Глеб Яковлевич Горбовский родился в Ленинграде в 1931 году. Русский поэт, прозаик. Член Союза писателей России, лауреат Государственной премии РФ (1984) и Государственной премии Союзного государства Беларусь–Россия (2011). Член Русского ПЕН-центра (1996).
* * * Сегодня я — не на вине клянусь: вино давно прокисло. Друзей, явившихся ко мне, я угощаю здравым смыслом.
Вот вы, утративший в пути улыбку, зрение, походку, не знаете, куда идти, и принесли в кармане водку.
А вы, читающий взахлеб свои рифмованные звуки, зачем наморщили свой лоб — как бы в смертельный час разлуки?
А ты, бессильная понять, куда попала, — скалишь зубки, желая в сердце боль унять, идешь на некие уступки…
А я, поправ чужую грусть, чужие фокусы — не боли, уйду в себя — и не вернусь… А вы — ищите ветра в поле!
* * * Неприкаянно-причинно на страницы и в кино вылезает матерщина, словно газ, покинув дно.
И как будто — всё в порядке, ибо знают те слова даже малые ребятки, в мир шагнувшие едва.
И как будто всё — как было, только в воздухе страны стало больше смака, пыла, ядовитой белены.
И житуха неплохая: иностранное едим! Просто… не благоухаем, матереем и смердим.
* * * Не на моих устах печать: я говорлив! Но — безопасен. Я предпочел бы помолчать — в лесу как в храме: лес прекрасен…
Сегодня в нем — ни ветерка, ни птицы, взвинченной на ветке. Молитва каждого листка слышна… И вряд ли — безответна.
Не стукнет капелька дождя, не рухнет дерево гнилое… И осень, в кроткий лес входя, как бы молчит пред аналоем…
Лишь паучок связует нить да белка шастает бесшумно. Еще не холодно… И жить все так же хочется безумно!
Юбилейное Лидии Гладкóй
Между бытностью и вечностью не свернувшая с тропы фантастическая женщина героической судьбы! Та тропа — точнее, лезвие — не по коврику вела… Осененная поэзией, сколько ты перемогла! То страда дальневосточная, то ледовая Сибирь… Вот они — судьбы источники и натуры щедрой ширь. Пусть в душе — мотивы зрелые, не окончена страда… Пусть в ней ночи наши белые не померкнут никогда! 28 июня 2014
* * * Гладит вербу ветер вялый, плачет птичка: хочет пить! …Оказалось — жизни мало, чтоб Россию разлюбить.
Эти страшненькие избы, этот заспанный народ, этой речи славянизмы: «тризна», «бездна», «уд», «урод».
Необузданный комарик, новорожденный цветок — тот ударит, этот дарит, а в итоге — жизнь, восторг!
Не москит, а муравьишка, не колибри — воробей… И душевные излишки: хочешь — пой, не хочешь — пей!
* * * Душа ещё не вянет и не спешит на дно — послушно лямку тянет с другими заодно.
Из душной комнатенки, ослушник и должник, уйду блуждать в потемки, приняв за воротник.
Тащусь в ущельях улиц, рассветных жду лучей, чтоб жители проснулись, чтоб не2 был я — ничей.
Ведь сердцевина сути — не в кайфе жить в пути, а в возвращенье к людям: чтоб вновь — в себя уйти.
* * * Здравствуй, Бобик бездомный! Присядь, не скули, ароматной отведай колбаски. Мы с тобой, «кабыздох», — пассажиры Земли, нам жратвы не хватает и ласки.
Мы скользим по орбите — и всяк: и червяк, крокодил или рыжий комарик, — пожует, поклюет — и доволен, чувак, приласкает кишку — и кемарит…
И летит наш ковчег на неведомый брег, и свершают в нем твари делишки… И, выходит, мы с Бобиком — братья навек, да и все остальные — братишки!
* * * Что-то сдвинуло воздух ночной, потеснило его наслоенья, словно кто-то прошел стороной, без эмоций и сердцебиенья…
Было даже не слышно шагов, даже запахов — не осталось… Свежий воздух коснулся висков, а с души испарилась усталость!
И смотрел я ушедшему вслед, и шептал благодарное слово… И пылал, разрастался рассвет, — и хотелось безумствовать снова!
Полено
Ты шел, волнуясь и любя, и вот ты одолел дорогу… И дела нету до тебя ни человечеству, ни Богу.
Ты на крыльце сидишь в росе, в слезах: предательство, измена! И перешагивают все тебя, как мертвое полено.
Полено — якобы мертво: оно лежит, не шелохнется... Но в грешных буднях об него нет-нет да кто-нибудь споткнется!
* * * Фиолетовой фиалки с бугорка — кричащий глаз. Грязный кузов катафалка да пяток озябших нас…
И кресты, кресты да камень, серый камень да кресты. А над нами, дураками, где-то там, в пространстве — Ты!
В небе тусклом и стоячем, кто там сладкий воздух пьет? Пригляделся — птичка плачет, а прислушался — поет!
* * * Давно автобусом не ездил сквозь зной полей и лес густой. В другую местность. В мягком кресле. В машине, буднично-пустой. Почти пустой: меня помимо — три тетки, с виду — «челноки», трещавшие неутомимо, как предзакатные сверчки. …Но вот в лесной глуши, заметьте, вошел в автобус гражданин и… заиграл на инструменте — ненашенском! Кавказа сын. На чем играл — не видно было: играл, от всех отворотясь… Но столько боли, страсти, пыла мой мозг не помнил отродясь! Потом он вылез: за оврагом сошел, исчез… И мнилось мне: он не играл, не пел, а плакал по невозвратной стороне.
Стихи о стихах
Запретная тема — в стихах говорить о стихе. Родимая, где мы? В словесной увязли трухе.
Все зыбко и мглисто, и наши редеют полки. Теснят модернисты прозрачную ясность строки.
Чем фраза игривей, чем гуще звучащая муть, тем меньше в порыве — дыханья! Тем призрачней суть.
Не лица, а ряшки, вот с рожками некто возник… А в нашей упряжке, похоже, сдает коренник.
Хрипят пристяжные… Где, где верстовые столбы? Лишь волки степные глядят из метельной судьбы.
Всё глухо и немо. В смятении стих-чародей… Родимая, где мы? И нет ли из дома вестей?
* * * Шрамы, ссадины на теле, а в глазах… все та же высь! Подойди к моей постели, как к могиле, — и склонись.
Ты склонись, подобно вербе, майской свежестью обдай… Не сгорели крылья, верь мне! Надо мной не причитай.
Ну, а смерть — под зад коленом! Я помят, но я — живой. От меня несет не тленом — зверобоем, трын-травой!
А когда, сгорев в горниле, почернеют мои дни, мне на холмик надмогильный светлой водочки плесни!
magazines.russ.ru
Глеб Яковлевич Горбовский (4 октября 1931, Ленинград) - русский поэт, прозаик. Академик Академии российской словесности (1996). В поэзии, отмеченной богатством ассоциаций и музыкальностью, обращается к вечным вопросам смысла бытия, ответственности человека, его органической связи с природой. Для его поэзии характерны ясный музыкальный стих, конкретное видение предметов, лирический накал.
| Голые стены | ||
| Выхожу из леса, как разбойик | ||
| Заиндевелые олени | ||
| Детство мое | ||
| Родной чулан | ||
| Навеселе, на дивном веселе | ||
| За рекой остатки песенки | ||
| Кто бы видел, как мы с ней прощались | ||
| Летчик на пенсии | ||
| В слиянии, пении, реве, угаре | ||
| Тревога позже родилась | ||
| Рожь | ||
| Месть | ||
| Обыватель | ||
| Не хочется нынче ни песен | ||
| Небо | ||
| Улавливать хлопки твоих ресниц | ||
| Осина | ||
| Утро голубое | ||
| Поле | ||
| День растаял, словно сахар | ||
| Тише, дети, тише, взрослые | ||
| Подружки | ||
| Город, город, я твой помазанник | ||
| Уходят праздные друзья | ||
| Ко мне опять вернулось лето | ||
| Из семистиший | ||
| Я сяду в поезд | ||
| Я лежу под кустом |
www.litprichal.ru
1
Уши, главное — это уши!На ушах побелела кожа.Зверь-мороз человека душит,но никак задушить не может.Где,к кому прислониться телом,чем и как разогреть коленки?Стены улиц в морозном, в белом,прислонись — и пристынешь к стенке,Вон прохожий — сосулька просто,потирает нервозно лапки.…А куда ж это я в мороз-то,разве я не такой же зябкий?Нет на мне меховых доспехов,нет ни котиковых, ни собачьих.Есть под кепкою вместо мехапук волос — полубокс иначе.И хоть нынче морозец крепкий,я иду на свиданье в кепке,я иду папахам назлона морозе искатьтепло!
2
Лесной, охотничий, зовущийеловый дым навстречу мне.И что ни шаг — то пахнет гуще,как будто двигаюсь к весне.Костер трещал у тротуара,у ног нахохленных домов.И черный чан смолы и вараповис над красной клеткой дров.Вокруг огня — толпа в фуфайках,в разновеликих треухах.Но у костра пляши хоть в майке —была бы обувь на ногах!
3
Навстречу,в снегу утопая по плечи,машина с метлой и огромной лопатой.Иду за машиной, никем не замечен.Найду ли тепло я в сугробах горбатых?Найду ли его я под снежной периной?Найду ль на рисунке, оставленном шиной?..…Его я нашел неожиданно просто:оно — человек ниже среднего роста.В железной машинеесть сердце в кабине,светляк папиросы и фосфор приборов…Тепло притаилось в машине —в бензине,но больше в сто крат —под фуфайкой шофера.
4
Вместе с хлебным запахом из булочнойв валенках рабочий —на мороз!Берзразличный к сутолоке уличной,он решил позавтркать всерьез.Пополам руками осторнымиразломил надтреснутый батон.Мягкий пар из булки новорожденнойзачерпнул губами.А потом,разогревши челюсти холодные,зашагал неведомо куда.…Съели крошки воробьи голодные,потеплели —и на провода.
5
Ногами по улице топая чаще,я встретил почтовый мороженый ящик.Он льда холоднее, он смерти бледнее,его разглядел на кирпичной стене я.Шапчонка на нем из январского меха,висит козырек, а пониже — прореха.И в эту прореху я сунул письмо,писалось оно не холодным умом —письмо человеческой грустью писалось,письмо под пальто на груди согревалось,протиснулось в щель и упало на дно, —быть может, кого-то согреет оно.
6
Мороз обклеил стекла льдом.Был телефонный тесен дом.Здесь телефонный автомат.на трубке мерзнет ухо.И вдруг слова,улыбка,взгляддоносятся до слуха.Ее тепло — в меня втекло.Пускай облито льдом стекло.Дышу в стекло. Кружок в стекле.Моя любовь сейчас в тепле!
7
Эта кровля завода — вроде гриба,выше гриба — труба.На таком холоду! А дымит, жива!У трубы в черном дыме волосголова.Я за встречным ларькомбез остатка исчез,но труба высока, но труба —до небес!Я в троллейбус втираюсь,а дылда в окновсяв царапину-щельмне видна все равно.Из троллейбуса вылез,влезаю в толпу —но и здесь разглядел я живую трубу.Разглядел и стою,разглядел и смотрю,вижу: курит труба, —дай и я закурю.…А пониже трубы, в кочегарке,в потукочегары варили в котлах теплоту!
8
Из бани подходят к ларьку торопливо,в ларьке жигулевское теплое пиво.Ларек заскорузлый, обложенный льдом,квадратным окошком он дышит, как ртом.И пена, и пар из окошка наружу.Мерцает стекло переполненных кружек,и ласково льется и неторопливов спокойные рты подогретое пиво.
9
Чинят мост. Электросварка.Там по всем приметам — жарко.Искры там букетом, градом,веером и водопадом!Зло шипя и негодуя,сталь текла,стремились струи.Струи сталикровью стали.Тени падали,вставали,бились грудью о чугун,мост гудел в сто тысяч струн!Небо в синем,небо в ярком,небу тоже стало жарко!
10
Я город прошел от конца до начала,сжимался в термометре ртутный червяк.Но встречи любовь, как всегда, назначала,и я под часами умерил свой шаг.Секундою позже — я взял ее руки,минутою позже — мы шли не спеша.Колючий, певучий, живучий, упругий,я просто оттаял — вода на ушах!Хотелось вдохнуть освежающий иней,сдрать с себя кепку, надеть на забор!Хотелось прижаться к стелкяшке-витрине,кататься с детишками с горк и с гор…Казалось нелепым безлюдие улиц.Сегодня жара! Не погода, а пляж!Такое — на редкость в зеленом июле,такое за редкостью — сдать в Эрмитаж!Смотрите, продрогшие шапки и шубы,откиньте меха с приютившихся глаз, —я друга целую в зажженные губы,хотите, возьму поцелую и вас?!Смотрите, я выступил против мороза!…И если его еще терпит земля,мороз не проблема, мороз не угроза,мороз — это что-то пониже нуля.
Читать стих поэта Глеб Горбовский — Поиски тепла на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
|
|
|
|
|
|
