Валентина Осеева. Рассказы для детей. Стихи для детей осеева


Валентина Осеева. Рассказы для детей. Произведения и биография — Сказки. Рассказы. Стихи.

Рассказы Валентины Осеевой для детей.Список произведений.Краткая биография,жизнь и творчество Валентины Осеевой. Что легче?ПлохоВ одном домеКто хозяин?ХорошееНа каткеТри товарищаСыновьяСиние листьяДобрая хозяюшкаОтомстилаВолшебное словоКто всех глупееПросто старушкаВолшебная иголочкаПочему?СлучайДевочка с куклойДолгВремяПросто такНавестилаПерышкоРекс и кексСтроительСвоими рукамиВсе вместеВырванный листПростое делоТруд согревает«Разделите так, как делили работу…»В лагереПапа-трактористЧего нельзя, того нельзяБабушка и внучкаТри сынаТанины достиженияСторожПуговицаПеченьеОбидчикиНовая игрушкаЛекарствоКартинкиПроделки белкиПодарокДо первого дождяМечтательВеселая елкаВ классеКочерыжкаНовичкиАндрейкаУ костраРыжий котЗлая мать и добрая тётя Отцовская курткаВыходной день Вольки Бабка 

Читать все рассказы ОсеевойЧитать рассказы других авторов  

Валентина Осеева. Краткая биография.

 Творчество советской писательницы Валентины Александровны Осеевой (1902-1969) проникнуто огромным желанием научить детей различать добро и зло в своем сердце, давать верную оценку своим поступкам. Каждый из её коротких рассказов глубоко проникает в душу читателя, заставляет задуматься. Работая воспитателем беспризорных детей, В. Осеева понимала, как важно напитать их души светлыми, добрыми мыслями и чувствами, дать твердые нравственные ориентиры. Именно для этих трудных ребят были написаны её первые сказки и рассказы, которые впоследствии завоевали сердца многих юных читателей. Валентина Осеева шестнадцать лет проработала в детской коммуне. Именно здесь раскрылся ее творческий талант. Она писала для детей коротенькие рассказы и сказки, пьесы, которые они потом вместе с воспитанниками ставили на сцене школьного театра. Дети уговорили ее отнести в редакцию рассказ «Гришка», который был издан в 1937 году, позже, в 1940 году, напечатали целый сборник Осеевой под названием «Рыжий кот». В начале Великой отечественной войны начинающая писательница вместе с семьей и сыном была эвакуирована в Башкирию, где она устроилась работать в детский сад. Выучив башкирский язык, она переводила на русский детские сказки. И, конечно же, Валентина Осеева продолжала писать. Рассказы, сказки и повести ее и сегодня с удовольствием читают не только дети, но и взрослые. Добрые и трогательные рассказы Валентины Осеевой «Волшебное слово», «До первого дождя», «Синие листья», «Хорошее» и многие другие стали классикой детской литературы. Сама писательница признается, что хотела бы помочь детям научиться читать и думать о плохих и хороших поступках. Действительно, короткие повествования Валентины Осеевой дают ребятам образцы человеческих отношений, учат честности, уважению и любви к людям, чуткости к тем, кто нас окружает. В увлекательной форме, на близких детям примерах, Осеева помогает понять своим юным читателям, что такое настоящая дружба, как можно простым словом ранить или наоборот, исцелить человека. В своих рассказах-притчах писательница подсказывает ребятам, как строить отношения со сверстниками, как решать возникающие «детские» проблемы, которые зачастую кажутся неважными для взрослых. Не так много написала писательница Валентина Осеева, но все ее произведения, коротенькие и многостраничные, нашли отклик в душах читателей. Произведения В. Осеевой помогают увидеть, что такие болезни души как эгоизм, жадность, злоба и предательство отравляют жизнь больше, чем внешние неприятности. Написанные легким, интересным стилем, они принесут ребенку немало пользы и обогатят его внутренний мир добрыми, светлыми впечатлениями.—————————————————-Валентина Осеева.Рассказы длядетей. Читаем бесплатно онлайн 

Читать все рассказы ОсеевойЧитать рассказы других авторов  

skazkibasni.com

Сборник поучительных сказок, рассказов и стихотворений для детей В.А.Осеева

hello_html_2901805a.jpg

Поучительные сказки, рассказы и стихи для детей

«Бабка»

Бабка была тучная, широкая, с мягким, певучим голосом. «Всю квартиру собой заполонила!..» — ворчал Борькин отец. А мать робко возражала ему: «Старый человек… Куда же ей деться?» «Зажилась на свете… – вздыхал отец. – В инвалидном доме ей место — вот где!» Все в доме, не исключая и Борьки, смотрели на бабку как на совершенно лишнего человека. Бабка спала на сундуке. Всю ночь она тяжело ворочалась с боку на бок, а утром вставала раньше всех и гремела в кухне посудой. Потом будила зятя и дочь: «Самовар поспел. Вставайте! Попейте горяченького-то на дорожку…» Подходила к Борьке: «Вставай, батюшка мой, в школу пора!» «Зачем?» – сонным голосом спрашивал Борька. «В школу зачем? Тёмный человек глух и нем – вот зачем!» Борька прятал голову под одеяло: «Иди ты, бабка…» В сенях отец шаркал веником. «А куда вы, мать, галоши дели? Каждый раз во все углы тыкаешься из-за них!» Бабка торопилась к нему на помощь. «Да вот они, Петруша, на самом виду. Вчерась уж очень грязны были, я их обмыла и поставила». …Приходил из школы Борька, сбрасывал на руки бабке пальто и шапку, швырял на стол сумку с книгами и кричал: «Бабка, поесть!» Бабка прятала вязанье, торопливо накрывала на стол и, скрестив на животе руки, следила, как Борька ест. В эти часы как-то невольно Борька чувствовал бабку своим, близким человеком. Он охотно рассказывал ей об уроках, товарищах. Бабка слушала его любовно, с большим вниманием, приговаривая: «Всё хорошо, Борюшка: и плохое и хорошее хорошо. От плохого человек крепче делается, от хорошего душа у него зацветает». Наевшись, Борька отодвигал от себя тарелку: «Вкусный кисель сегодня! Ты ела, бабка?» «Ела, ела, – кивала головой бабка. – Не заботься обо мне, Борюшка, я, спасибо, сыта и здрава».

Пришёл к Борьке товарищ. Товарищ сказал: «Здравствуйте, бабушка!» Борька весело подтолкнул его локтем: «Идём, идём! Можешь с ней не здороваться. Она у нас старая старушенция». Бабка одёрнула кофту, поправила платок и тихо пошевелила губами: «Обидеть – что ударить, приласкать – надо слова искать». А в соседней комнате товарищ говорил Борьке: «А с нашей бабушкой всегда здороваются. И свои, и чужие. Она у нас главная». «Как это – главная?» – заинтересовался Борька. «Ну, старенькая… всех вырастила. Её нельзя обижать. А что же ты со своей-то так? Смотри, отец взгреет за это». «Не взгреет! – нахмурился Борька. – Он сам с ней не здоровается…» После этого разговора Борька часто ни с того ни с сего спрашивал бабку: «Обижаем мы тебя?» А родителям говорил: «Наша бабка лучше всех, а живёт хуже всех – никто о ней не заботится». Мать удивлялась, а отец сердился: «Кто это тебя научил родителей осуждать? Смотри у меня – мал ещё!» Бабка, мягко улыбаясь, качала головой: «Вам бы, глупые, радоваться надо. Для вас сын растёт! Я своё отжила на свете, а ваша старость впереди. Что убьёте, то не вернёте».

* * *

Борьку вообще интересовало бабкино лицо. Были на этом лице разные морщины: глубокие, мелкие, тонкие, как ниточки, и широкие, вырытые годами. «Чего это ты такая разрисованная? Старая очень?» – спрашивал он. Бабка задумывалась. «По морщинам, голубчик, жизнь человеческую, как по книге, можно читать. Горе и нужда здесь расписались. Детей хоронила, плакала – ложились на лицо морщины. Нужду терпела, билась – опять морщины. Мужа на войне убили – много слёз было, много и морщин осталось. Большой дождь и тот в земле ямки роет». Слушал Борька и со страхом глядел в зеркало: мало ли он поревел в своей жизни – неужели всё лицо такими нитками затянется? «Иди ты, бабка! – ворчал он. – Наговоришь всегда глупостей…»

infourok.ru

Валентина Осеева. Рассказы для детей

Что легче?

Пошли три мальчика в лес. В лесу грибы, ягоды, птицы. Загулялись мальчики. Не заметили, как день прошёл. Идут домой — боятся:

— Попадёт нам дома!

Вот остановились они на дороге и думают, что лучше: соврать или правду сказать?

— Я скажу, — говорит первый, — будто волк на меня напал в лесу. Испугается отец и не будет браниться.

— Я скажу, — говорит второй, — что дедушку встретил. Обрадуется мать и не будет бранить меня.

— А я правду скажу, — говорит третий.- Правду всегда легче сказать, потому что она правда и придумывать ничего не надо.

Вот разошлись они все по домам. Только сказал первый мальчик отцу про волка- глядь, лесной сторож идёт.

— Нет, — говорит, — в этих местах волка.

Рассердился отец. За первую вину рассердился, а за ложь — вдвое.

Второй мальчик про деда рассказал. А дед тут как тут — в гости идёт.

Узнала мать правду. За первую вину рассердилась, а за ложь — вдвое.

А третий мальчик как пришёл, так с порога во всём повинился. Поворчала на него тётка да и простила.

Плохо?

Собака яростно лаяла, припадая на передние лапы. Прямо перед ней, прижавшись к забору, сидел маленький взъерошенный котёнок. Он широко раскрывал рот и жалобно мяукал. Неподалёку стояли два мальчика и ждали, что будет.

В окно выглянула женщина и поспешно выбежала на крыльцо. Она отогнала собаку и сердито крикнула мальчикам:

— Как вам не стыдно!

— А что стыдно? Мы ничего не делали! — удивились мальчики.

— Вот это и плохо! — гневно ответила женщина.

В одном доме

Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дёрнул за косичку Таню.

Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит — мальчик большой и сильный.

Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить её, да Таня — хозяйка, трогать её нельзя.

Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Всполошилась утка, пригладила свои перышки. Хотела цыплёнка Боську клювом ударить, да раздумала.

Вот и спрашивает её Барбос:

— Что же ты, утка Устинья, Боську не бьёшь? Он слабее тебя.

— Я не такая глупая, как ты, — отвечает Барбосу утка.

— Есть глупее меня, — говорит пёс и на Таню показывает. Услыхала Таня.

— И глупее меня есть, — говорит она и на Ваню смотрит.

Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.

Кто хозяин?

Большую чёрную собаку звали Жук. Два пионера, Коля и Ваня, подобрали Жука на улице. У него была перебита нога. Коля и Ваня вместе ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел, каждому из мальчиков захотелось стать его единственным хозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить, поэтому спор их всегда кончался ссорой.

Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчики горячо спорили.

— Собака моя, — говорил Коля, — я первый увидел Жука и подобрал его!

— Нет, моя! — сердился Ваня. — Я перевязал ей лапу и кормил её. Никто не хотел уступить.

— Моя! Моя! — кричали оба.

Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки. Они бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешно вскарабкался на дерево и крикнул товарищу:

— Спасайся!

Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шум прибежал лесник и отогнал своих овчарок.

— Чья собака? — сердито закричал он.

— Моя, — сказал Коля. Ваня молчал.

Хорошее

Проснулся Юрик утром. Посмотрел в окно. Солнце светит. Денёк хороший.

И захотелось мальчику самому что-нибудь хорошее сделать.

Вот сидит он и думает:

«Что, если б моя сестрёнка тонула, а я бы её спас!»

А сестрёнка тут как тут:

— Погуляй со мной, Юра!

— Уходи, не мешай думать! Обиделась сестрёнка, отошла. А Юра думает:

«Вот если б на няню волки напали, а я бы их застрелил!»

А няня тут как тут:

— Убери посуду, Юрочка.

— Убери сама — некогда мне!

Покачала головой няня. А Юра опять думает:

«Вот если б Трезорка в колодец упал, а я бы его вытащил!»

А Трезорка тут как тут. Хвостом виляет:

«Дай мне попить, Юра!»

— Пошёл вон! Не мешай думать! Закрыл Трезорка пасть, полез в кусты. А Юра к маме пошёл:

— Что бы мне такое хорошее сделать? Погладила мама Юру по голове:

— Погуляй с сестрёнкой, помоги няне посуду убрать, дай водички Трезору.

На катке

День был солнечный. Лёд блестел. Народу на катке было мало. Маленькая девочка, смешно растопырив руки, ездила от скамейки к скамейке. Два школьника подвязывали коньки и смотрели на Витю. Витя выделывал разные фокусы — то ехал на одной ноге, то кружился волчком.

— Молодец! — крикнул ему один из мальчиков.

Витя стрелой пронёсся по кругу, лихо завернул и наскочил на девочку. Девочка упала. Витя испугался.

— Я нечаянно… — сказал он, отряхивая с её шубки снег. — Ушиблась? Девочка улыбнулась:

— Коленку… Сзади раздался смех.

«Надо мной смеются!» — подумал Витя и с досадой отвернулся от девочки.

— Эка невидаль — коленка! Вот плакса! — крикнул он, проезжая мимо школьников.

— Иди к нам! — позвали они.

Витя подошёл к ним. Взявшись за руки, все трое весело заскользили по льду. А девочка сидела на скамейке, тёрла ушибленную коленку и плакала.

Три товарища

Витя потерял завтрак. На большой перемене все ребята завтракали, а Витя стоял в сторонке.

— Почему ты не ешь? — спросил его Коля.

— Завтрак потерял…

— Плохо, — сказал Коля, откусывая большой кусок белого хлеба. — До обеда далеко ещё!

— А ты где его потерял? — спросил Миша.

— Не знаю… — тихо сказал Витя и отвернулся.

— Ты, наверное, в кармане нёс, а надо в сумку класть, — сказал Миша. А Володя ничего не спросил. Он подошёл к Вите, разломил пополам кусок хлеба с маслом и протянул товарищу:

— Бери, ешь!

Сыновья

Две женщины брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек отдохнуть присел.

Вот говорит одна женщина другой:

— Мой сынок ловок да силен, никто с ним не сладит.

— А мой поёт, как соловей. Ни у кого голоса такого нет, — говорит другая. А третья молчит.

— Что же ты про своего сына не скажешь? — спрашивают её соседки.

— Что ж сказать? — говорит женщина. — Ничего в нём особенного нету.

Вот набрали женщины полные вёдра и пошли. А старичок — за ними. Идут женщины, останавливаются. Болят руки, плещется вода, ломит спину.

Вдруг навстречу три мальчика выбегают.

Один через голову кувыркается, колесом ходит — любуются им женщины.

Другой песню поёт, соловьём заливается — заслушались его женщины.

А третий к матери подбежал, взял у неё вёдра тяжёлые и потащил их.

Спрашивают женщины старичка:

— Ну что? Каковы наши сыновья?

— А где же они? — отвечает старик. — Я только одного сына вижу!

Синие листья

У Кати было два зелёных карандаша. А у Лены ни одного. Вот и просит Лена Катю:

— Дай мне зелёный карандаш. А Катя и говорит:

— Спрошу у мамы.

Приходят на другой день обе девочки в школу. Спрашивает Лена:

— Позволила мама?

А Катя вздохнула и говорит:

— Мама-то позволила, а брата я не спросила.

— Ну что ж, спроси ещё у брата, — говорит Лена.

Приходит Катя на другой день.

— Ну что, позволил брат? — спрашивает Лена.

— Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.

— Я осторожненько, — говорит Лена. — Смотри, — говорит Катя, — не чини, не нажимай крепко, в рот не бери. Да не рисуй много.

— Мне, — говорит Лена, — только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.

— Это много, — говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.

Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней:

— Ну, что ж ты? Бери!

— Не надо, — отвечает Лена. На уроке учитель спрашивает:

— Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?

— Карандаша зелёного нет.

— А почему же ты у своей подружки не взяла?

Молчит Лена. А Катя покраснела как рак и говорит:

— Я ей давала, а она не берёт. Посмотрел учитель на обеих:

— Надо так давать, чтобы можно было взять.

book1mark.ru

Почему? — рассказы Валентины Осеевой для детей — Сказки. Рассказы. Стихи.

Валентина Осеева

 Мы были одни в столовой — я и Бум. Я болтал под столом ногами, а Бум легонько покусывал меня за голые пятки. Мне было щекотно и весело. Над столом висела большая папина карточка, — мы с мамой только недавно отдавали ее увеличивать. На этой карточке у папы было такое веселое доброе лицо. Но когда, балуясь с Бумом, я, держась за край стола, стал раскачиваться на стуле, мне показалось, что папа качает головой…

— Смотри, Бум… — шепотом сказал я и, сильно качнувшись, схватился за край скатерти.

Стол выскользнул из моих рук. Послышался звон…

Сердце у меня замерло. Я тихонько сполз со стула и опустил глаза. На полу валялись розовые черепки, золотой ободок блестел на солнце. Бум вылез из-под стола, осторожно обнюхал черепки и сел, склонив набок голову и подняв вверх одно ухо.

Из кухни послышались быстрые шаги.

— Что это? Кто это? — Мама опустилась на колени и закрыла лицо руками. — Папина чашка… папина чашка… — горько повторяла она. Потом подняла глаза и с упреком спросила: — Это ты?

Бледно-розовые черепки блестели на ее ладони. Колени у меня дрожали, язык заплетался:

— Это… это… Бум!

— Бум? — Мама поднялась с колен и медленно переспросила: — Это Бум?

Я кивнул головой. Бум, услышав свое имя, задвигал ушами и завилял хвостом. Мама смотрела то на меня, то на него.

— Как же он разбил?

Уши мои горели. Я развел руками:

— Он немножечко подпрыгнул… и лапами…

Лицо у мамы потемнело. Она взяла Бума за ошейник и пошла с ним к двери. Я с испугом смотрел ей вслед. Бум с лаем выскочил во двор.

— Он будет жить в будке, — сказала мама и, присев к столу, о чем-то задумалась. Ее пальцы медленно сгребали в кучку крошки хлеба, раскатывали их шариками, а глаза смотрели куда-то поверх стола в одну точку.

Я стоял, не смея подойти к ней. Бум заскребся у двери.

— Не пускай! — быстро сказала мама и, взяв меня за руку, притянула к себе. Прижавшись губами к моему лбу, она все так же о чем-то думала, потом тихо спросила: — Ты очень испугался?

Конечно, я очень испугался: ведь с тех пор, как папа умер, мы с мамой так берегли каждую его вещь. Из этой чашки папа всегда пил чай…

— Ты очень испугался? — повторила мама.

Я кивнул головой и крепко обнял ее за шею.

— Если ты… нечаянно, — медленно начала она.

Но я перебил ее, торопясь и заикаясь:

— Это не я… Это Бум… Он подпрыгнул… Он немножечко подпрыгнул… Прости его!

Лицо у мамы стало розовым, даже шея и уши ее порозовели. Она встала:

— Бум не придет больше в комнату, он будет жить в будке.

Я молчал. Над столом из фотографической карточки смотрел на меня папа…

* * *

Бум лежал на крыльце, положив на лапы умную морду, глаза его не отрываясь смотрели на запертую дверь, уши ловили каждый звук, долетающий из дома. На голоса он откликался тихим визгом, стучал по крыльцу хвостом… Потом снова клал голову на лапы и шумно вздыхал.

Время шло, и с каждым часом на сердце у меня становилось все тяжелее. Я боялся, что скоро стемнеет, в доме погасят огни, закроют все двери, и Бум останется один на всю ночь… Ему будет холодно и страшно. Мурашки пробегали у меня по спине. Если б чашка не была папиной… и если б сам папа был жив… Ничего бы не случилось… Мама никогда не наказывала меня за что-нибудь нечаянное… И я боялся не наказания — я с радостью перенес бы самое худшее наказание. Но мама так берегла все папино! И потом, я не сознался сразу, я обманул ее, и теперь с каждым часом моя вина становилась все больше…

Я вышел на крыльцо и сел рядом с Бумом. Прижавшись головой к его мягкой шерсти, я случайно поднял глаза и увидел маму. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на нас. Тогда, боясь, чтобы она не прочитала на моем лице все мои мысли, я погрозил Буму пальцем и громко сказал:

— Не надо было разбивать чашку.

После ужина небо вдруг потемнело, откуда-то выплыли тучи и остановились над нашим домом.

Мама сказала:

— Будет дождь.

Я попросил:

— Пусти Бума…

— Нет.

— Хоть в кухню… мамочка!

Она покачала головой. Я замолчал, стараясь скрыть слезы и перебирая под столом бахрому скатерти.

— Иди спать, — со вздохом сказала мама.

Я разделся и лег, уткнувшись головой в подушку. Мама вышла. Через приоткрытую дверь из ее комнаты проникала ко мне желтая полоска света. За окном было черно. Ветер качал деревья. Все самое страшное, тоскливое и пугающее собралось для меня за этим ночным окном. И в этой тьме сквозь шум ветра я различал голос Бума. Один раз, подбежав к моему окну, он отрывисто залаял. Я приподнялся на локте и слушал. Бум… Бум… Ведь он тоже папин. Вместе с ним мы в последний раз провожали папу на корабль. И когда папа уехал, Бум не хотел ничего есть и мама со слезами уговаривала его. Она обещала ему, что папа вернется. Но папа не вернулся…

То ближе, то дальше слышался расстроенный лай. Бум бегал от двери к окнам, он звал, просил, скребся лапами и жалобно взвизгивал. Из-под маминой двери все еще просачивалась узенькая полоска света. Я кусал ногти, утыкался лицом в подушку и не мог ни на что решиться. И вдруг в мое окно с силой ударил ветер, крупные капли дождя забарабанили по стеклу. Я вскочил. Босиком, в одной рубашке я бросился к двери и широко распахнул ее:

— Мама!

Она спала, сидя за столом и положив голову на согнутый локоть. Обеими руками я приподнял ее лицо, смятый мокрый платочек лежал под ее щекой.

— Мама!

Она открыла глаза, обняла меня теплыми руками. Тоскливый собачий лай донесся до нас сквозь шум дождя.

— Мама! Мама! Это я разбил чашку. Это я, я! Пусти Бума…

Лицо ее дрогнуло, она схватила меня за руку, и мы побежали к двери. В темноте я натыкался на стулья и громко всхлипывал. Бум холодным шершавым языком осушил мои слезы, от него пахло дождем и мокрой шерстью. Мы с мамой вытирали его сухим полотенцем, а он поднимал вверх все четыре лапы и в буйном восторге катался по полу. Потом он затих, улегся на свое место и, не мигая, смотрел на нас. Он думал: «Почему меня выгнали во двор, почему впустили и обласкали сейчас?»

Мама долго не спала. Она тоже думала: «Почему мой сын не сказал мне правду сразу, а разбудил меня ночью?»

И я тоже думал, лежа в своей кровати: «Почему мама нисколько не бранила меня, почему она даже обрадовалась, что чашку разбил я, а не Бум?»

В эту ночь мы долго не спали и у каждого из нас троих было свое «почему». 

Читать другие рассказы Осеевой.Содержание.  

skazkibasni.com

Изба-Читальня - Стихи и рассказы

Фотография взята с сайта

http://pda.bookland.net.ua/author/

2407+Valentina+Aleksandrovna+

Oseeva.html

Годы жизни 1902 г. — 1969 г.

 

Крутая горка

 

– До свиданья, бабушка!

Витя вышел на лестничную площадку и позвонил в соседнюю квартиру. На звонок выскочила девочка и, кивнув ему головой, скрылась.

– Лилька, не забудь варежки! – крикнул ей вслед Витя.

Девочка приоткрыла дверь.

– Не кричи, – шёпотом сказала она. – Мама спит… Я сейчас выйду!

– Сегодня мороз… Не забудь варежки! – шёпотом повторил Витя.

– Хорошо… Только я их потеряла, – торопливо сообщила Лилька, снова скрываясь за дверью.

***

Лиля была давнишней подружкой Вити. Они вместе ходили в детский сад и вместе, держась за руки, пошли в первый класс. Витя был немного старше, но ему никогда не было скучно с Лилькой. Курносенькая большеглазая Лилька вечно что-то  придумывала.

– Знаешь, Витя, – говорила она, – я сегодня на уроке смотрела в окно и думала о птичках. Хорошо бы и человеку иметь такие крылья, чтоб всегда можно было держать их при себе! Вот хотя бы в классе, сидишь-сидишь, даже всё туловище устанет, а если два крылышка, то сунула бы руку в парту, вытащила их, привязала потихонечку — и пурх в окно! Даже Татьяна Александровна ничего бы не заметила!

– Ну да! Не заметила! В тот же день пришла бы к твоей маме!

– Ну и что ж, она бы пришла, а я летаю! Нет, Витя, человеку обязательно нужно летать, как птице, и ты мне только скажи – можешь ты изобрести такие крылья? Ты можешь, Витя?

– Может, и смогу… когда кончу школу, – неуверенно обещал Витя.

В классе Лилька вечно ссорилась с мальчишками, но – права она была или не права – Витя бросался на её защиту не рассуждая. Поэтому их дразнили «женихом и невестой»; Витя не обращал на это внимания, но Лилька негодовала:

– Почему ты, Витя, молчишь? Нас так сильно оскорбляют, а ты молчишь?

– Да никто нас не оскорбляет; «жених и невеста» – это вовсе не ругательные слова, – успокаивал её Витя.

– Может быть, и не ругательные, а всё-таки дразненье, – настаивала Лилька.

– А вот я дам кому-нибудь  по шее, и всякое дразненье кончится! – обещал Витя.

Лилька пугалась.

– Нет, нет! Я лучше сама отобьюсь! Я сама! – Язычок у Лильки был бойкий; он щёлкал словами, как орешками; мальчишки его побаивались, и обычно поле боя оставалось за Лилькой.

***

Витя ждал долго, он уже начинал беспокоиться, что они опоздают в школу, как, наконец, Лилька вышла.

– Мама проснулась, – сказала она, спускаясь по лестнице. – Ей нужно опять в детдом! Ты знаешь, у них сегодня шестнадцать именинников!

– Шестнадцать именинников! – даже остановился Витя.

– Ну да! Целых шестнадцать! Вчера мама пришла очень поздно, потому что все воспитательницы распределяли подарки. Ой, Витя, сколько подарков! Я с мамой тоже пойду! Меня обязательно-обязательно пригласили!

Болтая, дети спустились по лестнице. Около парадной двери Витя протянул Лильке две варежки.

– На, выбирай! Одну тебе, другую мне! Бери на правую руку, а левую спрячь в карман! Я тоже так сделаю, а портфели под мышку!

Денёк был морозный. Зи­ма ещё только начиналась, но снег уже затвердел и сразу напомнил о лыжах, коньках и катанье с горки. У ворот Витю и Лильку дог­нал Генка.

– Ребята с нашего дво­ра решили делать горку! – весело сказал Генка. – Се­годня же и польём её, а завтра можно будет катать­ся!   Как приду  из школы, так соберу всех ребят, и живо всё сделаем! Выходи и ты, Витюк!

– Конечно, выйду! – обрадовался Витя.

– Ой, а я в гости иду! – с огорчением сказала Лилька.

– А тебе и не обязательно! Мы девчо­нок не принимаем! Обойдёмся без вас! – заявил Генка.

– Почему это без нас? Мы тоже с наше­го двора! Подумаешь, какой распоряжака! Он девчонок не принимает! — всполоши­лась сразу Лилька. – Ваше счастье, что я в гости иду, а то всё равно пришла бы сразу после обеда!

– А мы сразу после обе­да и не пойдём! Сначала уроки сделать надо, – ус­мехнулся Витя.

– Уроки можно и на ве­чер отложить, а то стем­неет, и мы ничего не успе­ем, – сказал Генка.

– Ну нет! Вечером спать захочется… Лучше уж гор­ку на воскресенье отло­жить, – серьёзно сказал Витя.

– Ну да! Ещё не хватало! Из-за уроков отложить горку! А там вдруг оттепель на­чнётся. Какой умник нашёлся!

***

После обеда Лиля со своей мамой ушли в гости, а Витя сел делать уроки.

За окном раздавались голоса ребят, слышно было, как они о чём-то громко спо­рили, скребли лопатами снег. Витя решал примеры, а в окно то и дело стучали за­дубелые от мороза варежки.

– Вить-ка! Выходи! Вы-ходн!

Витя начинал торопиться, делал кляксы и сердился. Покончив с примерами, он до­стал чистую тетрадь для домашних зада­ний и начал переписывать заданные на дом стихи. Стихотворенье было коротенькое — всего четыре строчки, но в это время со двора вдруг ввалился весь в снегу Генка. Из-за спины его выглядывали два таких же деда-мороза.

– Сейчас, сейчас! Я уже кончаю! – сму­тился Витя. – Сейчас выйду!

Торопясь и волнуясь, Витя дописал сти­хотворенье и по привычке взялся было за портфель, но, решив, что сложить его можно и вечером, бросил тетрадку в ящик стола и, натягивая на ходу пальто, выскочил во двор.

Сумерки наступили быстро. Ребята воло­чили по двору насыпанные снегом ящики, утаптывали горку, забивали в снег колыш­ки и снова топтались на горке. Мороз за­метно крепчал… Вечером, едва передвигая от усталости ноги и отряхивая на пороге снег, Витя ходил с ведром на кухню, крас­ными, обмёрзшими руками наливал воду. Было уже совсем поздно, когда возмущён­ные матери разогнали ребят по домам. За Витей пришёл отец.

– Вы что, с ума сошли, что ли? Марш сейчас домой!

– Вот, полюбуйтесь, бабушка, на ваше сокровище! – кричал отец, вталкивая Витю в кухню.

Шапка у Вити съехала на затылок, заду­бевшее от мороза пальто торчало колом, на штанах и ботинках налип снег.

Бабушка и мама торопливо раздели его, уложили в постель, и Витя сразу прова­лился в глубокий, как колодец, сон. А на столе остались разбросанные тетрадки и пустой раскрытый портфель…

***

Утром Витя чуть-чуть не опоздал в шко­лу. За ним забежала Лилька. Наскоро за­пихав в портфель разбросанные на столе книжки и тетради, они выскочили за дверь и примчались в класс к длинному школь­ному звонку.

Первые два урока прошли как всегда. На переменах Лиля, торопясь и захлебы­ваясь словами, рассказывала о вчерашнем вечере, о шестнадцати именинниках, о гро­мадном пироге, который занял почти весь стол, о куклах, которым можно мыть и рас­чёсывать волосы.

На третьем уроке учительница Татьяна Александровна, войдя в класс, сказала:

– Положите на парты тетрадки с до­машним заданием!

Витя сунул руку в портфель. В памяти его встала вчерашняя горка… и раскрытый ящик стола. Витя вытащил портфель на ко­лени, перебрал по одной все вещи, ощупал даже подкладку. Тетрадки с переписанны­ми стихами не было.

«Забыл… в ящике стола… Что же де­лать? Сказать?..»

Витя растерянно взглянул на учительни­цу, но внимание Татьяны Александровны было обращено на Генку. Генка вёл себя очень странно. Он то крутился волчком на скамейке, то нырял под парту и, вы­тянув оттуда шею, с испугом смотрел на учительницу. Ребята начали пере­смеиваться.

– Гена! – строго сказала Татьяна Алек­сандровна. – Что это ты выделываешь?

– Я ничего не выделываю! Честное сло­во, ничего!

Класс дружно расхохотался. Учительни­ца постучала пальцем по столу.

–Тише! Гена, возьми свою тетрадь с домашним заданием и подойди ко мне.

Вцепившись обеими руками в крышку парты, Генка медленно поднялся.

– Я, Татьяна Александровна, был очень занят вчера.

Ребята с трудом сдерживали смех, но Витя смотрел на товарища с тревогой и сочувствием.

– Он горку делал! – выкрикнул кто-то  с последней парты.

–Ты делал горку и не приготовил урока! Так надо было прямо сказать, а не отнимать у нас время! – холодно сказала Татьяна Александровна.

– Да я же говорю… Вот и Витя знает… Ага! Он тоже, наверно, не успел! – почти радостно воскликнул Генка, увидев расте­рянное лицо товарища.

– Витя, ты тоже делал горку? – спро­сила учительница.

–Татьяна Александровна! Я пригото­вил уроки, но я забыл дома тетрадь, – взволнованно пояснил Витя.

По классу пронёсся легкий вздох…

– Ой как врёт!

Витя вскипел:

– Я не вру! Тетрадь лежит у меня в столе! Можете хоть сейчас проверить!

Татьяна Александровна подняла руку.

–Успокойся, Витя! Я же не сказала, что не верю тебе. Поговорим об этом после.

Когда урок кончился и учительница вы­шла, в классе поднялся шум.

– Витя никогда не врёт! Как вы смеете говорить, что он врёт! Вы сами хорошие вруны! – хлопая крышкой парты, кричала Лилька.

– Заступайся, заступайся за своего Ви­теньку!

– Генка хоть сознался.

– Я хоть сознался, а ты что? Вме­сте горку делали, вместе и отвечать дол­жны! – подскакивая к Вите, выкрикнул Генка.

– Это ты виноват, ты! Я сделал уро­ки, мне нужно было только портфель сло­жить, а ты торопил… Из-за тебя я тет­радь забыл! – наступая на Генку, кри­чал Витя.

– Подумаешь, забыл! Сам виноват, да ещё других обвиняет! Сознался бы лучше, и дело с концом! – неодобрительно шумел класс.

– Да не в чем мне сознаваться! Я сде­лал уроки! – выходил из себя Витя.

– Ну проверьте, проверьте! Вот хоть сейчас пойдите к нему домой и проверь­те! — надрывалась Лилька.

– Проверим! Нарочно проверим!

– Ребята, кто пойдет? — вскакивая на парту, крикнул Генка.

– Никто не пойдёт! – сказал вдруг Ви­тя. – Я вам не врунишка какой-нибудь, чтоб меня проверять!

– Бессовестные! – выкрикнула Лиля и, всхлипнув, стремглав бросилась из класса.

Стало очень тихо. Ребята испуганно пере­глядывались. Зазвенел звонок, и вошла Татьяна Александровна. Начался послед­ний урок. Пустая Лилькина парта беспо­коила ребят. В середине урока дежурный поднял руку.

–Татьяна Александровна! Лили нет в классе!

– Я знаю. Она попросилась домой, и я её отпустила, — спокойно ответила учи­тельница, продолжая урок.

Класс волновался. Девочки бросали не­годующие взгляды на мальчишек, мальчиш­ки напускали на себя полное безразличие, но всем было не по себе. Один Витя си­дел, не поднимая головы и ни на кого не глядя.   Его   тревожила   мысль, что Лиля ждёт его на улице, что на дворе мороз, а у неё одна варежка…

Урок уже кончался, когда дверь вдруг широко распахнулась и на пороге мелькну­ло коричневое платьице с чёрным передни­ком. Подняв над головой Витину тетрадку, Лилька вихрем ринулась в класс, но Тать­яна Александровна поспешно встала на­встречу и взяла из её рук тетрадку. Лица ребят вытянулись и застыли.

Татьяна Александровна громко, не спе­ша прочитала вслух переписанное Витей стихотворенье и, посмотрев на смущённые лица ребят, сказала:

– Плохо, очень плохо, если люди не верят друг другу, да ещё своему това­рищу!

Ребята не оправдывались. Притихшие и подавленные, избегая смотреть на Витю, они молча один за другим потянулись к двери…

Последним ушел Генка. Проходя мимо доски, он поднял мел и написал белым по чёрному: «Я – свинья!»

***

Домой Витя и Лиля шли молча. Перехо­дя через улицу, Лилька взяла Витю за руку, и всю знакомую дорогу они шли, как в первый день школы, крепко держась за руки.

Дома, посадив ребят обедать, бабушка тихо спросила Лильку:

– За что попало вам? За тетрадку аль за горку?

Но Лилька только мотнула головой:

– Потом скажу!

За едой обида Вити рассеялась, и, вспомнив, как Лилька влетела в класс с его тетрадкой, он выбрал со своей та­релки косточки от компота и великодушно протянул их подружке:

– Бери и мои! Хочешь?

Но в передней хлопнула дверь, и в ком­нату просунулся Генка. Набрав полные лёг­кие   воздуха, он неестественно громко сказал:

– Пошли кататься, Вить! Все ребята уже там! Пошли, Лилька! Мы вам санки оставили! Эх, и горка вышла! Крутая-кру­тая! Аж дух захватывает!

Витя посмотрел на Лильку.

– Пойдём?

Через минуту за окном раздались гром­кие голоса и заливчатый смех Лильки.

 

(Рассказ Валентины Александровны Осеевой «Крутая горка» из 4 номера журнала «Мурзилка» 1968 года.)

Чтобы увеличить страницу, щёлкни по ней!

Рис. Н. Цейтлина

новый год,  школа 

Комментарии

murzilka.org

rulibs.com : Детское : Детские стихи : Волшебное слово : Валентина Осеева : читать онлайн : читать бесплатно

Волшебное слово

Маленький старичок с длинной седой бородой сидел на скамейке и зонтиком чертил что-то на песке.

– Подвиньтесь, – сказал ему Павлик и присел на край.

Старик подвинулся и, взглянув на красное сердитое лицо мальчика, сказал:

– С тобой что-то случилось?

– Ну и ладно! А вам-то что? – покосился на него Павлик.

– Мне ничего. А вот ты сейчас кричал, плакал, ссорился с кем-то…

– Ещё бы! – сердито буркнул мальчик. – Я скоро совсем убегу из дому.

– Убежишь?

– Убегу! Из-за одной Ленки убегу, – Павлик сжал кулаки. – Я ей сейчас чуть не поддал хорошенько! Ни одной краски не даёт! А у самой сколько!..

– Не даёт? Ну, из-за этого убегать не стоит.

– Не только из-за этого. Бабушка за одну морковку из кухни меня прогнала… прямо тряпкой, тряпкой…

Павлик засопел от обиды.

– Пустяки! – сказал старик. – Один поругает – другой пожалеет.

– Никто меня не жалеет! – крикнул Павлик. – Брат на лодке едет кататься, а меня не берёт. Я ему говорю: «Возьми лучше, всё равно я от тебя не отстану, вёсла утащу, сам в лодку залезу!»

Павлик стукнул кулаком по скамейке. И вдруг замолчал.

– Что же, не берёт тебя брат?

– А почему вы всё спрашиваете?

Старик разгладил длинную бороду:

– Я хочу тебе помочь. Есть такое волшебное слово…

Павлик раскрыл рот.

– Я скажу тебе это слово. Но помни: говорить его надо тихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с кем говоришь. Помни – тихим голосом, глядя прямо в глаза…

– А какое слово?

Старик наклонился к самому уху мальчика. Мягкая борода его коснулась Павликовой щеки. Он прошептал что-то и громко добавил:

– Это волшебное слово. Но не забудь, как нужно говорить его.

– Я попробую, – усмехнулся Павлик, – я сейчас же попробую.

Он вскочил и побежал домой.

Лена сидела за столом и рисовала. Краски – зелёные, синие, красные – лежали перед ней. Увидев Павлика, она сейчас же сгребла их в кучу и накрыла рукой.

«Обманул старик! – с досадой подумал мальчик. – Разве такая поймёт волшебное слово!»

Павлик боком подошёл к сестре и потянул её за рукав. Сестра оглянулась. Тогда, глядя ей в глаза, тихим голосом мальчик сказал:

– Лена, дай мне одну краску… пожалуйста…

Лена широко раскрыла глаза. Пальцы её разжались, и, снимая руку со стола, она смущённо пробормотала:

– Какую тебе?

– Мне синюю, – робко сказал Павлик.

Он взял краску, подержал её в руках, походил с нею по комнате и отдал сестре. Ему не нужна была краска. Он думал теперь только о волшебном слове.

«Пойду к бабушке. Она как раз стряпает. Прогонит или нет?»

Павлик отворил дверь на кухню. Старушка снимала с противня горячие пирожки. Внук подбежал к ней, обеими руками повернул к себе красное морщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал:

– Дай мне кусочек пирожка… пожалуйста.

Бабушка выпрямилась.

Волшебное слово так и засияло в каждой морщинке, в глазах, в улыбке…

– Горяченького… горяченького захотел, голубчик мой! – приговаривала она, выбирая самый лучший, румяный пирожок.

Павлик подпрыгнул от радости и расцеловал её в обе щёки.

«Волшебник! Волшебник!» – повторял он про себя, вспоминая старика.

За обедом Павлик сидел притихший и прислушивался к каждому слову брата. Когда брат сказал, что поедет кататься на лодке, Павлик положил руку на его плечо и тихо попросил:

– Возьми меня, пожалуйста.

За столом сразу все замолчали. Брат поднял брови и усмехнулся.

– Возьми его, – вдруг сказала сестра. – Что тебе стоит!

– Ну отчего же не взять? – улыбнулась бабушка. – Конечно, возьми.

– Пожалуйста, – повторил Павлик.

Брат громко засмеялся, потрепал мальчика по плечу, взъерошил ему волосы.

– Эх ты, путешественник! Ну ладно, собирайся.

«Помогло! Опять помогло!»

Павлик выскочил из-за стола и побежал на улицу. Но в сквере уже не было старика. Скамейка была пуста, и только на песке остались начерченные зонтиком непонятные знаки.

Просто старушка

По улице шли мальчик и девочка. А впереди них шла старушка. Было очень скользко. Старушка поскользнулась и упала.

– Подержи мои книжки! – крикнул мальчик, передавая девочке свой портфель, и бросился на помощь старушке.

Когда он вернулся, девочка спросила его:

– Это твоя бабушка?

– Нет, – отвечал мальчик.

– Мама? – удивилась подружка.

– Нет!

– Ну, тётя? Или знакомая?

– Да нет же, нет! – отвечал мальчик. – Это просто старушка.

Девочка с куклой

Юра вошёл в автобус и сел на детское место. Вслед за Юрой вошёл военный. Юра вскочил:

– Садитесь, пожалуйста!

– Сиди, сиди! Я вот здесь сяду.

Военный сел сзади Юры. По ступенькам поднялась старушка.

Юра хотел предложить ей место, но другой мальчик опередил его.

«Некрасиво получилось», – подумал Юра и стал зорко смотреть на дверь.

С передней площадки вошла девочка. Она прижимала к себе туго свернутое байковое одеяльце, из которого торчал кружевной чепчик.

Юра вскочил:

– Садитесь, пожалуйста!

Девочка кивнула головой, села и, раскрыв одеяло, вытащила большую куклу.

Пассажиры засмеялись, а Юра покраснел.

– Я думал, она женщина с ребёнком, – пробормотал он.

Военный одобрительно похлопал его по плечу:

– Ничего, ничего! Девочке тоже надо уступать место! Да ещё девочке с куклой!

Загадка

У мамы моей Пять сыновей. Начну я считать — И вовсе не пять.

Считайте хоть сами: Володя, Игнат, Серёжа и Саня — Мой маленький брат.

Четыре? Четыре! А пятого нет. Считаю сначала — Всё тот же ответ.

Считаю по пальцам Вперёд и назад. Скажите, ребята, Где пятый мой брат?

Ведь точно я знаю: У мамы моей Пять сыновей.

Случай

Мама подарила Коле цветные карандаши.

Однажды к Коле пришёл его товарищ Витя.

– Давай рисовать!

Коля положил на стол коробку с карандашами. Там было только три карандаша: красный, зелёный и синий.

– А где же остальные? – спросил Витя.

Коля пожал плечами:

– Да я раздал их: коричневый взяла подружка сестры – ей нужно было раскрасить крышу дома; розовый и голубой я подарил одной девочке с нашего двора – она свои потеряла… А чёрный и жёлтый взял у меня Петя – у него как раз таких не хватало…

– Но ведь ты сам остался без карандашей! – удивился товарищ. – Разве они тебе не нужны?

– Нет, очень нужны, но все такие случаи, что никак нельзя не дать!

Витя взял из коробки карандаши, повертел их в руках и сказал:

– Всё равно ты кому-нибудь отдашь, так уж лучше дай мне. У меня ни одного цветного карандаша нет!

Коля посмотрел на пустую коробку.

– Ну, бери… раз уж такой случай… – пробормотал он.

Кто хозяин?

Большую чёрную собаку звали Жук. Два мальчика, Коля и Ваня, подобрали Жука на улице. У него была перебита лапа. Коля и Ваня вместе ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел, каждому из мальчиков за хотелось стать его единственным хозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить, поэтому спор их всегда кончался ссорой.

Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчики горячо спорили.

– Собака моя, – говорил Коля, – я первый увидел Жука и подобрал его!

– Нет, моя, – сердился Ваня, – я перевязывал ей лапу и таскал для неё вкусные кусочки!

Никто не хотел уступить. Мальчики сильно поссорились.

– Моя! Моя! – кричали оба.

Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки. Они бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешно вскарабкался на дерево и крикнул товарищу:

– Спасайся!

Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шум прибежал лесник и отогнал своих овчарок.

– Чья собака? – сердито закричал он.

– Моя, – сказал Коля.

Ваня молчал.

Весёлые деньки

Проснулся я, слышу – залаял Дружок. Гляжу – на кого он? На первый снежок! Конечно, он не жил на свете зимой И с горки ещё не катался со мной.

Коньков не видал. Ну и лает, чудак. А вот посмотрел бы на взрослых собак! Они так и рвутся на первый снежок… Бежим-ка и мы поскорее, Дружок!

И если явился со снегом мороз, Огнём загорится холодный твой нос, И так тебе весело станет зимой, Тебя не загонишь, пожалуй, домой.

Ты будешь кругами носиться, скакать И снег, как метёлкой, хвостом разметать. Прокатишься с горки по гладкому льду. Потом на каток я тебя поведу.

Весёлые скоро наступят деньки! Эх, жалко – не можешь надеть ты коньки!

Хорошее

Проснулся Юрик утром. Посмотрел в окно. Солнце светит. Денёк хороший.

И захотелось мальчику самому что-нибудь хорошее сделать.

Вот сидит он и думает: «Что, если б моя сестрёнка тонула, а я бы её спас!»

А сестрёнка тут как тут:

– Погуляй со мной, Юра!

– Уходи, не мешай думать!

Обиделась сестрёнка, отошла.

А Юра думает: «Вот если б на няню волки напали, а я бы их застрелил!»

А няня тут как тут:

– Убери посуду, Юрочка.

– Убирай сама – некогда мне!

Покачала головой няня.

А Юра опять думает: «Вот если б Трезорка в колодец упал, а я бы его вытащил!»

А Трезорка тут как тут. Хвостом виляет: «Дай мне попить, Юра!»

– Пошёл вон! Не мешай думать!

Закрыл Трезорка пасть, полез в кусты.

А Юра к маме пошёл:

– Что бы мне такое хорошее сделать?

Погладила мама Юру по голове:

– Погуляй с сестрёнкой, помоги няне посуду убрать, дай водички Трезору.

Три товарища

Витя потерял завтрак. На большой перемене все ребята завтракали, а Витя стоял в сторонке.

– Почему ты нe ешь? – спросил его Коля.

– Завтрак потерял…

– Плохо, – сказал Коля, откусывая большой кусок белого хлеба. – До обеда далеко ещё!

– А ты где его потерял? – спросил Миша.

– Не знаю… – тихо сказал Витя и отвернулся.

– Ты, наверно, в кармане нёс, а надо в сумку класть, – сказал Миша.

А Володя ничего не спросил. Он подошёл к Вите, разломил пополам кусок хлеба с маслом и протянул товарищу:

– Бери, ешь.

Навестила

Валя не пришла в класс. Подруги послали к ней Мусю:

– Пойди и узнай, что с Валей: может, она больна, может, ей что-нибудь нужно?

Муся застала подружку в постели. Валя лежала с завязанной щекой.

– Ох, Валечка! – сказала Муся, присаживаясь на стул. – У тебя, наверно, флюс! Ах, какой флюс был у меня летом! Целый нарыв! И ты знаешь, бабушка как раз уехала, а мама была на работе…

– Моя мама тоже на работе, – сказала Валя, держась за щёку. – А мне надо бы полосканье…

– Ох, Валечка! Мне тоже давали полосканье! И мне стало лучше! Как пополощу, так и лучше! А ещё мне помогала грелка горячая-горячая…

Валя оживилась и закивала головой.

– Да, да, грелка… Муся, у нас на кухне стоит чайник…

– Это не он шумит? Нет, это, верно, дождик! – Муся вскочила и подбежала к окну. – Так и есть, дождик! Хорошо, что я в галошах пришла! А то можно простудиться!

Она побежала в переднюю, долго стучала ногами, надевая калоши. Потом, просунув в дверь голову, крикнула:

– Выздоравливай, Валечка! Я ещё приду к тебе! Обязательно приду! Не беспокойся!

Валя вздохнула, потрогала холодную грелку и стала ждать маму.

– Ну что? Что она говорила? Что ей нужно? – спрашивали Мусю девочки.

– Да у неё такой же флюс, как был у меня! – радостно сообщила Муся. – И она ничего не говорила! А помогают ей только грелка и полосканье!

Маленький цыплёнок на большой земле

Маленький цыплёнок Вылез из яйца, Матери не знал он, Не видал отца.

В крепкую скорлупку Долго он стучал, Знал, что надо выйти, А куда – не знал.

Кто-то взял цыплёнка В тёплую ладонь И кому-то тихо Прошептал: «Не тронь!»

Подложил под чьё-то Нежное крыло, И цыплёнку стало Мягко и тепло.

Задремал. Сложились Крылышки в тепле. Маленький цыплёнок На большой земле.

На катке

День был солнечный. Лёд блестел. Народу на катке было мало. Маленькая девочка, смешно растопырив руки, ездила от скамейки к скамейке. Два школьника подвязывали коньки и смотрели на Витю.

Витя выделывал разные фокусы – то ехал на одной ноге, то кружился волчком.

– Молодец! – крикнул ему один из мальчиков.

Витя стрелой пронёсся по кругу, лихо завернул и наскочил на девочку. Девочка упала. Витя испугался.

– Я нечаянно… – сказал он, отряхивая с её шубки снег. – Ушиблась?

Девочка улыбнулась:

– Коленку…

Сзади раздался смех.

«Надо мной смеются!» – подумал Витя и с досадой отвернулся от девочки.

– Эка невидаль – коленка! Вот плакса! – крикнул он, проезжая мимо школьников.

– Иди к нам! – позвали они.

Витя подошёл к ним. Взявшись за руки, все трое весело заскользили по льду. А девочка сидела на скамейке, тёрла ушибленную коленку и плакала.

Отомстила

Катя подошла к своему столу и ахнула: ящик был выдвинут, новые краски разбросаны, кисточки перепачканы, на столе растеклись лужицы бурой воды.

– Алёшка! – закричала Катя. – Алёшка!.. – И, закрыв лицо руками, громко заплакала.

Алёша просунул в дверь круглую голову. Щёки и нос у него были перепачканы красками.

– Ничего я тебе не сделал! – быстро сказал он.

Катя бросилась на него с кулаками, но братишка исчез за дверью и через раскрытое окно прыгнул в сад.

– Я тебе отомщу! – кричала со слезами Катя.

Алёша, как обезьянка, вскарабкался на дерево и, свесившись с нижней ветки, показал сестре нос.

– Заплакала?.. Из-за каких-то красок заплакала!

– Ты у меня тоже заплачешь! – кричала Катя. – Ещё как заплачешь!

– Это я-то заплачу? – Алёша засмеялся и стал быстро карабкаться вверх. – А ты сначала поймай меня!

Вдруг он оступился и повис, ухватившись за тонкую ветку. Ветка хрустнула и обломилась. Алёша упал.

Катя бегом бросилась в сад. Она сразу забыла свои испорченные краски и ссору с братом.

– Алёша! – кричала она. – Алёша!

Братишка сидел на земле и, загораживая руками голову, испуганно смотрел на неё.

– Встань! Встань!

Но Алёша втянул голову в плечи и зажмурился.

– Не можешь? – кричала Катя, ощупывая Алёшины коленки. – Держись за меня. – Она обняла братишку за плечи и осторожно поставила его на ноги. – Больно тебе?

Алёша мотнул головой и вдруг заплакал.

– Что, не можешь стоять? – спросила Катя.

Алёша ещё громче заплакал и крепко прижался к сестре.

– Я никогда больше не буду трогать твои краски… никогда… никогда… не буду!

Сыновья

Две женщины брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек отдохнуть присел.

Вот говорит одна женщина другой:

– Мой сынок ловок да силён, никто с ним не сладит.

– А мой поёт, как соловей. Ни у кого голоса такого нет, – говорит другая.

А третья молчит.

– Что же ты про своего сына не скажешь? – спрашивают её соседки.

– Что ж сказать? – говорит женщина. – Ничего в нём особенного нету.

Вот набрали женщины полные вёдра и пошли. А старичок – за ними. Идут женщины, останавливаются. Болят руки, плещется вода, ломит спину.

Вдруг навстречу три мальчика выбегают.

Один через голову кувыркается, колесом ходит – любуются им женщины.

Другой песню поёт, соловьём заливается – заслушались его женщины.

А третий к матери подбежал, взял у неё вёдра тяжёлые и потащил их.

Спрашивают женщины старичка:

– Ну, что? Каковы наши сыновья?

– А где ж они? – отвечает старик. – Я только одного сына вижу!

Вырванный лист

У Димы кто-то вырвал из тетрадки чистый лист.

– Кто бы это мог сделать? – спросил Дима.

Все ребята молчали.

– Я думаю, что он сам выпал, – сказал Костя. – А может быть, тебе в магазине такую тетрадку дали… Или дома твоя сестрёнка вырвала этот лист. Мало ли что бывает… Правда, ребята?

Ребята молча пожимали плечами.

– А ещё, может, ты сам где-нибудь зацепился… Крах! – и готово!.. Правда, ребята?

Костя обращался то к одному, то к другому, торопливо объясняя:

– Кошка тоже могла вырвать этот лист… Ещё как! Особенно котёночек какой-нибудь.

Уши у Кости покраснели, он все говорил, говорил что-то и никак не мог остановиться.

Ребята молчали, а Дима хмурился. Потом он хлопнул Костю по плечу и сказал:

– Хватит тебе!

Костя сразу обмяк, потупился и тихо сказал:

– Я отдам тебе тетрадь… У меня есть целая!

Бедный ёжик

Спит медведь. Уснула галка. Сон сморил лису. Я не сплю. Мне очень жалко Ёжика в лесу. Бедный ёжик, бедный ёжик! По ночам не спит. Весь в иголках, лечь не может, Сядет и сидит! На бочок приляжет – колко. Колется спина. Я б не мог всю ночь под ёлкой Просидеть без сна. Как себя он спать уложит? Снял бы шкурку прочь. Бедный ёжик, бедный ёжик, Как тебе помочь?

До первого дождя

Таня и Маша были очень дружны и всегда ходили в детский сад вместе. То Маша заходила за Таней, то Таня за Машей. Один раз, когда девочки шли по улице, начался сильный дождь. Маша была в плаще, а Таня – в одном платье. Девочки побежали.

– Сними свой плащ, мы накроемся вместе! – крикнула на бегу Таня.

– Я не могу, я промокну! – нагнув вниз голову с капюшоном, ответила ей Маша.

В детском саду воспитательница сказала:

– Как странно, у Маши платье сухое, а у тебя, Таня, совершенно мокрое, как же это случилось? Ведь вы же шли вместе?

– У Маши был плащ, а я шла в одном платье, – сказала Таня.

– Так вы могли бы укрыться одним плащом, – сказала воспитательница и, взглянув на Машу, покачала головой.

– Видно, ваша дружба до первого дождя!

Обе девочки покраснели: Маша за себя, а Таня за Машу.

Обидчики

Толя часто прибегал со двора и жаловался, что ребята его обижают.

– Не жалуйся, – сказала однажды мать, – надо самому лучше относиться к товарищам, тогда и товарищи не будут тебя обижать!

Толя вышел на лестницу. На площадке один из его обидчиков, соседский мальчик Саша, что-то искал.

– Мать дала мне монетку на хлеб, а я потерял её, – хмуро пояснил он. – Не ходи сюда, а то затопчешь!

Толя вспомнил, что сказала ему утром мама, и нерешительно предложил:

– Давай поищем вместе!

Мальчики стали искать вместе. Саше посчастливилось: под лестницей в самом уголке блеснула серебряная монетка.

– Вот она! – обрадовался Саша. – Испугалась нас и нашлась! Спасибо тебе. Выходи во двор. Ребята не тронут! Я сейчас, только за хлебом сбегаю!

Он съехал по перилам вниз. Из темного пролёта лестницы весело донеслось:

– Вы-хо-ди!..

Первый снег

Расчесала туча бороду. Ветер вдруг ускорил бег, И пошёл кружить по городу Первый снег!

Пусть скорей мороз пожалует, С ним и лыжи, и коньки. То-то нас зима побалует В эти ясные деньки!

Печенье

Мама высыпала на тарелку печенье. Бабушка весело зазвенела чашками. Все уселись за стол. Вова придвинул тарелку к себе.

– Дели по одному, – строго сказал Миша.

Мальчики высыпали всё печенье на стол и разложили его на две кучки.

– Ровно? – спросил Вова.

Миша смерил глазами кучки:

– Ровно… Бабушка, налей нам чаю!

Бабушка подала обоим чай. За столом было тихо. Кучки печенья быстро уменьшались.

– Рассыпчатые! Сладкие! – говорил Миша.

– Угу! – отзывался с набитым ртом Вова.

Мама и бабушка молчали. Когда всё печенье было съедено, Вова глубоко вздохнул, похлопал себя по животу и вылез из-за стола.

Миша доел последний кусочек и посмотрел на маму – она мешала ложечкой неначатый чай. Он посмотрел на бабушку – она жевала корочку чёрного хлеба…

Синие листья

У Кати было два зелёных карандаша. У Лены ни одного.

Вот и просит Лена Катю:

– Дай мне зелёный карандаш!

А Катя говорит:

– Спрошу у мамы.

Приходят на другой день обе девочки в школу.

Спрашивает Лена:

– Позволила мама?

А Катя вздохнула и говорит:

– Мама-то позволила, а брата я не спросила.

– Ну что ж, спроси ещё брата, – говорит Лена.

Приходит Катя на другой день.

– Ну что, позволил брат? – спрашивает Лена.

– Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.

– Я осторожненько, – говорит Лена.

– Смотри, – говорит Катя, – не чини, не нажимай крепко и в рот не бери. Да не рисуй много.

– Мне, – говорит Лена, – только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.

– Это много, – говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.

Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней.

– Ну что ж ты? Бери!

– Не надо, – отвечает Лена.

На уроке учитель спрашивает:

– Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?

– Карандаша зелёного нет.

– А почему же ты у своей подружки не взяла?

Молчит Лена. А Катя покраснела и говорит:

– Я ей давала, а она не берёт.

Посмотрел учитель на обеих:

– Надо так давать, чтобы можно было взять.

Озорной дождик

Этот дождик озорной Всюду бегает за мной И сегодня, и вчера… Что за глупая игра!

Я в калитку – он идёт! Я домой – у двери ждёт. Каплей тихо у крыльца — Кап-кап-кап! И нет конца!

Утром в школу я бежал — Он до школы провожал. Вышел я, иду домой… Вот так так – и он со мной!

И решил я быть хорошим. Плащ надел, надел калоши. Я до вечера ходил, За собой его водил, Так водил, что он устал — Отказался! Перестал!

Долг

Принёс Ваня в класс коллекцию марок.

– Хорошая коллекция! – одобрил Петя и тут же сказал: – Знаешь что, у тебя тут много марок одинаковых, дай их мне. Я попрошу у отца денег, куплю других марок и верну тебе.

– Бери, конечно! – согласился Ваня.

Но отец не дал Пете денег, а сам купил ему коллекцию. Пете стало жаль своих марок.

– Я тебе потом отдам, – сказал он Ване.

– Да не надо! Мне эти марки совсем не нужны! Вот давай лучше в пё-рышки сыграем!

Стали играть. Не повезло Пете – проиграл он десять перьев. Насупился.

– Кругом я у тебя в долгу!

– Какой это долг, – говорит Ваня, – я с тобой в шутку играл.

Посмотрел Петя на товарища исподлобья: нос у Вани толстый, по лицу веснушки рассыпались, глаза какие-то круглые…

«И чего это я с ним дружу? – подумал Петя. – Только долги набираю». И стал он от товарища бегать, с другими мальчиками дружить, и у самого какая-то обида на Ваню.

Ляжет он спать и мечтает:

«Накоплю ещё марок и всю коллекцию ему отдам, и перья отдам, вместо десяти перьев – пятнадцать…»

А Ваня о Петиных долгах и не думает, удивляется он: что это такое с товарищем случилось?

Подходит как-то к нему и спрашивает:

– За что косишься на меня, Петя?

Не выдержал Петя. Покраснел весь, наговорил товарищу грубостей:

– Ты думаешь, ты один честный? А другие нечестные! Ты думаешь, мне твои марки нужны? Или перьев я не видел?

Попятился Ваня от товарища, обидно ему стало, хотел он что-то сказать и не смог.

Выпросил Петя у мамы денег, купил перьев, схватил свою коллекцию и бежит к Ване.

– Получай все долги сполна! – Сам радостный, глаза блестят. – Ничего за мной не пропало!

– Нет, пропало! – говорит Ваня. – И того, что пропало, не вернёшь ты уже никогда!

Время

Два мальчика стояли на улице под часами и разговаривали.

– Я не решил примера, потому что он был со скобками, – оправдывался Юра.

– А я потому, что там были очень большие числа, – сказал Олег.

– Мы можем решить его вместе, у нас ещё есть время!

Часы на улице показывали половину второго.

– У нас целых полчаса, – сказал Юра. – За это время лётчик может перевезти пассажиров из одного города в другой.

– А мой дядя, капитан, во время кораблекрушения в двадцать минут успел погрузить в лодки весь экипаж.

– Что – за двадцать!.. – деловито сказал Юра. – Иногда пять-де-сять минут много значат. Надо только учитывать каждую минуту.

– А вот случай! Во время одного состязания…

Много интересных случаев вспомнили мальчики.

– А я знаю… – Олег вдруг остановился и взглянул на часы. – Ровно два!

Юра ахнул.

– Бежим! – сказал Юра. – Мы опоздали в школу!

– А как же пример? – испуганно спросил Олег.

Юра на бегу только махнул рукой.

Хороший гусь

Я поссорился с Митей, А потом заскучал. Я сказал ему: «Митя! Я нарочно кричал.

Я нечаянно, Митя. Я уже не сержусь. Но ты тоже ведь, Митя, Хороший гусь!»

Просто так

Костя сделал скворечник и позвал Вову:

– Посмотри, какой птичий домик я сделал.

Вова присел на корточки.

– Ой, какой! Совсем настоящий! С крылечком! Знаешь что, Костя, – робко сказал он, – сделай и мне такой! А я тебе за это планер сделаю.

– Ладно, – согласился Костя. – Только давай не за то и не за это, а просто так: ты мне сделаешь планер, а я тебе скворечник.

Сторож

В детском саду было много игрушек. По рельсам бегали заводные паровозы, в комнате гудели самолёты, в колясках лежали нарядные куклы. Ребята играли все вместе, и всем было весело. Только один мальчик не играл. Он собрал около себя целую кучу игрушек и охранял их от ребят.

– Моё! Моё! – кричал он, закрывая игрушки руками.

Дети не спорили – игрушек хватало на всех.

– Как мы хорошо играем! Как нам весело! – похвалились ребята воспитательнице.

– А мне скучно! – закричал из своего угла мальчик.

– Почему? – удивилась воспитательница. – У тебя так много игрушек!

Но мальчик не мог объяснить, почему ему скучно.

– Да потому, что он не игральщик, а сторож, – объяснили за него дети.

В гости к ягодам

На берёзовой полянке Земляничка расцвела, Закраснелась, заалелась, В гости Груню зазвала:

«Кушай, Груня, земляничку, Для тебя созрела я. А поешь – запей водичкой Из студёного ручья!»

Съела Груня земляничку, Запила её водичкой, Побежала на село.

А наутро всё село В гости к ягодам пришло.

Два коня

Мама, ноги у меня Всё равно что два коня! Я их утром запрягаю, Я сапожки обуваю, Зашнурую, запрягу И бегу, бегу, бегу!

По дорожке скачут ножки, Где вприпрыжку, где в галоп, Звонко стукают сапожки. Кони – рысью! Кони – гоп!

По камням и по пескам, Через речку по мосткам, По полям и по лугам… Как я рад своим ногам!

Плохо

Собака яростно лаяла, припадая на передние лапы. Прямо перед ней, прижавшись к забору, сидел маленький взъерошенный котёнок. Он широко раскрывал рот и жалобно мяукал. Неподалёку стояли два мальчика и ждали, что будет. В окно выглянула женщина и поспешно выбежала на крыльцо. Она отогнала собаку и сердито крикнула мальчикам:

– Как вам не стыдно!

– А что – стыдно? Мы ничего не делали! – удивились мальчики.

– Вот это и плохо! – гневно ответила женщина.

Что легче?

Пошли три мальчика в лес. В лесу грибы, ягоды, птицы. Загулялись мальчики. Не заметили, как день про шёл. Идут домой – боятся:

— Попадёт нам дома!

Вот остановились они на дороге и думают, что лучше: соврать или правду сказать?

– Я скажу, – говорит первый, – будто волк на меня напал в лесу. Испугается отец и не будет браниться.

– Я скажу, – говорит второй, – что дедушку встретил. Обрадуется мать и не будет бранить меня.

– А я правду скажу, – говорит третий. – Правду всегда легче сказать, потому что она правда и придумывать ничего не надо.

Вот разошлись они все по домам. Только сказал первый мальчик отцу про волка – глядь, лесной сторож идёт.

– Нет, – говорит, – в этих местах волка.

Рассердился отец. За первую вину наказал, а за ложь вдвое.

Второй мальчик про деда рассказал. А дед тут как тут в гости идёт.

Узнала мать правду. За первую вину наказала, а за ложь – вдвое.

А третий мальчик как пришёл, так с порога во всём повинился. Поворчала на него тётка да и простила.

Кто всех глупее?

Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дёрнул за косичку Таню.

Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит – мальчик большой и сильный. Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить её, да Таня – хозяйка, трогать её нельзя. Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Всполошилась утка, пригладила свои пёрышки. Хотела цыплёнка Боську клювом ударить, да раздумала.

Вот и спрашивает её Барбос:

– Что же ты, утка Устинья, Боську не бьёшь? Он слабее тебя.

– Я не такая глупая, как ты, – отвечает Барбосу утка.

– Есть глупее меня, – говорит пёс и на Таню показывает.

Услыхала Таня.

– И глупее меня есть, – говорит она и на Ваню смотрит.

Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.

Гостья

В детский сад пришла чужая кошка, В сильный дождь откуда-то пришла, Постучалась лапкою в окошко, На карниз уселась и ждала.

По стеклу сбегали быстро капли На худое кошкино лицо, Лапки серые в воде обмякли… Мы открыли двери на крыльцо.

Все гурьбой мы бросились к окошку — Сыпал дождь на головы с берёз! Первый я схватил чужую кошку, Поднял вверх и в комнату принёс.

Мы налили в блюдечко какао. Накрошили сладкий пирожок… Гостья выпила, сказала: «Мяу!» По-кошачьи значит: «Хорошо!»

rulibs.com

Осеева Валентина. Рассказы, сказки, стихи

   Все гурьбой мы бросились к окошку   Сыпал дождь на головы с берез!   Первый я схватил чужую кошку,   Поднял вверх и в комнату принес.   Мы налили в блюдечко какао,   Накрошили сладкий пирожок...   Гостья выпила, сказала: "Мяу!"   По-кошачьи значит: "Хорошо!"   УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДОМ   Удивительный наш дом,   Чудеса творятся в нем:   К нам шутник какой-то влез,   Зонтик дедушкин исчез.   В теплом мамином халате   Спали куклы на кровати,   Крепко спали - не слыхали,   Как халат тихонько сняли.   Положили на порог   Коврик маленький для ног,   А приходим со двора   На пороге нет ковра!   Не ложится в спальне Катя:   Вдруг исчезнут все кровати?   Мама спрашивает строго,   Отчего хрустит дорога   Из буфета до порога.   Постучит сирень в окошко   Катя смотрит в темный сад.   Прыгнет кошка, звякнет ложка,   "Кто там? Кто там?" - все кричат.   Петя сделал два засова:   Напугали и его.   Только самый младший, Вова,   Не боится никого.   Он шагает спозаранок   По двору, как петушок.   У него хрустит в карманах   Сладкий сахарный песок.   У забора за сараем   Есть веселая семья.   Вову любят, Вову знают,   Вову ждут его друзья.   Из халата лезет вата,   Зонт раскинулся шатром,   Тихо возятся щенята   В теплой ямке под зонтом.   КУДЛАТКА   Я до вечера гуляла,   Но Кудлатки не видала.   Не пришла гулять Кудлатка,   Не носила мне лопатку,   Не встречала звонким лаем.   Где она - не понимаю!   Утром я пораньше встала,   Прямо к будке побежала,   В будке тоже нет Кудлатки,   Но зато... лежат щенятки!   Да какие!.. Меховые!   Настоящие! Живые!   Друг на дружку лезут в кучу,   И один другого лучше.   Я их сразу полюбила,   Теплым шарфиком прикрыла,   Имена им надавала...   Вдруг Кудлатка прибежала!   Поворчала, а потом   Помахала мне хвостом,   Языком щеку лизнула   И во весь свой рот зевнула.   - Спи, - сказала я Кудлатке.   Спит она. И спят щенятки.   Я на корточках сижу,   Крепкий сон их сторожу!   СТРОИТЕЛЯМ   Льет осенний дождик,   Впереди зима.   Слава тем, кто строит   Теплые дома!   Кто свой труд тяжелый   Отдает стране,   Кто построил школу   И тебе и мне!   ВАЖНЫЕ КОРОВЫ   На лугу колхозном   За густой дубровой   Медленно шагают   Важные коровы.   Медленно шагают,   Медленно жуют,   В полдень лягут в травы   И доярок ждут.   Потечет в подойник   Молоко густое,   Повернет корова голову свою   И как будто спросит:   "Много ли? Какое?   Пусть ребята знают, что я им даю!"   ВЕСЕННИЙ ДОЖДИК   Дождевые лужицы   На земле.   Вьются капли весело   На стекле,   По крылечку прыгают,   Как горох.   Спать ложатся капельки   В теплый мох.   Дождевые лужицы   На земле.   Голубые бусинки   На стебле,   Тучки темно-синие   В небесах,   Птичек потревоженных   Голоса...   Дождики, пролитые   На поля,   Ваши капли чистые   Пьет земля,   Пьет и поит зернышки,   Словно мать,   Чтобы людям хлебушка   Больше дать.   К О М М Е Н Т А Р И И   РАССКАЗЫ   Быть может, кому-то из тех, кто держит в руках эту книгу, еще не довелось узнать удивительную историю о некоем таинственном слове, открывающем путь к человеческим сердцам. Тогда попробуйте обратиться к родителям. Скорее всего, они охотно вспомнят и перескажут знакомый им с детства рассказ В. А. Осеевой "Волшебное слово" (впервые появившийся в журнале "Мурзилка" No 10 - 11 в 1944 году).   И тут следует, очевидно, напомнить, что автор многих любимых вами с детства рассказов и популярнейших повестей о Ваське Трубачеве и Динке одно и то же лицо - В. А. Осеева.   Первым, принесшим ей известность, был рассказ "Бабка", опубликованный в июльско-августовском номере журнала "Дружные ребята" за 1939 год. А в конце того же 1939 года рассказ бы издан в литературном сборнике "Снежки" (М. - Л., Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1939).   Казалось бы, ничем не примечательная житейская история о душевной черствости мальчика по отношению к собственной бабушке приобретает под пером В. А. Осеевой не только философский смысл, но будоражит, будит сердце читающего подростка. Вызванное смертью "бабки" сердечное прозрение героя повести позволяет ему (а заодно и читателю) сделать неизбежный нравственный вывод.   Рассказ "Бабка" неизменно включался писательницей во многие сборники. Он выходил не только в Детгизе ("Детская литература"), но и в издательствах союзных республик.   В предисловии к последнему прижизненному сборнику рассказов ("Отцовская куртка") в 1969 году В. А. Осеева писала: "Рассказы... написаны мной в разное время, одни раньше, другие позже, но в каждом из них есть живые герои, взятые мной прямо из жизни. Я не знаю, где они сейчас, но вижу их так ясно, будто расстались мы только вчера. Так вижу я Леню Чистякова, большака из "Отцовской куртки". В его шумной многодетной семье, в затерянном среди гор селе Байки, я жила во время войны. Говорят: "Чтобы человека узнать, надо съесть с ним пуд соли". Мы с Леней Чистяковым и с его славной матерью Оней ели не соль, а гороховую похлебку, и садилось нас за стол десять человек, мал мала меньше. Ели со слезами, а закусывали смехом. А когда я болела, бегал Ленька со своим братишкой на гору искать в непроходимых лесах таинственный корень "жив-травы". Вернулись они исцарапанные колючими ветками, но волшебный корень достали, собирали в пути и голубику. И уж не знаю, то ли от корня, то ли от голубики, а может, просто от трогательного мальчишеского сочувствия, только я скоро выздоровела. Много лет спустя на вышедший впервые рассказ "Отцовская куртка" радостно откликнулся молодой солдат Леонид Чистяков".   В 1943 году в августовско-сентябрьском номере журнала "Мурзилка" появляются два коротких рассказа-притчи В. А. Осеевой "Синие листья" и "Время", где в незатейливых, "обыкновенных" играх детей, их разговорах и поступках проявляются детские характеры, возникают картины серьезной "взрослой" жизни. Скупо, порой несколькими фразами создает писательница сцены, где рельефно показывает детям их самих в отношениях с родителями, друг с другом, с незнакомыми людьми, позволяет увидеть себя со стороны, извлечь необходимые нравственные уроки.   Так писать для детей В. А. Осеева училась у великих предшественников - Л. Н. Толстого и К. Ф. Ушинского.   Упомянутый рассказ "Синие листья" становится одним из наиболее известных, много раз переиздается, его название автор дает одному из лучших своих сборников.   В 1944 году, кроме "Волшебного слова", публикуется еще один рассказ писательницы - "Новички" (в No 8 - 9 журнала "Пионер").   Заметим, что многие хорошо знакомые ныне и взрослым, и детям рассказы В. А. Осеевой впервые увидели свет в известных детских журналах. Так, короткий рассказ-притча "Отомстила" был опубликован в журнале "Пионер"No 6 за 1945 год, "Памятное слово" - в журнале "Пионер" No 6 за 1945 год, "Три сороки" - в журнале "Мурзилка" No 8 - 9 за 1946 год, "Маленькое ведерко" в журнале "Мурзилка" No 12 за 1946 год (в сборнике "Все вместе" ("Советская Россия", 1979) этот рассказ назван "Разделите так, как делили работу"), "Вешняки" - в журнале "Дружные ребята" No 10 за 1948 год (во всех последующих изданиях называется "Звено Кости Вешняка"), "Вишенка" - в журнале "Мурзилка" No 8 за 1949 год, "Простое дело" - в журнале "Мурзилка" No 4 за 1950 год, "Выходной день Вольки" - в журнале "Мурзилка" No 7 за 1950 год, "Именем героя" - в журнале "Затейник" No 11 за 1950 год.   Особой добротой и сердечностью согреты у В. А. Осеевой произведения из жизни подростков военной и ранней послевоенной поры, где открывается их удивительная душевная красота. Это и двенадцатилетний мальчуган в одежде ремесленника, мечтающий заменить ушедшего на фронт старшего брата ("Андрейка"), и обретший вторую семью сирота Кочерыжка, найденный солдатом Василием Вороновым на поле боя ("Кочерыжка"), и второклассница Таня, почтительно именуемая окружающими Татьяной Петровной ("Татьяна Петровна").   "Ничто выдуманное, "высосанное из пальца", не живет, - писала В. А. Осеева. - Герои мертвы; они смотрят со страниц как разодетые манекены. Напрасно, пытаясь их оживить, писатель придумывает для этих образов "украшательные" детали, а они еще упорней мстят ему своим мертвым равнодушием... Я смотрю на свои пальцы, с которых еще не смылись синие пятна чернил, я сижу тихая и виноватая, как бабка, не выучившая урока. В букве "ш" у нее было четыре палочки.   "Не научилась..." - подумал о ней Борька.   И мне хочется сказать словами бабки:   "Вот так-то, родные мои... Не просто, не просто писать рассказы".   СКАЗКИ   В. А. Осееву отличала редкая способность видеть в обыкновенном, обыденном - необыкновенное. Отсюда ее неувядающее тяготение к волшебному, сказочному, элементы которого можно встретить и в ее прозе, и в стихотворениях.   А вот собственно сказок писательница создала не так уж много. Одна из них - "Какой день" - впервые была опубликована в журнале "Мурзилка" No 4 за 1944 год, две другие - "Заячья шапка" и "Добрая хозяюшка" появились в 1947 году в сборнике "Добрая хозяюшка" (М. - Л., Детгиз, 1947), "Ежинка" напечатана в одноименном сборнике "Ежинка" (М. - Л., Детгиз, 1951), сказка "Кто сильнее?" впервые увидела свет в журнале "Дружные ребята" No 1 за 1952 год, а "Волшебная иголочка" публиковалась в сборнике "Синие листья" (М., "Детская литература", 1965).   В каждой из них изображенные писательницей люди, животные, силы природы существуют и действуют по тем же законам добра, взаимопомощи, совместного противостояния злу, обману, коварству, как и во всем творчестве В. А. Осеевой.   СТИХОТВОРЕНИЯ   Первые публикации стихотворений В. А. Осеевой относятся к 1939 году, когда в сборнике "Снежки" вместе с рассказом "Бабка" появились три поэтических произведения писательницы: "Бить нехорошо", "Ручей", "Удивительный дом". В том же 1939 году в No 7 журнала "Мурзилка" было напечатано еще одно стихотворение - "Ноги".   Поэзия никогда не была чужда писательнице. И время от времени "выплескивалась" в очередной группе стихотворений. Так, в начале пятидесятых годов выходят в свет два сборника произведений В. А. Осеевой, где нашли себе место ее новые стихотворения "Ежинка" (М. - Л., Детгиз, 1951) и "Сосчитай-ка!" (М. - Л., Детгиз, 1952).   Душу ребенка, на каждом шагу открывающего для себя огромный мир, переполняют изумление и радость. Эти чувства обретают живое воплощение в легких и светлых стихотворениях писательницы "Маленький цыпленок на большой земле", "Бедный ежик", "Весенний дождик", "В гости к ягодам", "Хороший гусь", "Куриный разговор", "Колыбельная песенка", вошедших в сборник "Синие листья" (М., "Детская литература", 1965).   З. К о р о з а

thelib.ru