1
Василько видел страшный сон,Остановившись на ночлеге.Ему приснилось, будто онВ глухом лесу, в худой телеге,Лежит закован, недвижим,И ворон каркает над ним,И слышен стук мечей о брони,И ржут испуганные кони.
Василька ищет ВолодарьИ громко кличет: «Брат, за нами!»И хочет князь, как было встарь,Тряхнуть могучими руками -Но крепко скованы оне;И хочет крикнуть он во сне,Но вместо крика стон раздался:Язык ему не покорялся.
Не мог он стоном заглушитьШум боя, крик зловещей птицы...Глаза он силился открыть -Не поднимаются ресницы...В немом отчаяньи, дрожа,Он слышит — лезвием ножаК нему вдруг кто-то прикоснулся,И князь испуганный проснулся.
Прохлада ясного утраВасилька скоро освежила.Уж рассвело. Кругом шатраБродили слуги. Слышно было,Как отрок борзого коняСедлал для князя; у огняПроворный повар суетился;Шум, говор в стане разносился.
Князь поднял край шатра. Пред нимОткрылся Днепр, залитый блеском,И нежил слух его своимНевозмутимо ровным плеском.Василько влево бросил взгляд -Там возвышался Киев-град,-И сна дурное впечатленьеРассеялось в одно мгновенье.
Верхушки киевских церквейНа солнце ярко золотились,И от посада в глубь полейДалеко нивы расходились;Вдали степей синела ширьИ Феодосьев монастырь,Высоким тыном обнесенный,Венчал собою холм зеленый.
Отрадно стало и светлоВ душе Василька. Грудь дышалаСпокойно. Утро принеслоЕму с собою дум немало.Как львенок, вышедший впервойНа лов, тряхнул он головой,Глаза его сверкали смело:Он замышлял большое дело.
На съезде в Любече князьяРешили: княженецкой властиОпоры нет; что воронья,Мы Русь родную рвем на части.Пусть каждый отчиной своейВладеет в мире с этих дней,И да не будет ссор меж нами...Мы братья,- нам ли быть врагами?
Василько думает: «ПойдуТеперь я смело к ТеребовлюИ хитрым ляхам на бедуЗимой дружину приготовлю.Давно душа моя горитВзять землю ляшскую на щитИ Руси недругов лукавыхПохоронить в глухих дубравах.
Потом в Дунай ладью спущуИ на болгар грозой ударю,И ратной славы поищуСебе и брату Володарю;Сожгу их села, и в полонВозьму детей, девиц и жен,И потоплю в волнах ДунаяВсю силу славного их края.
Потом за помощью придуЯ к Святополку с МономахомИ половецкую ордуВ глухих степях развею прахом.Я дам родимой сторонеПокой, хотя пришлось бы мнеЛечь головой в борьбе кровавой...»Так думал правнук Ярослава.
Так он задумывал одно,Но у Давыда с СвятополкомДругое было решеноНа их совете тихомолком.«Василько,- думал князь Давид,-Мое добро себе рачит.Покуда род его не вымер,За мной не крепок Володимер».
«Возьми его, он ворог злой,Не родич нам,- шептал он брату,-Ужели хочешь Киев свойОтдать ему, как супостату?В крови потопит и в слезахОн нашу землю. Мономах,Его пособник произволу,С ним заодно кует крамолу.
Как звери лютые, придутОни с наемной силой вражьей,Владимер Галицкий возьмут,Отнимут стол великокняжий.Нет правды, верь мне, в их сердцах!И дикий половец и ляхНа Русь пойдут за ними следом.Иль замысл их тебе не ведом?
О том, что мыслит князь-изгой,Мои дозналися бояре:Он запалит костер большой -И нам, брат, сгибнуть в том пожаре.Возьми ж его, пока он тут;Напрасен будет после труд:Мешать нам плохо волку в ловле,Когда он будет в Теребовле.
Сам бог нам с властью дал устав -Блюсти от зла свою державу».И внял великий князь, сказав:«Да будет так! Когда ж неправоТы молвишь — бог тебе судья.Нам не простят того князья,Противу нас найдут улики,И будет то нам в стыд великий».
И князь на Рудицы послалВасилька звать на именины.Там, недалеко от забралИ киевских бойниц, с дружинойПередвигаясь в город свой,Стал станом княжич удалой,Про то не ведая, что вскореЕго постигнет злое горе.
2
Звонят к обедне. Стольный градПроснулся. Ясен день холодный.В стану Васильковом скрипятТелеги с рухлядью походной.Трясет серебряной уздойИ стременами конь княжойПеред княжьим шатром закрытым,Храпит и в землю бьет копытом.
Kopмилич княжичий, старик,Торопит в путь дружину с князем.«Нам впереди поход велик,-Как раз обоз в грязи увязим.Пойдем-ко, князь! Того и жди,Польют осенние дожди,И стой тогда в болотной тине!Вели-ко стан снимать дружине!»
Василько вышел из шатра,Чтоб нарядить, уладить сборы,Проститься с берегом Днепра,Взглянуть на киевские горы.Быть может, долго не видатьТех мест, где веры благодатьНад темной Русью просияла,Где Русь крещенье восприяла.
И грустно сердце сжалось в нем,Как будто чуя скорбь и горе,И вспомнил княжич о быломИ о княжой недавней ссоре.«Мне, может,- думал он,- сулитСудьба в грядущем ряд обид,От близких родичей — истому,И вместо славы — паполому.
В худое время мы живем,За распри друг на друга ропщем;Радеет всякий о своем,А о земле, наследьи общем,Никто не хочет пожалеть,Отдав ее врагам на снедь.Мы вместо мира, устроеньяЗаводим ссоры да смятенья.
Великий прадед Ярослав!Берег ты землю от печали,Храня отеческий устав,-И наши вороги молчали.Могуч, как древле царь Давид,Ты громкой славой был покрыт;
Но время тихое минуло -И Русь в крамолах потонула».Так Ростиславич размышлялО распре — княжеской заразе,А перед ним уже стоялПосол от киевского князяИ молвил; низко поклонясь:«Зовет тебя на праздник князьИ просит в Киев, господине,Для именин приехать ныне».
«Мне дома быть пора давно,-Князь отвечал,- гулять не время:Рать будет дома неравно,Да и других забот беремя.Коль призван править князь землей,Ему гостить в земле чужойНе след: в семье владыка нужен...Скажи: теперь я недосужен».
Ушел гонец; но вслед за нимВеликий князь прислал другого:«Хоть на денек приди к родным,-С гонцом княжое было слово,-Об этом я прошу любя».Давыд прибавил от себя:«Пожалуй в Киев нынче, брате!Куда спешишь? Не слышно рати!
Отказ твой семя к распре даст.Ужели хочешь новой ссоры?На злое дело князь горазд,И в нем вражда созреет скоро:Из друга сделаться врагомЕму не диво,- знай о том.Коль не приедешь к Святополку,Не будет в съезде нашем толку».
Василько вымолвил: «Аминь!О ссоре мне и думать больно».Он стан отправил на ВолыньИ сам поехал в Киев стольный.Торопит он и бьет коня;Но конь, уздечкою звеня,Идет неспешно и лениво,Храпит, потряхивая гривой.
Беспечно едет князь вперед.Навстречу отрок приближенныйСпешит от киевских воротК нему, печальный и смущенный;Он стал пред ним и говорит:«Не езди, князь! Беда грозит!Вернись — иль быть греху да брани!Тебя возьмут, вернись заране!
Не езди: Киев-западня,Поверь моей правдивой речи.Верни ретивого коня,-Твоя дружина недалече,И ты, как дома, будешь с ней.Уйди подальше от князей,-Они лишат тебя удела,В них мысль ехидная созрела».
«За что ж князья меня возьмут? -Спросил Василько удивленный.-Не верю я, нет правды тут,Схватить нельзя же беззаконно?Я Святополка не боюсь:Не для того со мной союзСкрепил он крестным целованьем,Чтоб встретить гостя злодеяньем.
Ходил я всюду напрямик,-Зачем назад мне возвращаться?Я в битвах взрос и не привыкОт юных лет врагов бояться».Так Ростиславич отвечалИ путь свой в Киев продолжал:Был княжич чист и прям душою,Не знался с хитростью людскою.
Спокоен в Киев въехал онИ у хоромин княженецкихОстановился. ОкруженТолпой дружинников и детских,Выходит к гостю на крыльцоВеликий князь; его лицоОмрачено; с улыбкой страннойОн молвил: «Здравствуй, гость желанный!»
И ввел его он в тот покой,Где князь Давыд, потупя очи,Поникнув хитрой головой,Сидел, темней осенней ночи.Увидев гостя, вздрогнул он,И на приветливый поклонИ речи князя молодогоНе может вымолвить ни слова.
Василько весел и не ждетГрозы; а гром над головою,И скоро час беды придет.Великий князь кривит душою,Кривит пред ним, а князь Давыд,Немой, как рыба, вниз глядит.Ждут слуги взгляда, и готовыДля Ростиславича оковы.
3
Прошло с тех пор четыре дня.В местечке Вздвиженье тревога:И шум, и смердов беготняВ избе священника убогой.Толпа Давыдовых людейТеснится около дверей,И двое слуг несут в воротаВ ковры завернутое что-то.
То князь Василько. Но зачемВ таком печальном он нарядеЛежит без чувств, бессилен, нем?В глухую ночь, вчера, в Белграде,Он был злодейски ослеплен.Недавний сбылся князя сон!Полуживой, он дышит еле...Давыд достиг желанной цели.
Народом полон ветхий сруб,Скрипят гнилые половицы;На лавке князь лежит, как труп...Лицо порезано, зеницыИз впадин вырваны глазных,И страшно кровь чернеет в них;Разбита грудь его, и телоИзнемогло и посинело.
Сняла с Василько попадьяРубаху, кровью залитую,И говорит: «Какой судьяТебе назначил казнь такую!Али так много грешен ты,Что ни очей, ни красотыНе пощадили?. Вепрь не станетТак мучить, тур так не изранит!
Давно на свете я живу,Годам и счет-то потеряла;Но ни во сне, ни наявуТакой я казни не видала.Худое времечко пришло:Рвут людям очи, в братьях зло,-Знать, нету в мире божья страху!»И стала мыть она рубаху.
И слезы горькие своиНа полотно она роняла.От плача старой попадьиОчнулся князь… Не мог сначалаПрипомнить он: что было с ним?И, лютой жаждою томим,Он простонал. Тот стон услыша,Хозяйке стража шепчет: «Тише!»
Над ним нагнулась попадья;Ее почувствовав дыханье,Василько вымолвил: «Где я?»И заглушив в себе рыданья,Она, качая головой,Сказала: «В Вздвиженье, родной!»И грудь его с печалью тяжкойПокрыла вымытой рубашкой.
Рукою грудь ощупал онИ через силу приподнялся;Бледнеет стража: страшный стонИ вопль княжой в избе раздался.Рыдая, он к скамье приник,И проходили в этот мигПеред духовными очамиСлепца видения рядами.
Припомнил он, честной как крестНа съезде братья целовали:Надежды светлые на съездОни великий возлагали.И вот — нарушен земский мир!На страшный, вновь кровавый пир,Для казни, прежних казней злейшей,Призвал Василька князь старейший.
Припомнил он, как без причинОн схвачен был по воле братской,Как на глазах его ТорчинТочил свой нож в избе белградской.Заране свет померк в очах...Как дикий барс лесной в сетях,Боролся княжич с сильной стражей,Но не осилил злобы княжей.
Не мог он выдержать борьбы...Василька на пол повалилиНемилосердные рабыИ грудь доской ему сдавили;Уселись конюхи на ней,Взмахнул ножом Торчин-злодей,Несчастный вскрикнул и рванулся -И теплой кровью захлебнулся...
И божий мир для князя сталБезмолвно глух, как склеп огромный;Без чувств и памяти, он спал,Как труп под ризой смерти темной;Но был недолог этот сон!О! для чего проснулся он,Зачем вернулося сознаньеК нему для нового страданья!..
Весь ужас участи своейТеперь лишь понял князь несчастный;Сознанье это смерти злей,И князь зовет ее напрасно,И с громким воплем говорит:«Кто свет очей мне возвратит?О, пусть господь воздаст ДавыдуЗа кровь, за муку, за обиду! -
И, участь горькую кляня,Припал Василько к изголовью.-Зачем снимали вы с меняРубашку, залитую кровью,-Перед всевышним судиейПредстал бы я в рубашке той -И кровь ему б заговорилаЗвончее труб, слышнее била!»
Лишь перед утром князь затих.В избушке ветхой было жутко;Едва мерцал, дымясь, ночник;В сенях дремали слуги чутко;Храпели кони у крыльца;И попадья у ног слепца,Очей усталых не смыкая,Сидела, точно мать родная.
В его расстроенном умеНе рассветало, сердце ныло;Как в замуравленной тюрьме,В груди темно и пусто было.Его надежд блестящих ряд,Все, чем досель он был богат,Все было отнято с очамиИ в грязь затоптано врагами.
И не видал несчастный князь,На жестком ложе плача глухо,Как вскоре стража поднялась,Как ставень вынула старухаИ солнца луч блеснул в окно.До гроба было сужденоЕму нести страданья цепиИ в мире жить, как в темном склепе.
4
Неудержимая летитПовсюду весть о деле черном.Для всех чудовищем ДавыдСтал ненавистным и позорным.В стенах хором и тесных хатГремят проклятья, как набат,-Клянут князья, бояре, смердыДавыдов суд немилосердый.
Как в бурю грозная волна,Весть о злодействе небываломВсем одинаково страшна -И старикам и детям малым.Молва стоустая донестьСпешит нерадостную вестьДо Перемышля на ВолыниИ до Васильковой княгини.
Досель счастливая, онаВрасплох застигнута бедоюИ вестью той поражена,Как лебедь меткою стрелою.Яд горя в грудь ее проник,И светлой радости родникИссяк в душе. ЗаполонилаЕе тоска, ей все постыло.
Ее Василько ослеплен!Как с этим горем примириться?.Бежит от глаз княгини сон;Когда ж заснет, то муж ей снится:Блестит на князе молодомС высоким яловцем шелом,И цареградская кольчугаС крестом надета на супруга.
В руке Васильковой копье;Глаза, как уголья, сверкают;Когда ж он взглянет на нее -Она, голубка, так и тает;На сына взглянет — и вздохнет,И на губах его мелькнетУлыбка ласки и привета,-И любо ей приметить это.
И снятся ей былые дни,Дни невозвратного веселья...Прошли-промчалися они!Княгиню скорбь крушит, как зелье.Ее супруг-слепец, в плену!..Кто защитит его жену?Кто приголубит крошку сына?С кем в бой пойдет его дружина?
Едва ль его освободятЕго дружинники, бояре.Но разве умер старший брат?Иль воев нет у Володаря,Давно испытанных в боях?Иль не восстанет Мономах,Всегдашний враг деяний темных,Протнву братьев вероломных?
И одолеть не в силах гнев,Услыша весть о новом горе,Владимир вспрянул, точно лев,И шлет гонца к Олегу вскоре.«Доколе нам коснеть во зле?-Он пишет.- Всей родной землеГрозит беда,- судите сами:Давыд повергнул нож меж нами.
Коль не исправим зла тогоИ не упрочим мир желанный,То брат на брата своегоВосстанет в злобе окаянной,К крови потопится земля,Селенья наши и поляВозьмут враги, разрушат грады,И сгибнут в распрях наши чада.
Раздорам надо быть концу,-Давно мы ими Русь бесславим.Придите, братья, к Городцу,-Скорее вместе зло исправим,Стоять за правду вы клялись».И княжьи счеты улеглисьПеред бедою этой новой,Исчез в них дух вражды суровой.
И Святославичи пришли,Спеша исправить злое дело,Туда, где грозный страж землиУже стоял с дружиной смелой.К борьбе нешуточной готов,Отправил в Киев он пословС такою речью к Святополку:Зачем затеял он размолвку?
Зачем нарушил клятву он -Не изнурять земли враждою?За что Василько ослеплен,Давыду выдан головою?Когда вина была на нем,Зачем судил своим судом?Об этом дал бы братьям вести,Мы рассудить сумели б вместе.
«Не я слепил его — Давыд,-Князь Святополк на то ответил,-Великий грех на нем лежит:Он сесть на стол Давыдов метил,Хотел со мной затеять рать,И стол и жизнь мою отнять,И с Мономахом заединоВзять Туров, Пинск и Погорину.
Не сам о том дознался я -Мне обо всем Давыд поведал.За то ль винят меня князья,Что я Васильке воли не дал?Вины своей не признаюПред ними. Голову своюСложить мне не было охоты.Пускай с Давыдом сводят счеты».
«Уверишь братьев ты навряд,-Сказали посланные мужи,-Что не тобой Василько взят:Ты взял,- вина твоя наруже».И разошлися до утра,Чтоб с новым днем по льду ДнепраПод стольный Киев перебратьсяИ с князем в поле посчитаться.
Не захотел пропасть в боюВеликий князь, объятый страхом.Жалея голову свою,Тогда бежать задумал к ляхам,И, матерь русских городов,Он Киев кинуть был готов;Но не пустили киевлянеЕго, бояся большей брани.
Нет, не успеет МономахДостигнуть утром переправы:Чем свет весь Киев на ногах;Но не воздвигнут величавыйСтяг Святополка у ворот,Дружина княжья не зоветСмущенных граждан к обороне,И не стучат мечи о брони.
Великий князь, земли глава,Боится пасть в бою открытом,И Всеволожская вдоваИдет с отцом-митрополитомВ стан Мономаха; весь народ,Сопровождая крестный ход,Усердно молится иконам,И полон город красным звоном.
Перед Владимиром склонясь,Сказала старая княгиня:«Будь милосерд, родной мой князь!К тебе пришли мы с просьбой ныне.Князь, покажи нам милость въявьИ новой скорби не прибавьВ правдивом гневе к нашим болям,-Тебя о том мы слезно молим.
Земли защитник ты, не враг,Не половчин, не Торчин ярый!»Заплакал горько Мономах,Услыша вопль княгини старой.И говорит он братьям речь:«Ужель нам землю не беречь?Ее отцы трудом стяжали,А мы терзать в раздорах стали!
Как сын, Василько мной любим,-Но обреку ль бедам и мщеньюЛюдей, невинных перед нимИ не причастных преступленью?Пусть бог воздаст его врагамПо их неправедным делам,Но мы невинных не осудим».И дал он мир земле и людям.
5
Волынь в тревоге. Снова рать,И дух вражды опять повеял;Князь Володарь заставил сжатьДавыда то, что он посеял.Васильке им освобожден;За ослепленье и полон,За муки все отмстить заклятымСвоим врагам идет он с братом.
Уже не в силах МономахОстановить кровопролитья,И пробудил Давыда страх,Как гром, от сладкого забытья.Его советники бегут;Но братья требуют на судИх, виноватых в грозной брани,И ставят виселицы в стане.
И должен выдать их Давыд,И должен сам понесть бесчестье.Слепец разгневанный грозитИ Святополку страшной местью.Став с Володарем на Рожне,Предать разгрому и войнеБез сожаленья и пощадыОн хочет княжеские грады.
В душе Василька ночи тень,И этот мрак, как смерть, ужасен,А божий мир так светел. ДеньВесенний радостен и ясен;Деревья в зелень убраны;Тепло, но веянье весныГрудь Ростиславича не греет:В ней скорби лед, в ней злоба зреет.
Луч солнца ласково скользитПо золоченому оплечью -Не видит солнца князь; громитОн Святополка грозной речью.«Вот чем мне клялся стольный князь!»-Воскликнул он, остановясьПеред дружиной боевою,И поднял крест над головою.
«Он отнял свет моих очей,Теперь отнять и душу хочет.И так я нищего бедней!Я рад бы плакать, но не точатМои слепые очи слез,И грудь больную злее осТерзают страшные недуги...За жизнь мою постойте, други!»
Пал Святополков скоро стяг.Великокняжая дружинаБежит, разбитая во прах.Покрыта павшими равнина,Где совершен упорный бой;Но не ликует князь слепой,Победы славной слыша звуки,А говорит, поднявши руки:
«От верных ратников моихБегут и пешие и кметиУже не первый раз; для них,Как пир, утешны битвы эти.А я, несчастный, слыша гром,Могу лишь в воздухе мечомМахать, грозя врагам безвредно.Меня не тешит крик победный.
На свете горько жить слепцу.Что мне в моей ненужной силе,Коль не могу лицом к лицуС врагом сойтися?- Лишь в могиле,Когда придет моя пора,Увижу ясный свет утраЯ после долгой, страшной ночи,И только смерть вернет мне очи!..»
1876
prostih.ru
Вот моя деревня; Вот мой дом родной; Вот качусь я в санках По горе крутой;
Вот свернулись санки И я на бок — хлоп! Кубарем качуся Под гору, в сугроб.
И друзья-мальчишки, Стоя надо мной, Весело хохочут Над моей бедой.
Всё лицо и руки Залепил мне снег… Мне в сугробе горе, А ребятам смех!
Но меж тем уж село Солнышко давно; Поднялася вьюга, На небе темно.
Весь ты перезябнешь, — Руки не согнешь, — И домой тихонько, Нехотя бредешь.
Ветхую шубенку Скинешь с плеч долой; Заберешься на печь К бабушке седой,
И сидишь, ни слова… Тихо всё кругом; Только слышишь: воет Вьюга за окном.
В уголке согнувшись, Лапти дед плетет; Матушка за прялкой Молча лен прядет.
Избу освещает Огонек светца; Зимний вечер длится, Длится без конца.
И начну у бабки Сказки я просить; И начнет мне бабка Сказку говорить:
Как Иван-царевич Птицу-жар поймал, Как ему невесту Серый волк достал.
Слушаю я сказку — Сердце так и мрет; А в трубе сердито Ветер злой поет.
Я прижмусь к старушке… Тихо речь журчит, И глаза мне крепко Сладкий сон смежит.
И во сне мне снятся Чудные края. И Иван-царевич — Это будто я.
Вот передо мною Чудный сад цветет; В том саду большое Дерево растет.
Золотая клетка На сучке висит; В этой клетке птица Точно жар горит;
Прыгает в той клетке, Весело поет, Ярким, чудным светом Сад весь обдает.
Вот я к ней подкрался И за клетку — хвать! И хотел из сада С птицею бежать.
Но не тут-то было! Поднялся шум, звон; Набежала стража В сад со всех сторон.
Руки мне скрутили И ведут меня… И, дрожа от страха, Просыпаюсь я.
Уж в избу, в окошко, Солнышко глядит; Пред иконой бабка Молится, стоит.
Весело текли вы, Детские года! Вас не омрачали Горе и беда.
1866
poemata.ru
Вот моя деревня;Вот мой дом родной;Вот качусь я в санкахПо горе крутой;
Вот свернулись санки,И я на бок — хлоп!Кубарем качусяПод гору, в сугроб.
И друзья-мальчишки,Стоя надо мной,Весело хохочутНад моей бедой.
Всё лицо и рукиЗалепил мне снег…Мне в сугробе горе,А ребятам смех!
Но меж тем уж селоСолнышко давно;Поднялася вьюга,На небе темно.
Весь ты перезябнешь,Руки не согнёшьИ домой тихонько,Нехотя бредёшь.
Ветхую шубёнкуСкинешь с плеч долой;Заберёшься на печьК бабушке седой.
И сидишь, ни слова…Тихо всё кругом;Только слышишь — воетВьюга за окном.
В уголке, согнувшись,Лапти дед плетёт;Матушка за прялкойМолча лён прядёт.
Избу освещаетОгонёк светца;Зимний вечер длится,Длится без конца…
И начну у бабкиСказки я просить;И начнёт мне бабкаСказки говорить:
Как Иван-царевичПтицу-жар поймал;Как ему невестуСерый волк достал.
Слушаю я сказку,—Сердце так и мрёт;А в трубе сердитоВетер злой поёт.
Я прижмусь к старушке.Тихо речь журчит,И глаза мне крепкоСладкий сон смежит.
А во сне мне снятсяЧудные края.И Иван-царевич —Это будто я.
Вот передо мноюЧудный сад цветёт;В том саду большоеДерево растёт.
Золотая клеткаНа суке висит;В этой клетке птицаТочно жар горит.
Прыгает в той клетке,Весело поёт;Ярким, чудным светомСад весь обдаёт.
Вот я к ней подкралсяИ за клетку — хвать!И хотел из садаС птицею бежать.
Но не тут-то было!Поднялся шум, звон;Набежала стражаВ сад со всех сторон.
Руки мне скрутилиИ ведут меня…И, дрожа от страха,Просыпаюсь я.
Уж в избу, в окошко,Солнышко глядит;Пред иконой бабкаМолится, стоит.
Весело текли вы,Детские года!Вас не омрачалиГоре и беда.
По теме:Стихи о родном крае для 1-4 классаКрасивые стихи о России,о родине
detskie-stihi.com
|
|
|
|
|
|
