Александр Семенович Кушнер родился в 1936 году в Ленинграде. Автор около 50 книг стихов (в том числе для детей) и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в пяти книгах. Член СП СССР, русского ПЕН-центра. Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992 года; с 1995 года — «Новой библиотеки поэта»). Лауреат Государственной премии РФ (1995), премии «Северная Пальмира» (1995), журнала «НМ» (1997), Пушкинской премии фонда А. Тепфера (1998), Пушкинской премии РФ (2001). Лауреат премии «Поэт» (2005), лауреат премии журнала «Нева».
* * *
Наша тень любознательней нас И зайти норовит за ограду, Где клубятся кустарник и вяз, И взобраться наверх по фасаду, И припасть к обнаженным ногам Застоявшейся кариатиды, И к чугунным прильнуть завиткам, И прилечь на гранитные плиты.
Рисковала собой столько раз! Что ей ров, что зубцы, что бойницы? Наша тень безрассуднее нас И храбрей, ничего не боится. Любопытной, не терпится ей, Наши беды презрев и заботы, Оторваться от нас поскорей В предвкушенье грядущей свободы.
* * *
Гертруда: Вот он идет печально с книгой, бедный…
Какую книгу он читал, об этом Нам не сказал Шекспир — и мы не знаем. Читал! При том, что сцена грозным светом Была в то время залита; за краем Земного мира тоже было мрачно, Там бледный призрак требовал отмщенья. И все же — с книгой, с книгой! Как удачно, Что мы его застали в то мгновенье.
А в чем еще найти он утешенье Мог, если все так гибельно и дико? И нам везло, и нас спасало чтенье, И нас в беде поддерживала книга! Уйти отсюда в вымысел заветный Хотя б на час, в другую обстановку. «Вот он идет печально с книгой, бедный»,Безумье отложив и маскировку.
* * *
Д. Гранину
Помнишь, Болконский не стал старика генерала Слушать, велел обождать, перебил, оборвал. Тот раскраснелся, и, кажется, челюсть дрожала. При орденах, не штабной, — боевой генерал.
Чуть не навытяжку стоя, просил адъютанта, Чтобы к Кутузову тот пропустил его. — Нет, Ждите в приемной. Болконскому блеск бриллианта Дан от рожденья, старик же неловок и сед.
Дело обычное. Субординация жизни Не подчиняется выученной, уставной. Вот наш любимец, он смел и умен, бескорыстен, Но в этой сцене противен, надменный и злой.
Скажешь: ведь это же все персонажи романа, Можно ли требовать сердца от них и добра? Можно! И горько, и больно, и дико, и странно. И понимаю: давно бы привыкнуть пора.
* * *
Навести бы порядок, ей-богу, И все лишнее с полок убрать, И пойти в обучение к Блоку, Справа ручка, а слева тетрадь.
А все эти поделки, подарки Отнести на помойку — долой! Хороши петербургские арки С их прохладой и тенью сквозной.
Хороша в отдаленье колонна, Невский блеск и ускоренный шаг. Жизнь пуста у него и бездомна. Я ошибся: бездонна! Пусть так.
Острова
На Корсику, на Мальту, боже мой, На Крит, на Кипр, еще куда? На Родос Счастливец прилетает, как домой. На Суматру, к его услугам глобус, На Яву, на Ямайку, если он Экзотики любитель, на Багамы. Или туда, где был Наполеон Так одинок в конце великой драмы.
И в Англию, ведь Англия — страна, В отличие от многих, островная, И славится туманами она, Своих соседей плохо понимая. Что ж, в Англии я был, на Крите был, Спасибо и за то, за берег плоский Или скалистый, но всю жизнь любил Елагин остров, Каменный, Крестовский.
* * *
Что ж, я видел стихов торжество, А теперь посмотрю на упадок. Словно спать прилегло божество. Я надеюсь, что сон будет краток.
А с другой стороны, без стихов На земле обходились веками: Шили, ткали, лепили богов, Украшали ларцы жемчугами.
Алебастровый, здравствуй, сосуд Из Урука, бычок из Майкопа. А стихи… А стихи подождут. Это пауза, это синкопа.
* * *
Держать в уме все сразу, всех людей, Все мысли их, все просьбы и желанья, Быть там и здесь, везде, среди огней Последних, нет последних в мирозданье, В одно и то же время всех детей Иметь в виду, и в Двинске, и в Танзанье, Всех стариков у гробовых дверей, Дарить любовь и облегчать страданье.
За мигом миг, и так из века в век, Вселенную прижав к себе всю разом, В любую щель вникая и отсек, Да не столкнется ваш «фиат» с КамАЗом. И обретете вовремя ночлег, — Вы верите в такой небесный разум?
* * *
«Полевые цветы» — называется эта книга. Я на полку поставил ее со стихами рядом. Пастернак, показалось мне, с ней подружился мигом, Фет растроганным встретил ее благодарным взглядом.
Василек, медуница, фиалка, цикорий, дудник, А еще есть цветок, называется «недотрога». Боже мой, как же счастлив в полях одинокий путник И заброшенная до чего ж хороша дорога!
А волшебная книга поделена на разделы, И каких только чудных созданий в ней не нашел ты! Самый распространенный цвет знаешь какой? Не белый, Не лиловый, не розовый, не голубой, а желтый.
Девясил, череда, мать-и-мачеха, ястребинка. А как желт одуванчик или, например, желтушник,Солнцесвет — и приложена тут же к нему картинка, Он воистину солнечный, ласково-простодушный.
А стихи все написаны раньше, чем написали Их, задолго до нас они были уже на свете. Полевые цветы, сколько радости и печали В них, и слезы дрожат по утрам на щеках соцветий!
magazines.russ.ru
Александр КУШНЕР
Александр Семенович Кушнер — поэт, родился в 1936 году в Ленинграде. Окончил филологический факультет Государственного педагогического института им. Герцена. Член Союза писателей, ПЕН-клуба. Лауреат литературных премий “Северная Пальмира” (1995), Государственной премии России (1996), Пушкинской премии Немецкого фонда Альфреда Топфера (1999) и других. Лауреат премии журнала “Нева” (2010). Стихи А. Кушнера переводились на английский, итальянский, немецкий, чешский, французский, иврит, болгарский, японский и другие языки. Живет в Санкт-Петербурге. * * * С. В. Волкову Художник напишет прекрасных детей, Двух мальчиков-братьев на палубной кромке Или дебаркадере. Ветер, развей Весь мрак этой жизни, сотри все потемки. В рубашечках белых и синих штанах, О, как они розовы, черноволосы! А море лежит в бледно-серых тонах И мглисто-лиловых… Прелестные позы: Один оглянулся и смотрит на нас, Другой наглядеться не может на море. Всегда с ними ласкова будь, как сейчас, Судьба, обойди их, страданье и горе. А год, что за год? Наклонись, посмотри, Какой, — восемьсот девяносто девятый! В семнадцатом сколько им лет, двадцать три, Чуть больше, чуть меньше. Вздохну, соглядатай, Замру, с ними вместе глядящий на мел, И синьку морскую, и облачность эту… О, если б и впрямь я возможность имел Отсюда их взять на другую планету! * * *Счастлив, кто посетил сей мир…Тютчев Страны, как люди, с ума Сходят. Безумие длится Долго. Спускается тьма, Что-то им страшное снится, Камни летят из толпы, Зданья горят и машины, Казни, расстрелы, гробы, Взрывы, аресты, руины. * * * Отгородясь от мира ясенем, Кипящим за моим окном, Как будто с чем-то не согласен я И помышляю об ином, Но под живой его защитою, Как за зеленою стеной, Я не срываюсь, не завидую, Не рвусь, как воин, в вечный бой. * * * Дождь не любит политики, тополь тоже, Облака ничего про нее не знают. Ее любят эксперты и аналитики, До чего ж друг на друга они похожи: Фантазируют, мрачные, и вещают, Предъявляют пружинки ее и винтики, Видно, что ничего нет для них дороже. Но ко всем новостям, завершая новости, Эпилогом приходит прогноз погоды, И циклоны вращают большие лопасти, Поднимается ветер, вспухают воды, Злоба дня заслоняется мирозданием, И летит, приближаясь к Земле, комета То ль с угрозою, то ли с напоминанием, Почему-то меня утешает это. * * * А. В. КулагинуРазве мы виноваты в почтовых своих адресах, В том, что улицы наши имеют такие названья? В городке под Москвой — Карла Либкнехта, словно впотьмах Выбирали его неизвестно кому в назиданье. Коминтерна, и Стойкости, улица Красных Ткачей, И проспект Октября, и, ужасно подумать, Культуры! Что мы сделали здесь из единственной жизни своей? Ночью звезды недаром над нами так скупы и хмуры. И стесняется глупого адреса наш адресат, Выводя аккуратно и четко его на конверте, Но с таким отвращеньем, как будто и впрямь виноват, Что преследовать будет его этот адрес до смерти. * * * Любимый прозаик считал, что Паскаля Неплохо б читать и печатать в газете, Газеты бы сразу разумнее стали, За Бога и жизнь пребывая в ответе, А в книгах с обрезом златым, как пыльцою Покрытых, на верхней пылящихся полке, Газетные новости лучше с ленцою Читать, объявления и кривотолки. * * * Не пойти ли мне к сфинксам фиванским у нас на Неве, Грозноликие, с чудною башенкой на голове, Не спросить ли о чем-нибудь их или лучше загадку Попросить загадать, словно бросить им вызов, перчатку? И, снимая перчатку, подумать: ну всё, я погиб! Почему же погиб? Разгадал же загадку Эдип, Вдруг и я отгадаю — над хмурой Невой крутобровой? Иль за тысячи лет никакой не придумали новой? Или долгая жизнь ожидания их превзошла? Та загадочка простенькой, будничной слишком была — И чуть-чуть простодушной глубокая кажется древность, Или нет ничего удивительней, чем повседневность? Детство, взрослые годы и старость — обычный удел. Как они ни грустны, потрясений бы я не хотел, Революции я не хотел бы — не лучше ли будни? Сфинксы быть не велят безогляднее и безрассудней. * * * Душа — элизиум теней и хочет быть звездой. Но звезды знают ли о ней в ее тоске земной? Они горят мильоны лет, быть может, потому, Что о душе и речи нет у спрятанных во тьму. Но, может быть, во тьме ночной, в сиянье неземном Звезда б хотела быть душой, омытой летним днем, И в хладной вечности своей, среди надмирной тьмы, Раскрыв объятья для теней, быть смертною, как мы. * * * Питер де Хох оставляет калитку открытой, Чтобы Вермеер прошел в нее следом за ним. Маленький дворик с кирпичной стеною, увитой Зеленью, улочка с блеском ее золотым! Это прием, для того и открыта калитка, Чтобы почувствовал зритель объем и сквозняк. Это проникнуть в другое пространство попытка, — Искусствовед бы сказал приблизительно так. Виден насквозь этот мир — и поэтому странен, Светел, подробен, в проеме дверном затенен. Ты горожанка, конечно, и я горожанин, Кажется, дом этот с давних я знаю времен. Как безыдейность мне нравится и непредвзятость, Яркий румянец и вышивка или шитье! Главная тайна лежит на поверхности, прятать Незачем: видят и словно не видят ее. Скоро и мы этот мир драгоценный покинем, Что же мы поняли, что мы расскажем о нем? Смысл в этом желтом, — мы скажем, — кирпичном, и синем, И в белокожем, и в лиственном, и в кружевном!magazines.russ.ru
Алекса́ндр Семёнович Ку́шнер (14 сентября 1936, Ленинград) — русский поэт. Автор около 50 книг стихов (в том числе для детей) и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в пяти книгах.
Родился в 1936 году в Ленинграде в еврейской семье. Отец будущего поэта подполковник С. С. Кушнер (1911—1980) был военно-морским инженером. А. С. Кушнер учился на филологическом факультете Педагогического института им. А. Герцена. В 1959—1969 годах преподавал в школе русский язык и литературу. В конце 1950-х - начале 1960-х входил с литературное объединение (лито) при Горном институте под руководством Глеба Семенова. Стихи начал публиковать в 1956-1957 в ленинградских альманахах и периодических изданиях. В 1960-и году стихи Кушнера вошли в "ленинградский" выпуск подпольного журнала "Синтаксис" и были перепечатаны на Западе в журнале "Грани". С конца 1960-х годов перешёл на профессиональную литературную деятельность. В советское время широко печатался в СССР, но при этом дважды подвергался публичному остракизму, в 1962 году в журнале "Крокодил" и в 1985 году в газете "Правда".[1]
Член СП СССР (1965), Русского ПЕН-центра (1987). Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992; с 1995 — «Новой библиотеки поэта»). Член редколлегий журналов «Звезда», «Контрапункт» (с 1998), виртуального журнала «Арт-Петербург» (с 1996 года). В апреле 2015 года в связи с присуждением национальной премии «Поэт» Юлию Киму и отказом жюри номинировать на премию Алексея Пурина вместе с Евгением Рейном вышел из состава жюри.
Женат на Елене Невзглядовой (филолог, критик, поэтесса, публикующая стихи под псевдонимом Е. Ушакова). Единственный сын (от первого брака) Евгений Кушнер с семьёй живёт в Израиле.
Александр Кушнер фотоВ 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В поэзии следует принципам, заложенным акмеистами и близкими по поэтике авторами (от И. Анненского до Бориса Пастернака): описание предметного мира, быта и одновременно включённость в мировую культуру (цитатность). Особое место в творчестве Кушнера занимает образ его родного Петербурга-Ленинграда: судьба лирического героя поэта неотделима от этого города («Он и не мыслит счастья без примет / Топографических, неотразимых» — стихотворение «Что мне весна? Возьми её себе!..»). Кушнер чужд формальным экспериментам: белому стиху, верлибру, словотворчеству; в то же время его работа с традиционными стихотворными размерами в стихах 1970-х - 90-х годов отличается утончённостью и рефлективностью, искусным использованием разностопных стихов, синтагмическими переносами. В творчестве последних десятилетий заметно сравнительное упрощение формы, в духе позднего Пастернака с его тяготением к "незаметному" стилю. Выразительную характеристику языка Кушнера дал его современник и приятель Иосиф Бродский: «Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере».
Тот же Бродский дал общую оценку творчества: «Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имён, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский»[2].
Стихам Кушнера свойственна скромность, близость к прозаической речи; мастерство поэта раскрывается только при неторопливом чтении этих стихов — в соответствии с тем, как сам Кушнер раскрывает окружающий мир.[3]
Книги стихов издавались в переводе на английский, голландский, итальянский, сербский, каталанский, китайский языки. Стихотворения переводились также на немецкий, французский, японский, иврит, чешский и болгарский.
Литературное объединение под руководством Александра Семеновича Кушнера существует в Санкт-Петербурге с начала 1970-х. Среди первого состава участников ЛИТО были такие поэты, как Владимир Ханан, Валерий Скобло, Юрий Колкер, Борис Лихтенфельд, Константин Ескин, Татьяна Костина, Александр Танков. За время своего существования ЛИТО многократно переезжало с одной площадки на другую: от швейного объединения «Большевичка» до нынешнего местонахождения в Доме писателя на Звенигородской улице. Когда А. С. Кушнеру стало трудно вести занятия, эстафету перенял его давний ученик: в настоящее время литобъединением руководит поэт Александр Танков.
Участников ЛИТО А. С. Кушнера объединяет преданность русской поэзии и высокая требовательность к слову[4]. Многие бывшие ученики давно стали самостоятельными известными поэтами — так, из ЛИТО Кушнера вышли Алексей Пурин, Алексей Машевский, Николай Кононов. С 1980-х годов состав ЛИТО практически не менялся: его участники по-прежнему встречаются хотя бы раз в месяц, чтобы послушать новые стихи своих друзей и узнать их мнение о своих стихах. Среди сегодняшних участников числятся Александр Танков, Александр Фролов, Вероника Капустина, Иван Дуда, Лариса Шушунова. Все эти поэты давно вступили в Союз писателей Санкт-Петербурга, имеют собственные сборники стихов, они — лауреаты литературных премий имени Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого, журнала "Звезда". Двух значительных поэтов семинар потерял — трагически рано умерли Александр Гуревич и Василий Русаков.
По словам Александра Танкова:
| …входящие в ЛИТО поэты очень разные, у каждого свой голос, своя собственная интонация. Сухая, твердая, даже жесткая философская лирика Давида Раскина ничуть не похожа на странные, иногда кажущиеся абсурдными, но завораживающие и трогающие за сердце стихи Ивана Дуды, блестящие, нанизанные на тщательно построенный сюжет стихи Александра Фролова — на ассоциативно-фонетические строки Александра Танкова, трагические, мучительные, словно кровоточащие стихи Сергея Николаева — на щемящие, прозрачные, светящиеся ночным неоном строфы Василия Ковалева. Кто-то, сравнивая поэтов этого ЛИТО с живописцами, поставил рядом с Иваном Дудой Филонова, рядом с Давидом Раскиным — немецких экспрессионистов, рядом с Вероникой Капустиной — Модильяни, рядом с Аллой Михалевич — цветные гравюры Хокусая.[5] |
Курсивом выделены книги, содержащие, помимо стихотворений, литературно-критическую прозу и эссе.
ru-wiki.org
Алекса́ндр Семёнович Ку́шнер (14 сентября 1936, Ленинград) — русский поэт. Автор около 50 книг стихов (в том числе для детей) и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в пяти книгах.
Родился в 1936 году в Ленинграде в еврейской семье. Отец будущего поэта подполковник С. С. Кушнер (1911—1980) был военно-морским инженером. А. С. Кушнер учился на филологическом факультете Педагогического института им. А. Герцена. В 1959—1969 годах преподавал в школе русский язык и литературу. В конце 1950-х - начале 1960-х входил с литературное объединение (лито) при Горном институте под руководством Глеба Семенова. Стихи начал публиковать в 1956-1957 в ленинградских альманахах и периодических изданиях. В 1960-и году стихи Кушнера вошли в "ленинградский" выпуск подпольного журнала "Синтаксис" и были перепечатаны на Западе в журнале "Грани". С конца 1960-х годов перешёл на профессиональную литературную деятельность. В советское время широко печатался в СССР, но при этом дважды подвергался публичному остракизму, в 1962 году в журнале "Крокодил" и в 1985 году в газете "Правда".[1]
Член СП СССР (1965), Русского ПЕН-центра (1987). Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992; с 1995 — «Новой библиотеки поэта»). Член редколлегий журналов «Звезда», «Контрапункт» (с 1998), виртуального журнала «Арт-Петербург» (с 1996 года). В апреле 2015 года в связи с присуждением национальной премии «Поэт» Юлию Киму и отказом жюри номинировать на премию Алексея Пурина вместе с Евгением Рейном вышел из состава жюри.
Женат на Елене Невзглядовой (филолог, критик, поэтесса, публикующая стихи под псевдонимом Е. Ушакова). Единственный сын (от первого брака) Евгений Кушнер с семьёй живёт в Израиле.
Александр КушнерВ 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В поэзии следует принципам, заложенным акмеистами и близкими по поэтике авторами (от И. Анненского до Бориса Пастернака): описание предметного мира, быта и одновременно включённость в мировую культуру (цитатность). Особое место в творчестве Кушнера занимает образ его родного Петербурга-Ленинграда: судьба лирического героя поэта неотделима от этого города («Он и не мыслит счастья без примет / Топографических, неотразимых» — стихотворение «Что мне весна? Возьми её себе!..»). Кушнер чужд формальным экспериментам: белому стиху, верлибру, словотворчеству; в то же время его работа с традиционными стихотворными размерами в стихах 1970-х - 90-х годов отличается утончённостью и рефлективностью, искусным использованием разностопных стихов, синтагмическими переносами. В творчестве последних десятилетий заметно сравнительное упрощение формы, в духе позднего Пастернака с его тяготением к "незаметному" стилю. Выразительную характеристику языка Кушнера дал его современник и приятель Иосиф Бродский: «Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере».
Тот же Бродский дал общую оценку творчества: «Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имён, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский»[2].
Стихам Кушнера свойственна скромность, близость к прозаической речи; мастерство поэта раскрывается только при неторопливом чтении этих стихов — в соответствии с тем, как сам Кушнер раскрывает окружающий мир.[3]
Книги стихов издавались в переводе на английский, голландский, итальянский, сербский, каталанский, китайский языки. Стихотворения переводились также на немецкий, французский, японский, иврит, чешский и болгарский.
Литературное объединение под руководством Александра Семеновича Кушнера существует в Санкт-Петербурге с начала 1970-х. Среди первого состава участников ЛИТО были такие поэты, как Владимир Ханан, Валерий Скобло, Юрий Колкер, Борис Лихтенфельд, Константин Ескин, Татьяна Костина, Александр Танков. За время своего существования ЛИТО многократно переезжало с одной площадки на другую: от швейного объединения «Большевичка» до нынешнего местонахождения в Доме писателя на Звенигородской улице. Когда А. С. Кушнеру стало трудно вести занятия, эстафету перенял его давний ученик: в настоящее время литобъединением руководит поэт Александр Танков.
Участников ЛИТО А. С. Кушнера объединяет преданность русской поэзии и высокая требовательность к слову[4]. Многие бывшие ученики давно стали самостоятельными известными поэтами — так, из ЛИТО Кушнера вышли Алексей Пурин, Алексей Машевский, Николай Кононов. С 1980-х годов состав ЛИТО практически не менялся: его участники по-прежнему встречаются хотя бы раз в месяц, чтобы послушать новые стихи своих друзей и узнать их мнение о своих стихах. Среди сегодняшних участников числятся Александр Танков, Александр Фролов, Вероника Капустина, Иван Дуда, Лариса Шушунова. Все эти поэты давно вступили в Союз писателей Санкт-Петербурга, имеют собственные сборники стихов, они — лауреаты литературных премий имени Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого, журнала "Звезда". Двух значительных поэтов семинар потерял — трагически рано умерли Александр Гуревич и Василий Русаков.
По словам Александра Танкова:
| …входящие в ЛИТО поэты очень разные, у каждого свой голос, своя собственная интонация. Сухая, твердая, даже жесткая философская лирика Давида Раскина ничуть не похожа на странные, иногда кажущиеся абсурдными, но завораживающие и трогающие за сердце стихи Ивана Дуды, блестящие, нанизанные на тщательно построенный сюжет стихи Александра Фролова — на ассоциативно-фонетические строки Александра Танкова, трагические, мучительные, словно кровоточащие стихи Сергея Николаева — на щемящие, прозрачные, светящиеся ночным неоном строфы Василия Ковалева. Кто-то, сравнивая поэтов этого ЛИТО с живописцами, поставил рядом с Иваном Дудой Филонова, рядом с Давидом Раскиным — немецких экспрессионистов, рядом с Вероникой Капустиной — Модильяни, рядом с Аллой Михалевич — цветные гравюры Хокусая.[5] |
Курсивом выделены книги, содержащие, помимо стихотворений, литературно-критическую прозу и эссе.
wikiredia.ru
Вот уже на протяжении более полувека одной из наиболее значимых величин в русской поэзии по праву считается Александр Кушнер. Что удерживает читательское внимание к этому автору на протяжении столь длительного периода времени? Попробуем разобраться в этом.
Александр Семёнович Кушнер родился в 1936 году в Северной столице. Если принять за аксиому утверждение о том, что место рождения и малая Родина имеют существенное значение в судьбе человека, то для поэта это утверждение ещё более очевидно. Детство прошло в интеллигентной ленинградской семье, что во многом предопределило дальнейший выбор пути.
Филологическое образование в Педагогическом институте имени Герцена и дальнейшая работа преподавателем по специальности непосредственным образом предшествовали приходу в большую литературу. При этом следует иметь в виду, что Александр Кушнер, как поэт, начался задолго до этого. Стихи молодой человек писал ещё в начальной школе. Это было для него способом выражения своих чувств и мыслей.
С первых же шагов в литературе Александр Кушнер заявил себя как крепкий профессионал со своим узнаваемым и ни на кого не похожим голосом. Его поэзия была изначально далека от обыденности и повседневных реалий советского быта. Никакого "социалистического реализма" в ней обнаружить невозможно. Поэт всегда обращал свои строки куда-то поверх повседневности, размышляя и исследуя вневременные явления, образы и смыслы. Именно поэтому ему удалось сказать свое слово в русской литературе.
Некоторые его строки стали хрестоматийной классикой. Трудно сегодня найти того, кому бы не было известно, что "Времена не выбирают, в них живут и умирают". Помимо прочего, многие его стихи стали бардовскими песнями и очень хорошо звучат под гитару. Это при том, что Александр Кушнер, фото которого традиционно украшают сборники бардовской поэзии, специальных текстов для вокального исполнения никогда не сочинял. Как, впрочем, никогда и не возражал против исполнения своих стихов в музыкальном сопровождении. Так или иначе, авторская песня стала ещё одной неожиданной гранью его творчества.
В русской поэзии ещё с золотого девятнадцатого века отчётливо прослеживаются два магистральные направления. Весьма условно их обозначают как "петербургская и московская школы". Для одной из них характерны широта, безоглядность и яркая образность, а для другой - строгость стиля и верность классическим принципам гармонии и композиции. Александр Кушнер - поэт петербургской традиции. Более того, он один из самых яркий её представителей советского и постсоветского исторического периода.
Несмотря на то что конкретные реалии Северной столицы не так уж и часто мелькают в его стихах, Александр Кушнер без Петербурга непредставим. Город буквально растворён в его образах и постоянно перекликается со стихами великих предшественников - Блока, Анненского, Гумилёва, Ахматовой и Мандельштама. С Санкт-Петербургом поэзию Александра Кушнера объединяет единая архитектоника русского классицизма. Она существует и развивается в едином с этим городом духовном пространстве.
Два выдающихся современника появились на свет и состоялись как поэты на берегах Невы примерно в одно время. На протяжении длительного времени их объединяла и личная дружба и творческая конкуренция. При этом отношения двух поэтов отнюдь не всегда были гладкими и бесконфликтными. Безусловно, каждый чувствовал в другом сопоставимую по величине личность. Дружба поэтов продолжалась и после вынужденной эмиграции Бродского. Диалог их никогда не прерывался, лишь перешёл в эпистолярную форму.
Будущий нобелевский лауреат посвятил своему другу два стихотворения, а Кушнер - целый стихотворный цикл. Внезапная смерть Иосифа Бродского в январе 1996 года стала тяжёлым потрясением для Александра Кушнера. Всего лишь за год до этого Бродский вёл поэтический вечер своего друга в Нью-Йорке. Эта встреча с читателями прошла блестяще и оставила яркие воспоминания у всех на ней присутствовавших.
Немалое внимание в своём творчестве Александр Кушнер уделяет стихам для самых маленьких. Его детские стихи не только широко издаются и читаются, но и присутствуют в виде песен в спектаклях и мультфильмах. Поэт отнюдь не считает детскую аудиторию второстепенной. Более того, он уверен, что человек не может сформироваться в полноценную личность без постоянного общения с образцами высокой литературы. Ведь именно в детские годы человек особо восприимчив ко всему, что видит и слышит. Всё это оказывает определяющее значение для формирования и личности, и судьбы. И такая позиция находит отклик у юной аудитории. Люди, появившиеся на свет уже в третьем тысячелетии, встречают в стихах поэта из прошлого века нечто близкое для себя. Александр Кушнер для них не чужой.
fb.ru
Алекса́ндр Семёнович Ку́шнер (14 сентября 1936, Ленинград) — русский поэт. Автор около 50 книг стихов (в том числе для детей) и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в пяти книгах.
Родился в 1936 году в Ленинграде в еврейской семье. Отец будущего поэта подполковник С. С. Кушнер (1911—1980) был военно-морским инженером. А. С. Кушнер учился на филологическом факультете Педагогического института им. А. Герцена. В 1959—1969 годах преподавал в школе русский язык и литературу. В конце 1950-х - начале 1960-х входил с литературное объединение (лито) при Горном институте под руководством Глеба Семенова. Стихи начал публиковать в 1956-1957 в ленинградских альманахах и периодических изданиях. В 1960-и году стихи Кушнера вошли в "ленинградский" выпуск подпольного журнала "Синтаксис" и были перепечатаны на Западе в журнале "Грани". С конца 1960-х годов перешёл на профессиональную литературную деятельность. В советское время широко печатался в СССР, но при этом дважды подвергался публичному остракизму, в 1962 году в журнале "Крокодил" и в 1985 году в газете "Правда".[1]
Член СП СССР (1965), Русского ПЕН-центра (1987). Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992; с 1995 — «Новой библиотеки поэта»). Член редколлегий журналов «Звезда», «Контрапункт» (с 1998), виртуального журнала «Арт-Петербург» (с 1996 года). В апреле 2015 года в связи с присуждением национальной премии «Поэт» Юлию Киму и отказом жюри номинировать на премию Алексея Пурина вместе с Евгением Рейном вышел из состава жюри.
Женат на Елене Невзглядовой (филолог, критик, поэтесса, публикующая стихи под псевдонимом Е. Ушакова). Единственный сын (от первого брака) Евгений Кушнер с семьёй живёт в Израиле.
Александр Кушнер фотоВ 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В поэзии следует принципам, заложенным акмеистами и близкими по поэтике авторами (от И. Анненского до Бориса Пастернака): описание предметного мира, быта и одновременно включённость в мировую культуру (цитатность). Особое место в творчестве Кушнера занимает образ его родного Петербурга-Ленинграда: судьба лирического героя поэта неотделима от этого города («Он и не мыслит счастья без примет / Топографических, неотразимых» — стихотворение «Что мне весна? Возьми её себе!..»). Кушнер чужд формальным экспериментам: белому стиху, верлибру, словотворчеству; в то же время его работа с традиционными стихотворными размерами в стихах 1970-х - 90-х годов отличается утончённостью и рефлективностью, искусным использованием разностопных стихов, синтагмическими переносами. В творчестве последних десятилетий заметно сравнительное упрощение формы, в духе позднего Пастернака с его тяготением к "незаметному" стилю. Выразительную характеристику языка Кушнера дал его современник и приятель Иосиф Бродский: «Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере».
Тот же Бродский дал общую оценку творчества: «Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имён, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский»[2].
Стихам Кушнера свойственна скромность, близость к прозаической речи; мастерство поэта раскрывается только при неторопливом чтении этих стихов — в соответствии с тем, как сам Кушнер раскрывает окружающий мир.[3]
Книги стихов издавались в переводе на английский, голландский, итальянский, сербский, каталанский, китайский языки. Стихотворения переводились также на немецкий, французский, японский, иврит, чешский и болгарский.
Литературное объединение под руководством Александра Семеновича Кушнера существует в Санкт-Петербурге с начала 1970-х. Среди первого состава участников ЛИТО были такие поэты, как Владимир Ханан, Валерий Скобло, Юрий Колкер, Борис Лихтенфельд, Константин Ескин, Татьяна Костина, Александр Танков. За время своего существования ЛИТО многократно переезжало с одной площадки на другую: от швейного объединения «Большевичка» до нынешнего местонахождения в Доме писателя на Звенигородской улице. Когда А. С. Кушнеру стало трудно вести занятия, эстафету перенял его давний ученик: в настоящее время литобъединением руководит поэт Александр Танков.
Участников ЛИТО А. С. Кушнера объединяет преданность русской поэзии и высокая требовательность к слову[4]. Многие бывшие ученики давно стали самостоятельными известными поэтами — так, из ЛИТО Кушнера вышли Алексей Пурин, Алексей Машевский, Николай Кононов. С 1980-х годов состав ЛИТО практически не менялся: его участники по-прежнему встречаются хотя бы раз в месяц, чтобы послушать новые стихи своих друзей и узнать их мнение о своих стихах. Среди сегодняшних участников числятся Александр Танков, Александр Фролов, Вероника Капустина, Иван Дуда, Лариса Шушунова. Все эти поэты давно вступили в Союз писателей Санкт-Петербурга, имеют собственные сборники стихов, они — лауреаты литературных премий имени Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого, журнала "Звезда". Двух значительных поэтов семинар потерял — трагически рано умерли Александр Гуревич и Василий Русаков.
По словам Александра Танкова:
| …входящие в ЛИТО поэты очень разные, у каждого свой голос, своя собственная интонация. Сухая, твердая, даже жесткая философская лирика Давида Раскина ничуть не похожа на странные, иногда кажущиеся абсурдными, но завораживающие и трогающие за сердце стихи Ивана Дуды, блестящие, нанизанные на тщательно построенный сюжет стихи Александра Фролова — на ассоциативно-фонетические строки Александра Танкова, трагические, мучительные, словно кровоточащие стихи Сергея Николаева — на щемящие, прозрачные, светящиеся ночным неоном строфы Василия Ковалева. Кто-то, сравнивая поэтов этого ЛИТО с живописцами, поставил рядом с Иваном Дудой Филонова, рядом с Давидом Раскиным — немецких экспрессионистов, рядом с Вероникой Капустиной — Модильяни, рядом с Аллой Михалевич — цветные гравюры Хокусая.[5] |
Курсивом выделены книги, содержащие, помимо стихотворений, литературно-критическую прозу и эссе.
www-wikipediya.ru
| Александр Кушнер | |
 | |
| Александр Семёнович Кушнер | |
| Ленинград, СССР | |
| поэт | |
|
| |
Алекса́ндр Семёнович Ку́шнер (14 сентября 1936, Ленинград) — русский поэт. Автор около 50 книг стихов (в том числе для детей) и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в пяти книгах.
Родился в 1936 году в Ленинграде. Отец будущего поэта подполковник С. С. Кушнер (1911—1980) был военно-морским инженером. Учился на филологическом факультете Педагогического института им. А. Герцена. В 1959—1969 годах преподавал в школе русский язык и литературу. С конца 1960-х годов перешёл на профессиональную литературную деятельность. В 1993 году подписал «Письмо сорока двух».
Член СП СССР (1965), Русского ПЕН-центра (1987). Главный редактор «Библиотеки поэта» (с 1992; с 1995 — «Новой библиотеки поэта»). Член редколлегий журналов «Звезда», «Контрапункт» (с 1998), виртуального журнала «Арт-Петербург» (с 1996 года). В апреле 2015 года в связи с присуждением национальной премии «Поэт» Юлию Киму и отказом жюри номинировать на премию Алексея Пурина вместе с Евгением Рейном вышел из состава жюри.
Женат на поэтессе Елене Невзглядовой. Единственный сын Евгений с семьёй живёт в Израиле.
Александр Кушнер фотоВ поэзии следует принципам, заложенным акмеистами и близкими по поэтике авторами (от И. Анненского до Бориса Пастернака): описание предметного мира, быта и одновременно включённость в мировую культуру (цитатность). Особое место в творчестве Кушнера занимает образ его родного Петербурга-Ленинграда: судьба лирического героя поэта неотделима от этого города («Он и не мыслит счастья без примет / Топографических, неотразимых» — стих. «Что мне весна? Возьми её себе!..»). Кушнер чужд формальным экспериментам: белому стиху, верлибру, словотворчеству; в то же время его работа с традиционными стихотворными размерами отличается утончённостью и рефлективностью, искусным использованием разностопных стихов, синтагмическими переносами. Выразительную характеристику языка Кушнера дал его современник и приятель Иосиф Бродский: «Если можно говорить о нормативной русской лексике, то можно, я полагаю, говорить о нормативной русской поэтической речи. Говоря о последней, мы будем всегда говорить об Александре Кушнере».
Тот же Бродский дал общую оценку творчества: «Александр Кушнер — один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имён, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский»[1].
Стихам Кушнера свойственна скромность, близость к прозаической речи; мастерство поэта раскрывается только при неторопливом чтении этих стихов — в соответствии с тем, как сам Кушнер раскрывает окружающий мир.[2]Книги стихов издавались в переводе на английский, голландский, итальянский, сербский, каталанский, китайский языки. Стихотворения переводились также на немецкий, французский, японский, иврит, чешский и болгарский.
Литературное объединение под руководством Александра Семеновича Кушнера существует в Санкт-Петербурге с начала 1970-х. Среди первого состава участников ЛИТО были такие поэты, как Владимир Ханан, Валерий Скобло, Юрий Колкер, Борис Лихтенфельд, Константин Ескин, Татьяна Костина, Александр Танков. За время своего существования ЛИТО многократно переезжало с одной площадки на другую: от швейного объединения «Большевичка» до нынешнего местонахождения в Доме писателя на Звенигородской улице. Когда А. С. Кушнеру стало трудно вести занятия, эстафету перенял его давний ученик: в настоящее время литобъединением руководит поэт Александр Танков.
Участников ЛИТО А. С. Кушнера объединяет преданность русской поэзии и высокая требовательность к слову[3]. Многие бывшие ученики давно стали самостоятельными известными поэтами — так, из ЛИТО Кушнера вышли Алексей Пурин, Алексей Машевский, Николай Кононов. С 1980-х годов состав ЛИТО практически не менялся: его участники по-прежнему встречаются хотя бы раз в месяц, чтобы послушать новые стихи своих друзей и узнать их мнение о своих стихах. Среди сегодняшних участников числятся Александр Танков, Александр Фролов, Вероника Капустина, Иван Дуда. Все эти поэты давно вступили в Союз писателей Санкт-Петербурга, имеют собственные сборники стихов, они — лауреаты литературных премий имени Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого. Двух значительных поэтов семинар потерял — трагически рано умерли Александр Гуревич и Василий Русаков.
По словам Александра Танкова:
| …входящие в ЛИТО поэты очень разные, у каждого свой голос, своя собственная интонация. Сухая, твердая, даже жесткая философская лирика Давида Раскина ничуть не похожа на странные, иногда кажущиеся абсурдными, но завораживающие и трогающие за сердце стихи Ивана Дуды, блестящие, нанизанные на тщательно построенный сюжет стихи Александра Фролова — на ассоциативно-фонетические строки Александра Танкова, трагические, мучительные, словно кровоточащие стихи Сергея Николаева — на щемящие, прозрачные, светящиеся ночным неоном строфы Василия Ковалева. Кто-то, сравнивая поэтов этого ЛИТО с живописцами, поставил рядом с Иваном Дудой Филонова, рядом с Давидом Раскиным — немецких экспрессионистов, рядом с Вероникой Капустиной — Модильяни, рядом с Аллой Михалевич — цветные гравюры Хокусая.[4] |
Курсивом выделены книги, содержащие, помимо стихотворений, литературно-критическую прозу и эссе.
* Тысячелистник: [Книга стихов; Заметки на полях]. — СПб: Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 1998. — 367 с. — ISBN 5-86789-073-2
* Волна и камень. Стихи и проза. — СПб: Logos, 2003. — 768 с. — ISBN 5-87288-242-4
* Аполлон в траве: Эссе; Стихи. — М.: Прогресс-Плеяда, 2005. — 632 с. — ISBN 5-93006-036-3
* По эту сторону таинственной черты: Стихотворения, статьи о поэзии. — СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2011. — 544 с. — ISBN 978-5-389-01520-3
Автограф А. С. Кушнера www.wikiznanie.ru
|
|
|
|
|
|
Пушкинская премия Российской Федерации 
