А.С. Пушкин. Cказка о мертвой царевне и о семи богатырях. А с пушкин сказка о мертвой царевне и о семи богатырях


Увлекательная сказка А.С. Пушкина "Cказка о мертвой царевне и о семи богатырях"

Фото сказки А.С. Пушкина "Cказка о мертвой царевне и о семи богатырях"

Царь с царицею простился,В путь-дорогу снарядился,И царица у окнаСела ждать его одна.Ждет-пождет с утра до ночи,Смотрит в поле, инда очиРазболелись глядючиС белой зори до ночи;Не видать милого друга!Только видит: вьется вьюга,Снег валится на поля,Вся белешенька земля.Девять месяцев проходит,С поля глаз она не сводит.Вот в сочельник в самый, в ночь,Бог дает царице дочь.Рано утром гость желанный,День и ночь так долго жданный,Издалеча наконецВоротился царь-отец.На него она взглянула,Тяжелехонько вздохнула,Восхищенья не снесла,И к обедне умерла.Долго царь был неутешен,Но как быть? и он был грешен;Год прошел как сон пустой,Царь женился на другой.Правду молвить, молодицаУж и впрямь была царица:Высока, стройна, бела,И умом и всем взяла;Но зато горда, ломлива,Своенравна и ревнива.Ей в приданое даноБыло зеркальце одно;Свойство зеркальце имело:Говорить оно умело.С ним одним она былаДобродушна, весела,С ним приветливо шутилаИ, красуясь, говорила:«Свет мой, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты, конечно, спору нет;Ты, царица, всех милее,Всех румяней и белее».И царица хохотать,И плечами пожимать,И подмигивать глазами,И прищелкивать перстами,И вертеться, подбочась,Гордо в зеркальце глядясь.Но царевна молодая,Тихомолком расцветая,Между тем росла, росла,Поднялась – и расцвела,Белолица, черноброва,Нраву кроткого такого.И жених сыскался ей,Королевич Елисей.Сват приехал, царь дал слово,А приданое готово:Семь торговых городовДа сто сорок теремов.На девичник собираясь,Вот царица, наряжаясьПеред зеркальцем своим,Перемолвилася с ним:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»Что же зеркальце в ответ?«Ты прекрасна, спору нет;Но царевна всех милее,Всех румяней и белее».Как царица отпрыгнет,Да как ручку замахнет,Да по зеркальцу как хлопнет,Каблучком-то как притопнет!..«Ах ты, мерзкое стекло!Это врешь ты мне на зло.Как тягаться ей со мною?Я в ней дурь-то успокою.Вишь какая подросла!И не диво, что бела:Мать брюхатая сиделаДа на снег лишь и глядела!Но скажи: как можно ейБыть во всем меня милей?Признавайся: всех я краше.Обойди все царство наше,Хоть весь мир; мне ровной нет.Так ли?» Зеркальце в ответ:«А царевна всё ж милее,Всё ж румяней и белее».Делать нечего. Она,Черной зависти полна,Бросив зеркальце под лавку,Позвала к себе ЧернавкуИ наказывает ей,Сенной девушке своей,Весть царевну в глушь леснуюИ, связав ее, живуюПод сосной оставить тамНа съедение волкам.Черт ли сладит с бабой гневной?Спорить нечего. С царевнойВот Чернавка в лес пошлаИ в такую даль свела,Что царевна догадалась,И до смерти испугалась,И взмолилась: «Жизнь моя!В чем, скажи, виновна я?Не губи меня, девица!А как буду я царица,Я пожалую тебя».Та, в душе ее любя,Не убила, не связала,Отпустила и сказала:«Не кручинься, бог с тобой».А сама пришла домой.«Что? – сказала ей царица, —Где красавица девица?»«Там, в лесу, стоит одна, —Отвечает ей она. —Крепко связаны ей локти;Попадется зверю в когти,Меньше будет ей терпеть,Легче будет умереть».И молва трезвонить стала:Дочка царская пропала!Тужит бедный царь по ней.Королевич Елисей,Помолясь усердно богу,Отправляется в дорогуЗа красавицей душой,За невестой молодой.Но невеста молодая,До зари в лесу блуждая,Между тем все шла да шлаИ на терем набрела.Ей на встречу пес, залая,Прибежал и смолк, играя;В ворота вошла она,На подворье тишина.Пес бежит за ней, ласкаясь,А царевна, подбираясь,Поднялася на крыльцоИ взялася за кольцо;Дверь тихонько отворилась,И царевна очутиласьВ светлой горнице; кругомЛавки, крытые ковром,Под святыми стол дубовый,Печь с лежанкой изразцовой.

Видит девица, что тутЛюди добрые живут;Знать, не будет ей обидно.Никого меж тем не видно.Дом царевна обошла,Все порядком убрала,Засветила богу свечку,Затопила жарко печку,На полати взобраласьИ тихонько улеглась.Час обеда приближался,Топот по двору раздался:Входят семь богатырей,Семь румяных усачей.Старший молвил: «Что за диво!Все так чисто и красиво.Кто-то терем прибиралДа хозяев поджидал.Кто же? Выдь и покажися,С нами честно подружися.Коль ты старый человек,Дядей будешь нам навек.Коли парень ты румяный,Братец будешь нам названый.Коль старушка, будь нам мать,Так и станем величать.Коли красная девица,Будь нам милая сестрица».И царевна к ним сошла,Честь хозяям отдала,В пояс низко поклонилась;Закрасневшись, извинилась,Что-де в гости к ним зашла,Хоть звана и не была.Вмиг по речи те спознали,Что царевну принимали;Усадили в уголок,Подносили пирожок;Рюмку полну наливали,На подносе подавали.От зеленого винаОтрекалася она;Пирожок лишь разломила,Да кусочек прикусила,И с дороги отдыхатьОтпросилась на кровать.Отвели они девицуВверх во светлую светлицуИ оставили одну,Отходящую ко сну.День за днем идет, мелькая,А царевна молодаяВсе в лесу, не скучно ейУ семи богатырей.Перед утренней зареюБратья дружною толпоюВыезжают погулять,Серых уток пострелять,Руку правую потешить,Сарачина в поле спешить,Иль башку с широких плечУ татарина отсечь,Или вытравить из лесаПятигорского черкеса.А хозяюшкой онаВ терему меж тем однаПриберет и приготовит.Им она не прекословит,Не перечут ей они.Так идут за днями дни.Братья милую девицуПолюбили. К ней в светлицуРаз, лишь только рассвело,Всех их семеро вошло.Старший молвил ей: «Девица,Знаешь: всем ты нам сестрица,Всех нас семеро, тебяВсе мы любим, за себяВзять тебя мы все бы ради,Да нельзя, так бога радиПомири нас как-нибудь:Одному женою будь,Прочим ласковой сестрою.Что ж качаешь головою?Аль отказываешь нам?Аль товар не по купцам?»«Ой вы, молодцы честные,Братцы вы мои родные, —Им царевна говорит, —Коли лгу, пусть бог велитНе сойти живой мне с места.Как мне быть? ведь я невеста.Для меня вы все равны,Все удалы, все умны,Всех я вас люблю сердечно;Но другому я навечноОтдана. Мне всех милейКоролевич Елисей».Братья молча постоялиДа в затылке почесали.«Спрос не грех. Прости ты нас, —Старший молвил, поклонясь, —Коли так, не заикнусяУж о том». – «Я не сержуся, —Тихо молвила она, —И отказ мой не вина».Женихи ей поклонились,Потихоньку удалились,И согласно все опятьСтали жить да поживать.Между тем царица злая,Про царевну вспоминая,Не могла простить ее,А на зеркальце своеДолго дулась и сердилась;Наконец об нем хватиласьИ пошла за ним, и, севПеред ним, забыла гнев,Красоваться снова сталаИ с улыбкою сказала:«Здравствуй, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты прекрасна, спору нет;Но живет без всякой славы,Средь зеленыя дубравы,У семи богатырейТа, что все ж тебя милей».И царица налетелаНа Чернавку: «Как ты смелаОбмануть меня? и в чем!..»Та призналася во всем:Так и так. Царица злая,Ей рогаткой угрожая,Положила иль не жить,Иль царевну погубить.Раз царевна молодая,Милых братьев поджидая,Пряла, сидя под окном.Вдруг сердито под крыльцомПес залаял, и девицаВидит: нищая черницаХодит по двору, клюкойОтгоняя пса. «Постой,Бабушка, постой немножко, —Ей кричит она в окошко, —Пригрожу сама я псуИ кой-что тебе снесу».Отвечает ей черница:«Ох ты, дитятко девица!Пес проклятый одолел,Чуть до смерти не заел.Посмотри, как он хлопочет!Выдь ко мне». – Царевна хочетВыйти к ней и хлеб взяла,Но с крылечка лишь сошла,Пес ей под ноги – и лает,И к старухе не пускает;Лишь пойдет старуха к ней,Он, лесного зверя злей,На старуху. «Что за чудо?Видно, выспался он худо, —Ей царевна говорит, —На ж, лови!» – и хлеб летит.Старушонка хлеб поймала.«Благодарствую, – сказала. —Бог тебя благослови;Вот за то тебе, лови!»И к царевне наливное,Молодое, золотое,Прямо яблочко летит…Пес как прыгнет, завизжит…Но царевна в обе рукиХвать – поймала. «Ради скукиКушай яблочко, мой свет.Благодарствуй за обед».Старушоночка сказала,Поклонилась и пропала…И с царевной на крыльцоПес бежит и ей в лицоЖалко смотрит, грозно воет,Словно сердце песье ноет,Словно хочет ей сказать:Брось! – Она его ласкать,Треплет нежною рукою;«Что, Соколко, что с тобою?Ляг!» – и в комнату вошла,Дверь тихонько заперла,Под окно за пряжу селаЖдать хозяев, а гляделаВсё на яблоко. ОноСоку спелого полно,Так свежо и так душисто,Так румяно-золотисто,Будто медом налилось!Видны семечки насквозь…Подождать она хотелаДо обеда; не стерпела,В руки яблочко взяла,К алым губкам поднесла,Потихоньку прокусилаИ кусочек проглотила…Вдруг она, моя душа,Пошатнулась не дыша,Белы руки опустила,Плод румяный уронила,Закатилися глаза,И она под образаГоловой на лавку палаИ тиха, недвижна стала… Братья в ту пору домойВозвращалися толпойС молодецкого разбоя.Им на встречу, грозно воя,Пес бежит и ко дворуПуть им кажет. «Не к добру! —Братья молвили, – печалиНе минуем». Прискакали,Входят, ахнули. Вбежав,Пес на яблоко стремглавС лаем кинулся, озлился,Проглотил его, свалилсяИ издох. НапоеноБыло ядом, знать, оно.Перед мертвою царевнойБратья в горести душевнойВсе поникли головой,И с молитвою святойС лавки подняли, одели,Хоронить ее хотелиИ раздумали. Она,Как под крылышком у сна,Так тиха, свежа лежала,Что лишь только не дышала.Ждали три дня, но онаНе восстала ото сна.Сотворив обряд печальный,Вот они во гроб хрустальныйТруп царевны молодойПоложили – и толпойПонесли в пустую гору,И в полуночную поруГроб ее к шести столбамНа цепях чугунных тамОсторожно привинтилиИ решеткой оградили;И, пред мертвою сестройСотворив поклон земной,Старший молвил: «Спи во гробе;Вдруг погасла, жертвой злобе,На земле твоя краса;Дух твой примут небеса.Нами ты была любимаИ для милого хранима —Не досталась никому,Только гробу одному».В тот же день царица злая,Доброй вести ожидая,Втайне зеркальце взялаИ вопрос свой задала:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты, царица, спору нет,Ты на свете всех милее,Всех румяней и белее».За невестою своейКоролевич ЕлисейМежду тем по свету скачет.Нет как нет! Он горько плачет,И кого ни спросит он,Всем вопрос его мудрен;Кто в глаза ему смеется,Кто скорее отвернется;К красну солнцу наконецОбратился молодец:«Свет наш солнышко! Ты ходишьКруглый год по небу, сводишьЗиму с теплою весной,Всех нас видишь под собой.Аль откажешь мне в ответе?Не видало ль где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Свет ты мой, —Красно солнце отвечало, —Я царевны не видало.Знать, ее в живых уж нет.Разве месяц, мой сосед,Где-нибудь ее да встретилИли след ее заметил».Темной ночки ЕлисейДождался в тоске своей.Только месяц показался,Он за ним с мольбой погнался.«Месяц, месяц, мой дружок,Позолоченный рожок!Ты встаешь во тьме глубокой,Круглолицый, светлоокий,И, обычай твой любя,Звезды смотрят на тебя.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Братец мой,Отвечает месяц ясный, —Не видал я девы красной.На стороже я стоюТолько в очередь мою.Без меня царевна, видно,Пробежала». – «Как обидно!» —Королевич отвечал.Ясный месяц продолжал:«Погоди; об ней, быть может,Ветер знает. Он поможет.Ты к нему теперь ступай,Не печалься же, прощай».Елисей, не унывая,К ветру кинулся, взывая:«Ветер, ветер! Ты могуч,Ты гоняешь стаи туч,Ты волнуешь сине море,Всюду веешь на просторе,Не боишься никого,Кроме бога одного.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених ее». – «Постой, —Отвечает ветер буйный, —Там за речкой тихоструйнойЕсть высокая гора,В ней глубокая нора;В той норе, во тьме печальной,Гроб качается хрустальныйНа цепях между столбов.Не видать ничьих следовВкруг того пустого места;В том гробу твоя невеста».Ветер дале побежал.Королевич зарыдалИ пошел к пустому месту,На прекрасную невестуПосмотреть еще хоть раз.Вот идет; и подняласьПеред ним гора крутая;Вкруг нее страна пустая;Под горою темный вход.Он туда скорей идет.Перед ним, во мгле печальной,Гроб качается хрустальный,И в хрустальном гробе томСпит царевна вечным сном.И о гроб невесты милойОн ударился всей силой.Гроб разбился. Дева вдругОжила. Глядит вокругИзумленными глазами,И, качаясь над цепями,Привздохнув, произнесла:«Как же долго я спала!»И встает она из гроба…Ах!.. и зарыдали оба.В руки он ее беретИ на свет из тьмы несет,И, беседуя приятно,В путь пускаются обратно,И трубит уже молва:Дочка царская жива!Дома в ту пору без делаЗлая мачеха сиделаПеред зеркальцем своимИ беседовала с ним,Говоря: «Я ль всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты прекрасна, слова нет,Но царевна всё ж милее,Всё румяней и белее».Злая мачеха, вскочив,Об пол зеркальце разбив,В двери прямо побежалаИ царевну повстречала.Тут ее тоска взяла,И царица умерла.Лишь ее похоронили,Свадьбу тотчас учинили,И с невестою своейОбвенчался Елисей;И никто с начала мираНе видал такого пира;Я там был, мед, пиво пил,Да усы лишь обмочил.

8.5 Total Score

Увлекательная сказка для детей А.С. Пушкина "Cказка о мертвой царевне и о семи богатырях"

Оценка "Cказка о мертвой царевне и о семи богатырях"

8.5

Плюсы

  • Хороший слог
  • Читается легко

Минусы

  • Длинновата для малышей
Добавить свой отзыв

gazky.ru

А.С. Пушкин "Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях"



СКАЗКАО МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕИ О СЕМИ БОГАТЫРЯХ

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977—1979.

Т. 4. Поэмы. Сказки. 1977. — С. 344—357.

Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждет-пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог дает царице дочь. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелешенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла.

Долго царь был неутешен, Но как быть? и он был грешен; Год прошел, как сон пустой,

Царь женился на другой. Правду молвить, молодица Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела, И умом и всем взяла; Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива. Ей в приданое дано Было зеркальце одно; Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело. С ним одним она была Добродушна, весела, С ним приветливо шутила И, красуясь, говорила: «Свет мой, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» И ей зеркальце в ответ: «Ты, конечно, спору нет; Ты, царица, всех милее, Всех румяней и белее». И царица хохотать, И плечами пожимать, И подмигивать глазами, И прищелкивать перстами, И вертеться подбочась, Гордо в зеркальце глядясь.

Но царевна молодая, Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла, Поднялась — и расцвела, Белолица, черноброва, Нраву кроткого такого. И жених сыскался ей, Королевич Елисей. Сват приехал, царь дал слово, А приданое готово: Семь торговых городов Да сто сорок теремов.

На девичник собираясь, Вот царица, наряжаясь Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним: «Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?» Что же зеркальце в ответ? «Ты прекрасна, спору нет; Но царевна всех милее, Всех румяней и белее». Как царица отпрыгнет, Да как ручку замахнет, Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!.. «Ах ты, мерзкое стекло! Это врешь ты мне назло. Как тягаться ей со мною? Яв ней дурь-то успокою. Вишь какая подросла! И не диво, что бела: Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела! Но скажи: как можно ей Быть во всем меня милей? Признавайся: всех я краше. Обойди всё царство наше, Хоть весь мир; мне ровной нет. Так ли?» Зеркальце в ответ: «А царевна всё ж милее, Всё ж румяней и белее». Делать нечего. Она, Черной зависти полна, Бросив зеркальце под лавку, Позвала к себе Чернавку И наказывает ей, Сенной девушке своей, Весть царевну в глушь лесную И, связав ее, живую Под сосной оставить там На съедение волкам.

Черт ли сладит с бабой гневной? Спорить нечего. С царевной

Вот Чернавка в лес пошла И в такую даль свела, Что царевна догадалась, И до смерти испугалась, И взмолилась: «Жизнь моя! В чем, скажи, виновна я? Не губи меня, девица! А как буду я царица, Я пожалую тебя». Та, в душе ее любя, Не убила, не связала, Отпустила и сказала: «Не кручинься, бог с тобой». А сама пришла домой. «Что? — сказала ей царица, — Где красавица-девица?» — «Там, в лесу, стоит одна, — Отвечает ей она, — Крепко связаны ей локти; Попадется зверю в когти, Меньше будет ей терпеть, Легче будет умереть».

И молва трезвонить стала: Дочка царская пропала! Тужит бедный царь по ней. Королевич Елисей, Помолясь усердно богу, Отправляется в дорогу За красавицей-душой, За невестой молодой.

Но невеста молодая, До зари в лесу блуждая, Между тем всё шла да шла И на терем набрела. Ей навстречу пес, залая, Прибежал и смолк, играя; В ворота вошла она, На подворье тишина. Пес бежит за ней, ласкаясь, А царевна, подбираясь, Поднялася на крыльцо

И взялася за кольцо: Дверь тихонько отворилась. И царевна очутилась В светлой горнице; кругом Лавки, крытые ковром, Под святыми стол дубовый, Печь с лежанкой изразцовой. Видит девица, что тут Люди добрые живут; Знать, не будет ей обидно. Никого меж тем не видно. Дом царевна обошла, Всё порядком убрала, Засветила богу свечку, Затопила жарко печку, На полати взобралась И тихонько улеглась.

Час обеда приближался, Топот по двору раздался: Входят семь богатырей, Семь румяных усачей. Старший молвил: «Что за диво! Всё так чисто и красиво. Кто-то терем прибирал Да хозяев поджидал. Кто же? Выдь и покажися, С нами честно подружися. Коль ты старый человек, Дядей будешь нам навек. Коли парень ты румяный, Братец будешь нам названый. Коль старушка, будь нам мать, Так и станем величать. Коли красная девица, Будь нам милая сестрица».

И царевна к ним сошла, Честь хозяям отдала, В пояс низко поклонилась; Закрасневшись, извинилась, Что-де в гости к ним зашла, Хоть звана и не была.

Вмиг по речи те спознали, Что царевну принимали; Усадили в уголок, Подносили пирожок, Рюмку полну наливали, На подносе подавали. От зеленого вина Отрекалася она; Пирожок лишь разломила, Да кусочек прикусила, И с дороги отдыхать Отпросилась на кровать. Отвели они девицу Вверх во светлую светлицу И оставили одну, Отходящую ко сну.

День за днем идет, мелькая, А царевна молодая Всё в лесу, не скучно ей У семи богатырей. Перед утренней зарею Братья дружною толпою Выезжают погулять, Серых уток пострелять, Руку правую потешить, Сорочина в поле спешить, Иль башку с широких плеч У татарина отсечь, Или вытравить из леса Пятигорского черкеса, А хозяюшкой она В терему меж тем одна Приберет и приготовит, Им она не прекословит, Не перечат ей они. Так идут за днями дни.

Братья милую девицу Полюбили. К ней в светлицу Раз, лишь только рассвело, Всех их семеро вошло. Старший молвил ей: «Девица,

Знаешь: всем ты нам сестрица, Всех нас семеро, тебя Все мы любим, за себя Взять тебя мы все бы рады, Да нельзя, так бога ради Помири нас как-нибудь: Одному женою будь, Прочим ласковой сестрою. Что ж качаешь головою? Аль отказываешь нам? Аль товар не по купцам?»

«Ой вы, молодцы честные, Братцы вы мои родные, — Им царевна говорит, — Коли лгу, пусть бог велит Не сойти живой мне с места. Как мне быть? ведь я невеста. Для меня вы все равны, Все удалы, все умны, Всех я вас люблю сердечно; Но другому я навечно Отдана. Мне всех милей Королевич Елисей».

Братья молча постояли Да в затылке почесали. «Спрос не грех. Прости ты нас, — Старший молвил поклонясь, — Коли так, не заикнуся Уж о том». — «Я не сержуся, — Тихо молвила она, — И отказ мой не вина». Женихи ей поклонились, Потихоньку удалились, И согласно все опять Стали жить да поживать.

Между тем царица злая, Про царевну вспоминая, Не могла простить ее, А на зеркальце свое Долго дулась и сердилась;

Наконец об нем хватилась И пошла за ним, и, сев Перед ним, забыла гнев, Красоваться снова стала И с улыбкою сказала: «Здравствуй, зеркальце! скажи Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» И ей зеркальце в ответ: «Ты прекрасна, спору нет; Но живет без всякой славы, Средь зеленыя дубравы, У семи богатырей Та, что всё ж тебя милей». И царица налетела На Чернавку: «Как ты смела Обмануть меня? и в чем!..» Та призналася во всем: Так и так. Царица злая, Ей рогаткой угрожая, Положила иль не жить, Иль царевну погубить.

Раз царевна молодая, Милых братьев поджидая, Пряла, сидя под окном. Вдруг сердито под крыльцом Пес залаял, и девица Видит: нищая черница Ходит по двору, клюкой Отгоняя пса. «Постой, Бабушка, постой немножко, — Ей кричит она в окошко, — Пригрожу сама я псу И кой-что тебе снесу». Отвечает ей черница: «Ох ты, дитятко девица! Пес проклятый одолел, Чуть до смерти не заел. Посмотри, как он хлопочет! Выдь ко мне». — Царевна хочет Выйти к ней и хлеб взяла,

Но с крылечка лишь сошла, Пес ей под ноги — и лает, И к старухе не пускает; Лишь пойдет старуха к ней, Он, лесного зверя злей, На старуху. «Что за чудо? Видно, выспался он худо,— Ей царевна говорит, — На ж, лови!» — и хлеб летит. Старушонка хлеб поймала; «Благодарствую, — сказала. — Бог тебя благослови; Вот за то тебе, лови!» И к царевне наливное, Молодое, золотое Прямо яблочко летит... Пес как прыгнет, завизжит... Но царевна в обе руки Хвать — поймала. «Ради скуки, Кушай яблочко, мой свет Благодарствуй за обед», — Старушоночка сказала, Поклонилась и пропала... И с царевной на крыльцо Пес бежит и ей в лицо Жалко смотрит, грозно воет, Словно сердце песье ноет, Словно хочет ей сказать: Брось! — Она его ласкать, Треплет нежною рукою; «Что, Соколко, что с тобою? Ляг!» — и в комнату вошла, Дверь тихонько заперла, Под окно за пряжу села Ждать хозяев, а глядела Всё на яблоко. Оно Соку спелого полно, Так свежо и так душисто, Так румяно-золотисто, Будто медом налилось! Видны семечки насквозь... Подождать она хотела До обеда, не стерпела,

В руки яблочко взяла, К алым губкам поднесла, Потихоньку прокусила И кусочек проглотила... Вдруг она, моя душа, Пошатнулась не дыша, Белы руки опустила, Плод румяный уронила, Закатилися глаза, И она под образа Головой на лавку пала И тиха, недвижна стала...

Братья в ту пору домой Возвращалися толпой С молодецкого разбоя. Им навстречу, грозно воя, Пес бежит и ко двору Путь им кажет. «Не к добру! — Братья молвили, — печали Не минуем». Прискакали, Входят, ахнули. Вбежав, Пес на яблоко стремглав С лаем кинулся, озлился, Проглотил его, свалился И издох. Напоено Было ядом, знать, оно. Перед мертвою царевной Братья в горести душевной Все поникли головой И с молитвою святой С лавки подняли, одели, Хоронить ее хотели И раздумали. Она, Как под крылышком у сна, Так тиха, свежа лежала, Что лишь только не дышала. Ждали три дня, но она Не восстала ото сна. Сотворив обряд печальный, Вот они во гроб хрустальный Труп царевны молодой Положили — и толпой

Понесли в пустую гору, И в полуночную пору Гроб ее к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили, И решеткой оградили; И, пред мертвою сестрой Сотворив поклон земной, Старший молвил: «Спи во гробе. Вдруг погасла, жертвой злобе, На земле твоя краса; Дух твой примут небеса. Нами ты была любима И для милого хранима — Не досталась никому, Только гробу одному».

В тот же день царица злая, Доброй вести ожидая, Втайне зеркальце взяла И вопрос свой задала: «Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?» И услышала в ответ: «Ты, царица, спору нет, Ты на свете всех милее, Всех румяней и белее».

За невестою своей Королевич Елисей Между тем по свету скачет. Нет как нет! Он горько плачет, И кого ни спросит он, Всем вопрос его мудрен; Кто в глаза ему смеется, Кто скорее отвернется; К красну солнцу наконец Обратился молодец. «Свет наш солнышко! ты ходишь Круглый год по небу, сводишь Зиму с теплою весной, Всех нас видишь под собой. Аль откажешь мне в ответе?

Не видало ль где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей». — «Свет ты мой, — Красно солнце отвечало,— Яцаревны не видало. Знать, ее в живых уж нет. Разве месяц, мой сосед, Где-нибудь ее да встретил Или след ее заметил».

Темной ночки Елисей Дождался в тоске своей. Только месяц показался, Он за ним с мольбой погнался. «Месяц, месяц, мой дружок, Позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, Круглолицый, светлоокий, И, обычай твой любя, Звезды смотрят на тебя. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей». — «Братец мой, — Отвечает месяц ясный, — Не видал я девы красной. На сторо́же я стою Только в очередь мою. Без меня царевна видно Пробежала — «Как обидно!» — Королевич отвечал. Ясный месяц продолжал: «Погоди; об ней, быть может, Ветер знает. Он поможет. Ты к нему теперь ступай, Не печалься же, прощай».

Елисей, не унывая, К ветру кинулся, взывая: «Ветер, ветер! Ты могуч, Ты гоняешь стаи туч, Ты волнуешь сине море, Всюду веешь на просторе.

Не боишься никого, Кроме бога одного. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ее». — «Постой, — Отвечает ветер буйный, — Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места, В том гробу твоя невеста».

Ветер дале побежал. Королевич зарыдал И пошел к пустому месту На прекрасную невесту Посмотреть еще хоть раз. Вот идет; и поднялась Перед ним гора крутая; Вкруг нее страна пустая; Под горою темный вход. Он туда скорей идет. Перед ним, во мгле печальной, Гроб качается хрустальный, И в хрустальном гробе том Спит царевна вечным сном. И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: «Как же долго я спала!» И встает она из гроба... Ах!.. и зарыдали оба. В руки он ее берет И на свет из тьмы несет,

И, беседуя приятно, В путь пускаются обратно, И трубит уже молва: Дочка царская жива!

Дома в ту пору без дела Злая мачеха сидела Перед зеркальцем своим И беседовала с ним, Говоря: «Я ль всех милее, Всех румяней и белее?» И услышала в ответ: «Ты прекрасна, слова нет, Но царевна всё ж милее, Всё румяней и белее». Злая мачеха, вскочив, Об пол зеркальце разбив, В двери прямо побежала И царевну повстречала. Тут ее тоска взяла, И царица умерла. Лишь ее похоронили, Свадьбу тотчас учинили, И с невестою своей Обвенчался Елисей; И никто с начала мира Не видал такого пира; Я там был, мед, пиво пил, Да усы лишь обмочил.

[Литблог "Эссе на опушке"] [Форум "Пикник на опушке"]  [Книги на опушке]  [Фантазия на опушке] 

www.informaxinc.ru

Полное содержание Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях Пушкин А.С. :: Litra.RU

Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Пушкин А.С. / Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях

    Царь с царицею простился,     В путь-дорогу снарядился,     И царица у окна     Села ждать его одна.     Ждет-пождет с утра до ночи,     Смотрит в поле, инда очи     Разболелись глядючи     С белой зори до ночи;     Не видать милого друга!     Только видит: вьется вьюга,     Снег валится на поля,     Вся белешенька земля.     Девять месяцев проходит,     С поля глаз она не сводит.     Вот в сочельник в самый, в ночь     Бог дает царице дочь.     Рано утром гость желанный,     День и ночь так долго жданный,     Издалеча наконец     Воротился царь-отец.     На него она взглянула,     Тяжелешенько вздохнула,     Восхищенья не снесла,     И к обедне умерла.

    Долго царь был неутешен,     Но как быть? и он был грешен;     Год прошел как сон пустой,     Царь женился на другой.     Правду молвить, молодица     Уж и впрямь была царица:     Высока, стройна, бела,     И умом и всем взяла;     Но зато горда, ломлива,     Своенравна и ревнива.     Ей в приданое дано     Было зеркальце одно;     Свойство зеркальце имело:     Говорить оно умело.     С ним одним она была     Добродушна, весела,     С ним приветливо шутила     И, красуясь, говорила:     "Свет мой, зеркальце! скажи     Да всю правду доложи:     Я ль на свете всех милее,     Всех румяней и белее?"     И ей зеркальце в ответ:     "Ты, конечно, спору нет;     Ты, царица, всех милее,     Всех румяней и белее".     И царица хохотать,     И плечами пожимать,     И подмигивать глазами,     И прищелкивать перстами,     И вертеться подбочась,     Гордо в зеркальце глядясь.

    Но царевна молодая,     Тихомолком расцветая,     Между тем росла, росла,     Поднялась - и расцвела,     Белолица, черноброва,     Нраву кроткого такого.     И жених сыскался ей,     Королевич Елисей.     Сват приехал, царь дал слово,     А приданое готово:     Семь торговых городов     Да сто сорок теремов.

    На девичник собираясь,     Вот царица, наряжаясь     Перед зеркальцем своим,     Перемолвилася с ним:     "Я ль, скажи мне, всех милее,     Всех румяней и белее?"     Что же зеркальце в ответ?     "Ты прекрасна, спору нет;     Но царевна всех милее,     Всех румяней и белее".     Как царица отпрыгнет,     Да как ручку замахнет,     Да по зеркальцу как хлопнет,     Каблучком-то как притопнет!..     "Ах ты, мерзкое стекло!     Это врешь ты мне на зло.     Как тягаться ей со мною?     Я в ней дурь-то успокою.     Вишь какая подросла!     И не диво, что бела:     Мать брюхатая сидела     Да на снег лишь и глядела!     Но скажи: как можно ей     Быть во всем меня милей?     Признавайся: всех я краше.     Обойди все царство наше,     Хоть весь мир; мне ровной нет.     Так ли?" Зеркальце в ответ:     "А царевна все ж милее,     Все ж румяней и белее".     Делать нечего. Она,     Черной зависти полна,     Бросив зеркальце под лавку,     Позвала к себе Чернавку     И наказывает ей,     Сенной девушке своей,     Весть царевну в глушь лесную     И, связав ее, живую     Под сосной оставить там     На съедение волкам.

    Черт ли сладит с бабой гневной?     Спорить нечего. С царевной     Вот Чернавка в лес пошла     И в такую даль свела,     Что царевна догадалась,     И до смерти испугалась,     И взмолилась: "Жизнь моя!     В чем, скажи, виновна я?     Не губи меня, девица!     А как буду я царица,     Я пожалую тебя".     Та, в душе ее любя,     Не убила, не связала,     Отпустила и сказала:     "Не кручинься, бог с тобой".     А сама пришла домой.     "Что? - сказала ей царица, -     Где красавица девица?"     - Там, в лесу, стоит одна, -     Отвечает ей она. -     Крепко связаны ей локти;     Попадется зверю в когти,     Меньше будет ей терпеть,     Легче будет умереть.

    И молва трезвонить стала:     Дочка царская пропала!     Тужит бедный царь по ней.     Королевич Елисей,     Помолясь усердно богу,     Отправляется в дорогу     За красавицей душой,     За невестой молодой.

    Но невеста молодая,     До зари в лесу блуждая,     Между тем все шла да шла     И на терем набрела.     Ей на встречу пес, залая,     Прибежал и смолк, играя;     В ворота вошла она,     На подворье тишина.     Пес бежит за ней, ласкаясь,     А царевна, подбираясь,     Поднялася на крыльцо     И взялася за кольцо;     Дверь тихонько отворилась,     И царевна очутилась     В светлой горнице; кругом     Лавки, крытые ковром,     Под святыми стол дубовый,     Печь с лежанкой изразцовой.     Видит девица, что тут     Люди добрые живут;     Знать, не будет ей обидно!     Никого меж тем не видно.     Дом царевна обошла,     Все порядком убрала,     Засветила богу свечку,     Затопила жарко печку,     На полати взобралась     И тихонько улеглась.

    Час обеда приближался,     Топот по двору раздался:     Входят семь богатырей,     Семь румяных усачей.     Старший молвил: "Что за диво!     Все так чисто и красиво.     Кто-то терем прибирал     Да хозяев поджидал.     Кто же? Выдь и покажися,     С нами честно подружися.     Коль ты старый человек,     Дядей будешь нам навек.     Коли парень ты румяный,     Братец будешь нам названый.     Коль старушка, будь нам мать,     Так и станем величать.     Коли красная девица,     Будь нам милая сестрица".

    И царевна к ним сошла,     Честь хозяям отдала,     В пояс низко поклонилась;     Закрасневшись, извинилась,     Что-де в гости к ним зашла,     Хоть звана и не была.     Вмиг по речи те спознали,     Что царевну принимали;     Усадили в уголок,     Подносили пирожок;     Рюмку полну наливали,     На подносе подавали.     От зеленого вина     Отрекалася она;     Пирожок лишь разломила,     Да кусочек прикусила,     И с дороги отдыхать     Отпросилась на кровать.     Отвели они девицу     Вверх во светлую светлицу     И оставили одну,     Отходящую ко сну.

    День за днем идет, мелькая,     А царевна молодая     Все в лесу, не скучно ей     У семи богатырей.     Перед утренней зарею     Братья дружною толпою     Выезжают погулять,     Серых уток пострелять,     Руку правую потешить,     Сорочина в поле спешить,     Иль башку с широких плеч     У татарина отсечь,     Или вытравить из леса     Пятигорского черкеса.     А хозяюшкой она     В терему меж тем одна     Приберет и приготовит.     Им она не прекословит,     Не перечут ей они.     Так идут за днями дни.

    Братья милую девицу     Полюбили. К ней в светлицу     Раз, лишь только рассвело,     Всех их семеро вошло.     Старший молвил ей: "Девица,     Знаешь: всем ты нам сестрица,     Всех нас семеро, тебя     Все мы любим, за себя     Взять тебя мы все бы ради,     Да нельзя, так бога ради     Помири нас как-нибудь:     Одному женою будь,     Прочим ласковой сестрою.     Что ж качаешь головою?     Аль отказываешь нам?     Аль товар не по купцам?"

    "Ой вы, молодцы честные,     Братцы вы мои родные, -     Им царевна говорит, -     Коли лгу, пусть бог велит     Не сойти живой мне с места.     Как мне быть? ведь я невеста.     Для меня вы все равны,     Все удалы, все умны,     Всех я вас люблю сердечно;     Но другому я навечно     Отдана. Мне всех милей     Королевич Елисей".

    Братья молча постояли     Да в затылке почесали.     "Спрос не грех. Прости ты нас, -     Старший молвил поклонясь, -     Коли так, не заикнуся     Уж о том". - "Я не сержуся, -     Тихо молвила она, -     И отказ мой не вина".     Женихи ей поклонились,     Потихоньку удалились,     И согласно все опять     Стали жить да поживать.

    Между тем царица злая,     Про царевну вспоминая,     Не могла простить ее,     А на зеркальце свое     Долго дулась и сердилась;     Наконец об нем хватилась     И пошла за ним, и, сев     Перед ним, забыла гнев,     Красоваться снова стала     И с улыбкою сказала:     "Здравствуй, зеркальце! скажи     Да всю правду доложи:     Я ль на свете всех милее,     Всех румяней и белее?"     И ей зеркальце в ответ:     "Ты прекрасна, спору нет;     Но живет без всякой славы,     Средь зеленыя дубравы,     У семи богатырей     Та, что все ж тебя милей".     И царица налетела     На Чернавку: "Как ты смела     Обмануть меня? и в чем!.."     Та призналася во всем:     Так и так. Царица злая,     Ей рогаткой угрожая,     Положила иль не жить,     Иль царевну погубить.

    Раз царевна молодая,     Милых братьев поджидая,     Пряла, сидя под окном.     Вдруг сердито под крыльцом     Пес залаял, и девица     Видит: нищая черница     Ходит по двору, клюкой     Отгоняя пса. "Постой,     Бабушка, постой немножко, -     Ей кричит она в окошко, -     Пригрожу сама я псу     И кой-что тебе снесу".     Отвечает ей черница:     "Ох ты, дитятко девица!     Пес проклятый одолел,     Чуть до смерти не заел.     Посмотри, как он хлопочет!     Выдь ко мне". - Царевна хочет     Выдти к ней и хлеб взяла,     Но с крылечка лишь сошла,     Пес ей под ноги - и лает,     И к старухе не пускает;     Лишь пойдет старуха к ней,     Он, лесного зверя злей,     На старуху. "Что за чудо?     Видно, выспался он худо, -     Ей царевна говорит: -     На ж, лови!" - и хлеб летит.     Старушонка хлеб поймала:     "Благодарствую, - сказала. -     Бог тебя благослови;     Вот за то тебе, лови!"     И к царевне наливное,     Молодое, золотое,     Прямо яблочко летит...     Пес как прыгнет, завизжит...     Но царевна в обе руки     Хвать - поймала. "Ради скуки     Кушай яблочко, мой свет.     Благодарствуй за обед".     Старушоночка сказала,     Поклонилась и пропала...     И с царевной на крыльцо     Пес бежит и ей в лицо     Жалко смотрит, грозно воет,     Словно сердце песье ноет,     Словно хочет ей сказать:     Брось! - Она его ласкать,     Треплет нежною рукою;     "Что, Соколко, что с тобою?     Ляг!" - и в комнату вошла,     Дверь тихонько заперла,     Под окно за пряжу села     Ждать хозяев, а глядела     Все на яблоко. Оно     Соку спелого полно,     Так свежо и так душисто,     Так румяно-золотисто,     Будто медом налилось!     Видны семечки насквозь...     Подождать она хотела     До обеда; не стерпела,     В руки яблочко взяла,     К алым губкам поднесла,     Потихоньку прокусила     И кусочек проглотила...     Вдруг она, моя душа,     Пошатнулась не дыша,     Белы руки опустила,     Плод румяный уронила,     Закатилися глаза,     И она под образа     Головой на лавку пала     И тиха, недвижна стала...

    Братья в ту пору домой     Возвращалися толпой     С молодецкого разбоя.     Им на встречу, грозно воя,     Пес бежит и ко двору     Путь им кажет. "Не к добру! -     Братья молвили: - печали     Не минуем". Прискакали,     Входят, ахнули. Вбежав,     Пес на яблоко стремглав     С лаем кинулся, озлился,     Проглотил его, свалился     И издох. Напоено     Было ядом, знать, оно.     Перед мертвою царевной     Братья в горести душевной     Все поникли головой,     И с молитвою святой     С лавки подняли, одели,     Хоронить ее хотели     И раздумали. Она,     Как под крылышком у сна,     Так тиха, свежа лежала,     Что лишь только не дышала.     Ждали три дня, но она     Не восстала ото сна.     Сотворив обряд печальный,     Вот они во гроб хрустальный     Труп царевны молодой     Положили - и толпой     Понесли в пустую гору,     И в полуночную пору     Гроб ее к шести столбам     На цепях чугунных там     Осторожно привинтили     И решеткой оградили;     И, пред мертвою сестрой     Сотворив поклон земной,     Старший молвил: "Спи во гробе;     Вдруг погасла, жертвой злобе,     На земле твоя краса;     Дух твой примут небеса.     Нами ты была любима     И для милого хранима -     Не досталась никому,     Только гробу одному".

    В тот же день царица злая,     Доброй вести ожидая,     Втайне зеркальце взяла     И вопрос свой задала:     "Я ль, скажи мне, всех милее,     Всех румяней и белее?"     И услышала в ответ:     "Ты, царица, спору нет,     Ты на свете всех милее,     Всех румяней и белее".

    За невестою своей     Королевич Елисей     Между тем по свету скачет.     Нет как нет! Он горько плачет,     И кого ни спросит он,     Всем вопрос его мудрен;     Кто в глаза ему смеется,     Кто скорее отвернется;     К красну солнцу наконец     Обратился молодец.     "Свет наш солнышко! Ты ходишь     Круглый год по небу, сводишь     Зиму с теплою весной,     Всех нас видишь под собой.     Аль откажешь мне в ответе?     Не видало ль где на свете     Ты царевны молодой?     Я жених ей". - "Свет ты мой, -     Красно солнце отвечало, -     Я царевны не видало.     Знать ее в живых уж нет.     Разве месяц, мой сосед,     Где-нибудь ее да встретил     Или след ее заметил".

    Темной ночки Елисей     Дождался в тоске своей.     Только месяц показался,     Он за ним с мольбой погнался.     "Месяц, месяц, мой дружок,     Позолоченный рожок!     Ты встаешь во тьме глубокой,     Круглолицый, светлоокий,     И, обычай твой любя,     Звезды смотрят на тебя.     Аль откажешь мне в ответе?     Не видал ли где на свете     Ты царевны молодой?     Я жених ей". - "Братец мой,     Отвечает месяц ясный, -     Не видал я девы красной.     На стороже я стою     Только в очередь мою.     Без меня царевна, видно,     Пробежала". - "Как обидно!" -     Королевич отвечал.     Ясный месяц продолжал:     "Погоди; об ней, быть может,     Ветер знает. Он поможет.     Ты к нему теперь ступай,     Не печалься же, прощай".

    Елисей, не унывая,     К ветру кинулся, взывая:     "Ветер, ветер! Ты могуч,     Ты гоняешь стаи туч,     Ты волнуешь сине море,     Всюду веешь на просторе,     Не боишься никого,     Кроме бога одного.     Аль откажешь мне в ответе?     Не видал ли где на свете     Ты царевны молодой?     Я жених ее". - "Постой, -     Отвечает ветер буйный, -     Там за речкой тихоструйной     Есть высокая гора,     В ней глубокая нора;     В той норе, во тьме печальной,     Гроб качается хрустальный     На цепях между столбов.     Не видать ничьих следов     Вкруг того пустого места;     В том гробу твоя невеста".

    Ветер дале побежал.     Королевич зарыдал     И пошел к пустому месту,     На прекрасную невесту     Посмотреть еще хоть раз.     Вот идет; и поднялась     Перед ним гора крутая;     Вкруг нее страна пустая;     Под горою темный вход.     Он туда скорей идет.     Перед ним, во мгле печальной,     Гроб качается хрустальный,     И в хрустальном гробе том     Спит царевна вечным сном.     И о гроб невесты милой     Он ударился всей силой.     Гроб разбился. Дева вдруг     Ожила. Глядит вокруг     Изумленными глазами,     И, качаясь над цепями,     Привздохнув, произнесла:     "Как же долго я спала!"     И встает она из гроба...     Ах!.. и зарыдали оба.     В руки он ее берет     И на свет из тьмы несет,     И, беседуя приятно,     В путь пускаются обратно,     И трубит уже молва:     Дочка царская жива!

    Дома в ту пору без дела     Злая мачеха сидела     Перед зеркальцем своим     И беседовала с ним.     Говоря: "Я ль всех милее,     Всех румяней и белее?"     И услышала в ответ:     "Ты прекрасна, слова нет,     Но царевна все ж милее,     Все румяней и белее".     Злая мачеха, вскочив,     Об пол зеркальце разбив,     В двери прямо побежала     И царевну повстречала.     Тут ее тоска взяла,     И царица умерла.     Лишь ее похоронили,     Свадьбу тотчас учинили,     И с невестою своей     Обвенчался Елисей;     И никто с начала мира     Не видал такого пира;     Я там был, мед, пиво пил,     Да усы лишь обмочил.

/ Полные произведения / Пушкин А.С. / Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях

Смотрите также по произведению "Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях":

Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.

100% гарантии от повторения!

www.litra.ru