Александр Пушкин
"Конь"
***
«Что ты ржешь, мой конь ретивый,Что ты шею опустил,Не потряхиваешь гривой,Не грызешь своих удил?Али я тебя не холю?Али ешь овса не вволю?Али сбруя не красна?Аль поводья не шелковы,Не серебряны подковы,Не злачены стремена?»
Отвечает конь печальный:«Оттого я присмирел,Что я слышу топот дальный,Трубный звук и пенье стрел;Оттого я ржу, что в полеУж не долго мне гулять,Проживать в красе и в холе,Светлой сбруей щеголять;Что уж скоро враг суровыйСбрую всю мою возьметИ серебряны подковыС легких ног моих сдерет;Оттого мой дух и ноет,Что наместо чапракаКожей он твоей покроетМне вспотевшие бока».
Александр Блок
"Белый конь чуть ступает усталой ногой"
***
Алой ленты Твоей надо мной полоса,Бьется в ноги коня змеевик,На горе безмятежно поют голоса,Всё о том, как закат Твой велик.
Закатилась Ты с мертвым Твоим женихом,С палачом раскаленной земли.Но сквозь ели прощальный Твой луч мне знаком,Тишина Твоя дремлет вдали.
Я с Тобой — навсегда, не уйду никогда,И осеннюю волю отдам.В этих впадинах тихая дремлет вода,Запирая ворота безумным ключам.
О, Владычица дней! алой лентой ТвоейОкружила Ты бледно-лазоревый свод!Знаю, ведаю ласку Подруги моей —Старину озаренных болот.
Марина Цветаева
"Пожирающий огонь - мой конь!"
***
Пожирающий огонь - мой конь!Он копытами не бьет, не ржет.Где мой конь дохнул - родник не бьет,Где мой конь махнул - трава не растет.
Ох, огонь мой конь - несытый едок!Ох, огонь на нем - несытый ездок!С красной гривою свились волоса...Огневая полоса - в небеса!
Саша Чёрный
"Волк"
***
Вся деревня спит в снегу.Ни гу-гу.Месяц скрылся на ночлег.Вьется снег.
Ребятишки все на льду,На пруду.Дружно саночки визжат —Едем в ряд!
Кто — в запряжке, кто — седок.Ветер в бок.Растянулся наш обозДо берез.
Вдруг кричит передовой:«Черти, стой!»Стали санки, хохот смолк.«Братцы, волк!..»
Ух, как брызнули назад!Словно град.Врассыпную все с пруда —Кто куда.
Где же волк? Да это пес —Наш Барбос!Хохот, грохот, смех и толк:«Ай да волк!»
Евгений Евтушенко
"Монолог голубого песца"
***
Я голубой на звероферме серой,но, цветом обреченный на убой,за непрогрызной проволочной сеткойне утешаюсь тем, что голубой.
И я бросаюсь в линьку. Я лютую,себя сдирая яростно с себя,но голубое, брызжа и ликуя,сквозь шкуру прет, предательски слепя.
И вою я, ознобно, тонко воютрубой косматой Старшного суда,прося у звезд или навеки волю,или хотя бы линьку навсегда.
Заезжий мастер на магнитофонезапечатлел мой вой. Какой простак!Он просто сам не выл, а мог бы тожезавыть, сюда попав, - еще не так.
И падаю я на пол, подыхаю,а все никак подохнуть не могу.Гляжу с тоской на мой родной Дахауи знаю - никуда не убегу.
Однажды, тухлой рыбой пообедав,увидел я, что дверь не на крючке,и прыгнул в бездну звездную побегас бездумностью, обычной в новичке.
В глаза летели лунные караты.Я понял, взяв луну в поводыри,что небо не разбито на квадраты,как мне казалось в клетке изнутри.
Я кувыркался. Я точил балясыс деревьями. Я был самим собой.И снег, переливаясь, не боялсятого, что он такой же голубой.
Но я устал. Меня шатали вьюги.Я вытащить не мог увязших лап,и не было ни друга, ни подруги.Дитя неволи - для свободы слаб.
Кто в клетке зачат - тот по клетке плачет,и с ужасом я понял, что люблюту клетку, где меня за сетку прячут,и звероферму - родину мою.
И я вернулся, жалкий и побитый,но только оказался в клетке вновь,как виноватость сделалась обидойи превратилась в ненависть любовь.
На звероферме, правда, перемены.Душили раньше попросту в мешках.Теперь нас убивают современно -электротоком. Чисто как-никак.
Гляжу на эскимоску-звероводку.По мне скользит ласкательно рука,и чешут пальцы мой загривок кротко,но в ангельских глазах ее - тоска.
Она меня спасет от всех болезнейи помереть мне с голоду не даст,но знаю, что меня в мой срок железный,как это ей положено - предаст.
Она воткнет, пролив из глаз водицу,мне провод в рот, обманчиво шепча...Гуманны будьте к служащим! Введитена звероферме должность палача!
Хотел бы я наивным быть, как предок,но я рожден в неволе. Я не тот.Кто меня кормит - тем я буду предан.Кто меня гладит - тот меня убьет.
Афанасий Фет
"Псовая охота"
***
Последний сноп свезен с нагих полей,По стоптанным гуляет жнивьям стадо,И тянется станица журавлейНад липником замолкнувшего сада.
Вчера зарей впервые у крыльцаВечерний дождь звездами начал стынуть.Пора седлать проворного донцаИ звонкий рог за плечи перекинуть!
В поля! В поля! Там с зелени бугровОхотников внимательные взорыНатешатся на острова лесовИ пестрые лесные косогоры.
Уже давно, осыпавшись с вершин,Осинников редеет глубь густаяНад гулкими извивами долинИ ждет рогов да заливного лая.
Семьи волков притон вчера открыт,Удастся ли сегодня травля наша?Но вот русак сверкнул из-под копыт,Все сорвалось - и заварилась каша:
"Отбей собак! Скачи наперерез!"И красный верх папахи вдаль помчался;Но уж давно весь голосистый лесНа злобный лай стократно отозвался.
Иван Крылов
"Ворона и Лисица"
***
Уж сколько раз твердили миру,Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Вороне где-то бог послал кусочек сыру;На ель Ворона взгромоздясь,Позавтракать было совсем уж собралась,Да призадумалась, а сыр во рту держала.На ту беду Лиса близехонько бежала;Вдруг сырный дух Лису остановил:Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил.Плутовка к дереву на цыпочках подходит;Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводитИ говорит так сладко, чуть дыша:"Голубушка, как хороша!Ну что за шейка, что за глазки!Рассказывать, так, право, сказки!Какие перушки! какой носок!И, верно, ангельский быть должен голосок!Спой, светик, не стыдись! Что, ежели, сестрица,При красоте такой и петь ты мастерица, -Ведь ты б у нас была царь-птица!"Вещуньина с похвал вскружилась голова,От радости в зобу дыханье сперло, -И на приветливы Лисицыны словаВорона каркнула во все воронье горло:Сыр выпал — с ним была плутовка такова.
Сергей Есенин
"Песнь о собаке"
***
Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в ряд,Семерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,Причесывая языком,И струился снежок подталыйПод теплым ее животом.
А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,Поспевая за ним бежать...И так долго, долго дрожалаВоды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,Слизывая пот с боков,Показался ей месяц над хатойОдним из ее щенков.
И глухо, как от подачки,Когда бросят ей камень в смех,Покатились глаза собачьиЗолотыми звёздами в снег.
Владимир Высоцкий
"Охота на волков"
***
Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня - опять, как вчера,- Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.
Из-за елей хлопочут двустволки - Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота!На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука!Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали - «Нельзя за флажки!"
Идет охота на волков, идет охота!На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры. Почему же - вожак, дай ответ - Мы затравленно мчимся на выстрел И не пробуем через запрет?
Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое. Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота!На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел За флажки - жажда жизни сильней! Только сзади я радостно слышал Удивленные крики людей.
Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня - не так, как вчера!Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота!На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Валерий Брюсов
"Я и кот"
***
Славный кот мой одноглазый,Мы с тобой вдвоем.Звезд вечерние алмазыБлещут за окном.
На диване, возле печки,Ты мечтаешь, кот,Щуришь глаз свой против свечки,Разеваешь рот.
Иль ты видишь в грезах крыши,Мир полночных крыш,Вдоль стены идешь и свышеНа землю глядишь.
Светит месяц, звезды светят...Подойдешь к трубе,Позовешь ты, и ответятВсе друзья тебе.
Хорошо на крышах белыхПраздники справлятьИ своих врагов несмелыхК бою призывать.
О свободе возле печкиТы мечтаешь, кот,Щуришь глаз свой против свечки,Разеваешь рот.
Звуки нежного андантеЗа стеной слышны.Я вникаю в строфы Данте,В тайны старины.
Асадов Эдуард
"Бурундучок"
***
Блеск любопытства в глазишках черных,Стойка, пробежка, тугой прыжок.Мчится к вершине ствола задорноВеселый и шустрый бурундучок.
Бегает так он не для потехи -Трудяга за совесть, а не за страх.В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,Он носит и носит к зиме орехи.
А дом под корнями - сплошное чудо!Это и спальня, и сундучок.Орехов нередко порой до пудаХранит в нем дотошный бурундучок.
Но жадность сжигает людей иныхРаньше, чем им довелось родиться.И люди порою "друзей меньших"Не бьют, а "гуманно" лишь грабят их,Грабеж - это все-таки не убийство!
И, если матерому браконьеруВстретится норка бурундучка,Разбой совершится навернякаСамою подлою, злою мерой!
И разве легко рассказать о том,Каким на закате сидит убитым"Хозяин", что видит вконец разрытымИ в прах разоренным родимый дом.
Охотники старые говорят(А старым охотникам как не верить!),Что слезы блестят на мордашке зверя,И это не столько от злой потери,
Сколько обида туманит взгляд.Влезет на ветку бурундучок,Теперь его больше ничто не ранит,Ни есть и ни пить он уже не станет,Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.
Тоска - будто льдинка: не жжет, не гложет,Охотники старые говорят,Что так на сучке просидеть он можетПорой до пятнадцати дней подряд.
От слабости шею не удержать,Стук сердца едва ощутим и редок...Он голову тихо в скрещенье ветокУстроит и веки смежит опять...
А ветер предгрозья, тугой, колючий,Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,И закачается бурундучок,Повиснув навек меж землей и тучей...
Случалось, сова или хорь встревожит,Он храбро умел себя защитить.А подлость вот черную пережитьНе каждое сердце, как видно, может...
Самуил Маршак
"Белые медведи"
***
У нас просторный водоём.Мы с братом плаваем вдвоём.
Вода прохладна и свежа.Её меняют сторожа.
Мы от стены плывём к стенеТо на боку, то на спине.
Держись правее, дорогой,Не задевай меня ногой!
Юлия Старостина
"Сердце волка"
***
Я родился на северных склонах хребтов,Средь красивых лесов Дагестана.Там семья моя – гордая стая волков,Обитала по волчьим уставам.
Но случился отстрел. Разорили приют.И на рынке, за пазухой пряча,Продавали волчат, как щенков продают,Чтоб скрестить нас с породой собачей.
Так купили меня и в корзинке везли.Помню, нежно за холку трепали.Обнимали, кормили, от бед берегли,Обещали любить, приручали.
Говорят, что потомство от волка умней,Чем собачье, но волки не знают,Что своё получив, люди верных друзейПродают, не щадят, убивают…
Привыкал к этой новой семье нелегко.Отпустила тоска, время лечит.Я покорно из блюдца лакал молоко,Кротко руки лизал человечьи.
Я играл с их детьми, никого не винил,Только им это было не нужно.Всё прощал, не кусался и даже не выл,А надеялся только на дружбу.
На беду подрастал, быстро, день ото дня.Зубы стали острее и взгляды.От немецкой овчарки и от меняПолучилось потомство – что надо!
Говорят, у волков – человечьи глаза,Когда грудью ложатся на пули.И из этих из глаз покатилась слезаВ час, когда вы меня обманули!
Не хотел умирать, не хотел предавать,Не умел убивать, а что толку?Неизбежно меня повели усыплять,И рыдало во мне сердце волка.
Со ступеней больницы я слизывал снег,Упирался. Тянули насильно.Я завыл: «Что же делаешь ты, человек?!»,И на лапы упал от бессилья.
Из-под лап уходила земля, словно жизнь.Понял я: в этой стае – всё сложно!У людей даже дружбу нельзя заслужить,А любовь, так вообще невозможно.
Можно ждать и прощать, можно верить и нет!Если в мыслях тебя зачеркнули,То, уже не хотят люди слышать о тех,Кого предали и обманули.
Никогда не хотят люди помнить о тех,Кого предали и обманули!
Сайт автора: starostina-julya.ru
Андрей Дементьев
"Лось"
***
Лось заблудился.Он бежал по городу.И страшен был асфальт его ногам.Лось замирал,Надменно вскинув мордуНавстречу фарам,КрикамИ гудкам.В обиде тряс скульптурной головой.То фыркал,То глядел на мир сердито.Гудели как набат его копыта,И боль его неслась по мостовой.
А город все не отпускал его...И за домами лось не видел леса.Он на людей смотрел без интереса,Утрачивая в страхе торжество.И, как в плечо,Уткнулся в старый дом.А над столицей просыпалось утро.И кто-то вышел и сказал:— Пойдем...—И было все так просто и так мудро.
И, доброту почувствовав внезапно,За человеком потянулся лось.И в ноздри вдруг ударил милый запах,Да так, что сердце в радости зашлосьВдали был лес...И крупными прыжкамиК нему помчался возбужденный лось.И небо,Что он вспарывал рогами,На голову зарею пролилось.
Владимир Маяковский
"Конь-огонь"
***
Сынотцу твердил раз триста,за покупкою гоня:— Я расту кавалеристом.Подавай, отец, коня! —
О чем же долго думать тут?Игрушекв лавкемного вам.И в лавкусын с отцом идуткупить четвероногого.В лавке имтакой ответ:— Лошадей сегодня нет.Но, конечно,может мастерсделать лошадьвсякой масти,—Вот и мастер. Молвит он:— Надонамдостать картон.Лошадей подобных телоиз картона надо делать.—Все пошли походкой важнойк фабрике писчебумажной.Рабочий спрашивать их стал!— Вам толстыйили тонкий? —
Спросили вынес три листаотличнейшей картонки.— Кстатинате вам и клей.Чтобы склеить —клей налей.—
Тот, кто ездил,знает сам,нет езды без колеса.Вот они у столяра.Им столяр, конечно, рад.Быстро,ровно, а не криво,сделал им колесиков.Есть колеса,нету гривы,нетна хвост волосиков.Где же конский хвост найти нам?Там,где щетки и щетина.Щетинщик возражать не стал,—чтоб лошадь вышла дивной,далконский волосдля хвостаи гривы лошадиной.Спохватились —нет гвоздей.Гвоздь необходим везде.Повели они отцав кузницу кузнеца.Рад кузнец.— Пожалте, гости!Вот вамсамый лучший гвоздик.—Прежде чем работать сесть,осмотрели —все ли есть?И в один сказали голос:— Мало взять картон и волос.Выйдет лошадь бедная,скучная и бледная.Взять художника и краски,чтоб раскрасилшерсть и глазки.—К художнику,удал и быстр,вбегает наш кавалерист.— Товарищ,вы не можетепокрасить шерсть у лошади?— Могу.—И вышел личнос краскою различной.Сделали лошажье тело,дальше дело закипело.Компания остаток днявпустую не терялаи мастерить пошла коняиз лучших матерьялов.Вместе взялись все за дело.Режут лист картонки белой,клеем лист насквозь пропитан.Сделали коню копыта,щетинщик вделал хвостик,кузнец вбивает гвоздик.Быстра у столяра рука —столяр колеса остругал.Художник кистью лазит,лошадкеглазки красит,Что за лошадь,что за конь —горячей, чем огонь!Хоть вперед,хоть назад,хочешь — в рысь,хочешь — в скок.Голубые глаза,в желтых яблоках бок.Взнуздани оседлан он,крепко сбруей оплетен.На спину сплетенному —помогай Буденному!
Игорь Кобзев
"Конь"
***
Не могу смотреть, как на арене, Пыль бичом стреляющим гоня, Дрессировщик ставит на колени Нервного и нежного коня.
Как он, бедный, пятится и скачет, Подавляя собственный позор, Как он от толпы стыдливо прячет Свой блестящий оскорбленный взор...
Лишь однажды в цирке – впрямь как в песне –Конь порвал тугие удила И при всех фасонистый наездник Вылетел как пуля из седла.
Ахнул цирк, а конь стрелою в двери, Сквозь контроль, в шумиху площадей, Где текла, глазам своим не веря, Жизнь, отвыкшая от лошадей.
Золотой попоною покрытый, Рассыпая ржанья звонкий альт, Конь летел и жаркие копыта Целовали городской асфальт.
Мимо красноглазых светофоров, Карим взором не косясь на них, Мимо перепуганных шоферов, Мимо обомлевших постовых...
Конь летел, неся свободы трепет, С гордою, как вымпел головой. А сквозь камни проступали степи, Пахнущие скифскою травой...
Мятлев Иван
"Медведь и Коза"
***
Медведь сказал Козе:" Коман вуз озе,Скакать, плясать, меня так беспокоить,Когда тебя я вздумал удостоитьБыть компаньонкою моей?Постой, проклятая! Я дам тебе суфлей".И с словом сим он важно потянулся,Вскочил и лапой размахнулся,Но стукнул вдруг водильщик в барабан,И наш Медведь ту дусеман,Пошел с поникшей головоюПлясать по-прежнему с Козою.Столоначальник так на писарей кричит,Взойдет директор – замолчит.
krasivye-stihi-poetov.ru
1.Значит, так:завтра нужно ежа отыскать,до калитки на левой ноге проскакать,и обратно — на правой ноге — до крыльца,макаронину спрятать в карман(для скворца!),с лягушонком по-ихнему поговорить,дверь в сарайсамому попытаться открыть,повстречаться, побыть с дождевым червяком,-он под камнем живет,я давно с ним знаком…Нужно столько узнать,нужно столько успеть!А еще —покричать, посмеяться, попеть!Послевылепить из пластилина коня…Так что вы разбудите пораньшеменя!
2.Это ж интересно прямо:значит, у мамы есть мама?!И у этой мамы — мама?!И у папы — тоже мама?!Ну, куда не погляжу,всюду мамы,мамы,мамы!Это ж интересно прямо!…
А я опятьодин сижу.
3.Если папа бы раз в деньзалезал бы под диван,если мама бы раз в день бызалезала под диван,если бабушка раз в день бызалезала под диван,то узнали бы,как это интересно!!
4.Мне на месте не сидится.Мне — бежится!Мне — кричится!Мне — играется,рисуется,лазается и танцуется!Вертится,ногами дрыгается,ползается и подпрыгивается.Мне — кривляется,дурачится,улыбается и плачется,ерзается и поется,падаетсяи встается!Личнои со всеми вместек небухочется взлететь!Не сидится мнена месте…А чего на немсидеть?!
5.«Комары-комары-комарики,не кусайте меня!Я же — маленький!..»Но летят они,и жужжат они:«Сильно сладкий ты…Извини».
6.Со мною бабушка моя,и, значит, главный в доме —я!..Шкафы мне можно открывать,цветы кефиром поливать,играть подушкою в футболи полотенцем чистить пол.Могу я есть руками торт,нарочнохлопать дверью!..А с мамойэто не пройдет.Я уже проверил.
7.Я иду по хрустящему гравиюи тащу два батона торжественно.У меня и у папы правило:помогатьэтим слабым женщинам.От рождениякрест наш таков…Что они без нас — мужиков!
8.Пока меня не было,взрослыечего только не придумали!Придумали снегс морозами,придумали морес дюнами.Придумали кашу вкусную,ваннуи мыло пенное.Придумали песню грустную,которая —колыбельная.И хлеб с поджаристой коркою!И елкув конце декабря!..
Вот тольколекарства горькиеони придумализря!
9.Мой папа большой,мне спокойно с ним,мы под небом шагаем все дальше и дальше…
Я когда-нибудьтоже стану большим.Как небо.А может, как папа даже!
10.Все меня настырно учат —от зари и до зари:«Это — мама…Это — туча…Это — ложка…Повтори!..»Ну, а я в ответ молчу.Или — изредка — мычу.Говорить яне у-ме-ю,а не то что —не хочу…
Только это все — до срока!День придет,чего скрывать,-буду я ходитьи громковсе на светеназывать!Назову я птицей — птицу,дымом — дым,травой- траву.И горчицею — горчицу,вспомнив,сразу назову!…Назову я домом — дом,маму — мамой,ложку — ложкой…
«Помолчал бы ты немножко!..»-сами скажетепотом.
11.Мне сегодня засыпаетсяне очень.Темнота в окно крадется сквозь кусты.Каждый вечерсолнце прячется от ночи…Может,тоже боитсятемноты?
12.Собака меня толкнула,и ясобаку толкнул.Собака меня лизнула,и ясобаку лизнул.Собака вздохнула громко.
А ясобаку погладил,щекою прижался к собаке,задумалсяи уснул.
13.В сарай, где нету света,я храбро заходил!Ворону со дворапрогнал отважно!..Но вдруг приснилось ночью,что ясовсем один.И я заплакал.Так мне стало страшно.
14.Очень толстую книгу сейчас я,попыхтев,разобрал на части.Вместо книги толстойвозникцелый поездиз тоненьких книг!..У меня,когда книги читаются,почему-то всегда разлетаются.
15.Я себя испытываю —родителейвоспитываю.
«Сиди!..» —а я встаю.«Не пой!..» —а я пою.«Молчи!..» —а я кричу.«Нельзя!..»-а я хо- чу-у!!После этого всегов домучто-то нарастает…
Любопытно,кто когов результате воспитает?
16.Вся жизнь моя (буквально вся!)пока что —из одних «нельзя»!Нельзя крутить собаке хвост,нельзя из книжек строить мост(а может, даже — замокиз книжектолстых самых!)
Кран у плиты нельзя вертеть,на подоконнике сидеть,рукой огня касаться,ну, и еще — кусаться.
Нельзя солонку в чай бросать,нельзя на скатерти писать,грызть грязную морковкуи открывать духовку.Чинить электропровода(пусть даже осторожно)…
Ух, я вам покажу, когдавсе-всемне будет можно!
17.Ждууже четыре дня,кто бы мне ответил:где я был,когда меняне былона свете?
18.Есть такое слово —«горячо!»Надо дуть,когда горячо,и не подходитьк горячо.Чайник зашумел —горячо!Пироги в духовке —горячо!..Над тарелкой пар —горячо!..
…А «тепло» —это мамино плечо.
19.Высоко на небе —туча,чуть пониже тучи —птица,а еще пониже —белка,и совсем пониже —я…Эх бы, прыгнутьвыше белки!
А потом бы —выше птицы!А потом бы —выше тучи!И оттуда крикнуть:«Э-э-э-эй!!»
20.Приехали гости.Я весел и рад.Пьют чайэти гости,едят мармелад.Но мне не даютмармелада.… Не хочется плакать,а —надо!
21.Эта песенка проста:жили-были два кота —черный кот и белый кот-в нашем доме.Вот.
Эта песенка проста:как-то ночью два кота —черный кот и белый кот —убежали!Вот.
Эта песенка проста:верю я, что два кота —черный кот и белый кот —к нам вернутся!Вот.
22.Ничего в тарелке не осталось.Пообедал я.Сижу. Молчу…Как же это мама догадалась,что теперь ятолько спать хочу?!
23.Дождик бежит по травес радугойна голове!Дождика я не боюь,весело мне,я смеюсь!Трогаю дождик рукой:«Здравствуй!
Так вот ты какой!…»Мокрую глажу траву…
Мне хорошо!Я — живу.
24.Да, некоторые словалегкозапоминаются.К примеру,есть одна трава,-крапивойназывается…
Эту вредную травуя, как вспомню,так реву!
25.Эта зелень до самых небесназывается тихо:Лес-с-с…Эта ягода слаще всегоназывается громко:О-о-о!А вот это косматое,черное(говорят,что очень ученое),растянувшееся среди трав,называется просто:Ав!
26.Я только что с постели встали чувствую:уже устал!!Устал всерьез, а не слегка.Усталаправая щека,плечо устало,голова…
Я даже заревел сперва!Потом, подумав,перестал:да это же я спатьустал!
27.Я, наверно, жить спешу,-бабушка права.Я уже произношуразныеслова.Только я их сокращаю,сокращаю,упрощаю:до свиданья —«данья»,машина —«сина»,большое —«шое»,спасибо —«сиба»…
Гости к нам вчера пришли,я был одет красиво.Гостей я встретил и сказал:«Данья!..Шое сиба!..»
28.Я вспоминал сегодня прошлое.И вот о чемподумал я:конечно,мамы все — хорошие.Но только лучше всех —моя!
29.Виноград я ем,уверенно держу его в горсти.Просит мама,просит папа,просит тетя:«Угости!…»Я стараюсь их не слышать,мне их слышать не резон.«Да неужто наш Алеша — жадный?!Ах, какой позор!..»Я не жадный, я не жадный,у меня в душе разлад.Я не жадный!Но попался очень вкусный виноград!..Я ни капельки не жадный!Но сперва наемся сам……Если что-нибудь останется,я все другим отдам!
prostih.ru
Ни валко, ни шатко шагала лошадка В коричневой шубке – ну, прям шоколадка! Коричневы круп, голова и спина, За что и звалась Шоколадкой она. Хотя Шоколадкой прозвали лошадку, Была ее жизнь не особенно сладкой. Тянулся по полю унылый обоз, Тащила лошадка с поклажею воз.
Преодолевала бугры и преграды, Тащила патроны, тащила снаряды. И вот на исходе рабочего дня Она повстречала красавца коня! Он вышел из чащи, таинственный странник, Такой белоснежный, как сахарный пряник, И звали за это его Сахарком, А звал его маршал, сидевший верхом.
Какая папаха, какие лампасы, Какие другие на нем прибамбасы! Ах, эти погоны – как брызги огня! Ну, в смысле, у маршала, не у коня. И стало на сердце лошадкином сладко, И мигом влюбилась в коня Шоколадка. И выгнула шею, а шея – ого! И нежно сказала ему: «И-го-го!»
А синие дали вдали грохотали, Там люди сражались, но это детали. Исчезли тревоги и грохот, и гул, Когда Сахарок на лошадку взглянул. И тут же отвлекся, и тут же забылся, И сам он по гриву в лошадку влюбился. Сказал «И-го-го!» и другие слова, И маршал все понял, он был голова.
Не зря же на нем ордена и медали! Ее распрягли, а коня расседлали, А сами поспешно укрылись в овраг, Поскольку сжимал окружение враг. А кони в поля пошагали украдкой, Шагал Сахарок со своей Шоколадкой. Шагали бок о бок под гром и металл, И ветер им гривы в косички сплетал.
И это, действительно, было красиво: Шуршит на ветру шоколадная грива, А белая грива сплетается с ней – Прекрасная пара влюбленных коней! Все дальше они от людей уходили, Снаряды и пули коней пощадили – Она не виновна, он не виноват, Что люди зачем-то хотят воевать!
Картину такую увидит не каждый, Но мне посчастливилось видеть однажды: По горному лугу, где небо синей, Бегут табуны легконогих коней. Они жизнерадостны, даже игривы – Они шоколадны, но сахарны гривы. И нет ни войны, ни оврагов, ни ям… Пусть будет удача, хотя бы коням!
Валерий РеменюкVN:F [1.9.22_1171]
poesy.su
Весь жар отдавая бегу,В залитый солнцем мирПрыжками мчался по снегуГромадный бенгальский тигр.
Сзади - пальба, погоня,Шум станционных путей,Сбитая дверь вагона,Паника сторожей...
Клыки обнажились грозно,Сужен колючий взгляд.Поздно, слышите, поздно!Не будет пути назад!
Жгла память его, как угли,И часто ночами, в плену,Он видел родные джунгли,Аистов и луну.
Стада антилоп осторожных,Важных слонов у реки, -И было дышать невозможноОт горечи и тоски!
Так месяцы шли и годы.Но вышла оплошность - и вот,Едва почуяв свободу,Он тело метнул вперед!
Промчал полосатой птицейСквозь крики, пальбу и страх.И вот только снег дымитсяДа ветер свистит в ушах!
В сердце восторг, не злоба!Сосны, кусты, завал...Проваливаясь в сугробы,Он все бежал, бежал...
Бежал, хоть уже по жиламХолодный катил озноб,Все крепче лапы сводило,И все тяжелее было
Брать каждый новый сугроб.
Чувствовал: коченеет.А может, назад, где ждут?Там встретят его, согреют,Согреют и вновь запрут...
Все дальше следы уходятВ морозную тишину.Видно, смерть на свободеЛучше, чем жизнь в плену?!
Следы через все преградыУпрямо идут вперед.Не ждите его. Не надо.Обратно он не придет.
Бурундучок
Блеск любопытства в глазишках черных,Стойка, пробежка, тугой прыжок.Мчится к вершине ствола задорноВеселый и шустрый бурундучок.
Бегает так он не для потехи -Трудяга за совесть, а не за страх.В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,Он носит и носит к зиме орехи.
А дом под корнями - сплошное чудо!Это и спальня, и сундучок.Орехов нередко порой до пудаХранит в нем дотошный бурундучок.
Но жадность сжигает людей иныхРаньше, чем им довелось родиться.И люди порою "друзей меньших"Не бьют, а "гуманно" лишь грабят их,Грабеж - это все-таки не убийство!
И, если матерому браконьеруВстретится норка бурундучка,Разбой совершится навернякаСамою подлою, злою мерой!
И разве легко рассказать о том,Каким на закате сидит убитым"Хозяин", что видит вконец разрытымИ в прах разоренным родимый дом.
Охотники старые говорят(А старым охотникам как не верить!),Что слезы блестят на мордашке зверя,И это не столько от злой потери,
Сколько обида туманит взгляд.Влезет на ветку бурундучок,Теперь его больше ничто не ранит,Ни есть и ни пить он уже не станет,Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.
Тоска - будто льдинка: не жжет, не гложет,Охотники старые говорят,Что так на сучке просидеть он можетПорой до пятнадцати дней подряд.
От слабости шею не удержать,Стук сердца едва ощутим и редок...Он голову тихо в скрещенье ветокУстроит и веки смежит опять...
Мордашка забавная, полосатаяЛежит на развилке без всяких сил...А жизнь в двух шагах с чебрецом и мятою,Да в горе порою никто не мил...
А ветер предгрозья, тугой, колючий,Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,И закачается бурундучок,Повиснув навек меж землей и тучей...
Случалось, сова или хорь встревожит,Он храбро умел себя защитить.А подлость вот черную пережитьНе каждое сердце, как видно, может...
Бычок(шутка)
Топая упругими ногами,Шел бычок тропинкой луговой,Дергал клевер мягкими губамиИ листву щипал над головой.
Черный, гладкий, с белыми боками,Шел он, раздвигая лбом кусты,И смотрел на птиц и на цветыГлупо-удивленными глазами.
Он без дела усидеть не мог:Опрокинул носом кадку с пойломИ ушел из маминого стойлаПо одной из множества дорог.
Шел бычок свободно и легкоИ не знал, что солнце уже низкоИ что если мама далеко,То опасность ходит очень близко!
Да, в лесу не может быть иначе.И когда услышал за спинойЖадный и протяжный волчий вой,Замерла в груди душа телячья!
Он помчался, в ужасе мыча,Черный хвостик изогнув колечком,На краю обрыва, возле речки,Он остановился сгоряча.
Увидал, что смерть его близка:Сзади - волки, впереди - река,И, в последний миг найдя спасенье,Он шагнул... в мое стихотворенье!
Два аиста
Пускай ничей их не видит взгляд,Но, как на вершине горной,На крыше моей день и ночь стоятДва аиста: белый и черный.
Когда загорюсь я, когда кругомСмеется иль жарит громом,Белый аист, взмахнув крылом,Как парус, косым накренясь углом,Чертит круги над домом.
И все тут до перышка - это я:Победы и пораженья,Стихи мои - боль и любовь моя,Радости и волненья.
Когда же в тоске, как гренландский лед,Сердце скует и душит,Черный аист слегка вздохнет,Черный аист крылом качнетИ долго над домом кружит.
Ну что ж, это тоже, пожалуй, я:Обманутых чувств миражи,Чьи-то измены, беда моя,Полночь, чернее сажи...
А разлетится беда, как пыль,Схлынет тоски удушье,И тут подкрадется полнейший штиль -Серое равнодушье.
Тогда наверху, затуманя взглядИ крылья сложив покорно,Понуро нахохлятся, будто спят,Два аиста-белый и черный.
Но если хозяин - всегда боец,Он снова пойдет на кручи,И вновь, как грядущих побед гонец,Белый рванется к тучам.
Вот так, то один, то другой взлетит.А дело уже скоро к ночи...Хозяин не очень себя щадит.И сердце - чем жарче оно стучит,Тем время его короче.
И будет когда-то число одно,Когда, невидимый глазу,Черный вдруг глянет темным-темно,Медленно спустится на окноИ клюнет в стекло три раза.
Перо покатится на паркет,Лампа мигнет тревогой,И все. И хозяина больше нет!Ушел он за черною птицей вследПоследней своей дорогой.
Ушел в неразгаданные края,Чтоб больше не возвращаться...И все-таки верю: второе я -Песни мои и любовь мояЛюдям еще сгодятся.
И долго еще, отрицая смерть,Книжек моих страницы,Чтоб верить, чтоб в жизни светло гореть,Будут вам дружески шелестетьКрыльями белой птицы...
Два петуха(шутка)
Вот это запевка, начало стиха:Ища червяков и зерна,Бродили по птичнику два петуха,Два верных, почти закадычных дружка,Рыжий петух и черный.
Два смелых, горластых и молодых,Страстями и силой богатых.И курам порою от удали ихБывало весьма туговато...
И жизнь бы текла у друзей ничего,Но как-то громадный гусак,Зачинщик всех птичьих скандалов и драк,Накинулся на одного.
Вдвоем бы отбились. Вдвоем как-никакЛегче сразить врага.Но рыжий лишь пискнул, когда гусакСшиб на траву дружка.
Он пискнул и тотчас бесславно бежал!И так он перепугался,Что даже и хвост бы, наверно, поджал,Когда бы тот поджимался!
Летел, вылезая почти из кожи!Грустно кончаются эти стихи!Одно только тут хорошо, петухи:Что вы на людей не похожи!
Дикие гуси(лирическая быль)
С утра покинув приозерный луг,Летели гуси дикие на юг.А позади за ниткою гусинойСпешил на юг косяк перепелиный.
Все позади: простуженный ночлег,И ржавый лист, и первый мокрый снег...А там, на юге, пальмы и ракушкиИ в теплом Ниле теплые лягушки.
Вперед! Вперед! Дорога далека,Все крепче холод, гуще облака,Меняется погода, ветер злей,И что ни взмах, то крылья тяжелей.
Смеркается... Все резче ветер в грудь,Слабеют силы, нет, не дотянуть!И тут протяжно крикнул головной:- Под нами море! Следуйте за мной!
Скорее вниз! Скорей, внизу вода!А это значит - отдых и еда! -Но следом вдруг пошли перепела.- А вы куда? Вода для вас - беда!
Да, видно, на миру и смерть красна.Жить можно разно. Смерть - всегда одна!..Нет больше сил... И шли перепелаТуда, где волны, где покой и мгла.
К рассвету все замолкло... тишина...Медлительная, важная луна,Опутав звезды сетью золотой,Загадочно повисла над водой.
А в это время из далеких водДомой, к Одессе, к гавани своей,Бесшумно шел красавец турбоход,Блестя глазами бортовых огней.
Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,Взглянул за борт и замер, недвижим.Потом присвистнул: - Шут меня дери!Вот чудеса! Ты только посмотри!
В лучах зари, забыв привычный страх,Качались гуси молча на волнах.У каждого в усталой тишинеПо спящей перепелке на спине...
Сводило горло... Так хотелось есть!..А рыб вокруг - вовек не перечесть!Но ни один за рыбой не нырнулИ друга в глубину не окунул.
Вставал над морем искрометный круг,Летели гуси дикие на юг.А позади за ниткою гусинойСпешил на юг косяк перепелиный.
Летели гуси в огненный рассвет,А с корабля смотрели им вослед, -Как на смотру - ладонь у козырька, -Два вахтенных - бывалых моряка!
Зарянка
С вершины громадной сосны спозаранкуУдарил горячий, веселый свист.То, вскинувши клюв, как трубу горнист,Над спящей тайгою поет заряика.
Зарянкой зовется она не зря:Как два огонька и зимой, и летомНа лбу и груди у нее заряГорит, не сгорая, багряным цветом.
Над чащей, где нежится тишина,Стеклянные трели рассыпав градом,- Вставайте, вставайте! - звенит она. -Прекрасное - вот оно, с вами рядом!
В розовой сини - ни бурь, ни туч,Воздух, как радость, хмельной и зыбкий.Взгляните, как первый веселый лучБьется в ручье золотою рыбкой.
А слева в нарядах своих зеленыхЦветы, осыпанные росой,Застыли, держа на тугих бутонахАлмазно блещущие короныИ чуть смущаясь своей красой!
А вон, посмотрите, как свежим утромРечка, всплеснув, как большой налим,Смеется и бьет в глаза перламутромТо красным, то синим, то золотым!
И тотчас над спящим могучим бором,Как по команде, со всех концовМир отозвался стозвонным хоромПтичьих радостных голосов.
Ветер притих у тропы лесной,И кедры, глаза протерев ветвями,Кивнули ласково головами:- Пой же, заряночка! Пей же, пой!
Птицы в восторге. Да что там птицы!Старый медведь и ворчун барсук,Волки, олени, хорьки, лисицыСтали, не в силах пошевелиться,И пораженно глядят вокруг.
А голос звенит горячо и смело,Зовя к пробужденью, любви, мечте.Даже заря на пенек присела,Заслушавшись песней о красоте.
Небо застыло над головой,Забыты все битвы и перебранки,И только лишь слышится: - Пой же, пой!Пой, удивительная зарянка!
Но в час вдохновенного озареньяВ жизни художника и певцаБывает такое порой мгновенье,Такое ярчайшее напряженье,Где сердце сжигается до конца.
И вот, как в кипящем водовороте,Где песня и счастье в одно слились,Зарянка вдруг разом на высшей нотеУмолкла. И, точно в крутом полете,Как маленький факел упала вниз.
А лес щебетал и звенел, ликуя,И, может, не помнил уже никтоО сердце, сгоревшем дотла за то,Чтоб миру открыть красоту земную...
Сгоревшем... Но разве кому известно,Какая у счастья порой цена?А все-таки жить и погибнуть с песней -Не многим такая судьба дана!
Люблю я собаку за верный нрав
Люблю я собаку за верный нрав,За то, что, всю душу тебе отдав,В голоде, в холоде или разлукеНе лижет собака чужие руки.
У кошки-дуры характер иной.Кошку погладить может любой.Погладил - и кошка в то же мгновенье,Мурлыча, прыгает на колени.
Выгнет спину, трется о руку,Щурясь кокетливо и близоруко.Кошке дешевая ласка не стыдна,Глупое сердце не дальновидно.
От ласки кошачьей душа не согрета.За крохи немного дают взамен:Едва лишь наскучит мурлыканье это -Встанут и сбросят ее с колен.
Собаки умеют верно дружить,Не то что кошки - лентяйки и дуры.Так стоит ли, право, кошек любитьИ тех, в ком живут кошачьи натуры?!
Медвежонок
Беспощадный выстрел был и меткий.Мать осела, зарычав негромко,Боль, веревки, скрип телеги, клетка...Все как страшный сон для медвежонка...
Город суетливый, непонятный,Зоопарк - зеленая тюрьма,Публика снует туда-обратно,За оградой высятся дома...
Солнца блеск, смеющиеся губы,Возгласы, катанье на лошадке,Сбросить бы свою медвежью шубуИ бежать в тайгу во все лопатки!
Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,И заныло сердце медвежонка,Носом, словно мокрая клеенка,Он, сопя, обнюхивал углы.
Если в клетку из тайги попасть,Как тесна и как противна клетка!Медвежонок грыз стальную сеткуИ до крови расцарапал пасть.
Боль, обида - все смешалось в сердце.Он, рыча, корябал доски пола,Бил с размаху лапой в стены, дверцуПод нестройный гул толпы веселой.
Кто-то произнес: - Глядите в оба!Надо стать подальше, полукругом.Невелик еще, а сколько злобы!Ишь, какая лютая зверюга!
Силищи да ярости в нем сколько,Попадись-ка в лапы - разорвет! -А "зверюге" надо было толькоС плачем ткнуться матери в живот.
Орёл
Царем пернатых мир его зовет.И он как будто это понимает:Всех смелостью и силой поражаетИ выше туч вздымает свой полет.
О, сколько раз пыталось воронье,Усевшись на приличном отдаленье,Бросать с ревнивой ненавистью тениНа гордое орлиное житье.
За что он славу издавна имеет?С чего ему почтение и честь?Ни тайной долголетья не владеет,Ни каркать по-вороньи не умеет,Ни даже просто падали не ест!
И пусть он как угодно прозывается,Но если поразмыслить похитрей,То чем он от вороны отличается?Ну разве что крупнее да сильней!
И как понять тупому воронью,Что сердце у орла, не зная страха,Сражается до гибели, до прахаС любым врагом в родном своем краю,
И разве может походить на нихТот, кто, зенит крылами разрезая,Способен в мире среди всех живыхОдин смотреть на солнце не мигая!
Пеликан
Смешная птица пеликан!Он грузный, неуклюжий,Громадный клюв как ятаган,И зоб - тугой как барабан,Набитый впрок на ужин...
Гнездо в кустах на островке,В гнезде птенцы галдят,Ныряет мама в озерке,А он стоит невдалеке,Как сторож и солдат.
Потом он, голову пригнув,Распахивает клюв.И, сунув шейки, как в трубу,Птенцы в его зобуХватают жадно, кто быстрей,Хрустящих окуней.
А степь с утра и до утраВсе суше и мрачнее.Стоит безбожная жара,И даже кончики пераЧерны от суховея.
Трещат сухие камыши...Жара - хоть не дыши!Как хищный беркут над землей,Парит тяжелый зной.
И вот на месте озерка -Один засохший ил.Воды ни капли, ни глотка.Ну хоть бы лужица пока!Ну хоть бы дождь полил!
Птенцы затихли. Не кричат.Они как будто тают...Чуть только лапами дрожатДа клювы раскрывают.
Сказали ветры:- Ливню быть,Но позже, не сейчас.-Птенцы ж глазами просят:- Пить!Им не дождаться, не дожить!Ведь дорог каждый час!
Но стой, беда! Спасенье есть,Как радость, настоящее.Оно в груди отца, вот здесь!Живое и горящее.
Он их спасет любой ценой,Великою любовью.Не чудом, не водой живой,А выше, чем живой водой,Своей живою кровью.
Привстал на лапах пеликан,Глазами мир обвел,И клювом грудь себе вспорол,А клюв как ятаган!
Сложились крылья-паруса,Доплыв до высшей цели.Светлели детские глаза,Отцовские - тускнели...
Смешная птица пеликан:Он грузный, неуклюжий,Громадный клюв как ятаган,И зоб - тугой как барабан,Набитый впрок на ужин.
Пусть так. Но я скажу инымГогочущим болванам:- Снимите шапки перед ним,Перед зобастым и смешным,Нескладным пеликаном!
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукоюЛохматую рыжую спину:- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейникИ скрылся под гулким навесом,Где пестрый людской муравейникВливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.И лишь за знакомой спиноюСледили два карие глазаС почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входаСказал:- Что? Оставлен, бедняга?Эх, будь ты хорошей породы...А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,Взревел паровоз что есть мочи,На месте, как бык, потопталсяИ ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,Курили, смеялись, дремали...Тут, видно, о рыжей дворнягеНе думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-тоПо шпалам, из сил выбиваясь,За красным мелькающим светомСобака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,В кровь лапы о камни разбиты,Что выпрыгнуть сердце готовоНаружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силыВдруг разом оставили тело,И, стукнувшись лбом о перила,Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...Старик! Ты не знаешь природы:Ведь может быть тело дворняги,А сердце - чистейшей породы!
Царица-гусеница
- Смотри! Смотри, какая раскрасавица! -Мальчишка смотрит радостно на мать. -Царица-гусеница! Правда, нравится?Давай ее кормить и охранять!
И вправду, будто древняя царица,Таинственным сказаниям сродни,На краснобоком яблоке в тениСияла золотая гусеница.
Но женщина воскликнула: - Пустое! -И засмеялась: - Ах ты, мой сверчок!Готов везде оберегать живое.Да это же вредитель, дурачок!
В четыре года надо быть мужчиной!Соображай. Ты видишь: вот сюдаОна вползет, попортит сердцевину,И яблоко - хоть выброси тогда!
Нет, нам с тобой такое не годится.Сейчас мы глянем, что ты за герой. -Она стряхнула с ветки гусеницу:- А ну-ка, размозжи ее ногой!
И мальчик, мину напускал злуюИ подавляя втайне тошноту,Шагнул ногой на теплую, живуюЖемчужно-золотую красоту...
- Вот это славно! Умница, хвалю! -И тот, стремясь покончить с добротою,Вскричал со зверски поднятой ногою;- Кидай еще! Другую раздавлю!
Мать с древних пор на свете против зла.Но как же этой непонятно было,Что сердцевину яблока спасла,А вот в мальчишке что-то загубила...
Яшка
Учебно-егерский пункт в Мытищах,В еловой роще, не виден глазу.И все же долго его не ищут.Едва лишь спросишь - покажут сразу.
Еще бы! Ведь там не тихие пташки,Тут место веселое, даже слишком.Здесь травят собак на косматого мишкуИ на лису - глазастого Яшку.
Их кормят и держат отнюдь не зря,На них тренируют охотничьих псов,Они, как здесь острят егеря,-"Учебные шкуры" для их зубов!
Ночь для Яшки всего дороже:В сарае тихо, покой и жизнь...Он может вздремнуть, подкрепиться может,Он знает, что ночью не потревожат,А солнце встанет - тогда держись!
Егерь лапищей Яшку сгребетИ вынесет на заре из сарая,Туда, где толпа возбужденно ждетИ рвутся собаки, визжа и лая.
Брошенный в нору, Яшка сжимается.Слыша, как рядом, у двух ракит,Лайки, рыча, на медведя кидаются,А он, сопя, от них отбиваетсяИ только цепью своей гремит.
И все же, все же ему, косолапому,Полегче. Ведь - силища... Отмахнется...Яшка в глину уперся лапамиИ весь подобрался: сейчас начнется.
И впрямь: уж галдят, окружая нору,Мужчины и дамы в плащах и шляпах,Дети при мамах, дети при папах,А с ними, лисий учуя запах,Фоксы и таксы - рычащей сворой.
Лихие "охотники" и "охотницы",Ружья-то в руках не державшие даже,О песьем дипломе сейчас заботятся,Орут и азартно зонтами машут.
Интеллигентные вроде люди!Ну где же облик ваш человечий?- Поставят "четверку",- слышатся речи,Если пес лису покалечит.- А если задушит, "пятерка" будет!
Двадцать собак и хозяев двадцатьРвутся в азарте и дышат тяжко.И все они, все они - двадцать и двадцать -На одного небольшого Яшку!
Собаки? Собаки не виноваты!Здесь люди... А впрочем, какие люди?!И Яшка стоит, как стоят солдаты,Он знает: пощады не жди. Не будет!
Одна за другой вползают собаки,Одна за другой, одна за другой...И Яшка катается с ними в драке,Израненный, вновь встречает атакиИ бьется отчаянно, как герой!
А сверху, через стеклянную крышу,-Десятки пылающих лиц и глаз,Как в Древнем Риме, страстями дышат:- Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!
Ну, кажется, все... Доконали вроде!..И тут звенящий мальчиший крик:- Не смейте! Хватит! Назад, уроды!-И хохот: - Видать, сробел ученик!
Егерь Яшкину шею потрогал,Смыл кровь...- Вроде дышит еще - молодец!Предшественник твой протянул немного.Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!
День помутневший в овраг сползает.Небо зажглось светляками ночными,Они надо всеми равно сияют,Над добрыми душами и над злыми...
Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда,Где в старом сарае, при егерском доме,Маленький Яшка спит на соломе,Весь в шрамах от носа и до хвоста.
Ночь для Яшки всего дороже:Он может двигаться, есть, дремать,Он знает, что ночью не потревожат,А утро придет, не прийти не может,Но лучше про утро не вспоминать!
Все будет снова - и лай и топот,И деться некуда - стой! Дерись!Пока однажды под свист и гоготНе оборвется Яшкина жизнь.
Сейчас он дремлет, глуша тоску...Он - зверь. А звери не просят пощады...Я знаю: браниться нельзя, не надо,Но тут, хоть режьте меня, не могу!
И тем, кто забыл гуманность людей,Кричу я, исполненный острой горечи:- Довольно калечить души детей!Не смейте мучить животных, сволочи!
lubovbezusl.ru
|
|
|
|
|
|
