Михаил Васильевич Исаковский
- В дни осени - В прифронтовом лесу - Весенняя песня - Весна - Враги сожгли родную хату - До свиданья, города и хаты... - Здесь похоронен красноармеец - И кто его знает... - Каким ты был, таким остался... - Катюша - Летят перелетные птицы - Мастера Земли - Мы шли... - На горе - белым-бела... - Огонек - Ой, туманы мои... - Ой, цветет калина - По росистой луговой... - Попрощаться с теплым летом... - Прощание - Слушайте, товарищи... - Снова замерло все до рассвета - Уезжает девушка - Услышь меня, хорошая - Утро
ПРОЩАНИЕ Дан приказ: ему - на запад, Ей - в другую сторону... Уходили комсомольцы На гражданскую войну.
Уходили, расставались, Покидая тихий край. "Ты мне что-нибудь, родная, На прощанье пожелай..."
И родная отвечала: "Я желаю всей душой Если смерти, то - мгновенной, Если раны,- небольшой.
А всего сильней желаю Я тебе, товарищ мой, Чтоб со скорою победой Возвратился ты домой".
Он пожал подруге руку, Глянул в девичье лицо: "А еще тебя прошу я,Напиши мне письмецо".
"Но куда же напишу я? Как я твой узнаю путь?" "Все равно,- сказал он тихо.Напиши... куда-нибудь!" 1935 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. 1000 Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
В ПРИФРОНТОВОМ ЛЕСУ
Лиде
С берез, неслышен, невесом, Слетает желтый лист. Старинный вальс "Осенний сон" Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы, И, словно в забытьи, Сидят и слушают бойцы Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днем Ходили мы на круг, Под этот вальс в краю родном Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы Очей любимых свет, Под этот вальс грустили мы, Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал В лесу прифронтовом, И каждый слушал и молчал О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей, Припомнив ту весну, И каждый знал - дорога к ней Ведет через войну...
Так что ж, друзья, коль наш черед,Да будет сталь крепка! Пусть наше сердце не замрет, Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встреч Нам светят в трудный час, А коль придется в землю лечь, Так это ж только раз.
Но пусть и смерть - в огне, в дыму Бойца не устрашит, И что положено кому Пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора,Идем, друзья, идем! За все, чем жили мы вчера, За все что завтра ждем! 1942 Три века русской поэзии. Составитель Николай Банников. Москва, "Просвещение", 1968.
ОГОНЕК На позиции девушка Провожала бойца, Темной ночью простилася На ступеньках крыльца.
И пока за туманами Видеть мог паренек, На окошке на девичьем Всё горел огонек.
Парня встретила славная Фронтовая семья, Всюду были товарищи, Всюду были друзья.
Но знакомую улицу Позабыть он не мог: - Где ж ты, девушка милая, Где ж ты, мой огонек?
И подруга далекая Парню весточку шлет, Что любовь ее девичья Никогда не умрет;
Всё, что было загадано, В свой исполнится срок,Не погаснет без времени Золотой огонек.
И просторно и радостно На душе у бойца От такого хорошего От ее письмеца.
И врага ненавистного Крепче бьет паренек За Советскую родина, За родной огонек. 1942 Мысль, вооруженная рифмами. изд.2е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.
УСЛЫШЬ МЕНЯ, ХОРОШАЯ Услышь меня, хорошая, Услышь меня, красивая Заря моя вечерняя, Любовь неугасимая!
Иду я вдоль по улице, А месяц в небе светится, А месяц в небе светится, Чтоб нам с тобою встретиться.
Еще косою острою В лугах трава не скошена, Еще не вся черемуха В твое окошко брошена;
Еще не скоро молодость Да с нами распрощается. Люби ж, покуда любится, Встречай, пока встречается.
Встречай меня, хорошая, Встречай меня, красивая Заря моя вечерняя, Любовь неугасимая! 1945 Песнь Любви. Стихи. Лирика русских поэтов. Москва, Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1967.
ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе На перекресток двух дорог, Нашел солдат в широком поле Травой заросший бугорок.
Стоит солдат - и словно комья Застряли в горле у него. Сказал солдат: "Встречай, Прасковья, Героя - мужа своего.
Готовь для гостя угощенье, Накрой в избе широкий стол,Свой день, свой праздник возвращенья К тебе я праздновать пришел..."
Никто солдату не ответил, Никто его не повстречал, И только теплый летний ветер Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил, Раскрыл мешок походный свой, Бутылку горькую поставил На серый камень гробовой.
"Не осуждай меня, Прасковья, Что я пришел к тебе такой: Хотел я выпить за здоровье, А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки, Но не сойтись вовеки нам..." И пил солдат из медной кружки Вино с печалью пополам.
Он пил - солдат, слуга народа, И с болью в сердце говорил: "Я шел к тебе четыре года, Я три державы покорил..."
Хме 1000 лел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд, И на груди его светилась Медаль за город Будапешт. 1945 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
СНОВА ЗАМЕРЛО ВСЁ ДО РАССВЕТА Снова замерло всё до рассвета Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Только слышно - на улице где-то Одинокая бродит гармонь:
То пойдёт на поля, за ворота, То обратно вернется опять, Словно ищет в потёмках кого-то И не может никак отыскать.
Веет с поля ночная прохлада, С яблонь цвет облетает густой... Ты признайся - кого тебе надо, Ты скажи, гармонист молодой.
Может статься, она - недалёко, Да не знает - её ли ты ждёшь... Что ж ты бродишь всю ночь одиноко, Что ж ты девушкам спать не даёшь?! 1945 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва, изд-во "Высшая школа", 1969.
КАТЮША Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, На высокий берег на крутой.
Выходила, песню заводила Про степного сизого орла, Про того, которого любила, Про того, чьи письма берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья, Ты лети за ясным солнцем вслед: И бойцу на дальнем пограничье От Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую, Пусть услышит, как она поет, Пусть он землю бережет родную, А любовь Катюша сбережет.
Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, На высокий берег на крутой. 1938 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.
И КТО ЕГО ЗНАЕТ... На закате ходит парень Возле дома моего, Поморгает мне глазами И не скажет ничего.
И кто его знает,
Чего он моргает.
Как приду я на гулянье, Он танцует и поет, А простимся у калитки Отвернется и вздохнет.
И кто его знает,
Чего он вздыхает.
Я спросила: "Что не весел? Иль не радует житье?" "Потерял я,- отвечает,Сердце бедное свое".
И кто его знает,
Зачем он теряет.
А вчера прислал по почте Два загадочных письма: В каждой строчке - только точки,Догадайся, мол, сама.
И кто его знает,
На что намекает.
Я разгадывать не стала,Не надейся и не жди,Только сердце почему-то Сладко таяло в груди.
И кто его знает,
Чего оно тает. 1938 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.
* * * Попрощаться с теплым летом Выхожу я за овин. Запылали алым цветом Кисти спелые рябин.
Всё молчит - земля и небо, Тишина у всех дорог. Вкусно пахнет свежим хлебом На току соломы стог.
Блекнут травы. Дремлют хаты. Рощи вспыхнули вдали. По незримому канату Протянулись журавли.
Гаснет день. За косогором Разливается закат. Звонкий месяц выйдет скоро Погулять по крышам хат.
Скоро звезды тихим светом Упадут на дно реки. Я прощаюсь с теплым летом Без печали и тоски. 1925 Из книг моей мамы.
СЛУШАЙТЕ, ТОВАРИЩИ... - Слушайте, товарищи! Наши дни кончаются, Мы закрыты - заперты С четырех сторон... Слушайте, товарищи! Говорит, прощается Молодая гвардия, Город Краснодон.
Все, что нам положено, Пройдено, исхожено. Мало их осталося Считанных минут. Скоро нас, измученных, Связанных и скрученных, На расправу лютую Немцы поведут.
Знаем мы, товарищи, Нас никто не вызволит, Знаем, что насильники Довершат свое, Но когда б вернулася Юность наша сызнова, Мы бы вновь за родину Отдали ее.
Слушайте ж, товарищи! Все, что мы не сделали, Все, что не успели мы На пути своем,В ваши руки верные, В ваши руки смелы 1000 е, В руки комсомольские Мы передаем.
Мстите за обиженных, Мстите за униженных, Душегубу подлому Мстите каждый час! Мстите за поруганных, За убитых, угнанных, За себя, товарищи, И за всех за нас.
Пусть насильник мечется В страхе и отчаянье, Пусть своей Неметчины Не увидит он!Это завещает вам В скорбный час прощания Молодая гвардия, Город Краснодон. 1943 Из книг моей мамы.
ВЕСНА Растаял снег, луга зазеленели, Телеги вновь грохочут по мосту, И воробьи от солнца опьянели, И яблони качаются в цвету.
По всем дворам - где надо и не надо С утра идет веселый перестук, И на лужайке принимает стадо Еще зимою нанятый пастух.
Весна, весна кругом живет и дышит, Весна, весна шумит со всех сторон!.. Взлетел петух на самый гребень крыши, Да так поет, что слышит весь район.
Раскрыты окна. Веет теплый ветер, И легкий пар клубится у реки, И шумно солнцу радуются дети, И думают о жизни старики. 1927 Из книг моей мамы.
МАСТЕРА ЗЕМЛИ В просторы, где сочные травы росли И рожь полновесная зрела, Пришли мастера плодоносной земли, Чья слава повсюду гремела.
И, словно себе не поверивши вдруг, Что счастье им в руки далося, Смотрели на север, Смотрели на юг И желтые рвали колосья.
Они проверяли победу свою Пред жаркой порой обмолота; Они вспоминали, как в этом краю Седое дымилось болото.
Кривыми корнями густая лоза Сосала соленые соки, И резали руки и лезли в глаза Зеленые пики осоки.
И был этот край неприветлив и глух, Как темное логово смерти, И тысячу лет Суеверных старух Пугали болотные черти.
Но люди, восставшие против чертей, Но люди, забывшие счет на заплаты, Поставили на ноги Жен и детей И дали им в руки лопаты.
И там, где не всякий решался пройти, Где вязли по ступицу дроги, Они провели подъездные пути, Они проложили дороги.
Глухое безмолвие каждой версты Они покорили Трудом терпеливым. И врезалось поле в земные пласты Ликующим Желтым заливом.
Пред ними легли молодые луга, Широкие зори встречая, И свежего сена крутые стога Душистей цейлонского чая.
И в праздник, когда затихает страда И косы блестящие немы, За щедрой наградой приходят сюда Творцы и герои поэмы.
И, словно прикованы радостным сном, В ржаном шелестящем затопе Стоят и любуются крупным зерном, Лежащим на жесткой ладони.
И ветер уносит обрывки речей, И молкнут беседы простые. И кажется так от вечерних лучей, Что руки у них Золотые. 1928 Из книг моей мамы.
УТРО Проснись, Приди И посмотри:
Земля наполнена весною
И красное число зари
Еще горит передо мною.
Следы босых моих подошв
Встречает радостно природа.
Смотри:
Вчера был мутный дождь,
Сегодня
Трезвая погода.
Поселок спит...
Он здесь рожден,
Чтоб сделать жизнь светлей и выше.
И чисто вымыты дождем
Его чешуйчатые крыши.
Над ним, пойдя на смелый риск,
Антенны вытянулись в нитку.
...Но вот высокий тракторист Ладонью выдавил калитку.
Еще сквозит ночная лень
В его улыбке угловатой.
Он изучает новый день,
Облокотясь на радиатор,
И курит медленный табак.
Его рубашка - нараспашку; Чрез полчаса, заправив бак, Он выйдет в поле на распашку. Он черный выстелет настил, Он над землей возьмет опеку, И двадцать лошадиных сил Покорны будут человеку. И смело скажет человек, Встречая сумерки косые, Что здесь Окончила свой век Однолошадная Россия. 1929 Из книг моей мамы.
УЕЗЖАЕТ ДЕВУШКА Скоро па платформе Прозвучит свисток. Уезжает девушка На Дальний Восток. Девушка хорошая Лучше не сыскать, Девушка любимая Жалко отпускать.
На веселой станции, Солнцем залитой, С девушкой прощается Парень молодой; И не знает парень, Что ей говорить, И не знает парень, Чт 1000 о ей подарить.
Всю бы душу отдал, Только не берет, Ласково смеется Да глядит вперед. Подарил бы солнце Солнца не достать. И решает парень: - Научусь летать.
На восток дорогу В тучах проложу, Все, что не досказано, После доскажу. Полечу, как птица, Прямо на зарю, Все, что не подарено, После подарю.
Поезд отправляется,Девушка, прощай! Летчика-молодчика Через год встречай. На ветру колышется Вышитый платок.Уезжает девушка На Дальний Восток. 1937 Из книг моей мамы.
НА ГОРЕ - БЕЛЫМ-БЕЛА... На горе - белым-бела Утром вишня расцвела. Полюбила я парнишку, А открыться не могла.
Я по улице хожу, Об одном о нем тужу, Но ни разу он не спросит, Что на сердце я ношу.
Только спросит - как живу, Скоро ль в гости позову... Не желает он, наверно, Говорить по существу.
Я одна иду домой, Вся печаль моя со мной. Неужели ж мое счастье Пронесется стороной? 1940 Из книг моей мамы.
ДО СВИДАНЬЯ, ГОРОДА И ХАТЫ...
(Походная)
До свиданья, города и хаты, Нас дорога дальняя зовет. Молодые смелые ребята, На заре уходим мы в поход.
На заре, девчата, выходите Комсомольский провожать отряд. Вы без нас, девчата, не грустите, Мы придем с победою назад.
Мы развеем вражеские тучи, Разметем преграды на пути, И врагу от смерти неминучей, От своей могилы не уйти.
Наступил великий час расплаты, Нам вручил оружие народ. До свиданья, города и хаты,На заре уходим мы в поход. 1941 Из книг моей мамы.
МЫ ШЛИ... Мы шли молчаливой толпою,Прощайте, родные места!И беженской нашей слезою Дорога была залита.
Вздымалось над селами пламя, Вдали грохотали бои, И птицы летели над нами, Покинув гнездовья свои.
Зверье по лесам и болотам Бежало, почуяв войну,Видать, и ему неохота Остаться в фашистском плену.
Мы шли... В узелки завязали По горстке родимой земли, И всю б ее, кажется, взяли, Но всю ее взять не могли.
И в горестный час расставанья, Среди обожженных полей, Сурово свои заклинанья Шептали старухи над ней:
- За кровь, за разбой, за пожары, За долгие ночи без сна Пусть самою лютою карой Врагов покарает она!
Пусть высохнут листья и травы, Где ступит нога палачей, И пусть не водою - отравой Наполнится каждый ручей.
Пусть ворон - зловещая птица Клюет людоедам глаза, Пусть в огненный дождь превратится Горючая наша слеза.
Пусть ветер железного мщенья Насильника в бездну сметет, Пусть ищет насильник спасенья, И пусть он его не найдет
И страшною казнью казнится, Каменья грызя взаперти...
Мы верили - суд совершится. И легче нам было идти. 1942 Из книг моей мамы.
ОЙ, ТУМАНЫ МОИ... Ой, туманы мои, растуманы, Ой, родные леса и луга! Уходили в поход партизаны, Уходили в поход на врага.
На прощанье сказали герои: - Ожидайте хороших вестей.И на старой смоленской дороге Повстречали незваных гостей.
Повстречали - огнем угощали, Навсегда уложили в лесу За великие наши печали, За горючую нашу слезу.
С той поры да по всей по округе Потеряли злодеи покой: День и ночь партизанские вьюги Над разбойной гудят головой.
Не уйдет чужеземец незваный, Своего не увидит жилья... Ой, туманы мои, растуманы, Ой, родная сторонка моя! 1942 Из книг моей мамы.
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН КРАСНОАРМЕЕЦ Куда б ни шел, ни ехал ты, Но здесь остановись, Могиле этой дорогой Всем сердцем поклонись.
Кто б ни был ты - рыбак, шахтер, Ученый иль пастух,Навек запомни: здесь лежит Твой самый лучший друг.
И для тебя и для меня Он сделал все, что мог: Себя в бою не пожалел, А родину сберег. 1942 Из книг моей мамы.
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ Отходили свое, отгуляли метели, Отшумела в оврагах вода. Журавли из-за моря домой прилетели, Пастухи выгоняют стада.
Веет ветер весенний - то терпкий, то сладкий, Снятся девушкам жаркие сны. И все чаще глядят на дорогу солдатки Не идут ли солдаты с войны.
Пусть еще и тиха и безлюдна дорога, Пусть на ней никого не видать,Чует сердце - совсем уж, совсем уж немного Остается теперь ожидать.
Скоро, скоро приказ о победе услышат В каждом городе, в каждом селе. Может статься, сегодня его уже пишут Всем на радость в Московском Кремле. Апрель 1945 Из книг моей мамы.
ПО РОСИСТОЙ ЛУГОВОЙ... По росистой луговой, По извилистой тропинке Провожал меня домой Мой знакомый с вечеринки.
Возле дома он сказал, Оглядевшись осторожно: - Я бы вас поцеловал, Если это только можно.
Я ответила ему, Что, конечно, возражаю, Что такого никому Никогда не разрешаю.
Сразу парень загрустил, Огорченный стал прощаться,Дескать, значит, я не мил, Дескать, лучше б не встречаться.
Я в глаза ему смотрю: - Раз такое положенье, То уж ладно,- говорю,Поцелуй... без разрешенья. 1946 Из книг моей мамы.
ЛЕТЯТ ПЕРЕЛЕТНЫЕ ПТИЦЫ Летят перелетные птицы В осенней дали голубой, Летят они в жаркие страны, А я остаюся с тобой, А я остаюся с тобою, Родная навеки страна! Не нужен мне берег турецкий, И Африка мне не нужна.
Немало я стран перевидел, Шагая с винтовкой в руке. И не было горше печали, Чем жить от тебя вдалеке. Немало я дум передумал С друзьями в далеком краю. И не было большего долга, Чем выполнить волю твою.
Пускай утопал я в болотах, Пускай замерзал я на льду, Но если ты скажешь мне снова, Я снова все это пройду. Желанья твои и надежды Связал я навеки с тобой С твоею суровой и ясной, С твоею завидной судьбой.
Летят перелетные птицы Ушедшее лето искать. Летят они в жаркие страны, А я не хочу улетать, А я остаюся с тобою, Родная моя сторона! Не нужно мне солнце чужое, Чужая земля не нужна. 1948, Внуково Из книг моей мамы.
КАКИМ ТЫ БЫЛ, ТАКИМ ОСТАЛСЯ... Каким ты был, таким остался, Орел степной, казак лихой... Зачем ты снова повстречался, Зачем нарушил мой покой?
Зачем опять в своих утратах Меня ты хочешь обвинить? В одном я только виновата, Что нету сил тебя забыть.
Свою судьбу с твоей судьбою Пускай связать я не могла, Но я жила одним тобою, Я всю войну тебя ждала.
Ждала, когда наступят сроки, Когда вернешься ты домой, И горьки мне твои упреки, Горячий мой, упрямый ной.
Но ты взглянуть не догадался, Умчался вдаль, казак лихой... Какии ты был, таким остался, А ты и дорог мне такой. 1949 Из книг моей мамы.
ОЙ, ЦВЕТЕТ КАЛИНА Ой, цветет калина В поле у ручья. Парня молодого Полюбила я.
Парня полюбила На свою беду: Не могу открыться, Слова не найду.
Он живет - не знает Ничего о том, Что одна дивчина Думает о нем...
У ручья с калины Облетает цвет, А любовь девичья Не проходит, пет.
А любовь девичья С каждым днем сильней. Как же мне решиться Рассказать о ней?
Я хожу, не смея Волю дать словам... Милый мой, хороший, Догадайся сам! 1949 Из книг моей мамы.
В ДНИ ОСЕНИ
А. И. Исаковской
Не жаркие, не летние, Встают из-за реки Осенние, последние, Останние деньки.
Еще и солнце радует, И синий воздух чист. Но падает и падает С деревьев мертвый лист.
Еще рябины алые Все ждут к себе девчат. Но гуси запоздалые "Прости-прощай!" кричат.
Еще нигде не вьюжится, И всходы - зелены. Но все пруды и лужицы Уже застеклены.
И рощи запустелые Мне глухо шепчут вслед, Что скоро мухи б 1d7 елые Закроют белый свет...
Нет, я не огорчаюся, Напрасно не скорблю, Я лишь хожу прощаюся Со всем, что так люблю!
Хожу, как в годы ранние, Хожу, брожу, смотрю. Но только "до свидания!" Уже не говорю... Осень 1967, Внуково Из книг моей мамы.
litresp.ru
В ПРИФРОНТОВОМ ЛЕСУ
С берез, неслышен, невесом,Слетает желтый лист.Старинный вальс «Осенний сон»Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,И, словно в забытьи,Сидят и слушают бойцы -Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днемХодили мы на круг,Под этот вальс в краю родномЛюбили мы подруг;
Под этот вальс ловили мыОчей любимых свет,Под этот вальс грустили мы,Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучалВ лесу прифронтовом,И каждый слушал и молчалО чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,Припомнив ту весну,И каждый знал – дорога к нейВедет через войну…
Так что ж, друзья, коль наш черед,-Да будет сталь крепка!Пусть наше сердце не замрет,Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встречНам светят в трудный час,А коль придется в землю лечь,Так это ж только раз.
Но пусть и смерть – в огне, в дыму -Бойца не устрашит,И что положено кому -Пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора,-Идем, друзья, идем!За все, чем жили мы вчера,За все что завтра ждем!
1942
ЛЕТЯТ ПЕРЕЛЕТНЫЕ ПТИЦЫ Летят перелетные птицыВ осенней дали голубой,Летят они в жаркие страны,А я остаюся с тобой,А я остаюся с тобою,Родная навеки страна!Не нужен мне берег турецкий,И Африка мне не нужна.
Немало я стран перевидел,Шагая с винтовкой в руке.И не было горше печали,Чем жить от тебя вдалеке.Немало я дум передумалС друзьями в далеком краю.И не было большего долга,Чем выполнить волю твою.
Пускай утопал я в болотах,Пускай замерзал я на льду,Но если ты скажешь мне снова,Я снова все это пройду.Желанья твои и надеждыСвязал я навеки с тобой -С твоею суровой и ясной,С твоею завидной судьбой.
Летят перелетные птицыУшедшее лето искать.Летят они в жаркие страны,А я не хочу улетать,А я остаюся с тобою,Родная моя сторона!Не нужно мне солнце чужое,Чужая земля не нужна.
1948, Внуково
СНОВА ЗАМЕРЛО ВСЁ ДО РАССВЕТА Снова замерло всё до рассвета -Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.Только слышно – на улице где-тоОдинокая бродит гармонь:
То пойдёт на поля, за ворота,То обратно вернется опять,Словно ищет в потёмках кого-тоИ не может никак отыскать.
Веет с поля ночная прохлада,С яблонь цвет облетает густой…Ты признайся – кого тебе надо,Ты скажи, гармонист молодой.
Может статься, она – недалёко,Да не знает – её ли ты ждёшь…Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,Что ж ты девушкам спать не даёшь?!
1945
УСЛЫШЬ МЕНЯ, ХОРОШАЯ Услышь меня, хорошая,Услышь меня, красивая -Заря моя вечерняя,Любовь неугасимая!
Иду я вдоль по улице,А месяц в небе светится,А месяц в небе светится,Чтоб нам с тобою встретиться.
Еще косою остроюВ лугах трава не скошена,Еще не вся черемухаВ твое окошко брошена;
Еще не скоро молодостьДа с нами распрощается.Люби ж, покуда любится,Встречай, пока встречается.
Встречай меня, хорошая,Встречай меня, красивая -Заря моя вечерняя,Любовь неугасимая!
1945
ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ Враги сожгли родную хату,Сгубили всю его семью.Куда ж теперь идти солдату,Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком гореНа перекресток двух дорог,Нашел солдат в широком полеТравой заросший бугорок.
Стоит солдат – и словно комьяЗастряли в горле у него.Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,Героя – мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,Накрой в избе широкий стол,-Свой день, свой праздник возвращеньяК тебе я праздновать пришел…»
Никто солдату не ответил,Никто его не повстречал,И только теплый летний ветерТраву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,Раскрыл мешок походный свой,Бутылку горькую поставилНа серый камень гробовой.
«Не осуждай меня, Прасковья,Что я пришел к тебе такой:Хотел я выпить за здоровье,А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,Но не сойтись вовеки нам…»И пил солдат из медной кружкиВино с печалью пополам.
Он пил – солдат, слуга народа,И с болью в сердце говорил:«Я шел к тебе четыре года,Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась,Слеза несбывшихся надежд,И на груди его светиласьМедаль за город Будапешт.
1945
КАКИМ ТЫ БЫЛ, ТАКИМ ОСТАЛСЯ… Каким ты был, таким остался,Орел степной, казак лихой…Зачем ты снова повстречался,Зачем нарушил мой покой?
Зачем опять в своих утратахМеня ты хочешь обвинить?В одном я только виновата,Что нету сил тебя забыть.
Свою судьбу с твоей судьбоюПускай связать я не могла,Но я жила одним тобою,Я всю войну тебя ждала.
Ждала, когда наступят сроки,Когда вернешься ты домой,И горьки мне твои упреки,Горячий мой, упрямый ной.
Но ты взглянуть не догадался,Умчался вдаль, казак лихой…Каким ты был, таким остался,А ты и дорог мне такой.
1949
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН КРАСНОАРМЕЕЦ Куда б ни шел, ни ехал ты,Но здесь остановись,Могиле этой дорогойВсем сердцем поклонись.
Кто б ни был ты – рыбак, шахтер,Ученый иль пастух,-Навек запомни: здесь лежитТвой самый лучший друг.
И для тебя и для меняОн сделал все, что мог:Себя в бою не пожалел,А родину сберег.
1942
МЫ ШЛИ… Мы шли молчаливой толпою, -Прощайте, родные места! -И беженской нашей слезоюДорога была залита.
Вздымалось над селами пламя,Вдали грохотали бои,И птицы летели над нами,Покинув гнездовья свои.
Зверье по лесам и болотамБежало, почуяв войну, -Видать, и ему неохотаОстаться в фашистском плену.
Мы шли… В узелки завязалиПо горстке родимой земли,И всю б ее, кажется, взяли,Но всю ее взять не могли.
И в горестный час расставанья,Среди обожженных полей,Сурово свои заклинаньяШептали старухи над ней:
- За кровь, за разбой, за пожары,За долгие ночи без снаПусть самою лютою каройВрагов покарает она!
Пусть высохнут листья и травы,Где ступит нога палачей,И пусть не водою – отравойНаполнится каждый ручей.
Пусть ворон – зловещая птица -Клюет людоедам глаза,Пусть в огненный дождь превратитсяГорючая наша слеза.
Пусть ветер железного мщеньяНасильника в бездну сметет,Пусть ищет насильник спасенья,И пусть он его не найдет
И страшною казнью казнится,Каменья грызя взаперти…
Мы верили – суд совершится.И легче нам было идти.
1942
ОГОНЕК На позиции девушкаПровожала бойца,Темной ночью простиласяНа ступеньках крыльца.
И пока за туманамиВидеть мог паренек,На окошке на девичьемВсё горел огонек.
Парня встретила славнаяФронтовая семья,Всюду были товарищи,Всюду были друзья.
Но знакомую улицуПозабыть он не мог:- Где ж ты, девушка милая,Где ж ты, мой огонек?
И подруга далекаяПарню весточку шлет,Что любовь ее девичьяНикогда не умрет;
Всё, что было загадано,В свой исполнится срок, -Не погаснет без времениЗолотой огонек.
И просторно и радостноНа душе у бойцаОт такого хорошегоОт ее письмеца.
И врага ненавистногоКрепче бьет паренекЗа Советскую Родину,За родной огонек.
1942
В ДНИ ОСЕНИ
Не жаркие, не летние,Встают из-за реки -Осенние, последние,Останние деньки.
Еще и солнце радует,И синий воздух чист.Но падает и падаетС деревьев мертвый лист.
Еще рябины алыеВсе ждут к себе девчат.Но гуси запоздалые«Прости-прощай!» кричат.
Еще нигде не вьюжится,И всходы – зелены.Но все пруды и лужицыУже застеклены.
И рощи запустелыеМне глухо шепчут вслед,Что скоро мухи белыеЗакроют белый свет…
Нет, я не огорчаюся,Напрасно не скорблю,Я лишь хожу прощаюсяСо всем, что так люблю!
Хожу, как в годы ранние,Хожу, брожу, смотрю.Но только «до свидания!»Уже не говорю…
Осень 1967, Внуково
ОЙ, ЦВЕТЕТ КАЛИНА Ой, цветет калинаВ поле у ручья.Парня молодогоПолюбила я.
Парня полюбилаНа свою беду:Не могу открыться,Слова не найду.
Он живет – не знаетНичего о том,Что одна дивчинаДумает о нем…
У ручья с калиныОблетает цвет,А любовь девичьяНе проходит, пет.
А любовь девичьяС каждым днем сильней.Как же мне решиться -Рассказать о ней?
Я хожу, не смеяВолю дать словам…Милый мой, хороший,Догадайся сам!
1949
ОЙ, ТУМАНЫ МОИ… Ой, туманы мои, растуманы,Ой, родные леса и луга!Уходили в поход партизаны,Уходили в поход на врага.
На прощанье сказали герои:- Ожидайте хороших вестей. -И на старой смоленской дорогеПовстречали незваных гостей.
Повстречали – огнем угощали,Навсегда уложили в лесуЗа великие наши печали,За горючую нашу слезу.
С той поры да по всей по округеПотеряли злодеи покой:День и ночь партизанские вьюгиНад разбойной гудят головой.
Не уйдет чужеземец незваный,Своего не увидит жилья…Ой, туманы мои, растуманы,Ой, родная сторонка моя!
1942
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ Отходили свое, отгуляли метели,Отшумела в оврагах вода.Журавли из-за моря домой прилетели,Пастухи выгоняют стада.
Веет ветер весенний – то терпкий, то сладкий,Снятся девушкам жаркие сны.И все чаще глядят на дорогу солдатки -Не идут ли солдаты с войны.
Пусть еще и тиха и безлюдна дорога,Пусть на ней никого не видать,-Чует сердце – совсем уж, совсем уж немногоОстается теперь ожидать.
Скоро, скоро приказ о победе услышатВ каждом городе, в каждом селе.Может статься, сегодня его уже пишутВсем на радость в Московском Кремле.Апрель 1945
* * *
Попрощаться с теплым летомВыхожу я за овин.Запылали алым цветомКисти спелые рябин.
Всё молчит – земля и небо,Тишина у всех дорог.Вкусно пахнет свежим хлебомНа току соломы стог.
Блекнут травы. Дремлют хаты.Рощи вспыхнули вдали.По незримому канатуПротянулись журавли.
Гаснет день. За косогоромРазливается закат.Звонкий месяц выйдет скороПогулять по крышам хат.
Скоро звезды тихим светомУпадут на дно реки.Я прощаюсь с теплым летомБез печали и тоски.
1925
КАТЮША Расцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Выходила на берег Катюша,На высокий берег на крутой.
Выходила, песню заводилаПро степного сизого орла,Про того, которого любила,Про того, чьи письма берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья,Ты лети за ясным солнцем вслед:И бойцу на дальнем пограничьеОт Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую,Пусть услышит, как она поет,Пусть он землю бережет родную,А любовь Катюша сбережет.
Расцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Выходила на берег Катюша,На высокий берег на крутой.
1938
ВЕСНА Растаял снег, луга зазеленели,Телеги вновь грохочут по мосту,И воробьи от солнца опьянели,И яблони качаются в цвету.
По всем дворам – где надо и не надо -С утра идет веселый перестук,И на лужайке принимает стадоЕще зимою нанятый пастух.
Весна, весна кругом живет и дышит,Весна, весна шумит со всех сторон!..Взлетел петух на самый гребень крыши,Да так поет, что слышит весь район.
Раскрыты окна. Веет теплый ветер,И легкий пар клубится у реки,И шумно солнцу радуются дети,И думают о жизни старики.
1927
ДО СВИДАНЬЯ, ГОРОДА И ХАТЫ… (Походная)
До свиданья, города и хаты,Нас дорога дальняя зовет.Молодые смелые ребята,На заре уходим мы в поход.
На заре, девчата, выходитеКомсомольский провожать отряд.Вы без нас, девчата, не грустите,Мы придем с победою назад.
Мы развеем вражеские тучи,Разметем преграды на пути,И врагу от смерти неминучей,От своей могилы не уйти.
Наступил великий час расплаты,Нам вручил оружие народ.До свиданья, города и хаты,-На заре уходим мы в поход.
1941
НА ЗАРЕ ТУМАННОЙ ЮНОСТИВновь смоленские наши краяЗатопило, заполнило лето.И туманная юность моя -Словно вправду – поблизости где-то.
То ли бродит в потемках одна,Где в полях перепелки печалятся,То ль с друзьями своими онаУ костра ночного встречается.
И уже не торопится прочь,Непоседа моя быстроногая,Жадно слушая «Майскую ночь»Николая Васильича Гоголя.
А быть может, верста за верстой,Пуще смерти боясь опоздания,В ночь спешит на свидание к той,Что – увы! – не придет на свидание.
Или все же, надежды полна,Позабыв ожидания тщетные,Той же самой, все той же онаПишет письма свои безответные.
А быть может, все это не в счет,Может хату родную покинулаИ теперь уже поезда ждетВ столь знакомом поселке Павлиново?
Здесь ей больше не жить, не бродить -Новый путь для нее начинается…. . . . . . . . . . . .Если юность нельзя воротить,То зачем же она вспоминается?!
1968
***
С прежним другом я свиделся,Сел с ним рядом за стол…Но и этот обиделсяИ с обидой ушел.
Прежний друг, без сомнения,Хмурым стал оттого,Что в свое сочинениеНе вписал я его;
Не назвал я той местности,Где он сызмальства жил,И оставил в безвестностиВсе, что он совершил;
Не увидел я доблести,Что пылала огнем,А приметил лишь проблескиЭтой доблести в нем…
И сижу я, расстроенный…Впрочем, я ль виноват,Что казаться героямиВсе почти норовят?
Не таланты, не гении, -Жаждут все же блеснуть,Чтоб травою забвенияНе покрылся их путь;
Чтоб хоть малость упрочиться,Хоть на несколько б лет…Всем бессмертия хочется,А бессмертия – нет.
1969
ДВЕНАДЦАТЬ ТРАВ
Хорошо походкой вялойМять в лугах шелка отав,Под Ивана под КупалаСобирать двенадцать трав.
Под подушку – травы в клети,И, в прохладной тишине,Может статься, на рассветеМилый явиться во сне…
Ночь проходит. День стучится.Просыпается народ.Только суженный не снится,Только ряженный нейдет.
Небо радостно над хатой,А на сердце – грусть-тоска.Знать, напрасно были смятыТе отавные шелка.
1920СЛОВО К ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ
Оно пришло, не ожидая зова,Пришло само – и не сдержать его…Позвольте ж мне сказать Вам это слово,Простое слово сердца моего.
Тот день настал. Исполнилися сроки.Земля опять покой свой обрела.Спасибо ж Вам за подвиг Ваш высокий,За Ваши многотрудные дела.
Спасибо Вам, что в годы испытанийВы помогли нам устоять в борьбе.Мы так Вам верили, товарищ Сталин,Как, может быть, не верили себе.
Вы были нам оплотом и порукой,Что от расплаты не уйти врагам.Позвольте ж мне пожать Вам крепко руку,Земным поклоном поклониться Вам.
За Вашу верность матери-отчизне,За Вашу мудрость и за Вашу честь,За чистоту и правду Вашей жизни,За то, что Вы – такой, какой Вы есть.
Спасибо Вам, что в дни великих бедствийО всех о нас Вы думали в Кремле,За то, что Вы – повсюду с нами вместе,За то, что Вы живете на земле.
ПЕРВЫЙ ТОСТ
Наш лучший праздник входит в дом,И к встрече все готово,И мы за праздничным столомСойдемся нынче снова.
Мы вспомним сорок первый год:Земли разрытой комья;Метель метет,Война идетНа нивах Подмосковья.
Мы вспомним утро под Москвой,Редеющую теменьИ речь на площади на той,Где похоронен Ленин.
Она в те дни для нас былаЗвездою путеводной,Она звала,Она велаК победе всенародной.
И час пришел. И срок настал, -Судьба земли решилась.И все, что Сталин предсказал,Сбылося, совершилось.
На сотни верст, на тыщи верстУпали все твердыни.И потому мы первый тостЗа Сталина поднимем. -
Кто вел нас в бой в огне, в дыму,Кто всюду побеждает.И пожелаем мы ему,Чего он сам желает,
И клятву мы дадим свою,Его сыны и внуки,Что и в работе, как в бою,Мы не опустим руки.
В том наша доблесть, наша честь.Наш долг и подвиг новый.Пусть труден он, но сила есть,И мы к нему готовы.
По всем краям родной страны,Где шли враги лавиной,Мы раны тяжкие войныЗалечим до единой.
Мы воздадим тебе, земля,За все твои утраты,Засеем заново поля,Построим снова хаты.
Поднимем к небу городаИз пепла, из развалин,Чтоб не осталось и следаОт скорби и печали;
Чтобы расти нам, что ни год,В родной Стране Советов…И снова Сталин нас ведетК великой цели этой.
И вновь, как в годы бурь и гроз,Его нам светит имя.И потому мы первый тостЗа Сталина поднимем!ИСПОЛНИМ СТАЛИНСКИЙ ЗАВЕТ
Мы знаем – к человеку непреложноПриходит смерть, когда настанет час.И все ж представить было невозможно,Что Сталина не будет среди нас.
И горько нам, и нет нигде предела,Нет скорби человеческой конца,Что умер он – земля осиротела,-Народ лишился друга и отца.
Все, что в народе счастьем называлось,Его руками было нам дано.И сколько б слез о нем ни проливалось,Его нельзя оплакать все равно.
И пусть рыданий мы сдержать не в силе,В гробу вождя увидев своего,-Но если бы мы руки опустили,То недостойны были бы его,
И пусть в печали нас нельзя утешить,Но он, учитель, нас учил всегда:Не падать духом, голову не вешать,Какая б ни нагрянула беда.
Нет, даже в скорби мы не безоружны -Сыны народа, Сталина сыны:Мы твердо помним, что нам делать нужно,Какой вершины мы достичь должны!
И мы клянемся партии сегодня,Что в нашем сердце колебаний нет,Что мы на труд готовы и на подвиг,Что мы исполним Сталинский завет!
1953
НИКТО МНЕ В ДЕТСТВЕ НЕ ДАРИЛ ИГРУШЕК
Никто мне в детстве не дарил игрушек,Ни разу я на елке не бывал.В лесу я слушал, но не птиц, а птушек,Как мой отец пернатых называл.
На плавал я в проливе Лаперуза,Морских просторов не видал пока.И не читал я Робинзон Крузо,А знал лишь про Ивана-дурака.
И хоть я первым в школьных шел науках,Все до последней понимал строки,Ходил я в школу не в штанах, не в брюках,А – уж простите! – надевал портки.
У нас такое издавна водилось -Не мог я стать со всеми наравне:Что хорошо – к другим само катилось,А что плохое – доставалось мне…
Но я отнюдь не жалуюсь на этоИ не ищу спасительной статьи:С тех пор как взвился жаркий стяг Советов,Все жалобы рассмотрены мои;
Все судьбы изменилися людские,И, с вещим словом ленинским в душе,Мы за полвека сделались такие,Что нам весь свет завидует уже.
И что там пенье птушек или пташек,Когда нам в руки отдана сполнаНе только ты, Земля родная наша,Но отдан Марс, Венера и Луна.
И нам в Державе Дружбы и СогласьяДоступно все, чем ни было б оно.И все мои несчастья и ненастьяДавно прошли. Рассеялись давно.
И жить бы мне, забыв про все невзгоды, -Просторно, щедро, а не как-нибудь.Да только жаль, что быстро тают годыИ их уже никак нельзя вернуть.
И все мне горше с каждым расставаться,От каждого все дальше отступать.Ах, если бы сбросить лет хотя бы двадцать,А если можно, то и двадцать пять!
Лет двадцать пять… Пустое искушенье! -Бессильна здесь сама природа-мать.И все же, все ж великое свершеньеВеликих дел я мог бы увидать!
И все же, все ж мне очень бы хотелосьУвидеть мир в грядущем бытии.Я б сделал все, что нынче не успелось,И думы б все додумал я свои.
И сверх того – пускай совсем не первым! -На Марсе и, конечно, на ЛунеЯ побывать хотел бы. И, наверно,Прогулку эту разрешили б мне.
Декабрь, 1972
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
За окошком в белом поле –Сумрак, ветер, снеговей…Ты сидишь, наверно, в школе,В светлой комнатке своей.
Зимний вечер коротая,Наклонилась над столом:То ли пишешь, то ль читаешь,То ли думаешь о чем.
Кончен день – и в классах пусто,В старом доме тишина,И тебе немножко грустно,Что сегодня ты одна.
Из-за ветра, из-за вьюгиОпустели все пути,Не придут к тебе подругиВместе вечер провести.
Замела метель дорожки, –Пробираться нелегко.Но огонь в твоем окошкеВиден очень далеко.
sprsmolensk.ru
М.В. Исаковский - Русский советский поэт. Герой Социалистического Труда (1970). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1943, 1949), родился в деревне Глотовка Ельнинского уезда. «В деревнях и селах этого района издавна жили люди, наделенные богатыми голосовыми данными, - писал Твардовский в статье, посвященной своему старшему другу. - Достаточно сказать, что известный Хор имени Пятницкого включает в себя до десяти человек выходцев из деревни Глотовка Всходского района. А участники Бабыковского колхозного хора, как говорят, - потомки крепостного хора крестьян. Песенное мастерство передавалось из поколения в поколение. Здесь, в одном из глухих и отдаленных углов нашей области, эти поколения сохранили и пронесли через десятилетия слова и мелодии старинных народных песен...»
Михаил Исаковский с учительницей Горанской Е.С. 1913 год
Все образование Исаковского - неполный курс гимназии. Из шестого класса он вынужден был уйти по бедности родителей, не имевших возможности оплачивать его обучение. Но уже в 1914 году в газете «Русь» появилось первое его стихотворение. После Октябрьской революции Исаковский был избран секретарем Ельнинского волостного совета. В 1918 году вступил в ВКП(б), с 1919 года начал редактировать городскую газету. В 1921 году переехал в Смоленск, работал там редактором отдела областной газеты «Рабочий путь». В том же году выпустил сразу три небольших книжки стихов «По ступеням времени», «Взлеты», «Четыреста миллионов». Однако началом своей литературной деятельности Исаковский считал 1924 год, когда появились в печати его стихи «Подпаски» и «Родное».
В газете «Рабочий путь» Исаковский проработал десять лет. «Мягкий его юмор переставал быть мягким, - вспоминал журналист А. Македонов, - когда Михаил Васильевич сталкивался с тем, что он считал наиболее непростительным, - а именно с фальшью, с проявлениями бесчеловечности, казенщины. Вот характерный эпизод, который недавно вспомнила смоленская исследовательница Л. Шурыгина. Молодой поэт А. Плешков, игравший видную роль в литературной группе при «Юном товарище», уже успевший напечатать книгу стихов под характерным названием «Солнечные будни» в издании Ярцевского укома ВЛКСМ, опубликовал стихотворение «Любовь комсомольца», в своем роде типичное для большого косяка стихов того времени - и не только в Смоленске.
В стихотворении уже были приметы квази-конкретного изображения психологии комсомольца и его нового отношения к традиционным человеческим чувствам. «Помню, как-то шел я из укома, поручили доклад по материалам Роста. Встретилась совсем незнакомая, а улыбнулась тепло и просто». Дальше кратко «излагается» ход весьма быстрой «любви комсомольца», которая столь же быстро кончается («Тем и кончилась моя любовь»), ибо «...я из тех, у которых иная сноровка, больше женщин любит из нас любой книгу, труд и винтовку». И вот это стихотворение вызвало быстрый отклик - стихотворение Исаковского, опубликованное в том же «Юном товарище» 10 апреля 1926 г.; оно не включалось Исаковским в его сборники, но настолько характерно для его личности, что позволю процитировать несколько отрывков. «Вы, Плешков, читателей надули, поместив подобные стихи, не стихи, а шаткие ходули, образец ненужной чепухи...
Верю я, что встретились вы просто, взгляд ее метнулся огоньком, но при чем же, но при чем тут Роста, но при чем же здесь ячейка и УКОМ.. Дальше вы попали в переброску, вы подняли выше паруса и, как выкуренную папироску, позабыли девичьи глаза... На прощание тряхнув кудрями, взяли вы надтреснутый мотив - «Я любить могу лишь по программе, мне грустить нельзя без директив. Разве можно уезжать влюбленным Это же мещанские тиски». От такого нудного шаблона ваш читатель сдохнет от тоски... Все у вас неискренне и голо, лишь водичка сладкая, не кровь. Зря вы, зря в программу комсомола уложить пытаетесь любовь...»
А.Гитович, М.Исаковский, В.Смолин. Смоленск. 1927 год
«Доберусь в Смоленск, - записывал в дневнике (октябрь, 1927) Твардовский. - Вот приеду... Редакция «Рабочего пути»... Низкие и темные комнаты ее мне как-то нравятся. Там висит особый «редакторский» запах, запах чернил, бумаги, трескотня печатных машинок. И самое главное, добрые, улыбающиеся сквозь очки глаза Исаковского. Он наклоняется над столиком (так как он очень длинен, то мне кажется, он, сидя на одной стороне стола, может, перегнувшись, достать рукой пол на другой стороне), пишет, замарывает листки, печатанные на машинке...»
Самому Исаковскому, впрочем, работа в редакции вовсе не казалась столь романтичной. «Недоволен я новым редактором, - писал он своему другу С. Памфилову. - По отношению ко мне он уже успел дважды применить «экономическую репрессию». Последнюю на днях. Я, как член правления РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей), был на пленуме почти неделю, и редактор отдал приказ, чтобы с меня за эту неделю удержали жалованье, так как я якобы ездил по своему желанию и вообще редакция к этому РАППу непричастна. Я человек мирный и скандалить не люблю, но я с большим удовольствием уйду из редакции, если Литфонд удовлетворит мое заявление... Такие же репрессии и по отношению к литстранице. Она изгнана, хотя формально редактор за литстраницу, но фактически бракует лучшие произведения наших авторов, в том числе и мои... В общем, атмосфера работы нездоровая и нехорошая...»
М.Исаковский, С.Маршак, А.Твардовский
В 1927 году вышла в Москве книга стихов Исаковского «Провода в соломе». Книгу незамедлительно подверг разгрому известный критик А. Лежнев, однако за молодого поэта вступился М. Горький. «Михаил Исаковский, - написал он, - не деревенский, а тот новый человек, который знает, что город и деревня - две силы, которые отдельно одна от другой существовать не могут, и знает, что для них пришла пора слиться в одну необоримую творческую силу...»
В 1930 году был издан сборник стихов «Провинция», в 1931 году - «Мастера земли». Получившего известность поэта перевели в Москву редактором журнала «Колхозник». Исаковский, несомненно, сильно гордился этой своей приобщенностью к литературной жизни, причастностью к общему «промфинплану» страны. Сборник «Вдоль да по дороге, вдоль да по Казанке», вышедший в Смоленске в 1934 году, поэт даже сопроводил специальным пояснением «Эта книга сложилась в результате повседневного участия в работе газеты политотдела Московско-Казанской железной дороги «Железнодорожный пролетарий», на страницах которой и печатались собранные здесь стихи...»
Александр Гитович, Александр Твардовский, Михаил Исаковский. 1929 год
Московская жизнь на первых порах была не легкой и мало чем радовала поэта. «Собрал я посылку (продуктовую), - писал он дочери, - и понес на почту. И вот не хватило мне трех копеек, чтобы отослать посылку. Пошел я назад на Извозную улицу, где жил в то время. Занял у соседки десять копеек. И что бы мне занять хотя бы рубль, чтобы хватило на трамвай. А то опять тащился пешком, а почта была далеко...» Настоящая известность, а с нею относительное материальное благополучие пришли к поэту, когда по всей стране запели его песни - «Дан приказ ему - на запад, ей - в другую сторону», «Провожание», «И кто его знает», наконец, знаменитую «Катюшу».
«К сожалению, - вспоминал друг поэта А. Рыжиков, - о причинах, побудивших написать стихотворение «Катюша», Михаил Васильевич ничего не рассказал при жизни. Но он довольно подробно рассказал о том, как создавал его. Первые две строчки «Катюши» были написаны в самом начале 1938 года. Но дальше работа застопорилась. Поэт не знал, что же дальше делать с Катюшей, которую он заставил выйти на «высокий берег на крутой» и запеть песню. И он отложил стихи. Весною в редакции газета «Правда» поэт впервые встретился с композитором Матвеем Исааковичем Блантером. Композитор сразу же стал выспрашивать у Исаковского, нет ли у него каких-либо стихов, на которые можно было бы написать музыку.
Деятель Коммунистической партии Франции Марсель Кашен с женой в гостях у советских писателей.
Михаил Васильевич вспомнил про начатую «Катюшу» и передал ее Блантеру. Скоро он забыл об этом, не веря, что из его незаконченных стихов может что-либо получиться. По-другому отнесся к незаконченным стихам композитор, и летом, встретившись с Михаилом Васильевичем, сказал, что музыку «Катюши» он написал, что песня вроде бы получилась, но необходимо дописать слова. Вскоре текст «Катюши» был закончен Исаковским, и песня начала свое шествие...»
Годы Отечественной войны Исаковский провел в эвакуации в Чистополе. В этом небольшом городке он написал знаменитые песни «В прифронтовом лесу», «Ой, туманы мои, растуманы», «Огонек», «Где ж вы, где ж вы, очи карие», «Лучше нету того цвету», которые в 1943 году были удостоены Сталинской премии. «Вообще поэтом-песенником, как меня теперь называют, я сделался случайно, - рассказывал позже поэт студентам Литературного института. - Дело было так. Кажется, в 1935 году я пошел в кино в Москве. Киножурнал был посвящен художественной самодеятельности колхозов.
Вышел хор, и я услышал, что поют на знакомые мне слова. Я узнал свое стихотворение «Вдоль деревни». Оказалось, что Хор имени Пятницкого взял это стихотворение из школьной хрестоматии и положил на музыку. Затем песня пришла в деревню, где ее запели. Позже я встретился с руководителем хора. Он меня попросил дать ему еще что-нибудь. Я предложил ему стихотворение, которое стало потом песней, - «Дайте в руки мне гармонь, золотые планки». А вскоре появилась моя песня «И кто его знает». Так началась, если можно так выразиться, моя песенная карьера...»
«С берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист, старинный вальс «Осений сон» играет гармонист... Вздыхают, жалуясь, басы, и, словно в забытьи, сидят и слушают бойцы - товарищи мои...»
Н. Тихонов, С. Щипачев, А. Толстой, А. Твардовский, М. Исаковский, А. Сурков. Москва. 1944 год.
Песни Исаковского действительно пели все. «Знаешь, Лена, - писал он при этом дочери в марте 1947 года, - мне иногда бывает так трудно, что и выразить нельзя. Многие почему-то считают, что я все могу, что для меня все открыто. Поэтому и родственники и не родственники, и знакомые и незнакомые считают своим долгом обратиться ко мне. Все просят той или иной помощи. И я даже понимаю это - потому что время сейчас трудное, но все же никому не приходит в голову, что, может быть, мне и самому трудно. Это никого не интересует, и это бывает обидно. А у меня действительно много огорчений и забот. Я дошел до такого состояния, что работать уже не могу, работаю очень мало. Всю зиму тяжело больна Лидия Ивановна (жена). Пришел из армии мой старший брат Нил, которому некуда деваться (дом его разрушен немцами, жена убита). А мне его тоже девать некуда. В то же время и махнуть на него рукой нельзя. Надо что-то предпринимать. Таких и им подобных вещей очень много, чересчур уж много. Я пишу тебе об этом потому, что, как говорится, очень уж наболело и хочется высказаться. Но ты ни в коем случае не принимай это на свой счет. Ты - это совсем особое дело, ты моя дочка...»
«Исаковский писал очень немного - всего лишь несколько песенных стихотворений в год, - вспоминал Евгений Долматовский. - Он не изводил кипы бумаги, не сжигал черновики, не заламывал руки (так любят изображать творческий процесс на экране). Сложная болезнь глаз отягощала часы, проводимые им за письменным столом. Может быть, поэтому он обтачивал каждую строчку и все стихотворение устно, а точнее - в уме, решал сначала стихотворение, как сложную задачу. Известно, что решенную задачу записать совсем нетрудно, важно решить. Вынашивая стихи, Исаковский никогда не заставлял себя и не понукал, не ставил себе сроков и не любил, когда его ограничивали во времени. Известно, например, что специально для фильма он писал стихи лишь однажды - когда с И. Пырьевым и с И. Дунаевским работал над «Кубанскими казаками». К нему пришла редкая удача - две песни из фильма стали всенародно известными и любимыми, да и третья прозвучала звонко. Последующая критика, осуждение и забвение картины не коснулось песен. Еще и ныне в связи с песнями «Ой, цветет калина...» и «Каким ты был, таким остался...» вспоминают картину «Кубанские казаки» добрым словом и ради песен готовы все простить сценаристу и режиссеру...»
В послевоенные годы Исаковский занялся переводом стихотворений с белорусского, украинского языков. «Жизнь его не была безоблачной, несмотря на большое общественное признание, Сталинские премии и все прочее, - писал его давний друг А. Македонов. - Не говоря уже о растущей болезни, о пережитой тяжелой личной утрате, и в литературных делах все не так уж было хорошо. Ведь нашлась в 1948 году целая группа людей, которая выдвигала необоснованные обвинения по поводу стихотворения «Летят перелетные птицы», и только решительное заступничество Фадеева прекратило эти обвинения. И еще больший «иск» был предъявлен некоторыми критиками по поводу стихотворения «Враги сожгли родную хату». Один из критиков писал «Несбывшиеся надежды» воина-победителя искажают облик советского человека, замыкают его в мирок личных утрат и переживаний». Исаковскому пришлось в специальной статье ему отвечать. Стихотворение, однако, долго не включалось в сборники стихов Исаковского...»
Калинин М.И. с группой советских писателей, награждённых орденами
«Он только несколько минут говорил о своем здоровье, - писал далее Македонов. - Но все же сказал, с деловой простотой и краткостью, что писать ему стало очень трудно. Трудно в смысле самой техники процесса писания, ибо всю жизнь он привык писать от руки первоначальный текст стихотворения и затем его пересматривать, доделывать. Сейчас же болезнь глаз настолько усилилась, что он уже не видит написанного им самим, а как-нибудь иначе работать над стихотворением ему, в его возрасте, привыкать уже очень тяжело. Позже он сам (или его жена, уже не помню) рассказал мне (через несколько лет), что в конце концов он стал писать фломастером, крупными буквами, и так в какой-то мере приспособился...» Композитор Н. Новиков привез из ГДР специально изготовленные для Исаковского большие, тяжелые очки, больше напоминавшие бинокль. Пользоваться ими было нелегко (во всех смыслах), но Исаковский только разводил руками «А что еще придумаешь, если у меня такие глаза»
«Свои стихи, - писал Исаковский, - особенно те, которые нравятся мне самому (а таких не столь уж много), я условно разделяю на три категории - по способу их написания. Первая категория - это стихи, которые написаны сразу. Ну, не буквально сразу, а в более или менее короткое время. Скажем, захотелось написать стихи на такую-то тему, выразить в них такую-то мысль. Я начинаю писать, и замысел, возникший в голове, как бы сам собой начинает обрастать нужными словами, образами, метафорами, сравнениями и всем, что включает в себя всякое хорошее стихотворение.
И хотя в подобных случаях приходится неоднократно переделывать «зазвучавшие» в голове строки, заменять одни слова другими и тому подобное, работа идет все же быстро, поскольку все элементы стихотворения уже есть, надо лишь умело разместить их, поставив каждый из них на свое место. А где это «свое место» - поэт должен чувствовать присущим ему внутренним чутьем... Вторая категория - это когда в моем сознании возник лишь сюжет (или, может быть, вернее - костяк) будущего стихотворения; иногда этот сюжет (костяк) чем-то очень меня привлекает и тогда я почти ощущаю, какими словами следует заполнить «территорию» будущего стихотворения, хотя прямо назвать эти слова еще не могу; я чувствую, какими они должны быть по своему характеру, но конкретно их еще не знаю. Такие слова мне предстоит найти, выбрав самые лучшие из тех, что кажутся подходящими. В этом и заключается писание стихотворения, и писание это может занять относительно долгое время - во всяком случае, не день и не два, а значительно больше... Третья категория - это стихи, «выросшие» из одной или нескольких строк, которые вдруг, как бы ни с того ни с сего, пришли в голову. Это тоже обычно бывают такие строчки, которые чем-то очень нравятся.
Михаил Исаковский и Юрий Гагарин
Их непременно хочется видеть в стихотворении, хотя само стихотворение не только еще не написано, но и не начато, и еще неизвестно, где будут стоять эти внезапно «зазвеневшие» строки - в начале стихотворения, в конце его или в середине. И ощущение бывает такое, что они - эти строки - будут играть в стихотворении значительную роль, а часто ими определяется и весь характер стихотворения его поэтический смысл, его тон, его словарь, его композиция...»
Впрочем, не теории, конечно, вызывают к жизни истинные стихи. Мало в русской поэзии строк, столь пронзительных, как у Исаковского. Его стихи можно приводить только целиком, не разрывая их на цитаты.
«Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, кому нести печаль свою.. Пошел солдат в глубоком горе на перекресток двух дорог, нашел солдат в широком поле травой заросший бугорок... Стоит солдат - и словно комья застряли в горле у него. Сказал солдат «Встречай, Прасковья, героя - мужа своего, готовь для гостя угощенье, накрой в избе широкий стол, - свой день, свой праздник возвращенья к тебе я праздновать пришел...» Никто солдату не ответил, никто его не повстречал, и только теплый летний ветер траву могильную качал...
Вздохнул солдат, ремень поправил, раскрыл мешок походный свой, бутылку горькую поставил на серый камень гробовой... «Не осуждай меня, Прасковья, что я пришел к тебе такой хотел я выпить за здоровье, а должен пить за упокой. Сойдутся вновь друзья, подружки, но не сойтись вовеки нам...» И пил солдат из медной кружки вино с печалью пополам... Он пил - солдат, слуга народа, - и с болью в сердце говорил «Я шел к тебе четыре года, я три державы покорил...» Хмелел солдат, слеза катилась, слеза несбывшихся надежд, и на груди его светилась медаль за город Будапешт...»
«Михаил Васильевич был человеком высокоорганизованным и дисциплинированным, - вспоминала жена поэта. - Его рабочий день был расписан по часам. В девять часов утра он начинал с беглого просмотра газет и утренней почты, с тем, чтобы вечером заняться этим не спеша. Вечером я читала ему журналы, книги. Старая наша квартира была темной и шумной. Днем и вечером Михаил Васильевич работал с электрическим светом. Стол освещала настольная стосвечовая лампа под голубовато-зеленым абажуром, с потолка светила люстра в триста ватт. От напряженной работы его мучили головные боли, уставали глаза. Зрение у него было слабым с детства, но он никогда не щурился. Глаза - карие, чистые, ясные, взгляд всегда внимательный, веселый. С четырнадцати лет он носил очки. Первые его очки были в двенадцать диоптрий. У него была прогрессирующая близорукость. Были неоднократные кровоизлияния в сетчатку глаз, но живыми островками сетчатки он видел, много читал, работал, вел огромную переписку с читателями, с начинающими поэтами, которые присылали ему свои объемистые сочинения. Вел также большую депутатскую переписку.
Кому-то надо было выхлопотать пенсию, кого-то определить в дом для престарелых, просить Верховный Суд о пересмотре судимости, помочь в розыске отца, скрывающегося от алиментов. Да мало ли с какими просьбами обращались к нему как к депутату и просто как к известному писателю! Бывали письма и такие прислали слезное письмо достать «спасительное» лекарство. Я объехала все столичные аптеки, аптекоуправление, достала нужное лекарство. Михаил Васильевич сам его упаковал, сам отнес на почту и попросил как можно скорее доставить лекарство в Красноярск, а через некоторое время получил письмо - лекарство не нужно, пришлите песен, тех, что сейчас поют в Москве. Обязательность и отзывчивость иногда кончалась огорчениями...
Михаил Васильевич был депутатом Верховного Совета РСФСР четырех созывов. Он часто выезжал по депутатским делам на родную Смоленщину. Родина высоко оценила писательский труд Исаковского. За литературную работу он был награжден четырьмя орденами Ленина и Золотой медалью «Серп и молот» Героя Социалистического Труда, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», а так же был лауреатом двух Государственных премий первой степени...»
Умер М.В. Исаковский в Москве.
Могила Михаила Исаковского на Новодевичьем кладбище в Москве
Источник: www.tonnel.ru
tunnel.ru
Михаил Васильевич Исаковский пришел в советскую литературу в середине двадцатых годов. Одно из первых его стихотворений, опубликованное в «Правде», обратило на себя внимание А. М. Горького, оценившего в Исаковском прежде всего народную яркость его таланта. Сила стихов и песен Исаковского в их правдивости, выраженной с простотою, доступной только высокому мастерству. Исаковский настойчиво ищет и находит слова, созвучные мыслям и чувствам множества людей.Белинский писал: «Имя гения — миллион, потому что в груди своей носит он страдания, радости, надежды и стремления миллионов». Как современны эти слова! Их можно полностью отнести к творчеству Михаила Исаковского, ска¬завшего:
От Ленина право на жизнь получили Все тысячи тысяч таких же, как я.
Поэт не выделяет себя из числа «всех тысячи тысяч», он вместе с ними радуется «праву на жизнь», возможности созидания для всех и для себя жизни справедливой и счаст¬ливой, предвозвещенной Лениным. Я помню, с каким восторгом была встречена одна из первых песен Исаковского, созданная в содружестве с композитором В. Захаровым:
Вдоль деревня, от избы и до избыЗашагали торопливые столбы.Загудели, заиграли провода, — Мы такого не видали никогда...
Вот она, новая жизнь! Вот оно, начало преображения стороны родимой, начало большого потока звонких песен о ней!..Завидна судьба самобытной поэзии Исаковского! Песни его всегда находили быстрое и достойное музыкальное во¬площение. Они подхватывались без промедления «тысячами тысяч» людей в деревне и в городе. В этих песнях покоряет их патриотическая гражданственность и лирическая задушевность, их отзывчивость на все, чем живет родная страна:
Надежды свои и желаньяСвязал я навеки с тобой, С твоею суровой и ясной, С твоею завидной судьбой.
Далеко светит «золотой огонек» песен Михаила Исаковского: его легендарная «Катюша» (музыка М. Блантера) давно уже звучит на всей планете.Я не сомневаюсь, что советским людям доставит удовольствие услышать стихи М. В. Исаковского в его исполнении и некоторые песни, созданные на его стихи. Александр Жаров
teatr.audio
Как уникальный поэт, в своих стихах Михаил Исаковский умел передать пределы человечного бытия – безмерную горесть потерь, пропасть отчаяния, радость побед. В стихах о войне Михаила Исаковского много бессмертного, вечного, нетленного…
Для творчества М.Исаковский не жалел ни времени, ни сил.
«Перед боем»У выжженной врагами деревушки,Где только трубы чёрные торчат,Как смертный суд, стоят литые пушки,Хотя они пока ещё молчат.
Но час придёт, но этот час настанет,И враг падёт в смятенье и тоске,Когда они над грозным полем браниЗаговорят на русском языке.
К стихотворному жанру Михаил Исаковский пристрастился рано. Строки послушно начали соединяться в нечто целое, когда молодому поэту было всего двенадцать лет. Впервые перед широкой аудиторией М.Исаковский выступил в стенах школы: учительница, зная о поэтических способностях мальчика, попросила его прочесть что-нибудь «из своих сочинений». Стартом своей серьёзной поэтической деятельности поэт называет 1924 год.
«Вечная слава»Вечная слава и вечная памятьПавшим в жестоком бою!Бились отважно и стойко с врагамиВы за Отчизну свою.
Верные Долгу, себя на щадилиРади победы её.Чтобы жила она в славе и силе,Отдали сердце своё;
Отдали жизнь, чтоб лихая недоляК нам никогда не пришла,Чтоб на земле, что любили до боли,Каждая ветка цвела.
Пусть же проходят за годами годы,Вас не забудет страна:Свято и ревностно память народаВаши хранит имена.
Бились отважно и стойко с врагамиВы за отчизну свою.Вечная слава и вечная памятьПавшим в жестоком бою.
Во время Великой Отечественной войны из-под пера М.Исаковского вышло немало стихов. Было издано несколько стихотворных сборников. Высокие ордена и медали, Государственная премия – власти высоко оценили труд любимого миллионами поэта.
«Ласточка»Еще и артиллерия гремелаИ мины рвались на краю села,А ласточка уже взялась за делоИ, хлопоча, гнездо себе свила.
И люди выходили из укрытийНавстречу дню большому своему,И люди говорили: «Посмотрите,Хоть и мала, а знает – что к чему».1944
detskiychas.ru
С берез - неслышен, невесом -Слетает желтый лист.Старинный вальс "Осенний сон"Играет гармонист.Вздыхают, жалуясь, басы,И, словно в забытьи,Сидят и слушают бойцы,Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днемХодили мы на круг,Под этот вальс в краю родномЛюбили мы подруг.Под этот вальс ловили мыОчей любимых свет.Под этот вальс грустили мы,Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучалВ лесу прифронтовом,И каждый слушал и молчалО чем-то дорогом.И каждый думал о своей,Припомнив ту весну,И каждый знал: дорога к нейВедет через войну.
Пусть свет и радость прежних встречНам светят в трудный час,А коль придется в землю лечь,Так это ж только раз.Но пусть и смерть в огне, в дымуБойца не устрашит,И что положено кому -Пусть каждый совершит.
Так что ж, друзья, коль наш черед, -Да будет сталь крепка!Пусть наше сердце не замрет,Не задрожит рука.Настал черед, пришла пора.Идем, друзья, идем!За все, чем жили мы вчера,За все, что завтра ждем!
С берез - неслышен, невесом, -Слетает желтый лист.Старинный вальс "Осенний сон"Играет гармонист.Вздыхают, жалуясь, басы,И, словно в забытьи,Сидят и слушают бойцы,Товарищи мои.Михаил Исаковский
КатюшаРасцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Выходила на берег Катюша,На высокий берег, на крутой.
Выходила, песню заводилаПро степного сизого орла,Про того, которого любила,Про того, чьи письма берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья,Ты лети за ясным солнцем вследИ бойцу на дальнем пограничьеОт Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую,Пусть услышит, как она поет,Пусть он землю сбережет родную,А любовь Катюша сбережет.
Расцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Выходила на берег Катюша,На высокий берег, на крутой.Михаил Исаковский
Ныне всякий труд почетен,Где какой ни есть.Человеку по работеВоздается честь.Михаил Исаковский
Русской женщинеДа разве об этом расскажешь -В какие ты годы жила!Какая безмерная тяжестьНа женские плечи легла!..
В то утро простился с тобоюТвой муж, или брат, или сын,И ты со своею судьбоюОсталась один на один.
Один на один со слезами,С несжатыми в поле хлебамиТы встретила эту войну.И все - без конца и без счета -Печали, труды и заботыПришлись на тебя на одну.
Одной тебе - волей-неволей,А надо повсюду поспеть;Одна ты и дома и в поле,Одной тебе плакать и петь.
А тучи свисают все ниже,А громы грохочут все ближе,Все чаще недобрая весть.И ты перед всею страною, И ты перед всею войноюСказалась - какая ты есть.
Ты шла, затаив свое горе,Суровым путем трудовым.Весь фронт, что от моря до моря,Кормила ты хлебом своим.
В холодные зимы, в метели,У той у далекой чертыСолдат согревали шинели,Что сшила заботливо ты.
Бросалися в грохоте, в дымеСоветские воины в бой,И рушились вражьи твердыниОт бомб, начиненных тобой.
За все ты бралася без страха,И, как в поговорке какой,Была ты и пряхой и ткахой,Умела - иглой и пилой.
Рубила, возила, копала, -Да разве же все перечтешь?А в письмах на фронт уверяла,Что будто отлично живешь.
Бойцы твои письма читали,И там, на переднем краю,Они хорошо понималиСвятую неправду твою.
И воин, идущий на битвуИ встретить готовый ее,Как клятву, шептал, как молитву,Далекое имя твое...Михаил Исаковский
www.wisdomcode.info
Есть во Всходском районе деревня такая,Где над речкой крушина цвела,Где гармонь, на гулянье девчат закликая,Вдоль по берегу вечером шла;Где в полях поднималися дружные всходы.По оврагам журчали ручьи,Где на ясные зори, на тихие водыПрилетали весной соловьи…
Есть во Всходском районе деревня такая.Где оставил я детство свое.И, куда б я ни шел, мне звучал, не смолкая,Теплый, ласковый голос ее.И не раз мое сердце туда порывалось -В золотые ее вечера…
Ничего от деревни моей не осталось,Ничего - ни кола, ни двора.Оплели ее немцы колючкою ржавой,Чтобы жить и дышать не могла,И во имя разбойной фашистской державыПодожгли и спалили дотла.
Все растерзано, смято, разбито, разрыто,И неведомо сколько недель -Одинокий и скорбный, людьми позабытыйНад колодцем скрипел журавель.Опаленный пожаром, взывал он о местиЗа великие муки земли,За людей, что палач растоптал, обесчестил,Что до срока в могилу легли.
И сурово земля оскорбленная мстилаДушегубу - врагу своему:За два года она не дала, не взрастилаНи единой былинки ему.Никакой, даже самой жестокой, угрозойВраг добиться не мог ничего,Лишь могильных крестов из смоленской березыНе жалела земля для него.Получил он сполна, что другим напророчил -Бесноватый фашистский пророк! -И росли, и росли эти мертвые рощиУ больших и у малых дорог.И пришла, наступила такая година -Покатилась чумная орда!..Ты навеки свободна, родная краина, -Черный день не вернется сюда.Стихли зарева, смолкли раскаты орудий,Чист и ясен вдали небосклон.И впервые на свет выбираются люди, -Кончен тяжкий, кровавый полон!И, сверкая на солнце, в разливе широком,Льется тихо и плавно Угра,И погонщики гонят стада по дорогам,И на стройку спешат мастера.На родных пепелищах - с утра до заката -Топоры неумолчно стучат,И, поднявшись над пеплом, сосновые хаты,Словно колокол медный, звучат.Вон уже воробьи примостились на крыше,Вон из труб показались дымки… -Ничего… уж теперь поживем мы, подышим,Не спеша говорят старики.
Расправляйся ж и крепни, сторонка родная,Беспечально и вольно живи!Пусть опять, словно песня большая-большая,Поднимаются всходы твои;Пусть добром наполняется каждая хатаПусть бушуют сады над УгройИ на берег высокий выходят девчатаНа свиданье вечерней порой.Все, что было с тобою, - пусть в сон обернетсяИ твои не туманит глаза.Пусть отныне твоей головы не коснетсяНикогда никакая гроза!
1943
profilib.org
|
|
|
|
|
|
