Пушкин не раз повторял, что осень – его любимое время года. Осенью он лучше всего и больше всего писал, на него находило «вдохновенье», особое состояние, «блаженное расположение духа, когда мечтания явственно рисуются перед вами, и вы обретаете живые неожиданные слова для воплощения видений ваших, когда стихи легко ложатся под перо ваше, и звучные рифмы бегут навстречу стройной мысли» («Египетские ночи»).
Чем же так дорога осень поэту?
Пушкин в стихотворении «Осень» так говорит о своём отношении к этому времени года:
Дни поздней осени бранят обыкновенно,Но мне она мила, читатель дорогой…
В этом стихотворении чудесными описаниями осенней природы поэт хочет заразить читателя своей особенной любовью к этому времени года, а в последних строках этого неоконченного отрывка он показывает с необычайной убедительностью и поэтичность, как рождается в его душе вдохновение, как появляются его поэтические создания:
Унылая пора! очей очарованье!Приятна мне твоя прощальная краса – Люблю я пышное природы увяданье,В багрец и в золото одетые леса,В их сенях ветра шум и свежее дыханье,И мглой волнистою покрыты небеса.И редкий солнца луч, и первые морозы,И отдалённые седой зимы угрозы……И мысли в голове волнуются в отваге,И рифмы лёгкие навстречу им бегут,И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,Минута – и стихи свободно потекут.
(«Осень», 1833)
Поэт умеет найти поэтические черты в увядании осенней природы: желтеющая листва деревьев окрашивается у него в багрец и золото. Это любовное восприятие её человеком, который действительно любит и умеет подметить поэтические черты осени. Недаром французский писатель Проспер Мериме отметил, что «поэзия расцветает у Пушкина из самой трезвой прозы».
Немало описаний осенней природы мы встречаем в романе «Евгений Онегин». Знакомый с детства отрывок «Уж небо осенью дышало» знакомит нас с поздней осенью в деревне. В этом отрывке есть и путник, мчащийся во весь дух на коне, испугавшись волка, и пастух, отработавший в летнюю страду, и деревенская девушка, поющая за прялкой, и мальчишки, катающиеся на коньках по замёрзшей речке.
Уж небо осенью дышало,Уж реже солнышко блистало,Короче становился день,Лесов таинственная сеньС печальным шумом обнажалась,Ложился на поля туман,Гусей крикливых караванТянулся к югу: приближаласьДовольно скучная пора;Стоял ноябрь уж у двора.
(Глава IV, строфа XL)
Другой отрывок из знаменитого романа проникнут иным настроением. В нём тоже говорится об осени, но здесь нет прямого, простого изображения картин природы и образов людей, тесно связанных с жизнью природы. В этом отрывке сама природа поэтически очеловечена, иносказательно представлена в образе живого существа.
…Настала осень золотая,Природа трепетна, бледна,Как жертва, пышно убрана…
(Глава VII, строфа XXIX)
Действительно, осенью А.С.Пушкин испытывал необычайный прилив сил. Необыкновенным подъёмом и размахом творческого гения поэта ознаменовалась Болдинская осень 1830 года. В истории всей мировой литературы невозможно привести другой пример, когда за три месяца писатель создал бы такое количество прекрасных произведений. В эту знаменитую «болдинскую осень» Пушкин закончил VIII и IX главы романа «Евгений Онегин», написал «Повести Белкина», четыре «маленьких трагедии» («Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы»), «Историю села Горюхино», «Сказку о попе и работнике его Балде» около 30 стихотворений (в том числе такие, как «Бесы», «Элегия», «Шалость», «Моя родословная»), несколько критических статей и заметок. Произведения одной «болдинской осени» могли бы увековечить имя поэта.
Пушкин прожил в Болдине в эту осень около трёх месяцев. Здесь он провёл итоги дум и замыслов предшествующих лет и наметил, особенно в прозе, новые темы.
В Болдине поэт побывает ещё два раза (в 1833 и в 1834 гг.), тоже осенью. И эти посещения оставили заметный след в его творчестве. Но знаменитая «болдинская осень» 1830 года осталась неповторимой в творческой жизни поэта.
pushkinbibl.livejournal.com
Унылая пора! Очей очарованье!... Александр Пушкин
Унылая пора! Очей очарованье!
И отдаленные седой зимы угрозы.
Осеннее утро Александр Пушкин
Поднялся шум; свирелью полевойОглашено мое уединенье,И с образом любовницы драгойПоследнее слетело сновиденье.С небес уже скатилась ночи тень.Взошла заря, блистает бледный день -А вкруг меня глухое запустенье...Уж нет ее... я был у берегов,Где милая ходила в вечер ясный;На берегу, на зелени луговЯ не нашел чуть видимых следов,Оставленных ногой ее прекрасной.Задумчиво бродя в глуши лесов,Произносил я имя несравненной;Я звал ее - и глас уединенныйПустых долин позвал ее в дали.К ручью пришел, мечтами привлеченный;Его струи медлительно текли,Не трепетал в них образ незабвенный.Уж нет ее!.. До сладостной весныПростился я с блаженством и с душою.Уж осени холодною рукоюГлавы берез и лип обнажены,Она шумит в дубравах опустелых;Там день и ночь кружится желтый лист,Стоит туман на волнах охладелых,И слышится мгновенный ветра свист.Поля, холмы, знакомые дубравы!Хранители священной тишины!Свидетели моей тоски, забавы!Забыты вы... до сладостной весны!
Уж небо осенью дышало...Александр ПушкинУж небо осенью дышало,Уж реже солнышко блистало,Короче становился день,Лесов таинственная сеньС печальным шумом обнажалась,Ложился на поля туман,Гусей крикливый караванТянулся к югу: приближаласьДовольно скучная пора;Стоял ноябрь уж у двора.
Осень Александр Пушкин
Октябрь уж наступил - уж роща отряхаетПоследние листы с нагих своих ветвей;Дохнул осенний хлад - дорога промерзает.Журча ещё бежит за мельницу ручей,Но пруд уже застыл; сосед мой поспешаетВ отъезжие поля с охотою своей,И страждут озими от бешеной забавы,И будит лай собак уснувшие дубравы.
Теперь моя пора: я не люблю весны;Скучна мне оттепель; вонь, грязь - весной я болен;Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.Суровою зимой я более доволен,Люблю её снега; в присутствии луныКак лёгкий бег саней с подругой быстр и волен,Когда под соболем, согрета и свежа,Она вам руку жмёт, пылая и дрожа!
Как весело, обув железом острым ноги,Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!А зимних праздников блестящие тревоги?..Но надо знать и честь; полгода снег да снег,Ведь это наконец и жителю берлоги,Медведю, надоест. Нельзя же целый векКататься нам в санях с Армидами младымиИль киснуть у печей за стёклами двойными.
Ох, лето красное! любил бы я тебя,Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.Ты, все душевные способности губя,Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;Лишь как бы напоить, да освежить себя -Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,И, проводив её блинами и вином,Поминки ей творим мороженым и льдом.
Как это объяснить? Мне нравится она,Как, вероятно, вам чахоточная деваПорою нравится. На смерть осуждена,Бедняжка клонится без ропота, без гнева.Улыбка на устах увянувших видна;Могильной пропасти она не слышит зева;Играет на лице ещё багровый цвет.Она жива ещё сегодня, завтра нет.
Унылая пора! очей очарованье!Приятна мне твоя прощальная краса -Люблю я пышное природы увяданье,В багрец и в золото одетые леса,В их сенях ветра шум и свежее дыханье,И мглой волнистою покрыты небеса,И редкий солнца луч, и первые морозы,И отдалённые седой зимы угрозы.
И с каждой осенью я расцветаю вновь;Здоровью моему полезен русской холод;К привычкам бытия вновь чувствую любовь:Чредой слетает сон, чредой находит голод;Легко и радостно играет в сердце кровь,Желания кипят - я снова счастлив, молод,Я снова жизни полн - таков мой организм(Извольте мне простить ненужный прозаизм).
Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,Махая гривою, он всадника несёт,И звонко под его блистающим копытомЗвенит промёрзлый дол и трескается лёд.Но гаснет краткий день, и в камельке забытомОгонь опять горит - то яркий свет лиёт,То тлеет медленно - а я пред ним читаюИль думы долгие в душе моей питаю.
И забываю мир - и в сладкой тишинеЯ сладко усыплён моим воображеньем,И пробуждается поэзия во мне:Душа стесняется лирическим волненьем,Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,Излиться наконец свободным проявленьем -И тут ко мне идёт незримый рой гостей,Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,И рифмы лёгкие навстречу им бегут,И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,Минута - и стихи свободно потекут.Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,Но чу! - матросы вдруг кидаются, ползутВверх, вниз - и паруса надулись, ветра полны;Громада двинулась и рассекает волны.
Дни поздней осени бранят обыкновенно,Но мне она мила, читатель доро
kinderik.ru
Стихотворение в октавах «Осень» А. С. Пушкина написано осенью в 1833 году во время второго приезда поэта в с. Болдино, по возращению с Урала.
Как в прозе, так и в стихах А. С. Пушкин неоднократно писал, что осень – его любимая пора года, время его вдохновения, творческого подъема и литературных трудов.
Поэт неспроста был рад осени и считал ее временем своего расцвета: вторая осень А. С. Пушкина в имении Болдино протяженностью в полтора месяца оказалась не менее плодотворной и богатой на произведения, чем первая, эпохальная, Болдинская осень 1830 года.
Наиболее известен отрывок «Унылая пора! Очей очарованье!», являющийся VII октавой стихотворения «Осень», принадлежит к пейзажной лирике А. С. Пушкина. Строки отрывка являют собой законченную картину, реалистически точно передавшую пробуждение поэзии в душе вдохновленного любимой порой поэта.
Стихотворный размер отрывка – шестистопный ямб; строфа стихотворения – октава.
VII
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Произведение «Осень», и в частности отрывок, не было опубликовано при жизни автора, впервые его издал В. А. Жуковский в посмертном собрании произведений А. С. Пушкина в 1841 году.
Предлагаем Вашему вниманию и текст стихотворения полностью:
I
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.
II
Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее снега; в присутствии луны
Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!
III
Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие тревоги?..
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю, надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.
IV
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить, да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.
V
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.
VI
Как это объяснить? Мне нравится она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится. На смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева.
Улыбка на устах увянувших видна;
Могильной пропасти она не слышит зева;
Играет на лице еще багровый цвет.
Она жива еще сегодня, завтра нет.
VII
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
VIII
И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русской холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн — таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).
IX
Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,
Махая гривою, он всадника несет,
И звонко под его блистающим копытом
Звенит промерзлый дол и трескается лед.
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит — то яркий свет лиет,
То тлеет медленно — а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю.
X
И забываю мир — и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
XI
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут.
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.
XII
Плывет. Куда ж нам плыть?. . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
poetpushkin.ru
От Медведева – ничего новогоРоссийский премьер Дмитрий Медведев 9 ноября прибыл с визитом в Израиль. Ему удалось посетить Святую землю со второй попытки – в 2011 г. тогдашнему президенту России пришлось отменить визит из-за забастовки работников израильского МИДа. Нынче накануне поездки Медведев дал интервью Второму каналу израильского телевидения. На вопрос о принятой недавно резолюции исполкома ЮНЕСКО (см. стр. 2–3) он заявил, что Москва никогда не отрицала прав Израиля на Иерусалим, Храмовую гору или Стену Плача. Между тем эта резолюция вызвала резко негативную реакцию и в Израиле, и в еврейских общинах всего мира, при этом не осталось незамеченным солидарное с арабскими странами голосование России за скандальный документ. «Должен честно и недвусмысленно заявить: последняя резолюция ЮНЕСКО по Иерусалиму является оскорблением чувств всех верующих евреев и полностью подрывает в наших глазах авторитет этой организации, – заявил главный раввин России Берл Лазар. – Весьма странно, что Россия, для которой так важно сохранение исторического наследия и которая до сих пор вела последовательную борьбу против любых фальсификаций истории, поддержала на этот раз откровенную фальшивку». Российский премьер постарался сгладить скандал: «Мне кажется, что эта тема избыточно преувеличивается. Известные решения ЮНЕСКО принимаются... приблизительно в такой редакции уже десятый раз, и ничего нового в них нет».
Константин, вспомнивший о родствеСенсацией месяца стала речь Константина Райкина на съезде Союза театральных деятелей. Поздравив собравшихся со 105-й годовщиной своего отца, Райкин-сын обрушился на тех, кого он характеризовал так: «Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали…» Далее худрук театра «Сатирикон» назвал адресатов своей инвективы: «…эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут… И Церковь наша несчастная, которая забыла, как ее травили, уничтожали священников, срывали кресты... Она начинает действовать такими же методами…» В заключение своей казавшейся импровизацией речи Константин Аркадьевич вновь напомнил, чей он сын. И тут же все стали гадать: в чем причина отчаянной смелости? Проблемы с финансированием театра? Смена куратора внутренней политики в кремлевской администрации? Ущемление творческой свободы? В дискуссии прозвучал голос байкера Хирурга (Александра Залдостанова), заявившего, что под видом свободы «эти райкины» (привет от ветеранов борьбы с космополитами!) хотят «превратить страну в сточную канаву, по которой текли бы нечистоты». Уровень дискуссии неожиданно повысился до президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, заявившего: «Главный вопрос во всей этой дискуссии – огромный талант Райкина, к которому мы относимся с безграничным уважением. И я считаю, что просто бес попутал этого мотоциклиста, который его оскорбил. Я надеюсь, что он извинится». Видимо, в Кремле не забывают, на чьем концерте познакомились оставшиеся друзьями Людмила и Владимир Путины. К тому же антисемитская составляющая в «духовных скрепах» всегда старательно минимизировалась свыше еще задолго до прихода в кремлевскую администрацию Сергея Кириенко (урожденного Израителя). Но требовать извинений – это уж слишком даже для пресс-секретаря главы РФ, поскольку, кто и перед кем должен извиняться, решает, как известно, глава Чечни. «Я полностью поддерживаю в этом вопросе настоящего патриота России, друга и брата Александра Залдостанова. Хирург высказал свое мнение честно и предельно откровенно. И я не совсем понимаю, как можно требовать от Залдостанова извинений за мнение, которое близко миллионам россиян», – написал Кадыров в Instagram. Вообще-то Константин Райкин во фрондерских настроениях прежде замечен не был. Он даже крестился в православие, будучи уже взрослым человеком. Ну, чем не сюжет для драматурга: тень Аркадия Исааковича спрашивает на идише или на иврите, которыми великий артист владел: «Ну, что, сынку, помогли тебе твои батюшки?»
У поэтов есть такой обычай...В прошлом месяце в центре внимания русскоязычной еврейской богемы оказалась полемика между писателем Алексом Тарном и поэтом Игорем Иртеньевым. Поэт-правдолюб так описал это литературное событие: «Вчера на презентации „Иерусалимского журнала“ влепил пощечину одному из его авторов – подонку Алексу Тарну, который несколько месяцев назад написал гнусность о моей жене Алле Боссарт. Долго ждал оказии, и вот она подвернулась. Объективности ради должен отметить, что и сам понес при этом незначительный ущерб, о чем не сожалею...» Другая сторона писательского диалога описала случившееся так:Словами он уже не может,Да и рука невелика…Я мог бы дать ему по роже,Но как ударишь старика?..История эта заслуживает внимания, а поэтому – комментариев...
Виктор ШАПИРО
Полностью эту статью вы можете прочесть в печатном или электронном выпуске газеты «Еврейская панорама».
Подписаться на газету в печатном виде вы можете здесь, в электронном виде здесь, купить актуальный номер газеты с доставкой по почте здесь, заказать ознакомительный экземпляр здесь
evrejskaja-panorama.de
II
Теперь моя пора: я не люблю весны;Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.Суровою зимой я более доволен,Люблю её снега; в присутствии луныКак лёгкий бег саней с подругой быстр и волен,Когда под соболем, согрета и свежа,Она вам руку жмёт, пылая и дрожа!
III
Как весело, обув железом острым ноги,Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!А зимних праздников блестящие тревоги?..Но надо знать и честь; полгода снег да снег,Ведь это наконец и жителю берлоги,Медведю, надоест. Нельзя же целый векКататься нам в санях с Армидами младымиИль киснуть у печей за стёклами двойными.
IV
Ох, лето красное! любил бы я тебя,Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.Ты, все душевные способности губя,Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;Лишь как бы напоить, да освежить себя —Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,И, проводив её блинами и вином,Поминки ей творим мороженым и льдом.
V
Дни поздней осени бранят обыкновенно,Но мне она мила, читатель дорогой,Красою тихою, блистающей смиренно.Так нелюбимое дитя в семье роднойК себе меня влечёт. Сказать вам откровенно,Из годовых времён я рад лишь ей одной,В ней много доброго; любовник не тщеславный,Я нечто в ней нашёл мечтою своенравной.
VI
Как это объяснить? Мне нравится она,Как, вероятно, вам чахоточная деваПорою нравится. На смерть осуждена,Бедняжка клонится без ропота, без гнева.Улыбка на устах увянувших видна;Могильной пропасти она не слышит зева;Играет на лице ещё багровый цвет.Она жива ещё сегодня, завтра нет.
VII
Унылая пора! очей очарованье!Приятна мне твоя прощальная краса —Люблю я пышное природы увяданье,В багрец и в золото одетые леса,В их сенях ветра шум и свежее дыханье,И мглой волнистою покрыты небеса,И редкий солнца луч, и первые морозы,И отдалённые седой зимы угрозы.
VIII
И с каждой осенью я расцветаю вновь;Здоровью моему полезен русской холод;К привычкам бытия вновь чувствую любовь:Чредой слетает сон, чредой находит голод;Легко и радостно играет в сердце кровь,Желания кипят — я снова счастлив, молод,Я снова жизни полн — таков мой организм(Извольте мне простить ненужный прозаизм).
IX
Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,Махая гривою, он всадника несёт,И звонко под его блистающим копытомЗвенит промёрзлый дол и трескается лёд.Но гаснет краткий день, и в камельке забытомОгонь опять горит — то яркий свет лиёт,То тлеет медленно — а я пред ним читаюИль думы долгие в душе моей питаю.
X
И забываю мир — и в сладкой тишинеЯ сладко усыплён моим воображеньем,И пробуждается поэзия во мне:Душа стесняется лирическим волненьем,Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,Излиться наконец свободным проявленьем —И тут ко мне идёт незримый рой гостей,Знакомцы давние, плоды мечты моей.
XI
И мысли в голове волнуются в отваге,И рифмы лёгкие навстречу им бегут,И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,Минута — и стихи свободно потекут.Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползутВверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;Громада двинулась и рассекает волны.
weaft.com
|
|
|
|
|
|
