Хотя на дворе уже давно ХХІ век, во всем мире остается актуальной проблема брошеных животных. Ведь не зря существует пословица "мы в ответе за тех, кого приручили". Предлагаем Вашему вниманию подборку трогательных стихов про животных. Стихи о животных и о небезразличных человеческих серцах помогут Вам глубже понять такую тяжкую судьбу зверушек.
Один мой друг подбирает бездомных кошек, Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит. Они у него в квартире пускают корни: Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик, Конечно, уже оккупирован, не осталось Такого угла, где не жили бы эти черти. Мой друг говорит, они спасают от смерти. Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам, И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден. Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям. Мне тоже всучил какого-то хромоножку С ободранным ухом и золотыми глазами, Тогда ещё умещавшегося на ладони...
Я, кстати, заботливый сын и почетный донор, Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы. Но все эти ценные качества бесполезны, Они не идут в зачет, ничего не стоят, Когда по ночам за окнами кто-то стонет, И в пении проводов слышен посвист лезвий, Когда потолок опускается, тьмы бездонней, И смерть затекает в стоки, сочится в щели, Когда она садится на край постели И гладит меня по щеке ледяной ладонью, Всё тело сводит, к нёбу язык припаян, Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.
Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом. Она отступает.
Стихи о животных до слезОн шел по улице и тихо плакал... Он шел по улице и тихо плакал. Облезлый, одноухий, и с больною лапой. Повисший хвост, несчастные глаза, А в них жемчужинкой дрожит слеза. Его никто вокруг не замечал, А если и заметил, то ворчал, А мог еще и палкой замахнуться. Он убегал, когда мог увернуться. Он с грустью думал:”Я такой урод. Ну кто такого жить к себе возьмет». Так шел он, шел по краешку дороги. И вдруг перед собой увидел ноги. Огромные такие две ноги, Обутые в большие сапоги. В смертельном страхе он закрыл глаза А человек нагнулся и сказал: «Красавец-то, какой! А ухо! Взгляд! Пойдешь со мной? Я буду очень рад. Принцессу и дворец не обещаю, А молочком с сосиской угощаю». Нагнулся, протянул к нему ладошку. Он первый раз держал в ладошках кошку. Взглянул на небо, думал, дождь закапал. А это кот в руках от счастья плакал.
Стоял он очень тихо у подъезда,
Не отходя от запертых дверей.
И в сердце огоньком жила надежда,
Быть нужным хоть кому то из людей.
А люди безразлично выходили,
Держа в руках цветные поводки.
Они своих питомцев выводили,
Больного пса стараясь обойти.
Собаки не дворняги, чистой крови,
Носились беззаботно на снегу.
А у него живот свело от боли,
И лед прилип к продрогшему хвосту.
Смотрел он с грустью на чужую радость,
И думал: «Почему ж так мир жесток?
Они ведь для людей совсем не в тягость,
А для меня в любом дворе упрек».
Ушел он прочь терпеть судьбы надломы,
Не видел он ни ласку, ни уют.
Нет даже будки у него с пучком соломы,
И в миску супа тоже не нальют.
Таким как он дана судьба другая,
За радость на помойке хлеба съесть.
И от отстрела каждый раз сбегая,
Их ожидает неминуемая смерть.
Ну почему ж такое разделенье,
Ведь души одинаковы у всех.
У Господа мы просим всепрощенье,
При этом совершая тяжкий грех.
Своей душе бессмертия желаем,
Чужую боль переступая каждый раз.
Мы истины простой не понимаем,
Что их глазами смотрит Бог на нас.
(Чарина Анна)
Стишки про наших друзей животных Ты не бросай в собаку камень, Пусть это лишь бездомный пес, Но он и так до боли ранен, Хоть и не знает горьких слез.
Какой хозяин вероломный Его продал за медный грош? Чтобы и этот пес бездомный Узнал предательство и ложь.
Нет, он от боли не заплачет, Но день за днем, за разом раз, Он грусть свою собачью прячет В разрезе умных добрых глаз.
Сидит собака под забором, Страдая от сердечных мук, Но не страдает от позора Его, когда-то, бывший друг.
Чужие лица, запахи и звуки... Ну где же ТЕ, кому так предан был? Я помню всё - и голоса, и руки, Как их лизал, как верно их любил! Нет смысла ждать. Нет, не придут... Увы... Я стал обузой - шерсть, корма, прогулки... А я всё помню каждый переулок, В которых столько раз гуляли МЫ...
Кругом чужие - лают, воют... Плачут! Решётка, будка, вёдра - весь уют. Я догадался, что всё это значит: Это, наверное, последний наш приют... Я понял всё. Нам всем не повезло. Я перестал впиваться взглядом в лица, Стал лаять, в поддержание традиций И в будку "в туалет" сходил, назло! Но ничего не происходит... День за днём... Зима уж близко. Холодно и пусто... Я всё болею. Смотрен был врачом, Но не поможет он... Такое чувство...
И снова утро - новый день, и новый срок. До вечера ещё дожить, а стоит ли?.. Соседу снова принесут творог, А мне махнут рукою у двери. Да, я завидовать стал всем, к кому пришли, Да, я стал скалиться, я сильно поседел, Но чувства к ТЕМ, ДАЛЁКИМ, не прошли - Я бы и ныне с НИМИ быть хотел!
Я не гулял, я цвет травы забыл, Меня не гладила давно ничья рука И по ночам, как все, я тоже выл, В надежде, что разлука коротка, Но не пришёл никто... Я долго ждал... Я и сейчас порой ещё молюсь о чуде, Я бы, наверное, всю жизнь свою отдал Только за то, чтобы пришли ТЕ ЛЮДИ, Которым клялся в верности навек!.. Которых я так искренне любил... Ну что ж... Венец Природы... Человек... Живи... Не бойся... Я тебя простил...
Часто люди с видом умным О животных говорят, Что они, мол, неразумны, Хуже нас, они в сто крат. Ну а в подтверждение Делают сравнение: Этот - злой, мол, как СОБАКА. Тот - упрямый как ОСЕЛ, Ну а хуже всех, однако, Пресловутый наш КОЗЁЛ! И не раз слыхала я: Тот - напился как СВИНЬЯ, Та - глупа, как будто КУРА, Эта - дура как ОВЦА, Тот - продажен, словно ШКУРА, И так дальше, без конца… ЧЕЛОВЕК! Себя любя, Посмотри-ка на себя ! Кто спиртное в себя льет? НЕ свинья, НЕ пёс, НЕ кот. Кто себе жестокий враг - Убивает просто так, И не только свою шкуру, И ребёнка продаст сдуру? НЕТ, ни волки, ни собаки, Ни корова, ни верблюд Ничего НЕ продают Никого НЕ предают! Кто там "тащится" от дури? НЕ бараны, и НЕ куры, Ни один "тупой" баран НЕ бывает наркоман. А по ПОДЛОСТИ и ЗЛУ, Далеко до нас КОЗЛУ!...
(В. Николаева)
В одном дворе, уже который год Жил одноглазый и безухий кот, К тому же, у него был сломан хвост И лапа – от бедра наперекос. Ходил, как бы подпрыгивая, кот, И кличка у него была – Урод.
Всем детям, что играли во дворе, Кота касаться строгий был запрет. Со всех сторон тот кот гонимым был, Но он, казалось, всех и вся любил, И кто его камнями отгонял – Об ноги тех он тёрся и мурчал. А дворничиха, хоть была в летах, - Порой лила из шланга на кота, И тот смиренно под струёю мок, Удрать как будто было невдомёк.
Особенно тот кот детей любил – Стремглав бежал к ним, радостно вопил… И на руки его кто если брал, - Он блузку или пуговку сосал. Однажды кот нарвался на собак: Увидела одна девчушка, как Два страшных пса его терзали враз, Под режущую слух команду «фас!»
Бесстрашно подбежав, девчушка та Схватила полумёртвого кота: Он задыхался, он едва дышал, И морду след слезы пересекал. Она бегом несла его домой, Ведь кот ещё, почти что, был живой, А кот пытался в этот миг мурчать И даже её пуговку сосать.
Он умер у девчушки на руках… Глаз золотой смотрел на облака… И долго у подъезда своего Она сидела, глядя на него. И состраданье вмиг открыло ей - И сделало девчушку ту добрей, - Что за уродством даже у котов Бывает беспредельная любовь.
Со мной в автобус зашла дворняга- Седая, тихая, села рядом, C хвостом недвижным, трусливо прижатым, Но было что-то такое во взгляде... "Погладь меня, ну что, тебе сложно?" Сняла перчатку, коснулась шерсти- И к черту блох, ну ведь так невозможно! Ну, люди, ведь есть понятие чести! Тихо собачьи глаза закрылись С невыносимым страшным доверьем- Что-то во мне сорвалось, надломилось- Я прочь от дворняги кинулась к двери- Боже, какая собачья тоска! Боже, почувствовать на минуту- как на голове твоей чья-то рука, Закрыть глаза и затихнуть-как-будто Ты не просто так, ты чья-то собака! И чертов ошейник давит кадык, Но ты давно к давленью привык- Мне так обоих нас было жалко- Я разревелась прямо в вагоне: "Приручили нас, одомашнили- И мы бродим теперь голодные- С голодухи по нежности страшные! Вот разве кому-то понравишься- Но смотришь в сердце - тоска-то все там..." Люди!Теперь мне все время кажется- Иду, а дворняга - за мной по пятам...
Мы живем среди вас украдкой, Извиняясь, что родились. И прощаем вам камни и палки Всю свою собачью жизнь.
Вы когда-то нас приручили, Заменив Свободу едой. Ваша хитрость нас усыпила, Проиграли мы этот бой…
Покорившись ласке и силе, В ожерелье цепей и оков, Мы, казалось, навек позабыли Непреклонную гордость волков.
Как отчаянно вас защищали! На войне, выполняя приказ, Мы с гранатой под танки бросались. Так за что же вы предали нас?!
Мы живем в отчуждении, точно Отмеряя шрамами дни. И вгрызаемся в жизнь по-волчьи, Вспоминая корни свои.
Люди, будьте же справедливы – Не гоните бездомных собак! Может, боль, что в глазах таим мы Не позволит пройти просто так!
(Марина Краснова)
krasivye-stihi.3dn.ru
Я ↔ Объект Любви
Любовь означает действие, а точнее взаимодействие. Для осуществления любого действия нужны как минимум два объекта.Давайте расположим Объекты Любви в определённом порядке:
ЛЮБОВЬ К ЖИВОТНЫМ
24 февраля - День св. Власия (покровитель животных). Власий, епископ Севастийский, священномученик. Его просят об исцелении болезней горла и в опасении удавления костью, о помощи в житейских делах, о благословении Божием над домом, о сохранении, благосостоянии скота, об изобилии плодов земных. См. Бог Велес/Волос.По начальному замыслу Высших сил, Земля была предназначена именно для животного царства, то есть для множества монад, сходивших своими шельтами сюда для того, чтобы приступить к великому творческому деянию: просветлению материальности трехмерного мира. Вмешательство Сатаны исказило этот замысел, усложнило пути, изуродовало судьбы, ужасающим образом растянуло сроки. Достигнуто это было главным образом тем, что с самого начала органической жизни Земли она была подчинена закону взаимопожирания.
Любовь к животным в системе жизненных ценностей должна стоять после любви к ближнему (женщине/мужчине, детям…). Сначала человек должен полюбить себя, потом ближнего и далее уже любовь можно распространять и на животных.
Противовес принципу духовной ценности любви к животным можно назвать принцип нравственного долга. Начиная со ступени человека, долг существа по отношению к ниже стоящим возрастает по мере восхождения его по дальнейшим ступеням. На первобытного человека уже возлагался долг по отношению к приручаемым животным. И не в том он состоял, что человек должен был их кормить и охранять: это был ещё простой обмен, долг в низшем, материальном, а не в этическом смысле, потому что за корм и кров человек брал у домашнего животного либо его труд, либо молоко и шерсть, либо даже его жизнь (в последнем случае он, конечно, уже нарушал естественную пропорцию обмена). Этический же долг первобытного человека заключался в том, что он был должен то животное, которое приручал и которым пользовался, любить. Древний наездник, питавший глубокое чувство к своему коню, пастух, проявлявший к своему скоту не только заботу, но и ласку, крестьянин и охотник, любивший свою корову или собаку, – все они выполняли свой этический долг.
Воспитание животного сознания - это задача, порученная Природой той или иной человеческой семье или отдельному человеку. Животные в своей совокупности должны рассматриваться человечеством как ученики или подмастерья жизни. Любовь и сострадание необходимы не только людям, но и животным.Этот элементарный долг оставался общечеловеческой нормой до наших дней. Правда, отдельные высокие души, те, кого мы называем праведниками, а индусы называют более точным словом – махатма, высокий духом, – понимали новый, гораздо более высокий уровень долга, естественно вытекавший именно из их духовного величия. Жития святых полны рассказами о дружбе иноков и отшельников с медведями, волками, львами. В иных случаях это, может быть, легенды, но в других факты этого рода запротоколированы исторически точно, например – в свидетельствах о жизни св. Франциска Ассизского или св. Серафима Саровского.
Разумеется, подобный уровень долга по отношению к животным свойственен лишь ступени святости: уделом большинства человечества он не может быть так же, как и три тысячи лет назад. Но три тысячи лет – срок немалый. И ничем не оправдан тезис, будто мы и теперь обречены оставаться на том же уровне примитивного долга, что и наши далекие предки. Если человек, блуждавший в тесном и мутном анимистическом мире, уже мог любить своего коня или пса, для нас это, по меньшей мере, недостаточно. Неужели колоссальный путь, проделанный нами с тех пор, не обязывает нас к большему? Разве мы не в состоянии любить и тех животных, от которых не получаем непосредственной пользы, – диких животных, по крайней мере, тех из них, которые не приносят нам вреда? Почему так очаровательны, так милы детеныши почти всех животных?Почему, не говоря уже о волчатах и львятах, даже поросята и маленькие гиены не вызывают в нас ничего, кроме доброго и трогательного чувства?Потому что проявление демонического начала в животном начинается лишь с той минуты, когда ему приходится вступить в борьбу за жизнь, то есть подпасть закону взаимопожирания. Маленькие звереныши Земли напоминают те образы зверей, которыми они обладали в смежном мире, откуда впервые попадали в наш мир. Даже змеи в том слое были прелестными существами, веселыми, очень резвыми. Они танцевали, славя Бога. И еще прекраснее, разумнее и мудрее они должны были бы стать в этом мире, если бы не Сатана. [12]
Сегодня люди проявляют заботу совсем не так, как раньше: парикмахерские, гостиницы и даже ателье для собак и кошек, в изобилии появляющиеся вокруг, делают их жизнь похожей на человеческую. Хозяева с радостью играют в эту игру, не задумываясь - надо ли это всё самим животным? Идёт ли им на пользу такое очеловечивание? Когда хозяин кормит собаку или кошку тем, что ест сам, наряжает в одежду и укладывает спать, он как бы замещает этим свои несостоявшиеся отношения с другим человеком.Принуждая своего пса или попугая жить почти человеческой жизнью, люди заботятся не столько о его подлинных желаниях, сколько о своих собственных потребностях, которые им по какой-то причине не удаётся удовлетворить. Пытаются, например, восполнить нехватку нежности или недостаток уверенности в себе.
"Обсуждение малейших подробностей их жизни, характера и привычек часто маскирует нашу нарциссическую потребность быть в центре внимания, - считает психоаналитик Анна Скавитина, - и нередко встречается у людей, которым трудно говорить о себе".В Священном Писании сказано: блажен, кто милует скоты (Притч.-12,10).
Одна девушка пошла на озеро за водой. За ней щенок увязался. Дело было поздней осенью, озеро тоненьким льдом покрылось, и снежком его припорошило. Собачка побежала по снежку, да и провалилась. Хочет вылезти, а лед обламывается. Девушка говорит:"Я хотела коромыслом ее достать, а она испугалась, да от меня дальше отплыла. Мне пришлось в холодную воду броситься, чтобы поймать ее и вытащить. Вытащила, а она с такой радостью ко мне кидается. Бегает вокруг, трясется, лает от радости, прыгает; радуется, что спасла ее. На другой день снится мне сон. Вижу этого же щенка. Он подходит ко мне и человеческим голосом говорит:"Матронушка! Я за тебя Богу молюсь!"
Глобальная любовь к животным встречается очень редко, чаще всего Любовь к животным выражается, как предпочтение человеком того или иного животного.
Большинство из нас способно испытывать к тем или другим видам и особям род симпатии либо настоящей привязанности, либо эстетического восхищения. Кроме того, многим ещё свойственно общее сострадательное сочувствие к животным: отчасти этому сочувствию звериный мир обязан тем, что во многих странах имеется даже законодательство по вопросам их охраны и функционирует сеть добровольных обществ, этой охране себя специально посвятивших. В соединении с таким могучим союзником, как утилитарная забота о том, чтобы ценные в промысловом отношении виды не были совершенно истреблены, это эмоциональное отношение сделало возможным учреждение заповедников. А в порядке исключения некоторые заповедники и вовсе не имеют утилитарного смысла – например, существующие во многих местах питательные пункты для голубей.
Брахманизм издавна запретил вкушение различных сортов мяса, свёл фактическое питание человека к молочной и растительной пище, обработку кож и мехов объявил греховным и нечистым делом, а корову и некоторые другие виды провозгласил священными животными. И прекрасно сделал.
Психологическое основание культа коровы хорошо разъяснил Ганди. Он указал, что корова в данном случае есть олицетворение всего живого, стоящего ниже человека; смиренное преклонение перед ней, служение ей в виде бескорыстного за ней ухода, ласки и украшения выражает религиозную идею и этическое чувство нашего долга перед этим миром живых существ, идею покровительства и помощи всему слабому, нижестоящему, всему, не успевшему ещё развиться до высших форм; больше того: это есть ещё и выражение иррационального чувства глубокой общечеловеческой вины перед звериным царством, ибо человек выделился из этого царства ценой отставания и деградации более слабых. Выделился – и, выделившись, усугубил свою вину беспощадной эксплуатацией слабейших; с течением веков эта общечеловеческая вина росла, как снежный ком, и наконец достигла необозримых, неохватываемых размеров.
Слава тому народу, который сумел возвыситься до такого понимания, не в уме единиц, а в совести множества![12]
Любители животных - это особая порода людей с благородной душой, эмпатичных, возможно, немного склонных к сентиментальности, но с чистым и отзывчивым сердцем.
Если бы только люди могли любить как собаки, мир стал бы раем" - Джеймс Дуглас
Мужчина и кошка...Шотландский Виски Одинокий мужчина и его одинокая кошкаУтром встав, потянувшись, как в принципе было всегда...А потом эти двое сидели, смеясь, у окошка…Не могли поделить круассан на двоих, вот беда...И сидели, деля подоконник, кто справа, кто слева...Подставляя взошедшему солнцу два разных лица...На одном, помохнатей, читалось "Я все ж королева"...На втором, чуть небритом, блестели задорно глаза...И допив капучино, а кошка - тарелочку сливок,Посмотрев друг на друга, глазами сказали: ПОРА!Он ушел на работу, насыпав ей в чашку оливок...Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила…И ждала его, взглядом зеленым скользя по дорожке,Потому, что однажды к замерзшей он вдруг подошел...И сказал: - Извини, я давно так мечтаю о кошке...Может, будешь моей? Вдруг тебя не случайно нашел?..И она согласилась. Ну, а как было кошке ответить?.."Он такой одинокий, как я... и глаза ничего...Да и пахнет приятно, печеньем, как пахнут лишь дети…Этот ведь не обидит…"- подумав. И стала его...С той поры и живут одинокие, странные рядом...Иногда он читает для кошки стихи до утра…А когда засыпает, то кошка с зелено-таинственным взглядомОхраняет его...раскрывая два белых крыла...
©Copyright: Шотландский Виски, 2009
***
Тот, кого восхищает полет ОРЛА, отличается быстротой реакции и способностью мгновенно ориентироваться в любой обстановке. Он не боится принимать решения и любит держать в узде окружающих. Словом, прирожденный руководитель.Многие любят пингвинов, которые неуклюжи на суше, зато прекрасно двигаются в воде. Такая двойственность свойственна и людям, которые выделяют пингвинов из всех других животных: они общительны, но в то же время нередко бывают скрытными.
Любители ЛЬВОВ - это люди властные, что проявляется как на работе, так и в партнёрских отношениях. Подобно царю зверей, они стремятся к признанию и почитанию.
Рыбки замкнутые и невозмутимые в своём герметичном аквариуме, они демонстрируют нам душевное спокойствие, которому стоит поучиться.Тот, кто заводит рыбок, скорее созерцателен и сдержан. Рыбки, не требующие от своего хозяина эмоций или активного участия в их жизни, станут для такого человека идеальными компаньонами. Помимо того, рыбок нередко заводят люди, привыкшие всё контролировать.Чему нас учат аквариумные рыбки? Расслабляться. Давно замечено, что аквариумные рыбки - прекрасный объект для медитации. В жёстких условиях большого города многие из нас просто утратили способность отдыхать душой и телом, тогда как аквариум помогает нам восстановить этот бесценный навык. К тому же он позволяет нам органично сочетать восхищение перед непредсказуемостью и красотой дикой природы с естественным стремлением к покою, комфорту и безопасности: аквариум - настоящий океан в миниатюре, но на этом океане никогда не бывает ни цунами, ни штормов.
Главная черта крыс - любознательность. В поисках пропитания и новых впечатлений это маленькое существо готово исследовать самые отдаленные уголки человеческого жилища. Крысы легко поддаются дрессировке, различают людей по запаху и безошибочно узнают среди них хозяина.Крыс заводят оригинальные натуры: как правило, им нравится, что эти грызуны не требуют специального ухода, а в силу любознательного характера отлично адаптируются к любой ситуации. Эти качества делают крысу отличным компаньоном: её можно постоянно носить с собой, брать в поездки и демонстрировать окружающим. Кроме того, крыс нередко выбирают люди, которым в обыденной жизни недостает тактильных ощущений: их миниатюрные питомцы не просто любят ползать по рукам, плечам и голове хозяина, но и получают огромное удовольствие от этого.Чему нас учат крысы? Приятию близкого существа вопреки сопротивлению окружающих: древние стереотипы, приписывающие крысам массу отрицательных качеств, по-прежнему достаточно сильны, и человеку, рискнувшему завести это животное, придётся утверждать свои чувства к нему, невзирая на осуждение и непонимание других. Кроме того, несмотря на известную неприхотливость, крыса все же нуждается в соблюдении некоторых норм (так, в клетке у нее всегда должно быть чисто), что приучает человека ответственно и уважительно относиться к соблюдению чужих интересов - впрочем, в достаточно мягкой и необременительной форме.
Наблюдая за животными, мы учимся пониманию без слов, развиваем свою интуицию и наблюдательность - думаю, в первую очередь именно в этом и состоит положительный эффект от общения с ними.
С древнейших времен люди двойственно относились к животным: с одной стороны, многие из них - постоянный объект охоты, с другой - человеческое общество заинтересовано в восполнении их популяции, и, следовательно, с ними необходимо устанавливать отношения, а свою вину перед ними - искупать, - рассказывает антрополог Артем Козьмин. - Именно поэтому сегодня, как и в давние времена, хорошие охотники "разговаривают" с теми, кто должен стать их добычей; во многих племенах, живущих охотой, кости убитого и съеденного зверя закапывают с почестями… Возможно, и наша любовь к домашним животным, отчасти, продолжает традицию. Окружая заботой и вниманием кошек, собак, лошадей, мы бессознательно искупаем массовое убийство коров, свиней и овец".Иными словами, привязанность к домашним животным позволяет человеку снять с себя вину за истребление животных, мясо которых мы ежедневно употребляем в пищу, в мех и кожу которых одеваемся.В общении с питомцами привлекают их некритическое отношение к нам, безусловное эмоциональное принятие и внимательность к нашим действиям и эмоциональным состояниям. Многие навыки, которые мы приобретаем, живя рядом с ними, помогают общаться с окружающими и глубже понимать себя.
Животные учат нас принимать и отдавать свою любовь, не бояться выражать свои чувства. Иными словами, наши отношения с домашними животными не заменяют, не имитируют человеческие отношения - они служат лишь полезным и обогащающим дополнением к ним.
ТОТЕМЫ
Тотем определяется как живое существо, обладающее сознанием и способное двигаться.Тотем можно описать как источник энергетизирующей силы в облике животного, движимый разумом.Тотем представляют собой энергетическую схему, наделяющую шамана теми свойствами и атрибутами, которыми он обладает. Эти свойства, атрибуты принадлежат не отдельному животному, но идеальной "групповой душе" того или иного вида животных, чьё "эхо" содержится в энергетической системе человека, поскольку является аспектом его собственной животной природы.Это Жизненная Сила в образе Архетипа, который может найти выражение в терминах человеческого сознания. Поэтому, хотя тотем обладает всеми качествами своего земного аналога, он даёт физическую, эмоциональную, умственную и духовную энергию, которая может быть усвоена человеком. Соединяясь с этим источником силы, человек может пользоваться его особыми свойствами. См. Тотемы.
«Мне жаль женщин, которые до сих пор покупают настоящий мех. Они не знают, что такое быть женщиной - иметь сердце и душу». Джейн Медоуз, актриса.
«Не лишайте ребенка радости общения с животными. Ведь никто не сможет научить маленького человечка состраданию и ответственности так мастерски, как это делают четвероногие друзья. Никакие рассказы и нравоучения не заставят сердце вашего чада стать отзывчивым к чужому горю. Если бы только люди могли любить как собаки, мир стал бы раем» Джеймс Дуглас
Я готова нырнуть в его шкуруИ хлебнуть все его бедыТы мне будешь кричать «дура!»Когда я умоляю небо…
Не бросайте животных, и не относитесь к ним как к вещам! ОНИ ЖИВЫЕ И ЧУВСТВУЮТ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ!!!
Я просто хочу... чтобы животных не выбрасывали, как старые игрушки…
«Для животных человек - это Бог.Как мы просим помощи у Бога, так они просят помощи у человека».Паисий Святогорец
Через излучение любви, доброты, благодарности и радости, вся Природа в конце концов вернется к первозданному состоянию Эдема, где «волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их…» (Исайя 11: 6)
КАТАЛОГ СТАТЕЙ
Царство Животных.Отношение к Животному Царству.Сознание Животного Царства.Убийство животных.Лев Толстой о сострадании к животным и вегетарианстве.Сострадание к животным.Сострадание и милосердие к животным.
Утка-Мандаринка.Животные с экстраординарными качествами.
Лошадь и её происхождение.Формирование типов и пород лошадей.Русская рысистая порода.Андалузская лошадь.Арабская Чистокровная лошадь.Башкирская лошадь.Берберийская (Варварийская) лошадь.Буденновская лошадь.Булонская лошадь.Владимирская Тяжеловозная лошадьВятская лошадь.Донская лошадь.Карабаирская лошадь.Киргизская лошадь.Стихи про лошадей.Виктор Шамонин «На лугу серебряные кони...»
Кошки.Кошки в исламской культуре.Котята. Питание, уход за котятами.Астрология для кошек.Астрология для собак.Биополе у собак и кошек.Болезни собак и кошек. Заболевания передающиеся человеку.Бешенство у животных. Симптомы бешенства собак, кошек и человека.
Притчи и стихи о животных
Уродливый.Стихи о животных. Эдуар АсадовСтихи о животных. Владимир СолоухинСтихи о животных. Сергей ЕсенинИстория про Кошку и ее Человека. Саша БесtСтихи про лошадей.Для детей о животных
Любовь к животным как форма воспитания.Можно ли грудным детям жить с домашними животными. Какую собаку завести для ребенка? Лучшая порода собаки для 4-х летнего ребенка. Как научить ребенка правильно общаться с собакой.Собака и маленький ребенок.Собаки, которые вызывают аллергию у ребенка.Проявление агрессии собаки к ребенку.Стихи про собак для детей.Для детей стихи про собак.Стихи про волков.Стихи про ёжиков.
Copyright © 2015 Любовь безусловная
lubovbezusl.ru
Весь жар отдавая бегу,В залитый солнцем мирПрыжками мчался по снегуГромадный бенгальский тигр.
Сзади - пальба, погоня,Шум станционных путей,Сбитая дверь вагона,Паника сторожей...
Клыки обнажились грозно,Сужен колючий взгляд.Поздно, слышите, поздно!Не будет пути назад!
Жгла память его, как угли,И часто ночами, в плену,Он видел родные джунгли,Аистов и луну.
Стада антилоп осторожных,Важных слонов у реки, -И было дышать невозможноОт горечи и тоски!
Так месяцы шли и годы.Но вышла оплошность - и вот,Едва почуяв свободу,Он тело метнул вперед!
Промчал полосатой птицейСквозь крики, пальбу и страх.И вот только снег дымитсяДа ветер свистит в ушах!
В сердце восторг, не злоба!Сосны, кусты, завал...Проваливаясь в сугробы,Он все бежал, бежал...
Бежал, хоть уже по жиламХолодный катил озноб,Все крепче лапы сводило,И все тяжелее было
Брать каждый новый сугроб.
Чувствовал: коченеет.А может, назад, где ждут?Там встретят его, согреют,Согреют и вновь запрут...
Все дальше следы уходятВ морозную тишину.Видно, смерть на свободеЛучше, чем жизнь в плену?!
Следы через все преградыУпрямо идут вперед.Не ждите его. Не надо.Обратно он не придет.
Бурундучок
Блеск любопытства в глазишках черных,Стойка, пробежка, тугой прыжок.Мчится к вершине ствола задорноВеселый и шустрый бурундучок.
Бегает так он не для потехи -Трудяга за совесть, а не за страх.В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,Он носит и носит к зиме орехи.
А дом под корнями - сплошное чудо!Это и спальня, и сундучок.Орехов нередко порой до пудаХранит в нем дотошный бурундучок.
Но жадность сжигает людей иныхРаньше, чем им довелось родиться.И люди порою "друзей меньших"Не бьют, а "гуманно" лишь грабят их,Грабеж - это все-таки не убийство!
И, если матерому браконьеруВстретится норка бурундучка,Разбой совершится навернякаСамою подлою, злою мерой!
И разве легко рассказать о том,Каким на закате сидит убитым"Хозяин", что видит вконец разрытымИ в прах разоренным родимый дом.
Охотники старые говорят(А старым охотникам как не верить!),Что слезы блестят на мордашке зверя,И это не столько от злой потери,
Сколько обида туманит взгляд.Влезет на ветку бурундучок,Теперь его больше ничто не ранит,Ни есть и ни пить он уже не станет,Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.
Тоска - будто льдинка: не жжет, не гложет,Охотники старые говорят,Что так на сучке просидеть он можетПорой до пятнадцати дней подряд.
От слабости шею не удержать,Стук сердца едва ощутим и редок...Он голову тихо в скрещенье ветокУстроит и веки смежит опять...
Мордашка забавная, полосатаяЛежит на развилке без всяких сил...А жизнь в двух шагах с чебрецом и мятою,Да в горе порою никто не мил...
А ветер предгрозья, тугой, колючий,Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,И закачается бурундучок,Повиснув навек меж землей и тучей...
Случалось, сова или хорь встревожит,Он храбро умел себя защитить.А подлость вот черную пережитьНе каждое сердце, как видно, может...
Бычок(шутка)
Топая упругими ногами,Шел бычок тропинкой луговой,Дергал клевер мягкими губамиИ листву щипал над головой.
Черный, гладкий, с белыми боками,Шел он, раздвигая лбом кусты,И смотрел на птиц и на цветыГлупо-удивленными глазами.
Он без дела усидеть не мог:Опрокинул носом кадку с пойломИ ушел из маминого стойлаПо одной из множества дорог.
Шел бычок свободно и легкоИ не знал, что солнце уже низкоИ что если мама далеко,То опасность ходит очень близко!
Да, в лесу не может быть иначе.И когда услышал за спинойЖадный и протяжный волчий вой,Замерла в груди душа телячья!
Он помчался, в ужасе мыча,Черный хвостик изогнув колечком,На краю обрыва, возле речки,Он остановился сгоряча.
Увидал, что смерть его близка:Сзади - волки, впереди - река,И, в последний миг найдя спасенье,Он шагнул... в мое стихотворенье!
Два аиста
Пускай ничей их не видит взгляд,Но, как на вершине горной,На крыше моей день и ночь стоятДва аиста: белый и черный.
Когда загорюсь я, когда кругомСмеется иль жарит громом,Белый аист, взмахнув крылом,Как парус, косым накренясь углом,Чертит круги над домом.
И все тут до перышка - это я:Победы и пораженья,Стихи мои - боль и любовь моя,Радости и волненья.
Когда же в тоске, как гренландский лед,Сердце скует и душит,Черный аист слегка вздохнет,Черный аист крылом качнетИ долго над домом кружит.
Ну что ж, это тоже, пожалуй, я:Обманутых чувств миражи,Чьи-то измены, беда моя,Полночь, чернее сажи...
А разлетится беда, как пыль,Схлынет тоски удушье,И тут подкрадется полнейший штиль -Серое равнодушье.
Тогда наверху, затуманя взглядИ крылья сложив покорно,Понуро нахохлятся, будто спят,Два аиста-белый и черный.
Но если хозяин - всегда боец,Он снова пойдет на кручи,И вновь, как грядущих побед гонец,Белый рванется к тучам.
Вот так, то один, то другой взлетит.А дело уже скоро к ночи...Хозяин не очень себя щадит.И сердце - чем жарче оно стучит,Тем время его короче.
И будет когда-то число одно,Когда, невидимый глазу,Черный вдруг глянет темным-темно,Медленно спустится на окноИ клюнет в стекло три раза.
Перо покатится на паркет,Лампа мигнет тревогой,И все. И хозяина больше нет!Ушел он за черною птицей вследПоследней своей дорогой.
Ушел в неразгаданные края,Чтоб больше не возвращаться...И все-таки верю: второе я -Песни мои и любовь мояЛюдям еще сгодятся.
И долго еще, отрицая смерть,Книжек моих страницы,Чтоб верить, чтоб в жизни светло гореть,Будут вам дружески шелестетьКрыльями белой птицы...
Два петуха(шутка)
Вот это запевка, начало стиха:Ища червяков и зерна,Бродили по птичнику два петуха,Два верных, почти закадычных дружка,Рыжий петух и черный.
Два смелых, горластых и молодых,Страстями и силой богатых.И курам порою от удали ихБывало весьма туговато...
И жизнь бы текла у друзей ничего,Но как-то громадный гусак,Зачинщик всех птичьих скандалов и драк,Накинулся на одного.
Вдвоем бы отбились. Вдвоем как-никакЛегче сразить врага.Но рыжий лишь пискнул, когда гусакСшиб на траву дружка.
Он пискнул и тотчас бесславно бежал!И так он перепугался,Что даже и хвост бы, наверно, поджал,Когда бы тот поджимался!
Летел, вылезая почти из кожи!Грустно кончаются эти стихи!Одно только тут хорошо, петухи:Что вы на людей не похожи!
Дикие гуси(лирическая быль)
С утра покинув приозерный луг,Летели гуси дикие на юг.А позади за ниткою гусинойСпешил на юг косяк перепелиный.
Все позади: простуженный ночлег,И ржавый лист, и первый мокрый снег...А там, на юге, пальмы и ракушкиИ в теплом Ниле теплые лягушки.
Вперед! Вперед! Дорога далека,Все крепче холод, гуще облака,Меняется погода, ветер злей,И что ни взмах, то крылья тяжелей.
Смеркается... Все резче ветер в грудь,Слабеют силы, нет, не дотянуть!И тут протяжно крикнул головной:- Под нами море! Следуйте за мной!
Скорее вниз! Скорей, внизу вода!А это значит - отдых и еда! -Но следом вдруг пошли перепела.- А вы куда? Вода для вас - беда!
Да, видно, на миру и смерть красна.Жить можно разно. Смерть - всегда одна!..Нет больше сил... И шли перепелаТуда, где волны, где покой и мгла.
К рассвету все замолкло... тишина...Медлительная, важная луна,Опутав звезды сетью золотой,Загадочно повисла над водой.
А в это время из далеких водДомой, к Одессе, к гавани своей,Бесшумно шел красавец турбоход,Блестя глазами бортовых огней.
Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,Взглянул за борт и замер, недвижим.Потом присвистнул: - Шут меня дери!Вот чудеса! Ты только посмотри!
В лучах зари, забыв привычный страх,Качались гуси молча на волнах.У каждого в усталой тишинеПо спящей перепелке на спине...
Сводило горло... Так хотелось есть!..А рыб вокруг - вовек не перечесть!Но ни один за рыбой не нырнулИ друга в глубину не окунул.
Вставал над морем искрометный круг,Летели гуси дикие на юг.А позади за ниткою гусинойСпешил на юг косяк перепелиный.
Летели гуси в огненный рассвет,А с корабля смотрели им вослед, -Как на смотру - ладонь у козырька, -Два вахтенных - бывалых моряка!
Зарянка
С вершины громадной сосны спозаранкуУдарил горячий, веселый свист.То, вскинувши клюв, как трубу горнист,Над спящей тайгою поет заряика.
Зарянкой зовется она не зря:Как два огонька и зимой, и летомНа лбу и груди у нее заряГорит, не сгорая, багряным цветом.
Над чащей, где нежится тишина,Стеклянные трели рассыпав градом,- Вставайте, вставайте! - звенит она. -Прекрасное - вот оно, с вами рядом!
В розовой сини - ни бурь, ни туч,Воздух, как радость, хмельной и зыбкий.Взгляните, как первый веселый лучБьется в ручье золотою рыбкой.
А слева в нарядах своих зеленыхЦветы, осыпанные росой,Застыли, держа на тугих бутонахАлмазно блещущие короныИ чуть смущаясь своей красой!
А вон, посмотрите, как свежим утромРечка, всплеснув, как большой налим,Смеется и бьет в глаза перламутромТо красным, то синим, то золотым!
И тотчас над спящим могучим бором,Как по команде, со всех концовМир отозвался стозвонным хоромПтичьих радостных голосов.
Ветер притих у тропы лесной,И кедры, глаза протерев ветвями,Кивнули ласково головами:- Пой же, заряночка! Пей же, пой!
Птицы в восторге. Да что там птицы!Старый медведь и ворчун барсук,Волки, олени, хорьки, лисицыСтали, не в силах пошевелиться,И пораженно глядят вокруг.
А голос звенит горячо и смело,Зовя к пробужденью, любви, мечте.Даже заря на пенек присела,Заслушавшись песней о красоте.
Небо застыло над головой,Забыты все битвы и перебранки,И только лишь слышится: - Пой же, пой!Пой, удивительная зарянка!
Но в час вдохновенного озареньяВ жизни художника и певцаБывает такое порой мгновенье,Такое ярчайшее напряженье,Где сердце сжигается до конца.
И вот, как в кипящем водовороте,Где песня и счастье в одно слились,Зарянка вдруг разом на высшей нотеУмолкла. И, точно в крутом полете,Как маленький факел упала вниз.
А лес щебетал и звенел, ликуя,И, может, не помнил уже никтоО сердце, сгоревшем дотла за то,Чтоб миру открыть красоту земную...
Сгоревшем... Но разве кому известно,Какая у счастья порой цена?А все-таки жить и погибнуть с песней -Не многим такая судьба дана!
Люблю я собаку за верный нрав
Люблю я собаку за верный нрав,За то, что, всю душу тебе отдав,В голоде, в холоде или разлукеНе лижет собака чужие руки.
У кошки-дуры характер иной.Кошку погладить может любой.Погладил - и кошка в то же мгновенье,Мурлыча, прыгает на колени.
Выгнет спину, трется о руку,Щурясь кокетливо и близоруко.Кошке дешевая ласка не стыдна,Глупое сердце не дальновидно.
От ласки кошачьей душа не согрета.За крохи немного дают взамен:Едва лишь наскучит мурлыканье это -Встанут и сбросят ее с колен.
Собаки умеют верно дружить,Не то что кошки - лентяйки и дуры.Так стоит ли, право, кошек любитьИ тех, в ком живут кошачьи натуры?!
Медвежонок
Беспощадный выстрел был и меткий.Мать осела, зарычав негромко,Боль, веревки, скрип телеги, клетка...Все как страшный сон для медвежонка...
Город суетливый, непонятный,Зоопарк - зеленая тюрьма,Публика снует туда-обратно,За оградой высятся дома...
Солнца блеск, смеющиеся губы,Возгласы, катанье на лошадке,Сбросить бы свою медвежью шубуИ бежать в тайгу во все лопатки!
Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,И заныло сердце медвежонка,Носом, словно мокрая клеенка,Он, сопя, обнюхивал углы.
Если в клетку из тайги попасть,Как тесна и как противна клетка!Медвежонок грыз стальную сеткуИ до крови расцарапал пасть.
Боль, обида - все смешалось в сердце.Он, рыча, корябал доски пола,Бил с размаху лапой в стены, дверцуПод нестройный гул толпы веселой.
Кто-то произнес: - Глядите в оба!Надо стать подальше, полукругом.Невелик еще, а сколько злобы!Ишь, какая лютая зверюга!
Силищи да ярости в нем сколько,Попадись-ка в лапы - разорвет! -А "зверюге" надо было толькоС плачем ткнуться матери в живот.
Орёл
Царем пернатых мир его зовет.И он как будто это понимает:Всех смелостью и силой поражаетИ выше туч вздымает свой полет.
О, сколько раз пыталось воронье,Усевшись на приличном отдаленье,Бросать с ревнивой ненавистью тениНа гордое орлиное житье.
За что он славу издавна имеет?С чего ему почтение и честь?Ни тайной долголетья не владеет,Ни каркать по-вороньи не умеет,Ни даже просто падали не ест!
И пусть он как угодно прозывается,Но если поразмыслить похитрей,То чем он от вороны отличается?Ну разве что крупнее да сильней!
И как понять тупому воронью,Что сердце у орла, не зная страха,Сражается до гибели, до прахаС любым врагом в родном своем краю,
И разве может походить на нихТот, кто, зенит крылами разрезая,Способен в мире среди всех живыхОдин смотреть на солнце не мигая!
Пеликан
Смешная птица пеликан!Он грузный, неуклюжий,Громадный клюв как ятаган,И зоб - тугой как барабан,Набитый впрок на ужин...
Гнездо в кустах на островке,В гнезде птенцы галдят,Ныряет мама в озерке,А он стоит невдалеке,Как сторож и солдат.
Потом он, голову пригнув,Распахивает клюв.И, сунув шейки, как в трубу,Птенцы в его зобуХватают жадно, кто быстрей,Хрустящих окуней.
А степь с утра и до утраВсе суше и мрачнее.Стоит безбожная жара,И даже кончики пераЧерны от суховея.
Трещат сухие камыши...Жара - хоть не дыши!Как хищный беркут над землей,Парит тяжелый зной.
И вот на месте озерка -Один засохший ил.Воды ни капли, ни глотка.Ну хоть бы лужица пока!Ну хоть бы дождь полил!
Птенцы затихли. Не кричат.Они как будто тают...Чуть только лапами дрожатДа клювы раскрывают.
Сказали ветры:- Ливню быть,Но позже, не сейчас.-Птенцы ж глазами просят:- Пить!Им не дождаться, не дожить!Ведь дорог каждый час!
Но стой, беда! Спасенье есть,Как радость, настоящее.Оно в груди отца, вот здесь!Живое и горящее.
Он их спасет любой ценой,Великою любовью.Не чудом, не водой живой,А выше, чем живой водой,Своей живою кровью.
Привстал на лапах пеликан,Глазами мир обвел,И клювом грудь себе вспорол,А клюв как ятаган!
Сложились крылья-паруса,Доплыв до высшей цели.Светлели детские глаза,Отцовские - тускнели...
Смешная птица пеликан:Он грузный, неуклюжий,Громадный клюв как ятаган,И зоб - тугой как барабан,Набитый впрок на ужин.
Пусть так. Но я скажу инымГогочущим болванам:- Снимите шапки перед ним,Перед зобастым и смешным,Нескладным пеликаном!
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукоюЛохматую рыжую спину:- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейникИ скрылся под гулким навесом,Где пестрый людской муравейникВливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.И лишь за знакомой спиноюСледили два карие глазаС почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входаСказал:- Что? Оставлен, бедняга?Эх, будь ты хорошей породы...А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,Взревел паровоз что есть мочи,На месте, как бык, потопталсяИ ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,Курили, смеялись, дремали...Тут, видно, о рыжей дворнягеНе думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-тоПо шпалам, из сил выбиваясь,За красным мелькающим светомСобака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,В кровь лапы о камни разбиты,Что выпрыгнуть сердце готовоНаружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силыВдруг разом оставили тело,И, стукнувшись лбом о перила,Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...Старик! Ты не знаешь природы:Ведь может быть тело дворняги,А сердце - чистейшей породы!
Царица-гусеница
- Смотри! Смотри, какая раскрасавица! -Мальчишка смотрит радостно на мать. -Царица-гусеница! Правда, нравится?Давай ее кормить и охранять!
И вправду, будто древняя царица,Таинственным сказаниям сродни,На краснобоком яблоке в тениСияла золотая гусеница.
Но женщина воскликнула: - Пустое! -И засмеялась: - Ах ты, мой сверчок!Готов везде оберегать живое.Да это же вредитель, дурачок!
В четыре года надо быть мужчиной!Соображай. Ты видишь: вот сюдаОна вползет, попортит сердцевину,И яблоко - хоть выброси тогда!
Нет, нам с тобой такое не годится.Сейчас мы глянем, что ты за герой. -Она стряхнула с ветки гусеницу:- А ну-ка, размозжи ее ногой!
И мальчик, мину напускал злуюИ подавляя втайне тошноту,Шагнул ногой на теплую, живуюЖемчужно-золотую красоту...
- Вот это славно! Умница, хвалю! -И тот, стремясь покончить с добротою,Вскричал со зверски поднятой ногою;- Кидай еще! Другую раздавлю!
Мать с древних пор на свете против зла.Но как же этой непонятно было,Что сердцевину яблока спасла,А вот в мальчишке что-то загубила...
Яшка
Учебно-егерский пункт в Мытищах,В еловой роще, не виден глазу.И все же долго его не ищут.Едва лишь спросишь - покажут сразу.
Еще бы! Ведь там не тихие пташки,Тут место веселое, даже слишком.Здесь травят собак на косматого мишкуИ на лису - глазастого Яшку.
Их кормят и держат отнюдь не зря,На них тренируют охотничьих псов,Они, как здесь острят егеря,-"Учебные шкуры" для их зубов!
Ночь для Яшки всего дороже:В сарае тихо, покой и жизнь...Он может вздремнуть, подкрепиться может,Он знает, что ночью не потревожат,А солнце встанет - тогда держись!
Егерь лапищей Яшку сгребетИ вынесет на заре из сарая,Туда, где толпа возбужденно ждетИ рвутся собаки, визжа и лая.
Брошенный в нору, Яшка сжимается.Слыша, как рядом, у двух ракит,Лайки, рыча, на медведя кидаются,А он, сопя, от них отбиваетсяИ только цепью своей гремит.
И все же, все же ему, косолапому,Полегче. Ведь - силища... Отмахнется...Яшка в глину уперся лапамиИ весь подобрался: сейчас начнется.
И впрямь: уж галдят, окружая нору,Мужчины и дамы в плащах и шляпах,Дети при мамах, дети при папах,А с ними, лисий учуя запах,Фоксы и таксы - рычащей сворой.
Лихие "охотники" и "охотницы",Ружья-то в руках не державшие даже,О песьем дипломе сейчас заботятся,Орут и азартно зонтами машут.
Интеллигентные вроде люди!Ну где же облик ваш человечий?- Поставят "четверку",- слышатся речи,Если пес лису покалечит.- А если задушит, "пятерка" будет!
Двадцать собак и хозяев двадцатьРвутся в азарте и дышат тяжко.И все они, все они - двадцать и двадцать -На одного небольшого Яшку!
Собаки? Собаки не виноваты!Здесь люди... А впрочем, какие люди?!И Яшка стоит, как стоят солдаты,Он знает: пощады не жди. Не будет!
Одна за другой вползают собаки,Одна за другой, одна за другой...И Яшка катается с ними в драке,Израненный, вновь встречает атакиИ бьется отчаянно, как герой!
А сверху, через стеклянную крышу,-Десятки пылающих лиц и глаз,Как в Древнем Риме, страстями дышат:- Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!
Ну, кажется, все... Доконали вроде!..И тут звенящий мальчиший крик:- Не смейте! Хватит! Назад, уроды!-И хохот: - Видать, сробел ученик!
Егерь Яшкину шею потрогал,Смыл кровь...- Вроде дышит еще - молодец!Предшественник твой протянул немного.Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!
День помутневший в овраг сползает.Небо зажглось светляками ночными,Они надо всеми равно сияют,Над добрыми душами и над злыми...
Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда,Где в старом сарае, при егерском доме,Маленький Яшка спит на соломе,Весь в шрамах от носа и до хвоста.
Ночь для Яшки всего дороже:Он может двигаться, есть, дремать,Он знает, что ночью не потревожат,А утро придет, не прийти не может,Но лучше про утро не вспоминать!
Все будет снова - и лай и топот,И деться некуда - стой! Дерись!Пока однажды под свист и гоготНе оборвется Яшкина жизнь.
Сейчас он дремлет, глуша тоску...Он - зверь. А звери не просят пощады...Я знаю: браниться нельзя, не надо,Но тут, хоть режьте меня, не могу!
И тем, кто забыл гуманность людей,Кричу я, исполненный острой горечи:- Довольно калечить души детей!Не смейте мучить животных, сволочи!
lubovbezusl.ucoz.ru
Стихи о Животных и птицах
ГУСИ ШЛИ В НЕВЕДОМЫЕ СТРАНЫ…
Из-за леса, где в темно-зеленомЯрко-красным вспыхнули осины, Вышел в небо к югу заостренный, Вожаком ведомый клин гусиный.По низинам плавали туманы, Серебрясь под солнцем невеселым, Гуси шли в неведомые страны, Пролетая северные села.
В их крови певучий и тревожныйВетер странствий, вольного полета. Впереди закатные болота, Тишина ночлегов осторожных.
Или в час, как только рассвело, Полнаперстка дроби под крыло. И повиснут крылья, а покаЛегок взмах широкого крыла.
Гуси шли, и голос вожакаДолетел до нашего села.
А у нас на маленьком дворе, Сельской птицы гордость и краса, Тихо жил и к празднику жирелКраснолобый медленный гусак. По деревне шлялся и доволенБыл своею участью и волей.
Но теперь от крика вожакаВ ожиревшем сердце гусакаДрогнул ветер странствий и полета, И гусак рванулся за ворота. И, ломая крылья о дорогу, Затрубил свободу и тревогу.
Но, роняя белое перо, Неуклюже ноги волоча, На задах, за низеньким дворомОн упал на кучу кирпича.
А на юге в небе светло-синемТаял зов, на крыльях уносимый.
ЖУРАВЛИ
Журавли, наверно, вы не знаете, Сколько песен сложено про вас, Сколько вверх, когда вы пролетаете, Смотрит затуманившихся глаз!Из краев болотных и задебренныхВыплывают в небо косяки. Крики их протяжны и серебряны, Крылья их медлительно гибки.
Лирика полета их певучегоНашей книжной лирики сильней. Пролетают, радуя и мучая, Просветляя лица у людей.
Годы мне для памяти оставили, Как стоял я около рекиИ, покуда в синем не растаяли, Журавлей следил из-под руки.
Журавли летели, не синицы, Чьим порханьем полнится земля... Сколько лет уж, если спохватиться, Не видал я в небе журавля!
Словно светлый сон приснился илиЭто сказка детская была. Или просто взяли обступилиВзрослые, серьезные дела.
Окружили книги окончательно, Праздность мне постыдна и чужда... Ну а вы, спрошу я у читателя, Журавлей вы видели когда?
Чтоб не просто в песне, а воочию, Там, где травы жухнут у реки, Чтоб, забыв про мелочное прочее, Все глядеть на них из-под руки. Журавли! Заваленный работою, Вдалеке от пасмурных полей, Я живу со странною заботою -Увидать бы в небе журавлей! 1960
ЖУРАВЛИ УЛЕТЕЛИ…
«Журавли улетели, журавли улетели! От холодных ветров потемнела земля. Лишь оставила стая средь бурь и метелейОдного с перебитым крылом журавля».Ресторанная песенка. Много ли надо, Чтоб мужчина сверкнул полупьяной слезой? Я в певце узнаю одногодка солдата, Опаленного прошлой войной.
Нет, я с ним не знаком и не знаю подробно, О каких журавлях он тоскует сейчас. Но, должно быть, тоска и остра и огромна, Если он выжимает слезу и у нас.
«Журавли улетели, журавли улетели!! От холодных ветров потемнела земля. Лишь оставила стая средь бурь и метелейОдного с перебитым крылом журавля».
Ну какой там журавль? И какая там стая? И куда от него улетела она? Есть квартира, поди, Дочь, поди, подрастает, Помидоры солит хлопотунья жена.
И какое крыло у него перебито? И какое у нас перебито крыло? Но задумались мы. И вино не допито. Сладковатой печалью нам душу свело.
«Журавли улетели, журавли улетели!!! От холодных ветров потемнела земля. Лишь оставила стая средь бурь и метелейОдного с перебитым крылом журавля».
Ресторанная песенка. Пошлый мотивчик. Ну еще, ну давай, добивай, береди! Вон и в дальнем углу разговоры затихли, Душит рюмку майор со Звездой на груди.
Побледнела и женщина, губы кусая, С повтореньем припева больней и больней... Иль у каждого есть улетевшая стая? Или каждый отстал от своих журавлей?
Допоет и вернется в ночную квартиру. Разойдутся и люди. Погаснут огни. Непогода шумит. В небе пусто и сыро. Неужели и впрямь улетели они?
ЛОСЬ
Тем утром, радостным и вешним, В лесу гудело и тряслось. Свои рога через орешникНес молодой тяжелый лось.Он трогал пристально и жадноСтрую холодного ключа, Играли солнечные пятнаНа полированных плечах,
Когда любовный зов подруги, Вдруг прилетев издалека, Его заставил стать упругимИ бросить на спину рога.
Но в миг, когда он шел долиной, Одним желаньем увлечен, Зрачок стального карабинаВсмотрелся в левое плечо.
Неверно дрогнули колена. И раскатился скорбный звук. И кровь, слабея постепенно, Лилась толчками на траву.
А за кустом, шагах в полсотни, Куда он чуть дойти не смог, Привесил к поясу охотникУмело сделанный манок.
О СКВОРЦАХ
Скоро кончится белая вьюга, Потекут голубые ручьи. Все скворечники в сторону югаНавострили оконца свои.В силу древних обычаев здешнихМы жилища готовим певцам. За морями родные скворечниОбязательно снятся скворцам.
Здесь родились, летать научились, Значит, родина ихняя здесь. - Воротились! Скворцы воротились! Раздается мальчишечья весть.
Можно галку убить и сороку, Но обычаи наши строги: Ни один сорванец босоногийНа скворца не поднимет руки.
Но однажды за крайним овиномНаблюдал с удивлением я, Как серьезный и взрослый мужчинаПрямо в стаю пальнул из ружья.
Вся окрестность ответила стоном... - Сукин сын! Что ты делаешь тут?- Он ответил спокойно: - А что нам, Все равно их принцессы сожрут.
Ты-то молод, а мы, брат, бывалиИ видали таких молодцов... Помню, раз заходили в Австралию, Там на тонны считают скворцов.
Расставляются гиблые сети, Из капрона тончайшая снасть. Так зачем же от нас-то летать им? Чтобы в эти капроны попасть?
Заготовщику - денежки, дурно ли, Не опасный, а прибыльный труд! И везут их в столицы культурные, В королевские виллы везут.
Соберутся высокие гости, Драгоценные камни надев. И ломаются тонкие костиНа жемчужных зубах королев.
...Вот и снова погода сырая, Скоро кончится бешенство вьюг. По России от края до краяВсе скворечники смотрят на юг! 1956ПЕТУХИ
С ними ходила клуша, Прятала в дождь под крылья. Они не любили лужиИ умывались пылью.Много ли в жизни нужноВ раннюю пору эту? Бегали стайкой дружнойПо зеленому лету.
Но к осени ясно стало -К осени выросли перья: Два петуха в стае, И вместе нельзя теперь им.
И раньше или позднееБыть великому спору: Который из них сильнее, Кому вожаком быть впору.
А кому под топор на плахе, Такова уж петушья участь. Мой дед в домотканой рубахеДаже рукав не засучит.
Вот уж и снег спускается -Быть кровавому спору. Словно клинки, сшибаютсяЗлые кривые шпоры.
Хлещут петушьи крыльяХлеще ременной плетки. Даже про корм забылиХорошенькие молодки.
И наблюдали куры, Сбившись от стужи в груду, Как за село понуроШел он, весь красногрудый.
Он жил у меня в сарае, Куда я ходил за сеном. Про это один я знаю, Я да гнилые стены.
Я сыпал овес на току ему, А ночью он тоже спал. Но если птицы тоскуют, Всю зиму он тосковал.
Он стал и сильней и строжеИ пережил зиму ту, А весной ему стало тоже, Тоже невмоготу.
Вышел, качая гребнем, Красным, словно кирпич, И раздался по всей деревнеБоевой петушиный клич!
Вздрогнул вожак и дажеНе принял повторный бой. А мой среди кур похаживал, Покачивая головой. 1945-1955 ТАК СТРИЖ В ПРЕДГРОЗЬЕ...
Березу, звонкую от стужи, Отец под корень подрубал. Седьмой, удар, особо дюжий, Валил березу наповал.На синий снег летели щепки, Чуть розоватые собой, А самый ствол, прямой и крепкий, Мы на санях везли домой.
Там после тщательной просушкиГулял рубанок по стволу, И солнцем пахнущие стружкиЛежали пышно на полу.
А в час, когда дымки на крышахИ воздух звонок, как стекло, Я уходил на новых лыжахНа холм высокий, за село.
Такой нетронутый и чистыйВесь мир лежал передо мной, Что было жалко снег пушистыйЧертить неопытной лыжней.
Уже внизу кусты по речкеИ все окрестности внизу, И тут не то что спрыгнуть с печкиИль прокатиться на возу.
Тут ноги очень плохо служатИ сердце екает в груди. А долго думать только хуже, А вниз хоть вовсе не гляди.
И я ловчил, как все мальчишки, Чтоб эту робость провести: Вот будто девочку из книжкиМне нужно броситься спасти.
Вот будто все друзья ватагойИдут за мною по пятамИ нужно их вести в атаку, А я у них Чапаев сам.
Под лыжей взвизгивало тонко, Уж приближался миг такой, Когда от скорости шапчонкуСрывает будто бы рукой.
И, запевая длинно-длинно, Хлестал мне ветер по лицу, А я уже летел долиной, Вздымая снежную пыльцу...
Так стриж в предгрозье, в полдень мая, В зенит поднявшись над селом, Вдруг режет воздух, задеваяЗа пыль дорожную крылом. 1951
ТРЕТЬИ ПЕТУХИ
Глухая ночь сгущает краски, И поневоле страшно нам. В такую полночь без опаскиПодходят волки к деревням.Зачем-то совести не спится, Кому-то хочется помочь. И болен мозг. И дух томится. И бесконечно длится ночь.
Захлопав шумными крылами, Петух проснувшийся орет. Полночный час идет над нами, Звезда полночная плывет.
По всем дворам пропели певни, Но не разбужена земля. И снова тихо над деревней, Темны окрестные поля.
Повремени, собравши силы. Земля вращается в ночи. Опять глашатай краснокрылый, Крылом ударив, закричит.
И снова все ему ответятИз-за лесов... Из-за реки... Но это все еще не третьи, Еще не третьи петухи.
Еще раздолье всем сомненьям, Еще не просто быть собой. Еще в печах к сухим поленьямНе поднесен огонь живой,
Чтоб трубы дружно задымились, Чтобы дымы тянулись ввысь, Чтоб жар пылал, чтоб щи варились, Чтоб хлебы добрые пеклись.
Еще зари в помине нету, Еще и звезды не бледнейИ утра светлого приметыНеуловимы для людей.
Но скоро станет мрак белесым, Проступят дальние стогаИ солнце, выйдя из-за леса, Зажжет февральские снега.
Но выйдет солнце непременно, В селе, Вокруг, Из-за реки, По всей предутренней вселеннойГорланят третьи петухи. 1956УХОДИЛО СОЛНЦЕ В ЖУРАВЛИХУ...
Уходило солнце в Журавлиху, Спать ложилось в дальние кусты, На церквушке маленькой и тихойПотухали медные кресты.И тогда из дальнего оврагаВслед за стадом медленных коровВыплывала темная, как брага, Синева июльских вечеров.
Лес чернел зубчатою каймоюВ золоте закатной полосы, И цветок, оставленный пчелою, Тяжелел под каплями росы.
Зазывая в сказочные страны, За деревней ухала сова, А меня, мальчишку, слишком раноПрогоняли спать на сеновал.
Я смотрел, не сразу засыпая, Как в щели шевелится звезда, Как луна сквозь дырочки сараяГолубые тянет провода.
В этот час, обычно над рекою, Соловьев в окрестностях глуша, Рассыпалась музыкой лихоюЧья-то беспокойная душа.
"Эх, девчонка, ясная зориночка, Выходи навстречу - полюблю! Ухажер, кленовая дубиночка, Не ходи к девчонке - погублю!"
И почти до самого рассвета, Сил избыток, буйство и огонь, Над округой царствовала этаЧуть хмельная, грозная гармонь.
Но однажды где-то в отдаленье, Там, где спит подлунная трава, Тихое, неслыханное пеньеЗазвучало, робкое сперва,
А потом торжественней и вышеК небу, к звездам, к сердцу полилось... В жизни мне немало скрипок слышать, И великих скрипок, довелось.
Но уже не слышал я такую, Словно то из лунности самойМузыка возникла и, ликуя, Поплыла над тихою землей,
Словно тихой песней зазвучалиБелые вишневые сады... И от этой дерзости вначалеЗамолчали грозные лады.
Ну а после, только ляжет вечер, Сил избыток, буйство и огонь, К новой песне двигалась навстречуЧуть хмельная грозная гармонь.
И, боясь приблизиться, должно быть, Все вокруг ходила на басах, И сливались, радостные, обаВ поединок эти голоса.
Ночи шли июльские, погожие, А в гармони, сбившейся с пути, Появилось что-то непохожее, Трепетное, робкое почти.
Тем сильнее скрипка ликовалаИ звала, тревожа и маня. Было в песнях грустного немало, Много было власти и огня.
А потом замолкли эти звуки, Замолчали спорщики мои, И тогда ударили в округеС новой силой диво-соловьи.
Ночь звездою синею мигала, Петухи горланили вдали. Разве мог я видеть с сеновала, Как межой влюбленные прошли,
Как, храня от утреннего холода,- Знать, душа-то вправду горяча -Кутал парень девушку из городаВ свой пиджак с горячего плеча. 1945-1951ЧАЙКА
Тут и полдень безмолвен, и полночь глуха, Густо спутаны прочные сучья. Желтоглазые совы живут по верхам, А внизу - муравьиные кучи.До замшелой земли достают не всегдаЗолотые и тонкие спицы. И неведомо как залетела сюдаОкеанская вольная птица.
И спешила спастись. Все металась, крича, И угрюмые сосны скрипели. И на черную воду лесного ручьяТихо падали белые перья.
Я простор тебе дам. Только ты не спешиО тяжелые ветви разбиться, Залетевшая в дебри таежной тишиЛегкокрылая милая птица. 1947
ЯСТРЕБ
Я вне закона, ястреб гордый, Вверху кружу. На ваши поднятые мордыЯ вниз гляжу.Я вне закона, ястреб сизый, Вверху парю. Вам, на меня глядящим снизу, Я говорю:
— Меня поставив вне закона, Вы не учли: Сильнее вашего законаЗакон Земли.
Закон Земли, закон Природы, Закон Весов. Орлу и щуке пойте оды, Прославьте сов! Хвалите рысь и росомаху, Хорей, волков... А вы нас всех, единым махом,— В состав врагов,
Несущих смерть, забывших жалость, Творящих зло... Но разве легкое досталосьНам ремесло?
Зачем бы льву скакать в погоне, И грызть, и бить? Траву и листья есть спокойней, Чем лань ловитЬ. Стальные когти хищной птицыИ нос крючком, Чтоб манной кашкой мне кормитьсяИ молочком?
Чтобы клевать зерно с панели, Как голубям? Иль для иной какой-то цели, Не ясной вам?
Так что же, бейте, где придется, Вы нас, ловцов, Все против вас же обернетсяВ конце концов!
Для рыб, для птиц любой породы, Для всех зверей Не ваш закон —Закон Природы, Увы, мудрей!
Так говорю вам, ястреб-птица, Вверху кружа. И кровь растерзанной синицы Во мне свежа.
ВОЛКИ
Мы — волки, И насПо сравненью с собакамиМало. Под грохот двустволкиГод от году насУбывало.
Мы, как на расстреле, На землю ложились без стона. Но мы уцелели, Хотя и живем вне закона.
Мы — волки, нас мало, Нас можно сказать — единицы. Мы те же собаки, Но мы не хотели смириться.
Вам блюдо похлебки, Нам проголодь в поле морозном, Звериные тропки, Сугробы в молчании звездном.
Вас в избы пускаютВ январские лютые стужи, А нас окружаютФлажки роковые все туже.
Вы смотрите в щелки, Мы рыщем в лесу на свободе. Вы, в сущности,— волки, Но вы изменили породе.
Вы серыми были, Вы смелыми были вначале. Но вас прикормили, И вы в сторожей измельчали.
И льстить и служитьВы за хлебную корочку рады, Но цепь и ошейникДостойная ваша награда.
Дрожите в подклети, Когда на охоту мы выйдем. Всех больше на светеМы, волки, собак ненавидим. 1964
У ЗВЕРЕЙ
Зверей показывают в клетках —Там леопард, а там лиса, Заморских птиц полно на ветках, Но за решеткой небеса.На обезьян глядят зеваки, Который трезв, который пьян, И жаль, что не дойдет до дракиУ этих самых обезьян.
Они хватают что попало, По стенам вверх и вниз снуютИ, не стесняясь нас нимало, Визжат, плюются и жуют.
Самцы, детеныши, мамаши, Похожесть рук, ушей, грудей, О нет, не дружеские шаржи, А злые шаржи на людей,
Пародии, карикатуры, Сарказм природы, наконец! А вот в отдельной клетке хмурый, Огромный обезьян. Самец.
Но почему он неподвиженИ безразличен почему? Как видно, чем-то он обиженВ своем решетчатом дому?
Ему, как видно, что-то надо? И говорит экскурсовод: — Погибнет. Целую декадуНи грамма пищи не берет.
Даем орехи и бананы, Кокос даем и ананас, Даем конфеты и каштаны —Не поднимает даже глаз.
— Он, вероятно, болен илиПогода для него не та? — Да нет. С подругой разлучили. Для важных опытов взята.
И вот, усилья бесполезны... О зверь, который обречен, Твоим характером железнымЯ устыжен и обличен!
Ты принимаешь вызов гордо, Бескомпромиссен ты в борьбе, И что такое «про» и «контра», Совсем неведомо тебе.
И я не вижу ни просвета, Но кашу ем и воду пью, Читаю по утрам газетыИ даже песенки пою.
Средь нас не выберешь из тыщиХарактер, твоему под стать: Сидеть в углу, отвергнуть пищуИ даже глаз не поднимать1970
Любовь к Животным. Владимир СолоухинСтихи о Природе. Владимир Солоухин.lubovbezusl.ucoz.ru
|
|
|
|
|
|
