Даниил Хармс. Стихи для детей
Даниил Хармс широко известен как детский писатель и автор сатирической прозы. С 1928 по 1941 г. он постоянно сотрудничает в детских журналах Еж, Чиж, Сверчок, Октябрята. У Хармса выходит около 20 детских книг. Стихи и проза для детей дают своеобразный выход игровой стихии Хармса, но писались они исключительно для заработка и особого значения автор им не придавал. Отношение же к ним официальной партийной критики было однозначно отрицательным. В нашей стране долгое время Хармс был известен, прежде всего, как детский писатель. К. Чуковский и С. Маршак высоко ценили эту ипостась его творчества, даже в какой-то степени считали Хармса предтечей детской литературы. Переход на творчество для детей (и феноменальный успех у детской читательской аудитории) был обусловлен не только вынужденными внешними обстоятельствами, но более всего тем, что детское мышление, не связанное привычными логическими схемами, более склонно к восприятию свободных и произвольных ассоциаций. Неологизмы Хармса напоминают исковерканные ребенком слова или сознательные аграмматизмы («скаска», «песенька», «щекалатка», «валеньки», «сабачка» и т.д.).
Стихи для детей Д. Хармса
Врун
Кошки
Иван Иваныч Самовар
Веселый старичок
Игра
Удивительная кошка
Почему
Веселые чижи
Очень-очень вкусный пирог
Из дома вышел человек
Очень страшная история
Иван Топорышкин
Бульдог и таксик
Театр
Долго учат лошадей
Кораблик
Как Володя быстро под гору летел
Ночь
Уж я бегал, бегал, бегал…
Буря мчится. Снег летит…
Крысаков и две собачки
Мы спешим сегодня в школу
Искала старушка букашек в цветах…
Цирк Принтинпрам
Кто кого перехитрил?
Еду-еду на коне…
Неожиданный улов
Читать сказки Хармса для детей здесь
www.miloliza.com
| Даниил Хармс | |
| Даниил Иванович Ювачёв | |
| Хармс | |
| 17 (30) декабря 1905(1905-12-30) | |
| Санкт-Петербург | |
| 2 февраля 1942(1942-02-02) (36 лет) | |
| Ленинград | |
| Российская империя → СССР | |
| поэт, прозаик, драматург, детский писатель. | |
| 1925—1941. | |
| модернизм, заумь, бессмыслица, алогизм, гротеск, черный юмор, абсурд. | |
| стихотворение, проза, драма, трактат. | |
| русский | |
Дании́л Ива́нович Хармс (настоящая фамилия Ювачёв; 17 [30] декабря 1905, Санкт-Петербург — 2 февраля 1942, Ленинград) — русский писатель и поэт. Участник объединения ОБЭРИУ.
Даниил Ювачёв родился 17 (30) декабря 1905 года в Санкт-Петербурге в семье Ивана Павловича Ювачёва (1860—1940) и Надежды Ивановны Ювачёвой (Колюбакиной) (1876—1928). И. П. Ювачёв был революционером-народовольцем, сосланным на Сахалин и ставшим духовным писателем. Отец Хармса был знаком с А. П. Чеховым, Л. Н. Толстым, М. А. Волошиным и Н. А. Морозовым[1].
В 1915—1918 (по другим данным, в 1917—1918[2]) годах Даниил Ювачёв обучался в реальном училище, входившем в состав Главного немецкого училища Святого Петра (Петришуле), в 1922—1924 годах — во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, с 1924 года — в Первом ленинградском электротехникуме (отчислен в феврале 1926 года)[3].
Примерно в 1921—1922 году Даниил Ювачёв выбирает себе псевдоним «Хармс». Исследователи выдвинули несколько версий его происхождения, находя истоки в английском, немецком, французском языках, иврите, санскрите[4]. Нужно отметить, что в рукописях писателя встречается около сорока псевдонимов (Ххармс, Хаармсъ, Дандан, Чармс, Карл Иванович Шустерлинг и другие)[5]. При подаче заявления для вступления во Всероссийский Союз Поэтов 9 октября 1925 года Хармс так отвечает на вопросы анкеты:
| 1. Фамилия, имя, отчество | Даниил Иванович Ювачёв-Хармс |
| 2. Литературный псевдоним | Нет, пишу Хармс[6] |
В 1924—1926 годах Хармс начинает участвовать в литературной жизни Ленинграда: выступает с чтением своих и чужих стихов в различных залах, вступает в «Орден заумников DSO», организованный Александром Туфановым. В марте 1926 года становится членом Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (исключён за неуплату членских взносов в марте 1929 года)[3]. Для этого периода характерно обращение Хармса к «заумному» творчеству, которое произошло под влиянием работ Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных, Александра Туфанова, Казимира Малевича.
В 1925 году Хармс познакомился с участниками поэтическо-философского кружка «чинарей», куда входили Александр Введенский, Леонид Липавский, Яков Друскин и другие. С 1926 года Хармс активно пытается объединить силы «левых» писателей и художников Ленинграда. В 1926—1927 годы он организует несколько литературных объединений («Левый фланг», «Академия левых классиков»). Осенью 1927 года группа писателей во главе с Хармсом получает окончательное название — ОБЭРИУ («Объединение реального искусства»). В ОБЭРИУ вошли Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Игорь Бахтерев, Борис (Дойвбер) Левин, Климентий Минц и другие. Самой яркой страницей существования ОБЭРИУ стал вечер «Три левых часа», состоявшийся 24 января 1928 года. На этом театрализованном представлении обэриуты читали свои произведения, была поставлена пьеса Хармса «Елизавета Бам»[3].
В конце 1927 года Самуил Маршак, Николай Олейников и Борис Житков привлекают членов ОБЭРИУ к работе в детской литературе. С конца 1920-х по конец 1930-х годов Хармс активно сотрудничал с детскими журналами «Ёж», «Чиж», «Сверчок», «Октябрята», где публиковались его стихи, рассказы, подписи к рисункам, шуточные рекламы и головоломки[7]. В отличие, например, от Александра Введенского, Хармс очень ответственно подходил к работе в детской литературе, которая была для него постоянным и почти единственным источником дохода. Как заметил исследователь русского авангарда, друг обэриутов Н. И. Харджиев,
Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо[8].
Обложка книги Н. Радлова с текстами Д. Хармса, Н. Гернет и Н. ДилакторскойВесной 1928 года Хармс женился на Эстер Русаковой. В период с 1928 по 1931 годы вышло 9 иллюстрированных книжек стихов и рассказов для детей — «Озорная пробка» (запрещена цензурой в период с 1951 по 1961 годы[9]), «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька Ершов ничему не верил», «Театр», «Во-первых и во-вторых», «Иван Иваныч Самовар», «О том, как старушка чернила покупала» (отнесена к числу книг, «не рекомендуемых для массовых библиотек»[9]), «Игра», «О том, как папа застрелил мне хорька», «Миллион». В 1937 году вышла книга Вильгельма Буша «Плих и Плюх» в переводе Хармса. В 1940 году вышла книга Хармса «Лиса и заяц», а в 1944 году отдельным изданием, но анонимно, было выпущено стихотворение «Удивительная кошка»[9]. Также при жизни писателя выходили отдельные издания написанного совместно с С. Маршаком стихотворения «Весёлые чижи» и книги «Рассказы в картинках», текст которой написан Хармсом, Ниной Гернет и Натальей Дилакторской.
В декабре 1931 года Хармс, Введенский, Бахтерев были арестованы по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей», причём поводом для ареста стала их работа в детской литературе, а не шумные эпатирующие выступления обэриутов. Хармс был приговорен коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей 21 марта 1932 года (в тексте приговора употреблён термин «концлагерь»[10]. В итоге приговор был 23 мая 1932 года заменён высылкой («минус 12»), и поэт отправился в Курск, где уже находился высланный Александр Введенский.
Дом № 16 по ул. Уфимцева (бывшая ул. Первышевская) в КурскеХармс приехал в Курск 13 июля 1932 года и поселился в доме № 16 на Первышевской улице (сейчас улица Уфимцева). В Ленинград Хармс вернулся 12 октября 1932 года[3].
После возвращения из ссылки в жизни Хармса наступает новый период: публичные выступления ОБЭРИУ прекращаются, снижается количество выходящих детских книг писателя, его материальное положение становится очень тяжёлым. В творчестве Хармса намечается переход от поэзии к прозе. Ж.-Ф. Жаккар выделил в творчестве писателя два крупных периода, разделенных глубоким мировоззренческим кризисом 1932—1933 годов: первый период (1925 — начало 1930-х годов) — метафизическо-поэтический, связанный с утопическим проектом творения мира с помощью поэтического слова, второй (1933—1941 годы) — прозаический, выражающий несостоятельность метафизического проекта, распад образа мира и самого литературного языка[11].
Осознавая, что ему не удастся издать ничего, кроме произведений для детей, Хармс тем не менее не прекращает писать. В 1930-е годы он создаёт свои главные произведения — цикл рассказов «Случаи», повесть «Старуха», а также огромное количество небольших рассказов, стихотворений, сценок в прозе и стихах.
Летом 1934 года Хармс женился на Марине Малич. Он продолжает общаться с Александром Введенским, Леонидом Липавским, Яковом Друскиным, вместе с которыми составляет дружеский круг «чинарей». Они встречались несколько раз в месяц, чтобы обсудить недавно написанные произведения, различные философские вопросы[12]. Составить представление об этих встречах можно по «Разговорам» Леонида Липавского, которые представляют собой запись бесед Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова, Я. Друскина, Т. Мейер, Л. Липавского середины 1930-х годов[13].
23 августа 1941 года арестован за распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений» по доносу Антонины Оранжиреевой, знакомой Анны Ахматовой и многолетнего агента НКВД. В постановлении на арест приводятся якобы слова Хармса, которые, по мнению А. Кобринского[14], были переписаны из текста доноса:
Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осаждён или умрёт голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне… Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену [sic] и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемёта с чердаков во время уличных боев с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемёта[15].
Чтобы избежать расстрела, писатель симулировал сумасшествие; военный трибунал определил «по тяжести совершённого преступления» содержать Хармса в психиатрической больнице. Даниил Хармс умер 2 февраля 1942 года во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству голодных смертей месяц, в отделении психиатрии больницы тюрьмы «Кресты» (Санкт-Петербург, Арсенальная набережная, 9). Жене Хармса Марине Малич было поначалу ложно сообщено, что он вывезен в Новосибирск[16].
25 июля 1960 года по ходатайству сестры Хармса Е. И. Грициной Генеральная прокуратура признала его невиновным и он был реабилитирован[17].
В отличие от архивов Введенского, Олейникова (сохранившихся лишь частично), архив Хармса был сохранён. Спасти архив удалось благодаря усилиям Якова Друскина, который в 1942 году вместе с Мариной Малич собрал рукописи в чемодан и вынес их из пострадавшего от бомбёжки дома писателя. В. Глоцер так описал архив писателя:
С 1928 года Д. Хармс … даже не перепечатывает на машинке свои рукописи — за ненадобностью. И с этих пор все его рукописи … — это в полном смысле слова рукописи, автографы. Хармс писал либо на отдельных листах и листочках бумаги (гладкой, или вырванных из гроссбуха или из блокнота, или тетрадных, или на обороте кладбищенских бланков, счетов «прачешного заведения», таблиц крепёжных деталей и точечных винтов, обороте печатных нот, страничках из блокнота сотрудника журнала «Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи» и т. п.), либо — в тетрадях (школьных или общих), в гроссбухах, в блокнотах и совсем редко — в разного рода самодельных книжках («Голубая тетрадь» и прочее)[22].
Яков Друскин передал основную часть архива в Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ныне — Российская национальная библиотека, Ф. 1232), другая часть поступила в Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом).
При жизни Хармса было опубликовано всего два его «взрослых» стихотворения. Первая публикация состоялась в 1926 году, после вступления Хармса в Союз поэтов: в альманахе Союза было напечатано стихотворение «Чинарь-взиральник (случай на железной дороге)». В 1927 году в альманахе «Костёр» было опубликован «Стих Петра-Яшкина-Коммуниста». Слово «Коммуниста» из названия было выброшено цензурой[23]. Ряд проектов по изданию сборников произведений обэриутов не был осуществлён[24]. Произведения для детей публиковались в детских журналах и выходили отдельными изданиями.
В 1965 году в ленинградском выпуске сборника «День поэзии» опубликованы два стихотворения Хармса, что стало началом публикации «взрослых» произведений Хармса в СССР и за рубежом. С конца 1960-х годов в периодической печати СССР публикуются некоторые «взрослые» произведения Хармса, которые преподносятся как юмористические[24].
Куда большее количество текстов Хармса и других обэриутов начинает в этот период обращаться в самиздате. Отдельные издания произведений писателя впервые появились за границей в 1970-е годы. В 1974 году американский славист Джордж Гибиан подготовил к выходу книгу «Даниил Хармс. Избранное», которая содержала в себе рассказы, стихотворения, повесть «Старуха», пьесу «Елизавета Бам», а также произведения для детей. Другое издание предприняли Михаил Мейлах и Владимир Эрль, выпустив четыре тома «Собрания произведений» из задумывавшихся девяти в 1978—1988 годы в Бремене. Первое советское издание «взрослых» произведений «Полёт в небеса» вышло в 1988 году в издательстве «Советский писатель». Наиболее полным изданием на данный момент является шеститомное «Полное собрание сочинений», публиковавшееся во второй половине 1990-х годов в издательстве «Академический проект». В настоящее время в репертуаре ряда издательств постоянно присутствуют сборники и собрания сочинений Хармса, которые переиздаются из года в год[24].
Процессы осмысления творчества Хармса и его влияния на отечественную литературу, как на неофициальную советского времени, так и на последующую российскую, начинаются лишь в последней трети XX века. После того как в начале 1970-х годов бывшие участники ленинградской литературной группы «Хеленукты» получают доступ к наследию Хармса и других обэриутов, поэтика ОБЭРИУ тем или иным образом влияет на творчество Алексея Хвостенко, Владимира Эрля, а также Анри Волохонского, не входившего в группу. Несмотря на то, что Хармс практически не рассматривался в ракурсе постмодернистского прочтения, исследователи прослеживают влияние Хармса на русский рок (Борис Гребенщиков, Анатолий Гуницкий, Вячеслав Бутусов, НОМ), на современную русскую сказку (Юрий Коваль), российский литературный постмодерн (Виктор Пелевин)[25]. Исследователям ещё предстоит изучить то влияние, которое творчество Хармса оказало на современную литературу и искусство.
22 декабря 2005 года в Санкт-Петербурге, на доме 11 по улице Маяковского, в котором жил Хармс, была открыта мемориальная доска работы В. Бухаева, приуроченная к столетию писателя. Композиция состоит из мраморного рельефного портрета, полочки для цветов и тюремного натюрморта; на доске выбита строчка из стихотворения Хармса «Из дома вышел человек»; надпись гласит: «Здесь жил в 1925—1941 писатель Даниил Хармс»[26].
Избранные издания[28]
Биографии
Мемуары
Литературоведение
dic.academic.ru
| Даниил Хармс | |
 | |
| Даниил Иванович Ювачёв | |
| Хармс | |
| Ленинград | |
| поэт, прозаик, драматург, детский писатель | |
| 1925—1941 | |
| модернизм, заумь, бессмыслица, алогизм, гротеск, чёрный юмор, абсурд | |
| стихотворение, проза, драма, трактат | |
| русский | |
| © Произведения этого автора несвободны | |
Дании́л Ива́нович Хармс (настоящая фамилия Ювачёв; 30 декабря 1905, Санкт-Петербург — 2 февраля 1942, Ленинград) — русский-советский писатель и поэт. Участник объединения ОБЭРИУ.
Даниил Ювачёв родился 17 (30) декабря 1905 года в Санкт-Петербурге в семье Ивана Павловича Ювачёва (1860—1940) и Надежды Ивановны Ювачёвой (Колюбакиной) (1876—1928). И. П. Ювачёв был революционером-народовольцем, сосланным на Сахалин и ставшим духовным писателем. Отец Хармса был знаком с А. П. Чеховым, Л. Н. Толстым, М. А. Волошиным и Н. А. Морозовым[1].
В 1915—1918 (по другим данным, в 1917—1918[2]) годах Даниил Ювачёв обучался в средней школе (die Realschule), входившей в состав Главного немецкого училища Святого Петра (Петришуле), в 1922—1924 годах — во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, с 1924 года — в Первом ленинградском электротехникуме (сегодня — Санкт-Петербургский энергетический техникум [3]) (отчислен в феврале 1926 года)[4].
Примерно в 1921—1922 году Даниил Ювачёв выбирает себе псевдоним «Хармс». Исследователи выдвинули несколько версий его происхождения, находя истоки в английском, немецком, французском языках, иврите, санскрите[5]. Нужно отметить, что в рукописях писателя встречается около сорока псевдонимов (Ххармс, Хаармсъ, Дандан, Чармс, Карл Иванович Шустерлинг и другие)[6]. При подаче заявления для вступления во Всероссийский Союз Поэтов 9 октября 1925 года Хармс так отвечает на вопросы анкеты:
| 1. Фамилия, имя, отчество | Даниил Иванович Ювачёв-Хармс |
| 2. Литературный псевдоним | Нет, пишу Хармс[7] |
В 1924—1926 годах Хармс начинает участвовать в литературной жизни Ленинграда: выступает с чтением своих и чужих стихов в различных залах, вступает в «Орден заумников DSO», организованный Александром Туфановым. В марте 1926 года становится членом Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (исключён за неуплату членских взносов в марте 1929 года)[4]. Для этого периода характерно обращение Хармса к «заумному» творчеству, которое произошло под влиянием работ Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных, Александра Туфанова, Казимира Малевича.
В 1925 году Хармс познакомился с участниками поэтическо-философского кружка «чинарей», куда входили Александр Введенский, Леонид Липавский, Яков Друскин и другие. С 1926 года Хармс активно пытается объединить силы «левых» писателей и художников Ленинграда. В 1926—1927 годы он организует несколько литературных объединений («Левый фланг», «Академия левых классиков»). Осенью 1927 года группа писателей во главе с Хармсом получает окончательное название — ОБЭРИУ («Объединение реального искусства»). В ОБЭРИУ вошли Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Игорь Бахтерев, Борис (Дойвбер) Левин, Климентий Минц и другие. Самой яркой страницей существования ОБЭРИУ стал вечер «Три левых часа», состоявшийся 24 января 1928 года. На этом театрализованном представлении обэриуты читали свои произведения, была поставлена пьеса Хармса «Елизавета Бам»[4].
В конце 1927 года Самуил Маршак, Николай Олейников и Борис Житков привлекают членов ОБЭРИУ к работе в детской литературе. С конца 1920-х по конец 1930-х годов Хармс активно сотрудничал с детскими журналами «Ёж», «Чиж», «Сверчок», «Октябрята», где публиковались его стихи, рассказы, подписи к рисункам, шуточные рекламы и головоломки[8]. В отличие, например, от Александра Введенского, Хармс очень ответственно подходил к работе в детской литературе, которая была для него постоянным и почти единственным источником дохода. Как заметил исследователь русского авангарда, друг обэриутов Н. И. Харджиев,
Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо[9].
В период с 1928 по 1931 годы вышло 9 иллюстрированных книжек стихов и рассказов для детей — «Озорная пробка» (запрещена цензурой в период с 1951 по 1961 годы[10]), «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька Ершов ничему не верил», «Театр», «Во-первых и во-вторых», «Иван Иваныч Самовар», «О том, как старушка чернила покупала» (отнесена к числу книг, «не рекомендуемых для массовых библиотек»[10]), «Игра», «О том, как папа застрелил мне хорька», «Миллион». В 1937 году вышла книга Вильгельма Буша «Плих и Плюх» в переводе Хармса. В 1940 году вышла книга Хармса «Лиса и заяц», а в 1944 году отдельным изданием, но анонимно, было выпущено стихотворение «Удивительная кошка»[10]. Также при жизни писателя выходили отдельные издания написанного совместно с С. Маршаком стихотворения «Весёлые чижи» и книги «Рассказы в картинках», текст которой написан Хармсом, Ниной Гернет и Натальей Дилакторской.
В декабре 1931 года Хармс, Введенский, Бахтерев были арестованы по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей», причём поводом для ареста стала их работа в детской литературе, а не шумные эпатирующие выступления обэриутов. Хармс был приговорён коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей 21 марта 1932 года (в тексте приговора употреблён термин «концлагерь»)[11]. В итоге 23 мая 1932 года приговор был заменён высылкой («минус 12»), и поэт отправился в Курск, где уже находился высланный Александр Введенский.
Дом № 16 по ул. Уфимцева (бывшая ул. Первышевская) в КурскеХармс приехал в Курск 13 июля 1932 года и поселился в доме № 16 на Первышевской улице (сейчас улица Уфимцева). В Ленинград Хармс вернулся 12 октября 1932 года[4].
После возвращения из ссылки в жизни Хармса наступает новый период: публичные выступления ОБЭРИУ прекращаются, снижается количество выходящих детских книг писателя, его материальное положение становится очень тяжёлым. В творчестве Хармса намечается переход от поэзии к прозе. Ж.-Ф. Жаккар выделил в творчестве писателя два крупных периода, разделенных глубоким мировоззренческим кризисом 1932—1933 годов: первый период (1925 — начало 1930-х годов) — метафизическо-поэтический, связанный с утопическим проектом творения мира с помощью поэтического слова, второй (1933—1941 годы) — прозаический, выражающий несостоятельность метафизического проекта, распад образа мира и самого литературного языка[12].
Осознавая, что ему не удастся издать ничего, кроме произведений для детей, Хармс тем не менее не прекращает писать. В 1930-е годы он создаёт свои главные произведения — цикл рассказов «Случаи», повесть «Старуха», а также огромное количество небольших рассказов, стихотворений, сценок в прозе и стихах.
Летом 1934 года Хармс женился на Марине Малич. Он продолжает общаться с Александром Введенским, Леонидом Липавским, Яковом Друскиным, вместе с которыми составляет дружеский круг «чинарей». Они встречались несколько раз в месяц, чтобы обсудить недавно написанные произведения, различные философские вопросы[13]. Составить представление об этих встречах можно по «Разговорам» Леонида Липавского, которые представляют собой запись бесед Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова, Я. Друскина, Т. Мейер, Л. Липавского середины 1930-х годов[14].
В 1937 году созданное Маршаком детское издательство в Ленинграде было разгромлено[источник не указан 862 дня], некоторые его сотрудники репрессированы: Александр Введенский, Николай Олейников, Николай Заболоцкий, Тамара Габбе, позже Хармс; многие уволены.
23 августа 1941 года арестован за распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений» по доносу Антонины Оранжиреевой, знакомой Анны Ахматовой и многолетнего агента НКВД. В постановлении на арест приводятся якобы слова Хармса, которые, по мнению А. Кобринского[15], были переписаны из текста доноса:
Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осаждён или умрёт голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне… Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену [sic] и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемёта с чердаков во время уличных боёв с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемёта.
— [16]
О пораженческих настроениях Хармса свидетельствуют также его слова, приведённые в блокадном дневнике художника и поэта П. Я. Зальцмана:
В один из первых дней я случайно встретился у Глебовой с Хармсом. Он был в бриджах, с толстой палкой. Они сидели вместе с женой, жена его была молодая и недурна собой. Ещё не было тревог, но, хорошо зная о судьбе Амстердама[17] , мы представляли себе всё, что было бы возможно. Он говорил, что ожидал и знал о дне начала войны и что условился с женой о том, что по известному его телеграфному слову она должна выехать в Москву. Что-то изменило их планы, и он, не желая расставаться с ней, приехал в Ленинград. Уходя, он определил свои ожидания: это было то, что преследовало всех: «Мы будем уползать без ног, держась за горящие стены». Кто-то из нас, может быть, жена его, а может, и я, смеясь, заметил, что достаточно лишиться ног для того, чтоб было плохо ползти, хватаясь и за целые стены. Или сгореть с неотрезанными ногами. Когда мы пожимали друг другу руки, он сказал: «Может быть, даст Бог, мы и увидимся». Я внимательно слушал все эти подтверждения общих мыслей и моих тоже.
— [18]
Чтобы избежать расстрела, писатель симулировал [источник не указан 1242 дня] сумасшествие; военный трибунал определил «по тяжести совершённого преступления» содержать Хармса в психиатрической больнице. Даниил Хармс умер 2 февраля 1942 года во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству голодных смертей месяц, в отделении психиатрии больницы тюрьмы «Кресты» (Санкт-Петербург, Арсенальная улица, дом 9).
Жене Хармса Марине Малич было поначалу ложно сообщено, что он вывезен в Новосибирск[19].
25 июля 1960 года по ходатайству сестры Хармса Е. И. Грициной Генеральная прокуратура признала его невиновным и он был реабилитирован[20].
В отличие от архивов Введенского, Олейникова (сохранившихся лишь частично), архив Хармса был сохранён. Спасти архив удалось благодаря усилиям Якова Друскина, который в 1942 году вместе с Мариной Малич собрал рукописи в чемодан и вынес их из пострадавшего от бомбёжки дома писателя. В. Глоцер так описал архив писателя:
С 1928 года Д. Хармс … даже не перепечатывает на машинке свои рукописи — за ненадобностью. И с этих пор все его рукописи … — это в полном смысле слова рукописи, автографы. Хармс писал либо на отдельных листах и листочках бумаги (гладкой, или вырванных из гроссбуха или из блокнота, или тетрадных, или на обороте кладбищенских бланков, счетов «прачешного заведения», таблиц крепёжных деталей и точечных винтов, обороте печатных нот, страничках из блокнота сотрудника журнала «Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи» и т. п.), либо — в тетрадях (школьных или общих), в гроссбухах, в блокнотах и совсем редко — в разного рода самодельных книжках («Голубая тетрадь» и прочее)[25].
Яков Друскин передал основную часть архива в Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ныне — Российская национальная библиотека, Ф. 1232), другая часть поступила в Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом).
При жизни Хармса было опубликовано всего два его «взрослых» стихотворения. Первая публикация состоялась в 1926 году, после вступления Хармса в Союз поэтов: в альманахе Союза было напечатано стихотворение «Чинарь-взиральник (случай на железной дороге)». В 1927 году в альманахе «Костёр» было опубликован «Стих Петра-Яшкина-Коммуниста». Слово «Коммуниста» из названия было выброшено цензурой[26]. Ряд проектов по изданию сборников произведений обэриутов не был осуществлён[27].
Произведения для детей публиковались в детских журналах и выходили отдельными изданиями.
В 1965 году в ленинградском выпуске сборника «День поэзии» опубликованы два стихотворения Хармса, что стало началом публикации «взрослых» произведений Хармса в СССР и за рубежом. С конца 1960-х годов в периодической печати СССР публикуются некоторые «взрослые» произведения Хармса, которые преподносятся как юмористические[27].
Куда большее количество текстов Хармса и других обэриутов начинает в этот период обращаться в самиздате. Отдельные издания произведений писателя впервые появились за границей в 1970-е годы. В 1974 году американский славист Джордж Гибиан подготовил к выходу книгу «Даниил Хармс. Избранное», которая содержала в себе рассказы, стихотворения, повесть «Старуха», пьесу «Елизавета Бам», а также произведения для детей. Другое издание предприняли Михаил Мейлах и Владимир Эрль, выпустив четыре тома «Собрания произведений» из задумывавшихся девяти в 1978—1988 годы в Бремене.
Первое советское издание «взрослых» произведений «Полёт в небеса» вышло только в 1988 году в издательстве «Советский писатель». Наиболее полным изданием на данный момент является шеститомное «Полное собрание сочинений», публиковавшееся во второй половине 1990-х годов в издательстве «Академический проект». В настоящее время в репертуаре ряда издательств постоянно присутствуют сборники и собрания сочинений Хармса, которые переиздаются из года в год[27].
Процессы осмысления творчества Хармса и его влияния на отечественную литературу, как на неофициальную советского времени, так и на последующую российскую, начинаются лишь в последней трети XX века. После того, как в начале 1970-х годов, бывшие участники ленинградской литературной группы «Хеленукты» получают доступ к наследию Хармса и других обэриутов, поэтика ОБЭРИУ тем или иным образом влияет на творчество Алексея Хвостенко, Владимира Эрля, а также Анри Волохонского, не входившего в группу.
Несмотря на то, что Хармс практически не рассматривался в ракурсе постмодернистского прочтения, исследователи прослеживают влияние Хармса на русский рок (Борис Гребенщиков, Анатолий Гуницкий, Вячеслав Бутусов, НОМ, «Умка и Броневик»), на современную русскую сказку (Юрий Коваль), российский литературный постмодерн (Виктор Пелевин[28], Владимир Карев («Эпитафия гипсовой пионерке в манере Даниила Хармса»), им ещё предстоит изучить то влияние, которое творчество Хармса оказало на современные литературу и искусство.
Избранные издания[34]
Биографии
Мемуары
Литературоведение
wp.wiki-wiki.ru
ХАРМС, ДАНИИЛ ИВАНОВИЧ (наст. фамилия Ювачев) (1905–1942), русский поэт, прозаик, драматург. Родился 17 (30) декабря 1905 в С.-Петербурге. Отец его, в бытность морским офицером привлеченный к суду в 1883 за соучастие в народовольческом терроре, провел четыре года в одиночной камере и более десяти лет на каторге, где, по-видимому, пережил религиозное обращение: наряду с мемуарными книгами Восемь лет на Сахалине (1901) и Шлиссельбургская крепость (1907) он опубликовал мистические трактаты Между миром и монастырем (1903), Тайны Царства Небесного (1910) и др. Мать Хармса, дворянка, заведовала в 1900-е годы приютом для бывших каторжанок в Петербурге. Хармс учился в санкт-петербургской привилегированной немецкой школе (Петершуле), где приобрел основательное знание немецкого и английского языков. В 1924 поступил в Ленинградский электротехникум, откуда через год был исключен за «слабую посещаемость» и «неактивность в общественных работах». С тех пор целиком отдался писательскому труду и жил исключительно литературным заработком. Сопутствующее писательству разностороннее самообразование, с особым уклоном в философию и психологию, как о том свидетельствует его дневник, протекало чрезвычайно интенсивно.
Изначально он чувствовал в себе «силу стихотворства» и своим поприщем избрал поэзию, понятие о которой определилось у него под влиянием поэта А.В.Туфанова (1877–1941), почитателя и продолжателя В.В.Хлебникова, автора книги К зауми (1924) и основателя (в марте 1925) Ордена Заумников, в ядро которого входил и Хармс, взявший себе титул «Взирь зауми».Через Туфанова сблизился с А.Введенским, учеником более ортодоксального поэта-«хлебниковца» и обожателя А.Крученыха И.Г.Терентьева (1892–1937), создателя ряда агитпьес, в том числе «актуализующей» сценической обработки Ревизора, спародированной в Двенадцати стульях И.Ильфа и Е.Петрова. С Введенским Хармса связала прочная дружба, тот, порой без особых оснований, принимал на себя роль наставника Хармса. Однако направленность их творчества, родственного в плане словеснических поисков, с начала до конца принципиально различна: у Введенского возникает и сохраняется дидактическая установка, у Хармса преобладает игровая. Об этом свидетельствуют первые же известные его стихотворные тексты: Кика с Кокой, Ваньки Встаньки, Землю говорят изобрели конюхи и поэма Михаилы.
Введенский обеспечил Хармсу новый круг постоянного общения, познакомив его со своими друзьями Л.Липавским и Я.Друскиным, выпускниками философского отделения факультета общественных наук, отказавшимися отречься от своего учителя, высланного из СССР в 1922 видного русского философа Н.О.Лосского, и пытавшимися развивать его идеи самоценности личности и интуитивного знания. Их взгляды безусловно повлияли на мировоззрение Хармса, 15 с лишним лет они были первыми слушателями и ценителями Хармса, во время блокады Друскин чудом спас его сочинения.
Еще в 1922 Введенский, Липавский и Друскин основали тройственный союз и стали называть себя «чинарями»; в 1925 к ним присоединился Хармс, который из «взиря зауми» стал «чинарем-взиральником» и быстро приобрел скандальную известность в кругах литераторов-авангардистов под своим новоизобретенным псевдонимом, которым стало множественное число английского слова «harm» – «напасти». Впоследствии свои произведения для детей он подписывал и иначе (Чармс, Шардам и т.д.), но собственной фамилией никогда не пользовался. Псевдоним был закреплен и во вступительной анкете Всероссийского Союза поэтов, куда Хармса приняли в марте 1926 на основании представленных стихотворных сочинений, два из которых (Случай на железной дороге и Стих Петра Яшкина – коммуниста) удалось напечатать в малотиражных сборниках Союза. Кроме них, до конца 1980-х годов в СССР было опубликовано лишь одно «взрослое» произведение Хармса – стихотворение Выходит Мария, отвесив поклон (сб. День поэзии, 1965).
В качестве члена литобъединения Хармс получил возможность выступать с чтением своих стихов, но воспользовался ею только один раз, в октябре 1926 – другие попытки были тщетными. Игровое начало его стихов стимулировало их драматизацию и сценическое представление: в 1926 он вместе с Введенским подготовил синтетический спектакль авангардистского театра «Радикс» Моя мама вся в часах, но дальше репетиций дело не пошло. Хармс познакомился с К.Малевичем, и глава супрематизма подарил ему свою книгу Бог не скинут с надписью «Идите и останавливайте прогресс». Свое стихотворение На смерть Казимира Малевича Хармс прочел на панихиде по художнику в 1936. Тяготение Хармса к драматической форме выразилось в диалогизации многих стихотворений (Искушение, Лапа, Месть и т.д.), а также в создании Комедии Города Петербурга и первого преимущественно прозаического сочинения – пьесы Елизавета Бам, представленной 24 января 1928 на единственном вечере «Объединения Реального Искусства» (ОБЭРИУ), куда, кроме Хармса и Введенского, входили Н.Заболоцкий, К.Вагинов и И.Бахтерев и к которому примыкал Н.Олейников – с ним у Хармса образовалась особая близость. Объединение было неустойчивым, просуществовало менее трех лет (1927–1930), и деятельное участие в нем Хармса было скорее внешним, никак не затронувшим его творческих принципов. Характеристика, данная ему Заболоцким, составителем манифеста ОБЭРИУ, отличается неопределенностью: «поэт и драматург, внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях». В конце 1927 Олейников и Б.Житков организуют «Ассоциацию писателей детской литературы» и приглашают в нее Хармса; с 1928 по 1941 он постоянно сотрудничает в детских журналах «Еж», «Чиж», «Сверчок» и «Октябрята», за это время у него выходит около 20 детских книг. Эти сочинения являются естественным ответвлением творчества Хармса и дают своеобразный выход его игровой стихии, но, как о том свидетельствуют его дневники и письма, писались они исключительно для заработка (с середины 1930-х годов более чем скудного) и особого значения автор им не придавал. Печатались они стараниями С.Я.Маршака, отношение к ним руководящей критики, начиная со статьи в «Правде» (1929) Против халтуры в детской литературе, было однозначным. Вероятно, поэтому приходилось постоянно варьировать и изменять псевдоним. Ненапечатанные его произведения газета «Смена» расценила в апреле 1930 как «поэзию классового врага», статья стала предвестием ареста Хармса в конце 1931, квалификации его литературных занятий как «подрывной работы» и «контрреволюционной деятельности» и ссылки в Курск. В 1932 ему удалось вернуться в Ленинград. Характер его творчества меняется: поэзия отходит на задний план и стихов пишется все меньше (последние законченные стихотворения относятся к началу 1938), прозаические же сочинения (за исключением повести Старуха, творения малого жанра) множатся и циклизуются (Случаи, Сцены и т.д.). На месте лирического героя – затейника, заводилы, визионера и чудодея – появляется нарочито наивный рассказчик-наблюдатель, беспристрастный до цинизма. Фантастика и бытовой гротеск выявляют жестокую и бредовую несуразицу «непривлекательной действительности» (из дневников), причем эффект ужасающей достоверности создается благодаря скрупулезной точности деталей, жестов, речевой мимики. В унисон с дневниковыми записями («пришли дни моей гибели» и т.п.) последние рассказы (Рыцари, Упадание, Помеха, Реабилитация) проникнуты ощущением полной безысходности, всевластия полоумного произвола, жестокости и пошлости. В августе 1941 Хармс был арестован за «пораженческие высказывания». Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении до начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных детских стихотворений Игра (1962). После этого ему около 20 лет пытались присвоить облик веселого чудака, массовика-затейника по детской части, совершенно не согласующийся с его «взрослыми» сочинениями. С 1978 в ФРГ публикуется его собрание сочинений, подготовленное на основе спасенных рукописей М.Мейлахом и В.Эрлем. К середине 1990-х годов Хармс прочно занимает место одного из главных представителей русской художественной словесности 1920–1930-х годов, по сути дела противостоящей советской литературе. Умер Хармс в Ленинграде 2 февраля 1942 – в заключении, от истощения.
sochrulit.ru
Даниил Ювачёв родился 17 (30) декабря 1905 года в Санкт-Петербурге в семье Ивана Павловича Ювачёва (1860—1940) и Надежды Ивановны Ювачёвой (Колюбакиной) (1876—1929). И. П. Ювачёв был революционером-народовольцем, сосланным на Сахалин и ставшим духовным писателем. Отец Хармса был знаком с А. П. Чеховым, Л. Н. Толстым, М. А. Волошиным и Н. А. Морозовым[6].
В 1915—1918 (по другим данным, в 1917—1918[7]) годах Даниил Ювачёв обучался в средней школе (die Realschule), входившей в состав Главного немецкого училища Святого Петра (Петришуле), в 1922—1924 годах — во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, с 1924 года — в Первом ленинградском электротехникуме (сегодня — Санкт-Петербургский энергетический техникум [8]) (отчислен в феврале 1926 года)[9].
Примерно в 1921—1922 году Даниил Ювачёв выбирает себе псевдоним «Хармс». Исследователи выдвинули несколько версий его происхождения, находя истоки в английском, немецком, французском языках, иврите, санскрите[10]. Нужно отметить, что в рукописях писателя встречается около сорока псевдонимов (Ххармс, Хаармсъ, Дандан, Чармс, Карл Иванович Шустерлинг и другие)[11]. При подаче заявления для вступления во Всероссийский Союз Поэтов 9 октября 1925 года Хармс так отвечает на вопросы анкеты:
| 1. Фамилия, имя, отчество: | "Даниил Иванович Ювачёв-Хармс" |
| 2. Литературный псевдоним: | "Нет, пишу Хармс"[12] |
В 1924—1926 годах Хармс начинает участвовать в литературной жизни Ленинграда: выступает с чтением своих и чужих стихов в различных залах, вступает в «Орден заумников DSO», организованный Александром Туфановым. В марте 1926 года становится членом Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (исключён за неуплату членских взносов в марте 1929 года)[9]. Для этого периода характерно обращение Хармса к «заумному» творчеству, которое произошло под влиянием работ Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных, Александра Туфанова, Казимира Малевича.
В 1925 году Хармс познакомился с участниками поэтическо-философского кружка «чинарей», куда входили Александр Введенский, Леонид Липавский, Яков Друскин и другие. С 1926 года Хармс активно пытается объединить силы «левых» писателей и художников Ленинграда. В 1926—1927 годы он организует несколько литературных объединений («Левый фланг», «Академия левых классиков»). Осенью 1927 года группа писателей во главе с Хармсом получает окончательное название — ОБЭРИУ («Объединение реального искусства»). В ОБЭРИУ вошли Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Игорь Бахтерев, Борис (Дойвбер) Левин, Климентий Минц и другие. Самой яркой страницей существования ОБЭРИУ стал вечер «Три левых часа», состоявшийся 24 января 1928 года. На этом театрализованном представлении обэриуты читали свои произведения, была поставлена пьеса Хармса «Елизавета Бам»[9].
В конце 1927 года Самуил Маршак, Николай Олейников и Борис Житков привлекают членов ОБЭРИУ к работе в детской литературе. С конца 1920-х по конец 1930-х годов Хармс активно сотрудничал с детскими журналами «Ёж», «Чиж», «Сверчок», «Октябрята», где публиковались его стихи, рассказы, подписи к рисункам, шуточные рекламы и головоломки[13]. В отличие, например, от Александра Введенского, Хармс очень ответственно подходил к работе в детской литературе, которая была для него постоянным и почти единственным источником дохода. Как заметил исследователь русского авангарда, друг обэриутов Н. И. Харджиев,
Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо[14].
В период с 1928 по 1931 годы вышло 9 иллюстрированных книжек стихов и рассказов для детей — «Озорная пробка» (запрещена цензурой в период с 1951 по 1961 годы[15]), «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька Ершов ничему не верил», «Театр», «Во-первых и во-вторых», «Иван Иваныч Самовар», «О том, как старушка чернила покупала» (отнесена к числу книг, «не рекомендуемых для массовых библиотек»[15]), «Игра», «О том, как папа застрелил мне хорька», «Миллион». В 1937 году вышла книга Вильгельма Буша «Плих и Плюх» в переводе Хармса. В 1940 году вышла книга Хармса «Лиса и заяц», а в 1944 году отдельным изданием, но анонимно, было выпущено стихотворение «Удивительная кошка»[15]. Также при жизни писателя выходили отдельные издания написанного совместно с С. Маршаком стихотворения «Весёлые чижи» и книги «Рассказы в картинках», текст которой написан Хармсом, Ниной Гернет и Натальей Дилакторской.
В декабре 1931 года Хармс, Введенский, Бахтерев были арестованы по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей», причём поводом для ареста стала их работа в детской литературе, а не шумные эпатирующие выступления обэриутов. Хармс был приговорён коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей 21 марта 1932 года (в тексте приговора употреблён термин «концлагерь»)[16]. В итоге 23 мая 1932 года приговор был заменён высылкой («минус 12»), и поэт отправился в Курск, где уже находился высланный Александр Введенский.
Дом № 16 по ул. Уфимцева (бывшая ул. Первышевская) в КурскеХармс приехал в Курск 13 июля 1932 года и поселился в доме № 16 на Первышевской улице (сейчас улица Уфимцева). В Ленинград Хармс вернулся 12 октября 1932 года[9].
После возвращения из ссылки в жизни Хармса наступает новый период: публичные выступления ОБЭРИУ прекращаются, снижается количество выходящих детских книг писателя, его материальное положение становится очень тяжёлым. В творчестве Хармса намечается переход от поэзии к прозе. Ж.-Ф. Жаккар выделил в творчестве писателя два крупных периода, разделенных глубоким мировоззренческим кризисом 1932—1933 годов: первый период (1925 — начало 1930-х годов) — метафизическо-поэтический, связанный с утопическим проектом творения мира с помощью поэтического слова, второй (1933—1941 годы) — прозаический, выражающий несостоятельность метафизического проекта, распад образа мира и самого литературного языка[17].
Осознавая, что ему не удастся издать ничего, кроме произведений для детей, Хармс тем не менее не прекращает писать. В 1930-е годы он создаёт свои главные произведения — цикл рассказов «Случаи», повесть «Старуха», а также огромное количество небольших рассказов, стихотворений, сценок в прозе и стихах.
Летом 1934 года Хармс женился на Марине Малич. Он продолжает общаться с Александром Введенским, Леонидом Липавским, Яковом Друскиным, вместе с которыми составляет дружеский круг «чинарей». Они встречались несколько раз в месяц, чтобы обсудить недавно написанные произведения, различные философские вопросы[18]. Составить представление об этих встречах можно по «Разговорам» Леонида Липавского, которые представляют собой запись бесед Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова, Я. Друскина, Т. Мейер, Л. Липавского середины 1930-х годов[19].
23 августа 1941 года Хармс арестован за распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений». В постановлении на арест приводятся слова Хармса, которые, по мнению А. Кобринского[20], были переписаны из текста доноса:
Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осаждён или умрёт голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне… Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену [sic] и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемёта с чердаков во время уличных боёв с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемёта.
— [21]
О предчувствиях Хармса свидетельствуют также его слова, приведённые в блокадном дневнике художника и поэта Павла Зальцмана:
В один из первых дней я случайно встретился у Глебовой с Хармсом. Он был в бриджах, с толстой палкой. Они сидели вместе с женой, жена его была молодая и недурна собой. Ещё не было тревог, но, хорошо зная о судьбе Амстердама[22] , мы представляли себе всё, что было бы возможно. Он говорил, что ожидал и знал о дне начала войны и что условился с женой о том, что по известному его телеграфному слову она должна выехать в Москву. Что-то изменило их планы, и он, не желая расставаться с ней, приехал в Ленинград. Уходя, он определил свои ожидания: это было то, что преследовало всех: «Мы будем уползать без ног, держась за горящие стены». Кто-то из нас, может быть, жена его, а может, и я, смеясь, заметил, что достаточно лишиться ног для того, чтоб было плохо ползти, хватаясь и за целые стены. Или сгореть с неотрезанными ногами. Когда мы пожимали друг другу руки, он сказал: «Может быть, даст Бог, мы и увидимся». Я внимательно слушал все эти подтверждения общих мыслей и моих тоже.
— [23]
Чтобы избежать расстрела, писатель симулировал[24]сумасшествие; военный трибунал определил «по тяжести совершённого преступления» содержать Хармса в психиатрической больнице. Даниил Хармс умер 2 февраля 1942 года во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству голодных смертей месяц, в отделении психиатрии больницы тюрьмы «Кресты» (Санкт-Петербург, Арсенальная улица, дом 9).
Жене Хармса Марине Малич было поначалу ложно сообщено, что он вывезен в Новосибирск[25].
25 июля 1960 года по ходатайству сестры Хармса Е. И. Грициной Генеральная прокуратура признала его невиновным и он был реабилитирован[26]. Наиболее вероятное место захоронения — Пискарёвское кладбище[27].
В отличие от архивов Введенского, Олейникова (сохранившихся лишь частично), архив Хармса был сохранён. Спасти архив удалось благодаря усилиям Якова Друскина, который в 1942 году вместе с Мариной Малич собрал рукописи в чемодан и вынес их из пострадавшего от бомбёжки дома писателя. В. Глоцер так описал архив писателя:
С 1928 года Д. Хармс … даже не перепечатывает на машинке свои рукописи — за ненадобностью. И с этих пор все его рукописи … — это в полном смысле слова рукописи, автографы. Хармс писал либо на отдельных листах и листочках бумаги (гладкой, или вырванных из гроссбуха или из блокнота, или тетрадных, или на обороте кладбищенских бланков, счетов «прачешного заведения», таблиц крепёжных деталей и точечных винтов, обороте печатных нот, страничках из блокнота сотрудника журнала «Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи» и т. п.), либо — в тетрадях (школьных или общих), в гроссбухах, в блокнотах и совсем редко — в разного рода самодельных книжках («Голубая тетрадь» и прочее)[32].
Яков Друскин передал основную часть архива в Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ныне — Российская национальная библиотека, Ф. 1232), другая часть поступила в Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом).
При жизни Хармса было опубликовано всего два его «взрослых» стихотворения. Первая публикация состоялась в 1926 году, после вступления Хармса в Союз поэтов: в альманахе Союза было напечатано стихотворение «Чинарь-взиральник (случай на железной дороге)». В 1927 году в альманахе «Костёр» было опубликован «Стих Петра-Яшкина-Коммуниста». Слово «Коммуниста» из названия было выброшено цензурой[33]. Ряд проектов по изданию сборников произведений обэриутов не был осуществлён[34].
Произведения для детей публиковались в детских журналах и выходили отдельными изданиями.
В 1965 году в ленинградском выпуске сборника «День поэзии» опубликованы два стихотворения Хармса, что стало началом публикации «взрослых» произведений Хармса в СССР и за рубежом. С конца 1960-х годов в периодической печати СССР публикуются некоторые «взрослые» произведения Хармса, которые преподносятся как юмористические[34].
Куда большее количество текстов Хармса и других обэриутов начинает в этот период обращаться в самиздате. Отдельные издания произведений писателя впервые появились за границей в 1970-е годы. В 1974 году американский славист Джордж Гибиан подготовил к выходу книгу «Даниил Хармс. Избранное», которая содержала в себе рассказы, стихотворения, повесть «Старуха», пьесу «Елизавета Бам», а также произведения для детей. Другое издание предприняли Михаил Мейлах и Владимир Эрль, выпустив четыре тома «Собрания произведений» из задумывавшихся девяти в 1978—1988 годы в Бремене.
Первое советское издание «взрослых» произведений «Полёт в небеса» вышло только в 1988 году в издательстве «Советский писатель». Наиболее полным изданием на данный момент является шеститомное «Полное собрание сочинений», публиковавшееся во второй половине 1990-х годов в издательстве «Академический проект». В настоящее время в репертуаре ряда издательств постоянно присутствуют сборники и собрания сочинений Хармса, которые переиздаются из года в год[34].
ru-wiki.org
«Засни и в миг душой воздушнойВ сады беспечные войди.И тело спит, как прах бездушный,И речка дремлет на груди.И сон ленивыми перстамиТвоих касается ресниц.И я бумажными листамиНе шелещу своих страниц».Даниил Хармс, 1935 г.
Знаменитый Даниил Хармс, великолепный мастер абсурда, был человеком несчастливой судьбы. Если его детские книги печатали, то его произведения для взрослых были не нужны. Его острый глаз мгновенно подмечал неприятные, смешные и глупые черты в окружающих его людях. Неудивительно, что писатель быстро попал в опалу. Он дважды был арестован и скончался в самый тяжёлый год блокады Ленинграда.
Начало литературного творчества Хармса тесно связано с так называемой группой обэриутов — членов Объединения реального искусства. Писатели и поэты «левого» направления создавали авангардные, непостижимые вещи, мало подходившие к советской реальности. Тем не менее талант многих из них нельзя было не заметить, и уже состоявшиеся литераторы пытались найти ему применение. Так, Д. Хармсу помог Самуил Маршак, который ввёл его в детскую литературу. Хармс писал стихи и рассказы, придумывал головоломки, шарады, переводил детские книги.
Первый приговор Хармса к трём годам в исправительном лагере был заменён высылкой, да и та закончилась для писателя быстро. Но жизненный настрой его после этого изменился. Вернувшись в Ленинград, Хармс жил в бедности, его мало печатали, о публикации «взрослых» вещей можно было забыть. Даниил Хармс оказался в настоящем психологическом кризисе, хотя не переставал писать, даже понимая, что, возможно, его произведения никогда не увидят свет.
Даниил Хармс в 1930-х гг.
Когда началась Великая Отечественная война, Хармс был раздавлен. Ему казалось, что мощь фашистских войск нельзя победить; он с ужасом думал о гибели и был категорически против того, чтобы отправляться на фронт. О настроениях писателя стало известно: на него донесли, и Хармса арестовали вторично. Чтобы избежать высшей меры наказания, писатель симулировал шизофрению и был помещён в психиатрическое отделение тюрьмы, где и скончался. Есть вероятность, что его останки вместе со многими другими неизвестными жертвами ленинградских тюрем были похоронены на Левашовской пустоши, но точное место последнего упокоения Хармса вряд ли уже будет найдено.Только после реабилитации в 1960-х гг. советскому читателю начали открываться ранее не издававшиеся вещи Хармса. Его небольшие рассказы тиражировались самиздатом, а в конце ХХ в. было опубликовано собрание сочинений в шести томах. Сегодня уже не вызывает сомнения то, что Д. Хармс сильно повлиял на современную литературу и музыку; на его стихи были написаны песни, а его пьесы ставят на сценах театров и сегодня.
30 декабря 1905 г. Дата рождения Данила Ивановича Ювачёва (Хармса). 1915-1918 гг. Учёба в Realschule. 1922-1924 гг. Учёба во второй Детскосельской единой трудовой школе. 1924-1926 гг. Учёба в Первом ленинградском электротехникуме. 1926-1929 гг. Членство в Ленинградском отделении Всероссийского союза поэтов. 1926-1927 гг. Организация нескольких литературных объединений. 1920-1930-е гг. Работа в детских журналах «Чиж», «Ёж», «Сверчок», «Октябрята». 1928 г. Выход первой детской книги Хармса «Озорная пробка». Женитьба на Э. Русаковой. 1931 г. Арест по обвинению в участии в антисоветской группе писателей. 1932 г. Высылка в Курск, возвращение в Ленинград. Развод. 1934 г. Женитьба на Марине Малич. 1941 г. Второй арест за распространение «клеветнических и пораженческих настроений». 2 февраля 1942 г. Дата смерти Даниила Хармса. 1960 г. Признание Д. Хармса невиновным и реабилитация. 1965 г. Начало посмертных публикаций «взрослых» вещей Д. Хармса.
1. Дом № 22-24 по Невскому пр. в Санкт-Петербурге (Петришуле), где учился Д. Хармс.2. Первый Ленинградский электротехникум (ныне — Санкт-Петербургский энергетический техникум), где учился Даниил Хармс.3. Дом № 16 по Первышевской ул. (ныне — ул. Уфимцева) в Курске, куда был выслан Д. Хармс.4. Дом № 11 по ул. Маяковского в Санкт-Петербурге, где жил Д. Хармс.5. Психиатрическое отделение тюрьмы «Кресты» (д. 9 по Арсенальной ул.) в Санкт-Петербурге, где умер Д. Хармс.
Памятная доска на доме по ул. Маяковского в Санкт-Петербурге, где жил Д. Хармс
Даниил Хармс очень тщательно подходил к работе над детскими книгами. Она не слишком ему нравилась, но, по словам его знакомых, он просто «не мог делать её плохо». Всего были изданы восемь его отдельных детских книг.
При жизни писателя только два его стихотворения не для детей были опубликованы.
Последние годы Д. Хармс с женой жили очень бедно: фактически, единственным их доходом было то, что зарабатывала Марина Малич. Тем не менее писатель был очень щепетилен в денежных вопросах, ненавидел брать в долг, а если был вынужден — тщательно следил за тем, чтобы возвратить одолженное в срок.
Игорь Золотовицкий читает стихотворение Д. Хармса «Врун»
«Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своём нелепом проявлении».
«Сомнение — это уже частица веры».
«Уверенность или, точнее, веру нельзя приобрести, её можно только развить в себе».
«Зачем нам стыдиться своего хорошего тела, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких поступков, созданных нами самими?»
«Это был человек необычайного обаяния, больших знаний и большого ума. И беседы наши были только об искусстве — и больше ни о чем… Этот человек пользовался большой любовью всех, кто его знал. Невозможно представить себе, чтобы кто-нибудь сказал о нем плохое слово — это абсолютно исключается. Интеллигентность его была подлинная и воспитанность — подлинная».Соломон Гершов, художник
«У него были такие истории, что даже не верилось, что это могло быть. Но он каждый раз уверял, что это было с ним».Клавдия Пугачёва, актриса
«Он и сам считал себя волшебником и любил пугать страшными рассказами о своей магической силе… Он больше всего не любил избитых, привычных слов, мнений и всего, что уже встречалось часто и набило оскомину. Ему очень редко нравились люди, он не щадил никого».Алиса Порет, художница и муза Д. Хармса
Страница Даниила Хармса в «Википедии»Сайт, посвящённый Д. ХармсуБиография Д. Хармса на сайте «Энциклопедии Кругосвет»Д. Хармс в библиотеке М. Мошкова
Также может быть полезно:
epitafii.ru
Даниил Ювачёв родился 17 (30) декабря 1905 года в Санкт-Петербурге в семье Ивана Павловича Ювачёва (1860—1940) и Надежды Ивановны Ювачёвой (Колюбакиной) (1876—1929). И. П. Ювачёв был революционером-народовольцем, сосланным на Сахалин и ставшим духовным писателем. Отец Хармса был знаком с А. П. Чеховым, Л. Н. Толстым, М. А. Волошиным и Н. А. Морозовым[6].
В 1915—1918 (по другим данным, в 1917—1918[7]) годах Даниил Ювачёв обучался в средней школе (die Realschule), входившей в состав Главного немецкого училища Святого Петра (Петришуле), в 1922—1924 годах — во 2-й Детскосельской единой трудовой школе, с 1924 года — в Первом ленинградском электротехникуме (сегодня — Санкт-Петербургский энергетический техникум [8]) (отчислен в феврале 1926 года)[9].
Примерно в 1921—1922 году Даниил Ювачёв выбирает себе псевдоним «Хармс». Исследователи выдвинули несколько версий его происхождения, находя истоки в английском, немецком, французском языках, иврите, санскрите[10]. Нужно отметить, что в рукописях писателя встречается около сорока псевдонимов (Ххармс, Хаармсъ, Дандан, Чармс, Карл Иванович Шустерлинг и другие)[11]. При подаче заявления для вступления во Всероссийский Союз Поэтов 9 октября 1925 года Хармс так отвечает на вопросы анкеты:
| 1. Фамилия, имя, отчество: | "Даниил Иванович Ювачёв-Хармс" |
| 2. Литературный псевдоним: | "Нет, пишу Хармс"[12] |
В 1924—1926 годах Хармс начинает участвовать в литературной жизни Ленинграда: выступает с чтением своих и чужих стихов в различных залах, вступает в «Орден заумников DSO», организованный Александром Туфановым. В марте 1926 года становится членом Ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (исключён за неуплату членских взносов в марте 1929 года)[9]. Для этого периода характерно обращение Хармса к «заумному» творчеству, которое произошло под влиянием работ Велимира Хлебникова, Алексея Кручёных, Александра Туфанова, Казимира Малевича.
В 1925 году Хармс познакомился с участниками поэтическо-философского кружка «чинарей», куда входили Александр Введенский, Леонид Липавский, Яков Друскин и другие. С 1926 года Хармс активно пытается объединить силы «левых» писателей и художников Ленинграда. В 1926—1927 годы он организует несколько литературных объединений («Левый фланг», «Академия левых классиков»). Осенью 1927 года группа писателей во главе с Хармсом получает окончательное название — ОБЭРИУ («Объединение реального искусства»). В ОБЭРИУ вошли Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Игорь Бахтерев, Борис (Дойвбер) Левин, Климентий Минц и другие. Самой яркой страницей существования ОБЭРИУ стал вечер «Три левых часа», состоявшийся 24 января 1928 года. На этом театрализованном представлении обэриуты читали свои произведения, была поставлена пьеса Хармса «Елизавета Бам»[9].
В конце 1927 года Самуил Маршак, Николай Олейников и Борис Житков привлекают членов ОБЭРИУ к работе в детской литературе. С конца 1920-х по конец 1930-х годов Хармс активно сотрудничал с детскими журналами «Ёж», «Чиж», «Сверчок», «Октябрята», где публиковались его стихи, рассказы, подписи к рисункам, шуточные рекламы и головоломки[13]. В отличие, например, от Александра Введенского, Хармс очень ответственно подходил к работе в детской литературе, которая была для него постоянным и почти единственным источником дохода. Как заметил исследователь русского авангарда, друг обэриутов Н. И. Харджиев,
Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо[14].
В период с 1928 по 1931 годы вышло 9 иллюстрированных книжек стихов и рассказов для детей — «Озорная пробка» (запрещена цензурой в период с 1951 по 1961 годы[15]), «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька Ершов ничему не верил», «Театр», «Во-первых и во-вторых», «Иван Иваныч Самовар», «О том, как старушка чернила покупала» (отнесена к числу книг, «не рекомендуемых для массовых библиотек»[15]), «Игра», «О том, как папа застрелил мне хорька», «Миллион». В 1937 году вышла книга Вильгельма Буша «Плих и Плюх» в переводе Хармса. В 1940 году вышла книга Хармса «Лиса и заяц», а в 1944 году отдельным изданием, но анонимно, было выпущено стихотворение «Удивительная кошка»[15]. Также при жизни писателя выходили отдельные издания написанного совместно с С. Маршаком стихотворения «Весёлые чижи» и книги «Рассказы в картинках», текст которой написан Хармсом, Ниной Гернет и Натальей Дилакторской.
В декабре 1931 года Хармс, Введенский, Бахтерев были арестованы по обвинению в участии в «антисоветской группе писателей», причём поводом для ареста стала их работа в детской литературе, а не шумные эпатирующие выступления обэриутов. Хармс был приговорён коллегией ОГПУ к трём годам исправительных лагерей 21 марта 1932 года (в тексте приговора употреблён термин «концлагерь»)[16]. В итоге 23 мая 1932 года приговор был заменён высылкой («минус 12»), и поэт отправился в Курск, где уже находился высланный Александр Введенский.
Дом № 16 по ул. Уфимцева (бывшая ул. Первышевская) в КурскеХармс приехал в Курск 13 июля 1932 года и поселился в доме № 16 на Первышевской улице (сейчас улица Уфимцева). В Ленинград Хармс вернулся 12 октября 1932 года[9].
После возвращения из ссылки в жизни Хармса наступает новый период: публичные выступления ОБЭРИУ прекращаются, снижается количество выходящих детских книг писателя, его материальное положение становится очень тяжёлым. В творчестве Хармса намечается переход от поэзии к прозе. Ж.-Ф. Жаккар выделил в творчестве писателя два крупных периода, разделенных глубоким мировоззренческим кризисом 1932—1933 годов: первый период (1925 — начало 1930-х годов) — метафизическо-поэтический, связанный с утопическим проектом творения мира с помощью поэтического слова, второй (1933—1941 годы) — прозаический, выражающий несостоятельность метафизического проекта, распад образа мира и самого литературного языка[17].
Осознавая, что ему не удастся издать ничего, кроме произведений для детей, Хармс тем не менее не прекращает писать. В 1930-е годы он создаёт свои главные произведения — цикл рассказов «Случаи», повесть «Старуха», а также огромное количество небольших рассказов, стихотворений, сценок в прозе и стихах.
Летом 1934 года Хармс женился на Марине Малич. Он продолжает общаться с Александром Введенским, Леонидом Липавским, Яковом Друскиным, вместе с которыми составляет дружеский круг «чинарей». Они встречались несколько раз в месяц, чтобы обсудить недавно написанные произведения, различные философские вопросы[18]. Составить представление об этих встречах можно по «Разговорам» Леонида Липавского, которые представляют собой запись бесед Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова, Я. Друскина, Т. Мейер, Л. Липавского середины 1930-х годов[19].
23 августа 1941 года Хармс арестован за распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений». В постановлении на арест приводятся слова Хармса, которые, по мнению А. Кобринского[20], были переписаны из текста доноса:
Советский Союз проиграл войну в первый же день, Ленинград теперь либо будет осаждён или умрёт голодной смертью, либо разбомбят, не оставив камня на камне… Если же мне дадут мобилизационный листок, я дам в морду командиру, пусть меня расстреляют; но форму я не одену [sic] и в советских войсках служить не буду, не желаю быть таким дерьмом. Если меня заставят стрелять из пулемёта с чердаков во время уличных боёв с немцами, то я буду стрелять не в немцев, а в них из этого же пулемёта.
— [21]
О предчувствиях Хармса свидетельствуют также его слова, приведённые в блокадном дневнике художника и поэта Павла Зальцмана:
В один из первых дней я случайно встретился у Глебовой с Хармсом. Он был в бриджах, с толстой палкой. Они сидели вместе с женой, жена его была молодая и недурна собой. Ещё не было тревог, но, хорошо зная о судьбе Амстердама[22] , мы представляли себе всё, что было бы возможно. Он говорил, что ожидал и знал о дне начала войны и что условился с женой о том, что по известному его телеграфному слову она должна выехать в Москву. Что-то изменило их планы, и он, не желая расставаться с ней, приехал в Ленинград. Уходя, он определил свои ожидания: это было то, что преследовало всех: «Мы будем уползать без ног, держась за горящие стены». Кто-то из нас, может быть, жена его, а может, и я, смеясь, заметил, что достаточно лишиться ног для того, чтоб было плохо ползти, хватаясь и за целые стены. Или сгореть с неотрезанными ногами. Когда мы пожимали друг другу руки, он сказал: «Может быть, даст Бог, мы и увидимся». Я внимательно слушал все эти подтверждения общих мыслей и моих тоже.
— [23]
Чтобы избежать расстрела, писатель симулировал[24]сумасшествие; военный трибунал определил «по тяжести совершённого преступления» содержать Хармса в психиатрической больнице. Даниил Хармс умер 2 февраля 1942 года во время блокады Ленинграда, в наиболее тяжёлый по количеству голодных смертей месяц, в отделении психиатрии больницы тюрьмы «Кресты» (Санкт-Петербург, Арсенальная улица, дом 9).
Жене Хармса Марине Малич было поначалу ложно сообщено, что он вывезен в Новосибирск[25].
25 июля 1960 года по ходатайству сестры Хармса Е. И. Грициной Генеральная прокуратура признала его невиновным и он был реабилитирован[26]. Наиболее вероятное место захоронения — Пискарёвское кладбище[27].
В отличие от архивов Введенского, Олейникова (сохранившихся лишь частично), архив Хармса был сохранён. Спасти архив удалось благодаря усилиям Якова Друскина, который в 1942 году вместе с Мариной Малич собрал рукописи в чемодан и вынес их из пострадавшего от бомбёжки дома писателя. В. Глоцер так описал архив писателя:
С 1928 года Д. Хармс … даже не перепечатывает на машинке свои рукописи — за ненадобностью. И с этих пор все его рукописи … — это в полном смысле слова рукописи, автографы. Хармс писал либо на отдельных листах и листочках бумаги (гладкой, или вырванных из гроссбуха или из блокнота, или тетрадных, или на обороте кладбищенских бланков, счетов «прачешного заведения», таблиц крепёжных деталей и точечных винтов, обороте печатных нот, страничках из блокнота сотрудника журнала «Гигиена и здоровье рабочей и крестьянской семьи» и т. п.), либо — в тетрадях (школьных или общих), в гроссбухах, в блокнотах и совсем редко — в разного рода самодельных книжках («Голубая тетрадь» и прочее)[32].
Яков Друскин передал основную часть архива в Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ныне — Российская национальная библиотека, Ф. 1232), другая часть поступила в Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом).
При жизни Хармса было опубликовано всего два его «взрослых» стихотворения. Первая публикация состоялась в 1926 году, после вступления Хармса в Союз поэтов: в альманахе Союза было напечатано стихотворение «Чинарь-взиральник (случай на железной дороге)». В 1927 году в альманахе «Костёр» было опубликован «Стих Петра-Яшкина-Коммуниста». Слово «Коммуниста» из названия было выброшено цензурой[33]. Ряд проектов по изданию сборников произведений обэриутов не был осуществлён[34].
Произведения для детей публиковались в детских журналах и выходили отдельными изданиями.
В 1965 году в ленинградском выпуске сборника «День поэзии» опубликованы два стихотворения Хармса, что стало началом публикации «взрослых» произведений Хармса в СССР и за рубежом. С конца 1960-х годов в периодической печати СССР публикуются некоторые «взрослые» произведения Хармса, которые преподносятся как юмористические[34].
Куда большее количество текстов Хармса и других обэриутов начинает в этот период обращаться в самиздате. Отдельные издания произведений писателя впервые появились за границей в 1970-е годы. В 1974 году американский славист Джордж Гибиан подготовил к выходу книгу «Даниил Хармс. Избранное», которая содержала в себе рассказы, стихотворения, повесть «Старуха», пьесу «Елизавета Бам», а также произведения для детей. Другое издание предприняли Михаил Мейлах и Владимир Эрль, выпустив четыре тома «Собрания произведений» из задумывавшихся девяти в 1978—1988 годы в Бремене.
Первое советское издание «взрослых» произведений «Полёт в небеса» вышло только в 1988 году в издательстве «Советский писатель». Наиболее полным изданием на данный момент является шеститомное «Полное собрание сочинений», публиковавшееся во второй половине 1990-х годов в издательстве «Академический проект». В настоящее время в репертуаре ряда издательств постоянно присутствуют сборники и собрания сочинений Хармса, которые переиздаются из года в год[34].
org-wikipediya.ru
|
|
|
|
|
|
