ГлавнаяСтихиСтихи орлова

Стихи о войне Сергея Орлова. Стихи орлова


Все стихи Сергея Орлова

Хлеб коммуны

 

Я с детства начал жить в коммуне

За Бийском у Алтайских гор.

Под небом дальнего июня

Лежал ее земель простор.

 

Там, как в зеленом океане,

Всё было общее до дна:

Дворы, дома и даже баня —

Для женщин и мужчин одна.

 

Загибы были — коль вглядеться.

Но я то время не сужу,

Я на него глазами детства

Без снисхождения гляжу.

 

Голубоваты, серебристы,

Плеща прохладою в жару,

Фонтаны тополей лучистых

В коммуне гнулись на ветру —

 

На фоне синих, величавых

Гор, поднимающих хребты.

И в дудках, лопухах и травах

Порхали птицы, как цветы.

 

Звенела кузница за речкой,

И кто–то врал из нас, что там

Садится солнышко под вечер

И всходит в небо по утрам.

 

А на плацу, ветрам открытом,

Весь день над крышей дым столбом,

Неладно сшитый, крепко сбитый

Стоял столовой длинный дом.

 

Там пахло щами на пороге,

Там от дресвы белы полы,

Столы, расставив крепко ноги,

Хлеба к дверям несли из мглы.

 

Дрожал, врезаясь в корку с хрустом,

Весь в крошках, будто в рже, металл,

Румяный круглый хлеб — капустных

След листьев снизу сохранял.

 

На двух больших ладонях словно

Пекли его в огне печи,

И он хранил их след неровный,

Все жилки, линии, лучи...

 

Всем одинаковый, бесплатный,

Коммуны хлеб, как тень и свет,

На длинных, струганых, щербатых

Столах некрашеных в обед

 

И в завтрак был и был на ужин,

А нам, ребятам, словно луг,—

Беги к нему, когда он нужен,

С ним рядом соль, зеленый лук,

 

И в жестяных бидонах потных

Обрат — снятое молоко.

Пируй, когда тебе охота!..

Смешное детство далеко.

 

Ты быстро улетело, детство,

Уже твоих не слышно крыл.

Но в жизни есть одно наследство, –

И я нигде не позабыл

 

Коммуны хлеб. Под синим небом

Не раз я ел его потом —

На пятерых буханку хлеба

Рубя трофейным тесаком,—

 

В ладонь с брони сгребая крошки,

Промерзшие, как серебро,

Под артналетом и бомбежкой,

Как смерть и жизнь, зло и добро.

 

Он черствым был, с огнем и горем,

Как слезы был, но в жизни мне

Он не бывал ни разу горек —

Ни в детстве и ни на войне.

 

И я считаю счастьем личным

Все, что мне жизнь несла, даря:

Коммуны круглый хлеб пшеничный

И ветер близкий Октября.

 

1957

45parallel.net

Стихи Орлова

Косматый, рыжий, словно солнце, я Оптимистичен до конца. Душа моя огнепоклонница, Язычница из-под венца. Чем дело кончилось с татарами? Как мартом сарафан белён! Вдрызг реактивными фанфарами Исполосован небосклон. Летят дюралевые капли По небу синему, свистя. Не так ли хлынет вниз, не так ли Ливнь реактивного дождя? Но вальсы, вальсы, только вальсы, Кружа в динамике, дрожат. Белеют на баранке пальцы, Темнеет у шофёра взгляд. Весь голубой, как будто глобус, В никелированной росе Летит размашистый автобус По пригородному шоссе. Он в солнце, в первых лужах, в глине... Творится на земле весна, Как при Микуле и Добрыне, Как при Владимире, красна. И Лель сидит на косогоре С кленовой дудочкой в зубах, И витязи торчат в дозоре, Щитами заслепясь в лучах. Мосты над реками толпятся, В бензинном дыме провода... И ничего не может статься С весной и Русью никогда.

В книгу судеб не внесена, Летописцами не отмечена Мать, невеста или жена, А в сказаньях и песнях — женщина. Бьют её за то, что мягка, Что добра, что глаза, как блюдца, Но одна она на века, Государства и революции. Но звезда горит, не свеча — Очи вздрагивают, опущены, И младенец спит у плеча... Мать Ульянова, няня Пушкина. Как рука с ним сопряжена, Нет на свете дороже бремени, Вот несёт его в мир она В бури века и грозы времени. Страху нет и безверья нет, Проливается сквозь метели Милосердия горний свет Над землёй, как над колыбелью.

В огне холодном, плещущем до крыш, Как накануне преставленья света, Гремел Париж, плясал и пел Париж, Париж туристов всей Земли-планеты. Катились волны стали и стекла, Мела метель слепящего нейлона, Бензинного и женского тепла, За двадцать франков переоценённых. Но я стоял не перед ней застыв, — Я увидал, как в огненном прибое На улице, в толпе, глаза закрыв, Забыв про город, целовались двое. Как будто бы в лесу, к плечу плечо, Они вдвоём — и холодок по коже, Стыдливо, неумело, горячо... Влюблённые на всей земле похожи. Здесь, среди камня, стали и стекла, В твой час, Париж, поэтами воспетый, Меня на Монпарнасе обожгла Травинка человеческого света, Ничем не истребимая дотла, Как в тьме кромешной маленькая веха, Она, колеблясь, тонкая цвела Под грозным небом атомного века.

Вот человек — он искалечен, В рубцах лицо. Но ты гляди И взгляд испуганно при встрече С его лица не отводи.

Он шёл к победе, задыхаясь, Не думал о себе в пути, Чтобы она была такая: Взглянуть — и глаз не отвести!

Дорогу делает не первый, А тот, кто вслед пуститься смог. Второй. Не будь его, наверно, На свете не было б дорог. Ему трудней безмерно было — Он был не гений, не пророк — Решиться вдруг, собрать все силы И встать и выйти за порог. Какие в нём взрывались мысли! И рушились в короткий миг Устои все привычной жизни. Он был прекрасен и велик. Никто не стал, никто не станет Второго славить никогда. А он велик, как безымянен, Он — хаты, сёла, города! И первый лишь второго ради Мог всё снести, мог пасть в пути, Чтоб только тот поднялся сзади, Второй, чтобы за ним идти. Я сам видал, как над снегами, Когда глаза поднять невмочь, Солдат вставал перед полками И делал шаг тяжёлый в ночь. В настильной вьюге пулемёта Он взгляд кидал назад: «За мной!» Второй поднялся. Значит, рота И вся Россия за спиной. Я во второго больше верю. Я первых чту. Но лишь второй Решает в мире — а не первый, Ни бог, ни царь и не герой.

Голос первой любви моей - поздний, напрасный - Вдруг окликнул, заставил на миг замереть, И звучит до сих пор обещанием счастья. Голос первой любви, как ты мог уцелеть?..

Над горящей землёй от Москвы до Берлина Пыль дорог, где отстать - хуже, чем умереть, И в бинтах все берёзы, в крови все рябины... Голос первой любви, как ты мог уцелеть?

На тесовой калитке снежок тополиный, Холодок первый губ, как ожог, не стереть... А года пролетели, их, как горы, не сдвинуть. Голос первой любви, как ты мог уцелеть?!

Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград. Ему как мавзолей земля - На миллион веков, И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков. На рыжих скатах тучи спят, Метелицы метут, Грома тяжёлые гремят, Ветра разбег берут. Давным-давно окончен бой... Руками всех друзей Положен парень в шар земной, Как будто в мавзолей...

Земля потрескалась от зноя, В стручки свернулася листва, Деревья умирали стоя, Поникнув, падала трава.

Но вот в узде гремящих молний Пришла гроза издалека, И, воздух пением наполнив, На землю ринулась река.

И стало мне под ливнем ясно Сквозь шум воспрявших трав тогда, На свете есть не только в сказках — Живая вправду есть вода.

Вот так и ты пришла однажды, Как ливень из живой воды, Когда я погибал от жажды, Как те зелёные сады.

И если я тебя не встречу, Я выдумаю наугад И жаркие, крутые плечи, И косы длинные до пят.

Из света лёгкого, из зыбкой Мечты, неведомой иным, Я сам создам твою улыбку И не отдам тебя другим.

И ты войдёшь (по всем приметам Я верю в рождество твоё), Как дождь в засушливое лето, В моё навеки бытиё.

Несостоявшиеся вёсны, Сожжённые в огне войны, Вдруг засверкают в травах росных, Для нас с тобою созданы.

Нам будет вновь по девятнадцать Не тронутых войною лет. Я всё забуду, может статься, Забуду тьмою бивший свет.

Кто же первый сказал мне на свете о ней? Я никак не припомню сейчас. Может, первый назвал её имя ручей, Прозвенел по весне и погас.

Мог сказать бы отец, но я рос без отца. В школе мать говорила, обучая детей. Я не слышал, я ждал лишь уроков конца, — Дома не с кем меня оставлять было ей.

А вокруг только небо, леса и поля, Пела птица-синица, гуляли дожди, Колокольчик катился, дышала земля, И звенел ручеёк у неё на груди.

Может, птица-синица, берёза в лесах, Колокольчик с дороги, калитка в саду, В небе радуга, дождь, заплутавший в овсах, Пароход, прицепивший на мачту звезду,

Рассказали, как это бывает, о ней. Но тогда я, пожалуй, был робок и мал И не знал языка ни синиц, ни дождей... Я не помню, кто мне о России сказал.

Любимая, ко мне приходит снова Старинная изведанная грусть, И я её сегодня за основу Беру и наговоров не боюсь.

Я шёл к тебе по опалённым вёрстам, Ещё ты дальше от меня сейчас. Пусть стих мой на бессоннице завёрстан, А ты спокойно дремлешь в этот час.

Но я припомню старые рассветы И те полузабытые слова, Своей короткой юности приметы, За далью различимые едва.

Что ж, в юности мы все клялись когда-то Любить до смерти, глядя на луну, Но смерть и жизнь познавшие солдаты, Над этим не смеялись и в войну.

Мы пронесли воспоминанья эти В тяжёлых танках, в дымной духоте, Сквозь грязь и кровь, по яростной планете В своей первоначальной чистоте.

И я пришёл, и я спросил в тот вечер, Ты усмехнулась, ведь любовь прошла, Но даже дерзко дрогнувшие плечи Сказали больше, чем ты мне могла.

Серебряным кольцом пророкотала Над миром журавлиная труба. Да, злую шутку всё-таки сыграла Над нами пресловутая судьба...

Муку надо же такую, Всё о чём-то вспоминаю, Всё ищу и всё тоскую, А о чём сказать — не знаю.

Всё не те слова и строки, Не о том печаль и радость, Близких дней и дней далёких Память мучу — нету ладу.

Вроде было очень много Встреч, прощаний, расставаний, А молю, за-ради бога, Об одном хотя свиданье.

С той невыдуманной, ясной, Душу захватившей круто, С жаркой, истинно прекрасной, Озарившей ночь минутой.

Чтоб потом кому-то, где-то Люди в трудный час сказали: «Повтори-ка снова это», — И минуту помолчали.

На Большом Гнездиковском, В доме десять ли, восемь ли, Что напротив аптеки, Красным камнем одет, Проживает красивая, Рыжеволосая, Одинокая женщина Двадцати восьми лет.

У неё есть друзья. И звонки телефонные Вопрошают квартиру О ней допоздна. У неё есть поклонники, Честно влюблённые, Но всерьёз не считается С ними она.

Утро раннее Сыплет стальные горошины Из будильника на пол, И, словно в ответ, Закрывая глаза На мгновенье ладошками, Словно девочка, Женщина смотрит на свет.

Тесных туфелек стук, У кровати поставленных, Открывает дорогу Знакомых забот. Папироска измятая Ртом окровавлена, Выпит чай, Сунут в сумку с собой бутерброд.

Ах, как много их — В туфельках дробных, начищенных С банным ветром Выносит метро поутру На Тверском, на Арбате, На Пресне!.. И сыщешь ли Ту, что тоже спешит На студёном ветру?..

Как из камня высечены сталью, От сапог до самых плеч в пыли, Разметавшись молча на привале, Спят солдаты посреди земли.

А от них налево и направо Зарева полощутся во мгле, Догорает грозная держава В свежей ржави, в пепле и золе.

Батареи издали рокочут, Утопают города в дыму, Падают разорванные в клочья Небеса нерусские во тьму.

Но спокойно за пять лет впервые Спят солдаты посреди огней, Потому что далеко Россия — Даже дым не долетает к ней!

Не забыл я тебя, Но грустить не грущу, не тоскую.. Просто ветры трубят, Просто где-то кукушка кукует. Дождь прошёл стороной, В небе радуга разом повисла Над берёзкой лесной, Надо мной золотым коромыслом. Показалось мне просто, Что всё это было, всё было, Дождь, кукушка, берёзка, Что ты обо мне не забыла... Просто девушка встречная Мне озорно улыбнулась С золотого крылечка, И вдруг без причины взгрустнулось...

Облако за месяц зацепилось, За рекой кричали поезда. Ничего такого не случилось, Только грусть пропала без следа.

Просто захотелось оглянуться, Постоять у моста, у воды, До неба тростинкой дотянуться, Прикурить цигарку от звезды,

Услыхать травы произрастанье, Трепет заполуночных планет И ещё того, чему названья В нашем языке, пожалуй, нет...

Я здесь живу на сквозняке, Меж гор, поднявшихся до неба, Не на курорте, а в тоске, В какой ещё ни разу не был. Уж месяц март, а здесь зима — Такой не помнят старожилы. Дрожат озябшие дома, Скрипят деревья что есть силы. Отсюда надо бы бежать, Но, на весну тая надежды, Я продолжаю что-то ждать На юге, средь сугробов снежных. Над отопленьем паровым Окно у нас пургой забито. Я сплю и ем, и мой режим Ещё на двадцать дней рассчитан. Но это всё — не вся тоска: Есть здесь на телефон тропинка, Там голос твой издалека Звенит холодный, словно льдинка. И трубка, брошенная зло, Летит на рычажок с размаху. И все надежды на тепло Опять летят куда-то прахом. Клубится на горах мороз. В лицо с размаху хлещут вьюги... Не дай бог, чтобы вам пришлось Вот так зазимовать на юге.

Броня от солнца горяча, И пыль похода на одежде. Стянуть комбинезон с плеча - И в тень, в траву, но только прежде Проверь мотор и люк открой: Пускай машина остывает. Мы всё перенесём с тобой - Мы люди, а она стальная...

Приснилось мне жаркое лето, Хлеба в человеческий рост И я — восемнадцатилетний — В кубанке овсяных волос.

Такой, как на карточке старой: Без шрамов военной поры, Ещё не видавший пожаров, Ещё не ходивший в прорыв

На танке гвардейской бригады По дымному тракту боёв, Ещё не писавший в тетради Ни строчки военных стихов.

Во сне в ту далёкую пору Я глянул с улыбкой, а там Парнишка с доверчивым взором Шагал напрямик по полям.

Весёлый, счастливый, довольный, Ничуть не тревожась о том, Что девушка в садике школьном Впервые тоскует о нём.

Шагал, не жалея пшеницы, Шагал, тишины не ценя, Не слушая песенку птицы, Что встала у солнца, звеня.

На русого мальчика глядя, Мне так захотелось сказать: «Вернись к этой девушке в садик, Ей лёгкие руки погладь.

На тропку сверни из пшеницы, Почувствуй, как тихо вокруг, Послушай залётную птицу, — Не поздно пока ещё, друг».

Но тут же я вспомнил о том, как Ревел над землёю металл, Как в чёрных окопных потёмках Я письма твои ожидал;

Как небо казалось оттуда Синей, чем любимой глаза, И тишь приходила как чудо, Когда умолкала гроза;

Как падал я в травы устало, Не помня уже ничего...

Его впереди это ждало — И я не окликнул его.

Пусть о нас вспоминать будут редко, Пусть потомки забудут о том, Как за них несчастливые предки Умирали под Мгой и Орлом.

Всё равно в этой жизни далёкой Будем вечно мы жить среди них Чернозёмом на пашнях широких, Кирпичами в дворцах голубых.

В лёгкой песне берёз по дорогам, На рассвете в прохладной росе, В ясных реках и травах, во многом, Без чего нету жизни совсем...

Без чего не сбывается счастье... Мы придём непременно в него, В этот век, через дым и ненастье, Став свободным дыханьем его.

Пусть оборот вокруг оси Земля спокойно совершила И прошлого не воскресить Уже нам никакою силой, Я всё ищу вчерашний день, Любые принимая меры... Клубит по-прежнему сирень По палисадникам и скверам. Твой след, впечатанный в песок, Давно исчез с дорожек сада. Его сегодня пересёк Рассветный ветер без пощады... А я хочу, чтоб миг любви Весь мир вращающая сила, Вспять шар земной оборотив, Из прошлого мне возвратила.

Руками, огрубевшими от стали, Писать стихи, сжимая карандаш. Солдаты спят — они за день устали, Храпит прокуренный насквозь блиндаж. Под потолком коптилка замирает, Трещат в печурке мокрые дрова... Когда-нибудь потомок прочитает Корявые, но жаркие слова И задохнётся от густого дыма, От воздуха, которым я дышал, От ярости ветров неповторимых, Которые сбивают наповал. И, не видавший горя и печали, Огнём не прокалённый, как кузнец, Он предкам позавидует едва ли, Услышав, как в стихах поёт свинец, Как дымом пахнет всё стихотворенье, Как хочется перед атакой жить!.. И он простит мне в рифме прегрешенье. Он этого не сможет не простить. Пускай в сторонку удалится критик: Поэтика здесь вовсе ни при чём. Я, может быть, какой-нибудь эпитет — И тот нашёл в воронке под огнём. Здесь молодости рубежи и сроки, По жизни окаянная тоска... Я порохом пропахнувшие строки Из-под обстрела вынес на руках.

Я — словно опустевшая квартира, Откуда за полночь ушли друзья. В ней происходит перестройка мира, Которую откладывать нельзя. Передвигаю вещи и предметы, Сор выметаю. Убираю дом. Переключаю свет. Поменьше света. И больше трезвой ясности притом! Слова, слова... Они ещё клубятся, Как дым несвежий старых сигарет, Даёшь сквозняк! Пусть ветер с Петроградской Обдаст прохладой стены и паркет. Но главное не в этом. Тихо стало. С Невы влетел и зазвучал во мне Крик чайки. Отдалённый гром вокзала, Стук каблучков, как строчка в тишине..

Скрипучие сосны залива, Тяжёлый, намокший песок И ветер, упавший с обрыва На пену морскую у ног. А ты, на Суворовском, знаю, Не думаешь вовсе о том, Как я одинокий шагаю На береге этом пустом. На пирсе пустынно и голо, Какая-то птица кричит, И месяца тонкий осколок Занозою в туче торчит. А ты не придёшь в этот вечер, Тебе никогда не понять, Как мне одному только встречу С тоской неприкаянной ждать. И думать настойчиво — снова Молчание будет и ложь, Где больно от каждого слова... Но ты никогда не поймёшь. Скрипучие сосны залива, Тяжёлый, намокший песок И ветер, упавший с обрыва На пену морскую у ног.

Смеялась женщина, смеялась, Как будто яблоки роняла, Как будто тень и свет сменялись, И людям всё казалось мало.

Ей ветер обнажал колени, Она подол рукою била И хохотала в упоенье Так, как она всегда любила.

И всё вокруг переменилось, Всё стало праздничней и ярче, Всё сдвинулось, переместилось И стало вдруг свежей и жарче.

А было лишь — такая малость: Катилось, звоном озаряло, — Смеялась женщина, смеялась, Как будто яблоки роняла.

В машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился... День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился.

От щели, может, пятый час Водитель не отводит глаз. А щель узка, края черны, Летят в неё песок и глина, Но в эту щель от Мги видны Предместья Вены и Берлина.

Буксиру не приснится океан. В затоне тихом, на приколе вечном, Стоит видавший виды ветеран, И ржавчина легла ему на плечи.

Он, пресноводный житель длинных рек, Весь почернел от копоти и сажи. В каком году он начинал свой век — Ему, пожалуй, и не вспомнить даже!

А сколько он провёл больших плотов Да барок с камнем, с кирпичом к причалам! Из них не малых десять городов Построить можно было бы, пожалуй.

Мальчишки удят с борта пескарей, В пустынном трюме бродят по железу. Он молча спит, ни широтой морей, Ни далью океанскою не грезя.

Лишь тонким стоном отвечает сталь, Когда гудят суда на повороте... Стоит буксир, как бы сама печаль, Сама тоска железа по работе.

Старый снимок Нашёл я случайно в столе Среди справок В бумажной трухе, в барахле.

Старый снимок далёких, Но памятных лет. Ах, каким я красивым Был тогда на земле!

Шлем ребристый кирзовый Да чуб в три кольца, Зубы белой подковой, Веснушки, что солнца пыльца.

Не целован ещё И ни разу не брит, Крепко через плечо Портупеей обвит.

Вдаль гляжу я весёлый, Прислонившись к броне, Среди сосен и ёлок, На великой войне.

Светит солнце на траках, Дымится броня. Можно просто заплакать, Как мне жалко меня.

Время крепости рушит, А годы летят... Ах, как жаль мне веснушек Ржаной звездопад!

Я встретил женщину одну И вспомнил о девчонке русой. Весь город был у ней в плену — Глаз, песенок, проказ и вкусов. Весь деревянный рай земной, Черёмуховый, двухэтажный, Со средней школой, с тишиной, Со змеем в облаках бумажным. Мы не встречались десять лет. Лет шесть не знали друг о друге... Из-под ресниц прохладных свет Метнулся в радостном испуге. Она — и не она, собой, Как светом, день преображая, Красивая передо мной Стояла женщина чужая. Я девочку любил тогда. Есть память — с этого вокзала И в юность ходят поезда. «Ты помнишь?..» — девочка сказала. Я оглянулся — Сердце сжалось: Разлукой сожжена дотла, Любовь передо мной предстала, Как степь, от солонца бела. Два-три куста воспоминаний На ней пока ещё росли, Не зелень, а одно названье, Всё пожелтевшее, в пыли... А дальше пепел трав горелых И отпечатки в нём цветов, Когда-то синих, алых, белых, — И я заплакать был готов. Но предо мной, открыта свету, Стройна, лукава, смущена, Стояла и ждала ответа, Как даль весенняя, она. Звала она щемящей грустью, В которой солнце, тишь, гроза... И я забыл девчонки русой Проказы, песенки, глаза.

Ты в жизни жёг хоть раз мосты В своей, Как жгут мосты сапёры, Настилы руша с высоты И за рекой оставив город? Он бел. Над ним плывут сады, Сверкают шпили колоколен, Но сожжены к нему мосты, И надо уходить по полю. И лучше не глядеть назад. Там над безгрешною рекою Мосты горят, мосты горят — Твоею зажжены рукою. Ты в жизни жёг хоть раз мосты? Вот так, а может быть, иначе? На пламя глядя с высоты, Сто раз оборотившись, плача. Сапёрам что! Они пройдут Огонь и дым, но час настанет — Мосты сапёры возведут, И город вновь в их лица глянет. А в жизни жгут мосты навек, И в прошлое возврата нету, В тот город за разливом рек, Где мост горит в разгаре лета.

Ты любовь не зови, Коль ушла она прочь от порога. От несчастной любви Есть отличное средство — дорога.

Километрами меряй Летящее время разлуки. Позабудешь потерю, Коль занято сердце и руки.

Поброди по тайге, задубей От наждачных ветров на заимках, От железных дождей, От мороза и льда, от зазимка.

Топором поработай И горы порви аммоналом, Всё забудь, и, припомнив кого-то, Вернись, и влюбляйся сначала —

В синеглазую девушку, Вовсе не схожую с тою, Не подумавши (где уж там!), Стоит любить иль не стоит.

И нагрянет любовь, От которой некуда деться, А коль влюбишься вновь — Помогло, значит, верное средство!

Бронебойным снарядом Разбитый в упор лобовик, Длинноствольная пушка Глядит немигающим взглядом В синеву беспредельного неба...

Почувствуй на миг, Как огонь полыхал, Как патроны рвались и снаряды, Как руками без кожи Защёлку искал командир, Как механик упал, рычаги обнимая И радист из «ДТ» По угрюмому лесу пунктир Прочертил, Даже мёртвый Крючок пулемета сжимая.

На кострах умирали когда-то Ян Гус и Джордано Бруно, Богохульную истину Смертью своей утверждали...

Люк открой и взгляни в эту башню Где пусто, черно... Здесь погодки мои За великую правду В огне умирали!

Уходит женщина. Уходит, Как солнце с неба, как река За горизонт по шатким сходням Травы, кувшинок, тростника. Уходит женщина так просто, Без слов, без слёз, без жалоб прочь, Как в океане синий остров, Как день уходит и как ночь, — Естественно, обычно, вечно Уходит женщина. Не тронь. Так, уходя, идёт навстречу Кому-то ветер и огонь. Как ливень с тысячей мелодий Из поля в новые поля, Уходит женщина. Уходят И гаснут следом тополя. Уходит женщина. Ни злоба, Ни просьбы не понятны ей, И задержать её не пробуй, Остановить её не смей. Молить напрасно, звать напрасно. Бежать за ней — напрасный труд... Уходит — и её, как праздник, Уже, наверно, где-то ждут.

Учила жизнь сама меня. Она сказала мне, - Когда в огне была броня И я горел в огне, - Держись, сказала мне она, И верь в свою звезду, Я на земле всего одна, И я не подведу. Держись, сказала, за меня. И, люк откинув, сам Я вырвался из тьмы огня - И вновь приполз к друзьям.

Я с детства начал жить в коммуне За Бийском у Алтайских гор. Под небом дальнего июня Лежал её земель простор.

Там, как в зелёном океане, Всё было общее до дна: Дворы, дома и даже баня — Для женщин и мужчин одна.

Загибы были — коль вглядеться. Но я то время не сужу, Я на него глазами детства Без снисхождения гляжу.

Голубоваты, серебристы, Плеща прохладою в жару, Фонтаны тополей лучистых В коммуне гнулись на ветру —

На фоне синих, величавых Гор, поднимающих хребты. И в дудках, лопухах и травах Порхали птицы, как цветы.

Звенела кузница за речкой, И кто-то врал из нас, что там Садится солнышко под вечер И всходит в небо по утрам.

А на плацу, ветрам открытом, Весь день над крышей дым столбом, Неладно сшитый, крепко сбитый Стоял столовой длинный дом.

Там пахло щами на пороге, Там от дресвы белы полы, Столы, расставив крепко ноги, Хлеба к дверям несли из мглы.

Дрожал, врезаясь в корку с хрустом, Весь в крошках, будто в рже, металл, Румяный круглый хлеб — капустных След листьев снизу сохранял.

На двух больших ладонях словно Пекли его в огне печи, И он хранил их след неровный, Все жилки, линии, лучи...

Всем одинаковый, бесплатный, Коммуны хлеб, как тень и свет, На длинных, струганых, щербатых Столах некрашеных в обед

И в завтрак был и был на ужин, А нам, ребятам, словно луг, — Беги к нему, когда он нужен, С ним рядом соль, зелёный лук,

И в жестяных бидонах потных Обрат — снятое молоко. Пируй, когда тебе охота!.. Смешное детство далеко.

Ты быстро улетело, детство, Уже твоих не слышно крыл. Но в жизни есть одно наследство, - И я нигде не позабыл

Коммуны хлеб. Под синим небом Не раз я ел его потом — На пятерых буханку хлеба Рубя трофейным тесаком, —

В ладонь с брони сгребая крошки, Промёрзшие, как серебро, Под артналётом и бомбёжкой, Как смерть и жизнь, зло и добро.

Он чёрствым был, с огнём и горем, Как слёзы был, но в жизни мне Он не бывал ни разу горек — Ни в детстве и ни на войне.

И я считаю счастьем личным Всё, что мне жизнь несла, даря: Коммуны круглый хлеб пшеничный И ветер близкий Октября.

Это было всё-таки со мной В день девятый мая, в сорок пятом: Мир желанный на оси земной Утвердил я, будучи солдатом.

Пели птицы, радуга цвела, Мокрой солью заливало щёки... А земля сожжённая ждала, И с неё я начал, как с опоки.

Начал вновь мечты и все дела, Села, пашни, города, плотины, Выбелив на солнце добела Гимнастёрки жёсткую холстину.

Это было всё-таки со мной. Для труда, прогулки и парада Не имел я лучшего наряда И в рабочий день и в выходной.

Кто-то за железною стеной Рабским посчитал моё терпенье. Что ему сказать? Его с коленей В сорок пятом поднял я весной, Начиная мира сотворенье.

Шёл бетон, вставали корпуса, Реки переламывали спины, Домны озаряли небеса, Плуг переворачивал равнины.

Это было всё-таки со мной. С неба на земные континенты Я ступил, затмив собой легенды, В форме космонавта голубой... Это было всё-таки со мной!

philosofiya.ru

Владимир Орлов. Стихи для детей читать онлайн

Содержание:

Говорить с детьми о Главном на понятном им языке – это талант. Таким талантом обладал Владимир Натанович Орлов – замечательный писатель и поэт, внесший немалый вклад в развитие детской литературы и драматургии.

Его стихи с незамысловатыми рифмами близки и понятны даже самым маленьким. В них – ключ к пониманию явлений природы, повадок животных и птиц, зачатки большого и светлого чувства – любви к своей Родине, уроки вежливости и доброты. Читаешь строки, созданные этим замечательным человеком – и, как настоящие, предстают перед глазами воробей, радующийся приходу весны, и малюсенький светлячок, ищущий друга, старичок-дымовой и обманщица-ворона. Почитайте с малышом эти замечательные стихи и взгляните на мир глазами ребенка!

В АПРЕЛЕ

Первый солнечный денёк.

Дyет вешний ветерок.

Воробьи развеселились

В эти тёплые часы.

А сосyльки прослезились

И повесили носы.

Конница весны

Не капель весенняя

Пробивает лёд -

Это в настyпление

Конница идёт.

Встреченная птицами

В ранние часы,

Цокает копытцами

Конница весны.

И совсем не капельки

Капают крyгом -

Маленькие сабельки

Блещyт серебром.

По снегам проворная

Конница летит,

Оставляя чёрные

Ямки от копыт.

В ЛЕСУ ТЕПЕРЬ СВЕТЛЕЙ И ТИШЕ

В лесу теперь светлей и тише,

Видна сквозь ветви вышина.

Его вершина, словно крыша,

Огнем осенним сожжена.

Среди стволов туман пушистый,

Как дым клубится на заре,

Слетают листья, словно искры,

И догорают на земле.

ВОРОБЕЙ

Воробей взъерошил

Пёрышки -

Жив, здоров

И невредим.

Ловит мартовское

Солнышко

Каждым пёрышком

Своим.

ВОРОНА

- Кра! -

Кричит ворона. -

Кража!

Караул!

Грабеж!

Пропажа!

Вор прокрался

Утром рано!

Грош украл он

Из кармана!

Карандаш!

Картонку!

Пробку!

И красивую

Коробку!

- Стой, ворона

Hе кричи.

Hе кричи ты,

Помолчи.

Жить не можешь

Без обмана -

У тебя ведь

Hет кармана.

- Как?! -

Подпрыгнула ворона,

И моргнула

Удивленно:

- Что ж вы раньше

Hе сказали?!

Кар-р-раул!

Кар-р-ман!

Укр-р-рали!

ВСЕ ЗЛЕЕ, ЗЛЕЕ, ЗЛЕЕ...

Все злее, злее, злее

На улице мороз.

И каждый потеплее

Закутывает нос.

И людям, и машинам

Сейчас не до красы.

И люди, и машины

Закутали носы.

ДОБРЫЙ ДЕНЬ

День был серый,

Непогожий.

Над землей

Густела тень.

- Добрый день! –

Сказал прохожий.

Я ответил:

- Добрый день!

После этого

Мгновенья

До конца

Большого дня

Почему-то настроенье

Было добрым

У меня.

ДЫМОВОЙ

В трубе и летом и зимой

Живет мохнатый дымовой.

Он много лет в трубе живет,

Оберегая дымоход.

Трубой доволен старичок:

Там жарким летом – сквознячок.

Зимой поет он сам себе,

И дымом греется в трубе.

Он ежедневно перед сном

Глядит в трубу, как астроном:

Следит за тем, чтоб в небесах

Стояли звезды на местах.

А днем следит, чтоб грела печь,

Чтоб можно было хлеб испечь.

Чтоб в доме холоду назло

И сытно было и тепло.

ЗА ДОЖДИКОМ

Дождик брызнул

И прошёл сторонкой,

От ворот он сделал

Поворот.

Мы бежим за дождиком

Вдогонку,

Только клён остался

У ворот.

Он бы тоже

Побежал дорожкой

С нами вместе

Дождик догонять,

Чтобы растопыренной

Ладошкой

Дождевую капельку

Поймать.

ЗОЛОТЫЕ РЫБКИ

Рыбкам в банку

Сыплют манку.

Рыбки золотом горят.

Мне из манки спозаранку

Варят кашу и твердят,

Что и я от каши той

Тоже буду золотой.

КАК ПОЯВИЛИСЬ РОМАШКИ

- Эй, ромашки,

Дайте мне ответ:

Вы откуда,

Если не секрет?

- Не секрет, -

Ответили ромашки, -

Нас носило солнышко

В кармашке!

КОВРОВЫЕ ДОРОЖКИ

За осенними тучами где-то

Журавлиный затих разговор.

На дорожки, где бегало лето,

Разноцветный улёгся ковёр.

Воробей загрустил за окошком,

Непривычно притихли дома.

По осенним ковровым дорожкам

Незаметно приходит зима.

КОМУ ЧТО СНИТСЯ?

Тихо сумерки ложатся,

Ночь приходит не спеша.

Над землёю сны кружатся,

Мягко крыльями шурша.

Юнгам снятся паруса,

А пилотам - небеса.

Снится лыжнику зима,

А строителю - дома.

Трактористу поле снится,

В поле - рыжая пшеница.

Солнце жаркое печет,

Как река, зерно течёт.

Космонавту снится гром -

В громе дрогнул космодром:

Отправляются ракеты

На далёкие планеты.

Спит художник в тишине,

Краски видит он во сне.

Он водой разводит краски

И раскрашивает сказки.

Где-то замерла граница,

Над границей сон кружит.

Пограничнику не спится -

Он границу сторожит.

КТО В ЧЁМ

Блещут лужи

На тропинках –

Осень топает

В ботинках.

Туча дождик

Унесла –

Ходит в туфельках

Весна.

Лето ходит

Босиком

Или в босоножках,

А зима,

Скрипя снежком, –

В тепленьких

Сапожках.

ЛЕТО

- Что ты мне подаришь, лето?

- Много солнечного света!

В небе pадyгy-дyгy!

И ромашки на лyгy!

- Что ещё подаришь мне?

- Ключ, звенящий в тишине,

Сосны, клёны и дубы,

Землянику и грибы!

Подарю тебе кyкyшкy,

Чтобы, выйдя на опyшкy,

Ты погpомче кpикнyл ей:

"Погадай мне поскорей!"

И она тебе в ответ

Нагадала много лет!

ЛИСИЙ ХВОСТ

У лисицы не напрасно

Белый кончик на хвосте.

Этот кончик виден ясно

В самой темной темноте.

Ночь стоит в лесу густом,

Слышен шорох под кустом:

Ходят хвостиком лисята

За лисицыным хвостом.

Малыши шагают смело

В черной темени лесной.

Мама - вправо; мама - влево;

А лисята - за лисой.

За мамашею-лисицей

Ходят дети

Ве-

ре-

ни-

цей.

И никто из них в сторонку

Не отходит в темноте:

Ведь у каждого лисенка

Белый кончик на хвосте.

МАЛЕНЬКОЕ ЛЕТО

Зимний вечер длинный, длинный,

За окном сугроб залёг.

А на кухне - чай с малиной,

Пахнет яблочный пирог.

В небе нет тепла и света,

Но тепло нам и светло:

Словно маленькое лето

К нам на кухню забрело.

МАРТ

То мороз,

То лужи голубые,

То метель,

То солнечные дни.

На пригорках

Пятна снеговые

Прячутся от солнышка

В тени.

Над землёй-

Гусиная цепочка,

На земле —

Проснулся ручеёк,

И зиме показывает

Почка

Озорной, зелёный

Язычок.

МЕСЯЦ МАРТ. ЧИСЛО ВОСЬМОЕ...

Месяц март. Число восьмое.

Нет нам с папою покоя.

Что же маме подарить?

Что на праздник ей купить?

Мы купили ей конфет

И подснежников букет

Мы пришли домой с букетом,

Мы смеялись, пили чай,

Вместе с мамою конфеты

Мы поели невзначай.

А потом посуды груду

Перемыли мы втроем,

Перемыли всю посуду

И натерли пол потом.

Мама вечером сказала:

- Я нисколько не устала,

Так сегодня мало дела!

Просто я помолодела.

Вот событие какое.

Мне сегодня повезло.

Жаль, что завтра не восьмое,

А девятое число.

Мы ответили ей прямо:

- Нам помочь тебе не лень,

Мы согласны, чтобы мама

Молодела каждый день.

НА ЗИМОВКУ

Шуршащей вереницей

За солнышком вдогонку

Летят над нами птицы

В далёкую сторонку.

Летят они к зимовке.

А во дворе, на холоде,

Прищепки на верёвке,

Как ласточки на проводе.

ОДИНОКИЙ СВЕТЛЯЧОК

Через камни,

Через кочки,

Опираясь на сучок,

Пробирался

Темной ночкой

Одинокий светлячок.

Пробирался по буграм,

По болотам и горам,

Чтобы где-нибудь

В пути

Друга светлого

Найти.

ПАРАД

Трубы трубят,

Барабаны гремят -

На площади Красной

Военный парад.

Печатая шаг

У кремлёвской стены

Идут офицеры

Российской страны.

Проходят гвардейцы

В равнении строгом.

Знамёна гвардейские

Помнят о многом.

Их, словно солдат,

Опалила война.

Недаром сияют

На них ордена.

Идут моряки

По звенящей брусчатке -

Как белые чайки,

Взлетают перчатки.

За ними десанта

Ряды боевые,

Береты, как небо,

У них голубые.

Где раньше когда-то

Стучали тачанки,

Рядами проходят

"Катюши" и танки.

Ракеты и пушки

Везут тягачи.

Смотрите, какие

Они силачи!

Проходят наследники

Дедовской славы,

Защитники нашей

Советской державы.

И с ними на марше -

Суворовцы наши!

И с ними на марше -

Нахимовцы наши!

Надраены бляхи,

Сияют мундиры.

Отличные будут

Из них командиры!

И адмиралы,

И генералы!

А может быть,

Маршалов будет

Немало!

ПАРОХОД

Глядит на море

Пристально

Встречающий народ:

К своей родимой пристани

Подходит пароход.

До этого мгновения

Прошёл он сто дорог,

Наверно, от волнения

Охрип его гудок.

В его иллюминаторы

Заглядывали скалы,

И солнышкр экватора

Борта его ласкало.

Моря его качали,

Ветра над ним рычали,

Но чёрными ночами

За тридевять морей

Он думал о причале

На Родине своей.

И вот на море

Пристально

В порту глядит народ -

К своей

Родимой пристани

Подходит пароход.

Огромный

И железный, он тихо заурчал

И нежно,

Нежно,

Нежно

Потёрся о причал.

ПОВАР

Повар, повар, где обед?

У меня обеда нет!

Был обед, но от него

Не осталось ничего.

Я искал его в котлах,

Под столами, на столах,

Обыскал шкафы и полку,

Все напрасно, все без толку!

Помню, было на обед

Сто одиннадцать котлет,

Сто одиннадцать пирожных,

Заварных и всевозможных.

И компота три ведра

Было сварено с утра.

В том котле была окрошка,

А в другом была картошка,

А в кастрюле был творог.

Я попробовал немножко,

А потом еще немножко,

А потом еще чуток,

А потом еще чуточек,

А потом еще кусочек,

А потом еще отведал,

После взял да пообедал.

Посмотрел: обеда нет,

Сам не знаю, где обед!

ПОД УТРО

Вечер тихий

И морозный,

Только снега

Нет и нет.

За окном

Включили звёзды,

В доме

Выключили свет.

Из-за леса

Туча вышла.

Дом притих

И замолчал.

Ночью кто-то

Еле слышно

В окна лапками

Стучал.

А под утро

В серебристой,

В белоснежной

Тишине

Кто-то чистый

И пушистый

На моём лежал

Окне.

ПОЧЕМУ ЁЛКИ НЕ СБРАСЫВАЮТ ИГОЛКИ?

Почему не спится ёлкам

С наступленьем осени?

Почему они иголки

На зиму не сбросили?

Им зимою не до сна -

Вдруг заблудится весна!

Снег кружится над землёй,

Тропки занесённые.

Вот и светятся зимой

Огоньки зелёные.

РАССЕЯННАЯ ЗИМА

Ещё кругом стоят

Деревья голые,

А с крыши капли

Капают весёлые.

Зима куда-то

Убежала в панике

И очень плохо

Закрутила краники.

САЛЮТ

Гремит за окнами

Салют –

Огни букетами цветут.

Мелькают

В комнате моей

Цветные отблески

Огней.

На стенке –

Дедушкин портрет.

Ему здесь ровно

Двадцать лет.

Ремень, пилотка,

Ордена.

Суровый взгляд

У деда:

Ещё не кончилась

Война

И далека Победа.

Но до неё

Не дожил он –

Под Курском

Дедушка сражён…

Гремит за окнами

Салют –

Огни букетами

Цветут.

И озаряет

Яркий свет

На стенке

Дедушкин портрет.

СНЕЖНАЯ ПЕСЕНКА

Метет за окошком

Вечерний снежок.

Скорей одеялом

Укройся, дружок.

Метель каруселью

Кружится.

Крылом укрывается

Птица.

Ежонок укрылся

Осенним листом

Пушистая белочка

Теплым хвостом.

А мишка

Своей косолапой

Своею мохнатою

Лапой.

Кусты и деревья

Уснули кругом,

Укрылись они

Голубым серебром.

Лишь серому волку

Не спится -

Он ходит по лесу

И злится.

А знаешь, дружок,

Почему он сердит?

Он ищет того,

Кто еще не укрыт

А ты одеялом

Укройся

И серого волка

Не бойся.

ЦАП-ЦАП-ЦАП

Четыре

Длинных

Цапли

Выходят на охоту,

А дождик по болоту:

Кап-кап-кап!

Идут

Четыре

Цапли

И стряхивают капли,

А клювы звонко щелкают:

Цап-цап-цап!

А рядом

Ходят цапельки,

Похожие

До капельки,

До капельки похожие

На мам своих и пап.

А раз они похожи,

Им щелкать нужно тоже,

Им нужно щелкать клювами:

Цап-цап-цап!

Идет,

Идет охота,

Заквакало болото.

Лягушки удирают

Со всех зеленых лап.

Им вовсе неохота,

Им страшно неохота,

Чтоб цапли

Их бы сцапали.

Цап-цап-цап!

ЧИСТЮЛИ

Маленькие мушки

И большие мушки

Умывают лапками

И глаза, и ушки.

Чистые, умытые,

Утром, на заре

Завтракают весело

В мусорном ведре.

Я РИСУЮ МОРЕ

Я рисую море,

Голубые дали.

Вы такого моря

Просто не видали!

У меня такая

Краска голубая,

Что волна любая

Просто как живая!

Я сижу тихонько

Около прибоя -

Окунаю кисточку

В море голубое.

www.tikitoki.ru

Стихи о войне Сергея Орлова

Здесь собраны все стихи русского поэта Сергей Орлов на тему Стихи о войне.

» А мы такую книгу прочитали... А мы такую книгу прочитали... Не нам о недочитанных жалеть. В огне багровом потонули дали И в памяти остались пламенеть.... » В кино В колхозе, в кино, на экране Кварталы Берлина горят, Смертельною пулею ранен, Споткнулся на крыше солдат.... » Гвардейское знамя Мы становились на колени Пред ним под Мгой в рассветный час И видели — товарищ Ленин Глядел со знамени на нас.... » Его зарыли в шар земной... Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград.... » На привале Как из камня высечены сталью, От сапог до самых плеч в пыли, Разметавшись молча на привале, Спят солдаты посреди земли.... » Руками, огрубевшими от стали... Руками, огрубевшими от стали, Писать стихи, сжимая карандаш. Солдаты спят — они за день устали, Храпит прокуренный насквозь блиндаж.... » Смотровая щель В машине мрак и теснота. Водитель в рычаги вцепился... День, словно узкая черта, Сквозь щель едва-едва пробился.... » У сгоревшего танка Бронебойным снарядом Разбитый в упор лобовик, Длинноствольная пушка Глядит немигающим взглядом... » Хлеб коммуны Я с детства начал жить в коммуне За Бийском у Алтайских гор. Под небом дальнего июня Лежал ее земель простор.... » Это было все-таки со мной... Это было все-таки со мной В день девятый мая, в сорок пятом: Мир желанный на оси земной Утвердил я, будучи солдатом....

Сергей Орлов

rupoem.ru

Стихи для детей: Владимир Орлов

Владимир ОРЛОВ

На сосне и на берёзе Бахрома - Белой пряжей Их запутала зима. И оставила Распутывать весне Эту пряжу на берёзе И сосне. Мурзилка, 1989, №3.

Куда-то утром убежали вьюги, Морозы скрылись где-то вдалеке. Зима шубёнку сбросила в испуге И с ними убежала налегке.

А ночью возвращается за нею, Вздыхает, примеряет среди тьмы. Но что-то всё короче и теснее Становится шубёнка у зимы.

Мурзилка, 1992, №3-4.

Первый солнечный денёк, Дует вешний ветерок. Воробьи развеселились В эти тёплые часы, А сосульки прослезились И повесили носы.

Мурзилка, 1987, №4.

Воспитанный хвостик У кошки моей: Он всюду почтительно Ходит за ней. И в двери он прежде неё Не войдёт - Он вежливо кошку Пропустит вперёд.

Мурзилка, 1991, №8.

Яблоньке сегодня Не до сна - Радостно глядит Из-под платочка: Что-то нагадала ей Весна По ладошке юного Листочка. Что-то нашептала И чуть свет Собралась куда-то Вместе с маем...

Сбудется гаданье Или нет - Это мы по осени Узнаем.

Мурзилка, 1993, №6.

- Кра! – кричит ворона. – Кража! Караул! Грабёж! Пропажа! Вор прокрался утром рано! Брошь украл он из кармана! Карандаш! Картонку! Пробку! И красивую коробку! - Стой, ворона, не кричи! Не кричи ты, помолчи! Жить не можешь без обмана! У тебя ведь нет кармана. - Как! - Подпрыгнула ворона И моргнула удивлённо. – Что ж вы раньше не сказали?! Кар-р-раул! Кар-р-рман укр-р-рали!

Весёлые картинки, 1987, №11.

Ходят в небе тучи грозовые, Тучи сеют капли дождевые. И дождинки дружно и проворно Падают на землю, словно зёрна. Каждая упавшая дождинка – Будущий цветок или травинка.

Мурзилка, 1988, №5.

Словно крыша над землёю, Голубые небеса. А под крышей голубою - Реки, горы и леса. Океаны, пароходы, И поляны, и цветы, Страны все, и все народы, И, конечно, я и ты.

Кружит в небе голубом Наш огромный круглый дом. Под одною голубою, Общей крышей мы живём. Дом под крышей голубой И просторный и большой. В этом доме мы соседи И хозяева с тобой.

Вместе мы с тобой в ответе За чудесное жильё. Потому, что на планете Всё твоё и всё моё: И пушистые снежинки, И река, и облака, И тропинки, и травинки, И вода из родника.

Дом кружится возле солнца, Чтобы было нам тепло, Чтобы каждое оконце Осветить оно могло. Чтобы жили мы на свете, Не ругаясь, не грозя, Как хорошие соседи Или добрые друзья.

Мурзилка, 1986, №5.

Набухла речка, Набухла почка, Живая в небе Плывёт цепочка. В рассветной сини Курлычет стая, Весну и лето Соединяя.

Мурзилка, 1992, №3-4.

Едет по небу коляска – Тёмно-серая окраска. А в коляске на постели Дремлют белые метели. Их баюкает сама Белоснежная зима.

Как проснутся эти крошки, Как поднимутся на ножки, Да как свиснут эти дети – Побелеет всё на свете.

Мурзилка, 1986, №12.

Некогда солнышку В небе лениться: Есть у него Золотистые спицы, Пряжа цветная – На дне сундука: Ровно четыре Волшебных клубка.

Трудится солнышко Без остановки, Каждому времени Вяжет обновки. Белым клубком Начинается год, Следом зелёная Пряжа идёт.

Красная пряжа – Для красного лета, Пряжа для осени – Жёлтого цвета.

Годы проходят, А солнышко вяжет. Вяжет и слова плохого Не скажет.

Что тут поделаешь, Коль у природы Без остановки Меняются моды!

Мурзилка, 1988, №5.

- Кто кого обидел первый? - Он меня! - Нет, он меня! - Кто кого ударил первый? - Он меня! - Нет, он меня! - Вы же раньше так дружили? - Я дружил. - И я дружил. - Что же вы не поделили? - Я забыл. - И я забыл.

Мурзилка, 1986, №4.

Когда от весны удирала зима, Такая вокруг началась кутерьма И столько на землю свалилось хлопот, Что утром, не выдержав, тронулся лёд.

Мурзилка, 1992, №3-4.

Шепчет солнышко Листочку: - Не робей, Голубчик! - И берёт его Из почки За зелёный Чубчик.

Мурзилка, 1987, №4.

Вот – сучок, и вот – сучок, Между ними паучок. Разместился на рябинке Дом его из паутинки.

Вдруг услышал паучок: - Я плету себе сачок! Дай, пожалуйста, лягушке Паутинки полкатушки!

- И ежу не откажи! Если друг, то удружи! Отпусти мне паутинку - Я сплету себе корзинку!

- Не забудь и про сову - Я ведь рядышком живу! Дай мне нитку, паучок, - Смастерю я гамачок!

- И для цапли опусти - Сети нужно мне сплести! Будут сети – будет рыба. Я скажу тебе – спасибо!

Очень быстро на рябинке Опустел паучий дом: Нету больше паутинки, Но зато друзья кругом!

Весёлые картинки, 1988, №4.

По утрам туман сиреневый Вьётся около берёз И от солныка весеннего В чащу прячется мороз. Он бежит, сверкая пятками И остатком серебра. Он теперь гулять украдкою Может только до утра.

Мурзилка, 1987, №4.

Трубы трубят, Барабаны гремят - На площади Красной Военный парад. Печатая шаг У кремлёвской стены Идут офицеры Советской страны.

Проходят гвардейцы В равнении строгом. Знамёна гвардейские Помнят о многом. Их, словно солдат, Опалила война. Недаром сияют На них ордена.

Идут моряки По звенящей брусчатке - Как белые чайки, Взлетают перчатки. За ними десанта Ряды боевые, Береты, как небо, У них голубые.

Где раньше когда-то Стучали тачанки, Рядами проходят "Катюши" и танки. Ракеты и пушки Везут тягачи. Смотрите, какие Они силачи!

Проходят наследники Дедовской славы, Защитники нашей Советской державы. И с ними на марше - Суворовцы наши! И с ними на марше - Нахимовцы наши!

Надраены бляхи, Сияют мундиры. Отличные будут Из них командиры! И адмиралы, И генералы! А может быть, Маршалов будет Немало! Весёлые картинки, 1983, №11.

Паучок приехал на базар. Мухам паучок привёз товар. Он его развесил на осинке: - Кто из вас желает паутинки?

Мурзилка, 1986, №4.

Лютуют ночные морозы, Холодные ветры свистят. Осины, дубы и берёзы Под зябкими звёздами спят. Но в воздухе есть перемены, Они разбудили сосну: Иголочки, словно антенны, Уже уловили весну. Мурзилка, 1992, №3-4.

На свете живут разноцветные дети, Живут на одной разноцветной планете, И эта планета на все времена У всех разноцветных всего лишь одна!

Давайте, ребята, назло непогодам Обнимем планету своим хороводом! Развеем над нею и тучи и дым, В обиду её никому не дадим! Весёлые картинки, 1984, №6.

Про меня говорят, Будто пячусь я назад. Не назад, а вперёд, Только задом наперёд.

Мурзилка, 1986, №4.

Белая бумага, Красный карандаш. Дедушка у флага, Рядом – экипаж…

Снежная опушка, Белые снега. Танковая пушка Смотрит на врага.

Лица молодые, Автомат в руке. Все они живые На моём листке:

Дедушка у флага, Рядом – экипаж. Белая бумага, Красный карандаш.

Весёлые картинки, 1987, №5.

Гремит за окнами Салют – Огни букетами цветут. Мелькают В комнате моей Цветные отблески Огней.

На стенке – Дедушкин портрет. Ему здесь ровно Двадцать лет. Ремень, пилотка, Ордена. Суровый взгляд У деда: Ещё не кончилась Война И далека Победа. Но до неё Не дожил он – Под Курском Дедушка сражён…

Гремит за окнами Салют – Огни букетами Цветут. И озаряет Яркий свет На стенке Дедушкин портрет. Колобок, №2, 1985.

Какой пушистый, чистый снег! Кусты одеты в белый мех. Они стоят несмелые, Как медвежата белые.

А рядом шум, а рядом гром – Машины движутся кругом. И потому у медвежат От страха хвостики дрожат.

Мурзилка, 1986, №12.

Я сегодня очень рад – На побывку прибыл брат. Он в берете голубом, Форма новая на нём.

Ничего, что мне пока Форма брата велика: День придёт, настанет час – Будет форма в самый раз!

Весёлые картинки, 1988, №2.

Повстречал улитку жук: - Ты не бойся, я твой друг! Что нацелила рога На меня, как на врага? Коль друзей встречать рогами, Станут все они врагами. Мурзилка, 1986, №4.

Под заснеженной Трубой Хвостик вьётся Голубой. Во дворе трещит Мороз, На трубу глядит Барбос: - Почему труба Молчит? Не мяучит, Не рычит!

Весёлые картинки, 1988, №11.

В лужице хрюшку увидела хрюшка: - Это, конечно, не я, а подружка! Ну и грязнуля подружка моя! Просто прекрасно, что это не я!

Мурзилка, 1986, №4.

Я с утра брожу босой, Весь обрызганный росой, С птицей возле тополька Воду пью из родника. Где-то дома у метро – Пепси-кола и ситро, Карусели, зоосад, Всюду вывески висят. Если деньги накопить, Можно многое купить – Дом, одежду и завод, Самолёт и пароход. Но нельзя купить росу, Птичье пение в лесу, И не спрятать в кошелёк Родничок и тополёк.

Миша, 1994, №4.

Всё, что вижу во дворе я, Всё, что вижу на пути, Я умею, я умею Сосчитать до десяти.

Еду с мамой в зоосад И считаю всех подряд. Пробегает дикобраз, Это - раз. Чистит пёрышки сова, Это - два. Третьей стала росомаха, А четвёртой - черепаха.

Серый волк улёгся спать, Это - пять. Попугай в листве густой, Он - шестой. Вот лосёнок рядом с лосем, Это будет семь и восемь. Девять - это бегемот.

Рот, как бабушкин комод. В клетке ходит лев косматый, Он последний, он десятый. Дальше мне не сосчитать - Надо снова начинать!

Весёлые картинки, 1990, №10.

a-pesni.org

Стихи Сергея Орлова - Белозерск

Вернуться на главную страницу

 

Знаменитые стихи знаменитых поэтов

 

 

 

Стихи

поэта-фронтовика

Сергея Орлова

(1921 – 1977)

 

 

 

Все кончится. Уйдут пустые споры

И скорбь за рюмкой водки за миры,

Раздумий пресноводные озера

И женщин полуночные костры.

 

Останется лишь то, что ты однажды

Уже узнал, вися на волоске:

Неутоленная тоска и жажда

По небу и травинке на песке.

 

 

* * *

 

 

На закате окончился танковый бой.

Грохотали моторы. Вдали догорали «пантеры».

Прокатилась по синему небу над черной землей

И упала на столбик сосновый звезда из фанеры…

 

 

* * *

 

 

Тополь встанет молодой,

Рожь взойдет над головой,

Журавли перо обронят,

Вдаль летя своей тропой.

 

Будут лить дожди косые,

Будут петь снега…

Будет жить твоя Россия

Всем назло врагам.

 

Вырастут на свете люди,

Что ещё не родились.

Смерти никогда не будет, –

Будет жизнь.

 

 

* * *

 

 

Его зарыли в шар земной,

А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой,

Без званий и наград.

 

Ему как мавзолей земля –

На миллион веков,

И Млечные Пути пылят

Вокруг него с боков.

 

На рыжих скатах тучи спят,

Метелицы метут,

Грома тяжелые гремят,

Ветра разбег берут.

 

Давным-давно окончен бой...

Руками всех друзей

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей...

 

 

Голос Сергея Орлова:

orlov-1.amr (63 кБ)

orlov-2.amr (64 кБ)

 

 

* * *

 

 

Нас нет на свете. Мы трава и лес,

Свист пеночки и звон лозы в кювете,

Волны речной мгновенный вольный плеск

И бьющий в лица на дорогах ветер.

 

Нас вырубил металл, огонь спалил.

Четыре года, вечности четыре,

В пыль разносил грохочущий тротил,

И нас давно уж нет в подлунном мире.

 

За нас живут и любят, всё за нас:

Внимают слову, произносят речи,

И ловят дождь в ладони в ранний час.

И женщин будят молча на рассвете...

 

 

* * *

 

 

Поутру, по огненному знаку,

Пять машин КВ ушло в атаку.

 

Стало черным небо голубое.

В полдень приползли из боя двое.

 

Клочьями с лица свисала кожа,

Руки их на головни похожи.

 

Влили водки им во рты ребята,

На руках снесли до медсанбата,

 

Молча у носилок постояли

И ушли туда, где танки ждали.

 

 

* * *

 

 

На фоне нарисованного сада,

Где статуи белеют и дворцы,

Четыре парня как-то снялись рядом,

Совсем еще безусые юнцы.

 

Они глядят восторженно с портрета

В даль из забвенью преданного дня.

А крайний паренек по всем приметам

Похож на непохожего меня.

 

Смешные неуклюжие мальчишки…

Им даже в снах не снилось: в дым, в огонь шагать,

Жить, как тому не обучали книжки,

Спать на снегу, пить спирт и убивать.

 

 

* * *

 

 

Она молилась за победу, –

Шесть сыновей на фронт ушли…

Но, лишь когда упал последний,

Чтоб никогда не встать с земли,

 

Победа встала на пороге.

Но некому ее встречать…

– Кто там? – спросила вся в тревоге

От слез ослепнувшая мать.

 

 

* * *

 

 

Жил на свете, не скучал

В офицерском звании.

Пулю дуру повстречал

Родом из Германии.

Покачнулся белый свет –

Ничего на свете нет...

 

 

* * *

 

 

Кукушка куковала на рассвете,

А лесом шла железная страда...

Мы знали, многим жизнь на белом свете

Уже не исчислялась на года.

 

Но все-таки кукушку мы спросили, –

В приметы верят люди на войне, –

И вот по двадцать лет провозгласила

Нам здравствовать кукушка в тишине...

 

И думал каждый: «Доживу, возможно,

Не всех людей хоронят на войне».

Но эти двадцать лет в лесу тревожном

Накуковала птица только мне.

 

 

* * *

 

 

Металл сгорел, и пусто в черной башне,

Перегородки выплавил огонь.

Пусть день назад он шел вперед бесстрашно, –

Прямым ударом раскрошило бронь.

 

Пробит мотор, и развернуло баки

Взрывной волной и силою огня.

Термита прожигающего знаки

Хранит на башне толстая броня.

 

Пробита пушка, заржавели траки.

Над блиндажом поднявшись на дыбы,

Вот так и умер он, в разгар атаки, –

Огнем борта и души прожжены…

 

 

* * *

 

 

Далеко течет река Шексна,

Волги нареченная сестра.

Я ее увижу только в снах

Редких и коротких у костра.

 

Высоко зеленая звезда,

Свет ее сияет над Шексной.

Легкая певучая вода

Очень схожа цветом со звездой.

 

Белые березки на лугу,

Русские, знакомые до слез.

Так же вот на дальнем берегу

Шелестит листва родных берез...

 

Сядь же рядом, друг, поговорим,

Что-то смолк в лесах орудий гром.

Полчаса осталось до зари,

Тишина, знать, не перед добром.

 

Видишь над Ведлозером пожар,

Знать, отходят наши тяжело.

Яростен врага слепой удар,

Много здесь товарищей легло...

 

Ты откуда сам, с реки какой?

Трудно... На войне, как на войне…

Если что, поклон последний мой

Передай моей реке Шексне.

 

 

* * *

 

 

Недели две разыскивала почта

Четырехзначный номер ППС,

И почтальон доставил темной ночью

Открытку в роту, в обожженный лес.

 

Но адресат погиб на переправе,

И ротный писарь написал в углу:

«Вернуть за невозможностью доставить», –

И почтальон ушел в ночную мглу.

 

Она вернулась, наконец, обратно…

Такой же писарь в блиндаже лесном:

«Доставить невозможно адресату», –

Отметил молча на углу другом.

 

Потом подумал: «Час лишь, как убит он», –

Глазами строчки пробежал и встал:

Все было как положено в открытке, –

О жизни мертвый мертвому писал.

 

 

* * *

 

 

Пистолет из рук не выпуская,

Выскочил из люка, задыхаясь.

На пути двоих убил гранатой

И приполз, а на лице нет кожи.

И врачи сказали в медсанбате:

Этот парень вряд ли выжить сможет.

 

С губ слетело хриплое проклятье:

Значит, полз и принимал все муки

Для того, чтоб умереть в кровати,

На груди сложив спокойно руки?

Смерть пришла, назвал ее бесстыжей,

Жить решил назло всему, – и выжил!

 

 

* * *

 

 

Вот человек – он искалечен,

В рубцах лицо. Но ты гляди

И взгляд испуганно при встрече

С его лица не отводи.

 

Он шел к победе, задыхаясь,

Не думал о себе в пути,

Чтобы она была такая:

Взглянуть – и глаз не отвести!

 

 

* * *

 

 

Человека осаждают сны –

Смутные видения войны.

Он хрипит, ругается и плачет

В мире абсолютной тишины.

 

Очень тихо тикают часы,

Стрелок фосфорических усы.

Он лежит – седой и одинокий –

Посреди нейтральной полосы.

 

Светом алюминиевым ракеты

Догорают… И грохочет гром.

Время меж закатом и рассветом

Человек проводит под огнем.

 

 

* * *

 

 

Пароход покричал, покричал,

Бросил чалку на мокрый причал.

Я на землю по трапу ступил,

За которую в битву ходил,

 

Спал в снегу, у лесного костра,

Шел навстречу горячим ветрам,

В танке тесном два раза горел.

Несмотря ни на что, уцелел,

И в разгар вологодской весны

Возвратился сегодня с войны.

 

Вот он, старый, с разбитым окном,

С тополями родительский дом...

Здравствуй, столько прождавшая мать!

Больше некого нам ожидать.

 

Пусть ни слез, ни тоски нам теперь,

Пусть разлука уходит за дверь.

Не ушел еще тот пароход,

Он разлуку с собой заберет.

 

 

* * *

 

 

Голос первой любви моей – поздний, напрасный –

Вдруг окликнул, заставил на миг замереть,

И звучит до сих пор обещанием счастья.

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?..

 

Над горящей землей от Москвы до Берлина

Пыль дорог, где отстать – хуже, чем умереть,

И в бинтах все березы, в крови все рябины...

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?

 

На тесовой калитке снежок тополиный,

Холодок первых губ, как ожог, не стереть...

А года пролетели, их, как горы, не сдвинуть.

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?!

 

 

* * *

 

 

Старый снимок нашел я случайно в столе

Среди справок в бумажной трухе, в барахле.

Старый снимок далеких, но памятных лет.

Ах, каким я красивым был тогда на земле!

 

Шлем ребристый кирзовый да чуб в три кольца,

Зубы белой подковой, веснушки, что солнца пыльца.

Не целован еще и ни разу не брит,

Крепко через плечо портупеей обвит.

 

Вдаль гляжу я веселый, прислонившись к броне,

Среди сосен и елок, на великой войне.

Светит солнце на траках, дымится броня.

Можно просто заплакать, как мне жалко меня.

 

Время крепости рушит, а годы летят.

Ах, как жаль мне веснушек ржаной звездопад…

 

 

* * *

 

 

Приснилось мне жаркое лето,

Хлеба в человеческий рост

И я – восемнадцатилетний –

В кубанке овсяных волос.

 

Такой, как на карточке старой:

Без шрамов военной поры,

Еще не видавший пожаров,

Еще не ходивший в прорыв

 

На танке гвардейской бригады

По дымному тракту боев,

Еще не писавший в тетради

Ни строчки военных стихов…

 

Во сне в ту далекую пору

Я глянул с улыбкой, а там

Парнишка с доверчивым взором

Шагал напрямик по полям.

 

Веселый, счастливый, довольный,

Ничуть не тревожась о том,

Что девушка в садике школьном

Впервые тоскует о нем.

 

Шагал, не жалея пшеницы,

Шагал, тишины не ценя,

Не слушая песенку птицы,

Что встала у солнца, звеня…

 

На русого мальчика глядя,

Мне так захотелось сказать:

«Вернись к этой девушке в садик,

Ей легкие руки погладь.

 

На тропку сверни из пшеницы,

Почувствуй, как тихо вокруг,

Послушай залетную птицу, –

Не поздно пока еще, друг»…

 

Но тут же я вспомнил о том, как

Ревел над землею металл,

Как в черных окопных потемках

Я письма твои ожидал;

 

Как небо казалось оттуда

Синей, чем любимой глаза,

И тишь приходила как чудо,

Когда умолкала гроза;

 

Как падал я в травы устало,

Не помня уже ничего...

Его впереди это ждало –

И я не окликнул его.

 

 

* * *

 

 

Крутится, вертится шар голубой –

Глупая песенка из позабытых.

Вслед за охрипшей военной трубой

Рушатся в степи, как ливень, копыта.

 

Танковых армий натруженный рев.

В небе атаки стремительный росчерк.

В красные, синие крыши домов

С бомбовым свистом вбит пикировщик.

 

В шахтах тела маслянистых ракет.

Лампы компьютеров в дрожи экрана.

Памяти нет. Памяти нет

У равнодушия. Это ль не странно?

 

Памяти нету. И времени нет.

Гитлера танки, клинки Тамерлана

Или из космоса хлынувший свет?

Нам-то не все ли равно, как ни гляну?

 

Крутится, вертится шар голубой —

Глупая песенка так уж глупа ли?

Нам лишь на это надежда с тобой,

Как наши предки на то уповали.

 

 

* * *

 

 

Ты любовь не зови,

Коль ушла она прочь от порога.

От несчастной любви

Есть отличное средство – дорога.

 

Километрами меряй

Летящее время разлуки.

Позабудешь потерю,

Коль занято сердце и руки.

 

Поброди по тайге, задубей

От наждачных ветров на заимках,

От железных дождей,

От мороза и льда, от зазимка.

 

Топором поработай

И горы порви аммоналом,

Все забудь и, припомнив кого-то,

Вернись и влюбляйся сначала –

 

В синеглазую девушку,

Вовсе не схожую с тою,

Не подумавши (где уж там!),

Стоит любить иль не стоит.

 

И нагрянет любовь,

От которой нéкуда деться,

А коль влюбишься вновь –

Помогло, значит, верное средство!

 

 

* * *

 

 

В жару растенья никнут,

Бегут от солнца в тень.

Одна лишь чушка-тыква

На солнце целый день

 

Лежит рядочком с брюквой,

И, кажется, вот-вот

От счастья громко хрюкнет

И хвостиком махнет.

 

 

* * *

 

 

Здесь лесов-то тьма, а в лесах Тотьма

Утонула – не видно крыш.

Как придет зима, занесет дома,

Сверху Тотьмы не разглядишь.

 

Все леса, леса, вплоть до полюса,

И на юг леса, на восток,

За околицей хвоей колются,

Пробираются без дорог.

 

А в лесах она, река Сухона,

В ней веслом до дна не достать,

Как придет весна, думы вслух она

Начинает петь-напевать.

 

Она баскими дарит сказками,

А за сказками бает быль,

Быль неласкова, глубь опасная,

Разбиваются волны в пыль.

 

По реке плоты в сорок две версты.

До небес семь верст – лесом все...

В небе тыщи звезд, месяц в полный рост,

И медведи ходят в овсе.

 

Хочешь – верь не верь, приезжай, измерь,

Не мешай человеку врать.

Это просто проверить тебе теперь –

Самолетом рукой подать.

 

Полчаса не срок, городок у ног,

И леса стоят, как сказал.

Только вот, браток, что насчет дорог…

Про дороги я не соврал.

 

К нам дороги ягою мерены

Лет полсотни назад клюкой,

И клюка ее здесь потеряна,

В темном лесе за юг-рекой.

 

 

* * *

 

 

«Петр Первый в Вологде»

 

Как колокольня ростом длинен,

Сажень в плечах, глазаст, усат,

Царь прибыл в город по причине

Совсем не царской, говорят.

 

В ботфортах, сшитых саморучно,

С дубиной, струганной ножом,

На складах пристанских, как крючник,

Царь околачивался днем,

 

Беседы вел с мастеровыми,

С купцами пил, табак курил

И, царское роняя имя,

Пешком по Вологде ходил,

 

Собак дубиной отгоняя…

Монашки, глядя вслед ему,

Крестами перси осеняя,

Гадали: чтó теперь к чему?

 

А паче, даже думать срáмно,

Царь отбывает на покой,

Стуча перстом в перстне по раме

К вдове над Вологдой-рекой.

 

Ах, либе Анна, либе Анна,

Вдова голландского купца,

Добра, вальяжна и желанна,

Хотя и девочка с лица.

 

У ней атласы на перине,

Из Амстердама в склянках ром.

Что до утра в царевом чине

Он с Анной делает вдвоем?

 

Он смел в любви и лих в застолье,

Но перед ним сейчас вдали

За речкою не лес да поле,

А море, флаги, корабли.

 

И Анне в горнице не спится:

Опять на дереве в окно

Поет томительная птица

И жжет в постели полотно.

 

 

* * *

 

 

Будет печалить и радовать

В мире оно и без нас,

Белой нежданною радугой

Искрясь, как мартовский наст.

 

Там, где кончаются озими

В дальней дали и леса,

Синее Белое озеро

Встало стеной в небеса.

 

Белой дугою очерчено,

Солнца касаясь и звезд,

Тихое, будто доверчивость,

Но с перезвонами гроз.

 

Нимбом, светящимся издали,

Встало над краем навек

Неотразимо и искренне,

Будто бы взгляд из-под век.

 

Белое озеро, может быть,

Цвета черемух полно.

Белое озеро… Боже мой, –

Как это было давно!

 

 

* * *

 

 

На городском валу заплачу

И ветром слезы осушу.

Мне вдовий жребий предназначен,

Но на судьбу не заропщу.

 

Он спит на поле Куликовом,

Мой князь, мой муж… И Русь его

Качает на груди пуховой,

Возлюбленного своего.

 

А мне, как чайке, убиваться

Над озером, тоску тая.

Не сможет по Шексне подняться

Его узорная ладья.

 

 

* * *

 

 

Россия есть у каждого своя:

Свои леса в ней и свои поляны,

Свои враги в ней и свои друзья

Свои у всех на будущее планы.

 

Но черный хлеб её – у всех один,

Насущный хлеб, что правдою зовется.

Не все им сыты. Только все едим.

Его хватает нам и остается.

 

 

* * *

 

 

Армиями оставленный,

Веря в добро и чудо,

Стоит капитан Остапенко –

Один на дороге в Буду.

 

Друзья его позабыли,

Жизнь его стала былью.

Белой походной пылью

Годы его покрыли.

 

А за Дунаем синим

С почтою голубиной,

С молниями соборов –

Сахарно-белый город.

 

Красные трубы Пешта,

Арки мостов чугунных.

Стоит капитан безгрешный –

Русоволосый и юный.

 

Ревут в сорок пятом танки,

Пламя над всем Дунаем,

А капитан, как ангел,

Городу мир предлагает.

 

В стираной гимнастерке,

Один, даже без нагана.

Восемь дивизий Хорти

Целятся в грудь капитана.

 

Годы, праздники, будни

Плывут себе по Дунаю.

Пляшут мальчишки в Буде,

И он им мир предлагает.

 

Мир секретарше мэра

В руке с угольком помады,

Пенсионерам в скверах,

Памятникам и оградам.

 

Где-то на дальних реках

Снова бушует пламя...

Мир предлагая веку,

В камень врос сапогами –

 

Армиями оставленный, –

С верой в добро и чудо

Стоит капитан Остапенко

Один на дороге в Буду.

 

 

Знаменитые стихи знаменитых поэтов

 

Вернуться на главную страницу

 

tcherepovets.narod.ru

Стихи Орлова Владимира читать на сайте ProStih.ru

АЕсть у Нюры почему-тоИ другие имена:АНЯ,АННУШКА,АНЮТА,А она – всего одна.

Плывет под парусамиЭскадра кораблей,И всеми кораблямиКомандует АНДРЕЙ.

Они в обычной ваннеПлывут, как в океане.

ББЭЛЛА целый день хлопочет,Это в доме видят все.БЭЛЛА крутится до ночи,Словно белка в колесе.БЭЛЛА – в мыле,БЭЛЛА – в тесте,А дела стоят на месте.

БОРЯ,БОРЯ,БОРЕНЬКА!Просыпайся скоренько!БОРЬКА сел и засопел:– Мультик я недосмотрел!

В– Ой, беда, беда, беда!В речке кончилась вода!Это из-за ВАЛИ –ВАЛЮ умывали.

Ветерок весенний кружит,Словно что-то потерял.Только что он в теплых лужахВместе с ВОВКОЮ плясал.А теперь уже без ВОВКИВ этот теплый день весныВместе с ветром на веревкеПляшут ВОВКИНЫ штаны.

ГНету краше нашей ГЛАШИ,Хвалят все ее красу:Все, что ела наша ГЛАША –Все у ГЛАШИ на носу.

У ГРИШИ есть велосипед,Он – хороший, спору нет.Если б ездил он к тому же,Был бы он других не хуже.

ДНе боится ДИМАНи огня, ни дыма:Он в пожарной каскеХодит без опаски.

Со своей подружкой ДУСЯРазругалась навсегда:– Больше с ней не помирюсяНи за что и никогда!Я не буду с ней водитьсяМожет целых сто минут…Что-то дома не сидится,Что-то в гости не зовут…

ЕВыходит на улицуБабушка ЕВА,А пудель шагаетОт бабушки слева.Была бы старушка не ЕВАИ пудель шагал бы не слева.А если шагал бы он справа,То бабушку звали бы Клава.

В июльский полдень из дверейВыходит мельник ЕРЕМЕЙ.А у него, как от метели,Усы и брови побелели.

Вокруг села идет покос,А ЕРЕМЕЙ, как Дед Мороз.

Ж– Съешь за маму, ЖЕНЕЧКА!И за папу, ЖЕНЕЧКА!И за брата, ЖЕНЕЧКА!И за себя маленечко!

– Каждый день морока с вами –За меня поешьте сами!

— Что случилось,Что случилось?Платье вдругУкоротилось,А ботинки и носкиМаловаты и узки!В чем причина?В чем секрет?Кто на этоДаст ответ?

– Просто ваша ЖАННАПодросла нежданно.

ЗДо заката баба ЗОЯХодит следом за козою.– А куда идет коза?– А куда глядят глаза!

Взял монету ЗАХАРИ пошел на базар.Хоть вернулся домойСовершенно пустой,Но туда и обратноОн ходил за бесплатно.

ИПочему-то целый часТихо в комнате у нас,Тихо, тихо в коридоре –Это мы с ИРИНОЙ в ссоре.

Тарарам у нас в квартире –Это мы с ИРИНОЙ в мире.

Удивляется ИЛЬЮШКА:– Я не знаю, что со мной?Я вчера помог старушкеЧемодан нести домой. –Смотрит в зеркало ИЛЬЯ:– Это я или не я?

ККАТЯ платье гладила –С утюгом не сладила.От утюжки – черный след:Дырка есть, а платья нет.

Один КИРИЛЛСпрыгнул с перил.И второй КИРИЛЛСпрыгнул с перил.А на третьего КИРИЛЛАУпали перила.

ЛЛЮДА, ЛЮДМИЛАКорову кормилаСладкой-пресладкойСвоей шоколадкой.Но с коровоюЧто-то неладное –Не дает молокоШоколадное.

Вышел ЛЕНЯ из ворот –Все на нем наоборот:Шиворот навыворот,Выворот нашиворот,ЛЕНЯ просто молодец –Сам оделся наконец!

МПодмела полы МАРИШКА,Моет каждый уголок,И не знает, что у мышкиПротекает потолок.

Дядя МИША на печиЕл коржи и калачи,А во время передышкиЕл вареники и пышки.Очень скоро дядю МИШУДоставали через крышу.

НУ девочки НАДИГубы в помаде.Теперь эта дамаНе дочка, а мама.

Все лицо твое, НИКИТА,Конопушками покрыто.– Я всегда, – сказал НИКИТА, –Загораю через сито.

ОПрикатился на порогБелоснежный колобок.То ли это наш ОЛЕГ,То ли снежный человек?

– Хочешь, ОЛЕЧКА, варенье?Вишня – просто объеденье!

Отвечает ОЛЕЧКА:– Не хочу нисколечко!Не хочу его совсем –Потому что сразу съем!

ППлатье белое у ПОЛИ,Рыжие кудряшки.Как подружку в чистом полеЖдут ее ромашки.

Есть у нашей бабушкиДва ПЕТИ.Первый –Сам проснулсяНа рассвете.

А другого –НужноВсякий разПоднимать с постелиЦелый час.

РЗашил РОМАНОдин карман,Зашил РОМАНДругой карман:Ведь в карманахУ негоКроме ветра –Ничего!

– Ты почемуКоричневая,РИММА?– Я только чтоПриехалаИз Крыма!– А ты чегоКоричневая,РИТА?— А я свалиласьВ хрюшкино корыто.

СБукет проходит по дорожке,А под ним топочут ножки:Это маленькая СВЕТАНе видна из-за букета.

У пушистойСАШИНОЙ подушкиРыжий хвостИ маленькие ушки.То хвостом подушкаШевельнет,То для САШИПесенки поет.

ТКот по кличке ТИМОФЕЙИ хозяин – ТИМОФЕЙ,Тихо спят перед обедомНа диване у дверей.На стене часы идут,Вот часы двенадцать бьют.– ТИМОФЕЙ! – кричит хозяйка.Оба сразу – тут как тут.

– Я муку взяла сама,Тесто сделала сама,Вы молчите, не учите!Я сама, сама, сама!Я пирог пекла сама,Я гостей звала сама.

Гости встали и сказали:– ТАНЯ, ешь его сама!

УЗа столом сидит УСТИНИ УСТИНЬЯ рядом с ним.Пьют чаек, в окно глядятЛет, наверно, пятьдесят.Сразу видно: это делоИм ничуть не надоело.

Ф– Спой нам песенку, ФРОСЯ! –Первоклашку просили.– Я – для мамочки ФРОСЯ,А для вас – ЕФРОСИНЬЯ!

ФЕДЯ, ФИЛЯ и ФЕДОТОхраняли огород.И козлы благодарилиИх за это целый год.

Э– Где конфеты, ЭЛЛА,Ты сама их съела?

Только ЭЛЛА дать ответДаже не пытается:Зубы слиплись от конфет –Рот не открывается.

У кошки лапа перевязана,А у щенка – зеленкой смазана:Это сделал ЭДИК –Знаменитый медик.

ЮВ нашем домеДень-деньскойЮЛЯ кружится юлой.ЮЛЯ, отдыха не зная,Все кружит,Как заводная.А под вечер –На бочок,И молчок.

Две курочки у ЮРОЧКИ,Он вырастил их сам.Все время ходят курочкиЗа ЮРОЙ по пятам.Хоть ЮРОЧКИНЫМ курочкамУже немало дней,Они считают ЮРОЧКУМамашею своей.

ЯВ двери стучит костяная нога –В азбуку просится Баба-ЯГА.Ей говорят:– Вы явились незваной!Место последнее занято ЯНОЙ.

ЯНА ответила:– Я потеснюсь!Я бабушки этойНичуть не боюсь.Давайте поможемСтарушке –Ей так одинокоВ избушке!

ЯГА удивилась:– Хоть это и странно,Но очень хорошаяДевочка ЯНА!

НеразлучныВнук и дед –Вместе стряпаютОбед,Вместе что-тоМастерят,Вместе ходятВ зоосад.И одни и те жеПесниНапевают тожеВместе.Любят в домеОдинаковоВнука ЯШУ,Деда ЯКОВА.

prostih.ru