Я обожаю натюрморты.Сюжеты, виды и цвета,как музыкальные аккорды,чистейшей правды нагота.
Отдохновенные мотивыкрасой сияют на холсте.Они - душевные порывы,их не напишешь в суете.
Картины говорят о жизни,так неожиданной подчас.Ничто не выглядит там лишним,есть только красочный рассказ.
Не мертвая совсем природа,(так переводят натюрморт),холсты с обильем кислорода,там автора с природой спор.
Вот натюрморт в цветах прекрасных –ромашки, маки, васильки. . .Они на скатерти атласнойцветут, канонам вопреки.
Есть очень "вкусные" картинки.Вот эта - груши и вино.А та, как в праздник валентинки.Здесь все давно предрешено.
Я обожаю натюрморты.В них и божественность, и миг -как-будто мир вокруг затих.Я обожаю натюрморты.
Полезный натюрморт
Арвачёва Любовь
Чай, платок, кувшин и торт -Вот прекрасный натюрморт.В угол мы его повесим -Дырку в стенке занавесим.
Осенний натюрморт
Натюрморт осенний В вазе на окнеРадостью весеннейУлыбнулся мне.
Натюрморт осенний Всё в себя вобрал:В нём денёк последнийЛета догорал;
Зимних дней терпеньеИ весны рассвет;Птиц последних пеньеВ нём сияет свет.
Листвы осенней тленнойКрасочный мотив -Жизни нашей бреннойПредпоследний стих.
Натюрморт
Верат Олоз
Есть прелесть в предметах утративших смысл,Утративших значимость и назначенье.Достоинства их недоступны счисленьюИз-за несогласия смыслов и числ.Есть что-то в вещах потерявших резон,Но нас привлекающих магией формы,Со свойствами функции разъединенной,Живущей разрывом, не связью, времен.Есть что-то в вещах отслуживших свой векИ к нашему веку никак не причастных,В вещах, от которых отвык человек,И роль потерявших целесообразных,Утративших весь свой утилитаризм,К одной бескорыстности в нас обращенных,В предметах, которым не чужд реализмЛишь в виде духовности овеществленной.
Натюрморт. Две селёдки и восемь картошин
Вячеслав Коломытов
Мост в прекрасное мной переброшен,с каждым разом штрихи всё смелей!..Две селёдки и восемь картошинживописно лежат на столе.
Не рисуется запах на кухне!Вот обидно - до коликов аж!Возле лампочки крутится муха,дополняя собой антураж.
Как такое искусство я брошу?Ведь дрожит в нетерпеньи рука...Две селёдки и восемь картошин,к ним лучок и чуть-чуть чеснока.
Только будет набросок не полным.Хлеба серого хочет язык...Два стакана напитком наполнюцвета чистой и горькой слезы.
Запах стелется пряный и юркий,да и друг намекает мне, вот -два хребта от селёдки, окурки -интересный такой натюрморт...
Натюрморт
Елена Геннадьевна Павлова
Янтарным фоном дерева окна,Клеёнки глянец отражает свет,Хранит китайской вазы бирюзаРомашек фиолетовый букет.С изящной формы розовый узор,Румянец яблок красный, как заря,С изысканною бледностью фарфор-Разнообразны краски бытия.Так прост и ясен дачный натюрморт,Пастель стола и спелые плоды,И добавляют в тишину аккордТакой уютной нежностью цветы…
Натюрморт
Лина Волк
Полное лукошко яблок,Спелых, наливных и красных,Я в садочке собрала.Вазу в кухню принесла:Положила туда сливы...Рядом яблоки... Красиво!Чтобы было еще лучше,Три добавила я груши...В чашку налила компот...Нарисую НАТЮРМОРТ!
Что такое натюрморт? Наталия Князева
Что такое натюрморт? -Это шляпа, чай и торт;И цветы в букете, вазеРядом с яблоками в тазе.
Может стол стоять, два стула,Рядом - ветка саксаула;И портрет в красивой раме,Окружённый веерами.
Ваза, полная добра:В ней конфеты и халва.Виноградное виноНа подносе. И сукно.
Полевой букет и персик;И антоним его - перчикУ тетрадки с синей ручкой,С чашкой полною шипучкой.
Бусы, жемчуг на столеВ модной технике кракле;А на заднем тёмном фоне -Два бокала на шифоне.
НатюрмортНаумов Игорь
Грубо сколоченный стол на дворе,Стакан недопитого чая,На блюдце лимон в золотой кожуре,Надрезан ножом он от края.Розетка варенья вишнёвый дурманВ вечернюю мглу распускает,И самовара не ввёрнутый кранКаплю за каплей роняет.Коробка конфет, недоеденный торт,И маком покрытые сушки,Такой вот сложился простой натюрморт, -Остаток нехитрой пирушки.В вазе «антоновка» жёлтым бочкомВ вечерних лучах отливает,И только оса, что вертится волчком,Картину чуть-чуть оживляет!
veravverav.blogspot.com
1
Вещи и люди насокружают. И те,и эти терзают глаз.Лучше жить в темноте.
Я сижу на скамьев парке, глядя воследпроходящей семье.Мне опротивел свет.
Это январь. ЗимаСогласно календарю.Когда опротивеет тьма.тогда я заговорю.
2
Пора. Я готов начать.Неважно, с чего. Открытьрот. Я могу молчать.Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах.Или же — ничего.Или же о вещах.О вещах, а не о
людях. Они умрут.Все. Я тоже умру.Это бесплодный труд.Как писать на ветру.
3
Кровь моя холодна.Холод ее лютейреки, промерзшей до дна.Я не люблю людей.
Внешность их не по мне.Лицами их привитк жизни какой-то не-покидаемый вид.
Что-то в их лицах есть,что противно уму.Что выражает лестьнеизвестно кому.
4
Вещи приятней. В нихнет ни зла, ни добравнешне. А если вникв них — и внутри нутра.
Внутри у предметов — пыль.Прах. Древоточец-жук.Стенки. Сухой мотыль.Неудобно для рук.
Пыль. И включенный светтолько пыль озарит.Даже если предметгерметично закрыт.
5
Старый буфет извнетак же, как изнутри,напоминает мнеНотр-Дам де Пари.
В недрах буфета тьма.Швабра, епитрахильпыль не сотрут. Самавещь, как правило, пыль
не тщится перебороть,не напрягает бровь.Ибо пыль — это плотьвремени; плоть и кровь.
6
Последнее время ясплю среди бела дня.Видимо, смерть мояиспытывает меня,
поднося, хоть дышу,эеркало мне ко рту,-как я переношунебытие на свету.
Я неподвижен. Двабедра холодны, как лед.Венозная синевамрамором отдает.
7
Преподнося сюрпризсуммой своих угловвещь выпадает измиропорядка слов.
Вещь не стоит. И недвижется. Это — бред.Вещь есть пространство, внекоего вещи нет.
Вещь можно грохнуть, сжечь,распотрошить, сломать.Бросить. При этом вещьне крикнет: «Ебёна мать!»
8
Дерево. Тень. Земляпод деревом для корней.Корявые вензеля.Глина. Гряда камней.
Корни. Их переплет.Камень, чей личный грузосвобождает отданной системы уз.
Он неподвижен. Нисдвинуть, ни унести.Тень. Человек в тени,словно рыба в сети.
9
Вещь. Коричневый цветвещи. Чей контур стерт.Сумерки. Больше нетничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдеттело, чья гладь визитсмерти, точно приходженщины, отразит.
Это абсурд, вранье:череп, скелет, коса.«Смерть придет, у неебудут твои глаза».
10
Мать говорит Христу:— Ты мой сын или мойБог? Ты прибит к кресту.Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,не поняв, не решив:ты мой сын или Бог?То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:— Мертвый или живой,разницы, жено, нет.Сын или Бог, я твой.
В 1971 г. И. Бродский перенес внезапный приступ серьезной болезни. Он некоторое время провел в больнице, мысленно готовясь к смерти. Под влиянием перенесенных впечатлений поэт написал стихотворение «Натюрморт». Название имеет ироничное значение (в букв. переводе – «мертвая природа»).
Стихотворение построено на сравнении человека с вещью. Живое мыслящее существо протестует против такого сравнения, но смерть стирает различия между живой и неживой природой. Лирический герой в начале стихотворения сидит в одиночестве на скамье, он погружен в глубокие размышления, навеянные близкой смертью. Мысленно прощаясь с миром живых, он признается, что уже давно от него устал. Все жизнь его окружали люди и вещи. По своей сути это абсолютно противоположные понятия. Автор пытается разобраться в их различии.
Поэт находится в мрачном настроении. Он утверждает, что всегда ненавидел людей, ему неприятен их «непокидаемый вид». В этом содержится намек на советское общество, которое Бродский считал серым и убогим. Такой взгляд обострен болезнью и ожиданием возможной смерти. Автор замечает, что обычные вещи гораздо лучше людей. Вещи нейтральны, они не испытывают и не проявляют никаких эмоций. Суть вещей – вечная и неизменная пыль – «плоть времени». Человек на протяжении всей жизни стремится к действию, пытается заявить о себе, повлиять на других. Несмотря на всю эту суету, всех ждет одинаковый конец – обращение в прах. Бродский смирился с неизбежным. Он уже готов принять смерть, во всем видит ее приближение («сплю среди бела дня», «бедра холодны, как лед»). Поэт уже наполовину видит себя слившимся с вещью, которая «есть пространство». Вещь можно подвергнуть физическим изменениям, но ее суть неизменна.
В тексте стихотворения повторяется выбранный Бродским эпиграф: «Придет смерть, и у нее будут твои глаза». В контексте он получает очень глубокий смысл. Смерть также не имеет отличительных признаков, которые придуманы людьми. Она индивидуальна для каждого человека. Забирая людей из мира живых, смерть уравнивает их с вещами, возвращает в неизменное состояние космической пыли.
В заключительной части Бродский прибегает к христианскому образу. В Библии нет такого диалога между Христом и Богоматерью. Поэт сам дополнил Евангелие утверждением Иисуса, что разницы между живыми и мертвыми не существует. Важна сама суть человека-вещи.
Стихотворение «Натюрморт» имеет глубокий философский смысл. На основе личных впечатлений Бродский описывает искренние переживания человека, связанные с его переходом в разряд «неживой природы».
Читать стих поэта Иосиф Бродский — Натюрморт на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
…И поднималась в доме кутерьма.Зима бродила на ногах распухшихПо комнатам, предпочитая кухню,Ведя реестр на окорокаИ пыльные хозяйские бутылкиИз темного зеленого стекла.
Посвящение одной московской прохожей
— Скажите, как пройти?.. — Простите? Еще раз адрес повторите. И — странно смотрит, и молчит, И за руку в сторонку тянет, Смеется, быстро говорит. — Ну да, ошибки быть не может: Я слышу: выговор на «а», И Вы так тянете слова — Ведь, правда, правда, Вы — оттуда?.. Ах, боже мой, какое чудо, Что Вы спросили у меня Из тысячи иных прохожих!.. Я провожу… А Вы мне тоже Расскажете — да?.. — что там, как, Про что хотите, а точнее — Про все… И мы шагаем с нею В московских сумерках. Как мокр Асфальт, как встречные безлики!.. На этом фоне городском Как на полуслепой странице Ее лицо — строка курсивом, Она отчаянно красива В свои — не буду уточнять Какие лета, но поверьте: Дай бог всем нам на повороте Дней наших женских — так легко Ступать, так поднимать ресницы.. — О чем она?.. О том, что снится Ей столько снежных лет прибой, Вокруг колен ее кипящий, И выводок веселых волн — Тюленей синих, и резвящийся Меж них оранжевый щенок Послеполуденного солнца, И ветер, что кудряв и солон…
Она отчаянно скучает. По красному с горчинкой чаю, По долгим летним вечерам На старенькой терраске дачной. И первый брак — тот, неудачный, Тот, сумасшедший, молодой, Опять на память ей приходит… Вы не подумайте — нет-нет!.. Все у нее в порядке: моден Ее наряд. Обилен дом, Муж-телевизионщик добр, С детьми почти что нету споров… Но — им уже не снится море. Их породивший океан — Вот этот странный мегаполис — Ревнив и жёсток: не допустит Он снов иных, иной любви… Чудны, Москва, дела твои
Между забором и забором Она проходит в шубке черной И красном вьющемся шарфе. Ее берет — комочком дыма — Плывет картин московских мимо Колосс на пасмурной реке Грозит обрушиться на город… И снова ей сжимает горло. Она торопится домой, Где добрый муж, компьютер, кофе, Звонки коллег, сыновний профиль, Нацеленный в телеэкран (Баскетболист и аспирант, Он — младший, и пока что с ними.) А старший проживает мирно С женой и тещей на одном Из радиусов отдаленных. В его близняшках несмышленых Текут уже четыре крови — Что ж тут поделаешь, когда Без долгих дум, одной любовью Замешивался тот коктейль… Но это все — из местных тем. А главное: что там и как там?.. Погоды — как?.. Что ставит театр?.. Здоров ли тот?.. Жива ли эта?.. Про что поют?.. Во что одеты?.. Какие игры у детей?..
Что мне сказать, скажите, ей?.. Что стерта дочиста, как память, Брусчатка старых площадей, Что тело Города на месте, А вот душа — как бы в отъезде, Верней — в отлете, а верней — Не знаю я, что сталось с ней…
Мы с нею на углу простимся. Она поймет, что припозднилась, В прихожей глянув на часы. Ее окликнут муж и сын — Она ответит. В узких окнах Весенний воздух сер и сыр, И город — стыл, и сиры бомжи… Как с сердцем управляться сложно Среди пиров, парадов, тризн Былых и нынешних отчизн!..
Не станем мы ее тревожить: Пускай сегодня в снах ее Чаи гоняет та же дачка, Стучит в лото, пусть чайки плачут Над пляжа желтой головой. А вдалеке смеется Город, Тот, где нам было невдомек Делить на чистых и нечистых… И капли на щеках ее Так солоны и так искристы, Как будто Каспий снова брызнул Своей волною многоцветной В ее — до самого рассвета — Двадцатилетнее лицо…
Ироническое
… Ах, какой был ночью дождь!… Как бросало крыши в дрожь От его прикосновений… Как метались чьи-то тени По антеннам как по мачтам В небо бурное летящим — Осень затевала путч. Дерева роняли шапки, И луна кружилась шайбой Между острых клюшек туч — Как играли эти профи!.. И снился мне медальный профиль — Правнук всех камей и гемм, С именем на букву «М». Снилась дверка в чью-то жизнь, Снилось: мы не разошлись В полночь у того подъезда, А пошли сквозь ливень вместе, Гордые, презрев такси… Нам вослед особняки Преклоняли колоннады. Город за щекою прятал Световые леденцы Ледяных своих высоток. И щелкнул нас небесный «Кодак» На углу гостиницы И старинного пруда. Строем шла с небес вода — Вниз… Но было наши руки Не разлить водой разлуки, Пусть небесной, но — водой… Ах, какой был ночью дождь!.. Натюрморт
В тот позабытый, незабвенный тот Крутого века предпоследний год В одном из невозможных городов, Шалея от него и от стихов, Заполонивших город в эту осень, И возвращаясь каждый раз за полночь От в спину мне зевавшего метро На свой престижный постоялый двор, Я всякий раз ждала: вот — поворот, Вот — до утра заснувшая аптечка, Вот — церковка, как каменная свечка На площади растрескавшемся блюде… Историей тянуло отовсюду. Луна болталась в небе, как печать На свитке с государевым указом И ночь была черным—черна, как сговор Боярский… А за церковкой-предтечей Неспешно выплывала мне навстречу, Светясь в ночи высокими бортами, С охраной у крутого входа-трапа, Бессонная гостиница-корабль, Неся на к небу вскинутом носу Державное свое наименованье. И сложное ночное бытие Происходило в чреве у нее. А там, на повороте от метро Был магазин престижный антикварный. Где среди ваз, и люстр, и львиных морд Был вознесен над ночью НатюрмортПристроившись под магазина стенкой, Невнятный бомж просил на прокормленье Себе с собачкой. (Псина предъявлялась — Огромная, лохматая, седая, Неловко отводившая глаза От униженья…) Головокруженье Знакомств и лиц, событий, встреч и рифм Не отпускало нас ни на минуту. Но, несмотря на это, почему-то День изо дня (точней из ночи в ночь) Как стыдная любовь, как тайный горб, Мне не давал покоя Натюрморт. Тот, что сиял бомжу из-за стекла. (И скалил зубы ценник — весь в нулях.) Увы, увы!.. (И в третий раз — увы!..) Не для меня художник Имяреков Брал в зубы кисточку, вставал к холсту, Смотрел, смотрел в лицо его слепое… Потом решался — и наотмашь бил.
…И поднималась в доме кутерьма. Зима бродила на ногах распухших По комнатам, предпочитая кухню, Ведя реестр на окорока И пыльные хозяйские бутылки Из темного зеленого стекла. Прикладываясь к ним исподтишка Сметая крошки со столешниц в блюдо, Гремя ключами медными, повсюду Вбивая гвозди — в память о себе, Запорошив полы в библиотеке Метельной пастернаковской строфой… Художник ляпал щедрою рукой Белила на окрестные ландшафты, Закутывая горло грубым шарфом, На притолоки, крыльца и фрамуги. Отказываясь от еды и сна, Пренебрегая обществом супруги, (Которая, по логике, должна Присутствовать вот в этом вот раскладе). Он торопился, чуя близкий март, Но жил своею жизнью Натюрморт, Раскинувшийся на столе вальяжно, Весь в красноватых отблесках очажных, Уже забыв про своего творца. И той зиме доныне нет конца…
Увы, увы!… — кто мне теперь подскажет, В какой из фантастических столиц, В какой из улиц, за каким из окон Сейчас благополучнейше живет он?.. С него (как, впрочем, и с его соседей) На дню раз десять смахивают пыль. Хозяева и гости всякий раз, Томясь на party на очередном, Единогласно сходятся на том, Что в этом, несомненно, «что-то есть» И это что-то, право, «очень мило», Но по ночам, когда спят даже сны, Приблизьтесь к раме в завитках, рискните Вы заглянуть в него: отражены В его стекле навек — мое лицо, Московский ветер и крутой торец Гостиницы, вплывающей в бессмертье, Метро, луна и прочая, и проч. Как, в самом деле, наша vita brevis!.. Но если повезет — продлится аrs Мое, и я пройду еще хоть раз По краешку строфы (когда-то лишней), Той улочкой меж бывшим и небывшим (Иль только мне приснившимся — не важно), Вдоль тех витрин, и церковок, и башен. И надо мной пробьет полночный час…
…На Натюрморте догорит свеча.
7i.7iskusstv.com
Verra la morte e avra i tuoi occhi. C. Pavese «Придет смерть, и у нее будут твои глаза» Ч. Павезе
1 Вещи и люди нас окружают. И те, и эти терзают глаз. Лучше жить в темноте. Я сижу на скамье в парке, глядя вослед проходящей семье. Мне опротивел свет. Это январь. Зима Согласно календарю. Когда опротивеет тьма. тогда я заговорю. 2 Пора. Я готов начать. Неважно, с чего. Открыть рот. Я могу молчать. Но лучше мне говорить. О чем? О днях. о ночах. Или же - ничего. Или же о вещах. О вещах, а не о людях. Они умрут. Все. Я тоже умру. Это бесплодный труд. Как писать на ветру. 3 Кровь моя холодна. Холод ее лютей реки, промерзшей до дна. Я не люблю людей. Внешность их не по мне. Лицами их привит к жизни какой-то не- покидаемый вид. Что-то в их лицах есть, что противно уму. Что выражает лесть неизвестно кому. 4 Вещи приятней. В них нет ни зла, ни добра внешне. А если вник в них - и внутри нутра. Внутри у предметов - пыль. Прах. Древоточец-жук. Стенки. Сухой мотыль. Неудобно для рук. Пыль. И включенный свет только пыль озарит. Даже если предмет герметично закрыт. 5 Старый буфет извне так же, как изнутри, напоминает мне Нотр-Дам де Пари. В недрах буфета тьма. Швабра, епитрахиль пыль не сотрут. Сама вещь, как правило, пыль не тщится перебороть, не напрягает бровь. Ибо пыль - это плоть времени; плоть и кровь. 6 Последнее время я сплю среди бела дня. Видимо, смерть моя испытывает меня, поднося, хоть дышу, эеркало мне ко рту,- как я переношу небытие на свету. Я неподвижен. Два бедра холодны, как лед. Венозная синева мрамором отдает. 7 Преподнося сюрприз суммой своих углов вещь выпадает из миропорядка слов. Вещь не стоит. И не движется. Это - бред. Вещь есть пространство, вне коего вещи нет. Вещь можно грохнуть, сжечь, распотрошить, сломать. Бросить. При этом вещь не крикнет: «Ебёна мать!» 8 Дерево. Тень. Земля под деревом для корней. Корявые вензеля. Глина. Гряда камней. Корни. Их переплет. Камень, чей личный груз освобождает от данной системы уз. Он неподвижен. Ни сдвинуть, ни унести. Тень. Человек в тени, словно рыба в сети. 9 Вещь. Коричневый цвет вещи. Чей контур стерт. Сумерки. Больше нет ничего. Натюрморт. Смерть придет и найдет тело, чья гладь визит смерти, точно приход женщины, отразит. Это абсурд, вранье: череп, скелет, коса. «Смерть придет, у нее будут твои глаза». 10 Мать говорит Христу: - Ты мой сын или мой Бог? Ты прибит к кресту. Как я пойду домой? Как ступлю на порог, не поняв, не решив: ты мой сын или Бог? То есть, мертв или жив? Он говорит в ответ: - Мертвый или живой, разницы, жено, нет. Сын или Бог, я твой.
1971
istihi.ru
Verra la morte e avra i tuoi occhi. _C. Pavese
«Придет смерть, и у нее будут твои глаза» _Ч. Павезе
1
Вещи и люди нас окружают. И те, и эти терзают глаз. Лучше жить в темноте.
Я сижу на скамье в парке, глядя вослед проходящей семье. Мне опротивел свет.
Это январь. Зима Согласно календарю. Когда опротивеет тьма. тогда я заговорю.
2
Пора. Я готов начать. Неважно, с чего. Открыть рот. Я могу молчать. Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах. Или же - ничего. Или же о вещах. О вещах, а не о
людях. Они умрут. Все. Я тоже умру. Это бесплодный труд. Как писать на ветру.
3
Кровь моя холодна. Холод ее лютей реки, промерзшей до дна. Я не люблю людей.
Внешность их не по мне. Лицами их привит к жизни какой-то не- покидаемый вид.
Что-то в их лицах есть, что противно уму. Что выражает лесть неизвестно кому.
4
Вещи приятней. В них нет ни зла, ни добра внешне. А если вник в них - и внутри нутра.
Внутри у предметов - пыль. Прах. Древоточец-жук. Стенки. Сухой мотыль. Неудобно для рук.
Пыль. И включенный свет только пыль озарит. Даже если предмет герметично закрыт.
5
Старый буфет извне так же, как изнутри, напоминает мне Нотр-Дам де Пари.
В недрах буфета тьма. Швабра, епитрахиль пыль не сотрут. Сама вещь, как правило, пыль
не тщится перебороть, не напрягает бровь. Ибо пыль - это плоть времени; плоть и кровь.
6
Последнее время я сплю среди бела дня. Видимо, смерть моя испытывает меня,
поднося, хоть дышу, эеркало мне ко рту,- как я переношу небытие на свету.
Я неподвижен. Два бедра холодны, как лед. Венозная синева мрамором отдает.
7
Преподнося сюрприз суммой своих углов вещь выпадает из миропорядка слов.
Вещь не стоит. И не движется. Это - бред. Вещь есть пространство, вне коего вещи нет.
Вещь можно грохнуть, сжечь, распотрошить, сломать. Бросить. При этом вещь не крикнет: «Ебёна мать!»
8
Дерево. Тень. Земля под деревом для корней. Корявые вензеля. Глина. Гряда камней.
Корни. Их переплет. Камень, чей личный груз освобождает от данной системы уз.
Он неподвижен. Ни сдвинуть, ни унести. Тень. Человек в тени, словно рыба в сети.
9
Вещь. Коричневый цвет вещи. Чей контур стерт. Сумерки. Больше нет ничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдет тело, чья гладь визит смерти, точно приход женщины, отразит.
Это абсурд, вранье: череп, скелет, коса. «Смерть придет, у нее будут твои глаза».
10
Мать говорит Христу: - Ты мой сын или мой Бог? Ты прибит к кресту. Как я пойду домой?
Как ступлю на порог, не поняв, не решив: ты мой сын или Бог? То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ: - Мертвый или живой, разницы, жено, нет. Сын или Бог, я твой.
1971
stih.pro
|
|
|
|
|
|
