Замарашка
Из кухни, где я девочкой жила,
Меня позвали в пышные хоромы.
Я фартучек застиранный сняла
И на порог ступила незнакомый.
Мне драгоценных кукол принесли:
«Играй, – сказали, – мы пока не тронем…»
Меж кукол были даже короли
В бумажной, но сверкающей короне!
Я незаметно увлеклась игрой.
Король?..
Полцарства за любовь сулил он.
Но юный принц казался мне порой
Совсем живым – так я его любила!
На короля не подняла я глаз,
А принц мне о любви шептал невнятно…
Но пробил час.
Конечно – пробил час,
И мне сказали: «Всё верни обратно».
Была на кухне темнота и тишь,
Лишь в печке перемигивались угли,
Под полом, осмелев, шуршала мышь,
А на полу устало спали слуги.
Я плакала. Мне было не до сна.
Казалась непосильной мне кручина…
Но помогла бессонная луна.
Сказала: «Встань и наколи лучину.
Трудись весь день не покладая рук,
А после, средь молчания ночного,
Я научу
привычный мир вокруг
Преображать волшебной силой слова».
Тот добрый дар спасал меня не раз,
Вдруг облекая властью непонятной…
Но пробил час!
Конечно, пробил час,
И жизнь сказала: «Всё верни обратно».
На кухне снова темнота и тишь,
Лишь в печке тускло догорают угли.
Забота осмелела, словно мышь,
И спят слова, усталые, как слуги…
Но и сейчас есть радость у меня,
Скупая радость, если мне случится
Озябшему дать место у огня,
А голоден –
и хлебом поделиться.
1966
45parallel.net
Я обратила внимание, что на страницу "редкие стихи" довольно часто заходят по запросу: "стихотворения Елизаветы Стюарт"Мне очень нравится эта поэтесса. И я с удовольствием помещаю еще несколько ее стихотворений.
***
Пока горит в моем окошке свет,
Спешите забежать на перепутье!
Поверьте слову – жизнь с людьми не шутит,
–Посмотрите, а света больше нет.
Чужая шторка за окном видна,
Чужие руки опустили штору.
И вспыхнет свет, – но не для вас,
которых,
Так ждали у вчерашнего окна.
***
Любовь крылата. Видит бог, крылата.Но если в прах, но если в грязь она, — Невосполнима для двоих утрата,Непоправима общая вина.
***
С моей далекой ледяной орбиты
ты даже и не виден средь людей.
И все-таки не думай, что забыты
слова и чувства тех далеких дней.
Еще горят торжественно закаты
над тихо засыпающей рекой,
еще хранятся бережно и свято
листки, твоей написаны рукой.
Еще и сердце иногда томится
земной тоской, хоть звезды за плечом.
Но я в пути. Ничто не повторится.
А ты живи.
Не помни ни о чем.
*** Ветер одиноких дорог
А я всю жизнь тебя любила.Тебя любила. Одного.Лишь на земле не находилаНигде подобья твоего.
И даже тот, кому я дочкуКогда-то родила на свет,Был, как предчувствие, как строчка,Которой продолженья нет...
Простите все, кому казалось,Что я на счастье вручена,Кому в душе не отзываласьМоя беззвучная струна.
Лишь на твоё прикосновеньеОна откликнуться могла,Но встреча, даже на мгновеньеДана судьбою не была.
Я думаю - на белом светеИ ты, наверно, одинок,Седую прядь откинул ветерТех нескрестившихся дорог.
А я всю жизнь тебя любила,Тебя любила. Одного.Лишь на земле не находилаНигде подобья твоего.
***
Вспоминайте меня, Когда больше не будет меня. Мне при жизни, поверьте, Ни славы, ни денег не надо. Но когда я уйду, Как уходит пора листопада, Я прошу - Вспоминайте меня…
... На заречном лугу
тонкий месяц заснул на стогу.
рыба сонно плеснула.
Звезда отдаленно блеснула.
и, укрывшись туманом,
река потаенно вздохнула.
И костер загорелся на темном ее берегу...
Пусть в душе защемит
От мерцанья ночного огня.
Пусть любовь и печаль
На мгновение в вас встрепенутся…
Может быть, только так
И смогу я на землю вернуться.
Вспоминайте меня.
Я прошу – вспоминайте меня!
***
За все спасибо, добрый друг.За то, что был ты вправду другом…За то что мне любовь твояБыла порой нужнее хлеба...За то, что выдумала яТебя таким, каким ты не был.
***
Вернуться к тебе — отряхнутьсяОт лиха, от зла, от беды.Вернуться к тебе — исцелиться,Вернуться к тебе — утолиться,Вернуться к тебе — как напиться...Вернуться к тебе — как коснутьсяВсего, к чему нужно вернуться!Так значит — мне нужно вернуться!Да сбудется это. Аминь.
***
Я научилась не любить, не помнить,
Уже могла не окликать, не верить.
Но как то ночью из притихших комнат
Вдруг в прошлое мое открылись двери.
Косила молния горячим глазом,
Тропинка возникала полевая…
И зачеркнул мои запреты разом
Внезапный ливень, клумбы поливая.
Когда ж табак, цветущий ароматом
Мне подтвердил, что это счастье было!-
Я медленно перелистала даты
И двери приоткрытые закрыла.
Гроза прошла…
czenarii.ru
Я услышала, как советская актриса Инна Владимировна Макарова читает стихи поэтессы Елизаветы Стюарт.
Понравилось.
Елизавета Константиновна Стюарт — поэт, переводчик, публицист
28 09 1906 — 03 02 1984
Елизавета Стюарт родилась в Томске. В Новосибирске жила с 1932 года до конца жизни.
Принимала большое участие в литературной жизни Новосибирска, помогала молодым талантам, отличалась независимой общественной позицией
Чужой не завидую славе,
Читая чужие стихи,
Но знаю я добрую зависть
К искусству добротной строки.
Мне любо мгновение это,
Когда, утолиться спеша,
В волненье другого поэта
Моя заглядится душа.
Как будто в колючую вьюгу
Жилища я вижу огонь,
Как будто бы лучшему другу
Я руку кладу на ладонь.
И чувствам становится тесно,
И дали сияют светло,
А в сердце ответная песня
Уже расправляет крыло.
ВЫСОКИЙ ДОЖДЬ
Высокий дождь — от неба до земли —
Стоял в окне, стараясь объясниться.
Была весна. Подснежники цвели.
Была весна —
и он не мог не литься!
Он землю с небом связывать привык,
Он всё вмещал — людей, дома и зелень,
Он знал свой первый и последний миг
И понимал свои простые цели.
Всё лишнее он зачеркнуть спешил,
Лишь главного желая в день весенний:
Он землю влагой досыта поил,
Даря себя для будущих свершений.
Он знал, что по себе оставит след,
Но не хотел ни славы, ни богатства…
И всё, что мне мутило белый свет,
Вдруг показалось просто святотатством:
Сомнения, земных забот печаль,
И горечь знанья, и незнанья горечь…
Но было жаль,
но было очень жаль,
Что мне с его прозрачностью не спорить…
А он весь день стоял в моём окне
И, помогая развернуться листьям,
Не мог понять, что недоступно мне
Его космическое бескорыстье!..
1957 г.
………………………………………………………….
Бывает — рощи, золотые словно,
А на заре — в холодном серебре,
Но, как весной, опять цветет шиповник,
Опять цветет шиповник в сентябре!
Пусть те цветы бесплодны и напрасны,
Пусть их морозы первые убьют, —
Они прекрасны! Так они прекрасны,
Что пусть цветут, пусть в сентябре цветут!
Есть женщины, что, выдав замуж дочку,
Полны и сами строгой красоты,
Какой-то хрупкой прелести, точь-в-точь, как
Вот эти запоздалые цветы.
Кто скажет им: та красота напрасна,
Её погубит иней на заре…
Они прекрасны! Так они прекрасны,
Что пусть цветет шиповник в сентябре!..
………………………………………………………………………
Опасаться не нужно
Зим холодных и вьюжных,
Солнца летнего ярости,
Наступающей старости.
Бойся ханжеской речи,
Да с предательством встречи,
Да братанья с тоскою,
Да желанья покоя.
………………………………………………………………….
Любовь бессмертна, помни это.
Умру я — жить ей и тогда,
Пока есть песня у поэта,
А в небе ломкая звезда.
Пока в апреле тополиный
Весна разматывает дождь,
Пока от трели соловьиной
Сердца охватывает дрожь.
………………………………………………………
В душе ни звука, за окном ни звука.
Там, за окном, тяжелые снега.
Но начинает оживать поземка —
Прозрачная, она шуршит негромко,
Кружится балериною Дега.
А ветер загудит, рассвирепев,
И враз помчатся белые виденья.
Увижу я их взлеты и паденья
Под яростный полуночный напев.
Быть может, и душа рванется вслед
Безудержному этому движенью,
И в ней начнутся взлеты и паденья,
Пока она не вырвется на свет!
……………………………………………………………
Бессонница. Твержу стихи на память.
Одно, другое, третье — без конца…
Ночь прижимается к окопной раме
И глаз не сводит с моего лица.
Чего ты хочешь, ночь?
Чего ты хочешь,
Заглядывая в глубину квартир?..
Клокочет мир.
И войны вновь пророча,
Грохочет растревоженный эфир…
Не спится.
Я твержу стихи на память.
Одно…
Другое…
Третье…
Все тесней
Ночь прижимается к оконной раме.
Пугает мраком…
Я не верю ей!
…………………………………………………………..
А вот теперь сразил покой —
Вдруг обернулось слепотой,
И глухотой, и немотой,
Сковало душу мне и тело…
А травы за окном растут,
И дождь порой стучит о крышу,
И с криком ласточки снуют…
А я не вижу! Я не слышу!
art-notes.ru
Поэт, переводчик, публицист Елизавета Константиновна Стюарт (28.09.1906 – 03.02.1984)
родилась в Томске. В Новосибирске жила с 1932 года до конца жизни. Принимала большое участие в литературной жизни Новосибирска, помогала молодым талантам, отличалась независимой общественной позицией.
Памяти Елизаветы Стюарт
Бескорыстье солнечных стихов,
Воздуха, травы, системы света.
Дождь не знает тёмных берегов
Грусти, и великолепно это.
Дождь в окне стоит, связуя нас
С небесами, щедрыми без меры.
И в стихах о бытие рассказ
Открывает душ высоких сферы.
Ибо и стихи, как дождь и свет,
С высотой сердца соединяют –
Чтобы бескорыстье, как сюжет,
В мир входило – для того сияют.
Соль стихосложения
…ибо если стих идёт от высшего начала, то он переливается золотистым цветом откровения.
…ибо что, как не откровение, заключено в словосочетание «космическое бескорыстье» – особенно актуальном в наше, насквозь корыстное, себялюбивое время?
Стихи Елизаветы Стюарт естественны, как аромат цветов, и возвышены, как могучее движение мраморных лестниц, сулящих подъём душе.
Великолепный дождь её прозрачно-серебряными брызгами остаётся во многих душах, добавляя в оные света.
…ибо если стихи не работают в таком плане – зачем нужны они?
Да, никакие стихи никогда никого не удержали от кровопролития, не воспрепятствовали мерзостям, творимым людьми, но и многим, многим помогли они в их порывах к свету – индивидуальных, трудных, противоречащих свинцу времён, а коли было бы не так – перестало бы существовать и само стихосложение, ибо в стремлении к свету – его соль.
Александр Балтин
45parallel.net
Елизавета Константиновна Стюарт (1906 – 1984)
Цитируется по: Стюарт Е.К. Полынь и солнце. М. Советский писатель 1979г. 320 с.
Елизавета Константиновна Стюарт — один из старейших мастеров нашей поэзии. Она выпустила более десяти стихотворных сборников — «Одолень-трава», «Я слышу сердцем», «Ночные берёзы» и другие. Е. Стюарт живёт в Новосибирске, но стихи её известны любителям поэзии в разных уголках нашей страны. В книгу «Полынь и солнце» вошло лучшее из написанного поэтессой в разные годы. Включены сюда и новые её стихи. Со страниц книги встаёт судьба нашей современницы — человека мужественного и нежного, прошедшего испытания военной поры, влюблённого в жизнь, чутко воспринимающего прекрасное.
ПУТЬ
СТАРАЯ ФОТОКАРТОЧКА
На старой фотокарточкеДалёких детских летСтоит девчушка в фартучке,Глядит на белый свет.
Пять лет. Дорога начата.Жизнь будет впередиТо матерью, то мачехойБез жалости в груди.
Но в небе солнце ясноеЕщё идёт в зенит.В цвету земля прекрасная,Тропинка вдаль манит.И, как на малом скворушке,Что вылетел впервой,Ерошит ветер пёрышкиНад детской головой…
1973ЗОЛУШКА
Первая, светлая память о детстве —Сад, озарённый сиянием лунным,Сказки, живущие в близком соседствеС маленьким сердцем, поющим, как струны…
Бал во дворце. Из распахнутых оконМедленной музыки слышатся звуки…Золушка, ты ли поправила локон,Сжала в волнении тонкие руки?
Видно, боишься забыть о наказахСтарой колдуньи? И сердце трепещет…«Помни, что ждут за пределами сказокГрубые люди и грубые вещи!
В празднике краткое примешь участье —Скройся, пока волшебство не изменит!..»
…Здесь ли твое ненадёжное счастьеТуфелькой ляжет на лунных ступенях?
Ты не на это ли счастье в надеждеВдруг позабыла, к дворцу приближаясь,Что господам в драгоценной одеждеБудешь ты, Золушка, вечно чужая?
Руки твои от работы в мозолях,Люди и вещи в союзе с тобою,Хрупкий обман этих сказок не воленСтать для тебя постоянной судьбою.
Золушка, здесь ты не будешь счастливой,Людям живым никогда не изменишь.Полночь на башне пробьёт торопливо— В прошлое канут нарядные тени…
Ты от обиды готова заплакать?Нет, не жалей, что расстанешься с ними,Пусть даже платьице будет в заплатах,Пусть даже туфельку принц не поднимет!
Близится срок исполненья наказовСтарой колдуньи. И сердце трепещет…Страшно? Но знай — за пределами сказокДобрые люди и добрые вещи!
ЁЛКА
Ещё во тьме сарая мёрзнет ёлка,А в доме окна — без привычных штор.И старшие какой-то разговорОт малышей заводят втихомолку.И мир далёкий, неизвестный, взрослыйСтановится в такие вечераШуршанием бумаги папироснойИ звёздной мглой, глядящей со двораВ морозных рассыпающихся блёстках,И тонкою пыльцою золотой,И необычной в доме суетой,Когда на кухне важно пухнет тестоИ где, конечно, маленьким не место!
…Всё ближе праздник. Наконец, он здесь!И дверь к нему распахнута широко:Дробится свет на золотой звезде,И, отражаясь в стёклах тёмных окон,Сверкает ёлка огоньками свеч.По комнате струится воздух жаркий,Висят на ветках яркие подарки,И тайну больше незачем беречь.Стекает смолка по колючим лапам,И парафином пол уже закапан…
И если б даже в эту ночь разбилиИгрушку тут, что больше всех любили,Никто бы не заметил за игрой,Как под ногой хрустят её осколки…
Сегодня праздник: в этот вечер ёлкаОкружена весёлой детворой.
Подходит полночь. Детям спать пора.На славу праздник! Только слишком краток…Но в детских снах за сеткою кроватокОн, может быть, продлится до утра.И девочке сегодня крепко спится.В её ладошках, липких от конфет,Блестит орехов золочёных след,Как пёрышко умчавшейся жар-птицы…
Ночь. На пол падают засохшие иголки.И старый Ёлкич, весь пропахший смолкой,Ведёт с мышами тихий разговор:Он ищет выхода на лунный двор,И городом ночным и приумолкшимУходит он в родимые леса.А лунная из окон полосаЛожится в опустевшем зале на пол:Луна одна видала — Ёлкич плакал,Когда прощался с ёлкой в эту ночьИ торопливо удалялся прочь.
За днями дни уходят без оглядки.Дрожит на ёлке золотая нить…Но праздник невозможно сохранить,Как украшенья ёлочные — в ватке.Что вечно удержать его могло б?..
Раздетой ёлкой, брошенной в сугроб,Приходят будни…
1944—1945
ЧАЙКА
Я помню теплый пасмурный денёк,Зелёный сумрак пригородной дачи,И плеск реки, и берега песок,Что влажною каймою обозначен.
И тишину, которую на мигЛишь в августе случается услышать,А через миг — разноголосый крикСобравшихся на берегу мальчишек.
Им где-то чайку удалось поймать.Ей накрепко они связали крыльяИ звонко принимались хохотать,Когда взлететь рвалась она с усильем…
Я подошла. И тот, что первым былСреди своих вихрастых однолетков,Мне на ладони чайку положилЗа медную согретую монетку.
Клевала чайка руки мне, покаЯ крылья ей спеша не развязала…Внизу плескалась медленно река,И над обрывом тишина стояла.
Ещё не смела пленница понять,Что стала вновь свободной, гордой птицей,И холодно смотрела на меня,Как на врага, не смея шевелиться.
Тогда я руку быстро подняла,Чтоб чайка потеряла равновесье.И ветерок раскрытого крылаСтал для неё свободы первой вестью!
И вот она прижалась, оперласьЖивым, незабываемым движеньемИ от руки моей оторвалась,Сверкнув тугим и плотным опереньем!..
Далёк тот день на тихом берегу,Но если в жизни горевать случится,Я, как надежду, в сердце сберегуВот эту улетающую птицу.
1945
МАУГЛИ
Все в доме спят, и лишь тебе не спится —От книжки ты не отрываешь глаз.И Маугли, страница за страницей,Тебя сопровождает в этот час.
Он с юностью простится в этот вечер,И джунгли он покинет до зари.Ему Багира нежно гладит плечи,А мальчик ей в смятенье говорит:
— Багира, тяжко!.. И томит угроза —Не смерть ли это? Или быть беде?— Нет, Маугли, ты плачешь. Это — слёзы.Они бывают только у людей…
Ты крепко засыпаешь на рассвете,Уже не в силах дрему превозмочь……………………………………………………..Как далеко остались джунгли эти —Перед тобой иной разлуки ночь.
Разлуки ночь… Война с её невзгодой.И окна, словно ряд пустых глазниц.Немое трепетанье небосводаНад вспышками прожекторных зарниц…
В дыму вокзала над продрогшим миромТомилась телеграфная струна.И что-то сердце странно защемило,Когда ты шла по улицам одна.
Та боль пришла, как смутная угроза,—Не смерть ли это? Или быть беде?.. ...«Нет, Маугли, ты плачешь. Это — слёзы.Они бывают только у людей»…
1945
* * *
Теперь крепись. И ни на что не сетуй.Судьба твоя тебе уже видна.Перед тобою путь нелёгкий этот —Ушли в сраженье сверстники. Война…
И ты пойдешь сквозь горький дым пожарищ,Вдохнешь сухой и терпкий запах гари,Людское горе встретится с тобой.И, как своя, беда чужая грянет,И навсегда судьба народа станетТвоей неотвратимою судьбой.
А в час, когда луна стоит в зените,Ты в этот час на горестной землеОстанешься перед лицом событийС тетрадью чистой на твоём столе.И вот тогда вступай в единоборствоСо смертью и нахлынувшей тоской,И пусть надежда, мужество, упорствоСтроку наполнят под твоей рукой.
А сердце, где настойчиво и тонкоСтучится боль — ему уже невмочь,—Уговори, как малого ребенка.Не сможешь ты, сумею я помочь.
Уговори! И сразу посветлеетНочное небо за твоим окном.Я — это ты. Но я тебя сильнее,А в эти ночи мы всегда вдвоём…
И, наконец, спокойно и широкоКоснётся свет развернутых страниц.И вот тогда слова в оживших строкахВдруг встрепенутся, словно стаи птиц.
И в каждой строчке будет луч рассветаПредчувствие победы впереди…
Перед тобою путь нелёгкий этот.Прекрасный путь. Он ждёт тебя — иди!
В СТАРОМ ГОРОДЕ
Как сад запущен— стал ещё тенистей!Как покосился старенький забор…В углу под кучей прошлогодних листьевЛедок зимы не стаял до сих пор.
А день, как в детстве, солнцем весь пронизан,Пока не зноен, но уже горяч.Я знаю, что за этим вот карнизомЛежит закинутый когда-то мяч…
Как детство близко… Как прозрачна память…Мне показалось, что сейчас найдуЯ куклу с безмятежными глазами,Однажды позабытую в саду,И водосток, где ливень пел весёлый…А где же книжка с радостным концом?В ней юноша прошёл моря и долы,Чтоб отыскать волшебное кольцо.
Где ж девочка с каштановой косичкой?Мне никогда не встретиться с тобой…С печальным и тревожным криком птичкаИспуганно вспорхнула над травой…
Мне в прежний мир заказана дорога —В иную даль ведут меня пути.Но я вернулась к этому порогу,Чтоб детства след в густой траве найти.
Я закрываю ветхую калитку,Где старый дом, где сырость под окном,Где в сумраке смородины улиткойСвернулось время под большим листом…
1945
ПОДАРОК
Ю. Магалифу
Игрушка шутливо подарена мне —Кораблик красивый на синей волне.И к пальмам бумажным неведомых странСтремится отважный его капитан.
Матросы на мачтах усердья полны…Во мне оживают далёкие сны —Открытий и странствий забытая страсть…Из нитей натянута тонкая снасть.
Пророчит удачу мне ветер морской,О чём же я плачу, не сладив с тоской?И что я храню в своём сердце сейчас?И что хороню в сотый раз, в сотый раз?
Открытий и странствий забытую страсть?Мечту, над которой утрачена власть?В моря-океаны заказанный путь?Ветра, наполнявшие парусу грудь?..
Все клады на дне засыпают морском.Их медленно там засыпает песком.И волны их прячут в своей глубине…Мне больно, я плачу навзрыд в тишине!
Бумажный кораблик, кораблик смешной,Ну, что же ты сделал сегодня со мной?..
1956
* * *
Быть может, оттого, что ни глоткаМне в молодости счастья не досталось,Та молодость со мною оставалась,Пока я не состарилась. ПокаНе поняла, что счастья и не будет,Которое она одна сулит,Что дали мне иное счастье люди,Не меньшее… Так что же здесь болит?..
1956
ПАРУС ЮНОСТИ
Ты было, детство, рыбкой золотою,Что все желанья выполнить могла.Была ты, юность, дерзкою мечтоюИ парусом развёрнутым была.
Потом над всем прошли дожди стальные,Родное небо занавесил дым.И образ героической РоссииНавек от сердца стал неотделим.
И сделалась надеждой и судьбою,Любовью нерушимою вошлаОна и в счастье, добытое с бою,И в помыслы, и в песни, и в дела.
Я знаю — годы прожиты недаром.И всё-таки чего-то очень жаль,Когда я вижу полный ветром парус,Что уплывает в голубую даль…
1956
В ДОРОГЕ
Шёл поезд перелесками,Кружилась даль в окне,И в сумерки осенниеВзгрустнулось что-то мне.
И ощутимым сделалсяВесь груз прожитых лет,И те друзья припомнились,Которых больше нет.
И показалось — мало яСвершила нужных дел…А за окошком поездаЗнакомый мир летел.
Поля, заводы с трубами,Дымящими в закат…Вдруг вижу я — вдоль выемкиСлова ко мне летят.
Они, белея в сумраке,Спешат меня найти.Их кто-то камнем выложил:«Счастливого пути!»
И разом звёзды ясныеЗажглись в моём окне,И всё, что недоделано,По силам стало мне.
Я поняла, что власти нетСединам и годамИ счёту нет оставшимсяТоварищам-друзьям,
Чей голос в миг усталостиСумел ко мне дойти —И вот желает ласковоСчастливого пути!..
1953
poezosfera.ru
ЧИСТОЕ ЗОЛОТО КАЖДОЙ СТРОКИ (Поэтический мир Елизаветы Стюарт)
Веселым солнечным апрельским днем я поднялся на второй этаж панельной «хрущевки» на улице Нарымской в Новосибирске и с волнением нажал на кнопку звонка. Мне открыли, и я сразу узнал ее, хотя видел до этого только на портретах в поэтических сборниках.
— Почему вдруг молодежная газета? — удивилась она, когда я представился.
Можно было, конечно, сослаться на то, что у нее есть стихи, прямо адресованные юношам и девушкам («В парке», «Подрастают мальчишки» и др.), или на то, что творчество ее известно читателям разных возрастов, потому что есть в нем и мотивы любви, и природы и многое другое, что согревает человеческую душу. Но была и другая, можно сказать, личная причина, по которой я, тогда сотрудник газеты «Молодость Сибири», решил непременно сделать интервью с известной поэтессой. Дело в том, что со стихов Елизаветы Стюарт (да еще Василия Федорова) я начинал постигать мир современной поэзии.
Беседа наша состоялась. Интервью было напечатано. Других более или менее тесных контактов у нас практически больше не было, хотя впоследствии мы довольно часто пересекались в стенах Новосибирской писательской организации и вежливо раскланивались, но ту первую встречу я запомнил на всю жизнь. Передо мной была при всей скромности, внешней неброскости, сдержанности, особенная женщина. И в манере говорить негромко, ровно, но как-то при этом очень в точку, весомо, и в непроизвольно горделивом повороте головы, и в очень изящном, красивом движении руки — во всем чувствовалось особое достоинство, во всем видна была порода.
Позднее я убедился, что не я один, но и очень многие, в том числе и коллеги-писатели, ее так воспринимали. И это справедливо. Потому что она действительно была королевой — королевой сибирской поэзии.
Хотя можно сказать о ней и по-другому. Елизавета Константиновна Стюарт была Поэтом. Поэтом с большой буквы. Впрочем, и по сей день на российском поэтическом небосклоне она остается одной из звезд первой величины.
Право быть Поэтом Елизавета Стюарт, говоря ее же словами, «всю жизнь добывала себе» замечательными стихами для детей и взрослых, пьесами, переводами. Переводила она поэтов Горного Алтая, чувашских авторов, великого кобзаря Тараса Шевченко (за переводы стихов последнего в 1936 году она была удостоена шевченковской памятной юбилейной медали). Собственные ее вещи тоже переведены на многие языки.
У нее нет произведений эпического размаха, зато бездонны глубины ее лирики. Елизавета Стюарт создала свой особенный и неповторимый поэтический мир, который наверняка останется в памяти каждого, кто с ним соприкоснется.
Войди в мой мир
И ты его полюбишь:
Он полон той особой тишины,
Когда видны невидимые глуби
И шорохи неслышные слышны…
Мир этот негромок, но многоцветен и многозвучен. Бывает он и резко контрастным, но никогда — дисгармоничным.
В одном из стихотворений Елизаветы Стюарт встречается такое странное, вроде бы, словосочетание — «полынь и солнце». Но здесь не просто броский парадоксальный образ. В нем, как ни трудно совместимыми они кажутся, соединились в единое целое два шедших в жизни поэтессы бок о бок начала: горечи и боли с радостью бытия и светом надежд. И оба они в поэзии Стюарт сшиты прочной нитью — неизбывным чувством Родины:
Ты для меня начало всех начал:
Твой ветер колыбель мою качал,
И вручены мне до скончанья дней
Полынь и солнце Родины моей.
Чувство Родины для Елизаветы Стюарт — стержневое. Естественно, что и судьба родной земли, народа своего «стала неотвратимою судьбою» самой поэтессы, источником ее духовного и творческого самочувствия. Ну а путеводной звездой в поэтическом мире Стюарт были память сердца и опыт души («За каждым словом опыт мой встает…»). Но что значит — «опыт мой»?
В применении к самой Стюарт это едва ли в буквальном смысле синоним понятия «жизненный опыт», предполагающий сумму каких-то лично пережитых событий, фактов биографии. Биографическая канва Елизаветы Стюарт была как раз довольно проста и не изобиловала заметными перипетиями.
Родилась Елизавета Стюарт 28 сентября 1906 года в Томске, в семье железнодорожного служащего. Учиться начала в гимназии, а свидетельство об окончании семилетки получила уже в советской школе. К пятнадцати годам ее образование фактически и завершилось. Она мечтала о филологическом факультете, но его в Томском университете к этому времени закрыли. К тому же, материальное положение их семьи было сложным, и надо было просто зарабатывать на жизнь. Поэтому, окончив после семилетки еще и трехмесячные курсы машинописи, Елизавета Стюарт пошла работать машинисткой. В 1932 году она переезжает в Новосибирск и устраивается в радиокомитет: сначала опять машинисткой, а позже ее переводят в литературную редакцию. В эти же годы началось и ее вхождение в литературу.
В нашей памятной для меня беседе Елизавета Константиновна так вспоминала об этой поре:
— О славе поэта как-то не помышляла. Не потому вовсе, что у меня начисто отсутствовало желание общения с читателем, просто я в то время не считала себя поэтом… Была острая потребность изложить свои чувства в стихах, а о непременной и немедленной публикации я и не думала. Первые стихи появились в 1929 году в журнале «Товарищ» (издавался такой в Новосибирске), и появились они благодаря друзьям моим тайком от меня. Начало серьезной литературной деятельности отношу ко времени, когда познакомилась с известным поэтом Георгием Вяткиным. До сих пор помню, как он, внушая, что надо поверить в свои силы, полушутя, полусерьезно напутствовал меня:
Явился б творческий азарт
И темы дюжинами сразу
И книжки
Е. Стюарт — стихи
и Е. Стюарт — рассказы.
Книжки ее стали появляться с 1936 года. Начинала Елизавета Стюарт как детская поэтесса, и писать для детей продолжала долгие годы, выпустив около трех десятков книг для детей со стихами, рассказами, пьесами. Но одновременно проклевывался в ней и лирический талант.
Впервые весомо заявил он о себе в творчестве Стюарт в большом цикле стихов, посвященных Великой Отечественной войне и появившихся большей частью в первые ее годы. Неразрывная связь с Родиной («моя судьба — моя страна») звучит здесь «сквозь горе и сквозь радость» с особой сердечной обнаженностью и трагизмом.
Поэтесса не была непосредственной участницей военных событий. В первый год войны она работала ночным редактором ТАСС. Один раз в составе делегации, которая везла подарки от сибиряков воинам-североморцам, побывала на легендарном острове Рыбачьем. Но это не помешало ей создать ряд поэтических шедевров военной лирики, проникнутых одновременно и скорбно-трагической, и сдержанно-патетической интонацией. В самые жаркие дни 1942 года Елизавета Стюарт писала:
Все испытай — лишенья и страданья.
Запомни все, чем эти дни полны.
Пойми, что значит — ожидать свиданья,
Отложенного до конца войны.
Пойми, что значит, если небо рухнет
От взрывов над твоею головой.
Узнай, что значит, если печь потухнет
В пустом дому, где ты один живой.
Почувствуй тяжесть вымокшей шинели
И жар в глазах на третью ночь без сна,
Когда бойцы щепоть махорки делят
И с ног, как пуля, валит тишина.
Пройди по развороченным дорогам,
Чужое горе, как свое, измерь
И руки друга павшего потрогай,
Чтоб вновь и вновь возненавидеть смерть…
В прекрасных стихотворных строках той поры Елизавета Стюарт запечатлела для нас и «обильно политые кровью» скалы северного острова Рыбачий, и «ход танков, врезанный в асфальт», и то, как «ползли орудия ночами по потрясенной мостовой», и дверь военкомата, отмеченную «толпою молчаливых жен»…
Как признавалась поэтесса, вообще «тех дней мельчайшая подробность запоминалась навсегда». И — добавим от себя — переплавлялась огнем поэтического чувства в стихи, которые вот уже более полувека не оставляют нас равнодушными. Стихотворения эти стали художественными документами эпохи, поэтическими свидетельствами величайшей в истории человечества войны.
Память о тех, кому уже не суждено увидеть мирное небо над головой, в стихах Елизаветы Стюарт буквально кровоточит. И долгое эхо этой памяти вновь и вновь отзывается в более поздних стихах поэтессы. Даже реактивный гром современного авиалайнера способен ей вдруг напомнить «о потерях, об утратах, о пределах воль и сил», заставить, словно воочию, увидеть, как «поднимутся солдаты из бесчисленных могил».
Но, как бы то ни было, война не стала в творчестве Стюарт, как, скажем, у некоторых поэтов-фронтовиков, главной и единственной темой. Более того, в самый разгар Великой Отечественной Елизавета Стюарт писала:
Мы научились не слабеть,
Когда томят и грусть, и усталь,
Но мы должны еще суметь
Особым овладеть искусством:
Постигнуть, в горе не сгорев,
Вновь — через все, что пережито, —
И песню птицы на заре,
И прелесть почки нераскрытой.
Именно этому «особому искусству» посвятила Елизавета Стюарт всю оставшуюся творческую жизнь. Уже в военные годы у нее вышли две книги лирики с говорящими за себя названиями — «Города будущего» (1943) и «Второе рождение» (1945). А всего лирических сборников у Елизаветы. Стюарт — около четырех десятков, и за каждым скрыта непростая и насыщенная внутренняя жизнь их автора, обладавшего замечательным даром за малым видеть большое, а в обыкновенном — необыкновенное, и находить поэзию в вещах, казалось бы, совершенно незначительных.
Практически всё в жизненном круговороте привлекало внимание поэтессы: и «последний лист» осени, которая, в свою очередь, «висит на заборе картофельной рыжей ботвой», и «веселый ямб кукушки», и юркий бурундучок на заброшенном татарском кладбище, и «сосульки — органы весны» — любая, в общем, в существовании природы и человека черточка, деталь. Во всем этом Елизавета Стюарт умудрялась находить что-то неожиданное, доброе и прекрасное, чему-то непременно удивиться и восхититься — «чуду воды // И чуду крыла, // Ростку, что весной из-под снега стремится, // Крику, с которым дитя родится, // Сотам, которые строит пчела, //Хрустальному звону осенней синицы… // Человечьему сердцу, // Красоте и добру…».
Особое место в стихах Елизаветы Стюарт занимает природа. Она для нее «как очищение, как отпущение грехов». Однако по отношению к ней поэтесса чужда отстраненной созерцательности. Мы не найдем у Стюарт самоцельных пейзажных зарисовок, бездумного любования природой. Поэтесса не просто изображает деревья, травы, какие-то природные явления — грозу, ветер и т. д., или времена года, а стремится доказать с помощью поэтических аргументов собственную неотделимость от всего, что входит в понятие природы, и что питает ее, человека и художника, особой жизненной и творческой силой.
Есть у жизни такая сила:
Как бы горем ни подкосило,
Хоть не сразу,
Но в должный миг
Вдруг объявится тот родник.
Даст умыться и даст напиться.
Снимет тяжесть с усталых плеч.
В душу смутную постучится,
Скажет, как ей себя сберечь.
И покажет такое чудо,
Что поможет наверняка…
При этом природа для Елизаветы Стюарт — всегда что-то очень конкретное, а подчас для нее и очень личное, близкое и дорогое. Как, например, ее любимая речка Уень, на берегу которой каждое лето жила она в простой бревенчатой избе и которая постоянно подпитывала ее поэтическое творчество.
Впрочем, природа для Стюарт — не только источник все новых впечатлений, наблюдений и вдохновения, но и школа высокого мастерства, потому что, «когда за дело примется Природа, // В ней сразу точность мастера видна», а еще потому, что «Природа — просто мастер на детали, // И в этом совершенство мастерства».
Ощущая себя частью природы, Елизавета Стюарт хорошо видела проблемы, связанные с наступлением технического прогресса, и была всерьез озабочена ее судьбой в эпоху безудержного техницизма и прагматизма. Поэтому совсем не случайно возникает в творчестве поэтессы тема ответственности современного человека перед природой. В то же время к их взаимоотношениям она относилась неоднозначно. Во всяком случае, не спешила оплакать милое и привычное. В стихотворении «Сибирский пейзаж, например, мы видим, как в синие колокольчики шагнули вдруг опоры высоковольтной лини. И автор обращает наше внимание на то, что «энергия и красота рядом уживаются, не ссорясь».
Нет беды в самом факте такого сосуществования, убеждает поэтесса. Важно, чтобы сожительство природы и железа было разумным, дабы сохранилась гармония, и не оставалось бы таких вопиющих знаков человеческого бездушия, как искалеченная ножом бульдозера лиственница, поднимающая «израненное тело к помыслам людским».
Об этой же вот гармонии говорила Елизавета Константиновна и тем солнечным апрельским днем, когда я гостил у нее. За окном чернели и оседали сугробы. Парили проплешины на тротуарах. В открытую форточку слышно было, как, ошалев от солнечного купания, заливается синица.
—…А сейчас в лес идут и транзистор с собой несут, — задумчиво проговорила Елизавета Константиновна. — Но от прогресса не откажешься. Только разумно надо все объединить. Чтобы гармония во всем была, а не корысть и безжалостное любопытство: в любви ли, в поэзии. Чтобы синица могла запросто петь под окном…
О жестокосердии и бездушии Елизавета Стюарт еще не раз выскажется в своих стихах. И не только экологических. Да и экология для нее не ограничивалась одной природой. Елизавета Константиновна была уверена, что равновесие в природе невозможно без экологии человеческой души, нарушение которой ведет к самым печальным последствиям, способным разрушить и природу, и человека.
…Но если целый мир тебе — пустыня,
И эхо не звучит тебе в ответ,
Ты мертв как человек и как поэт.
Спасенья нет — ты просто мертв отныне…
Остро волновали Елизавету Стюарт взаимоотношения читателя и писателя. Она сполна отдавала себе отчет, как не просто донести до читателя то, что переполняет душу и сердце поэта.
Трудней и дальше расстоянья нету,
Чем это расстоянье на земле:
Оно — от сердца самого поэта
И до страницы на его столе.
Но как добиться, чтобы читатель тебя услышал, проникся твоими чувствами, настроениями, болью? У каждого пишущего на сей счет свой рецепт. Елизавета Стюарт просто верила в своего читателя — умного, тонкого и чуткого («Имеющий уши — да слышит, имеющий душу — да чует…»).
Однако вера эта, если она, конечно, не есть всего лишь самоуверенность и самонадеянность, должна чем-то очень весомым подкрепляться. Елизавета Стюарт обеспечивала ее своим высочайшим поэтическим мастерством, предельной честностью и искренностью каждого сказанного ею слова («Но если уж строку сложить сумею, // Ей можно верить — та строка не лжет») и еще тем неослабевающим творческим накалом, которым до последних дней была освещена вся ее жизнь.
«Цель творчества — самоотдача», — говорил Б. Пастернак.
«Я работаю на старомодном сырье: // На сгоранье души, на утрате покоя», — по-своему истолковала, интерпретировала и продолжила его мысль Елизавета Стюарт.
Но только ли во имя Его Величества Читателя были эти «горение» и «самоотдача»? Как бы ни было важно сие в общем и целом, но для самой Стюарт, думается, на первом месте стояло все-таки нечто более существенное. И прежде всего то, что она чувствовала себя в неоплатном долгу у жизни, которая по большому счету одна и дарует всю красоту и прелесть мира, всю полноту ощущений и впечатлений.
Влажный ветер летит над деревней,
На рассвете кричит воронье,
Чистым золотом платят деревья
За прошедшее лето свое.
Чудо жизни все длится и длится…
Но смогу ли, всему вопреки,
Я за лето свое расплатиться
Чистым золотом каждой строки?
Елизавета Константиновна Стюарт за свою долгую и плодотворную жизнь (прожила она 77 лет и умерла 3 февраля 1984 года) смогла расплатиться сполна. А потому жива и будет жить ее прозрачно ясная и мудрая поэзия.
А. Горшенин
Дополнительно рекомендуем прочесть
Озеров Л. Очарованная странница. Е. Стюарт. Избранное. — Новосибирск, 1976.
Мостков Ю. Е. Стюарт (Лит. портрет). — Новосибирск, 1982.
Воспоминания о Елизавете Стюарт. Сборник. — Новосибирск, 2007.
bsk.nios.ru
Поэт, драматург.
Елизавета Константиновна Стюарт была и остается на российском поэтическом небосклоне одной из звезд первой величины. У нее нет произведений эпического размаха, зато бездонны глубины ее лирики. Она создала свой собственный неповторимый поэтический мир, в котором хватило место стихам для взрослых и детей, пьесам, переводам. Мир ее поэзии негромок, но многоцветен и многозвучен.
Автобиографические заметки Е. Стюарт начинаются с решительного утверждения: «Говорить и писать о себе не умею и не люблю… То сокровенное, что я могла сказать о жизни и о себе и что, как мне кажется, могло быть интересным читателю, есть в моих стихах».
И все же многое в личности художника определяется конкретными фактами его биографии. Особенно велика роль впечатлений, полученных в первые годы жизни.
Елизавета Константиновна Стюарт родилась 28 сентября 1906 г. в старинном университетском городе Томске, в семье мелких служащих Томской железной дороги. Девочка, по существу, росла одна. Ее родители заботились о том, чтобы она была накормлена, одета и обута, но духовной близости со старшими, погруженными в свои дела и далеко не всегда жившими в ладу друг с другом, не было. Не хватало и детской дружбы, потому что во всем доме не было других детей. Среди впечатлений детства особенно запомнились голый, без травинки двор, покрытый только утоптанной глиной с гравием, двухэтажный деревянный дом и чувство одиночества. Девочка искала спасения в книгах, открывавших далекий и неведомый мир. Ее друзьями стали книги Тютчева и Надсона, Пушкина и Жуковского, Бунина и Ахматовой… Именно тогда возникло восхищение волшебной силой слова, родилось желание выразить то, чем полнилась душа. Первые стихотворные строки появились, когда девочке было десять лет. Вполне грамотные с формальной стороны, они были по сути подражательными. В них не могло найтись места впечатлениям, иногда прорывавшимся из большого внешнего мира: ни офицерам, квартировавшим в доме и учинявшим пьянки и скандалы, что, по их представлениям, было признаком «красивой жизни»; ни разряженным кокоткам, разъезжавшим в пролетках по центральным улицам Томска; ни разодетой толпе, восторженно встречавшей подразделения восставшего корпуса белочехов; ни страшным слухам о расстрелах, которые ночами проводили колчаковцы на окраинах города…
Но все это откладывалось в душе девочки. В пятнадцать лет школа-семилетка, в которую она поступила после закрытия гимназии, окончена. Позади разгул колчаковщины и Гражданская война. Но мечта о филологическом образовании по-прежнему остается мечтой: в университет принимают только с восемнадцати лет. Есть и другие преграды – дворянское происхождение да и к тому же непривычная иностранная фамилия, Бог знает в каком колене приобретенная каким-то дальним предком.
Запомнились очереди на бирже труда – нужно было думать о заработке, о приобретении профессии. Елизавета Стюарт окончила трехмесячные курсы машинописи, печатала в различных учреждениях официальные бумаги, казавшиеся ей унылыми и безликими.
В 1932 г. Е. Стюарт переехала из Томска в Новосибирск. И с этого года до последних дней ее жизнь связана с Новосибирском. Она поступила на работу в радиокомитет, была выдвинута на должность литературного редактора. Начала печататься в периодических изданиях для детей: «Товарищ», «Октябрятская звездочка» и «Юный ленинец», в журнале «Сибирские огни». Ее стихи стали выходить отдельными изданиями.
Так в литературе появился новый автор. Е. Стюарт поступила на заочное отделение Литературного института имени М. Горького в Москве. Во время Великой Отечественной войны работала редактором ТАСС, в составе делегации трудящихся Новосибирска ездила с подарками на фронт к морякам Североморского флота…
Жизнь в литературе она начинала в основном как автор стихов для детей, и лишь в 1943 г. вышла первая маленькая книжечка «взрослых» стихотворений. В этом же году Е. Стюарт была принята в члены Союза писателей СССР.
«Казалось бы, внешними событиями моя жизнь на редкость бедна, но она вместила в себя и революцию 1917 года, и разруху, и войны, в том числе и две войны с Германией – 1914 и 1941 годов, и пятилетки с их небывалым подъемом и восстановлением всего хозяйства страны, огромный разворот строительства, и небывалый расцвет науки, и освоение космоса».
Сложнее и насыщеннее была внутренняя жизнь поэтессы, обладавшей замечательным даром за малым видеть большое, а в обыкновенном – необыкновенное и находить поэзию в вещах, казалось бы, совершенно незначительных.
В одном из стихотворений Е. Стюарт есть словосочетание «полынь и солнце». И это не просто броский парадоксальный образ. В нем соединились два начала в жизни поэтессы: горечи и боли с радостью бытия и светом надежд. Оба они в поэзии Е. Стюарт крепко сшиты неизбывным чувством Родины, которое есть для нее «начало всех начал». Судьба родной земли, народа «стала неотвратимой судьбою» самой поэтессы, источником ее духовного и творческого самочувствия, самосознания и самоутверждения.
Была всегда со мною рядом
Моя судьба – моя страна.
Мотив «времени и себя» с особой сердечною обнаженностью и трагизмом звучит в ее стихах о Великой Отечественной войне. Однако память о тех, кому уже не суждено увидеть мирное небо над головой, буквально кровоточит в стихах, вроде бы напрямую и не касающихся военной тематики. Долгое эхо войны вновь и вновь отзывается в душе поэтессы. Даже реактивный гром современного авиалайнера способен ей вдруг напомнить «о потерях и утратах, о пределах воль и сил», заставить, словно воочию, увидеть, как «поднимутся солдаты из бесчисленных могил».
Практически все в жизненном круге привлекало внимание Е. Стюарт: и «последний лист» осени, которая «висит на заборе картофельной рыжей ботвой», и «веселый ямб кукушки», и юркий бурундучок на заброшенном татарском кладбище, и «сосульки – органы весны» – в общем, любая в жизни природы и человека черточка, деталь; во всем поэтесса могла находить что-то неожиданное, доброе и прекрасное («не могу надивиться чуду воды и чуду крыла…»).
Одна из вечных тем поэзии – любовь. Сколько поэтов изливали в отточенных строках радость счастливой, разделенной любви, сколько поэтов горько сетовали на отвергнутую и, следовательно, несчастную, любовь!
Замечательный цикл стихов Елизаветы Стюарт «Одолень-трава» с первой строки до последней посвящен любви, которую не назовешь иначе, чем горькой: там и тяжкое разочарование в любимом, и его уход к другой. Однако весь этот цикл стал прославлением высокого чувства, он пронизан радостью, которую излучает переполненное любовью сердце, восторгом, вызванным способностью души любить, ее готовностью к самопожертвованию. Живой трепет, рожденный муками и радостью, ощутим в каждой строке, ибо любовь окрыляет человека, придает ему невиданные силы. И то, что испокон веков называлось несчастной любовью, вдруг открывается как великое счастье, как ни с чем не сравнимый подарок судьбы.
Ей был дан поразительный дар неожиданного взгляда на привычное, обыденное. Эта черта проявляется и в обращении Е. Стюарт к еще одной вечной теме. Обычно художники, размышляя об окружающей нас природе, величавой и, как им казалось, в отличие от человека бессмертной, восхищались ее первозданной мощью, ее извечным спокойствием, ее равнодушием к судьбе мятущихся людей, озабоченных повседневными делами. В стихах Елизаветы Стюарт природа не безразлична к человеку, она не просто «живописный фон», а действующее лицо, она чутко улавливает, что происходит в его душе. Стихотворение «Умер сын у бабки деревенской…», посвященное судьбе русской женщины, завершается строфой пронзительной силы:
Вышла в поле… В поле ночь и осень…
Только звезды над простором нив,
Да в колени тычутся колосья,
Головы пред матерью склонив.
Колосья, склонившиеся перед скорбящей матерью, олицетворяют природу, сопричастную человеку, понимающую его чувства, разделяющую с ним его горести и радости. Такое авторское решение вечных тем, характерное для Е. Стюарт, – свидетельство мощного таланта поэта, которым обладала хрупкая маленькая женщина.
Благородство натуры Е. К. Стюарт определяло главное в ее творчестве – нравственную основу поэзии. В самых разных стихах обозначены основные критерии ее жизненной позиции, которым она всегда была верна.
Ни чинов, ни богатства, ни славы.
Вот и славно – спасибо судьбе.
Быть поэтом нелегкое право
Я всю жизнь добывала себе.
Не клонилась ни моде в угоду,
Ни в угоду погоде любой,
Потому что в любую погоду
Я всегда оставалась собой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Быть поэтом нелегкое право
Я сама отстояла себе.
Ни чинов, ни богатства, ни славы –
Вот и славно! Спасибо судьбе!..
Е. Стюарт несла в своих стихах мощный заряд красоты и добра и всеми силами старалась, чтобы он дошел до тех, к кому она обращалась со стихотворной строкой. А потому ее остро волновали взаимоотношения с читателями. Ничего особенного для того, чтобы ее услышали, она, впрочем, не придумывала, поскольку просто верила в своего читателя. Но веру свою Е. Стюарт обеспечивала высочайшим поэтическим мастерством, предельной честностью каждого сказанного слова и еще тем неослабевающим творческим накалом, поддерживаемым «сгораньем души», «утратой покоя», каким до последних дней была освещена вся ее жизнь, у которой она чувствовала себя в неоплатном долгу.
Чудо жизни все длится и длится…
Но смогу ли, всему вопреки,
Я за лето свое расплатиться
Чистым золотом каждой строки?
– спрашивала в одном из стихотворений сама себя Е. Стюарт. Ответ на этот вопрос сегодня очевиден и однозначен: она смогла расплатиться сполна. Потому-то и живет и будет жить прозрачная, ясная и мудрая ее поэзия.
Много прекрасных стихотворений написала Елизавета Стюарт для детей. Стихи для детей и переводы из современной поэзии представляют две важные стороны ее творчества. Обращение к детям требует особой чистоты, ясности стиха, живости, остроумия, сказочного строя сюжета. Детские стихи Е. Стюарт напоминают читателям их детство с каждодневными открытиями, с непрестанным ощущением чуда окружающего многоцветного, живого и радостного мира.
Стихи Елизаветы Константиновны любимы. Она по праву вошла в число признанных мастеров российской поэзии, хотя, как у многих истинных поэтов, ее известность была меньше той, которую она заслуживала. Но в сердцах поклонников настоящей поэзии всегда есть тот уголок, который принадлежит только Елизавете Константиновне Стюарт…
Вспоминайте меня,
Когда больше не будет меня.
Мне при жизни, поверьте,
Ни славы, ни денег не надо.
Но когда я уйду,
Как уходит пора листопада,
Вспоминайте меня.
Я прошу –
Вспоминайте меня.
……………………………
Пусть в душе защемит
От мерцанья ночного огня.
Пусть любовь и печаль
На мгновение в вас встрепенутся…
Может быть, только так
И смогу я на землю вернуться.
Вспоминайте меня.
Я прошу – вспоминайте меня!
Рыбина Г.П. 100 лет со дня рождения поэта и драматурга Стюарт Елизаветы Константиновны (1906-1984) // Календарь знаменательных и памятных дат по Новосибирской области, 2006 год.
Литература
СТЮАРТ Е. К. Войди в мой мир… : Кн. стихотворений. – Новосибирск : Горница : Литфонд, 1996. – 127 с.
СТЮАРТ Е. К. Утро поздней осени : Стихотворения / Сост. А. Е. Меликова. – Новосибирск : Кн. изд-во, 1992. – 320 с. : ил.
СТЮАРТ Е. К. На зеленых моих островах : Стихотворения / Вступ. ст. П. Ульяшова. – М. : Совет. Россия, 1989. – 206 с. : ил.
СТЮАРТ Е. К. Зимний праздник : Стихотворения, пьеса / Предисл. А. Плитченко. – Новосибирск : Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1980. – 527 с. : портр.
СТЮАРТ Е. К. Избранное. – Новосибирск : Зап.- Сиб. кн. изд-во, 1976. – 432 с.
kraeved.ngonb.ru
|
|
|
|
|
|
