Все стихи Алексея Константиновича Толстого
Толстой Алексей Константинович — Стихи о природе: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.
rustih.ru
Кто веслом так ловко правит Через аир и купырь? Это тот Попович славный, Тот Алеша-богатырь! За плечами видны гусли, А в ногах червленый щит, Супротив его царевна Полоненная сидит. Под себя поджала ножки, Летник свой подобрала И считает робко взмахи Богатырского весла. «Ты почто меня, Алеша, В лодку песней заманил? У меня жених есть дома, Ты ж, похитчик, мне не мил!» Но, смеясь, Попович молвит: «Не похитчик я тебе! Ты взошла своею волей, Покорись своей судьбе! Ты не первая попалась В лодку, девица, мою: Знаменитым птицеловом Я слыву в моем краю! Без силков и без приманок Я не раз меж камышей Голубых очеретянок Песней лавливал моей! Но в плену, кого поймаю, Без нужды я не морю; Покорися же, царевна, Сдайся мне, богатырю!» Но она к нему: «Алеша, Тесно в лодке нам вдвоем, Тяжела ей будет ноша, Вместе ко дну мы пойдем!» Он же к ней: «Смотри, царевна, Видишь там, где тот откос, Как на солнце быстро блещут Стаи легкие стрекоз? На лозу когда бы сели, Не погнули бы лозы; Ты же в лодке не тяжеле Легкокрылой стрекозы». И душистый гнет он аир, И, скользя очеретом, Стебли длинные купавок Рвет сверкающим веслом. Много певников нарядных В лодку с берега глядит, Но Поповичу царевна, Озираясь, говорит: «Птицелов ты беспощадный, Иль тебе меня не жаль? Отпусти меня на волю, Лодку к берегу причаль!» Он же, в берег упираясь И осокою шурша, Повторяет только: «Сдайся, Сдайся, девица-душа! Я люблю тебя, царевна, Я хочу тебя добыть! Вольной волей иль неволей Ты должна меня любить!» Он весло свое бросает, Гусли звонкие берет — Дивным пением дрожащий Огласился очерет. Звуки льются, звуки тают... То не ветер ли во ржи? Не крылами ль задевают Медный колокол стрижи? Иль в тени журчат дубравной Однозвучные ключи? Иль ковшей то звон заздравный? Иль мечи бьют о мечи? Пламя ль блещет? Дождь ли льется? Буря ль встала, пыль крутя? Конь ли по полю несется? Мать ли пестует дитя? Или то воспоминанье, Отголосок давних лет? Или счастья обещанье? Или смерти то привет? Песню кто уразумеет? Кто поймет ее слова? Но от звуков сердце млеет И кружится голова. Их услыша, присмирели Пташек резвые четы, На тростник стрекозы сели, Преклонилися цветы: Погремок, пестрец и шильник, И болотная заря К лодке с берега нагнулись Слушать песнь богатыря. Так с царевной по теченью Он уносится меж трав, И она внимает пенью, Руку белую подняв. Что внезапно в ней свершилось? Тоскованье ль улеглось? Сокровенное ль открылось? Невозможное ль сбылось? Любит он иль лицемерит — Для нее то все равно, Этим звукам сердце верит И дрожит, побеждено. И со всех сторон их лодку Обняла речная тишь, И куда ни обернешься, — Только небо да камыш... Словно давние печали Разошлися как туман, Словно все преграды пали Или были лишь обман! Взором любящим невольно В лик его она впилась, Ей и радостно и больно, Слезы капают из глаз.
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Ты прав: мой своенравный гений Слетал лишь изредка ко мне; Таясь в душевной глубине, Дремала буря песнопений. Меня ласкали сон и лень, Но, цепь житейскую почуя, Воспрянул я - и, негодуя, Стихи текут. Так в бурный день, Прорезав тучи, луч заката Сугубит блеск своих огней, И так река, скалами сжата, Бежит сердитей и звучней!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Среди дубравы Блестит крестами Храм пятиглавый С колоколами. Их звон призывный Через могилы Гудит так дивно И так уныло! К себе он тянет Неодолимо, Зовет и манит Он в край родимый, В край благодатный, Забытый мною,- И, непонятной Томим тоскою, Молюсь, и каюсь я, И плачу снова, И отрекаюсь я От дела злого; Далеко странствуя Мечтой чудесною, Через пространства я Лечу небесные, И сердце радостно Дрожит и тает, Пока звон благостный Не замирает...
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Поразмыслив аккуратно, Я избрал себе дорожку И иду по ней без шума, Понемножку, понемножку! Впрочем, я ведь не бесстрастен, Я не холоден душою, И во мне ведь закипает Ретивое, ретивое! Если кто меня обидит, Не спущу я, как же можно! Из себя как раз я выйду, Осторожно, осторожно! Без ума могу любить я, Но любить, конечно, с толком, Я готов и правду резать, Тихомолком, тихомолком! Если б брат мой захлебнулся, Я б не стал махать руками, Тотчас кинулся бы в воду, С пузырями, с пузырями! Рад за родину сразиться! Пусть услышу лишь картечь я, Грудью лягу в чистом поле, Без увечья, без увечья! Послужу я и в синклите, Так чтоб ведали потомки; Но уж если пасть придется - Так соломки, так соломки! Кто мне друг, тот друг мне вечно, Все родные сердцу близки, Всем союзникам служу я По-австрийски, по-австрийски!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Бор сосновый в стране одинокий стоит; В нем ручей меж деревьев бежит и журчит. Я люблю тот ручей, я люблю ту страну, Я люблю в том лесу вспоминать старину. «Приходи вечерком в бор дремучий тайком, На зеленом садись берегу ты моем! Много лет я бегу, рассказать я могу, Что случилось когда на моем берегу; Из сокрытой страны я сюда прибежал, Я чудесного много дорогой узнал! Когда солнце зайдет, когда месяц взойдет И звезда средь моих закачается вод, Приходи ты тайком, ты узнаешь о том, Что бывает порей здесь в тумане ночном!» — Так шептал, и журчал, и бежал ручеек; На ружье опершись, я стоял, одинок, И лишь говор струи тишину прерывал, И о прежних я грустно годах вспоминал.
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Поморское сказание 1 К делу церкви сердцем рьяный, Папа шлет в Роскильду слово И поход на бодричаны Проповедует крестовый: 2 «Встаньте! Вас теснят не в меру Те язычники лихие, Подымайте стяг за веру, — Отпускаю вам грехи я. 3 Генрик-Лев на бой великий Уж поднялся, мною званый, Он идет от Брунзовика Грянуть с тылу в бодричаны. 4 Все, кто в этом деле сгинет, Кто падет под знаком крестным, Прежде чем их кровь остынет — Будут в царствии небесном!» 5 И лишь зов проникнул в дони, Первый встал епископ Эрик, С ним монахи, вздевши брони, Собираются на берег. 6 Дале Свен пришел, сын Нилса, В шишаке своем крылатом, С ним же вместе ополчился Викинг Кнут, сверкая златом; 7 Оба царственного рода, За престол тягались оба, Но для славного похода Прервана меж ними злоба. 8 И, как птиц приморских стая, Много панцирного люду, И грохоча и блистая, К ним примкнулось отовсюду. 9 Все струги, построясь рядом, Покидают вместе берег, И, окинув силу взглядом, Говорит епископ Эрик: 10 «С нами Бог! Склонил к нам папа Преподобного Егорья, Разгромим теперь с нахрапа Все славянское поморье!» 11 Свен же молвит: «В бранном споре Не боюся никого я, Лишь бы только в синем море Нам не встретить Боривоя!» 12 Но, смеясь, с кормы высокой Молвит Кнут: «Нам нет препоны: Боривой теперь далёко Бьется с немцем у Арконы!» 13 И в веселии все трое, С ними грозная дружина, Все плывут в могучем строе К башням города Волына. 14 Вдруг, поднявшись над кормою, Говорит им Свен, сын Нилса: «Мне сдалось: над той скалою Словно лес зашевелился!» 15 Кнут, вглядевшись, отвечает: «Нет, не лес то шевелится, — Щёгол множество кивает, О косицу бьет косица». 16 Встал епископ торопливо, С удивлением во взоре: «Что мне чудится за диво: Кони ржут на синем море!» 17 Но епископу в смятенье Отвечает бледный инок: «То не ржанье — то гуденье Боривоевых волынок!» 18 И внезапно, где играют Всплески белые прибоя, Из-за мыса выбегают Волнорезы Боривоя. 19 Расписными парусами Море синее покрыто, Развилось по ветру знамя Из божницы Святовита; 20 Плещут весла, блещут брони, Топоры звенят стальные, И, как бешеные кони, Ржут волынки боевые. 21 И, начальным правя дубом, Сам в чешуйчатой рубахе, Боривой кивает чубом: «Добрый день, отцы монахи! 22 Я вернулся из Арконы, Где поля от крови рдеют, Но немецкие знамена Под стенами уж не веют! 23 В клочья ту порвавши лопать, Заплатили долг мы немцам И пришли теперь отхлопать Вас по бритым по гуменцам!» 24 И под всеми парусами Он ударил им навстречу, Сшиблись вдруг ладьи с ладьями, И пошла меж ними сеча. 25 То взлетая над волнами, То спускаяся в пучины, Бок о бок сцепясь баграми, С криком режутся дружины; 26 Брызжут искры, кровь струится, Треск и вопль в бою сомкнутом, До заката битва длится, — Не сдаются Свен со Кнутом. 27 Но напрасны их усилья: От ударов тяжкой стали Позолоченные крылья С шлема Свена уж упали; 28 Пронзена в жестоком споре Кнута крепкая кольчуга, И бросается он в море С опрокинутого струга; 29 А епископ Эрик, в схватке Над собой погибель чуя, Перепрыгнул без оглядки Из своей ладьи в чужую; 30 Голосит: «Не пожалею На икону ничего я, Лишь в Роскильду поскорее Мне б уйти от Боривоя!» 31 И гребцы во страхе тоже, Силу рук своих удвоя, Голосят: «Спаси нас, Боже, Защити от Боривоя!» 32 «Утекай, клобучье племя! — Боривой кричит вдогоню. — Вам вздохнуть не давши время, Скоро сам я буду в дони! 33 К вам средь моря иль средь суши Проложу себе дорогу И заране ваши души Обрекаю Чернобогу!» 34 Худо доням вышло, худо В этой битве знаменитой; В этот день морские чуда Нажрались их трупов сыто, 35 И ладей в своем просторе Опрокинутых немало Почервоневшее море Вверх полозьями качало. 36 Генрик-Лев, идущий смело На Волын к потехе ратной, Услыхав про это дело В Брунзовик пошел обратно. 37 И от бодричей до Ретры, От Осны до Дубовика — Всюду весть разносят ветры О победе той великой; 38 Шумом полн Волын веселым, Вкруг Перуновой божницы Хороводным ходят колом Дев поморских вереницы; 39 А в Роскильдовском соборе Собираются монахи, Восклицают: «Горе, горе!» И молебны служат в страхе; 40 И епископ с клирной силой, На коленях в церкви стоя, Молит: «Боже, нас помилуй! Защити от Боривоя!»
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба Грянула. С треском кругом от нее разлетелись осколки, Он же вздогнул — и к народу могучие медные звуки Вдаль потекли, негодуя, гудя и на бой созывая.
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
В монастыре пустынном близ Кордовы Картина есть. Старательной рукой Изобразил художник в ней суровый, Как пред кумиром мученик святой Лежит в цепях и палачи с живого Сдирают кожу... Вид картины той, Исполненный жестокого искусства, Сжимает грудь и возмущает чувство. Но в дни тоски, мне всё являясь снова, Упорно в мысль вторгается она, И мука та казнимого святого Сегодня мне понятна и родна: С моей души совлечены покровы, Живая ткань ее обнажена, И каждое к ней жизни прикасанье Есть злая боль и жгучее терзанье.
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
В совести искал я долго обвиненья, Горестное сердце вопрошал довольно - Чисты мои мысли, чисты побужденья, А на свете жить мне тяжело и больно. Каждый звук случайный я ловлю пытливо, Песня ли раздастся на селе далеком, Ветер ли всколышет золотую ниву - Каждый звук неясным мне звучит упреком. Залегло глубоко смутное сомненье, И душа собою вечно недовольна: Нет ей приговора, нет ей примиренья, И на свете жить мне тяжело и больно! Согласить я силюсь, что несогласимо, Но напрасно разум бьется и хлопочет, Горестная чаша не проходит мимо, Ни к устам зовущим низойти не хочет!
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
В стране лучей, незримой нашим взорам, Вокруг миров вращаются миры; Там сонмы душ возносят стройным хором Своих молитв немолчные дары; Блаженством там сияющие лики Отвращены от мира суеты, Не слышны им земной печали клики, Не видны им земные нищеты; Все, что они желали и любили, Все, что к земле привязывало их, Все на земле осталось горстью пыли, А в небе нет ни близких, ни родных. Но ты, о друг, лишь только звуки рая Как дальний зов, в твою проникнут грудь, Ты обо мне подумай, умирая, И хоть на миг блаженство позабудь! Прощальный взор бросая нашей жизни, Душою, друг, вглядись в мои черты, Чтобы узнать в заоблачной отчизне Кого звала, кого любила ты, Чтобы не мог моей молящей речи Небесный хор навеки заглушить, Чтобы тебе, до нашей новой встречи, В стране лучей и помнить и грустить!
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Князь Курбский от царского гнева бежал, С ним Васька Шибанов, стремянный. Дороден был князь, конь измученный пал Как быть среди ночи туманной? Но рабскую верность Шибанов храня, Свого отдает воеводе коня: «Скачи, князь, до вражьего стану, Авось я пешой не отстану!» И князь доскакал. Под литовским шатром Опальный сидит воевода; Стоят в изумленье литовцы кругом, Без шапок толпятся у входа, Всяк русскому витязю честь воздает, Недаром дивится литовский народ, И ходят их головы кругом: «Князь Курбский нам сделался другом!» Но князя не радует новая честь, Исполнен он желчи и злобы; Готовится Курбский царю перечесть Души оскорбленной зазнобы: «Что долго в себе я таю и ношу, То всё я пространно к царю напишу, Скажу напрямик, без изгиба, За все его ласки спасибо!» И пишет боярин всю ночь напролет, Перо его местию дышит; Прочтет, улыбнется, и снова прочтет, И снова без отдыха пишет, И злыми словами язвит он царя, И вот уж, когда залилася заря, Поспело ему на отраду Послание, полное яду. Но кто ж дерзновенные князя слова Отвезть Иоанну возьмется? Кому не люба на плечах голова, Чье сердце в груди не сожмется? Невольно сомненья на князя нашли... Вдруг входит Шибанов, в поту и в пыли: «Князь, служба моя не нужна ли? Вишь, наши меня не догнали!» И в радости князь посылает раба, Торопит его в нетерпенье: «Ты телом здоров, и душа не слаба, А вот и рубли в награжденье!» Шибанов в ответ господину: «Добро! Тебе здесь нужнее твое серебро, А я передам и за муки Письмо твое в царские руки!» Звон медный несется, гудит над Москвой; Царь в смирной одежде трезвонит; Зовет ли обратно он прежний покой Иль совесть навеки хоронит? Но часто и мерно он в колокол бьет, И звону внимает московский народ И молится, полный боязни, Чтоб день миновался без казни. В ответ властелину гудят терема, Звонит с ним и Вяземский лютый, Звонит всей опрични кромешная тьма, И Васька Грязной, и Малюта, И тут же, гордяся своею красой, С девичьей улыбкой, с змеиной душой, Любимец звонит Иоаннов, Отверженный Богом Басманов. Царь кончил; на жезл опираясь, идет, И с ним всех окольных собранье. Вдруг едет гонец, раздвигает народ, Над шапкою держит посланье. И спрянул с коня он поспешно долой, К царю Иоанну подходит пешой И молвит ему, не бледнея: «От Курбского, князя Андрея!» И очи царя загорелися вдруг: «Ко мне? От злодея лихого? Читайте же, дьяки, читайте мне вслух Посланье от слова до слова! Подай сюда грамоту, дерзкий гонец!» И в ногу Шибанова острый конец Жезла своего он вонзает, Налег на костыль и внимает: «Царю, прославляему древле от всех, Но тонущу в сквернах обильных! Ответствуй, безумный, каких ради грех Побил еси добрых и сильных? Ответствуй, не ими ль, средь тяжкой войны, Без счета твердыни врагов сражены? Не их ли ты мужеством славен? И кто им бысть верностью равен? Безумный! Иль мнишись бессмертнее нас, В небытную ересь прельщенный? Внимай же! Приидет возмездия час, Писанием нам предреченный, И аз, иже кровь в непрестанных боях За тя, аки воду, лиях и лиях, С тобой пред судьею предстану!» Так Курбский писал Иоанну. Шибанов молчал. Из пронзенной ноги Кровь алым струилася током, И царь на спокойное око слуги Взирал испытующим оком. Стоял неподвижно опричников ряд; Был мрачен владыки загадочный взгляд, Как будто исполнен печали, И все в ожиданье молчали. И молвил так царь: «Да, боярин твой прав, И нет уж мне жизни отрадной! Кровь добрых и сильных ногами поправ, Я пес недостойный и смрадный! Гонец, ты не раб, но товарищ и друг, И много, знать, верных у Курбского слуг, Что выдал тебя за бесценок! Ступай же с Малютой в застенок!» Пытают и мучат гонца палачи, Друг к другу приходят на смену. «Товарищей Курбского ты уличи, Открой их собачью измену!» И царь вопрошает: «Ну что же гонец? Назвал ли он вора друзей наконец?» «Царь, слово его всё едино: Он славит свого господина!» День меркнет, приходит ночная пора, Скрыпят у застенка ворота, Заплечные входят опять мастера, Опять зачалася работа. «Ну, что же, назвал ли злодеев гонец?» «Царь, близок ему уж приходит конец, Но слово его все едино, Он славит свого господина: О князь, ты, который предать меня мог За сладостный миг укоризны, О князь, я молю, да простит тебе бог Измену твою пред отчизной! Услышь меня, боже, в предсмертный мой час, Язык мой немеет, и взор мой угас, Но в сердце любовь и прощенье Помилуй мои прегрешенья! Услышь меня, боже, в предсмертный мой час, Прости моего господина! Язык мой немеет, и взор мой угас, Но слово мое все едино: За грозного, боже, царя я молюсь, За нашу святую, великую Русь И твердо жду смерти желанной!» Так умер Шибанов, стремянный.
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Вздымаются волны как горы И к тверди возносятся звездной, И с ужасом падают взоры В мгновенно разрытые бездны. Подобная страсти, не знает Средины тревожная сила, То к небу, то в пропасть бросает Ладью без весла и кормила. Не верь же, ко звездам взлетая, Высокой избранника доле, Не верь, в глубину ниспадая, Что звезд не увидишь ты боле. Стихии безбрежной, бездонной Уймется волненье, и вскоре В свой уровень вступит законный Души успокоенной море.
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Вновь растворилась дверь на влажное крыльцо, В полуденных лучах следы недавней стужи Дымятся. Теплый ветр повеял нам в лицо И морщит на полях синеющие лужи. Еще трещит камин, отливами огня Минувший тесный мир зимы напоминая, Но жаворонок там, над озимью звеня, Сегодня возвестил, что жизнь пришла иная. И в воздухе звучат слова, не знаю чьи, Про счастье, и любовь, и юность, и доверье, И громко вторят им бегущие ручьи, Колебля тростника желтеющие перья. Пускай же, как они по глине и песку Растаявших снегов, журча, уносят воды, Бесследно унесет души твоей тоску Врачующая власть воскреснувшей природы!
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Во дни минувшие бывало, Когда являлася весна, Когда природа воскресала От продолжительного сна, Когда ручьи текли обильно И распускалися цветы, Младое сердце билось сильно, Кипели весело мечты; С какою радостию чистой Я вновь встречал в бору сыром Кувшинчик синий и пушистый С его мохнатым стебельком; Какими чувствами родными Меня манил, как старый друг, Звездами полный золотыми Еще никем не смятый луг! Потом пришла пора иная И с каждой новою весной, Былое счастье вспоминая, Грустней я делался; порой, Когда темнели неба своды, Едва шептались тростники, Звучней ручья катились воды, Жужжали поздние жуки, Казалось мне, что мне недаром Грустить весною суждено, Что неожиданным ударом Блаженство кончиться должно. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Когда в селах пустеет, Смолкнут песни селян И седой забелеет Над болотом туман, Из лесов тихомолком По полям волк за волком Отправляются все на добычу. Семь волков идут смело. Впереди их идет Волк осьмой, шерсти белой, А таинственный ход Завершает девятый; С окровавленной пятой Он за ними идет и хромает. Их ничто не пугает: На село ли им путь, Пес на них и не лает, А мужик и дохнуть, Видя их, не посмеет, Он от страху бледнеет И читает тихонько молитву. Волки церковь обходят Осторожно кругом, В двор поповский заходят И шевелят хвостом, Близ корчмы водят ухом И внимают всем слухом: Не ведутся ль там грешные речи? Их глаза словно свечи, Зубы шила острей. Ты тринадцать картечей Козьей шерстью забей И стреляй по ним смело! Прежде рухнет волк белый, А за ним упадут и другие. На селе ж, когда спящих Всех разбудит петух, Ты увидишь лежащих Девять мертвых старух: Впереди их седая, Позади их хромая, Все в крови... с нами сила господня!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Вырастает дума, словно дерево, Вроет в сердце корни глубокие, По поднебесью ветвями раскинется, Задрожит, зашумит тучей листиев. Сердце знает ту думу крепкую, Что оно взрастило, взлелеяло, Разум сможет ту думу окинути. Сможет слово ту думу высказать. А какая то другая думушка, Что ни высказать, ни вымерить, Ни обнять умом, ни окинути? Промелькнет она без образа, Вспыхнет дальнею зарницею, Озарит на миг душу темную, Много вспомнится забытого, Много смутного, непонятного В миг тот ясно сердцу скажется; И рванешься за ней, погонишься — Только очи ее и видели, Только сердце ее и чуяло! Не поймать на лету ветра буйного, Тень от облака летучего Не прибить гвоздем ко сырой земле!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Где гнутся над омутом лозы, Где летнее солнце печет, Летают и пляшут стрекозы, Веселый ведут хоровод. "Дитя, подойди к нам поближе, Тебя мы научим летать, Дитя, подойди, подойди же, Пока не проснулася мать! Под нами трепещут былинки, Нам так хорошо и тепло, У нас бирюзовые спинки, А крылышки точно стекло! Мы песенок знаем так много, Мы так тебя любим давно - Смотри, какой берег отлогий, Какое песчаное дно!"
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Горними тихо летела душа небесами, Грустные долу она опускала ресницы; Слезы, в пространстве от них упадая звездами, Светлой и длинной вилися за ней вереницей. Встречные тихо ее вопрошали светила: «Что так грустна? И о чем эти слезы во взоре?» Им отвечала она: «Я земли не забыла, Много оставила там я страданья и горя. Здесь я лишь ликам блаженства и радости внемлю, Праведных души не знают ни скорби, ни злобы — О, отпусти меня снова, создатель, на землю, Было б о ком пожалеть и утешить кого бы».
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Господь, меня готовя к бою, Любовь и гнев вложил мне в грудь, И мне десницею святою Он указал правдивый путь; Одушевил могучим словом, Вдоxнул мне в сердце много сил, Но непреклонным и суровым Меня господь не сотворил. И гнев я свой истратил даром, Любовь не выдержал свою, Удар напрасно за ударом Я отбивая устаю. Навстречу иx враждебной вьюги Я вышел в поле без кольчуги И гибну раненный в бою.
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
1 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Что ты изволишь в котле варить?» «Кашицу, матушка, кашицу, Кашицу, сударыня, кашицу!» 2 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А где ты изволил крупы достать?» «За морем, матушка, за морем, За морем, сударыня, за морем!» 3 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Нешто своей крупы не было?» «Сорная, матушка, сорная, Сорная, сударыня, сорная!» 4 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А чем ты изволишь мешать ее?» «Палкою, матушка, палкою, Палкою, сударыня, палкою!» 5 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет крутенька? «Крутенька, матушка, крутенька, Крутенька, сударыня, крутенька!» 6 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет солона?» «Солона, матушка, солона, Солона, сударыня, солона!« 7 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А кто ж будет ее расхлебывать?» «Детушки, матушка, детушки, Детушки, сударыня, детушки!»
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
(Отрывки) [.......] 2 «Любовью к ближним пламенея, Народ смиренью он учил, Он все законы Моисея Любви закону подчинил, Не терпит гнева он, ни мщенья, Он проповедует прощенье, Велит за зло платить добром; Есть неземная сила в нем. Слепым он возвращает зренье, Дарит и крепость, и движенье Тому, кто был и слаб и хром, Ему признания не надо, Сердец мышленье отперто, Его пытующего взгляда Еще не выдержал никто. Целя недуг, врачуя муку, Везде спасителем он был, И всем простер благую руку, И никого не осудил. То, видно, богом муж избранный! От там, по онпол Иордана, Ходил как посланный небес, Он много там свершил чудес, Теперь пришел он, благодушный, На эту сторону реки, Толпой прилежной и послушной За ним идут ученики». [.......] 4 [.......] И слышит грешница в смущенье: «Она ошиблась! В заблужденье Ее привел пришельца лик: То не учитель перед нею, То Иоанн из Галилеи, Его любимый ученик». 5 Небрежно немощным обидам Внимал он девы молодой, И вслед за ним, с спокойным видом Подходит к храмине другой. В его смиренном выраженье Восторга нет, ни вдохновенья, Но мысль глубокая легла На очерк дивного чела. То не пророка взгляд орлиный, Не прелесть ангельской красы — Делятся на две половины Его волнистые власы; Поверх хитона упадая, Одела риза шерстяная Простою тканью стройный рост В движеньях скромен он и прост; Ложась вкруг уст его прекрасных, Слегка раздвоена брада, — Таких очей благих и ясных Никто не видел никогда. И пронеслося над народом Как дуновенье тишины, И чудно благостным приходом Сердца гостей потрясены. Замолкнул говор. В ожиданье Сидит недвижное собранье, Тревожно дух переводя. И он, в молчании глубоком, Обвел сидящих тихим оком, И, в дом веселья не входя, На дерзкой деве самохвальной Остановил свой взор печальный. 6 И был тот взор как луч денницы, И всё открылося ему, И в сердце сумрачном блудницы Он разогнал ночную тьму. И всё, что было там таимо, В грехе что было свершено, В ея глазах неумолимо До глубины озарено. Внезапна стала ей понятна Неправда жизни святотатной, Вся ложь ее порочных дел — И ужас ею овладел. Уже на грани сокрушенья Она постигла в изумленье, Как много благ, как много сил Господь ей щедро подарил И как она восход свой ясный Грехом мрачила ежечасно. И, в первый раз гнушаясь зла, Она в том взоре благодатном И кару дням своим развратным, И милосердие прочла; И, чуя новое начало, Еще страшась земных препон, Она, колебляся, стояла... И вдруг в тиши раздался звон Из рук упавшего фиала... Стесненной груди слышен стон, Бледнеет грешница младая, Дрожат открытые уста — И пала ниц она, рыдая, Перед святынею Христа.
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Грядой клубится белою Над озером туман; Тоскою добрый молодец И горем обуян. Не довеку белеется Туманная гряда, Рассеется, развеется, А горе никогда!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Двух станов не боец, но только гость случайный, За правду я бы рад поднять мой добрый меч, Но спор с обоими - досель мой жребий тайный, И к клятве ни один не мог меня привлечь; Союза полного не будет между нами - Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя, Пристрастной ревности друзей не в силах снесть, Я знамени врага отстаивал бы честь!
А.К.Толстой. Полное собрание стихотворений в 2-х т. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1984.
Деревцо мое миндальное Все цветами убирается, В сердце думушка печальная Поневоле зарождается: Деревцом цветы обронятся, И созреет плод непрошеный, И зеленое наклонится До земли под горькой ношею!
А.К.Толстой. Колокольчики мои... Москва, "Молодая Гвардия", 1978.
Довольно! Пора мне забыть этот вздор, Пора мне вернуться к рассудку! Довольно с тобой, как искусный актер, Я драму разыгрывал в шутку! Расписаны были кулисы пестро, Я так декламировал страстно, И мантии блеск, и на шляпе перо, И чувства - все было прекрасно. Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье, Хоть нет театрального хламу, Доселе болит еще сердце мое, Как будто играю я драму. И что я поддельною болью считал, То боль оказалась живая - О боже, я раненый насмерть играл, Гладьятора смерть представляя!
Notes: Перево
rupoem.ru
Имя Алексея Константиновича Толстого (родился в С. Петербурге в 1817 году) известно каждому любителю русской словестности. Это и историко - приключенческий роман "Князь Серебряный" и афоризмы Козьмы Пруткова, и драматическая трилогия, и, конечно же, незабываемые строки его стихотворений.В детстве будущий поэт жил в Красном Роге, до семнадцатилетнего возраста "беспрестанно путешествовал с родными... но постоянно возвращался в имение." Как потом вспоминал Толстой, на его склонность к поэзии повлияла брянская природа: "...Воздух и вид наших больших лесов, страстно любимых мною, произвели на меня глубокое впечатление, наложившее отпечаток на мой характер и на всю мою жизнь..." Сюда, в Красный Рог, он вернулся, оставив службу в конце 50-х годов, здесь же и скончался 28 сентября 1875 года, и похоронен возле сельской церкви.Будучи человеком европейского образования, Толстой оставался истинно русским патриотом, не отделявшим себя от судьбы Родины. Как написанные сегодня, звучат его слова:
Да, он грустит во дни невзгоды,Родному голосу внемля,Что на два разные народаРаспалась русская земля.
► Красный Рог - музей имени А.К. Толстого
«Серебряная лира»
Как он любил свой мирный уголок,Взрастивший в нем возвышенные чувства,Где в тишине, от суеты далек,Он уходил в свой чудный мир искусства.... И до конца он любоваться могСвоих лесов любимыми краями:И осенил родимый Красный РогЕго конец безоблачными снами.
АВТОР НЕЗАБЫВАЕМЫХ СТРОК
«Здесь все живет и дышит им, все напоминает о нем: и кресла его, и письменный стол, за которым он писал свои произведения, и черный рояль. Здесь еще не стерлись его следы, отзвуки его голоса, кажется, что он только вчера проходил по этим комнатам».
Сотни подобных записей можно найти в книгах отзывов посетителей литературно-мемориального музея в Красном Роге. Он стал притягательным памятным местом для любителей поэтического слова.
Приезжая сюда, люди воздают дань глубокого уважения Алексею Константиновичу Толстому — выдающемуся русскому поэту, прозаику и драматургу, автору широко известной трилогии «Смерть Иоанна Грозного»,
«Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис», романа «Князь Серебряный», прекрасных исторических баллад, лирических стихотворений, одного из создателей знаменитого Козьмы Пруткова.
Открытие литературно-мемориального музея в Красном Роге состоялось в 1967 году, когда широко отмечалось 150-летие со дня рождения А. К. Толстого. Именно с этим уголком брянского края была связана значительная часть жизни писателя. Усадьба с уникальным парком, живописные окрестности Красного Рога, чарующая русская природа явились своеобразной колыбелью будущего поэта. Сама обстановка будила поэтическую фантазию, развивала склонность к литературному творчеству. Именно здесь А. К. Толстой написал значительную часть произведений.
Родился Алексей Константинович 24 августа 1817 года в Петербурге. Когда мальчику было шесть недель, мать увезла его в Черниговскую губернию в имение своего брата А. А. Перовского — в Погорельцы. Потом они переехали в Красный Рог. Здесь и прошло детство будущего поэта. Позже этот край он назовет своей истинной родиной.
Воспитание Алеши взял на себя его дядя — Алексей Алексеевич Перовский, известный прозаик 20—30-х годов XIX века. Он печатал свои произведения под псевдонимом Антоний Погорельский. А. А. Перовский знакомил племянника с природой, с жизнью местного населения, воспитывал у него любовь ко всему доброму и прекрасному, пробуждал интерес к русской и зарубежной литературе.
Это не прошло бесследно. С шестилетнего возраста А. К. Толстой начал пробовать свои силы в поэзии. О его ранних стихотворных опытах одобрительно отозвался А. С. Пушкин.
Десяти лет будущий поэт с матерью и ее братом побывал в Германии. А еще четыре года спустя состоялось путешествие в Италию.
В 1834 году А. К. Толстого определили в Московский архив Министерства иностранных дел, где он разбирал и производил описание древних документов. В следующем году, т. е. в семнадцать лет, юноша выдержал в словесном отделении Московского университета экзамены на право получения чина и был «признан достойным на вступление в первый разряд чиновников государственной службы». В 1837 году его назначили в русскую миссию при германском сейме во Франкфурте-на-Майне.
После четырехлетнего пребывания в Европе, с конца 1840 года, началась служба Алексея Константиновича в Петербурге. Но сухая казенная работа мало радовала Толстого. Его неодолимо влекло литературное творчество. И он серьезно занимался любимым делом. В 1841 году вышла фантастическая повесть «Упырь», были напечатаны стихотворение, несколько очерков и рассказов. Широко известные стихи «Ты знаешь край, где все обильем дышит...», «Колокольчики мои...», «Василий Шибанов», «Курган» и другие тоже были написаны в этот период, хотя увидели свет гораздо позже.
В начале пятидесятых годов «родился» Козьма Прутков. От имени этого тупого и самовлюбленного бюрократа николаевской эпохи А. К- Толстой, его двоюродные братья Алексей и Владимир Жемчужниковы выступали в самых различных жанрах. Писали стихи, басни, эпиграммы, пародии, пьески, афоризмы, исторические анекдоты, в которых высмеивались явления окружающей действительности.
В сентябре 1861 года. Алексею Константиновичу удалось добиться отставки и бросить службу. Он поселился в Красном Роге. В шестидесятых годах он опубликовал драматическую поэму «Дон Жуан» и роман «Князь Серебряный», затем написал одну за другой три пьесы, составившие трилогию «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис».
В 1867 году вышел сборник стихотворений, подводивший, итог более чем двадцатилетней поэтической работе А. К. Толстого. Большое место в сборнике заняла лирика, в которой главную тему составляют пейзажи родного края и настроения, навеянные им. Как проникновенно звучат, например, эти строки:
Ты знаешь край, где все
обильем дышит, Где реки льются чище серебра, Где ветерок степной ковыль
колышет, В вишневых рощах тонут
хутора, Среди садов деревья гнутся
долу
И до земли висит их плод
тяжелый?
Шумя, тростник над озером
трепещет, И чист, и тих, и ясен свод
небес, Косарь поет, коса звенит
и блещет. Вдоль берега стоит кудрявый
лес, И к облакам, клубяся
над водою, Бежит дымок синеющей струею?
В стихотворении «Колодники», ставшем популярной народной песней, нарисована картина, полная трагизма и безысходности.
Спускается солнце за степи, Вдали золотится ковыль,— Колодников звонкие цепи Взметают дорожную пыль.
Идут они с бритыми лбами, шагают вперед тяжело, Угрюмые сдвинули брови, На сердце раздумье легло.
...Поют про свободные степи, Про дикую волю поют. День меркнет все боле,—
а цепи Дорогу метут да метут...
Отзвуки народных песен с их радостями и печалями слышатся в толстовских «Ты не спрашивай, не распытывай», «Не божьим громом горе ударило», «Ты почто, злая кручинушка», «Кабы знала я, кабы ведала» и других. Народная мудрость, трогательная простота присущи многим этим стихотворениям. Другой темой лирики Толстого является любовь — глубокая, чистая, вдохновляющая.
И еще одна особенность творчества Алексея Константиновича, о которой хорошо сказал композитор П. И. Чайковский: «Толстой — неисчерпаемый источник для текстов под музыку, это один из самых симпатичных мне поэтов». Стихи Толстого были положены на музыку Чайковским, Кюи, Римским-Корсаковым, Рубинштейном, Бородиным, Мусоргским, Рахманиновым, Танеевым и другими. До сих пор, например, не утратил очарования и нежности романс, созданный на эти взволнованные стихи А. К. Толстого:
Средь шумного бала случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели, А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной
свирели. Как моря играющий вал.
Умер Алексей Константинович 28 сентября 1875 года. Похоронили его возле Краснорогскои церкви в семейном склепе.
Гербы рода Толстых
Юбилейная медаль к 170-летию со дня рождения А. К. Толстого
Из построек того времени в усадьбе сохранились домик хозяйственного двора, бывшая прачечная и флигель, в котором ныне располагается музей поэта. За пределами усадьбы находятся церковь и могила поэта с каменным надгробием. Как и толстовская усадьба, они находятся под государственной охраной как памятники истории и культуры.
Ежегодно в сентябре в Красном Роге проводится праздник поэзии. Это дань уважения советских людей А. К- Толстому, творчество которого выдержало испытание временем.
Именем замечательного поэта-земляка назван Брянский городской парк культуры и отдыха. Здесь Алексею Константиновичу Толстому установлен памятник.
В здании флигеля, восстановленном после войны, ныне разместился музей А.К. Толстого
Село Красный Рог. Литературно-мемориальный музей А.К. Толстого, бюст поэта и фамильный склеп Толстых.
Флигель. Единственное сохранившееся мемориальное здание усадьбы. Фото 2006 г.
Портрет А.К. Толстого. (Б. Яшин)
► Алексей Константинович
В Министерстве культуры РФ
По случаю 195-летия писателя: - «О свободе, или Граф А. К. Толстой»
Новая книга Валерии Захаровой «Вслед за Алексеем Константиновичем Толстым. В поисках истины»
НАСЛЕДНИКИ КРАСНОГО РОГА
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ ТОЛСТОГО (краевед Валерия Захаровв)
► Ты знаешь край, где все обильем дышит... (А.К. Толстой о малой родине)
► Красный Рог, любимая усадьба Алексея Константиновича Толстого
► Усадьба Толстого (воспоминания А.Ф. Войстроченко)
► А.К. Толстому
► Снова праздник пришёл в Красный рог
Брянщина вдохновляла его
МИЛЛИОНЫ ЗА МАКУЛАТУРУ (подготовка усадьбы А.К. Толстого к его юбилею)
Село Красный Рог Почепского района место жизни и творчества А. К. Толстого
Усадьба А.К. Толстого в селе Красный Рог Почепского района Брянской области
ТОЛСТОВСКИЕ МОТИВЫ И ОБРАЗЫ В КУЛЬТУРНОМ ЛАНДШАФТЕ БРЯНСКА
Парк-музей им. А.К. Толстого:
Деревянный фонтан "Чёртова мельница"
Памятник А.К. Толстому
3 сентября 2016 г. всё культурное сообщество Брянска и страны отмечает 199 лет графу А.К. Толстому.
Ежегодный Всероссийский праздник поэзии «Серебряная лира»
3 сентября 2016 года в Литературно – мемориальном музее А.К. Толстого состоялся ежегодный Всероссийский праздник поэзии «Серебряная лира». В рамках праздника был организован областной творческий конкурс «Заветные тропинки А.К. Толстого», основанный на одноименном новом туристическом маршруте. В конкурсе приняли участие сотрудники и экскурсоводы государственных и муниципальных музеев Брянской области.
Сотрудники «Брянского государственного краеведческого музея» представили гостям праздника театрализованную миниатюру «Романтические грезы или иллюзии воспоминаний» на стихи А.К. Толстого «Во дни минувшего бывало…». Участники сценки своей удивительной игрой попытались передать зрителю чувства, нахлынувшие на А.К. Толстого при написании данного стихотворения. За участие в конкурсе «Заветные тропинки А.К. Толстого» сотрудники Брянского государственного краеведческого музея были награждены дипломом второй степени.
30 августа в городском выставочном зале открылась фотовыставка «Есть много звуков в сердца глубине…», посвященная 200-летию со дня рождения Алексея Константиновича Толстого. Идею фотографов поддержал директор театра Андрей Викторович Саликов, его режиссером стала заслуженная артистка РФ Марина Финогенова, а воплотили в жизнь артисты Брянского театра драмы им. А.К.Толстого и фотографы фотоклуба «Брянская улица».Народный артист РФ Иосиф Камышев, артисты театра Андрей Савченков, Ксения Ланская, Мария Максимова, Илья Беззуб, Леонид Гой, Татьяна Сычева предстали на фотографиях в образах из «Князя Серебряного» и «Дон Жуана». Елена Дигина и Олег Чиганов воплотили образы Софьи Толстой и Алексея Константиновича Толстого, навеянные стихотворением «Средь шумного бала».Авторы фотографий – образов – Галина Семенова, Наталья Книжникова и Марина Свиридова.
Когда-то эти места бли-стали несказанной роско-шью, и ансамбль усадьбыдо сих пор поражает ве-личием. В 2017 году ис-полняется 200 лет со днярождения известного соз-дателя баллад, лирическихстихов, исторического ро-мана «Князь Серебряный»,а так же драматическойтрилогии «Смерть Иоан-на Грозного», «Царь ФедорИоаннович» и «Царь Бо-рис». Афоризмы КозьмыПруткова, одним из «от-цов» которого был Тол-стой, актуальны и сегодня.Уса дебный дом Тол-стых сгорел в 1941 году,и на его месте в 1993‑мвозведено здание музея.Частью усадьбы являетсясохранившаяся церковьУспен и я, пост роен на яв 1777 году. Самобытныйсплав из элементов дере-вянного зодчества с под-р а ж а н и ем к а ме н н ы мформам при дает сель-ской церквушке особуютеплоту. Известно, чтов 1861 году с крыльца этойцеркви Толстой читал Ма-нифест об освобождениикрестьян от крепостнойзависимости.
Родной Брянск, милая сердцу Брянщина.
И, как сестра, мой путь сопровождалаРека Нерусса – юркое дитя:Сквозь заросли играя и светя,Она то искрилась, то пропадала.(Трубчевск, Брянская область)
Хронограф. Судьбы. События. Мгновения.
1912 год, май. «При ясной и чистой погоде и при большом стечении публики в воздух поднял первый самолёт на Брянщине авиатор Кузьминский».
Картины брянских художников о Брянском крае.
М. Шмыров. «Зима»
Брянские поэты и писатели о земле Брянской.
В брянской литературе тема малой родины - одна из самых значительных. Образы городов, сел и деревень Брянщины раскрываются последовательно и многогранно. В творчестве наших земляков есть много произведений, проникнутых пафосом любви к родине, беспокойством о ее судьбе, гордостью за людей, которые трудятся на брянской земле. Например, стихотворение И. Радченко «Ненаглядная сторона»:
На лугах трава ароматная, Рожью высветлены поля -Это брянская благодатная, Хлебом пахнущая земля.
На холмах дубы лучезарные, Сосен звонкая полоса -Это брянские легендарные, Чудодейственные леса.
Над речной струей дремлет лилия, Ручеек поет, как струна, -Это брянская, сердцу милая, Ненаглядная сторона.
Хронограф. Судьбы. События. Мгновения.
1950 год. Советский период — эпоха переименований. С 1918 по 1967 год улица Фокина называлась улицей Ленина (с перерывом на два года немецкой оккупации, когда ее называли улицей Пушкина), а теперешний проспект Ленина с 1920-х по тот же 1967-й был улицей Фокина (при немцах Бежицкая). Улица Калинина с 1919-го и до конца 1950-х была улицей III Интернационала (при немцах Московской, как до революции). А бульвар Гагарина до конца 1960-х был Советской улицей; улица Горького была улицей Васильева, а Большая Лубянка — улицей Иванова.
Казённая мужская гимназия.Ул. Калинина, 66. Построена в 1913 г. архитектором Н.А. Лебедевым при поддержке меценатов П.С. и С.С. Могилевцевых. Просуществовала как гимназия 5 лет. После гражданской войны в ней находились трудовая школа, совпартшкола.Здание разрушено в годы Великой Отечественной войны. В начале 50-х годов XX века построен городской Дом культуры промкооперации, позже ДК местной промышленности и коммунально-бытовых предприятий (архитектор А.Э. Фридман). Современное использование: городской Дом культуры.
Старые и новые фотографии Брянска и Брянской области.
Так выглядела Петровская гора в 30-е годы. Горне-Никольская церковь сохранилась до сих пор.
Трубчевск
Немного интересного, умного, мудрого.
***********************
Нужно жить так, что бы не бояться отдать своего говорящего попугая главной сплетнице города.
Улыбнись …. чуть чуть лирики.
****************************
Мальчик говорит маме:- Папа уже пришёл! Что мы ему сначала покажем – твоё новое платье или мой дневник?
www.puteshestvie32.ru
1Послушайте, ребята,Что вам расскажет дед.Земля наша богата,Порядка в ней лишь нет.
2А эту правду, детки,За тысячу уж летСмекнули наши предки:Порядка-де, вишь, нет.
3И стали все под стягом,И молвят: «Как нам быть?Давай пошлем к варягам:Пускай придут княжить.
4Ведь немцы тороваты,Им ведом мрак и свет,Земля ж у нас богата,Порядка в ней лишь нет».
5Посланцы скорым шагомОтправились тудаИ говорят варягам:«Придите, господа!
6Мы вам отсыплем злата,Что киевских конфет;Земля у нас богата,Порядка в ней лишь нет».
7Варягам стало жутко,Но думают: «Что ж тут?Попытка ведь не шутка —Пойдем, коли зовут!»
8И вот пришли три брата,Варяги средних лет,Глядят — земля богата,Порядка ж вовсе нет.
9«Ну, — думают, — команда!Здесь ногу сломит черт,Es ist ja eine Schande,Wir m?ussen wieder fort».[1]
10Но братец старший Рюрик«Постой, — сказал другим, —Fortgeh’n w?ar ungeb?urlich,Vielleicht ist’s nicht so schlimm.[2]
11Хоть вшивая команда,Почти одна лишь шваль;Wir bringen’s schon zustande,Versuchen wir einmal».[3]
12И стал княжить он сильно,Княжил семнадцать лет,Земля была обильна,Порядка ж нет как нет!
13За ним княжил князь Игорь,А правил им Олег,Das war ein gro, Ber Krieger[4]И умный человек.
14Потом княжила Ольга,А после Святослав;So ging die Reihenfolge[5]Языческих держав.
15Когда ж вступил ВладимирНа свой отцовский трон,Da endigte f?ur immerDie alte Religion.[6]
16Он вдруг сказал народу:«Ведь наши боги дрянь,Пойдем креститься в воду!»И сделал нам Иордань.
17«Перун уж очень гадок!Когда его спихнем,Увидите, порядокКакой мы заведем!»
18Послал он за попамиВ Афины и Царьград,Попы пришли толпами,Крестятся и кадят,
19Поют себе умильноИ полнят свой кисет;Земля, как есть, обильна,Порядка только нет.
20Умре Владимир с горя,Порядка не создав.За ним княжить стал вскореВеликий Ярослав.
21Оно, пожалуй, с этимПорядок бы и был,Но из любви он к детямВсю землю разделил.
22Плоха была услуга,А дети, видя то,Давай тузить друг друга:Кто как и чем во что!
23Узнали то татары:«Ну, — думают, — не трусь!»Надели шаровары,Приехали на Русь.
24
«От вашего, мол, спораЗемля пошла вверх дном,Постойте ж, мы вам скороПорядок заведем».
25Кричат: «Давайте дани!»(Хоть вон святых неси.)Тут много всякой дряниНастало на Руси.
26Что день, то брат на братаВ орду несет извет;Земля, кажись, богата —Порядка ж вовсе нет.
27Иван явился Третий;Он говорит: «Шалишь!Уж мы теперь не дети!»Послал татарам шиш.
28И вот земля свободнаОт всяких зол и бедИ очень хлебородна,А всё ж порядка нет.
29Настал Иван Четвертый,Он Третьему был внук;Калач на царстве тертыйИ многих жен супруг.
30Иван Васильич ГрозныйЕму был имярекЗа то, что был серьезный,Солидный человек.
31Приемыми не сладок,Но разумом не хром;Такой завел порядок,Хоть покати шаром!
32Жить можно бы беспечноПри этаком царе;Но ах! — ничто не вечно —И царь Иван умре!
33За ним царить стал Федор,Отцу живой контраст;Был разумом не бодор,Трезвонить лишь горазд.
34Борис же, царский шурин,Не в шутку был умен,Брюнет, лицом недурен,И сел на царский трон.
35При нем пошло все гладко,Не стало прежних зол,Чуть-чуть было порядкаВ земле он не завел.
36К несчастью, самозванец,Откуда ни возьмись,Такой задал нам танец,Что умер царь Борис.
37И, на Бориса местоВзобравшись, сей нахалОт радости с невестойНогами заболтал.
38Хоть был он парень бравыйИ даже не дурак,Но под его державойСтал бунтовать поляк.
39А то нам не по сердцу;И вот однажды в ночьМы задали им перцуИ всех прогнали прочь.
40Взошел на трон Василий,Но вскоре всей землейЕго мы попросили,Чтоб он сошел долой.
41Вернулися поляки,Казаков привели;Пошел сумбур и драки:Поляки и казаки,
42Казаки и полякиНас паки бьют и паки;Мы ж без царя как ракиГорюем на мели.
43Прямые были страсти —Порядка ж ни на грош.Известно, что без властиДалёко не уйдешь.
44Чтоб трон поправить царскийИ вновь царя избрать,Тут Минин и ПожарскийСкорей собрали рать.
45И выгнала их силаПоляков снова вон,Земля же МихаилаВзвела на русский трон.
46Свершилося то летом;Но был ли уговор —История об этомМолчит до этих пор.
47Варшава нам и ВильнаПрислали свой привет;Земля была обильна —Порядка ж нет как нет.
48Сев Алексей на царство,Тогда роди Петра.Пришла для государстваТут новая пора.
49Царь Петр любил порядок,Почти как царь Иван,И так же был не сладок,Порой бывал и пьян.
50Он молвил: «Мне вас жалко,Вы сгинете вконец;Но у меня есть палка,И я вам всем отец!
51Не далее как к святкамЯ вам порядок дам!»И тотчас за порядкомУехал в Амстердам.
52Вернувшися оттуда,Он гладко нас обрил,А к святкам, так что чудо,В голландцев нарядил.
53Но это, впрочем, в шутку,Петра я не виню:Больному дать желудкуПолезно ревеню.
54Хотя силён уж оченьБыл, может быть, прием;А всё ж довольно проченПорядок стал при нем.
55Но сон объял могильныйПетра во цвете лет,Глядишь, земля обильна,Порядка ж снова нет.
56Тут кротко или строгоЦарило много лиц,Царей не слишком много,А более цариц.
57Бирон царил при Анне;Он сущий был жандарм,Сидели мы как в ваннеПри нем, das Gott erbarm![7]
58Веселая царицаБыла Елисавет:Поет и веселится,Порядка только нет.
59Какая ж тут причинаИ где же корень зла,Сама ЕкатеринаПостигнуть не могла.
60«Madame, при вас на дивоПорядок расцветет, —Писали ей учтивоВольтер и Дидерот, —
61Лишь надобно народу,Которому вы мать,Скорее дать свободу,Скорей свободу дать».
62«Messieurs, — им возразилаОна, — vous me comblez»[8], —И тотчас прикрепилаУкраинцев к земле.
63За ней царить стал Павел,Мальтийский кавалер,Но не совсем он правилНа рыцарский манер.
64Царь Александр ПервыйНастал ему взамен,В нем слабы были нервы,Но был он джентльмен.
65Когда на нас в азартеСтотысячную ратьНадвинул Бонапарте,Он начал отступать.
66Казалося, ну, нижеНельзя сидеть в дыре,Ан глядь: уж мы в Париже,С Louis le D’esir’e.[9]
67В то время очень сильноРасцвел России цвет,Земля была обильна,Порядка ж нет как нет.
68Последнее сказаньеЯ б написал мое,Но чаю наказанье,Боюсь monsieur Velliot.[10]
69Ходить бывает склизкоПо камешкам иным,Итак, о том, что близко,Мы лучше умолчим.
70Оставим лучше троны,К министрам перейдем.Но что я слышу? стоны,И крики, и содом!
71Что вижу я! Лишь в сказкахМы зрим такой наряд;На маленьких салазкахМинистры все катят.
72С горы со криком громкимIn corpore11, сполна,Скользя, свои к потомкамУносят имена.
73Се Норов, се Путятин,Се Панин, се Метлин,Се Брок, а се Замятин,Се Корф, се Головнин.
74Их много, очень много,Припомнить всех нельзя,И вниз одной дорогойЛетят они, скользя.
75Я грешен: летописныйЯ позабыл свой слог;Картине живописнойПротивостать не мог.
76Лиризм, на всё способный,Знать, у меня в крови;О Нестор преподобный,Меня ты вдохнови.
77Поуспокой мне совесть,Мое усердье зря,И дай мою мне повестьОкончить не хитря.
78Итак, начавши снова,Столбец кончаю свойОт рождества ХристоваВ год шестьдесят восьмой.
79Увидя, что всё хужеИдут у нас дела,Зело изрядна мужаГосподь нам ниспосла.
80На утешенье нашеНам, аки свет зари,Свой лик яви Тимашев —Порядок водвори.
81Что аз же многогрешныйНа бренных сих листахНе дописах поспешноИли переписах,
82То, спереди и сзадиЧитая во все дни,Исправи правды ради,Писанья ж не кляни.
83Составил от былинокРассказ немудрый сейХудый смиренный инок,Раб божий Алексей.
Читать стих поэта Алексей Толстой — История государства российского на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
- Благовест -
Среди дубравы Блестит крестами Храм пятиглавый С колоколами.
Их звон призывный Через могилы Гудит так дивно И так уныло!
К себе он тянет Неодолимо, Зовет и манит Он в край родимый,
В край благодатный, Забытый мною, - И, непонятной Томим тоскою,
Молюсь, и каюсь я, И плачу снова, И отрекаюсь я От дела злого;
Далеко странствуя Мечтой чудесною, Через пространства я Лечу небесные,
И сердце радостно Дрожит и тает, Пока звон благостный Не замирает...
- *** -
В стране лучей, незримой нашим взорам, Вокруг миров вращаются миры; Там сонмы душ возносят стройным хором Своих молитв немолчные дары;
Блаженством там сияющие лики Отвращены от мира суеты, Не слышны им земной печали клики, Не видны им земные нищеты;
Все, что они желали и любили, Все, что к земле привязывало их, Все на земле осталось горстью пыли, А в небе нет ни близких, ни родных.
Но ты, о друг, лишь только звуки рая Как дальний зов, в твою проникнут грудь, Ты обо мне подумай, умирая, И хоть на миг блаженство позабудь!
Прощальный взор бросая нашей жизни, Душою, друг, вглядись в мои черты, Чтобы узнать в заоблачной отчизне Кого звала, кого любила ты,
Чтобы не мог моей молящей речи Небесный хор навеки заглушить, Чтобы тебе, до нашей новой встречи, В стране лучей и помнить и грустить!
(1856)
- Волки -
Когда в селах пустеет, Смолкнут песни селян И седой забелеет Над болотом туман, Из лесов тихомолком По полям волк за волком Отправляются все на добычу.
Семь волков идут смело. Впереди их идет Волк осьмой, шерсти белой, А таинственный ход Завершает девятый; С окровавленной пятой Он за ними идет и хромает.
Их ничто не пугает: На село ли им путь, Пес на них и не лает, А мужик и дохнуть, Видя их, не посмеет, Он от страху бледнеет И читает тихонько молитву.
Волки церковь обходят Осторожно кругом, В двор поповский заходят И шевелят хвостом, Близ корчмы водят ухом И внимают всем слухом: Не ведутся ль там грешные речи?
Их глаза словно свечи, Зубы шила острей. Ты тринадцать картечей Козьей шерстью забей И стреляй по ним смело! Прежде рухнет волк белый, А за ним упадут и другие.
На селе ж, когда спящих Всех разбудит петух, Ты увидишь лежащих Девять мертвых старух: Впереди их седая, Позади их хромая, Все в крови... с нами сила господня!
- *** -
Вот уж снег последний в поле тает, Теплый пар восходит от земли, И кувшинчик синий расцветает, И зовут друг друга журавли.
Юный лес, в зеленый дым одетый, Теплых гроз нетерпеливо ждет; Все весны дыханием согрето, Все кругом и любит и поет;
Утром небо ясно и прозрачно, Ночью звезды светят так светло; Отчего ж в душе твоей так мрачно И зачем на сердце тяжело?
Трудно жить тебе, мой друг, я знаю, И понятна мне твоя печаль: Отлетела б ты к родному краю И земной весны тебе не жаль...
(1856)
- *** -
Где гнутся над омутом лозы, Где летнее солнце печет, Летают и пляшут стрекозы, Веселый ведут хоровод.
"Дитя, подойди к нам поближе, Тебя мы научим летать, Дитя, подойди, подойди же, Пока не проснулася мать!
Под нами трепещут былинки, Нам так хорошо и тепло, У нас бирюзовые спинки, А крылышки точно стекло!
Мы песенок знаем так много, Мы так тебя любим давно - Смотри, какой берег отлогий, Какое песчаное дно!"
(1840-е годы)
- *** -
1 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Что ты изволишь в котле варить?» — «Кашицу, матушка, кашицу, Кашицу, сударыня, кашицу!»
2 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А где ты изволил крупы достать?» — «За морем, матушка, за морем, За морем, сударыня, за морем!»
3 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Нешто своей крупы не было?» — «Сорная, матушка, сорная, Сорная, сударыня, сорная!»
4 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А чем ты изволишь мешать ее?» — «Палкою, матушка, палкою, Палкою, сударыня, палкою!»
5 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет крутенька? — «Крутенька, матушка, крутенька, Крутенька, сударыня, крутенька!»
6 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет солона?» — «Солона, матушка, солона, Солона, сударыня, солона!«
7 «Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А кто ж будет ее расхлебывать?» — «Детушки, матушка, детушки, Детушки, сударыня, детушки!»
(1861)
- *** -
Дождя отшумевшего капли Тихонько по листьям текли, Тихонько шептались деревья, Кукушка кричала вдали.
Луна на меня из-за тучи Смотрела, как будто в слезах; Сидел я под кленом и думал, И думал о прежних годах.
Не знаю, была ли в те годы Душа непорочна моя? Но многому б я не поверил, Не сделал бы многого я.
Теперь же мне стали понятны Обман, и коварство, и зло, И многие светлые мысли Одну за другой унесло.
Так думал о днях я минувших, О днях, когда был я добрей; А в листьях высокого клена Сидел надо мной соловей,
И пел он так нежно и страстно, Как будто хотел он сказать: "Утешься, не сетуй напрасно - То время вернется опять!"
(1840-е годы)
- *** -
Дробится, и плещет и брызжет волна Мне в очи соленою влагой; Недвижно на камне сижу я — полна Душа безотчетной отвагой.
Валы за валами, прибой и отбой, И пена их гребни покрыла, — О, море, кого же мне вызвать на бой, Изведать воскресшие силы?
Почуяло сердце, что жизнь хороша, Вы, волны, размыкали горе, От грома и плеска проснулась душа — Сродни ей шумящее море!
(1858)
- *** -
Запад гаснет в дали бледно-розовой, Звезды небо усеяли чистое, Соловей свищет в роще березовой, И травою запахло душистою.
Знаю, что к тебе в думушку вкралося, Знаю сердца немолчные жалобы, Не хочу я, чтоб ты притворялася И к улыбке себя принуждала бы!
Твое сердце болит безотрадное, В нем не светит звезда ни единая - Плачь свободно, моя ненаглядная, Пока песня звучит соловьиная,
Соловьиная песня унылая, Что как жалоба катится слезная, Плачь, душа моя, плачь, моя милая, Тебя небо лишь слушает звездное!
(1858)
- Колодники -
Спускается солнце за степи, Вдали золотится ковыль, - Колодников звонкие цепи Взметают дорожную пыль.
Идут они с бритыми лбами, Шагают вперед тяжело, Угрюмые сдвинули брови, На сердце раздумье легло.
Идут с ними длинные тени, Две клячи телегу везут, Лениво сгибая колени, Конвойные с ними идут.
"Что, братцы, затянемте песню, Забудем лихую беду! Уж, видно, такая невзгода Написана нам на роду!"
И вот повели, затянули, Поют, заливаясь, они Про Волги широкой раздолье, Про даром минувшие дни,
Поют про свободные степи, Про дикую волю поют, День меркнет все боле, - а цепи Дорогу метут да метут...
(Первая половина 1850-х годов)
- *** -
Колокольчики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Тёмно-голубые? И о чём звените вы В день весёлый мая, Средь некошеной травы Головой качая?
Конь несёт меня стрелой На поле открытом; Он вас топчет под собой, Бьёт своим копытом. Колокольчики мои, Цветики степные! Не кляните вы меня, Тёмно-голубые!
Я бы рад вас не топтать, Рад промчаться мимо, Но уздой не удержать Бег неукротимый! Я лечу, лечу стрелой, Только пыль взметаю; Конь несёт меня лихой, - А куда? не знаю!
Он учёным ездоком Не воспитан в холе, Он с буранами знаком, Вырос в чистом поле; И не блещет как огонь Твой чепрак узорный, Конь мой, конь, славянский конь, Дикий, непокорный!
Есть нам, конь, с тобой простор! Мир забывши тесный, Мы летим во весь опор К цели неизвестной. Чем окончится наш бег? Радостью ль? кручиной? Знать не может человек - Знает бог единый!
Упаду ль на солончак Умирать от зною? Или злой киргиз-кайсак, С бритой головою, Молча свой натянет лук, Лежа под травою, И меня догонит вдруг Медною стрелою?
Иль влетим мы в светлый град Со кремлем престольным? Чудно улицы гудят Гулом колокольным, И на площади народ, В шумном ожиданье Видит: с запада идет Светлое посланье.
В кунтушах и в чекменях, С чубами, с усами, Гости едут на конях, Машут булавами, Подбочась, за строем строй Чинно выступает, Рукава их за спиной Ветер раздувает.
И хозяин на крыльцо Вышел величавый; Его светлое лицо Блещет новой славой; Всех его исполнил вид И любви и страха, На челе его горит Шапка Мономаха.
"Хлеб да соль! И в добрый час!- Говорит державный. - Долго, дети, ждал я вас В город православный!" И они ему в ответ: "Наша кровь едина, И в тебе мы с давних лет Чаем господина!"
Громче звон колоколов, Гусли раздаются, Гости сели вкруг столов, Мед и брага льются, Шум летит на дальний юг К турке и к венгерцу - И ковшей славянских звук Немцам не по сердцу!
Гой вы, цветики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Темно-голубые? И о чем грустите вы В день веселый мая, Средь некошеной травы Головой качая?
(1840-е годы)
- *** -
Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча!
Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой!
(1854)
- *** -
Лишь только один я останусь с собою, Меня голоса призывают толпою. Которому ж голосу отповедь дам? В сомнении рвется душа пополам. Советов, угроз, обещаний так много, Но где же прямая, святая дорога? С мучительной думой стою на пути - Не знаю, направо ль, налево ль идти? Махни уж рукой да иди, не робея, На голос, который всех манит сильнее, Который немолчно, вблизи, вдалеке, С тобой говорит на родном языке!
(Август или сентябрь 1856)
- *** -
Меня, во мраке и в пыли Досель влачившего оковы, Любови крылья вознесли В отчизну пламени и слова. И просветлел мой темный взор, И стал мне виден мир незримый, И слышит ухо с этих пор, Что для других неуловимо.
И с горней выси я сошел, Проникнут весь ее лучами, И на волнующийся дол Взираю новыми очами. И слышу я, как разговор Везде немолчный раздается, Как сердце каменное гор С любовью в темных недрах бьется, С любовью в тверди голубой Клубятся медленные тучи, И под древесною корой, Весною свежей и пахучей, С любовью в листья сок живой Струей подъемлется певучей. И вещим сердцем понял я, Что все рожденное от Слова, Лучи любви кругом лия, К нему вернуться жаждет снова; И жизни каждая струя, Любви покорная закону, Стремится силой бытия Неудержимо к божью лону; И всюду звук, и всюду свет, И всем мирам одно начало, И ничего в природе нет, Что бы любовью не дышало.
(1851 или 1852)
- *** -
Милый друг, тебе не спится, Душен комнат жар, Неотвязчивый кружится Над тобой комар.
Подойди сюда, к окошку, Все кругом молчит, За оградою дорожку Месяц серебрит.
Не скрипят в сенях ступени, И в саду темно, Чуть заметно в полутени Дальнее гумно.
Встань, приют тебя со мною Там спокойный ждет; Сторож там, звеня доскою, Мимо не пройдет.
(1840-е годы)
- *** -
Мне в душу, полную ничтожной суеты, Как бурный вихорь, страсть ворвалася нежданно, С налета смяла в ней нарядные цветы И разметала сад, тщеславием убранный.
Условий мелкий сор крутящимся столбом Из мысли унесла живительная сила И током теплых слез, как благостным дождем, Опустошенную мне душу оросила.
И над обломками безмолвен я стою, И, трепетом еще неведомым объятый, Воскреснувшего дня пью свежую струю И грома дальнего внимаю перекаты...
(1851 или 1852)
- *** -
...Моя душа летит приветом Навстречу вьюге снеговой, Люблю я тройку удалую И свист саней на всем бегу, Гремушки, кованую сбрую И золоченую дугу.
Люблю тот край, где зимы долги, Но где весна так молода, Где вниз по матушке по Волге Идут бурлацкие суда.
Люблю пустынные дубравы, Колоколов призывный гул, И нашей песни величавой Тоску, свободу и разгул.
Она, как Волга, отражает Родные степи и леса, Стесненья мелкого не знает, Длинна, как девичья коса.
Как синий вал, звучит глубоко, Как белый лебедь, хороша, И с ней уносится далеко Моя славянская душа.
(1862)
- *** -
О, не пытайся дух унять тревожный, Твою тоску я знаю с давних пор, Твоей душе покорность невозможна, Она болит и рвется на простор.
Но все ее невидимые муки, Нестройный гул сомнений и забот, Все меж собой враждующие звуки Последний час в созвучие сольет,
В один порыв смешает в сердце гордом Все чувства, врозь которые звучат, И разрешит торжественным аккордом Их голосов мучительный разлад.
(1856)
- *** -
Ой стоги, стоги, На лугу широком! Вас не перечесть, Не окинуть оком!
Ой стоги, стоги, В зеленом болоте, Стоя на часах, Что вы стережете?
"Добрый человек, Были мы цветами,- Покосили нас Острыми косами!
Раскидали нас Посредине луга, Раскидали врозь, Дале друг от друга!
От лихих гостей Нет нам обороны, На главах у нас Черные вороны!
На главах у нас, Затмевая звезды, Галок стая вьет Поганые гнезда!
Ой орел, орел, Наш отец далекий, Опустися к нам, Грозный, светлоокий!
Ой орел, орел, Внемли нашим стонам, Доле нас срамить Не давай воронам!
Накажи скорей Их высокомерье, С неба в них ударь, Чтоб летели перья,
Чтоб летели врозь, Чтоб в степи широкой Ветер их разнес Далеко, далёко!"
(1840-е годы)
- *** -
По гребле неровной и тряской, Вдоль мокрых рыбачьих сетей, Дорожная едет коляска, Сижу я задумчиво в ней, -
Сижу и смотрю я дорогой На серый и пасмурный день, На озера берег отлогий, На дальний дымок деревень.
По гребле, со взглядом угрюмым, Проходит оборванный жид, Из озера с пеной и шумом Вода через греблю бежит.
Там мальчик играет на дудке, Забравшись в зеленый тростник; В испуге взлетевшие утки Над озером подняли крик.
Близ мельницы старой и шаткой Сидят на траве мужики; Телега с разбитой лошадкой Лениво подвозит мешки...
Мне кажется все так знакомо, Хоть не был я здесь никогда: И крыша далекого дома, И мальчик, и лес, и вода,
И мельницы говор унылый, И ветхое в поле гумно... Все это когда-то уж было, Но мною забыто давно.
Так точно ступала лошадка, Такие ж тащила мешки, Такие ж у мельницы шаткой Сидели в траве мужики,
И так же шел жид бородатый, И так же шумела вода... Все это уж было когда-то, Но только не помню когда!
(1840-e годы)
- Правда -
Ах ты гой еси, правда-матушка! Велика ты, правда, широка стоишь! Ты горами поднялась до поднебесья, Ты степями, государыня, раскинулась, Ты морями разлилася синими, Городами изукрасилась людными, Разрослася лесами дремучими! Не объехать кругом тебя во сто лет, Посмотреть на тебя — шапка валится!
Выезжало семеро братиев, Семеро выезжало добрых молодцев, Посмотреть выезжали молодцы, Какова она, правда, на свете живет? А и много про нее говорено, А и много про нее писано, А и много про нее лыгано.
Поскакали добры молодцы, Все семеро братьев удалых, И подъехали к правде со семи концов, И увидели правду со семи сторон.
Посмотрели добры молодцы, Покачали головами удалыми И вернулись на свою родину. А вернувшись на свою родину, Всяк рассказывал правду по-своему: Кто горой называл ее высокою, Кто городом людным торговыим, Кто морем, кто лесом, кто степию.
И поспорили братья промеж собой, И вымали мечи булатные, И рубили друг друга до смерти, И, рубяся, корились, ругалися, И брат брата звал обманщиком. Наконец полегли до единого Все семеро братьев удалых. Умирая ж, каждый сыну наказывал, Рубитися, наказывал, до смерти, Полегти за правду за истину. То ж и сын сыну наказывал, И доселе их внуки рубятся, Все рубятся за правду за истину На великое себе разорение.
А сказана притча не в осуждение, Не в укор сказана — в поучение, Людям добрым в уразумение.
(1858)
- Против течения -
1
Други, вы слышите ль крик оглушительный: «Сдайтесь, певцы и художники! Кстати ли Вымыслы ваши в наш век положительный? Много ли вас остается, мечтатели? Сдайтеся натиску нового времени! Мир отрезвился, прошли увлечения — Где ж устоять вам, отжившему племени, Против течения?»
2
Други, не верьте! Всё та же единая Сила нас манит к себе неизвестная, Та же пленяет нас песнь соловьиная, Те же нас радуют звезды небесные! Правда всё та же! Средь мрака ненастного Верьте чудесной звезде вдохновения, Дружно гребите во имя прекрасного Против течения!
3
Вспомните: в дни Византии расслабленной, В приступах ярых на божьи обители, Дерзко ругаясь святыне награбленной, Так же кричали икон истребители: «Кто воспротивится нашему множеству! Мир обновили мы силой мышления — Где ж побежденному спорить художеству Против течения?»
4
В оные ж дни, после казни Спасителя, В дни, как апостолы шли вдохновенные, Шли проповедовать слово учителя, Книжники так говорили надменные: «Распят мятежник! Нет проку в осмеянном, Всем ненавистном, безумном учении! Им ли убогим идти галилеянам Против течения!»
5
Други, гребите! Напрасно хулители Мнят оскорбить нас своею гордынею — На берег вскоре мы, волн победители, Выйдем торжественно с нашей святынею! Верх над конечным возьмет бесконечное, Верою в наше святое значение Мы же возбудим течение встречное Против течения!
(1867)
- *** -
Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре - О, не грусти, ты все мне дорога! Но я любить могу лишь на просторе - Мою любовь, широкую, как море, Вместить не могут жизни берега.
Когда Глагола творческая сила Толпы миров воззвала из ночи, Любовь их все, как солнце, озарила, И лишь на землю к нам ее светила Нисходят порознь редкие лучи.
И, порознь их отыскивая жадно, Мы ловим отблеск вечной красоты; Нам вестью лес о ней шумит отрадной, О ней поток гремит струею хладной И говорят, качаяся, цветы.
И любим мы любовью раздробленной И тихий шепот вербы над ручьем, И милой девы взор, на нас склоненный, И звездный блеск, и все красы вселенной, И ничего мы вместе не сольем.
Но не грусти, земное минет горе, Пожди еще - неволя недолга,- В одну любовь мы все сольемся вскоре, В одну любовь, широкую как море, Что не вместят земные берега!
(1858)
- *** -
Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо, Над озером туман тянулся полосой, И кроткий образ твой, знакомый и любимый, В вечерний тихий час носился предо мной.
Улыбка та ж была, которую люблю я, И мягкая коса, как прежде, расплелась, И очи грустные, по-прежнему тоскуя, Глядели на меня в вечерний тихий час.
(1856)
- *** -
Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели, А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной свирели, Как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий И весь твой задумчивый вид, А смех твой, и грустный и звонкий, С тех пор в моем сердце звучит.
В часы одинокие ночи Люблю я, усталый, прилечь - Я вижу печальные очи, Я слышу веселую речь;
И грустно я так засыпаю, И в грезах неведомых сплю... Люблю ли тебя - я не знаю, Но кажется мне, что люблю!
(1851)
- *** -
Темнота и туман застилают мне путь, Ночь на землю всё гуще ложится, Но я верю, я знаю: живет где-нибудь, Где-нибудь да живет царь-девица!
Как достичь до нее — не ищи, не гадай, Тут расчет никакой не поможет, Ни догадка, ни ум, но безумье в тот край, Но удача принесть тебя может!
Я не ждал, не гадал, в темноте поскакал В ту страну, куда нету дороги, Я коня разнуздал, наудачу погнал И в бока ему втиснул остроги...
(Август 1870)
- *** -
То было раннею весной, Трава едва всходила, Ручьи текли, не парил зной, И зелень рощ сквозила;
Труба пастушья поутру Еще не пела звонко, И в завитках еще в бору Был папоротник тонкий.
То было раннею весной, В тени берез то было, Когда с улыбкой предо мной Ты очи опустила.
То на любовь мою в ответ Ты опустила вежды - О жизнь! о лес! о солнца свет! О юность! о надежды!
И плакал я перед тобой, На лик твой глядя милый, - То было раннею весной, В тени берез то было!
То было в утро наших лет - О счастие! о слезы! О лес! о жизнь! о солнца свет! О свежий дух березы!
(Май 1871)
- *** -
Ты не спрашивай, не распытывай, Умом-разумом не раскидывай: Как люблю тебя, почему люблю, И за что люблю, и надолго ли? Ты не спрашивай, не распытывай: Что сестра ль ты мне, молода ль жена Или детище ты мне малое?
И не знаю я и не ведаю, Как назвать тебя, как прикликати. Много цветиков во чистом поле, Много звезд горит по поднебесью, А назвать-то их нет умения, Распознать-то их нету силушки. Полюбив тебя, я не спрашивал, Не разгадывал, не распытывал; Полюбив тебя, я махнул рукой, Очертил свою буйну голову!
(30 октября 1851)
- *** -
Ты помнишь ли, Мария, Один старинный дом И липы вековые Над дремлющим прудом?
Безмолвные аллеи, Заглохший, старый сад, В высокой галерее Портретов длинный ряд?
Ты помнишь ли, Мария, Вечерний небосклон, Равнины полевые, Села далекий звон?
За садом берег чистый, Спокойный бег реки, На ниве золотистой Степные васильки?
И рощу, где впервые Бродили мы одни? Ты помнишь ли, Мария, Утраченные дни?
(1840-е годы)
- *** -
Усни, печальный друг, уже с грядущей тьмой Вечерний алый свет сливается все боле; Блеящие стада вернулися домой, И улеглася пыль на опустелом поле.
Да снидет ангел сна, прекрасен и крылат, И да перенесет тебя он в жизнь иную! Издавна был он мне в печали друг и брат, Усни, мое дитя, к нему я не ревную!
На раны сердца он забвение прольет, Пытливую тоску от разума отымет И с горестной души на ней лежащий гнет До нового утра незримо приподымет.
Томимая весь день душевною борьбой, От взоров и речей враждебных ты устала, Усни, мое дитя, меж ними и тобой Он благостной рукой опустит покрывало!
(Август 1856)
- *** -
Из Индии дальной На Русь прилетев, Со степью печальной Их свыкся напев;
Свободные звуки, Журча, потекли, И дышат разлукой От лучшей земли.
Не знаю, оттуда ль Их нега звучит, Но русская удаль В них бьет и кипит;
В них голос природы, В них гнева язык, В них детские годы, В них радости крик;
Желаний в них знойный Я вихрь узнаю И отдых спокойный В счастливом краю,
Бенгальские розы, Свет южных лучей, Степные обозы, Полет журавлей,
И грозный шум сечи, И шепот струи, И тихие речи, Маруся, твои!
(1840-e годы)
- *** -
Что ты голову склонила? Ты полна ли тихой ленью? Иль грустишь о том, что было? Иль под виноградной сенью
Начертания сквозные Разгадать хотела б ты, Что на землю вырезные Сверху бросили листы?
Но дрожащего узора Нам значенье непонятно - Что придет, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно!
Час полуденный палящий, Полный жизни огневой, Час веселый настоящий, Этот час один лишь твой!
Не клони ж печально взора На рисунок непонятный - Что придет, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно!
(Ноябрь 1856)
writerstob.narod.ru
|
|
|
|
|
|
