С ЧУЖОЙ СТОРОНЫ
На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму все снится ему,
Что в дальних пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветет одинока…
Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Их тощая зелень,
Хоть ввек не желтеет,
Но ввек не свежа.
Мы ж, легкое племя,
Цветем и блестим
И краткое время
На сучьях гостим.
Все красное лето
Мы были в красе,
Играли с лучами,
Купались в росе.
Но птички отпели,
Так что же нам даром
Висеть и желтеть?
Не лучше ль за ними
Скорей нас сорвите
С докучных ветвей!
Мы ждать не хотим,
Мы с вами летим.
Что ты клонишь над водами,
Ива, макушку свою?
И дрожащими листами,
Ловишь беглую струю?
Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой над струей…
Но струя бежит и плещет,
И, на солнце, нежась, блещет,
И смеется над тобой…
Обвеян вещею дремотой,
Полураздетый лес грустит…
Из летних листьев разве сотый,
Блестя осенней позолотой,
Еще на ветви шелестит.
Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч.
Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь так немощно и хило,
В последний улыбнется раз.
(15 сентября 1850)
Лист зеленеет молодой.
Смотри, как листьем молодым
Стоят обвеяны березы,
Воздушной зеленью сквозной,
Полупрозрачною, как дым…
Давно им грезилось весной,
Весной и летом золотым, —
И вот живые эти грезы,
Под первым небом голубым,
Пробились вдруг на свет дневной…
О, первых листьев красота,
Омытых в солнечных лучах,
С новорожденною их тенью!
И слышно нам по их движенью,
Что в этих тысячах и тьмах
Не встретишь мертвого листа.
Околдован, лес стоит –
И под снежной бахромою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой –
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой –
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
(31 декабря 1852)
Смотри, как роща зеленеет,
Палящим солнцем облита,
А в ней какою негой веет
От каждой ветки и листа!
Войдем и сядем под корнями
Дерев, поимых родником, —
Там, где, обвеянный их мглами,
Он шепчет в сумраке немом.
Над нами бредят их вершины,
В полдневный зной погружены,
И лишь порою крик орлиный
До нас доходит с вышины.
(Конец августа 1857)
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор.
Не прав твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли – в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонков раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоняя,
Араб горячил вороного коня.
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И, с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван;
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро поит их студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнем.
Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.
И ныне все дико и пусто кругом –
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит –
Его лишь песок раскаленный заносит.
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
На севере диком стоит одиноко
— На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.
И прихотью мороза
Как гроздья винограда,
Ветвей концы висят, —
И радостен для взгляда
Весь траурный наряд.
Люблю игру денницы
Я замечать на ней,
И жаль мне, если птицы
Стряхнут красу ветвей.
В поле пустынном, у самой дороги, береза,
Длинные ветви раскинув широко и низко,
Молча дремала, и тихая снилась ей греза;
Но встрепенулась, лишь только подъехал я близко.
Быстро я ехал, она свое доброе дело
Все же свершила: меня осенила любовно;
И надо мной, шелестя и дрожа, прошумела,
Наскоро что-то поведать желая мне словно –
Словно со мной поделилась тоской безутешной,
Вместе с печальным промолвив и нежное что-то…
Я, с ней прощаясь, назад оглянулся поспешно, —
Но уже снова ее одолела дремота.
Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной.
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Березы ветки поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, —
Когда его художник милый
Вывозит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
Воздух пасмурный влажен и гулок,
Хорошо и нестрашно в лесу.
Легкий крест одиноких прогулок
Я покорно опять понесу.
И опять к равнодушной отчизне
Дикой уткой взовьется упрек, —
Я участвую в сумрачной жизни,
Где один к одному одинок!
Выстрел грянул. Над озером сонным
Крылья уток теперь тяжелы,
И двойным бытием отраженным
Одурманены сосен стволы.
Небо тусклое с отсветом странным –
Мировая туманная боль –
О. позволь мне быть также туманным
И тебя не любить мне позволь!
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.
Он понял масла густоту, —
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст как спичка тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
Полюбил я лес прекрасный,
Смешанный, где козырь – дуб.
В листьях клена – перец красный,
В иглах еж – черноголуб.
Там фисташковые молкнут
Голоса на молоке,
И когда захочешь щелкнуть –
Правды нет на языке.
Там живет народец мелкий,
В желудевых шапках все,
И белок кровавый белки
Крутят в страшном колесе.
Там щавель, там вымя птичье,
Хвой павлинья кутерьма,
Ротозейство и величье
И скорлупчатая тьма.
Тычут шпагами шишиги,
В треуголках косачи,
На углях читают книги
С самоваром палачи.
И еще грибы волнушки
В сбруе тонкого дождя
Вдруг поднимутся с опушки
Так – немного погодя…
Там без выгоды уроды
Режутся в девятый вал,
Храп коня и крап колоды,
Кто кого? Пошел развал –
И деревья, брат на брата,
Восстают. Понять спеши:
До чего аляповаты,
До чего как хороши!
Я к губам подношу эту зелень –
Эту клейкую клятву листов,
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, кленов, дубков.
Погляди, как я крепну и слепну,
Подчиняясь смиренным корням;
И не слишком ли великолепно
От гремучего пара глазам?
А квакуши, как шарики ртути,
Голосами сцепляются в шар,
И становятся ветками прутья
И молочною выдумкой пар.
На меня нацелилась груша да черемуха –
Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.
Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями, —
Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?
С цвету ли, с размаха ли бьет воздушно-целыми
argi.su
С ЧУЖОЙ СТОРОНЫ
На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму все снится ему,
Что в дальних пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветет одинока…
Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Их тощая зелень,
Хоть ввек не желтеет,
Но ввек не свежа.
Мы ж, легкое племя,
Цветем и блестим
И краткое время
На сучьях гостим.
Все красное лето
Мы были в красе,
Играли с лучами,
Купались в росе.
Но птички отпели,
Так что же нам даром
Висеть и желтеть?
Не лучше ль за ними
Скорей нас сорвите
С докучных ветвей!
Мы ждать не хотим,
Мы с вами летим.
Что ты клонишь над водами,
Ива, макушку свою?
И дрожащими листами,
Словно жадными устами,
Ловишь беглую струю?
Хоть томится, хоть трепещет
Каждый лист твой над струей…
Но струя бежит и плещет,
И, на солнце, нежась, блещет,
И смеется над тобой…
Обвеян вещею дремотой,
Полураздетый лес грустит…
Из летних листьев разве сотый,
Блестя осенней позолотой,
Еще на ветви шелестит.
Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч.
Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь так немощно и хило,
В последний улыбнется раз.
(15 сентября 1850)
Лист зеленеет молодой.
Смотри, как листьем молодым
Стоят обвеяны березы,
Воздушной зеленью сквозной,
Полупрозрачною, как дым…
Давно им грезилось весной,
Весной и летом золотым, —
И вот живые эти грезы,
Под первым небом голубым,
Пробились вдруг на свет дневной…
О, первых листьев красота,
Омытых в солнечных лучах,
С новорожденною их тенью!
И слышно нам по их движенью,
Что в этих тысячах и тьмах
Не встретишь мертвого листа.
Околдован, лес стоит –
И под снежной бахромою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой –
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой –
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
(31 декабря 1852)
Смотри, как роща зеленеет,
Палящим солнцем облита,
А в ней какою негой веет
От каждой ветки и листа!
Войдем и сядем под корнями
Дерев, поимых родником, —
Там, где, обвеянный их мглами,
Он шепчет в сумраке немом.
Над нами бредят их вершины,
В полдневный зной погружены,
И лишь порою крик орлиный
До нас доходит с вышины.
(Конец августа 1857)
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор.
Не прав твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли – в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонков раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоняя,
Араб горячил вороного коня.
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И, с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван;
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро поит их студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли их до утра огнем.
Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.
И ныне все дико и пусто кругом –
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит –
Его лишь песок раскаленный заносит.
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
На севере диком стоит одиноко
— На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.
И прихотью мороза
Как гроздья винограда,
Ветвей концы висят, —
И радостен для взгляда
Весь траурный наряд.
Люблю игру денницы
Я замечать на ней,
И жаль мне, если птицы
Стряхнут красу ветвей.
В поле пустынном, у самой дороги, береза,
Длинные ветви раскинув широко и низко,
Молча дремала, и тихая снилась ей греза;
Но встрепенулась, лишь только подъехал я близко.
Быстро я ехал, она свое доброе дело
Все же свершила: меня осенила любовно;
И надо мной, шелестя и дрожа, прошумела,
Наскоро что-то поведать желая мне словно –
Словно со мной поделилась тоской безутешной,
Вместе с печальным промолвив и нежное что-то…
Я, с ней прощаясь, назад оглянулся поспешно, —
Но уже снова ее одолела дремота.
Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной.
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Березы ветки поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, —
Когда его художник милый
Вывозит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
Воздух пасмурный влажен и гулок,
Хорошо и нестрашно в лесу.
Легкий крест одиноких прогулок
Я покорно опять понесу.
И опять к равнодушной отчизне
Дикой уткой взовьется упрек, —
Я участвую в сумрачной жизни,
Где один к одному одинок!
Выстрел грянул. Над озером сонным
Крылья уток теперь тяжелы,
И двойным бытием отраженным
Одурманены сосен стволы.
Небо тусклое с отсветом странным –
Мировая туманная боль –
О. позволь мне быть также туманным
И тебя не любить мне позволь!
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст как струпья положил.
Он понял масла густоту, —
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст как спичка тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
Полюбил я лес прекрасный,
Смешанный, где козырь – дуб.
В листьях клена – перец красный,
В иглах еж – черноголуб.
Там фисташковые молкнут
Голоса на молоке,
И когда захочешь щелкнуть –
Правды нет на языке.
Там живет народец мелкий,
В желудевых шапках все,
И белок кровавый белки
Крутят в страшном колесе.
Там щавель, там вымя птичье,
Хвой павлинья кутерьма,
Ротозейство и величье
И скорлупчатая тьма.
Тычут шпагами шишиги,
В треуголках косачи,
На углях читают книги
С самоваром палачи.
И еще грибы волнушки
В сбруе тонкого дождя
Вдруг поднимутся с опушки
Так – немного погодя…
Там без выгоды уроды
Режутся в девятый вал,
Храп коня и крап колоды,
Кто кого? Пошел развал –
И деревья, брат на брата,
Восстают. Понять спеши:
До чего аляповаты,
До чего как хороши!
Я к губам подношу эту зелень –
Эту клейкую клятву листов,
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, кленов, дубков.
Погляди, как я крепну и слепну,
Подчиняясь смиренным корням;
И не слишком ли великолепно
От гремучего пара глазам?
А квакуши, как шарики ртути,
Голосами сцепляются в шар,
И становятся ветками прутья
И молочною выдумкой пар.
На меня нацелилась груша да черемуха –
Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.
Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями, —
Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?
С цвету ли, с размаха ли бьет воздушно-целыми
sibloma.ru
Загадки, пословицы и стихи про рябину
Загадки, пословицы и стихи о липе
Загадки, пословицы и стихи про дуб
Загадки, пословицы и стихи про тополь
Загадки, пословицы и стихи про грушу
Загадки, пословицы и стихи о сосне
Загадки, пословицы и стихи про клён
Загадки, пословицы и стихи о грецком орехе
Загадки, пословицы и стихи о винограде
Мир растений настолько разнообразен и огромен, поэтому совсем не вызывает удивления, что этому безграничному миру посвящено такое большое число малых литературных форм - стихов, рассказов, загадок, примет, а также пословиц и поговорок.Но даже в этом огромном мире особое для человека место занимают деревья, поскольку очень многое связывает людей с этими растениями - это и древнейший строительный материал, и источник продовольствия и многое, многое другое.Мы будем собрать литературные материалы о деревьях в этом разделе нашего сайта. Очень надеемся, что эти материалы принесут ощутимую пользу педагогам при подготовке к занятиям по ознакомлению детей с природой, а также на занятиях по развитию речи и ознакомлении дошкольников с окружающим миром.
Мы выделили раздел «о деревьях» из раздела «о растениях» по причинам исключительно количественного свойства - загадок о деревьях (как и пословиц-поговорок, стихов) настолько много, что стоит уделить деревьям довольно большое внимание и посвятить им отдельный раздел. Самым распространённым видам мы посвятим отдельные страницы, при этом на одной-двух отдельных страницах будут собраны стихи, пословицы, загадки с ответами о менее известных видах.
В 1930 году в американский прокат вышел фильм "Песня мошенника" (The Rogue Song) про похищение девушки в горах Кавказа. Актеры Стэн Лорел, Лоуренс Тиббетт и Оливер Харди сыграли в этом фильме местных жуликов. Удивительно, но эти актеры очень похожи на героев ...
Читать дальше...
vospitatel.com.ua
В начале лета на нашем сайте опубликован список предлагаемой к прочтению будущим первоклассникам литературы. Среди них стихи о деревьях советской поэтессы И. Токмаковой. Их полезно не только прочитать, но и выучить наизусть.
Знаем, что части родителей лениво будет сходить в библиотеку (хоть и напрасно). Они, скорее всего, обратятся к всемирной паутине. Для облегчения поиска стихов о деревьях для дошкольников мы решили собрать их в одно место.
Если б дали берёзе расчёску,Изменила б берёза причёску:В речку, как в зеркало, глядя,Расчесала б кудрявые пряди.И вошло б у неё в привычкуПо утрам заплетать косичку.
Возле речки, у обрыва,Плачет ива, плачет ива.Может, ей кого-то жалко?Может, ей на солнце жарко?Может, ветер шаловливыйЗа косичку дёрнул иву?Может, ива хочет пить?Может, нам пойти спросить?
Ели на опушке -До небес макушки.Слушают, молчат,Смотрят на внучат.А внучата-ёлочки,Тонкие иголочки -У лесных воротВодят хоровод.
Зябнет осинка,Дрожит на ветру,Стынет на солнышке,Мёрзнет в жару...Дайте осинкеПальто и ботинки -Надо погретьсябедной осинке.
Сосны до неба хотят дорасти,Небо ветвями хотят подмести,Чтобы в течение годаЯсной стояла погода.
Маленькая яблонькаУ меня в саду,Белая-пребелая,Вся стоит в цвету.Я надела платьицеС белою каймой.Маленькая яблонька,Подружись со мной!
Дуб дождя и ветраВовсе не боится.Кто сказал, что дубуСтрашно простудиться?Ведь до поздней осениОн стоит зелёный.Значит, дуб выносливый!Значит, закалённый!
Чтобы стихи о деревьях лучше запоминались, важно знать, как выглядят сами деревья. Нарисуйте деревья, их листья. Каждое дерево чем-то особенное, от других отличается. Этим отличия помогут его узнать.
Здорово, когда ребёнок учится быть наблюдательным в природе и чувствительным к словам родного языка.
mama-pomogi.ru
|
|
|
|
|
|
