Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,Задремал я над страницей фолианта одного,И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,Будто глухо так затукал в двери дома моего.«Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,Гость — и больше ничего».
Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги далиОблегченье от печали по утраченной Линор,По святой, что там, в Эдеме ангелы зовут Линор,—Безыменной здесь с тех пор.
Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторахПолонил, наполнил смутным ужасом меня всего,И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:«Это гость лишь запоздалый у порога моего,Гость какой-то запоздалый у порога моего,Гость-и больше ничего».
И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,—Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого,Тьма — и больше ничего.
Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженныйВ грезы, что еще не снились никому до этих пор;Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: «Линор!»Это я шепнул, и эхо прошептало мне: «Линор!»Прошептало, как укор.
В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двериИ услышал стук такой же, но отчетливей того.«Это тот же стук недавний,—я сказал,— в окно за ставней,Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,Это ветер стукнул ставней у окошка моего,—Ветер — больше ничего».
Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний,Шумно оправляя траур оперенья своего;Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;С видом леди или лорда у порога моего,Над дверьми на бюст Паллады у порога моегоСел — и больше ничего.
И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?»Каркнул Ворон: «Nevermore».
Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,Птица с кличкой «Nevermore».
Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грустиДушу всю свою излил он навсегда в ночной простор.Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,И шепнул я вдруг вздохнувши: «Как друзья с недавних пор,Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор».Каркнул Ворон: «Nevermore!»
При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,И сказал я: «Несомненно, затвердил он с давних пор,Перенял он это слово от хозяина такого,Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,Похоронный звон надежды и свой смертный приговорСлышал в этом «nevermore».
И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,Хриплым карком: «Nevermore».
Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,Тусклой люстрой освещенный, головою утомленнойЯ хотел склониться, сонный, на подушку на узор,Ах, она здесь не склонится на подушку на узорНикогда, о, nevermore!
Мне казалось, что незримо заструились клубы дымаИ ступили серафимы в фимиаме на ковер.Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстнойШлет непентес-исцеленье от любви твоей к Линор!Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!»Каркнул Ворон: «Nevermore!»
Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных норЗанесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?»Каркнул Ворон: «Nevermore!»
Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Если только бог над нами свод небесный распростер,Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор —Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?»Каркнул Ворон: «Nevermore!»
«Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! —Я, вскочив, воскликнул: — С бурей уносись в ночной простор,Не оставив здесь, однако, черного пера, как знакаЛжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный уборСкинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночнойпростор!»Каркнул Ворон: «Nevermore!»
И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.Никогда, о, nevermore!
stihionline.ru
Иоганн ГетеНежданная весна
Впрямь ли насталиВешние дни?Солнце и далиДарят они.
Что это - нивы?Луг или лог?Всюду бурливыйПлещет поток.
В небе, в озерахБлеск серебраИ златоперыхРыбок игра.
Тучам вдогонкуКрылья шуршатС ясной и звонкойМузыкой в лад.
Роем веселымПо берегамЛакомки-пчелыНикнут к цветам.
Воздух как будтоДрожью пронзен.Сладкая смутаИ полусон.
Ветры взыграют,Куст всполошатИ прилетают,Стихнув, назад -
В мягкие узыГрудь оплести.В помощь мне, музы,Счастье нести!
В сутолоке пестройСам я не свой:Легкие сестры,Она - со мной!
Джон КитсОда к осени
Пора плодоношенья и дождей!Ты вместе с солнцем огибаешь мызу,Советуясь, во сколько штук гроздейОдеть лозу, обвившую карнизы;Как яблоками отягченный стволУ входа к дому опереть на колья,И вспучить тыкву, и напыжить шейкиЛесных орехов, и как можно долеРастить последние цветы для пчел,Чтоб думали, что час их не прошелИ ломится в их клейкие ячейки.
Кто не видал тебя в воротах риг?Забравшись на задворки экономии,На сквозняке, раскинув воротник,Ты, сидя, отдыхаешь на соломе;Или, лицом упавши напередИ бросив серп средь маков недожатых,На полосе храпишь, подобно жнице,Иль со снопом одоньев от богатых,Подняв охапку, переходишь брод;Или тисков подвертываешь гнетИ смотришь, как из яблок сидр сочится.
Где песни дней весенних, где они?Не вспоминай, твои ничуть не хуже,Когда зарею облака в тениИ пламенеет жнивий полукружье,Звеня, роятся мошки у прудов,Вытягиваясь в воздухе бессонномТо веретенами, то вереницей;Как вдруг заблеют овцы по загонам;Засвиристит кузнечик; из садовУдарит крупной трелью реполовИ ласточка с чириканьем промчится.
Иоганн ГетеСверху сумерки нисходят
Сверху сумерки нисходят,Близость стала далека,В небе первая восходитЗолотистая звезда.
Все в неверность ускользает,Поднялась туманов прядь,Сумрак темный отражаетОзерная сонно гладь.
Вот с восточного пределаОжидается луна.С ивой стройною несмелоШутит близкая волна;
Сквозь теней круговращеньеЛунный свет то там, то сям, -И прохлада через зреньеПроникает в сердце к нам.
Джон КитсОсень
Пора туманов, зрелости полей,Ты с поздним солнцем шепчешься тайком,Как наши лозы сделать тяжелейНа скатах кровли, крытой тростником,Как переполнить сладостью плоды,Чтобы они, созрев, сгибали ствол,Распарить тыкву в ширину гряды,Заставить вновь и вновь цвести сады,Где носятся рои бессчетных пчел, -Пускай им кажется, что целый годПродлится лето, не иссякнет мед!
Твой склад - в амбаре, в житнице, в дупле.Бродя на воле, можно увидатьТебя сидящей в риге на земле,И веялка твою взвевает прядь.Или в полях ты убираешь рожьИ, опьянев от маков, чуть вздремнешь,Щадя цветы последней полосы,Или снопы на голове несешьПо шаткому бревну через поток.Иль выжимаешь яблок терпкий сокЗа каплей каплю долгие часы...
Где песни вешних дней? Ах, где они?Другие песни славят твой приход.Когда зажжет полосками огниНад опустевшим жнивьем небосвод,Ты слышишь: роем комары звенятЗа ивами - там, где речная мель,И ветер вдаль несет их скорбный хор.То донесутся голоса ягнят,Так выросших за несколько недель,Малиновки задумчивая трельИ ласточек прощальный разговор!
Иоганн ГетеМарт
Снег падает все боле,И не приходит час,Чтоб все цветочки в поле,Чтоб все цветочки в полеПорадовали нас.
Сиянием июняНам только лжет весна.А ласточка-то лгунья,А ласточка-то лгуньяПримчалась, но одна.
Один я. В дни расцветаУныло все кругом.Но вмиг настанет лето,Но вмиг настанет лето,Лишь будем мы вдвоем.
Иоганн ГетеНа озере
И жизнь, и бодрость, и покойДыханьем вольным пью.Природа, сладко быть с тобой,Упасть на грудь твою!Колышась плавно, в лад веслу,Несет ладью вода.Ушла в заоблачную мглуЗубчатых скал гряда.
Взор мой, взор! Иль видишь сноваЗолотые сны былого?Сердце, сбрось былого власть,Вновь приходит жизнь и страсть.
Пьет туман рассветныйОстроверхие дали.Зыбью огнецветнойВолны вдруг засверкали.Ветер налетевшийБудит зеркало вод,И, почти созревший,К влаге клонится плод.
krasivye-stihi.3dn.ru
rustih.ru
Оригинал взят у letidor_school в Поэзия для самых маленьких
текст: Евгения Карташова
Стихи иностранных авторов – это как далекие загадочные острова. Там у героев совсем другие, странные имена и встречаются очень странные вещи. Может, потому-то зарубежная поэзия зачастую даже притягательнее для детей, чем стихи «соотечественников». Ниже – пять книг, с которых можно начать чтение, чтобы мысленно очутиться с ребенком в детской Англии, Франции, Испании, Новой Зеландии или Голландии. А еще можно собрать целую коллекцию поэтических образов мира на книжной полке.
Издательство: «Розовый жираф»
Возраст: 4-8 лет
Новинка, которую стоит открыть хотя бы ради того стихотворения Алана Милна, которое вынесено в заголовок – «Королевская считалка». Классика детской поэзии Англии под действием переводческого таланта Бородицкой быстро становится узнаваемой и «классической» в России. Сборник начинается английскими народными песенками и потешками, затем идут стихи Роберта Льюиса Стивенсона и Алана Александра Милна. Эти друзья известны нам скорее по прозе, но как отмечает в предисловии Бородицкая, два сборника стихов Алан Милн написал еще до сказки про Винни-Пуха. В стихах Милна, собранных под этой обложкой, можно обнаружить Винни-Пуха еще совсем другим: не привычного нам весельчака, а милого задумчивого медведя, комплексующего по поводу собственной полноты.Закрывают книгу – мечтательная поэтесса Элеонора Фарджен со своей продавщицей клубники и немного грустный Джемс Ривз: у него в стихах море похоже на бездомного пса, а старая тетушка Фло пускает на кухне мыльные пузыри для поднятия настроения. И этим старушка похожа на короля, который для бодрости духа бурчит себе под нос считалочку «Что же получаем? Пятью пять – двадцать пять и ватрушку с чаем!».
В книге в меру яркие акварельные рисунки Михаила Федорова – то, что называется иллюстрация в лучших традициях. Они сами по себе – произведения искусства, но не уходят гулять далеко от смысла авторского текста, прежде всего оживляют героев стихотворения. Четкий простой крупный шрифт на белом фоне делает текст доступным и для самостоятельного детского чтения.
современная французская поэзия для детей в переводах Михаила Яснова
Издательство: ДЕТГИЗ
Возраст: 7-10 лет
Авторы, вошедшие в сборник: Жан-Люк Моро, Жак Шарпантро, Робер Вине, Жаклин Сен-Жан. Изысканность, которую ищет любитель всего французского, найдет он и в этой книге. Есть стихи «чудесатые» и хулиганские («На чародейском рынке», «Марсианская военная песня», «Господин Хрюке»), есть тонкие лиричные зарисовки о природе и времени суток («Мсье, мсье, который час? Тот час, когда свои одежки слизняк развесил вдоль дорожки и надевает светлячок, собравшись в гости, пиджачок»). А есть и «воспитательно-бытовые» – например, «У парикмахера»: «Скажите, что мне делать тут? Смириться, что тебя стригут»). Возраст указан средний школьный, и не случайно.Да, певучесть и музыкальность французских стихов, тонкость метафор, может, и не оценят малыши до 6-7 лет, зато в книге есть простые считалочки («считалка, чтобы скакать через скакалку», «считалка, чтобы взобраться по лестнице») и множество удивительных стихотворений про животных с понятными изображениями. Воздушные иллюстрации Михаила Бычкова соблюдают тот самый необходимый баланс между «натуралистичностью» и поэтической образностью, который дает распознать воробья, кролика, ласточку и антилопу, но при этом позволяет развивать фантазию и вкус (вот дикий ветер изображен как «невидимый» дворник, разметающий колючки чертополоха во все стороны). К однозначным минусам издания: отсутствие нумерации страниц и оглавления по стихотворениям, а не только по авторам. К однозначным плюсам: краткие рассказы о каждом из представленных в сборнике французских поэтов.
Кстати, стоит также найти книгу стихов Мориса Карема «Кошки-Мышки» (двусторонняя книжка-игра, издательство «Розовый жираф») и «Стихи французских поэтов для детей» с произведениями таких французских поэтов-классиков как Жак Превер, Мадлен Лей, Робер Деснос, Клод Руа, Рене де Обальдиа (издательство «Самокат», поэтическая серия). Этот небольшой сборник давно не переиздавался, но если увидите где-то – хватайте скорее.
Линли Додд переводах Марины Бородицкой
Издательство: «Розовый жираф».
Возраст: 2-5 лет
Эти две малоформатные книжки с «неубиваемыми» толстыми картонными страницами – маленькие шедевры для маленьких, в их собственную библиотеку. Простые истории, рассказанные в рифму поэтессой и художницей из Новой Зеландии. Можно читать перед сном, а можно рассматривать рисунки, когда едешь с ребенком в транспорте. Первая книжка – про домашнего черного кота, который под покровом темноты становился «воришкой», но однажды все-таки попался, да так смешно. Вторая – история про храбрую собачку. Вместе с тем это еще и настоящая галерея всех собачьих пород, узнаваемых вполне. На правой странице – собака, на левой – текст про нее: далматинец «Макс с узором из клякс» или «Поликсена – точ-в-точ стог сена» и «Сосиска животик низко». Можно легко и весело вместе с ребенком «приделать» эти описания к соседским собакам.Ханс и Моника Хаген в переводах Ирины Михайловой и Михаила Яснова
Издательство: «Компас-ГИД»
Возраст: от 5 летБезмерно романтичная и нежная книжка-картинка. Такую хорошо преподнести в подарок семейной паре с детьми на День святого Валентина. «Всех любимей – ты!» — тот самый случай, когда иллюстрации, пожалуй, важнее текста стихотворений. Художница Марит Торнквист на каждом развороте создает особое настроение, атмосферу, образ. Ей удается передать мир мечтательного, нежного ребенка через пастельные тона, милые бытовые детали и «дымку». Наверное, поэтому ее любят как дети, так и романтично настроенные взрослые. Поэзия на картинке – это когда метафора оживает и в желтом море подсолнухов появляется и плывет настоящая лодка. Такие книжки хорошо рассматривать и читать перед сном. Впрочем, отличные иллюстрации не отменяют того факта, что авторы стихотворений – одни из любимых в Голландии детских писателей.
Испанский детский фольклор переводах Всеволода Багно
Издательство: ДЕТГИЗ.
Возраст: от 4 лет (для чтения взрослыми малышам).
В книге собраны испанские народные песенки, дразнилки, загадки и колыбельные. Каждое произведение дано на двух языках: на оригинальном испанском и на русском, в переводах от Всеволода Багно – известный филолог, испанист, директор Пушкинского Дома.Народная поэзия Испании абсурдна, но это совершенно не тот абсурд, к которому мы более-менее привыкли, познакомившись с английскими народными песенками. Поэтому книга «Видел я, как мышка сеет» вызывает противоречивые ощущения и сомнения у тех родителей, кто не может с ходу признаться в любви к испанской культуре. Впрочем, издательство и эксперты однозначно говорят, что книжка предназначена как раз для самых маленьких, испанская малышня на этих стихах выросла и вполне довольна. Открываем и наравне с абсурдом, видим вполне безобидные и понятные загадки: «Величиной с орех, ползет выше всех» (Улитка).
Что касается иллюстраций, то здесь – испанское буйство ярких красок в достойном исполнении российских иллюстраторов Светланы Атнагуловой и Леонида Цхэ. И хотя для коротких загадок, потешек и песенок принято выбирать все-таки формат поменьше, здесь большой формат вполне оправдан стилем рисунков.
karta-show.livejournal.com
|
|
|
|
|
|
