Анна Ахматова
Сердце бьется ровно, мерно.Что мне долгие года!Ведь под аркой на ГалернойНаши тени навсегда.
Сквозь опущенные векиВижу, вижу, ты со мной,И в руке твоей навекиНераскрытый веер мой.
Оттого, что стали рядомМы в блаженный миг чудес,В миг, когда на Летним СадомМесяц розовый воскрес, —
Мне не надо ожиданийУ постылого окнаИ томительных свиданий.Вся любовь утолена.
Ты свободен, я свободна,Завтра лучше, чем вчера, —Над Невою темноводной,Под улыбкою холоднойИмператора Петра.
2. Борис ПастернакПетербург
Как в пулю сажают вторую пулюИли бьют на пари по свечке,Так этот раскат берегов и улицПетром разряжен без осечки.
О, как он велик был! Как сеткой конвульсийПокрылись железные щеки,Когда на Петровы глаза навернулись,Слезя их, заливы в осоке!
И к горлу балтийские волны, как комьяТоски, подкатили; когда имЗабвенье владело; когда он знакомилС империей царство, край — с краем.
Нет времени у вдохновенья. Болото,Земля ли, иль море, иль лужа, —Мне здесь сновиденье явилось, и счетыСведу с ним сейчас же и тут же.
Он тучами был, как делами, завален.В ненастья натянутый парусЧертежной щетиною ста готоваленBрезалася царская ярость.
В дверях, над Невой, на часах, гайдуками,Века пожирая, стоялиШпалеры бессонниц в горячечном гамеРубанков, снастей и пищалей.
И знали: не будет приема. Ни мамок,Ни дядек, ни бар, ни холопей.Пока у него на чертежный подрамокНадеты таежные топи.
3. Саша ЧерныйСанкт-Петербург
Белые хлопья и конский навозСмесились в грязную желтую массу и преют.Протухшая, кислая, скучная, острая вонь…Автомобиль и патронный обоз.В небе пары, разлагаясь, сереют.В конце переулка желтый огонь…Плывет отравленный пьяный!Бросил в глаза проклятую браньИ скрылся, качаясь, — нелепый, ничтожный и рваный.Сверху сочится какая-то дрянь…Из дверей извзчичьих чадных трактировВырывается мутным снопомЖелтый пар, пропитанный шерстью и щами…Слышишь крики распаренных сиплых сатиров?Они веселятся… Плетется чиновник с попом.Щебечет грудастая дама с хлыщами,Орут ломовые на темных слоновых коней,Хлещет кнут и скучное острое русское слово!На крутом повороте забили подковыПо лбам обнаженных камней —И опять тишина.Пестроглазый трамвай вдалеке промелькнул.Одиночество скучных шагов… «Ка-ра-ул!»Все черней и неверней уходит стена,Мертвый день растворился в тумане вечернем…Зазвонили к вечерне.Пей до дна!
4. Эдуард АсадовЛенинграду
Не ленинградец я по рожденью.И все же я вправе сказать вполне,Что я — ленинградец по дымным сраженьям,По первым окопным стихотвореньям,По холоду, голоду, по лишеньям,Короче: по юности, по войне!
В Синявинских топях, в боях подо Мгою,Где снег был то в пепле, то в бурой крови,Мы с городом жили одной судьбою,Словно как родственники, свои.
Было нам всяко: и горько, и сложно.Мы знали: можно, на кочках скользя,Сгинуть в болоте, замерзнуть можно,Свалиться под пулей, отчаяться можно,Можно и то, и другое можно,И лишь Ленинграда отдать нельзя!
И я его спас, навсегда, навечно:Невка, Васильевский, Зимний дворец…Впрочем, не я, не один, конечно, —Его заслонил миллион сердец!
И если бы чудом вдруг разделитьНа всех бойцов и на всех командировДома и проулки, то, может быть,Выйдет, что я сумел защититьДом. Пусть не дом, пусть одну квартиру.
Товарищ мой, друг ленинградский мой,Как знать, но, быть может, твоя квартираКак раз вот и есть та, спасенная мнойОт смерти для самого мирного мира!
А значит, я и зимой, и летомВ проулке твоем, что шумит листвой,На улице каждой, в городе этомНе гость, не турист, а навеки свой.
И, всякий раз сюда приезжая,Шагнув в толкотню, в городскую зарю,Я, сердца взволнованный стук унимая,С горячей нежностью говорю:
— Здравствуй, по-вешнему строг и молод,Крылья раскинувший над Невой,Город-красавец, город-герой,Неповторимый город!
Здравствуйте, врезанные в рассветПроспекты, дворцы и мосты висячие,Здравствуй, память далеких лет,Здравствуй, юность моя горячая!
Здравствуйте, в парках ночных соловьиИ все, с чем так радостно мне встречаться.Здравствуйте, дорогие мои,На всю мою жизнь дорогие мои,Милые ленинградцы!
5. Владимир НабоковСанкт-Петербург
Ко мне, туманная Леила!Весна пустынная, назад!Бледно-зеленые ветриладворцовый распускает сад.
Орлы мерцают вдоль опушки.Нева, лениво шелестя,как Лета льется. След локтяоставил на граните Пушкин.
Леила, полно, перестань,не плачь, весна моя былая.На вывеске плавучей — глянь —какая рыба голубая.
В петровом бледном небе — штиль,флотилия туманов вольных,и на торцах восьмиугольныхвсе та же золотая пыль.
6. Осип МандельштамАдмиралтейство
В столице северной томится пыльный тополь,Запутался в листве прозрачный циферблат,И в тёмной зелени фрегат или акропольСияет издали, воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта-недотрога,Служа линейкою преемникам Петра,Он учит: красота — не прихоть полубога,А хищный глазомер простого столяра.
Нам четырёх стихий приязненно господство,Но создал пятую свободный человек.Не отрицает ли пространства превосходствоСей целомудренно построенный ковчег?
Сердито лепятся капризные медузы,Как плуги брошены, ржавеют якоря;И вот разорваны трёх измерений узы,И открываются всемирные моря.
7. Белла АхмадулинаВозвращение из Ленинграда
Всё б глаз не отрывать от города Петрова,гармонию читать во всех его чертахи думать: вот гранит, а дышит, как природа…Да надобно домой. Перрон. Подъезд. Чердак.
Былая жизнь моя – предгорье сих ступеней.Как улица стара, где жили повара.Развязно юн пред ней пригожий дом столетний.Светает, а луна трудов не прервала.
Как велика луна вблизи окна. Мы самизатеяли жильё вблизи небесных недр.Попробуем продлить привал судьбы в мансарде:ведь выше — только глушь, где нас с тобою нет.
Плеск вечности в ночи подтачивает стеныи зарится на миг, где рядом ты и я.Какая даль видна! И коль взглянуть острее,возможно различить границу бытия.
Вселенная в окне — букварь для грамотея,читаю по складам и не хочу прочесть.Объятую зарей, дымами и метелью,как я люблю Москву, покуда время есть.
И давешняя мысль — не больше безрассудства.Светает на глазах, всё шире, всё быстрей.Уже совсем светло. Но, позабыв проснуться,простёр Тверской бульвар цепочку фонарей.
8. Илья ЭренбургЛенинград
Есть в Ленинграде, кроме неба и Невы,Простора площадей, разросшейся листвы,И кроме статуй, и мостов, и снов державы,И кроме незакрывшейся, как рана, славы,Которая проходит ночью по проспектам,Почти незримая, из серебра и пепла, —Есть в Ленинграде жесткие глаза и та,Для прошлого загадочная, немота,Тот горько сжатый рот, те обручи на сердце,Что, может быть, одни спасли его от смерти.И если ты — гранит, учись у глаз горячих:Они сухи, сухи, когда и камни плачут.
9. Николай ТихоновЛенинград
Петровой волей сотворенИ светом ленинским означен —В труды по горло погружен,Он жил — и жить не мог иначе.
Он сердцем помнил: берегиВот эти мирные границы, —Не раз, как волны, шли враги,Чтоб о гранит его разбиться.
Исчезнуть пенным вихрем брызг,Бесследно кануть в бездне чернойА он стоял, большой, как жизнь,Ни с кем не схожий, неповторный!
И под фашистских пушек войТаким, каким его мы знаем,Он принял бой, как часовой,Чей пост вовеки несменяем!
10. Павел АнтокольскийПетроград 1918
Сколько выпито, сбито, добыто,Знает ветер над серой Невой.Сладко цокают в полночь копытаПо торцовой сухой мостовой.
Там, в Путилове, в Колпине, грохот.Роковая настала пора.Там «ура» перекатами в ротах,Как два века назад за Петра.
В центре города треском петардыРассыпаются тени карет.Августейшие кавалергардыПозабыли свой давешний бред.
Заревым ли горнистом разбужен,Обойден ли матросским штыком,Павел Первый на призрачный ужинВходит с высунутым языком.
И, сливаясь с сиреной кронштадтской,Льется бронзовый голос Петра —Там, где с трубками в буре кабацкойЧужестранные спят шкипера.
stihi-i-proza.ru
О, как он велик был! Как сеткой конвульсийПокрылись железные щеки,Когда на Петровы глаза навернулись,Слезя их, заливы в осоке!
И к горлу балтийские волны, как комьяТоски, подкатили; когда имЗабвенье владело; когда он знакомилС империей царство, край - с краем.
Нет времени у вдохновенья. Болото,Земля ли, иль море, иль лужа, -Мне здесь сновиденье явилось, и счетыСведу с ним сейчас же и тут же.
Он тучами был, как делами, завален.В ненастья натянутый парусЧертежной щетиною ста готоваленBрезалася царская ярость.
В дверях, над Невой, на часах, гайдуками,Века пожирая, стоялиШпалеры бессонниц в горячечном гамеРубанков, снастей и пищалей.
И знали: не будет приема. Ни мамок,Ни дядек, ни бар, ни холопей.Пока у него на чертежный подрамокНадеты таежные топи.
Волны толкутся. Мостки для ходьбы.Облачно. Небо над буем, залитымМутью, мешает с толченым графитомУзких свистков паровые клубы.
Пасмурный день растерял катера.Снасти крепки, как раскуренный кнастер.Дегтем и доками пахнет ненастьеИ огурцами - баркасов кора.
С мартовской тучи летят парусаНаоткось, мокрыми хлопьями в слякоть,Тают в каналах балтийского шлака,Тлеют по черным следам колеса.
Облачно. Щелкает лодочный блок.Пристани бьют в ледяные ладоши.Гулко булыжник обрушивши, лошадьГлухо въезжает на мокрый песок.
Чертежный рейсфедерВсадника медногоОт всадника - ветерМорей унаследовал.
Каналы на прибыли,Нева прибывает.Он северным грифилемНаносит трамваи.
Попробуйте, лягте-каПод тучею серой,Здесь скачут на практикеПоверх барьеров.
И видят окраинцы:За Нарвской, на Охте,Туман продирается,Отодранный ногтем.
Петр машет им шляпою,И плещет, как прапор,Пурги расцарапанный,Надорванный рапорт.
Сограждане, кто это,И кем на терзаньеРаспущены по ветруПолотнища зданий?
Как план, как ландкартуНа плотном папирусе,Он город над мартомРаскинул и выбросил.
Тучи, как волосы, встали дыбомНад дымной, бледной Невой.Кто ты? О, кто ты? Кто бы ты ни был,Город - вымысел твой.
Улицы рвутся, как мысли, к гаваниЧерной рекой манифестов.Нет, и в могиле глухой и в саванеТы не нашел себе места.
Воли наводненья не сдержишь сваями.Речь их, как кисти слепых повитух.Это ведь бредишь ты, невменяемый,Быстро бормочешь вслух.
ww-w.weaft.com
Люблю тебя, Петра творенье! (из поэмы "Медный всадник")
Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой ее гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса.Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамен победных,Сиянье шапок этих медных,На сквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царской дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лед,Нева к морям его несетИ, чуя вешни дни, ликует.Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо как Россия,Да умирится же с тобойИ побежденная стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!
А.С.Пушкин
***
Когда Невы, окованной гранитом,Алмазный блеск я вижу в час ночнойИ весело по освещенным плитамТолпа людей мелькает предо мной -Тогда на ум невольно мне приходитМинувший век, когда среди болот,Бывало, здесь чухонец бедный бродит,Дитя нужды, болезней и забот,Тот век, когда один туман свинцовыйЗдесь одевал леса и небесаИ так была печальна и суроваПустынных вод холодная краса.И с гордостью я вспоминаю тайнойУм творческий великого царя,Любуяся на город колоссальный -Прекрасное создание Петра.
И.С.Никитин
***
Глядел я, стоя над Невой,Как Исаака-великанаВо мгле морозного туманаСветился купол золотой.
Всходили робко облакаНа небо зимнее, ночное,Белела в мертвенном покоеОледенелая река.
Я вспомнил, грустно-молчалив,Как в тех странах, где солнце греет,Теперь на солнце пламенеетРоскошный Генуи залив…
О Север, Север-чародей,Иль я тобою околдован?Иль в самом деле я прикованК гранитной полосе твоей?
О, если б мимолетный дух,Во мгле вечерней тихо вея,Меня унес скорей, скорееТуда, туда, на теплый Юг…
Ф.И.Тютчев
Петербург
Желтый пар петербургской зимы,Желтый снег, облипающий плиты...Я не знаю, где вы и где мы,Только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?Потопить ли нас шведы забыли?Вместо сказки в прошедшем у насТолько камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,Да Неву буро-желтого цвета,Да пустыни немых площадей,Где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,Чем вознесся орел наш двуглавый,В темных лаврах гигант на скале,-Завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,Да скакун его бешеный выдал,Царь змеи раздавить не сумел,И прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,Ни миражей, ни слез, ни улыбки...Только камни из мерзлых пустыньДа сознанье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлитыБелой ночи над волнами тени,Там не чары весенней мечты,Там отрава бесплодных хотений.
И.Ф.Анненский
Петербургские строфы
Н. Гумилеву
Над желтизной правительственных зданийКружилась долго мутная метель,И правовед опять садится в сани,Широким жестом запахнув шинель.
Зимуют пароходы. На припекеЗажглось каюты толстое стекло.Чудовищна, как броненосец в доке,-Россия отдыхает тяжело.
А над Невой - посольства полумира,Адмиралтейство, солнце, тишина!И государства жесткая порфира,Как власяница грубая, бедна.
Тяжка обуза северного сноба -Онегина старинная тоска;На площади Сената - вал сугроба,Дымок костра и холодок штыка...
Черпали воду ялики, и чайкиМорские посещали склад пеньки,Где, продавая сбитень или сайки,Лишь оперные бродят мужики.
Летит в туман моторов вереница;Самолюбивый, скромный пешеход -Чудак Евгений - бедности стыдится,Бензин вдыхает и судьбу клянет!
О.Э.Мандельштам
***
Вы, с квадратными окошками, невысокие дома,—Здравствуй, здравствуй, петербургская несуровая зима!
И торчат, как щуки ребрами, незамерзшие катки,И еще в прихожих слепеньких валяются коньки.
А давно ли по каналу плыл с красным обжигом гончар,Продавал с гранитной лесенки добросовестный товар.
Ходят боты, ходят серые у Гостиного двора,И сама собой сдирается с мандаринов кожура.
И в мешочке кофий жареный, прямо с холоду домой,Электрическою мельницей смолот мокко золотой.
Шоколадные, кирпичные, невысокие дома,—Здравствуй, здравствуй, петербургская несуровая зима!
И приемные с роялями, где, по креслам рассадив,Доктора кого-то потчуют ворохами старых «Нив».
После бани, после оперы,— все равно, куда ни шло,—Бестолковое, последнее трамвайное тепло!
О.Э.Мандельштам
***
Мне холодно. Прозрачная веснаВ зеленый пух Петрополь одевает,Но, как медуза, невская волнаМне отвращенье легкое внушает.По набережной северной рекиАвтомобилей мчатся светляки,Летят стрекозы и жуки стальные,Мерцают звезд булавки золотые,Но никакие звезды не убьютМорской воды тяжелый изумруд.
О.Э.Мандельштам
Адмиралтейство
В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в тёмной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали, воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.
Нам четырёх стихий приязненно господство,
Но создал пятую свободный человек.
Не отрицает ли пространства превосходство
Сей целомудренно построенный ковчег?
Сердито лепятся капризные Медузы,
Как плуги брошены, ржавеют якоря –
И вот разорваны трёх измерений узы
И открываются всемирные моря.
О.Э.Мандельштам
Петербург
Как в пулю сажают вторую пулюИли бьют на пари по свечке,Так этот раскат берегов и улицПетром разряжен без осечки.
О, как он велик был! Как сеткой конвульсийПокрылись железные щеки,Когда на Петровы глаза навернулись,Слезя их, заливы в осоке!
И к горлу балтийские волны, как комьяТоски, подкатили; когда имЗабвенье владело; когда он знакомилС империей царство, край - с краем.
Нет времени у вдохновенья. Болото,Земля ли, иль море, иль лужа, -Мне здесь сновиденье явилось, и счетыСведу с ним сейчас же и тут же.
Он тучами был, как делами, завален.В ненастья натянутый парусЧертежной щетиною ста готоваленBрезалася царская ярость.
В дверях, над Невой, на часах, гайдуками,Века пожирая, стоялиШпалеры бессонниц в горячечном гамеРубанков, снастей и пищалей.
И знали: не будет приема. Ни мамок,Ни дядек, ни бар, ни холопей.Пока у него на чертежный подрамокНадеты таежные топи.
***
Волны толкутся. Мостки для ходьбы.Облачно. Небо над буем, залитымМутью, мешает с толченым графитомУзких свистков паровые клубы.
Пасмурный день растерял катера.Снасти крепки, как раскуренный кнастер.Дегтем и доками пахнет ненастьеИ огурцами - баркасов кора.
С мартовской тучи летят парусаНаоткось, мокрыми хлопьями в слякоть,Тают в каналах балтийского шлака,Тлеют по черным следам колеса.
Облачно. Щелкает лодочный блок.Пристани бьют в ледяные ладоши.Гулко булыжник обрушивши, лошадьГлухо въезжает на мокрый песок.
***
Чертежный рейсфедерВсадника медногоОт всадника - ветерМорей унаследовал.
Каналы на прибыли,Нева прибывает.Он северным грифелемНаносит трамваи.
Попробуйте, лягте-каПод тучею серой,Здесь скачут на практикеПоверх барьеров.
И видят окраинцы:За Нарвской, на Охте,Туман продирается,Отодранный ногтем.
Петр машет им шляпою,И плещет, как прапор,Пурги расцарапанный,Надорванный рапорт.
Сограждане, кто это,И кем на терзаньеРаспущены по ветруПолотнища зданий?
Как план, как ландкартуНа плотном папирусе,Он город над мартомРаскинул и выбросил.
***
Тучи, как волосы, встали дыбомНад дымной, бледной Невой.Кто ты? О, кто ты? Кто бы ты ни был,Город - вымысел твой.
Улицы рвутся, как мысли, к гаваниЧерной рекой манифестов.Нет, и в могиле глухой и в саванеТы не нашел себе места.
Воли наводненья не сдержишь сваями.Речь их, как кисти слепых повитух.Это ведь бредишь ты, невменяемый,Быстро бормочешь вслух.
Б.Л.Пастернак
***
В те ночи светлые, пустые,Когда в Неву глядят мосты,Они встречались как чужие,Забыв, что есть простое ты.
И каждый был красив и молод,Но, окрыляясь пустотой,Она таила странный холодПод одичалой красотой.
И, сердцем вечно строгим меря,Он не умел, не мог любить.Она любила только зверяВ нем разбудить - и укротить.
И чуждый - чуждой жал он руки,И север сам, спеша помочьКрасивой нежности и скуке,В день превращал живую ночь.
Так в светлоте ночной пустыни,В объятья ночи не спеша,Гляделась в купол бледно-синийИх обреченная душа.
А.А.Блок
***
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
А.А.Блок
Статуя
ivlevadv.wixsite.com
Желтый пар петербургской зимы,Желтый снег, облипающий плиты. Я не знаю, где вы и где мы,Только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?Потопить ли нас шведы забыли?Вместо сказки в прошедшем у насТолько камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,Да Неву буро-желтого цвета,Да пустыни немых площадей,Где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,Чем вознесся орел наш двуглавый,В темных лаврах гигант на скале, -Завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,Да скакун его бешеный выдал,Царь змеи раздавить не сумел,И прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,Ни миражей, ни слез, ни улыбки. Только камни из мерзлых пустыньДа сознанье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлитыБелой ночи над волнами тени,Там не чары весенней мечты,Там отрава бесплодных хотений.
И широка и глубокаРечная синева.Нева волною в берег бьет,Нева к заливу лед несет.
Стихи о Петербурге
IВновь Исакий в облаченьиИз литого серебра. Стынет в грозном нетерпеньи.Конь Великого Петра.
Ветер душный и суровыйС черных труб сметает гарь. Ах! своей столицей новойНедоволен государь.IIСердце бьется ровно, мерно.Что мне долгие года!Ведь под аркой на ГалернойНаши тени навсегда.
Сквозь опущенные векиВижу, вижу, ты со мной -И в руке твоей навекиНеоткрытый веер мой.
Оттого, что стали рядомМы в блаженный миг чудес.В миг, когда над Летним СадомМесяц розовый воскрес -
Мне не надо ожиданийУ постылого окнаИ томительных свиданий.Ах! любовь утолена.
Ты свободен, я свободна,Завтра лучше, чем вчера, -Над Невою темноводной,Под улыбкою холоднойИмператора Петра.
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон -Какой аккорд! Но пусть их рок!Всем четырем один шаблон дан,Один и тот же котелок!
Ревут: моторы, люди, стены,Гудки, витрины, провода. И, обалдевши совершенно,По крышам лупят поезда!
От санкюлотов до бомонда,В одном порыве вековом,Париж, Нью-Йорк, Берлин и ЛондонНесутся вскачь за пятаком.
И в этой сутолке всемирной,Один на целый миp вокруг,Брезгливо поднял бровь ампирныйГранитный барин Петербург!
Петербургские сумерки снежные
Петербургские сумерки снежные.Взгляд на улице, розы в дому. Мысли — точно у девушки нежные,А о чем — и сама не пойму.
Всё гляжусь в мое зеркало сонное. (Он, должно быть, глядится в окно. )Вон лицо мое — злое, влюбленное!Ах, как мне надоело оно!
Запевания низкого голоса,Снежно-белые руки мои,Мои тонкие рыжие волосы,—Как давно они стали ничьи!
Муж ушел. Свет такой безобразный. Всё же кровь розовеет. на свет. Посмотрю-ка, он там или нет?Так и есть. ах, какой неотвязный!
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорейРыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денек,Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург! я еще не хочу умирать!У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня еще есть адреса,По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в високУдаряет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,Шевеля кандалами цепочек дверных.
Санкт - Петербургские триолеты.
Скажите мне, что можеть бытьПрекрасней Невской перспективы,Когда огней вечерних нитьНачнет размеренно чертитьВ тумане красные извивы?!Скажите мне, что можеть бытьПрекрасней Невской перспективы.
Скажите мне, что может бытьПрекрасный майской белой ночи,Когда начнет Былое витьСедых веков седую нитьИ возвратить столетья хочет?!Скажите мне, что может бытьПрекрасный майской белой ночи.
Скажите мне, что можеть бытьПрекрасней дамы Петербургской,Когда она захочеть свитьЛюбви изысканную нить,Рукой небрежною и узкой?!Скажите мне, что можеть бытьПрекрасней дамы Петербургской.
К к розам хочу, в тот единственный сад,Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,А я их под невскою помню водой.
В душистой тени между царственных липМне мачт корабельных мерещится скрип.
А лебедь, как прежде, плывет сквозь века,Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шаговВрагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно концаОт вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи моиО чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,Но света источник таинственно скрыт.
9 июля 1959, Ленинград 1 июня 1919, Царское Село
В те ночи светлые, пустые.
В те ночи светлые, пустые,Когда в Неву глядят мосты,Они встречались как чужие,Забыв, что есть простое ты.
И каждый был красив и молод,Но, окрыляясь пустотой,Она таила странный холодПод одичалой красотой.
И, сердцем вечно строгим меря,Он не умел, не мог любить.Она любила только зверяВ нем разбудить - и укротить.
И чуждый - чуждой жал он руки,И север сам, спеша помочьКрасивой нежности и скуке,В день превращал живую ночь.
Так в светлоте ночной пустыни,В объятья ночи не спеша,Гляделась в купол бледно-синийИх обреченная душа.
Санкт-Петербург - гранитный город,Взнесенный Словом над Невой,Где небосвод давно распоротАдмиралтейскою иглой!
Как явь, вплелись в твои туманыВиденья двухсотлетних снов,О, самый призрачный и странныйИз всех российских городов!
Недаром Пушкин и Растрелли,Сверкнувши молнией в веках,Так титанически воспелиТебя - в граните и в стихах!
И майской ночью в белом дыме,И в завываньи зимних пургТы всех прекрасней - несравнимыйБлистательный Санкт-Петербург!
Как в пулю сажают вторую пулюИли бьют на пари по свечке,Так этот раскат берегов и улицПетром разряжен без осечки.
О, как он велик был! Как сеткой конвульсийПокрылись железные щеки,Когда на Петровы глаза навернулись,Слезя их, заливы в осоке!
И к горлу балтийские волны, как комьяТоски, подкатили; когда имЗабвенье владело; когда он знакомилС империей царство, край - с краем.
Нет времени у вдохновенья. Болото,Земля ли, иль море, иль лужа, -Мне здесь сновиденье явилось, и счетыСведу с ним сейчас же и тут же.
Он тучами был, как делами, завален.В ненастья натянутый парусЧертежной щетиною ста готоваленBрезалася царская ярость.
В дверях, над Невой, на часах, гайдуками,Века пожирая, стоялиШпалеры бессонниц в горячечном гамеРубанков, снастей и пищалей.
И знали: не будет приема. Ни мамок,Ни дядек, ни бар, ни холопей.Пока у него на чертежный подрамокНадеты таежные топи.
Волны толкутся. Мостки для ходьбы.Облачно. Небо над буем, залитымМутью, мешает с толченым графитомУзких свистков паровые клубы.
Пасмурный день растерял катера.Снасти крепки, как раскуренный кнастер.Дегтем и доками пахнет ненастьеИ огурцами - баркасов кора.
С мартовской тучи летят парусаНаоткось, мокрыми хлопьями в слякоть,Тают в каналах балтийского шлака,Тлеют по черным следам колеса.
Облачно. Щелкает лодочный блок.Пристани бьют в ледяные ладоши.Гулко булыжник обрушивши, лошадьГлухо въезжает на мокрый песок.
Чертежный рейсфедерВсадника медногоОт всадника - ветерМорей унаследовал.
Каналы на прибыли,Нева прибывает.Он северным грифилемНаносит трамваи.
Попробуйте, лягте-каПод тучею серой,Здесь скачут на практикеПоверх барьеров.
И видят окраинцы:За Нарвской, на Охте,Туман продирается,Отодранный ногтем.
Петр машет им шляпою,И плещет, как прапор,Пурги расцарапанный,Надорванный рапорт.
Сограждане, кто это,И кем на терзаньеРаспущены по ветруПолотнища зданий?
Как план, как ландкартуНа плотном папирусе,Он город над мартомРаскинул и выбросил.
Тучи, как волосы, встали дыбомНад дымной, бледной Невой.Кто ты? О, кто ты? Кто бы ты ни был,Город - вымысел твой.
Улицы рвутся, как мысли, к гаваниЧерной рекой манифестов.Нет, и в могиле глухой и в саванеТы не нашел себе места.
Воли наводненья не сдержишь сваями.Речь их, как кисти слепых повитух.Это ведь бредишь ты, невменяемый,Быстро бормочешь вслух.
Белой ночью месяц красный.
velikiy-pushkin.ru
Сегодня я хочу продолжить разговор о поэтах. Я много говорю о важности поэтического воспитания детей, поэтому не устаю искать новые имена среди современников. Мне хочется поделиться с вами именами поэтов, которых мы с сыном открыли для себя этим летом.
Одним из главных авторов этого лета я с полной уверенностью могу назвать Дмитрия Сиротина. Его стихи мы с сыном открыли для себя в семейном лагере «Радужная карусель» . Три небольших сборника «Почему у кита нет ушей?», «Кто живет в холодильнике?» и «Поучительные истории» теперь надолго обоснуются в нашей библиотеке.
И любимое:)
Неудивительно, что Дмитрий Сиротин быстро завоевывает детские сердца, ведь он сам все еще умеет играть в детские игры: превращает таракана, шуршащего в часах, в путешественника во времени, старается разгадать загадку двух коровок (божьей и домашней) и выяснить причину отсутствия ушей у кита, учится изобретать новые слова (такие как «божий коровёнок»). Его стихи настолько просты, понятны и легко запоминаются, что кажется, что знаешь этого поэта уже много лет. А еще книги Сиротина проиллюстрировал интересный оригинальный московский художник Sasha Kru, рисунки необычные, веселые, мне и сыну пришлись по вкусу.
Об Анастасии Орловой я уже рассказывала в своем обзоре книг для самых маленьких. В ее сборнике «Ромашки» удивительно звонкие и теплые стихи, в которые влюбляются и малыши, и дети в возрасте до 5 лет, и, конечно, родители.
В своих коротеньких стихах она учит детей внимательности (галка превращается в галочку), раскрывает удивительные и необычные образы (глобус — сынок планеты в шапочке), помогает решить ребенку задачи его взросления, выздоровления и даже разобраться с обидами.
Стихи Натальи Ключаревой, представленные в книге «КенгурУтро» , придутся по вкусу детям от двух лет. Она умело использует слова, знакомые нам из народной поэзии (тритатушки-три-та-та, чок-чок-чок-чок-чок), чтобы создавать свои танцующие стихи. Несомненно, многие малыши, услышав эти «повторялки», быстро запомнят ее стихи, и, прыгая по улице, будут не раз напевать их. И, конечно, многие ее стихи можно назвать одой семье. Она с нежностью пересказывает первые «серьезные» разговоры мамы и малыша, видит в каждом ребенке «мамино солнышко»
Если вы хотите понять мысли своего трех-, четырех- или даже семилетнего ребенка, то вам стоит обратить внимание на стихи Маши Рупасовой. Ее сборник стихов «С неба падали старушки» настоящий клад как для детей, так и для родителей. Многие ее стихи построены в виде диалогов малыша с миром: с супом, с мамой, с морем. Дети легко узнают в мастерски зарифмованных строках, наполненных любимыми детьми повторами, себя, а взрослые — свою жизнь.
И что удивительно, здесь опять, как и у Сиротина, встречаются рифмы: «Дома нет… вышел в интернет». Очень уж тема актуальная, злободневная…
После ее стихов хочется прижаться к своему малышу и поговорить с ним о чем-то необычном.
Книга Юлии Симбирской «Разбегаюсь и лечу» придется по вкусу детям старше четырех лет. Сборник вышел в одной из моих любимых серий «Настя и Никита» издательства «Фома». И пусть вас не смущает, что стихи в основном о лете. Просто автор, видимо, верит, что в детстве нет других времен года.
Поэтесса приглашает детей в их мир, где цветет природа, прячутся звери, птицы и даже дождик, плещется море радости, но практически нет взрослых.
Наверное, поэтому эти стихи надо читать, погружаясь в детскую радость, иначе просто не получится вернуть себе первые детские впечатления, которыми наполнена книга Юлии Симбирской. Нежные, полупрозрачные акварельные рисунки Наталии Кондратовой прекрасно дополняют легкие, летящие строчки. Честно говоря, я не могу спокойно читать эту книгу — с первых строк накрывает сильная волна ностальгии по беззаботному детству…
Артур Гиваргизов удивляет, поражает, разбивает стихотворные и бытовые шаблоны о свои смеющиеся и смешащие стихи. Эти стихи совсем не для малышей, но ребята в возрасте от 6 лет просто без ума от его сборников «Космонавты» и «Генералы» . Эти книги прежде всего оценят мальчишки, потому что и главные герои в них именно ребята. Гиваргизов сотни раз за книгу ломает стихотворный ритм, держа детей в напряжении (что же дальше?), которое почти всегда в финале стихотворения разрешается безудержным смехом. А иллюстрации нового для меня художника Максима Покалёва ! Презабавные, стилизованные под детские рисунки и аппликации, порой немного сумасшедшие. Я не удержалась от покупки «Генералов», хотя сыну еще явно рановато. Теперь читаю их своей маме и приходящим в гости взрослым друзьям:) Хохочут все!
Еще одну книгу стихов, которая придется по душе младшим школьникам, написал Вячеслав Лейкин. И называется она «Привет от носорога» . В ней автор шутливо-серьезно обыгрывает возможные варианты решения школьных проблем (лень утром рано вставать, плохие оценки, девочки). И, кстати, почти всегда его герои, которые далеко не лучшие ученики в классе, приходят к выводу, что в школе лучше, чем болеть, грустить, убегать из дома в пираты.
Можно попробовать в качестве мотивации в начале нового учебного года:)
Эти авторы — далеко не полный список наших с сыном поэтических открытий этого лета. Но искренне надеюсь, что многие из книг, о которых я рассказала сегодня, станут радостными открытиями и для ваших детей.
vytvoryandia.ru
|
|
|
|
|
|
