Музыка
Я в комнате той,
на диване промятом,
где пахнет мастикой и кленом сухим,
наполненной музыкой и закатом,
дыханием,
голосом,
смехом твоим.
Я в комнате той,
где смущенно и чинно
стоит у стены, прижимается к ней
чужое разыгранное пианино,
как маленький памятник жизни твоей.
Всей жизни твоей.
До чего же немного!
Неистовый,
жадный,
земной,
молодой,
ты засветло вышел.
Лежала дорога
по вольному полю,
над ясной водой.
Все музыкой было —
взвивался ли ветер,
плескалась ли рыба,
текла ли вода,
и счастье играло в рожок на рассвете,
и в бубен безжалостный била беда.
И сердце твое волновалось, любило,
и в солнечном дождике смеха и слез
все музыкой было,
все музыкой было,
все пело, гремело, летело, рвалось.
И ты,
как присягу,
влюбленно и честно,
почти без дыхания слушал ее.
В победное медное сердце оркестра
как верило бедное сердце твое!
На миг очутиться бы рядом с тобою,
чтоб всей своей силою,
нежностью всей
донять и услышать симфонию боя,
последнюю музыку жизни твоей.
Она загремела,
святая и злая,
и не было звуков над миром грозной.
И, музыки чище и проще не зная,
ты,
раненный в сердце,
склонился пред ней.
Навеки.
И вот уже больше не будет
ни счастья,
ни бед,
ни обид,
ни молвы,
и ласка моя никогда не остудит
горячей, бедовой твоей головы.
Навеки.
Мои опускаются руки.
Мои одинокие руки лежат...
Я в комнате той,
где последние звуки,
как сильные, вечные крылья, дрожат.
Я в комнате той,
у дверей,
у порога,
у нашего прошлого на краю...
Но ты мне оставил так много, так много:
две вольные жизни —
мою и твою.
Но ты мне оставил не жалобу вдовью
мою неуступчивую судьбу,
с ее задыханьями,
жаром,
любовью,
с ночною тревогой, трубящей в трубу.
Позволь мне остаться такой же,
такою,
какою ты некогда обнял меня,
готовою в путь,
непривычной к покою,
как поезда, ждущею встречного дня.
И верить позволь немудреною верой,
что все-таки быть еще счастью
и жить,
как ты научил меня,
полною мерой,
себя не умея беречь и делить.
Всем сердцем и всем существом в человеке,
страстей и порывов своих не тая,
так жить,
чтоб остаться достойной навеки
и жизни
и смерти
такой, как твоя.
1942
45parallel.net
Возникнут многозвучные поэмы,томов бессмертных непреклонный ряд.В них даже те из нас, что нынче немы,взволнованно дыша, заговорят.
За глубину их, зрелость, безупречностьих в собственность охотно приметвечностьсокровищ мира бережная мать -и классикой велит именовать.
Но рядом с ними будет жить векамитот первый мастер, что в избытке силживую лаву голыми рукамибрал, обжигаясь, и лепил.Маргарита Алигер
Август Этого года неяркое лето. В маленьких елках бревенчатый дом. Август, а сердце еще не согрето. Минуло лето... Но дело не в том.Рощу знобит по осенней погоде.Тонут макушки в тумане густом.Третий десяток уже на исходе.Минула юность... Но дело не в том.
Старше ли на год, моложе ли на год,дело не в том, закадычный дружок.Вот на рябине зардевшихся ягодпервая горсточка, словно ожог.
Жаркая, терпкая, горькая яростьв ночь овладела невзрачным кустом.Смелая зрелость и сильная старость -верность природе... Но дело не в том.
Сердце мое, ты давно научилоськрепко держать неприметную нить.Все бы не страшно, да что-то случилось.В мире чего-то нельзя изменить.
Что-то случилось и врезалось в душивсем, кому было с тобой по пути.Не обойти, не забыть, не разрушить,как ни старайся и как ни верти.
Спутники, нам не грозит неизвестность.Дожили мы до желанной поры.Круче дорога и шире окрестность.Мы высоко, на вершине горы.
Мы в непрестанном живем озаренье,дышим глубоко, с равниной не в лад.На высоте обостряется зренье,пристальней и безошибочней взгляд.
Но на родные предметы и лица,на августовский безветренный деньнеотвратимо и строго ложитсятрудной горы непреклонная тень.
Что же, товарищ, пройдем и сквозь это,тень разгоняя упрямым трудом,песней, которая кем-то не спета,верой в грядущее, словом привета...
Этого года неяркое лето.В маленьких елках бревенчатый дом.Маргарита Алигер
Березовая роща Осыпаются листья, в которых затаился и жил для меня еле слышный, немолкнущий шорох отгремевшего майского дня. Эти самые листья весною, недоверчивым, вкрадчивым днем, содрогнуло короткой волною, опалило внезапным огнем. И раскаты горячего грома задержались в прохладной листве... Я с тех пор в этой роще, как дома, мы в глубоком и крепком родстве. Я дымком неосевшим дышала, прислоняясь к душистым стволам, и она мне ни в чем не мешала, все делила со мной пополам. Утешала меня, как умела, птичьи споры со мною вела, умудренно и мерно шумела, зеленела, ветвилась, росла. Угощала меня земляникой, приводила мне в ноги ручей... И от этой заботы великой я сдалась и поверила ей. Был так верен и так бескорыстен наш немой безусловный союз...Раздаются упреки глухиенаступлению осени в лад...Осыпаются листья сухие,но стволы нерушимо стоят.И шумит непреклонно и грозноих прямая и голая суть:
Невозвратно, напрасно и поздно!Молодую листву позабудь.Укрываться от правды - пустое!Будь ясна, как осенняя тишь,и решай, облетишь ли с листвоюили твердо, как мы, устоишь.Нам лукавый обман ненавистен,утешенья ничтожно малы...
Облетают последние листья,но стоят нерушимо стволы.Маргарита Алигер
Большие ожидания Коптилки мигающий пламень. Мы с Диккенсом в доме одни. Во мраке горят перед нами больших ожиданий огни.О, молодость бедного Пипа,как тянется к счастью она!...А в доме ни звука, ни скрипа.Угрюмо и тихо. Война.
Давно ль в этом доме, давно лизвучали светло голоса?Но я не ослепла от боли.Я вижу вдали паруса.
Моя золотая свобода,тебя не задушат тоской....Конец сорок первого года.Фашисты стоят под Москвой.
Раскаты недальнего боя.Больших ожиданий полет.Петрищевской площадью Зояна раннюю гибель идет.
Ее не спасти нам от пытки,воды не подать, не помочь...Вокруг полыхают зенитки.Глухая осадная ночь.
Зловещие контуры зданий.Ни щелки, ни проблеска нет.И только больших ожиданийсердца согревающий свет.
Любовь моя горькая, где ты?Вернись на мгновение в стих.Уже я теряю приметыоборванных нитей твоих.
Но памятью первых свиданийсветлеет жестокий конец.Зарницы больших ожиданий!Пленительный трепет сердец!
Какой бы нам жребий ни выпал,какие б ни грянули дни...О, молодость бедного Пипа!Больших ожиданий огни!
Все горше, обидней, иначе,навыворот, наоборот!Но рвется упрямо к удачебольших ожиданий полет.
Как сходны с невзгодой невзгодав таинственной доле людской....Конец сорок первого года.Фашисты стоят под Москвой.
Но в пору жестоких страданийявляется людям всегдавеликих больших ожиданийзнакомая с детства звезда.
Отрадны борьба и лишеньяпути, устремленного к ней.И даже большие свершеньябольших ожиданий бледней.Маргарита Алигер
Братские могилы Уснул, мое сокровище, не встанет ото сна. Не выветрилась кровь еще, земля еще красна.И новая трава ещенад ним не проросла.И рядом спят товарищи,не встанут ото сна.
И птицы поднебесные,когда на юг летят,могилы эти тесныев полете разглядят.
И земляки солдатские,когда в поля пойдут,могилы эти братскиене вспашут, обойдут.
Ветрами чисто метены,без памятных камней,хранит земля отметиныпогибших сыновей.
И если чудо сбудетсяв далекие года,война людьми забудется,землею - никогда!Маргарита Алигер
Владивосток Крутой обрыв родной земли, летящий косо к океану, от синевы твоей вдали тебя я помнить не устану. Продутый ветрами, сквозной, бегущий в небо по карнизам, сияющей голубизной насквозь проникнут и пронизан, свое величье утвердив, ты смотришь зорко и далеко, родной земли крутой обрыв, крутой уступ Владивостока.Клубится розовая рань.Играют солнечные блики.Со всех сторон, куда ни глянь,сияет Тихий и Великий.Он очень ярок и могуч,но испокон веков донынеон только плещется у кручмоей земли, моей твердыни.
На голубом твоем краю,моя земля, моя родная,основу скальную твоюкак собственную ощущаю.В составе угля и руды,в пластах гранита и уранамои раздумья и труды,мои поступки и следы,моя судьба навек сохранна.И радость встреч и боль утрат,что мною щедро пережиты,в глубинных тайниках лежат,вкрапленные в твои магниты.И, принеся в мой быт, в мой трудсвои глубокие законы,во мне незыблемо живутмагические свойства руд,земли характер непреклонный.
И в лучезарный ранний часнад гулкой океанской безднойя ощущаю в первый раз,насколько стала я железной.Сквозь расстоянья и года,в потоке вечного движенья,я чувствую, как никогда,закон земного притяженья.Не побоюсь вперед взглянутьи верить жизни не устану.Благодарю судьбу за путь,который вышел к океану.Пусть он бывал со мной жесток,обходных троп не выбирая,твоих глубин незримый токменя берег, земля родная!
Владивосток, Владивосток,крутой уступ родного края!Маргарита Алигер
Воспоминание ...На скрещенье путей непреложных дом возник из сырой темноты. В этой комнате умер художник, и соседи свернули холсты.Изумляли тяжелые рамыбесполезной своей пустотойна диковинных зорях, пока мыбыли счастливы в комнате той.
Как звучит эта строчка нелепо!Были счастливы... Что за слова!Ленинградское бедное небо,беззащитна твоя синева.
Ты не знаешь минуты покоя.Бьют зенитки, сгущается дым.Не чудесно ль, что небо такоебыло все-таки голубым?
Что оно без оглядки осталосьс бедным городом с глазу на глаз?Не чудесно ль, что злая усталостьстала доброю силою в нас?
Может, нас потому не убилини снаряды, ни бомбы врага,что мы верили, жили, любили,что была нам стократ дорога
та сырая весна Ленинграда,не упавшая в ноги врагам...И почти неземная отраданисходила нечаянно к нам.
Чем приметы ее бесполезней,тем щедрее себя раскрывай....Осторожно, как после болезни,дребезжит ослабевший трамвай.
Набухают побеги на ветках,страшно первой неяркой траве...Корабли в маскировочных сетках,как невесты, стоят на Неве.
Сколько в городе терпких и нежных,ледяных и горячих ветров.Только жалко, что нету подснежных,голубых и холодных цветов.
Впрочем, можно купить у старушки,угадавшей чужие мечты,из нехитро раскрашенной стружкинеживые, сухие цветы.
И тебя, мое сердце, впервые,может быть, до скончания дней,волновали цветы неживыесверхъестественной жизнью своей.
...Быстро, медленно ли проходилиэти годы жестоких потерь,не смирились мы, а победили,и поэтому смеем теперь
нашей собственной волей и властьювсе, что мечено было огнем,все, что минуло, помнить, как счастье,и беречь его в сердце своем.Маргарита Алигер
Город Все мне снится: весна в природе. Все мне снится: весны родней, легкий на ногу, ты проходишь узкой улицею моей. Только нет, то прошли соседи... Только нет, то шаги за углом... Сколько ростепелей, гололедиц и снегов между нами легло! Только губы мои сухие не целованы с декабря. Только любят меня другие, не похожие на тебя. И один из них мягко ходит, речи сладкие говорит... Нашей улицей ветер бродит, нашу форточку шевелит.Осторожно прикроет двери,по паркету пройдет, как по льду.Что, как вдруг я ему поверю?Что, как вдруг я за ним пойду?Не вини ты меня нимало.Тут во всем виноват ты сам.
А за озером, за Байкалом,прямо в тучи вросли леса.Облака пролегли что горы,раздуваемые весной.И в тайге начинается город,как молоденький лес, сквозной.И брожу я, слезы стирая,узнавая ветра на лету,руки зрячие простираяв ослепленную темноту.Нет, не надо, я слышу и верюв шум тайги и в кипенье рек...
У высокой, у крепкой дверипостучится чужой человек.Принесет мне букетик подснежных,голубых и холодных цветов,скажет много нелепых и нежныхи немножко приятных слов.Только я улыбаться не стану;я скажу ему, я не солгу:- У меня есть такой желанный,без которого я не могу.-Погляжу на него не мигая:- Как же я поверну с другим,если наша любовь воздвигаетгорода посреди тайги?Маргарита Алигер
Синева меж березами брезжит,и тропинка бежит далеко...Набирай хоть ведро сыроежек!Не хочу, это слишком легко.
Лучше пусть ошибусь я с отвычки,прошлогодний завидя листок.Лучше пусть я приму за лисичкизолотого цветка лепесток.
Не боюсь я такой незадачи.Он все ближе, решительный час.Никакие уловки не спрячутОт моих безошибочных глаз
тех чудесных, заветных, желанных,тех единственных, лучших, моих...В немудреных и милых обманахпревращений чудесных лесных
я хмелею от счастья, как будтонад мучительно-трудной строкой...И тогда наступает минута,тишиной оглушает такой,
будто нет ни обид, ни сомнений,все загадки земли решены...И тогда, преклонивши коленина пороге лесной тишины,
ощутив, как щемяще и ново,как доверчиво хочется жить,белый гриб, как последнее слово,задыхаясь от счастья, отрыть.Маргарита Алигер
Да и нет Если было б мне теперь восемнадцать лет, я охотнее всего отвечала б: нет!Если было б мне теперьгода двадцать два,я охотнее всегоотвечала б: да!
Но для прожитых годов,пережитых лет,мало этих малых слов,этих "да" и "нет".
Мою душу рассказатьим не по плечу.Не расспрашивай меня,если я молчу.Маргарита Алигер
Двое Опять они поссорились в трамвае, не сдерживаясь, не стыдясь чужих... Но, зависти невольной не скрывая, взволнованно глядела я на них.Они не знают, как они счастливы.И слава богу! Ни к чему им знать.Подумать только! - рядом, оба живы,и можно все исправить и понять...Маргарита Алигер
Деревня Кукой Есть в Восточной Сибири деревня Кукой горстка изб над таежной рекой.За деревней на взгорье - поля и луга,а за ними стеною тайга.
В сорок первом, когда наступали враги,проводила деревня от милой тайги
взвод отцов и мужей, взвод сибирскихсолдат.Ни один не вернулся назад.
И остались в Кукое, у светлой реки,только дети, да женщины, да старики.
Молодые ребята, едва подросли,на большие сибирские стройки ушли.
Не играют тут свадеб, не родят детей.Жизнь без всяких прикрас, безо всяких затей.
Ранним-рано кукоевцы гасят огонь.Никогда не играет в Кукое гармонь.
Ни вечерки какой, ни гуляния нет.Только вдовья кручина - считай сколько лет.
А кругом синева, а кругом красота,заповедные, хлебные наши места,незакатные зори да водная ширь,необъятная наша Сибирь.
Наезжает в Кукой по дороге леснойчеловек дорогой - секретарь областной.
Собираются люди - уж так повелось.Разговор по душам... За вопросом вопрос...
Сколько раз он в заботе своейпредлагал переехать в соседний колхоз:дескать, все-таки там веселей.
- Нет,- ему отвечали,- не стоит труда.Ни к чему. От себя не уйдешь никуда.
Это - наше родное, земля наша, труд...Никуда не поедем, останемся тут.
Обойдется! Сиротки гляди как растут -и вечерки начнутся, гулянки пойдут.
И гармонь заиграет, и хватит окрестмолодцов женихов и красавиц невест.
Станет весело, людно, тоска нипочем...Так о чем моя дума, о чем?
А о том, что прошли молодые года,не согреть никогда, не вернуть никогда...
А о том, что одна у нас доля с тобой,друг мой сильный и мудрый, деревня Кукой.
Мы свое испытанье достойно снесли,но ребята у нас без отцов подросли.
Но еще не утихла душевная боль,но еще на ресницах не высохла соль.
Не забыли, не справились мы до конца -все горят обожженные наши сердца.
Кто же, где же, в какой нелюдской сторонезаикнуться посмеет о новой войне!Маргарита Алигер
ДругВ.Луговскому
Улицей летает неохотномартовский усталый тихий снег.Наши двери притворяет плотно,в наши сени входит человек.Тишину движением нарушив,он проходит, слышный и большой.
Это только маленькие душимогут жить одной своей душой.Настоящим людям нужно много.Сапоги, разбитые в пыли.Хочет он пройти по всем дорогам,где его товарищи прошли.Всем тревогам выходить навстречу,уставать, но первым приходитьи из всех ключей, ручьев и речекпригоршней живую воду пить.Вот сосна качается сквозная...Вот цветы, не сеяны, растут...Он живет на свете, узнавая,как его товарищи живут,чтобы даже среди ночи темнойчувствовать шаги и плечи их.
Я отныне требую огромнойдружбы от товарищей моих,чтобы все,и радости,и горе,ничего от дружбы не скрывать,чтобы дружба сделалась как море,научилась небо отражать.
Мне не надо дружбы понемножку.Раздавать, размениваться? Нет!Если море зачерпнуть в ладошку,даже море потеряет цвет.
Я узнаю друга. Мне не надоникаких признаний или слов.Мартовским последним снегопадомчеловеку плечи занесло,Мы прислушаемся и услышим,как лопаты зазвенят по крышам,как она гремит по водостокам,стаявшая, сильная вода.
Я отныне требую высокой,неделимой дружбы навсегда.Маргарита Алигер
Железная дорога Тем не менее приснилось что-то. ...Но опять колесный перестук. После неожиданного взлета я на землю опускаюсь вдруг. Не на землю,- на вторую полку Мимо окон облако неслось. Без конца, без умолку, без толку длилось лопотание колес. Но, обвыкнув в неумолчном гуде, никуда как будто не спеша, спали люди, разно спали люди, громко, успокоенно дыша. Как и мне, соседям, верно, снились сказки без начала и конца... В шуме я не слышала, как бились их живые, теплые сердца, но они стучали мерно. Верю сердцу человеческому я. ...Толстыми подошвами скрипя, проводник прошел и хлопнул дверью. И светало. Дым стоял у окон, обагренный маревом зари, точно распускающийся кокон с розовою бабочкой внутри,Есть в движенье сладость и тревога.Станция, внезапный поворот -Жизнь моя - железная дорога,вечное стремление вперед.Желтые вокзальные буфеты,фикусы, которым не цвести,черные, холодные котлеты,на стене суровые запреты,тихое, щемящее «прости».Слишком много дальних расстояний,-только бы хватило кратких дней!Слишком много встреч и расставанийна вокзалах юности моей.
Где-то на далекой остановке,синие путевки пролистав,составитель, сонный и неловкий,собирает экстренный состав.И опять глухие перегоны,запах дыма горький и родной.И опять зеленые вагоныпробегают линией одной.И опять мелькают осторожновдольбереговые огонькипо теченью железнодорожнойв горизонт впадающей реки.Дальних рельс мерцанье голубое...Так лети, судьба моя, лети!Вот они,твои,перед тобою,железнодорожные пути.Чтоб в колесном гомоне и гуде,чтоб в пути до самого концавкруг меня всегда дышали люди,разные, несхожие с лица.Чтобы я забыла боль и горестьразочарований и невзгод,чтобы мне навек осталась скорость,вечное стремление вперед!Маргарита Алигер
За какие такие грехине оставшихся в памяти днейвсе трудней мне даются стихи,что ни старше душа, то трудней.И становится мне все теснейна коротком отрезке строки.Мысль работает ей вопреки,а расстаться немыслимо с ней.Отдаю ей все больше труда.От обиды старею над ней.Все не то, не к тому, не туда,приблизительней, глуше, бледней.Я себе в утешенье не лгу,задыхаясь в упреке глухом.Больше знаю и больше могу,чем сказать удается стихом.Что случилось? Кого мне спросить?Строй любимых моих и друзейпоредел... Все трудней полюбить.Что ни старше душа, то трудней.Не сдавайся, не смей, не забудь,как ты был и силен и богат.Продолжай несговорчивый путьоткровений, открытий, утрат.И не сдай у последних вершин,где на стыке событий и летчеловек остается одини садится за прозу поэт.Маргарита Алигер
За кулисами Идет спектакль,-испытанное судно,покинув берег, в плаванье идет.Бесповоротно, слаженно и трудно,весь - действие,весь - точность,весь - расчет,идет корабль.Поскрипывают снасти.Идет корабль, полотнами шурша.Встает актер, почти летя от счастья,почти морскими ветрами дыша.Пускай под гримом он в потоках пота,пускай порой вздыхает о земле,ведет корабль железная работа,и он - матрос на этом корабле.Он должен рассмешить и опечалить,в чужие души истину вдохнуть,поспорить с бурей, к берегу причалитьи стаю чаек с берега спугнуть!Маргарита Алигер
И впервые мы проснулись рядом смутным утром будничного дня. Синим-синим, тихим-тихим взглядом ты глядел безмолвно на меня.Есть минута счастья и печали,и черты меж них не провести...Именно об этом мы молчалипервым утром страдного пути.Маргарита Алигер
И все-таки настаиваю я,и все-таки настаивает разум:виновна ли змея в том, что она змея,иль дикобраз, рожденный дикобразом?Или верблюд двугорбый, наконец?Иль некий монстр в государстве неком?Но виноват подлец, что он - подлец.Он все-таки родился человеком!Маргарита Алигер
Ирпень У вас, наверно, осень хороша! Легко откинув голову без шапки, пройти бы мне аллеей, вороша сухой листвы багряные охапки.В прозрачный и трепещущий покойдоверчиво протягивая руки,застыть бы над извилистой рекой,заглядываясь в ясные излуки.
Блаженна медленность осенних рек.Вода бежит, еще в ней краски живы,но вся она уже, как человек,утративший стремленья и порывы.
Я помню, как бродила тут веснасвоей неощутимою походкойи таяла, как легкий след весла,никак не поспевающий за лодкой.
Закаты были проще и ясней,неосторожно поджигали воду,но были не страшны они весне,могучему бесспорному восходу.
А нынче солнце медленно скользит,рассеивая горестную ясность,как будто издали ему грозитничем не отвратимая опасность.
И пусть уже не видно из-за хат,в какие пропасти оно заходит,но я, как осень, чувствую закат,дрожащий в вечереющей природе.Маргарита Алигер
Источник света Все сделанное человеком рассказывает нам о нем, отмечено не только веком, не только годом - каждым днем. Полны душевного горенья, доходят к нам из давних лет его труды, его творенья, как звезд умерших длинный свет. Душа чужая - не потемки, а электрический разряд.И вы, далекие потомки,когда оглянетесь назад,поймете ль, жмурясь от сполоха,пронзающего толщу тьмы,что это светит та эпоха,которую творили мы.Что это бьет источник светаиз сердца каждого из нас,откуда первая ракетавзлетела в космос в первый раз.Маргарита Алигер
К портрету Лермонтова Поручик двадцати шести годов, прости меня, прости за то, что дважды двадцать шесть на свете я была и есть.Прости меня, прости меняза каждый светлый праздник дня,что этих праздников вдвойнеотпраздновать случилось мне.
Но если вдвое больше дней,то, значит, и вдвойне трудней,и стало быть, бывало мнеобидней и страшней вдвойне.
И вот выходит, что опятьникак немыслимо понять,который век,который раз,кому же повезло из нас?
Что тяжче:груз живых обидили могильная трава?Ты не ответишь - ты убит.Я не отвечу - я жива.Маргарита Алигер
Какая осень! Дали далеки. Струится небо, землю отражая. Везут медленноходые быки тяжелые телеги урожая.И я в такую осень родилась.
Начало днявстает в оконной раме.Весь город пахнет спелыми плодами.Под окнами бегут ребята в класс.А я уже не бегаю - хожу,порою утомляюсь на работе.А я уже с такими не дружу,меня такие называют "тетей".Но не подумай,будто я грущу.Нет!Я хожу притихшей и счастливой,фальшиво и уверенно свищупоследних фильмов легкие мотивы.Пойду гулятьи дождик переждув продмаге или в булочной Арбата.
Мы родилисьв пятнадцатом году,мои двадцатилетние ребята.Едва встречая первую весну,не узнаны убитыми отцами,мы всталив предпоследнюю войну,чтобы в войне последнейстать бойцами.
Кому-то пасть в бою?А если мне?О чем я вспомнюи о чем забуду,прислушиваясь к дорогой земле,не веря в смерть,упрямо веря чуду.А если мне?
Еще не заржаветьштыку под ливнем,не размыться следу,когда моим товарищам пропетьсо мною вместе взятую победу.Ее услышу ясквозь ход орудий,сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое людии продаются мокрые цветы.Прошла машина,увезла гудок.Проносит утроновый запах хлеба,и ясно тает облачный снежокголубенькими лужицами неба.Маргарита Алигер
Когда гуляют молния и гром,когда гроза захлестывает дом,в тепле постельном, в смутном полуснеодно и то же глухо снится мне.Как будто я лежу на дне морском,затянутая илом и песком,-и никаких движений и дорог,и никаких решений и тревог,и никаких ни помыслов, ни дум,и надо мной многопудовый шум,и надо мной великая вода...И, боже мой, как хочется тогдав мир вечных битв, волнений и труда,в сороковые милые года!Маргарита Алигер
Колокола Колокольный звон над Римом кажется почти что зримым,- он плывет, пушист и густ, он растет, как пышный куст.Колокольный звон над Римомсмешан с копотью и дымоми с латинской синевой,-он клубится, как живой.
Как река, сорвав запруду,проникает он повсюду,заливает, глушит, топитсудьбы, участи и опыт,волю, действия и думы,человеческие шумыи захлестывает Риммедным паводком своим.
Колокольный звон над Римомкажется неутомимым,-все неистовей приливволн, идущих на прорыв.Но внезапно миг настанет.Он иссякнет, он устанет,остановится, остынет,как вода, куда-то схлынет,и откатится куда-тогул последнего раската,-в землю или в небеса?
И возникнут из потопаРим, Италия, Европа,малые пространства суши -человеческие души,их движения, их трепет,женский плач и детский лепет,рев машин и шаг на месте,шум воды и скрежет жести,птичья ярмарка предместий,милой жизни голоса.Маргарита Алигер
Ленинград. Весна. 1946 Будний день похож на воскресенье. На душе ни тягот, ни обид. За окном смятение весеннее, розовый Исаакиевский гранит.Теплый дождик... Спутанная пряжас Ладоги плывущих облаков...Оползает краска камуфляжас крутолобых вечных куполов.
Ветром сдуем, дождиками смоемчерные твои, война, следы.Далеко от глаз досужих скроемзнаки несмываемой беды.
Чтоб осталось время только славой,утренним лучом над головой,красотой, осанкой величавой,розовым гранитом над Невой.Маргарита Алигер
Летний день заметно убывает. Августовский ветер губы сушит. Мелких чувств на свете не бывает. Мелкими бывают только души. Даже ревность может стать великой, если прикоснется к ней Отелло... А любви, глазастой, многоликой, нужно, чтобы сердце пламенело, чтоб была она желанной ношей, непосильной для душонок хилых.Что мне делать, человек хороший,если я жалеть тебя не в силах?
Ты хитришь, меня же утешая,притворяясь хуже и моложе:дескать, мол, твоя любовь большая,а моя поменьше,- ну и что же?
Мне не надо маленькой любови,лучше уж пускай большое лихо....Лето покидает Подмосковье.На минуту в мире стало тихо.Маргарита Алигер
Люди мне ошибок не прощают. Что же, я учусь держать ответ. Легкой жизни мне не обещают телеграммы утренних газет.Щедрые на праздные приветы,дни горят, как бабочки в огне.Никакие добрые приметылегкой жизни не пророчат мне.
Что могу я знать о легкой жизни?Разве только из чужих стихов.
Но уж коль гулять, так, хоть на тризне,я люблю до третьих петухов.
Но летит и светится пороша,светят огоньки издалека;но, судьбы моей большая ноша,все же ты, как перышко, легка.
Пусть я старше, пусть все гуще проседь,если я посетую - прости,-пусть ты все весомее, но сброситьмне тебя труднее, чем нести.Маргарита Алигер
Милые трагедии Шекспира! Хроники английских королей! Звон доспехов, ликованье пира, мрак, и солнце, и разгул страстей. Спорят благородство и коварство, вероломство, мудрость и расчет. И злодей захватывает царство. И герой в сражение идет.Эти окровавленные руки,кубки с ядом, ржавые мечи,это человеческие муки,крик души и жалоба в ночи.Заклинанья и тоска о чуде,спор с судьбой и беспощадный рок.это только люди, только люди,их существования урок.
Неужели и мои тревоги,груз ошибок и душевных мукмогут обратиться в монологи,обрести высокий вечный звук?Неужели и моя забота,взлеты и падения в путимогут люто взволновать кого-то,чью-то душу потрясти?То, что смутной музыкой звучало,издали слышнее и видней.Может, наши участи - началодля грядущих хроник наших дней.
Солона вода, и хлеб твой горек,труден путь твой в толщу прошлых лет,нашего величия историк,нашего страдания поэт.Только б ты не допустил ошибки,полуправды или лжи,не смешал с гримасами улыбкии с действительностью миражи.
Человек, живой своей судьбоюты ему сегодня помоги,не лукавь и будь самим собою,не обманывайся и не лги.Не тверди без толку:ах как просто!Ах какая тишь да гладь!А уж если ты такого роста,что тебе далеко не видать,не мешай в событьях разобратьсясильным душам, пламенным сердцам.
Есть многое на свете, друг Горацио,что и не снилось вашим мудрецам.Маргарита Алигер
Минское шоссе Прошли года, затягивая шрамы,как след в песке - касание волны,и пряничные вяземские храмыстоят, как будто не было войны.И незачем сворачивать с дорогипо рытвинам, - проедем ли, бог весть?!чтоб увидать раненья и ожоги,которых там, наверное, не счесть.Прошли года. Легендой стали были.Цветет земля на сотни верст окрест.Здесь все пылало. Здесь тебя убили.И вот я еду мимо этих мест.И добрый ветер мне ресницы студит,и дали так открыты и ясны,как будто вправду никогда не будетвойны...Маргарита Алигер
Мне жалко радостей ребячьих, которых больше в мире нет,- одесских бубликов горячих, дешевых маковых конфет.Того волшебного напитка,что ударял внезапно в нос.Того целебного избытканедоумений, сил и слез.
Мне жалко первых вдохновений,идущих штормом на причал,необратимости мгновений,неповторимости начал.
Я буду жить, светло жалеясвой каждый миг, свой каждый путь.Но если бы явилась феяи предложила все вернуть...
За сполох чистый, сполох раннийдалеких радостей моихя не отдам очарованийтуманной памяти о них.Маргарита Алигер
Мне предначертано в веках, из дома изгнанной войною, пройти с ребенком на руках чужой лесистой стороною,узнать дорогу до конца,хлебнуть мороза, зноя, пыли,и плакать каплями свинца,которыми тебя убили.Маргарита Алигер
Моя Москва Тополей влюбленное цветенье вдоль по Ленинградскому шоссе... Первое мое стихотворенье на твоей газетной полосе...Первый трепет, первое свиданьев тихом переулочке твоем.Первое и счастье и страданье.Первых чувств неповторимый гром.
Первый сын, в твоем дому рожденный.Первых испытаний седина.Первый выстрел. Город затемненный.Первая в судьбе моей война.
Выстояла, сводки принимая,чутким сердцем слушая фронты.Дождик... Кремль... Рассвет... Начало мая...Для меня победа - это ты!
Если мы в разлуке, все мне снятсяфлаг на башне, смелая звезда...Восемьсот тебе иль восемнадцать -ты из тех, кому не в счет года.
Над тобою облако - что парус.Для тебя столетья - что моря.Несоединимы ты и старость,древний город - молодость моя!Маргарита Алигер
Музыка Я в комнате той,на диване промятом,где пахнет мастикой и кленом сухим,наполненной музыкой и закатом,дыханием,голосом,смехом твоим.Я в комнате той,где смущенно и чинностоит у стены, прижимается к нейчужое разыгранное пианино,как маленький памятник жизни твоей.Всей жизни твоей.До чего же немного!Неистовый,жадный,земной,молодой,ты засветло вышел.Лежала дорогапо вольному полю,над ясной водой.Все музыкой было -взвивался ли ветер,плескалась ли рыба,текла ли вода,и счастье играло в рожок на рассвете,и в бубен безжалостный била беда.И сердце твое волновалось, любило,и в солнечном дождике смеха и слезвсе музыкой было,все музыкой было,все пело, гремело, летело, рвалось.И ты,как присягу,влюбленно и честно,почти без дыхания слушал ее.В победное медное сердце оркестракак верило бедное сердце твое!На миг очутиться бы рядом с тобою,чтоб всей своей силою,нежностью всейдонять и услышать симфонию боя,последнюю музыку жизни твоей.Она загремела,святая и злая,и не было звуков над миром грозной.И, музыки чище и проще не зная,ты,раненный в сердце,склонился пред ней.Навеки.И вот уже больше не будетни счастья,ни бед,ни обид,ни молвы,и ласка моя никогда не остудитгорячей, бедовой твоей головы.Навеки.Мои опускаются руки.Мои одинокие руки лежат...Я в комнате той,где последние звуки,как сильные, вечные крылья, дрожат.Я в комнате той,у дверей,у порога,у нашего прошлого на краю...Но ты мне оставил так много, так много:две вольные жизни -мою и твою.Но ты мне оставил не жалобу вдовьюмою неуступчивую судьбу,с ее задыханьями,жаром,любовью,с ночною тревогой, трубящей в трубу.Позволь мне остаться такой же,такою,какою ты некогда обнял меня,готовою в путь,непривычной к покою,как поезда, ждущею встречного дня.И верить позволь немудреною верой,что все-таки быть еще счастьюи жить,как ты научил меня,полною мерой,себя не умея беречь и делить.Всем сердцем и всем существом в человеке,страстей и порывов своих не тая,так жить,чтоб остаться достойной навекии жизнии смертитакой, как твоя.Маргарита Алигер
На Байкале Рабочий катерок моталоот Лиственничной до Котов.Дождем туманным застилалокрасу высоких берегов.Но из-под крова плащ-палатки,сквозь дождь мне виделся нет-нет,то на вершине, то в распадке,сухой, горячий, добрый свет.Там солнце светит, солнце светит,с началом осени в ладу.Там солнце ждет меня и встретит,едва я на берег сойду.Оно манит меня на сушуосенним и неярким днем,внезапно молодит мне душунеубывающим огнем....Я становилась веселеев предчувствии его лучей.Не огорчаюсь, не жалею,не нахожу вины ничьей,хоть мне уже давно понятно,что обманулась я вдвойне,и эти солнечные пятна,которые светили мне,так празднично и так тревожноменя в тумане отогрев.лишь краски осени таежной,костры пылающих дерев.Я ошибалась поначалу.Мне долго было невдомек....Уже к дощатому причалупришел рабочий катерок.К сырым мосткам подходим плавно.Не знаю, от каких щедротна сердце так легко и славно,что, право, скоро дождь пройдет.Байкал на берег волны катит...Рыбачьи сети на песке...И, право, мне надолго хватитвиденья солнца вдалеке.Пока душе моей желанны,в туманах бескорыстных дней,великодушные обманыначала осени моей.Маргарита Алигер
На ближних подступах Что не по нас - мы скажем иногда: - При коммунизме будет по-другому.- А по-какому? Движутся года. Путь в будущее - как дорога к дому.Чем ближе, чем виднее этот дом,тем реже рассуждаем мы о том,какими он нас встретит чудесами.Ведь нам за все придется отвечать,хозяева не выйдут нас встречать,-мы будем там хозяевами сами.
Мы первые откроем этот дом,распахнутые комнаты заселимрабочей мыслью, праздничным трудом,чудесным вдохновеньем и весельем.Пересмотри же кладь своей души,товарищ мой, к чужим ошибкам строгий,сам разберись, подумай и реши,что брать с собой,что бросить по дороге.Маргарита Алигер
На восходе солнца Первый шорох, первый голоспервого дрозда.Вспыхнула и откололасьпоздняя звезда.Все зарделось, задрожало...Рассвело у нас...А в Америке, пожалуй,сумерки сейчас.Но, клубясь по всей Европе,отступает ночь...Новый день зарю торопит,-ждать ему невмочь!Мы с тобой стоим у входазавтрашнего дня.Ощущение восходамолодит меня.Так на том и благодарствуй,ранняя заря,утреннее государство,родина моя!Маргарита Алигер
Над полем медленно и соннозаката гаснет полоса.Был день, как томик Стивенсона,где на обложке паруса.И мнилось: только этот томикраскрой - начнутся чудеса...Но рубленый веселый домик,детей и женщин голоса...Но суета, неразбериха,не оторвешь и полчаса...А там, глядишь: легко и тихов закате плавятся леса...А там глядишь: уже на травыночная падает роса...И ни чудес тебе, ни славы.Напрасны храбрость и краса.Но, может быть, еще мы в силеи день еще не начался?...Не трать бессмысленных усилий.Закрой его. Не порть глаза.Маргарита Алигер
Наша слава Я хожу широким шагом, стукну в дверь, так будет слышно, крупным почерком пишу. Приглядел бы ты за мною, как бы там чего не вышло,- я, почти что не краснея, на чужих ребят гляжу.Говорят, что это осень.Голые чернеют сучья...Я живу на самом верхнем,на десятом этаже.На земле еще спокойно,ну, а мне уж слышно тучу,мимо наших светлых окондождь проносится уже.
Я не знаю, в чем различьемежду осенью и летом.На мое дневное небосолнце выглянет нет-нет.Говорят, что это осень.Ну и что такого в этом,если мне студеным утромпростучало двадцать лет.
О своих больших обидахговорит и ноет кто-то.Обошли, мол, вон оттуда,да не кликнули туда...Если только будет правда,будет сила и работа,то никто меня обидетьне посмеет никогда.
О какой-то странной славеговорит и ноет кто-то...
Мы, страною, по подписке,строим новый самолет.Нашей славе быть огромнейвеликана-самолета;каждый все, что только может,нашей славе отдает.
Мы проснемся. Будет утро...Об одном и том же спросим...Видишь: много я умею,знаешь: многого хочу.Побегу по переулку -в переулке тоже осень,и меня сырой ладошкойлист ударит по плечу.
Это осень мне сказала:"Вырастай, живи такою!"Присягаю ей на верность,крупным шагом прохожупо камням и по дорогам...
Приглядел бы ты за мною,-я, почти что не краснея,на других ребят гляжу.Маргарита Алигер
Несчетный счет минувших днейнеужто не оплачен?...Мы были во сто крат беднейи во сто крат богаче.Мы были молоды, горды,взыскательны и строги.И не было такой беды,чтоб нас свернуть с дороги.И не было такой войны,чтоб мы не победили.И нет теперь такой вины,чтоб нам не предъявили.Уж раз мы выжили.Ну, что ж!Судите, виноваты!Все наше:истина и ложь,победы и утраты,и стыд, и горечь, и почет,и мрак, и свет из мрака....Вся жизнь моя - мой вечный счет,с лихвой, без скидок и без льгот,на круг,- назад и наперед,-оплачен и оплакан.Маргарита Алигер
Ночлег Крестьянский дом в Пасанаури. Ночлега доброго уют. ...Вдали играют на чонгури и песню юноши поют.Щебечут девушки, как птицы,на галерейке, о своем...В ущелье тесном ночь клубится,и тонет в ней крестьянский дом.
В нем все уже уснули, кромеодной меня, меня одной.И жизнь моя и в этом домеидет обычной чередой.
Иные шелесты и шумымеж мирно спящих черных гормоей не нарушают думыи мой не разрешают спор.
И мне все по тому же следубрести впотьмах, брести всю ночь.Я завтра на заре уедуиз этого ущелья прочь.
Но на Крестовом перевалеи у Дарьяльской крутизныуже придут ко мне едва лииные помыслы и сны.
Мне от самой себя вовекиуже не скрыться никуда.Пускай гремят чужие реки,шумят чужие города.
О, странствие мое земное!Крутой, непроторенный путь.Мой мир во мне, мой мир со мною.Не убежать, не отдохнуть.
Но я судьбу свою, как ношу,с отяжелевшего плеча,не бойся, бедный мой, не сброшуи не обижу сгоряча.
Мне больше нет пути иного.Мне неоткуда ждать чудес.Не бойся, мы вернемся сновав наш подмосковный милый лес,
где нынче миновало летобез пышности и торжества...Где опаленная листвашумит, шумит... И нет ответа.Маргарита Алигер
Добавить статьюwww.wisdomcode.info
Маргарита Иосифовна Алигер – один из относительно редких примеров поэтов сталинский эпохи, кто пользовался благосклонностью власти, но в то же время не сводил своё творчество к сплошной государственной пропаганде. Стихи Маргариты Алигер, даже написанные в самый цензурно сложный период истории СССР, представляют большую литературную ценность и сегодня. Впрочем, хронологически её творчество далеко вышло за рамки этой эпохи – Маргарита Алигер стихи публиковала до конца 1980-х годов. В остальном же судьба поэтессы была достаточно трагической. Смерть малолетнего сына была лишь первой из них – Алигер пережила всех своих мужей и детей, в одиночестве дожила до 76 лет, и погибла в результате несчастного случая 1 августа 1992 года. Похоронена она в подмосковном Переделкино, вместе со множеством выдающихся людей советской эпохи. Ранние годы Маргариты Алигер Настоящая фамилия поэтессы – Зейлигер. Родилась она в еврейской семье в Одессе, 24 сентября (7 октября по новому стилю) 1915 года. Её отец был адвокатом. Первоначально Маргарита поступила в химический колледж, и одновременно устроилась работать на завод по приобретаемой специальности. Однако довольно скоро она почувствовала, что свою жизнь хочет связать с литературой. В начале 1930-х годов Маргарита Алигер бросила учёбу и отправилась поступать в институт в Москву. Впрочем, экзамены она провалила, однако домой не уехала. Ей, несмотря на отсутствие финансовой поддержки, удалось снять дешёвую жилплощадь и устроиться на две работы – в библиотеку и заводскую газету. Маргарита Алигер стихи впервые опубликовала в 1933 году в журнале «Огонёк» - уже тогда появился псевдоним, под которым поэтесса известна и поныне. В 1934 году она всё-таки поступила в Литературный институт имени Горького – настоящую кузницу советских классиков. Широкое признание литературного таланта Алигер Уже в 1938 году поэтессу приняли в Союз Писателей СССР. Во многом этому поспособствовала публикация «стихотворного послания испанскому народу» (в Испании шла гражданская война), написанного Алигер в соавторстве с Симоновым, Матусовским и Долматовским. Это произведение высоко оценил лично Сталин. В её поэзии конца тридцатых годов ярко читался героический образ современника – весьма востребованный властью, но в то же время не слишком политизированный. В 1937 году Алигер впервые вышла замуж – её муж вскоре погибнет на фронте. В годы войны стихи Маргариты Алигер продолжали публиковаться в печати и в виде изданий, в то же время сама она работала военным корреспондентом в блокадном Ленинграде. В 1943 Алигер получила Сталинскую премию – и это была уже не первая её государственная награда. Послевоенная жизнь Маргариты Алигер После войны Алигер вышла замуж за Игоря Черноуцана – литератора и чиновника ЦК КПСС по культурной линии. До этого у неё был роман писателем Александром Фадеевым, видным деятелем советской литературы, который в это время был женат. От Фадеева у Алигер родилась младшая дочь. Всего у неё было трое детей, но никто из них не пережил мать: сын умер в младенчестве в 1938, одна дочь скончалась от лейкемии в 1974, а другая покончила с собой в 1990. Творчество Алигер после войны не забросила. В 1946 году было написано одно из важнейших её произведений – поэма «Твоя победа», в которой поэтесса, в частности, остро подняла еврейский вопрос. В официальной печати поэма появилась существенно урезанной. Маргарита Алигер не только много писала на протяжении всей жизни, но и стала широко известна, как переводчик – переводила десятки поэтов с самых разных языков. © Poembook, 2013Все права защищены.
poembook.ru
Один мой друг женился в тридцать летна девушке восемнадцатилетней.Пошли осуды, пересуды, сплетни:и что он в ней нашёл, и ничего в ней нет.На взгляд чужой, придирчивый и строгий,она и впрямь была нехороша,какой-то длиннорукий, длинноногийутёнок гадкий, робкая душа.Что он, мой друг, в ней для себя открыл,за что её среди других заметил,никто не знал.Но он её любил.Нет таинства таинственней на свете.Зачем? За что? Поди определи.Людской удел в любви неодинаков.Тут что-то от цветения земли,от роста трав, от созреванья злаков.Иной росток, пожалуй бы, зачах,когда б не дождик и не солнце в небе,но вот он крепнет в солнечных лучахтакой ему счастливый выпал жребий!Той девушке пришлось бы, верно, житьтусклее, холоднее, неприметней,когда б её не вздумал полюбитьхороший человек тридцатилетний.Он что-то в ней такое разглядел,чего она б сама не разглядела.Он на неё восторженно глядел,она ему в награду хорошела.Он доверял ей все свои дела,он всем своим достатком с ней делился.Она ему ребёнка родила,и он ей в ноги низко поклонился.Но ей порой казалось: это сон.Не может быть! Она гораздо хуже.Она его не стоит… Почему жеслучилось так?Но вмешивался он.Ему хватало силы и ума,любви и сердца и на этот случай.Он верил ей,и вот она самаповерила в себя и стала лучше.Он был на страже всюду и везде,его любовь стояла с нею рядом,в рабочий полдень, в счастье и в бедеон помогал ей восхищённым взглядом.Она высоко голову неслапод этим взглядом…Жизнь вперёд бежала…И девушка, как деревце, росла,окоренялась, крепла и мужала.И словно в благодарность за покой,за то, что не солгал и не обидел,она и стала к зрелости такой,какой её он в юности увидел.Дремавшая глубоко красотавдруг развернулась пышно и богато,и всем на свете вдруг открылась та,которую он угадал когда-то…И снова удивились все вокруг:Что с ней случилось? Почему? Откуда?Какое чудо!Но молчал мой друг.Упрямый труд и воля, что за чудо!Он так хотел.Не веря чудесам,уверенно, решительно и властносвою любовь он выпестовал сами оказалось, что она прекрасна.
Читать стих поэта Маргарита Алигер — Живая любовь на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
Я в комнате той, на диване промятом,где пахнет мастикой и кленом сухим,наполненной музыкой и закатом,дыханием, голосом, смехом твоим.Я в комнате той, где смущенно и чинностоит у стены, прижимается к нейчужое разыгранное пианино,как маленький памятник жизни твоей.Всей жизни твоей. До чего же немного!Неистовый, жадный, земной, молодой,ты засветло вышел. Лежала дорогапо вольному полю, над ясной водой.Все музыкой было — взвивался ли ветер,плескалась ли рыба, текла ли вода,и счастье играло в рожок на рассвете,и в бубен безжалостный била беда.И сердце твое волновалось, любило,и в солнечном дождике смеха и слезвсе музыкой было, все музыкой было,все пело, гремело, летело, рвалось.И ты, как присягу, влюбленно и честно,почти без дыхания слушал ее.В победное медное сердце оркестракак верило бедное сердце твое!На миг очутиться бы рядом с тобою,чтоб всей своей силою, нежностью всейдонять и услышать симфонию боя,последнюю музыку жизни твоей.Она загремела, святая и злая,и не было звуков над миром грозной.И, музыки чище и проще не зная,ты, раненный в сердце, склонился пред ней.Навеки. И вот уже больше не будетни счастья, ни бед, ни обид, ни молвы,и ласка моя никогда не остудитгорячей, бедовой твоей головы.Навеки.Мои опускаются руки.Мои одинокие руки лежат…Я в комнате той, где последние звуки,как сильные, вечные крылья, дрожат.Я в комнате той, у дверей, у порога,у нашего прошлого на краю…Но ты мне оставил так много, так много:две вольные жизни — мою и твою.Но ты мне оставил не жалобу вдовьюмою неуступчивую судьбу,с ее задыханьями, жаром, любовью,с ночною тревогой, трубящей в трубу.Позволь мне остаться такой же, такою,какою ты некогда обнял меня,готовою в путь, непривычной к покою,как поезда, ждущею встречного дня.И верить позволь немудреною верой,что все-таки быть еще счастью и жить,как ты научил меня, полною мерой,себя не умея беречь и делить.Всем сердцем и всем существом в человеке,страстей и порывов своих не тая,так жить, чтоб остаться достойной навекии жизни и смерти такой, как твоя.
Читать стих поэта Маргарита Алигер — Музыка на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
Забайкалье. Зарево заката.Запоздалый птичий перелет.Мой попутчик, щурясь хитровато,мятные леденчики сосет.За окном бегут крутые сопки,словно волны замерших морей,стелются чуть видимые тропки —тайный след неведомых зверей.Он ученый малый, мой попутчик,—обложился целой грудой книг.Он читает, думает и учит —сам, считает, все уже постиг.Он твердит, что я не знаю жизни,нет меж нами кровного родства,и в его ленивой укоризнесдержанные нотки торжества.Мол, на мне горит густою краскойжительства московского печать,мол, таким, избалованным лаской,надо жизнь поглубже изучать.
Я молчу, ему не возражая,не желая спор вести пустой,раз уж человеку жизнь чужаякажется, как блюдечко, простой,раз уж он о ней надменно судит,не робеет, не отводит глаз…Жизнь моя! Другой уже не будет!Жизнь моя, что знает он о нас?
Ничего не знает — и не надо.Очевидно, интересу нет.Дорогой мой, я была бы радавыполнить ваш дружеский совет,но, сказать по совести, не знаю,как приняться мне за этот труд.Почему, когда, с какого краюизучают жизнь, а не живут?
С дальнего заветного началатех путей, которыми прошла,никогда я жизнь не изучала,просто я дышала и жила…Людям верила, людей любила,отдавала людям, что могла,никакой науки не забыла,все, что мне дарили, берегла.Словно роща осенью сквозная,полная раздумья и огня,жизнь моя, чего же я не знаю,что ты утаила от меня?Не лелеяла и не щадилав непогоды лета и зимы,по обходным тропкам не водиланапрямик,как люди, так и мы.Мне хватало счастья и печали.На пирах и в битвах я была.Вот ведь вы небось не изучалито, что я сама пережила.Или я опять не то сказала?Вижу, вы нахмурились опять:«Я сама… Ей-богу, это мало!Надо жизнь чужую изучать!»Изучать положено от векаремесло, науки, языки.Но живые чувства человека,жар любви и холодок тоски,негасимый свет, огонь горячий,тот, который злу не потушить…Это называется иначе.Понимать все это — значит жить.
Не умею, как бы ни старалась,издали рассматривать людей,их живая боль, живая радостьпопросту становится моей.Сколько ни стараюсь, не умею,жизнь моя, делить тебя межой:мол, досюда ты была моею,а отсюда делалась чужой.Своего солдата провожаяв сторону фашистского огня,это жизнь моя или чужая,—право, не задумывалась я.Разве обошла меня сторонкойхоть одна народная беда?Разве той штабною похоронкойнас не породнило навсегда?Разве в грозный год неурожаяразная была у нас нужда?Это жизнь моя или чужая —я не размышляла никогда.Словно роща осенью сквозная,полная раздумья и огня,жизнь моя, чего же я не знаю,что ты утаила от меня?
Буду ждать, гадая как о чуде,веря в жизнь и обещая ейжить неравнодушно, жить как люди,просто жить с людьми и для людей.Нету мне ни праздника, ни славы,люди мои добрые, без вас.Жизнь моя — судьба моей державы,каждый сущий день ее и час.Грозных бурь железные порывы,лучезарных полдней синева,все — мое,и всем, чем люди живы,я жива, покуда я жива!Не прошу о льготе и защите,жизнь моя, горю в твоем огне.Так что, мой попутчик, не взыщитеи не сокрушайтесь обо мне.Жизнь огромна, жизнь везде и всюду,тем полней, чем больше человек.Я уж изучать ее не буду.Буду влюблена в нее навек!
Читать стих поэта Маргарита Алигер — Разговор в дороге на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
…На скрещенье путей непреложныхдом возник из сырой темноты.В этой комнате умер художник,и соседи свернули холсты.
Изумляли тяжелые рамыбесполезной своей пустотойна диковинных зорях, пока мыбыли счастливы в комнате той.
Как звучит эта строчка нелепо!Были счастливы… Что за слова!Ленинградское бедное небо,беззащитна твоя синева.
Ты не знаешь минуты покоя.Бьют зенитки, сгущается дым.Не чудесно ль, что небо такоебыло все-таки голубым?
Что оно без оглядки осталосьс бедным городом с глазу на глаз?Не чудесно ль, что злая усталостьстала доброю силою в нас?
Может, нас потому не убилини снаряды, ни бомбы врага,что мы верили, жили, любили,что была нам стократ дорога
та сырая весна Ленинграда,не упавшая в ноги врагам…И почти неземная отраданисходила нечаянно к нам.
Чем приметы ее бесполезней,тем щедрее себя раскрывай.…Осторожно, как после болезни,дребезжит ослабевший трамвай.
Набухают побеги на ветках,страшно первой неяркой траве…Корабли в маскировочных сетках,как невесты, стоят на Неве.
Сколько в городе терпких и нежных,ледяных и горячих ветров.Только жалко, что нету подснежных,голубых и холодных цветов.
Впрочем, можно купить у старушки,угадавшей чужие мечты,из нехитро раскрашенной стружкинеживые, сухие цветы.
И тебя, мое сердце, впервые,может быть, до скончания дней,волновали цветы неживыесверхъестественной жизнью своей.
…Быстро, медленно ли проходилиэти годы жестоких потерь,не смирились мы, а победили,и поэтому смеем теперь
нашей собственной волей и властьювсе, что мечено было огнем,все, что минуло, помнить, как счастье,и беречь его в сердце своем.
Читать стих поэта Маргарита Алигер — Воспоминание на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
|
|
|
|
|
|
