ПРЕДИСЛОВИЕ.
Николай Михайлович Рубцов написал целый ряд посвящений друзьям, экспромтов и шуточных стихов для детей и взрослых. В детских стихотворениях про животных Николай Рубцов явно сочувствует своим «героям». А в стихах о жеребёнке поэт просто любуется им:
Он увидел меня и замер,Смешной и добрый как божок.
А затем и сам участвует с жеребёнком в играх-радостях жизни.
С восторгом, с хохотом и ржаньемМы кувыркались по траве.
Николай Рубцов писал эти и другие стихи для своей дочери Лены и для всех детей.В шуточных «взрослых» стихах Николай Рубцов «раскрывается» сам и «раскрывает» друзей с поразительной точностью и образностью: «я очень призраки люблю…», «среди гуляющих гостей сидел я, маленький и зоркий…», «буду я и каменный навеселе», «Что с того, что я бываю грубым? Это потому, что жизнь груба…», «Снуют, считают рублики, спешат в свои дома…». Зная глубину и высоту своей поэзии, Николай Рубцов в экспромте Вампилову сказал:
Пройду по волоку с мешкомИ буду жить в своём народе!
1. Ласточка.2. Коза.3. Медведь.4. Мальчик Вова.5. После посещения зоопарка.6. Ворона.7. Воробей.8. Мальчик Лёва.9. Про зайца.10. Жеребёнок.11. По дрова.12. Товарищу.13. Репортаж.14. Валентину Горшкову.15. Имениннику Валентину Горшкову.16. Перед большой толпой народной.17. Экспромт. («Быть может…»)18. Вот возьму.19. Забыл приказы ректора.20. Саше.21. Ю.Лещёву.22. Моё слово верное прозвенит!23. Среди обыденного окруженья.24. Не надо, не надо, не надо.
Ласточка
Ласточка носится с криком.Выпал птенец из гнезда.Дети окрестные мигомВсе прибежали сюда.
Взял я осколок металла,Вырыл могилку птенцу,Ласточка рядом летала,Словно не веря концу.
Долго носилась, рыдая,Под мезонином своим…Ласточка! Что ж ты, родная,Плохо смотрела за ним?
[Назад]
* * *
Коза
Побежала коза в огород.Ей навстречу попался народ.–4 Как не стыдно тебе, егоза? – И коза опустила глаза.А когда разошёлся народ,Побежала опять в огород.
[Назад]
* * *
Медведь
В медведя выстрелил лесник.Могучий зверь в сосне приник.Застряла дробь в лохматом теле.Глаза медведя слёз полны:За что его убить хотели?Медведь не чувствовал вины!Домой отправился медведь,Чтоб горько дома пореветь…
[Назад]
* * *
Мальчик Вова
Подошла к нему корова.–5 Уходи! – сказал ей Вова.А корова не уходит.Вова слов уж не находит,Не поймёт, что это значит,На неё глядит и плачет…
[Назад]
* * *
После посещения зоопарка
Наступила ночь.Заснули дома.Город заснувший Окутала тьма.Спать малышаУложили в кровать.Только малышИ не думает спать.Мама не можетПонять ничего.Мама негромкоСпросила его:–6 Что тебе, милый,Уснуть не даёт?–7 Мама, а как–8 Крокодил поёт?
[Назад]
* * *
ВОРОНА
Вот ворона сидит на заборе.Все амбары давно на запоре.Все обозы прошли, все подводы,Наступила пора непогоды.
Суетится она на заборе.Горе ей. Настоящее горе!Ведь ни зёрнышка нет у вороныИ от холода нет обороны…
[Назад]
* * *
ВоробейЮ.Влодову
Чуть живой. Не чирикает даже.Замерзает совсем воробей.Как заметит подводу с поклажей,Из-под крыши бросается к ней!И дрожит он над зёрнышком бедным,И летит к чердаку своему.А гляди, не становится вреднымОттого, что так трудно ему…
[Назад]
* * *
Мальчик Лёва
Горько плакал мальчик ЛёваПотому что нету клёва.–9 Что с тобой? – спросили дома,Напугавшись пуще грома.Он ответил без улыбки:–10 Не клюют сегодня рыбки…
[Назад]
* * *
ПРО ЗАЙЦА
Заяц в лес бежал по лугу,Я из лесу шёл домой, – Бедный заяц с перепугуТак и сел передо мной!
Так и обмер, бестолковый,Но, конечно, в тот же мигПоскакал в лесок сосновый,Слыша мой весёлый крик.
И ещё, наверно, долгоС вечной дрожью в тишинеДумал где-нибудь под ёлкойО себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,Что друзей-то у негоПосле дедушки МамаяНе осталось никого.
[Назад]
* * *
Жеребёнок
Он увидел меня и замер,Смешной и добрый, как божок,Я повалил его на травку,На чистый, солнечный лужок!И долго, долго, как попало,На животе, на голове,С восторгом, с хохотом и ржаньемМы кувыркались по траве…
[Назад]
* * *
ПО ДРОВА
Мимо изгороди шаткой,Мимо разных местПо дрова спешит лошадкаВ Сиперово, в лес.
Дед Мороз идёт навстречу.–11 Здравствуй!–12 Будь здоров!..Я в стихах увековечуЗаготовку дров.
Пахнет ёлками и снегом,Бодро дышит грудь,И лошадка лёгким бегомПродолжает путь.
Привезу я дочке ЛенеИз лесных даровМедвежонка на колене,Кроме воза дров.
Мимо изгороди шаткой,Мимо разных местВот и въехала лошадкаВ Сиперово, в лес.
Нагружу большие саниДа махну кнутом И как раз поспею в бане,С веником притом!
[Назад]
* * *
Товарищу
Что с того, что я бываю грубым?Это потому, что жизнь груба.Ты дымишьсвоим надменным чубом,Будто паровозная труба.Ты одет по моде. Весь реклама.Я не тот…И в сумрачной тишиЯ боюсь, что жизненная драмаМожет стать трагедией души.
[Назад]
* * *
Репортаж
К мужику микрофон подносят,Тянут слово из мужика.Рассказать о работепросят –В свете новых решений ЦеКа!
Мужикунепривычно трёкать.Вздох срывается с языка.Нежно взяли его за локоть:Тянут слово из мужика!..
[Назад]
* * *
Валентину Горшкову
Ты называешь солнце блюдом.Оригинально. Только зря.С любою круглою посудойСветило сравнивать нельзя!А если можно, –Значит, можноИ мне, для свежести стишка,Твой череп образно-безбожноСравнить…с подобием горшка!
[Назад]
* * *
ИменинникуВалентину Горшкову
Твоя любимаяуснула.И ты, закрыв глаза и рот,уснёшьи свалишься со стула.Быть может, свалишься в проход.И всё жне будет слова злого,ни речи резкой и чужой.Тебя поднимут, как святого,кристально чистогодушой.Уложат, где не дует ветер,и тихо твой покинут дом.Ты захрапишь…И всё на свете – Пойдёт обычным чередом!
[Назад]
* * *
Перед большой толпой народнойЯ речь на площади держал!Очнулся в камере холодной,Со мною рядом друг лежал.
За что! Я спорил с капитаном!Но верный друг, повесив нос,Сказал: – Не спорь!Пока наганомОн речь свою не произнёс!
[Назад]
* * *
Экспромт(«Быть может…»)
Быть может, я для вас в гробу мерцаю,но должен я сказатьв конце концов:Я – Николай МихайловичРубцов –возможность трезвой жизниотрицаю…
[Назад]
* * *
Вот возьму И стану метким!Или опрометчивым.И однаждыВ дом к соседкеВдруг нагряну вечером!
Мол, давай-каМы попрощеРядышком сядем?Мол, давайТы будешь тёщей,А я тебеЗятем?
Загуляет подБандуруВсё село угрюмое…Голова моя – Не дура:Что-нибудь даДумает!
[Назад]
* * *
Забыл приказы ректора,На всём поставил крест.Глаза, как два прожектора,Обшаривают лес.
[Назад]
* * *
Саше
Я пойду однажды к ТолеИ так скажу я:– Анатолий! Ты – Передреев, я – Рубцов,Давай дружить в конце концов.Потом к Вампилову направлюСвой поэтический набег.Его люблю, его я славлюИ …отправляюсь на ночлег.
[Назад]
* * *
Ю.Лещёву
После этой нелепойволынки СообщаНа толкучем купили рынкеХвост леща.И, конечно, искали не чаяМы с тобой,За ларёк подалисьвначалеГолубой.Слаще мёда, вкуснейкефалиБыл ты, лещ.Мы, тобой закусив,сказали:«Это вещь!»
[Назад]
* * *
Моё слово верноепрозвенит!Буду я, наверное, знаменит!Мне поставят памятникна селе!Буду я и каменный навеселе!
[Назад]
* * *
Среди обыденногоокруженья,Среди обыденных гостейМои ленивые движеньяСопровождают скрип костей!Скриплю рукой,скриплю коленом,Когда меня на спор зовут,Скриплю, как старое полено,Когда с него лучину рвут!Среди такого окруженьяЖивётся легче во хмелю,И, как предметвоображенья,Я очень призраки люблю…
[Назад]
* * *
Не надо, не надо, не надо,Не надо нам скорби давно!Пусть будут река и прохлада,Пусть будут еда и вино.Пусть Вологда будет роднаяСтоять нерушимо, как есть,Пусть Тотьма, тревоги не зная,Хранит свою ласку и честь.Болгария пусть расцветаетИ любит чудесную Русь,Пусть школьник поэтов читаетИ знает стихи наизусть.
rubcow.ru
|
philosofiya.ru
В этой деревне огни не погашены.Ты мне тоску не пророчь!Светлыми звездами нежно украшенаТихая зимняя ночь.
Светятся тихие, светятся чудные,Слышится шум полыньи...Были пути мои трудные, трудные.Где ж вы, печали мои?
Скромная девушка мне улыбается,Сам я улыбчив и рад!Трудное, трудное - все забывается,Светлые звезды горят!
- Кто мне сказал, что во мгле заметеленнойГлохнет покинутый луг?Кто мне сказал, что надежды потеряны?Кто это выдумал, друг?
В этой деревне огни не погашены.Ты мне тоску не пророчь!Светлыми звездами нежно украшенаТихая зимняя ночь...
Ласточка носится с криком.Выпал птенец из гнезда.Дети окрестные мигомВсе прибежали сюда.
Взял я осколок металла,Вырыл могилку птенцу,Ласточка рядом летела,Словно не веря концу.
Долго носилась, рыдая,Под мезонином своим…Ласточка! Что ж ты, родная,Плохо смотрела за ним?
Вот ворона сидит на заборе.Все амбары давно на запоре.Все обозы прошли, все подводы,Наступила пора непогоды.
Суетится она на заборе.Горе ей. Настоящее горе!Ведь ни зёрнышка нет у вороныИ от холода нет обороны…
Я запомнил, как диво,Тот лесной хуторок,Задремавший счастливоМеж звериных дорог...
Там в избе деревянной,Без претензий и льгот,Так, без газа, без ванной,Добрый Филя живет.
Филя любит скотину,Ест любую еду,Филя ходит в долину,Филя дует в дуду!
Мир такой справедливый,Даже нечего крыть...- Филя, что молчаливый?- А о чем говорить?
Заяц в лес бежал по лугу,Я из лесу шёл домой, –Бедный заяц с перепугуТак и сел передо мной!
Так и обмер, бестолковый,Но, конечно, в тот же мигПоскакал в лесок сосновый,Слыша мой весёлый крик.
И ещё, наверно, долгоС вечной дрожью в тишинеДумал где-нибудь под ёлкойО себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,Что друзей-то у негоПосле дедушки МамаяНе осталось никого.
Выпал снег - и все забылось.Чем душа была полна!Сердце проще вдруг забилось.Словно выпил я вина.
Вдоль по улице по узкойЧистый мчится ветерок,Красотою древнерусскойОбновился городок.
Снег летит на храм Софии.На детей, а их не счесть.Снег летит по всей России,Словно радостная весть.
Снег летит - гляди и слушай!Так вот, просто и хитро,Жизнь порой врачует душу...Ну и ладно! И добро.
Понравилось? Поделитесь ссылкой с друзьями:manywords.ru
В гостях
Глебу Горбовскому
Трущобный двор. Фигура на углу.
Мерещится, что это Достоевский.
И жёлтый свет в окне без занавески
Горит, но не рассеивает мглу.
Гранитным громом грянуло с небес!
В трущобный двор ворвался ветер резкий,
И видел я, как вздрогнул Достоевский,
Как тяжело ссутулился, исчез...
Не может быть, чтоб это был не он!
Как без него представить эти тени,
И жёлтый свет, и грязные ступени,
И гром, и стены с четырёх сторон!
Я продолжаю верить в этот бред,
Когда в своё притонное жилище
По коридору в страшной темнотище,
Отдав поклон, ведёт меня поэт...
Куда меня, беднягу, занесло!
Таких картин вы сроду не видали,
Такие сны над вами не витали,
И да минует вас такое зло!
...Поэт, как волк, напьётся натощак.
И неподвижно, словно на портрете.
Всё тяжелей сидит на табурете,
И всё молчит, не двигаясь никак.
А перед ним, кому-то подражая
И суетясь, как все, по городам,
Сидит и курит женщина чужая...
– Ах, почему вы курите, мадам!—
Он говорит, что всё уходит прочь,
И всякий путь оплакивает ветер,
Что странный бред, похожий на медведя,
Его опять преследовал всю ночь,
Он говорит, что мы одних кровей,
И на меня указывает пальцем,
А мне неловко выглядеть страдальцем,
И я смеюсь, чтоб выглядеть живей.
И думал я: «Какой же ты поэт,
Когда среди бессмысленного пира
Слышна всё реже гаснущая лира,
И странный шум ей слышится в ответ?..»
Но все они опутаны всерьёз
Какой-то общей нервною системой:
Случайный крик, раздавшись над богемой,
Доводит всех до крика и до слёз!
И всё торчит:
В дверях торчит сосед,
Торчат за ним разбуженные тетки.
Торчат слова,
Торчит бутылка водки,
Торчит в окне бессмысленный рассвет!
Опять стекло оконное в дожде.
Опять туманом тянет и ознобом...
Когда толпа потянется за гробом,
Ведь кто-то скажет: «Он сгорел... в труде».
45parallel.net
Николай Михайлович Рубцов – замечательный русский поэт, родился 3 января 1936 г. в поселке Емецк Архангельской области. Детские годы прошли в Вологде, куда маленький Коля вместе с родителями переехал в 1940 г. В шесть лет он потерял мать, отец, уйдя на войну, уже не вернулся в семью. Николай воспитывался в детских домах, учился в лесотехническом техникуме г. Тотьмы. С 16 лет начал скитаться по стране — был библиотекарем, кочегаром на рыболовном судне, нес срочную службу на Северном флоте, работал в Ленинграде на Кировском заводе. В 1962-1969 гг. учился в Литературном институте. Одно из самых ранних его стихотворений «Зима» датируется 1945 г. В 1962 г. был составлен первый машинописный сборник стихов «Волны и скалы». В 1964–1965 гг. Рубцов печатался в журнале «Октябрь», подготовил и выпустил книгу «Лирика».
Слава пришла к нему на излете жизни – с выходом сборника «Звезда полей» в 1967 г. Этот год стал для него поистине «звездным часом», а в 1968 г. он был принят в Союз писателей. Затем увидели свет его книги «Душа хранит» (1969) и «Сосен шум» (1970). Одно из последних стихотворений «Я умру в Крещенские морозы» оказалось пророческим. Николай Рубцов трагически погиб на своей малой родине, в Вологде, 19 января 1971 г. Готовившиеся к печати «Зеленые цветы» появились уже после смерти поэта.
Характерной чертой творчества Николая Рубцова является постоянное обращение к национальным русским образам. Национальный характер его произведений проявляется не только в том, что в стихах звучат мотивы русской природы и русской истории, встают образы великих русских поэтов – национален и сам его лирический герой. В полной мере Рубцова можно назвать народным поэтом. Он стал для всех своим и сумел передать собственное трепетное восприятие жизни просто и, казалось бы, незамысловато, но точно, убедительно и очень красиво. Его стихи переведены на английский, немецкий, румынский и другие языки мира.
БЕРЕЗЫ Я люблю, когда шумят березы,Когда листья падают с берез.Слушаю — и набегают слезыНа глаза, отвыкшие от слез.
Все очнется в памяти невольно,Отзовется в сердце и в крови.Станет как-то радостно и больно,Будто кто-то шепчет о любви.
Только чаще побеждает проза,Словно дунет ветер хмурых дней.Ведь шумит такая же березаНад могилой матери моей.
На войне отца убила пуля,А у нас в деревне у оградС ветром и дождем шумел, как улей,Вот такой же желтый листопад…
Русь моя, люблю твои березы!С первых лет я с ними жил и рос.Потому и набегают слезыНа глаза, отвыкшие от слез…
В ГОРНИЦЕ МОЕЙ СВЕТЛО В горнице моей светло.Это от ночной звезды.Матушка возьмет ведро,Молча принесет воды…
Красные цветы моиВ садике завяли все.Лодка на речной мелиСкоро догниет совсем.
Дремлет на стене моейИвы кружевная тень.Завтра у меня под нейБудет хлопотливый день!
Буду поливать цветы,Думать о своей судьбе,Буду до ночной звездыЛодку мастерить себе…
В СИБИРСКОЙ ДЕРЕВНЕТо желтый куст,То лодка кверху днищем,То колесо тележноеВ грязи…Меж лопухов —Его, наверно, ищут —Сидит малыш,Щенок скулит вблизи.
Скулит щенокИ все ползет к ребенку,А тот забыл,Наверное, о нем,-К ромашке тянетСлабую ручонкуИ говорит…Бог ведает, о чем!..
Какой покой!Здесь разве только осеньНад ледоноснойМечется рекой,Но крепче сон,Когда в ночи глухойСо всех сторонШумят вершины сосен,
Когда привычноСлышатся в чесуОсин тоскливыхСтоны и молитвы,-В такую глушьВернувшись после битвы,Какой солдатНе уронил слезу?
Случайный гость,Я здесь ищу жилищеИ вот поюПро уголок Руси,Где желтый куст,И лодка кверху днищем,И колесо,Забытое в грязи…1966
ДЕРЕВЕНСКИЕ НОЧИ Ветер под окошками,тихий, как мечтание,А за огородамив сумерках полейКрики перепелок,ранних звезд мерцание,К табунус уздечкоювыбегу из мрака я,Самого горячеговыберу коня,И по травам скошенным,удилами звякая,Конь в село соседнеепонесет меня.Пусть ромашки встречныеот копыт сторонятся,Вздрогнувшие ивыбрызгают росой,-Для меня, как музыкой,снова мир наполнитсяРадостью свиданияс девушкой простой!Все люблю без памятив деревенском стане я,Будоражат сердце мнев сумерках полейКрики перепелок,дальних звезд мерцание,Ржание стреноженныхмолодых коней…1953
ЗЕЛЕНЫЕ ЦВЕТЫСветлеет грусть, когда цветут цветы,Когда брожу я многоцветным лугомОдин или с хорошим давнимдругом,Который сам не терпит суеты.
За нами шум и пыльные хвосты —Все улеглось! Одно осталосьясно —Что мир устроен грозно ипрекрасно,Что легче там, где поле и цветы.
Остановившись в медленномпути,Смотрю, как день, играя,расцветает.Но даже здесь.. чего-то нехватает..Недостает того, что не найти.
Как не найти погаснувшейзвезды,Как никогда, бродя цветущейстепью,Меж белых листьев и на белыхстебляхМне не найти зеленые цветы…< 1967>
ПАМЯТИ МАТЕРИ Вот он и кончился покой!Взметая снег, завыла вьюга.Завыли волки за рекойВо мраке луга.
Сижу среди своих стихов,Бумаг и хлама.А где-то есть во мгле снеговМогила мамы.
Там поле, небо и стога,Хочу туда,— о, километры!Меня ведь свалят с ног снега,Сведут с ума ночные ветры!
Но я смогу, но я смогуПо доброй волеПробить дорогу сквозь пургуВ зверином поле!..
Кто там стучит?Уйдите прочь!Я завтра жду гостей заветных…А может, мама?Может, ночь —Ночные ветры?1964
ПЕРВЫЙ СНЕГ Ах, кто не любит первый снегВ замерзших руслах тихих рек,В полях, в селеньях и в бору,Слегка гудящем на ветру!
В деревне празднуют дожинки,И на гармонь летят снежинки.И весь в светящемся снегу,Лось замирает на бегуНа отдаленном берегу.
Зачем ты держишь кнут в ладони?Легко в упряжке скачут кони,И по дорогам меж полей,Как стаи белых голубей,Взлетает снег из-под саней…
Ах, кто не любит первый снегВ замерзших руслах тихих рек,В полях, в селеньях и в бору,Слегка гудящем на ветру!1955
ПО ВЕЧЕРАМ С моста идет дорога в гору.А на горе — какая грусть!-Лежат развалины собора,Как будто спит былая Русь.
Былая Русь! Не в те ли годыНаш день, как будто у груди,Был вскормлен образом свободы,Всегда мелькавшей впереди!
Какая жизнь отликовала,Отгоревала, отошла!И все ж я слышу с перевала,Как веет здесь, чем Русь жила.
Все так же весело и властноЗдесь парни ладят стремена,По вечерам тепло и ясно,Как в те былые времена…< 1970>
ПОД ВЕТВЯМИ БОЛЬНИЧНЫХ БЕРЕЗ Под ветвями плакучих деревьевВ чистых окнах больничных палатВыткан весь из пурпуровых перьевДля кого-то последний закат…Вроде крепок, как свеженький овощ,Человек, и легка его жизнь,-Вдруг проносится «скорая помощь»,И сирена кричит: «Расступись!»Вот и я на больничном покое.И такие мне речи поют,Что грешно за участье такоеНе влюбиться в больничный уют!В светлый вечер под музыку ГригаВ тихой роще больничных березЯ бы умер, наверно, без крика,Но не смог бы, наверно, без слез…Нет, не все,- говорю,- пролетело!Посильней мы и этой беды!Значит, самое милое дело —Это выпить немного воды,Посвистеть на манер канарейкиИ подумать о жизни всерьезНа какой-нибудь старой скамейкеПод ветвями больничных берез…1970
ПОМНЮ, КАК ТРОПКОЙ…Помню, как тропкой,едва заметнойВ густой осоке, где утки крякали,Мы с острогой ходили летомЛовить налимовпод речными корягами.Поймать налима не просто было.Мало одного желания.Мы уставали, и нас знобилоОт длительного купания,Но мы храбрились:— Рыбак не плачет!—В воде плескалисьдо головокруженияИ наконец на песок горячийДружно падали в изнеможении!И долго после мечтали лежаО чем-то очень большом и смелом,Смотрели в небо, и небо тожеГлазами звездна нас смотрело…1959
СЕНТЯБРЬ Слава тебе, поднебесныйРадостный краткий покой!Солнечный блеск твой чудесныйС нашей играет рекой,С рощей играет багряной,С россыпью ягод в сенях,Словно бы праздник нагрянулНа златогривых конях!Радуюсь громкому лаю,Листьям, корове, грачу,И ничего не желаю,И ничего не хочу!И никому не известноТо, что, с зимой говоря,В бездне таится небеснойВетер и грусть октября…< 1970>
ТИХАЯ МОЯ РОДИНАТихая моя родина!Ивы, река, соловьи…Мать моя здесь похороненаВ детские годы мои.
— Где тут погост? Вы не видели?Сам я найти не могу.-Тихо ответили жители:— Это на том берегу.
Тихо ответили жители,Тихо проехал обоз.Купол церковной обителиЯркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,Сено гребут в сеновал:Между речными изгибамиВырыли люди канал.
Тина теперь и болотинаТам, где купаться любил…Тихая моя родина,Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,Тот же зеленый простор.Словно ворона веселая,Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..Время придет уезжать —Речка за мною туманнаяБудет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,С громом, готовым упасть,Чувствую самую жгучую,Самую смертную связь.
УТРО Когда заря, светясь по сосняку,Горит, горит, и лес уже не дремлет,И тени сосен падают в реку,И свет бежит на улицы деревни,Когда, смеясь, на дворике глухомВстречают солнце взрослые и дети,—Воспрянув духом, выбегу на холмИ все увижу в самом лучшем свете.Деревья, избы, лошадь на мосту,Цветущий луг — везде о них тоскую.И, разлюбив вот эту красоту,Я не создам, наверное, другую…< 1965>
ФЕРАПОНТОВО В потемневших лучах горизонтаЯ смотрел на окрестности те,Где узрела душа ФерапонтаЧто-то Божье в земной красоте.И однажды возникли из грезы,Из молящейся этой души,Как трава, как вода, как березы,Диво дивное в русской глуши!И небесно-земной Дионисий,Из соседних явившись земель,Это дивное диво возвысилДо черты, не бывалой досель…Неподвижно стояли деревья,И ромашки белели во мгле,И казалась мне эта деревняЧем-то самым святым на земле…< 1970>
ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ За годом год уносится навек,Покоем веют старческие нравы,—На смертном ложе гаснет человекВ лучах довольства полного и славы!К тому и шел! Страстей своей душиБоялся он, как буйного похмелья.— Мои дела ужасно хороши!—Хвалился с видом гордого веселья.Последний день уносится навек…Он слезы льет, он требует участья,Но поздно понял, важный человек,Что создал в жизниложный облик счастья!Значенье слез, которым поздно течь,Не передать — близка его могила,И тем острее мстительная речь,Которою душа заговорила…
Когда над ним, угаснувшим навек,Хвалы и скорби голос раздавался,—«Он умирал, как жалкий человек!»—Подумал я и вдруг заволновался:Мы по одной дороге ходим все.—Так думал я.— Одно у нас начало,Один конец. Одной земной красеВ нас поклоненье свято прозвучало!Зачем же кто-то, ловок и остер,—Простите мне — как зверь в часы охоты,Так устремлен в одни свои заботы,Что он толкает братьев и сестер!
Пускай всю жизнь душа меня ведет!— Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!— Чтоб мы не стали холодны как лед,Живой душе пускай рассудок служит!В душе огонь — и воля, и любовь!—И жалок тот, кто гонит эти страсти,Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,В лучах довольства полного и власти!— Как в трех соснах, блуждая и кружа,Ты не сказал о разуме ни разу!— Соединясь, рассудок и душаДаруют нам светильник жизни — разум!
Когда-нибудь ужасной будет ночь,И мне навстречу злобно и обидноТакой буран засвищет, что невмочь,Что станет свету белого не видно!Но я пойду! Я знаю наперед,Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,Кто все пройдет, когда душа ведет,И выше счастья в жизни не бывает!Чтоб снова силы чуждые, дрожа,Все полегли и долго не очнулись,Чтоб в смертный час рассудок и душа,Как в этот раз, друг другу улыбнулись…< 1964>
ХЛЕБ Положил в котомкусыр, печенье,Положил для роскоши миндаль.Хлеб не взял.— Ведь это же мученьеВолочиться с ним в такую даль!—Все же бабкасунула краюху!Все на свете зная наперед,Так сказала:— Слушайся старуху!Хлеб, родимый, сам себя несет…1964
Источник: http://www.planeta-l.ru/rubtsov_n1
(1704)
georgievka.cerkov.ru
Я люблю, когда шумят берёзы, когда листья падают с берёз. Слушаю, и набегают слезы на глаза, отвыкшие от слез...
Всё очнётся в памяти невольно, отзовётся в сердце и крови. Станет как-то радостно и больно, будто кто-то шепчет о любви.
Только чаще побеждает проза. Словно дунет ветром хмурых дней. Ведь шумит такая же берёза над могилой матери моей...
На войне отца убила пуля. А у нас в деревне, у оград - с ветром и с дождём гудел, как улей, вот такой же поздний листопад...
Русь моя, люблю твои берёзы: с ранних лет я с ними жил и рос! Потому и набегают слезы на глаза, отвыкшие от слез...
Ленинградская обл., пос. Приютино, 1957
ТИХАЯ МОЯ РОДИНА
В. Белову
Тихая моя родина! Ивы, река, соловьи... Мать моя здесь похоронена В детские годы мои.
- Где тут погост? Вы не видели? Сам я найти не могу. - Тихо ответили жители: - Это на том берегу.
Тихо ответили жители, Тихо проехал обоз. Купол церковной обители Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами, Сено гребут в сеновал: Между речными изгибами Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина Там, где купаться любил... Тихая моя родина, Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою, Тот же зеленый простор. Словно ворона веселая, Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!.. Время придет уезжать - Речка за мною туманная Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею, С громом, готовым упасть, Чувствую самую жгучую, Самую смертную связь.
1964
В МИНУТЫ МУЗЫКИ
В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез,
И первый снег под небом серым Среди погаснувших полей, И путь без солнца, путь без веры Гонимых снегом журавлей...
Давно душа блуждать устала В былой любви, в былом хмелю, Давно понять пора настала, Что слишком призраки люблю.
Но все равно в жилищах зыбких — Попробуй их останови!— Перекликаясь, плачут скрипки О желтом плесе, о любви.
И все равно под небом низким Я вижу явственно, до слез, И желтый плес, и голос близкий, И шум порывистых берез.
Как будто вечен час прощальный, Как будто время ни при чем... В минуты музыки печальной Не говорите ни о чем.
1966
* * *
В святой обители природы, В тени разросшихся берез Струятся омутные воды И раздается скрип колес.
Прощальной дымкою повиты Старушки избы над рекой. Незабываемые виды! Незабываемый покой!..
Усни, могучее сознанье! Но слишком явственно во мне Вдруг отзовется увяданье Цветов, белеющих во мгле.
И неизвестная могила Под небеса уносит ум, А там — полночные светила Наводят много-много дум...
1966
* * *
Седьмые сутки дождь не умолкает. И некому его остановить. Все чаще мысль угрюмая мелькает, Что всю деревню может затопить. Плывут стога. Крутясь, несутся доски. И погрузились медленно на дно На берегу забытые повозки, И потонуло черное гумно. И реками становятся дороги, Озера превращаются в моря, И ломится вода через пороги, Семейные срывая якоря...
Неделю льет. Вторую льет... Картина Такая — мы не видели грустней! Безжизненная водная равнина, И небо беспросветное над ней. На кладбище затоплены могилы, Видны еще оградные столбы, Ворочаются, словно крокодилы, Меж зарослей затопленных гробы, Ломаются, всплывая, и в потемки Под резким неслабеющим дождем Уносятся ужасные обломки И долго вспоминаются потом...
Холмы и рощи стали островами. И счастье, что деревни на холмах. И мужики, качая головами, Перекликались редкими словами, Когда на лодках двигались впотьмах, И на детей покрикивали строго, Спасали скот, спасали каждый дом И глухо говорили: — Слава богу! Слабеет дождь... вот-вот... еще немного... И все пойдет обычным чередом.
1966
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Я уеду из этой деревни... Будет льдом покрываться река, Будут ночью поскрипывать двери, Будет грязь на дворе глубока.
Мать придет и уснет без улыбки... И в затерянном сером краю В эту ночь у берестяной зыбки Ты оплачешь измену мою.
Так зачем же, прищурив ресницы, У глухого болотного пня Спелой клюквой, как добрую птицу, Ты с ладони кормила меня?
Слышишь, ветер шумит по сараю? Слышишь, дочка смеется во сне? Может, ангелы с нею играют И под небо уносятся с ней...
Не грусти на знобящем причале, Парохода весною не жди! Лучше выпьем давай на прощанье За недолгую нежность в груди.
Мы с тобою как разные птицы, Что ж нам ждать на одном берегу? Может быть, я смогу возвратиться, Может быть, никогда не смогу...
Ты не знаешь, как ночью по тропам За спиною, куда ни пойду, Чей-то злой настигающий топот Все мне слышится, словно в бреду.
Но однажды я вспомню про клюкву, Про любовь твою в сером краю — И пошлю вам чудесную куклу, Как последнюю сказку свою.
Чтобы девочка, куклу качая, Никогда не сидела одна. — Мама, мамочка! Кукла какая! И мигает, и плачет она...
1966
ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ
Звезда полей во мгле заледенелой, Остановившись, смотрит в полынью. Уж на часах двенадцать прозвенело, И сон окутал родину мою...
Звезда полей! В минуты потрясений Я вспоминал, как тихо за холмом Она горит над золотом осенним, Она горит над зимним серебром...
Звезда полей горит, не угасая, Для всех тревожных жителей земли, Своим лучом приветливым касаясь Всех городов, поднявшихся вдали.
Но только здесь, во мгле заледенелой, Она восходит ярче и полней, И счастлив я, пока на свете белом Горит, горит звезда моих полей...
1964
ПОЭЗИЯ
Теперь она, как в дымке, островками Глядит на нас, покорная судьбе,— Мелькнет порой лугами, ветряками — И вновь закрыта дымными веками... Но тем сильней влечет она к себе!
Мелькнет покоя сельского страница, И вместе с чувством древности земли Такая радость на душе струится, Как будто вновь поет на поле жница, И дни рекой зеркальной потекли...
Снега, снега... За линией железной Укромный, чистый вижу уголок. Пусть век простит мне ропот бесполезный, Но я молю, чтоб этот вид безвестный Хотя б вокзальный дым не заволок!
Пусть шепчет бор, серебряно-янтарный, Что это здесь при звоне бубенцов Расцвел душою Пушкин легендарный, И снова мир дивился благодарный: Пришел отсюда сказочный Кольцов!
Железный путь зовет меня гудками, И я бегу... Но мне не по себе, Когда она за дымными веками Избой в снегах, лугами, ветряками Мелькнет порой,, покорная судьбе...
1969
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Кто-то стонет на темном кладбище, Кто-то глухо стучится ко мне, Кто-то пристально смотрит в жилище, Показавшись в полночном окне.
В эту пору с дороги буранной Заявился ко мне на ночлег Непонятный какой-то и странный Из чужой стороны человек.
И старуха метель не случайно, Как дитя, голосит за углом, Есть какая-то жуткая тайна В этом жалобном плаче ночном.
Обветшалые гнутся стропила, И по лестнице шаткой во мрак, Чтоб нечистую выпугнуть силу, С фонарем я иду на чердак.
По углам разбегаются тени... — Кто тут?..— Глухо. Ни звука в ответ. Подо мной, как живые, ступени Так и ходят... Спасения нет!
Кто-то стонет всю ночь на кладбище, Кто-то гибнет в буране — невмочь, И мерещится мне, что в жилище Кто-то пристально смотрит всю ночь...
1969
О МОСКОВСКОМ КРЕМЛЕ
Бессмертное величие Кремля Невыразимо смертными словами! В твоей судьбе,— о русская земля! - В твоей глуши с лесами и холмами, Где смутной грустью веет старина, Где было все: смиренье и гордыня — Навек слышна, навек озарена, Утверждена московская твердыня!
Мрачнее тучи грозный Иоанн Под ледяными взглядами боярства Здесь исцелял невзгоды государства, Скрывая боль своих душевных ран. И смутно мне далекий слышен звон: То скорбный он, то гневный и державный! Бежал отсюда сам Наполеон, Покрылся снегом путь его бесславный...
Да! Он земной! От пушек и ножа Здесь кровь лилась... Он грозной был твердыней! Пред ним склонялись мысли и душа, Как перед славной воинской святыней. Но как — взгляните — чуден этот вид! Остановитесь тихо в день воскресный — Ну, не мираж ли сказочно-небесный — Возник пред вами, реет и горит?
И я молюсь — о русская земля! — Не на твои забытые иконы, Молюсь на лик священного Кремля И на его таинственные звоны...
1968
ФЕРАПОНТОВО
В потемневших лучах горизонта Я смотрел на окрестности те, Где узрела душа Ферапонта Что-то божье в земной красоте. И однажды возникло из грезы, Из молящейся этой души, Как трава, как вода, как березы, Диво дивное в русской глуши! И небесно-земной Дионисий, Из соседних явившись земель, Это дивное диво возвысил До черты, небывалой досель... Неподвижно стояли деревья, И ромашки белели во мгле, И казалась мне эта деревня Чем-то самым святым на земле..
1970
ВИДЕНИЯ В ДОЛИНЕ
Взбегу на холм и упаду в траву. и древностью повеет вдруг из дола. Засвищут стрелы, будто наяву. Блеснёт в глаза кривым ножом монгола. Сапфирный свет на звёздных берегах, и вереницы птиц твоих, Россия, затмит на миг в крови и жемчугах тупой башмак скуластого Батыя!.. И вижу я коней без седоков с их суматошным криком бестолковым, Мельканье тел, мечей и кулаков, и бег татар на поле Куликовом...
Россия, Русь — куда я ни взгляну! За все твои страдания и битвы — люблю твою, Россия, старину, твои огни, погосты и молитвы, твои иконы, бунты бедноты, и твой степной, бунтарский свист разбоя, люблю твои священные цветы, люблю навек, до вечного покоя... Но кто там снова звезды заслонил? Кто умертвил твои цветы и тропы? Где толпами протопают они, там топят жизнь кровавые потопы... Они несут на флагах чёрный крест! Они крестами небо закрестили, и не леса мне видятся окрест, а лес крестов в окрестностях России... Кресты, кресты... Я больше не могу! Я резко отниму от глаз ладони и успокоюсь: глухо на лугу, траву жуют стреноженные кони. Заржут они, и где-то у осин подхватит эхо медленное ржанье. И надо мной — бессмертных звёзд Руси, безмолвных звёзд сапфирное дрожанье...
Ленинград, 1960
ДУША ХРАНИТ
Вода недвижнее стекла. И в глубине ее светло. И только щука, как стрела, Пронзает водное стекло.
О, вид смиренный и родной! Березы, избы по буграм И, отраженный глубиной, Как сон столетий, божий храм.
О, Русь — великий звездочет! Как звезд не свергнуть с высоты, Так век неслышно протечет, Не тронув этой красоты,
Как будто древний этот вид Раз навсегда запечатлен В душе, которая хранит Всю красоту былых времен...
ПО ВЕЧЕРАМ
С моста идет дорога в гору. А на горе — какая грусть!— Лежат развалины собора, Как будто спит былая Русь.
Былая Русь! Не в те ли годы Наш день, как будто у груди, Был вскормлен образом свободы, Всегда мелькавшей впереди!
Какая жизнь отликовала, Отгоревала, отошла! И все ж я слышу с перевала, Как веет здесь, чем Русь жила.
Все так же весело и властно Здесь парни ладят стремена, По вечерам тепло и ясно, Как в те былые времена...
УТРО
Когда заря, светясь по сосняку, Горит, горит, и лес уже не дремлет, И тени сосен падают в реку, И свет бежит на улицы деревни, Когда, смеясь, на дворике глухом Встречают солнце взрослые и дети,— Воспрянув духом, выбегу на холм И все увижу в самом лучшем свете. Деревья, избы, лошадь на мосту, Цветущий луг — везде о них тоскую. И, разлюбив вот эту красоту, Я не создам, наверное, другую...
В ГЛУШИ
Когда душе моей Сойдет успокоенье С высоких, после гроз, Немеркнущих небес, Когда душе моей Внушая поклоненье, Идут стада дремать Под ивовый навес, Когда душе моей Земная веет святость, И полная река Несет небесный свет,— Мне грустно оттого, Что знаю эту радость Лишь только я один: Друзей со мною нет...
НОЧЬ НА РОДИНЕ
Высокий дуб. Глубокая вода. Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так, как будто никогда Природа здесь не знала потрясений!
И тихо так, как будто никогда Здесь крыши сел не слыхивали грома! Не встрепенется ветер у пруда, И на дворе не зашуршит солома,
И редок сонный коростеля крик... Вернулся я — былое не вернется! Ну что же? Пусть хоть это остается, Продлится пусть хотя бы этот миг,
Когда души не трогает беда, И так спокойно двигаются тени, И тихо так, как будто никогда Уже не будет в жизни потрясений,
И всей душой, которую не жаль Всю потопить в таинственном и милом, Овладевает светлая печаль, Как лунный свет овладевает миром...
ПРОЩАЛЬНОЕ
Печальная Вологда дремлет На темной печальной земле, И люди окраины древней Тревожно проходят во мгле.
Родимая! Что еще будет Со мною? Родная заря Уж завтра меня не разбудит, Играя в окне и горя.
Замолкли веселые трубы И танцы на всем этаже, И дверь опустевшего клуба Печально закрылась уже.
Родимая! Что еще будет Со мною? Родная заря Уж завтра меня не разбудит, Играя в окне и горя.
И сдержанный говор печален На темном печальном крыльце. Все было веселым вначале, Все стало печальным в конце.
На темном разъезде разлуки И в темном прощальном авто Я слышу печальные звуки, Которых не слышит никто...
НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ
Рукой раздвинув темные кусты, Я не нашел и запаха малины, Но я нашел могильные кресты, Когда ушел в малинник за овины...
Там фантастично тихо в темноте, Там одиноко, боязно и сыро, Там и ромашки будто бы не те — Как существа уже иного мира.
И так в тумане смутной воды Стояло тихо кладбище глухое, Таким все было смертным и святым, Что до конца не будет мне покоя.
И эту грусть, и святость прежних лет Я так любил во мгле родного края, Что я хотел упасть и умереть И обнимать ромашки, умирая...
Пускай меня за тысячу земель Уносит жизнь! Пускай меня проносит По всей земле надежда и метель, Какую кто-то больше не выносит!
Когда ж почую близость похорон, Приду сюда, где белые ромашки, Где каждый смертный свято погребен В такой же белой горестной рубашке...
ПРИВЕТ, РОССИЯ...
Привет, Россия — родина моя! Как под твоей мне радостно листвою! И пенья нет, но ясно слышу я Незримых певчих пенье хоровое...
Как будто ветер гнал меня по ней, По всей земле — по селам и столицам! Я сильный был, но ветер был сильней, И я нигде не мог остановиться.
Привет, Россия — родина моя! Сильнее бурь, сильнее всякой воли Любовь к твоим овинам у жнивья, Любовь к тебе, изба в лазурном поле.
За все хоромы я не отдаю Свой низкий дом с крапивой под оконцем... Как миротворно в горницу мою По вечерам закатывалось солнце!
Как весь простор, небесный и земной, Дышал в оконце счастьем и покоем, И достославной веял стариной, И ликовал под ливнями и зноем!..
ПОСВЯЩЕНИЕ ДРУГУ
Замерзают мои георгины. И последние ночи близки. И на комья желтеющей глины За ограду летят лепестки...
Нет, меня не порадует—что ты!— Одинокая странствий звезда. Пролетели мои самолеты, Просвистели мои поезда.
Прогудели мои пароходы, Проскрипели телеги мои,— Я пришел к тебе в дни непогоды, Так изволь, хоть водой напои!
Не порвать мне житейские цепи, Не умчаться, глазами горя, В пугачевские вольные степи, Где гуляла душа бунтаря.
Не порвать мне мучительной связи С долгой осенью нашей земли, С деревцом у сырой коновязи, С журавлями в холодной дали...
Но люблю тебя в дни непогоды И желаю тебе навсегда, Чтоб гудели твои пароходы, Чтоб свистели твои поезда!
НАГРЯНУЛИ
Не было собак — и вдруг залаяли. Поздно ночью — что за чудеса!— Кто-то едет в поле за сараями, Раздаются чьи-то голоса...
Не было гостей — и вот нагрянули. Не было вестей — так получай! И опять под ивами багряными Расходился праздник невзначай.
Ты прости нас, полюшко усталое, Ты прости, как братьев и сестер: Может, мы за все свое бывалое Разожгли последний наш костер.
Может быть, последний раз нагрянули, Может быть, не скоро навестят... Как по саду, садику багряному Грустно-грустно листья шелестят.
Под луной, под гаснущими ивами Посмотрели мой любимый край И опять умчались, торопливые, И пропал вдали собачий лай...
БУКЕТ
Я буду долго Гнать велосипед. В глухих лугах его остановлю. Нарву цветов. И подарю букет Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу: — С другим наедине О наших встречах позабыла ты, И потому на память обо мне Возьми вот эти Скромные цветы!—
Она возьмет. Но снова в поздний час, Когда туман сгущается и грусть, Она пройдет, Не поднимая глаз, Не улыбнувшись даже... Ну и пусть.
Я буду долго Гнать велосипед, В глухих лугах его остановлю. Я лишь хочу, Чтобы взяла букет Та девушка, которую люблю...
УЛЕТЕЛИ ЛИСТЬЯ
Улетели листья с тополей — Повторилась в мире неизбежность... Не жалей ты листья, не жалей, А жалей любовь мою и нежность! Пусть деревья голые стоят, Не кляни ты шумные метели! Разве в этом кто-то виноват, Что с деревьев листья улетели?
* * *
Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась солома...
Мы с тобой не играли в любовь, Мы не знали такого искусства, Просто мы у поленницы дров Целовались от странного чувства.
Разве можно расстаться шутя, Если так одиноко у дома, Где лишь плачущий ветер-дитя Да поленница дров и солома.
Если так потемнели холмы, И скрипят, не смолкая, ворота, И дыхание близкой зимы Все слышней с ледяного болота...
СЛЕЗ НЕ ЛЕЙ...
Есть пора — души моей отрада: Зыбко все, но зелено уже! Есть пора осеннего распада, Это тоже родственно душе.
Грязь кругом, а тянет на болото, Дождь кругом, а тянет на реку,— И грустит избушка между лодок На своем ненастном берегу.
Облетают листья, уплывают Мимо голых веток и оград... В эти дни дороже мне бывают И дела, и образы утрат.
Слез не лей над кочкою болотной Оттого, что слишком я горяч, Вот умру — и стану я холодный, Вот тогда, любимая, поплачь!
СТАРИК
Идет старик в простой одежде. Один идет издалека. Не греет солнышко, как прежде. Шумит осенняя река.
Кружились птицы и кричали Во мраке тучи грозовой, И было все полно печали Над этой старой головой.
Глядел он ласково и долго На всех, кто встретится ему, Глядел на птиц, глядел на елку... Наверно, трудно одному.
Когда, поеживаясь зябко, Поест немного и поспит, Ему какая-нибудь бабка Поднять котомку пособит.
Глядит глазами голубыми, Несет котомку на горбу, Словами тихими, скупыми Благодарит свою судьбу.
Не помнит он, что было прежде, И не боится черных туч, Идет себе в простой одежде С душою светлою, как луч!
ДАЛЕКОЕ
В краю, где по дебрям, по рекам Метелица свищет кругом, Стоял запорошенный снегом Бревенчатый низенький дом.
Я помню, как звезды светили, Скрипел за окошком плетень, И стаями волки бродили Ночами вблизи деревень...
Как все это кончилось быстро! Как странно ушло навсегда! Как шумно — с надеждой и свистом — Помчались мои поезда!
И все же, глаза закрывая, Я вижу: над крышами хат, В морозном тумане мерцая, Таинственно звезды дрожат,
А вьюга по сумрачным рекам, По дебрям гуляет кругом, И весь запорошенный снегом Стоит у околицы дом...
* * *
«Чудный месяц плывет над рекою»,— Где-то голос поет молодой. И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой!
Не пугают разбойные лица, И не мыслят пожары зажечь, Не кричит сумасшедшая птица, Не звучит незнакомая речь.
Неспокойные тени умерших Не встают, не подходят ко мне. И, тоскуя все меньше и меньше, Словно бог, я хожу в тишине.
И откуда берется такое, Что на ветках мерцает роса, И над родиной, полной покоя, Так светлы по ночам небеса!
Словно слышится пение хора, Словно скачут на тройках гонцы, И в глуши задремавшего бора Все звенят и звенят бубенцы...
sovietart.net
|
|
|
|
|
|
