с а есенин стих черемуха душистая Предлагаем вам красивые весенние стихи Сергея Есенина. Каждый из нас с детских лет хорошо знает стихи Сергея Есенина о весне, а кто-то читает их своим детям и внукам. Эти стихотворения входят в школьную программу для разных классов.
Короткие стихи про весну Есенина помогают не только развить речь и память, но и познакомиться с красивым временем года весна.
Стихи Сергея Есенина о весне
В цветах любви весна-царевна
По роще косы расплела,
И с хором птичьего молебна
Поют ей гимн колокола.
Пьяна под чарами веселья,
Она, как дым, скользит в лесах,
И золотое ожерелье
Блестит в косматых волосах.
А вслед ей пьяная русалка
Росою плещет на луну.
И я, как страстная фиалка,
Хочу любить, любить весну.
Тихо струится река серебристая
В царстве вечернем зеленой весны.
Солнце садится за горы лесистые.
Рог золотой выплывает луны.
Запад подернулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще березовой
Песню любви затянул соловей.
Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.
Снег быстро тает,
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.
Приемлю жизнь, как первый сон.
Вчера прочел я в «Капитале»,
Хоть чертом вой,
Стучись утопленником голым, —
Я с отрезвевшей головой
Товарищ бодрым и веселым.
Гнилых нам нечего жалеть,
Да и меня жалеть не нужно,
Коль мог покорно умереть
Я в этой завирухе вьюжной.
Я тебя не трону.
Садись по птичьему закону.
Закон вращенья в мире есть,
Коль ты с людьми единой кущи, —
Мой бедный клен!
Прости, что я тебя обидел.
Твоя одежда в рваном виде,
Без ордера тебе апрель
Зеленую отпустит шапку,
В нежную охапку
Тебя обнимет повитель.
И выйдет девушка к тебе,
Водой окатит из колодца,
Чтобы в суровом октябре
Ты мог с метелями бороться.
Ее не слопали собаки:
Она была лишь не видна
Но драка кончилась.
Она своим лимонным светом
Деревьям, в зелень разодетым,
Так пей же, грудь моя,
Я нынче, отходя ко сну,
Не пускает почку.
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.
Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой вы, луга и дубравы, —
Я одурманен весной.
Радугой тайные вести
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.
Сыпь ты, черемуха, снегом,
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.
Ну как же не любить мне вас,
Как не любить мне вас, цветы?
Я с вами выпил бы на «ты».
Шуми, левкой и резеда.
С моей душой стряслась беда.
С душой моей стряслась беда.
Шуми, левкой и резеда.
Желтый лик от солнца ярого.
Высоко над луговинами
По востоку пышет зарево.
Пеной рос заря туманится,
Словно глубь очей невестиных.
Прибрела весна, как странница,
С посошком в лаптях берестяных.
На березки в роще теневой
Серьги звонкие повесила
И с рассветом в сад сиреневый
Мотыльком порхнула весело. Стихи Сергея Есенина о весне отлично подойдут для школьников 1,2,3,4,5,6,7 класса и для детей 3,4,5,6,7,8,9,10 лет.
Следите за нашими публикациями в Твиттере ВКонтакте Фейсбуке. Теги: Есенин, Стихи о весне
esenin-s.ru
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.
Черная, потом пропахшая выть!
Как мне тебя не ласкать, не любить?
Выйду на озеро в синюю гать,
К сердцу вечерняя льнет благодать.
Серым веретьем стоят шалаши,
Глухо баюкают хлюпь камыши.
Красный костер окровил таганы,
В хворосте белые веки луны.
Тихо, на корточках, в пятнах зари
Слушают сказ старика косари.
Где-то вдали, на кукане реки,
Дремную песню поют рыбаки.
Оловом светится лужная голь…
Грустная песня, ты — русская боль.
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Маячить больше невмочь.
На кровать ко мне садится,
Спать не дает мне всю ночь.
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Проживал в стране
Громил и шарлатанов.
В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
«Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Что мне до жизни
Читай и рассказывай».
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.
Ночная зловещая птица.
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.
Хрипит он, смотря мне в лицо,
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Так ненужно и глупо
Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
Не знаю, не помню,
А может, в Рязани,
В простой крестьянской семье,
С голубыми глазами…
И вот стал он взрослым,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
Синеет в окошко рассвет.
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Чую радуницу божью —
Не напрасно я живу,
Припадаю на траву.
Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок,
Мне мерещится Исус.
Он зовет меня в дубровы,
Как во царствие небес,
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.
Голубиный пух от бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Льется пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В богородицын покров.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.
Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.
Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.
Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: «Вишь, какой убогой,-
Знать, от голода качается, болезный».
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь…
И сказал старик, протягивая руку:
«На, пожуй… маленько крепче будешь».
Эта улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.
Были годы тяжелых бедствий,
Годы буйных, безумных сил.
Вспомнил я деревенское детство,
Вспомнил я деревенскую синь.
Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.
Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню.
Я любил этот дом деревянный,
В бревнах теплилась грозная морщь,
Наша печь как-то дико и странно
Завывала в дождливую ночь.
Голос громкий и всхлипень зычный,
Что он видел, верблюд кирпичный,
В завывании дождевом?
Видно, видел он дальние страны,
Сон другой и цветущей поры,
Золотые пески Афганистана
И стеклянную хмарь Бухары.
Ах, и я эти страны знаю —
Сам немалый прошел там путь.
Только ближе к родимому краю
Мне б хотелось теперь повернуть.
Но угасла та нежная дрема,
Все истлело в дыму голубом.
Мир тебе — полевая солома,
Мир тебе — деревянный дом!
Этой грусти теперь не рассыпать
Звонким смехом далеких лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
Для меня было все тогда новым,
Много в сердце теснилось чувств,
А теперь даже нежное слово
Горьким плодом срывается с уст.
И знакомые взору просторы
Уж не так под луной хороши.
Буераки… пеньки… косогоры
Обпечалили русскую ширь.
Нездоровое, хилое, низкое,
Водянистая, серая гладь.
Это все мне родное и близкое,
От чего так легко зарыдать.
Плач овцы, и вдали на ветру
Машет тощим хвостом лошаденка,
Заглядевшись в неласковый пруд.
Это все, что зовем мы родиной,
Это все, отчего на ней
Пьют и плачут в одно с непогодиной,
Дожидаясь улыбчивых дней.
Потому никому не рассыпать
Эту грусть смехом ранних лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
Эх вы, сани! А кони, кони!
Видно, черт их на землю принес.
В залихватском степном разгоне
Колокольчик хохочет до слез.
Ни луны, ни собачьего лая
В далеке, в стороне, в пустыре.
Поддержись, моя жизнь удалая,
Я еще не навек постарел.
Пой, ямщик, вперекор этой ночи,-
Хочешь, сам я тебе подпою
Про лукавые девичьи очи,
Про веселую юность мою.
Эх, бывало, заломишь шапку,
Да заложишь в оглобли коня,
Да приляжешь на сена охапку,-
Вспоминай лишь, как звали меня.
И откуда бралась осанка,
А в полуночную тишину
Уговаривала не одну.
Все прошло. Поредел мой волос.
Конь издох, опустел наш двор.
Потеряла тальянка голос,
Разучившись вести разговор.
Но и все же душа не остыла,
Так приятны мне снег и мороз,
Потому что над всем, что было,
Колокольчик хохочет до слез.
Я зажег свой костёр,
Пламя вспыхнуло вдруг
И широкой волной
И рассыпалась мгла
В беспредельную даль,
С отягченной груди
В тихом треске углей
Стала песней моей.
На костер свой смотрел,
Тихо песню запел.
Я опять подо мглой.
Мой костер догорел,
В нем лишь пепел с золой
От углей уцелел.
Снова грусть и тоска
Мою грудь облегли,
И печалью слегка
Веет вновь издали.
Чую — будет гроза,
Грудь заныла сильней,
И скатилась слеза
На остаток углей.
Я иду долиной. На затылке кепи,
В лайковой перчатке смуглая рука.
Далеко сияют розовые степи,
Широко синеет тихая река.
Я — беспечный парень. Ничего не надо.
Только б слушать песни — сердцем подпевать,
Только бы струилась легкая прохлада,
Только б не сгибалась молодая стать.
Выйду за дорогу, выйду под откосы,-
Сколько там нарядных мужиков и баб!
Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы.
«Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб?
На земле милее. Полно плавать в небо.
Как ты любишь долы, так бы труд любил.
Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был?
Размахнись косою, покажи свой пыл».
Ах, перо не грабли, ах, коса не ручка —
Но косой выводят строчки хоть куда.
Под весенним солнцем, под весенней тучкой
Их читают люди всякие года.
К черту я снимаю свой костюм английский.
Что же, дайте косу, я вам покажу —
Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,
Памятью деревни я ль не дорожу?
Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.
Хорошо косою в утренний туман
Выводить по долам травяные строчки,
Чтобы их читали лошадь и баран.
В этих строчках — песня, в этих строчках — слово.
Потому и рад я в думах ни о ком,
Что читать их может каждая корова,
Отдавая плату теплым молоком.
Я красивых таких не видел,
Только, знаешь, в душе затаю
Не в плохой, а в хорошей обиде —
Повторяешь ты юность мою.
Ты — мое васильковое слово,
Я навеки люблю тебя.
Как живет теперь наша корова,
Грусть соломенную теребя?
Запоешь ты, а мне любимо,
Исцеляй меня детским сном.
Отгорела ли наша рябина,
Осыпаясь под белым окном?
Что поет теперь мать за куделью?
Я навеки покинул село,
Только знаю — багряной метелью
Нам листвы на крыльцо намело.
Знаю то, что о нас с тобой вместе
Вместо ласки и вместо слез
У ворот, как о сгибшей невесте,
Тихо воет покинутый пес.
Но и все ж возвращаться не надо,
Потому и достался не в срок,
Как любовь, как печаль и отрада,
Твой красивый рязанский платок.
Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?
Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.
Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку.
Каждая задрипанная лошадь
Головой кивает мне навстречу.
Для зверей приятель я хороший,
Каждый стих мой душу зверя лечит.
Я хожу в цилиндре не для женщин —
В глупой страсти сердце жить не в силе,-
В нем удобней, грусть свою уменьшив,
Золото овса давать кобыле.
Средь людей я дружбы не имею,
Я иному покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать мой лучший галстук.
И теперь уж я болеть не стану.
Прояснилась омуть в сердце мглистом.
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.
Я пастух, мои палаты —
Межи зыбистых полей,
По горам зеленым — скаты
С гарком гулких дупелей.
Вяжут кружево над лесом
В желтой пене облака.
В тихой дреме под навесом
Слышу шепот сосняка.
Светят зелено в сутемы
Под росою тополя.
В мягкой зелени поля.
Говорят со мной коровы
На кивливом языке.
Кличут ветками к реке.
Позабыв людское горе,
Сплю на вырублях сучья.
Я молюсь на алы зори,
Причащаюсь у ручья.
Я по первому снегу бреду,
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.
Я не знаю — то свет или мрак?
В чаще ветер поет иль петух?
Может, вместо зимы на полях,
Это лебеди сели на луг.
Хороша ты, о белая гладь!
Греет кровь мою легкий мороз.
Так и хочется к телу прижать
Обнаженные груди берез.
О лесная, дремучая муть!
О веселье оснеженных нив!
Так и хочется руки сомкнуть
Над древесными бедрами ив.
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож.
Я положил к твоей постели
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.
Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.
Мы не живем, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжешь ты поцелуем
Мои холодные уста.
И пусть в мечтах я все читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
«Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда».
Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя.
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Будет ветер сосать их ржанье,
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!
Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?
Я спросил сегодня у менялы,
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?
И ещё спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?
И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.
Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи рдеют,
Лепестками тая на губах.
От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали чёрную чадру.
Я усталым таким еще не был
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило.
Да и сам я любил не одну.
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит
Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед,
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет,
Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно.
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца.
И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку
Мы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве,—
Шлю привет воробьям и воронам
И рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали:
«Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил,—
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь».
Вы читаете статью Сергей Есенин, стихи ( Черёмуха…). Все материалы на сайте Two-worlds, а также и статья Сергей Есенин, стихи ( Черёмуха…) — написаны с целью информационного обогащения и мы рады если Вам нравиться наш Журнал.
Любое использование материалов допускается только с указанием активной ссылки на источник. На сайте всего 5723 статей. Отзывов 170
esenin-s.ru
Черемуха душистаяС весною расцвелаИ ветки золотистые,Что кудри, завила.Кругом роса медвянаяСползает по коре,Под нею зелень прянаяСияет в серебре.А рядом, у проталинки,В траве, между корней,Бежит, струится маленькийСеребряный ручей.Черемуха душистаяРазвесившись, стоит,А зелень золотистаяНа солнышке горит.Ручей волной гремучеюВсе ветки обдаетИ вкрадчиво под кручеюЕй песенки поет.
Черная, потом пропахшая выть!Как мне тебя не ласкать, не любить?
Выйду на озеро в синюю гать,К сердцу вечерняя льнет благодать.
Серым веретьем стоят шалаши,Глухо баюкают хлюпь камыши.
Красный костер окровил таганы,В хворосте белые веки луны.
Тихо, на корточках, в пятнах зариСлушают сказ старика косари.
Где-то вдали, на кукане реки,Дремную песню поют рыбаки.
Оловом светится лужная голь…Грустная песня, ты — русская боль.
Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.То ли ветер свиститНад пустым и безлюдным полем,То ль, как рощу в сентябрь,Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,Как крыльями птица.Ей на шее ногиМаячить больше невмочь.Черный человек,Черный, черный,Черный человекНа кровать ко мне садится,Черный человекСпать не дает мне всю ночь.
Черный человекВодит пальцем по мерзкой книгеИ, гнусавя надо мной,Как над усопшим монах,Читает мне жизньКакого-то прохвоста и забулдыги,Нагоняя на душу тоску и страх.Черный человекЧерный, черный…
«Слушай, слушай,-Бормочет он мне,-В книге много прекраснейшихМыслей и планов.Этот человекПроживал в странеСамых отвратительныхГромил и шарлатанов.
В декабре в той странеСнег до дьявола чист,И метели заводятВеселые прялки.Был человек тот авантюрист,Но самой высокойИ лучшей марки.
Был он изящен,К тому ж поэт,Хоть с небольшой,Но ухватистой силою,И какую-то женщину,Сорока с лишним лет,Называл скверной девочкойИ своею милою».
«Счастье,- говорил он,-Есть ловкость ума и рук.Все неловкие душиЗа несчастных всегда известны.Это ничего,Что много мукПриносят изломанныеИ лживые жесты.
В грозы, в бури,В житейскую стынь,При тяжелых утратахИ когда тебе грустно,Казаться улыбчивым и простым —Самое высшее в мире искусство».
«Черный человек!Ты не смеешь этого!Ты ведь не на службеЖивешь водолазовой.Что мне до жизниСкандального поэта.Пожалуйста, другимЧитай и рассказывай».
Черный человекГлядит на меня в упор.И глаза покрываютсяГолубой блевотой.Словно хочет сказать мне,Что я жулик и вор,Так бесстыдно и наглоОбокравший кого-то.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.То ли ветер свиститНад пустым и безлюдным полем,То ль, как рощу в сентябрь,Осыпает мозги алкоголь.
Ночь морозная…Тих покой перекрестка.Я один у окошка,Ни гостя, ни друга не жду.Вся равнина покрытаСыпучей и мягкой известкой,И деревья, как всадники,Съехались в нашем саду.
Где-то плачетНочная зловещая птица.Деревянные всадникиСеют копытливый стук.Вот опять этот черныйНа кресло мое садится,Приподняв свой цилиндрИ откинув небрежно сюртук.
«Слушай, слушай!-Хрипит он, смотря мне в лицо,Сам все ближеИ ближе клонится.-Я не видел, чтоб кто-нибудьИз подлецовТак ненужно и глупоСтрадал бессонницей.
Ах, положим, ошибся!Ведь нынче луна.Что же нужно ещеНапоенному дремой мирику?Может, с толстыми ляжкамиТайно придет «она»,И ты будешь читатьСвою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!Забавный народ.В них всегда нахожу яИсторию, сердцу знакомую,Как прыщавой курсисткеДлинноволосый уродГоворит о мирах,Половой истекая истомою.
Не знаю, не помню,В одном селе,Может, в Калуге,А может, в Рязани,Жил мальчикВ простой крестьянской семье,Желтоволосый,С голубыми глазами…
И вот стал он взрослым,К тому ж поэт,Хоть с небольшой,Но ухватистой силою,И какую-то женщину,Сорока с лишним лет,Называл скверной девочкойИ своею милою».
«Черный человек!Ты прескверный гость!Это слава давноПро тебя разносится».Я взбешен, разъярен,И летит моя тростьПрямо к морде его,В переносицу…
. . . . . . . . . . . . . . . .
…Месяц умер,Синеет в окошко рассвет.Ах ты, ночь!Что ты, ночь, наковеркала?Я в цилиндре стою.Никого со мной нет.Я один…И — разбитое зеркало…
Чую радуницу божью —Не напрасно я живу,Поклоняюсь придорожью,Припадаю на траву.
Между сосен, между елок,Меж берез кудрявых бус,Под венком, в кольце иголок,Мне мерещится Исус.
Он зовет меня в дубровы,Как во царствие небес,И горит в парче лиловойОблаками крытый лес.
Голубиный пух от бога,Словно огненный язык,Завладел моей дорогой,Заглушил мой слабый крик.
Льется пламя в бездну зренья,В сердце радость детских снов,Я поверил от рожденьяВ богородицын покров.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!Потому, что я с севера, что ли,Я готов рассказать тебе поле,Про волнистую рожь при луне.Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому, что я с севера, что ли,Что луна там огромней в сто раз,Как бы ни был красив Шираз,Он не лучше рязанских раздолий.Потому, что я с севера, что ли.
Я готов рассказать тебе поле,Эти волосы взял я у ржи,Если хочешь, на палец вяжи —Я нисколько не чувствую боли.Я готов рассказать тебе поле.
Про волнистую рожь при лунеПо кудрям ты моим догадайся.Дорогая, шути, улыбайся,Не буди только память во мнеПро волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!Там, на севере, девушка тоже,На тебя она страшно похожа,Может, думает обо мне…Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Шел Господь пытать людей в любови,Выходил он нищим на кулижку.Старый дед на пне сухом в дуброве,Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Увидал дед нищего дорогой,На тропинке, с клюшкою железной,И подумал: «Вишь, какой убогой,-Знать, от голода качается, болезный».
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:Видно, мол, сердца их не разбудишь…И сказал старик, протягивая руку:«На, пожуй… маленько крепче будешь».
Эта улица мне знакома,И знаком этот низенький дом.Проводов голубая соломаОпрокинулась над окном.
Были годы тяжелых бедствий,Годы буйных, безумных сил.Вспомнил я деревенское детство,Вспомнил я деревенскую синь.
Не искал я ни славы, ни покоя,Я с тщетой этой славы знаком.А сейчас, как глаза закрою,Вижу только родительский дом.
Вижу сад в голубых накрапах,Тихо август прилег ко плетню.Держат липы в зеленых лапахПтичий гомон и щебетню.
Я любил этот дом деревянный,В бревнах теплилась грозная морщь,Наша печь как-то дико и странноЗавывала в дождливую ночь.
Голос громкий и всхлипень зычный,Как о ком-то погибшем, живом.Что он видел, верблюд кирпичный,В завывании дождевом?
Видно, видел он дальние страны,Сон другой и цветущей поры,Золотые пески АфганистанаИ стеклянную хмарь Бухары.
Ах, и я эти страны знаю —Сам немалый прошел там путь.Только ближе к родимому краюМне б хотелось теперь повернуть.
Но угасла та нежная дрема,Все истлело в дыму голубом.Мир тебе — полевая солома,Мир тебе — деревянный дом!
Этой грусти теперь не рассыпатьЗвонким смехом далеких лет.Отцвела моя белая липа,Отзвенел соловьиный рассвет.
Для меня было все тогда новым,Много в сердце теснилось чувств,А теперь даже нежное словоГорьким плодом срывается с уст.
И знакомые взору просторыУж не так под луной хороши.Буераки… пеньки… косогорыОбпечалили русскую ширь.
Нездоровое, хилое, низкое,Водянистая, серая гладь.Это все мне родное и близкое,От чего так легко зарыдать.
Покосившаяся избенка,Плач овцы, и вдали на ветруМашет тощим хвостом лошаденка,Заглядевшись в неласковый пруд.
Это все, что зовем мы родиной,Это все, отчего на нейПьют и плачут в одно с непогодиной,Дожидаясь улыбчивых дней.
Потому никому не рассыпатьЭту грусть смехом ранних лет.Отцвела моя белая липа,Отзвенел соловьиный рассвет.
Эх вы, сани! А кони, кони!Видно, черт их на землю принес.В залихватском степном разгонеКолокольчик хохочет до слез.
Ни луны, ни собачьего лаяВ далеке, в стороне, в пустыре.Поддержись, моя жизнь удалая,Я еще не навек постарел.
Пой, ямщик, вперекор этой ночи,-Хочешь, сам я тебе подпоюПро лукавые девичьи очи,Про веселую юность мою.
Эх, бывало, заломишь шапку,Да заложишь в оглобли коня,Да приляжешь на сена охапку,-Вспоминай лишь, как звали меня.
И откуда бралась осанка,А в полуночную тишинуРазговорчивая тальянкаУговаривала не одну.
Все прошло. Поредел мой волос.Конь издох, опустел наш двор.Потеряла тальянка голос,Разучившись вести разговор.
Но и все же душа не остыла,Так приятны мне снег и мороз,Потому что над всем, что было,Колокольчик хохочет до слез.
Я зажег свой костёр,Пламя вспыхнуло вдругИ широкой волнойРазлилося вокруг.
И рассыпалась мглаВ беспредельную даль,С отягченной грудиОтгоняя печаль.
Безнадежная грустьВ тихом треске углейУ костра моегоСтала песней моей.
И я весело такНа костер свой смотрел,Вспоминаючи грусть,Тихо песню запел.
Я опять подо мглой.Мой костер догорел,В нем лишь пепел с золойОт углей уцелел.
Снова грусть и тоскаМою грудь облегли,И печалью слегкаВеет вновь издали.
Чую — будет гроза,Грудь заныла сильней,И скатилась слезаНа остаток углей.
Я иду долиной. На затылке кепи,В лайковой перчатке смуглая рука.Далеко сияют розовые степи,Широко синеет тихая река.
Я — беспечный парень. Ничего не надо.Только б слушать песни — сердцем подпевать,Только бы струилась легкая прохлада,Только б не сгибалась молодая стать.
Выйду за дорогу, выйду под откосы,-Сколько там нарядных мужиков и баб!Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы.«Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб?
На земле милее. Полно плавать в небо.Как ты любишь долы, так бы труд любил.Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был?Размахнись косою, покажи свой пыл».
Ах, перо не грабли, ах, коса не ручка —Но косой выводят строчки хоть куда.Под весенним солнцем, под весенней тучкойИх читают люди всякие года.
К черту я снимаю свой костюм английский.Что же, дайте косу, я вам покажу —Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий,Памятью деревни я ль не дорожу?
Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.Хорошо косою в утренний туманВыводить по долам травяные строчки,Чтобы их читали лошадь и баран.
В этих строчках — песня, в этих строчках — слово.Потому и рад я в думах ни о ком,Что читать их может каждая корова,Отдавая плату теплым молоком.
Я красивых таких не видел,Только, знаешь, в душе затаюНе в плохой, а в хорошей обиде —Повторяешь ты юность мою.
Ты — мое васильковое слово,Я навеки люблю тебя.Как живет теперь наша корова,Грусть соломенную теребя?
Запоешь ты, а мне любимо,Исцеляй меня детским сном.Отгорела ли наша рябина,Осыпаясь под белым окном?
Что поет теперь мать за куделью?Я навеки покинул село,Только знаю — багряной метельюНам листвы на крыльцо намело.
Знаю то, что о нас с тобой вместеВместо ласки и вместо слезУ ворот, как о сгибшей невесте,Тихо воет покинутый пес.
Но и все ж возвращаться не надо,Потому и достался не в срок,Как любовь, как печаль и отрада,Твой красивый рязанский платок.
Я обманывать себя не стану,Залегла забота в сердце мглистом.Отчего прослыл я шарлатаном?Отчего прослыл я скандалистом?
Не злодей я и не грабил лесом,Не расстреливал несчастных по темницам.Я всего лишь уличный повеса,Улыбающийся встречным лицам.
Я московский озорной гуляка.По всему тверскому околоткуВ переулках каждая собакаЗнает мою легкую походку.
Каждая задрипанная лошадьГоловой кивает мне навстречу.Для зверей приятель я хороший,Каждый стих мой душу зверя лечит.
Я хожу в цилиндре не для женщин —В глупой страсти сердце жить не в силе,-В нем удобней, грусть свою уменьшив,Золото овса давать кобыле.
Средь людей я дружбы не имею,Я иному покорился царству.Каждому здесь кобелю на шеюЯ готов отдать мой лучший галстук.
И теперь уж я болеть не стану.Прояснилась омуть в сердце мглистом.Оттого прослыл я шарлатаном,Оттого прослыл я скандалистом.
Я пастух, мои палаты —Межи зыбистых полей,По горам зеленым — скатыС гарком гулких дупелей.
Вяжут кружево над лесомВ желтой пене облака.В тихой дреме под навесомСлышу шепот сосняка.
Светят зелено в сутемыПод росою тополя.Я — пастух; мои хоромы —В мягкой зелени поля.
Говорят со мной коровыНа кивливом языке.Духовитые дубровыКличут ветками к реке.
Позабыв людское горе,Сплю на вырублях сучья.Я молюсь на алы зори,Причащаюсь у ручья.
Я по первому снегу бреду,В сердце ландыши вспыхнувших сил.Вечер синею свечкой звездуНад дорогой моей засветил.
Я не знаю — то свет или мрак?В чаще ветер поет иль петух?Может, вместо зимы на полях,Это лебеди сели на луг.
Хороша ты, о белая гладь!Греет кровь мою легкий мороз.Так и хочется к телу прижатьОбнаженные груди берез.
О лесная, дремучая муть!О веселье оснеженных нив!Так и хочется руки сомкнутьНад древесными бедрами ив.
Я покинул родимый дом,Голубую оставил Русь.В три звезды березняк над прудомТеплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой лунаРаспласталась на тихой воде.Словно яблонный цвет, сединаУ отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь!Долго петь и звенеть пурге.Стережет голубую РусьСтарый клен на одной ноге.
И я знаю, есть радость в немТем, кто листьев целует дождь,Оттого, что тот старый кленГоловой на меня похож.
Я положил к твоей постелиПолузавядшие цветы,И с лепестками помертвелиМои усталые мечты.
Я нашептал моим левкоямОб угасающей любви,И ты к оплаканным покоямМеня уж больше не зови.
Мы не живем, а мы тоскуем.Для нас мгновенье красота,Но не зажжешь ты поцелуемМои холодные уста.
И пусть в мечтах я все читаю:«Ты не любил, тебе не жаль»,Зато я лучше понимаюТвою любовную печаль.
Я помню, любимая, помнюСиянье твоих волос.Не радостно и не легко мнеПокинуть тебя привелось.
Я помню осенние ночи,Березовый шорох теней,Пусть дни тогда были короче,Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:«Пройдут голубые года,И ты позабудешь, мой милый,С другою меня навсегда».
Сегодня цветущая липаНапомнила чувствам опять,Как нежно тогда я сыпалЦветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь,И грустно другую любя.Как будто любимую повесть,С другой вспоминает тебя.
Я последний поэт деревни,Скромен в песнях дощатый мост.За прощальной стою обеднейКадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенемИз телесного воска свеча,И луны часы деревянныеПрохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поляСкоро выйдет железный гость.Злак овсяный, зарею пролитый,Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,Этим песням при вас не жить!Только будут колосья-кониО хозяине старом тужить.
Будет ветер сосать их ржанье,Панихидный справляя пляс.Скоро, скоро часы деревянныеПрохрипят мой двенадцатый час!
Я спросил сегодня у менялы,Что даёт за полтумана по рублю,Как сказать мне для прекрасной ЛалыПо-персидски нежное «люблю»?
Я спросил сегодня у менялы,Легче ветра, тише Ванских струй,Как назвать мне для прекрасной ЛалыСлово ласковое «поцелуй»?
И ещё спросил я у менялы,В сердце робость глубже притая,Как сказать мне для прекрасной Лалы,Как сказать ей, что она «моя»?
И ответил мне меняла кратко:О любви в словах не говорят,О любви вздыхают лишь украдкой,Да глаза, как яхонты, горят.
Поцелуй названья не имеет,Поцелуй не надпись на гробах.Красной розой поцелуи рдеют,Лепестками тая на губах.
От любви не требуют поруки,С нею знают радость и беду.«Ты — моя» сказать лишь могут руки,Что срывали чёрную чадру.
Я усталым таким еще не былВ эту серую морозь и слизьМне приснилось рязанское небоИ моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило.Да и сам я любил не одну.Не от этого ль темная силаПриучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночиИ в разгуле тоска не впервь!Не с того ли глаза мне точитСловно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,И не радует легкость побед,Тех волос золотое сеноПревращается в серый цвет,
Превращается в пепел и воды,Когда цедит осенняя муть.Мне не жаль вас, прошедшие годы,Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно.И с улыбкою странной лицаПолюбил я носить в легком телеТихий свет и покой мертвеца.
И теперь даже стало не тяжкоКовылять из притона в притон,Как в смирительную рубашкуМы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,Умиряется бешеный пыл.Но и все ж отношусь я с поклономК тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом,Где резвился на желтой траве,—Шлю привет воробьям и воронамИ рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали:«Птицы милые, в синюю дрожьПередайте, что я отскандалил,—Пусть хоть ветер теперь начинаетПод микитки дубасить рожь».
two-worlds.ru
Сергей Александрович Есенин — великий русский поэт — множество стихов посвятил русской природе. Его стихи, лёгкие и выразительные, яркие и звучные, передают любовь поэта к родному краю и восхищение его красотой.
«Черёмуха» — одно из самых светлых и жизнерадостных стихотворений Есенина. Это нежное и трогательное произведение рассказывает о приближении весны. Вся природа оживает и расцветает. Черёмуха уподобляется живому существу. Её ветки сравниваются с кудрями. И это не случайно. Для поэта вся природа живая и одушевлённая. Стихотворение наполнено жизнью и движением: черёмуха цветёт, роса сползает по коре, ручей струится. Ручей тоже словно живой, при его описании автор использует олицетворение.
Читаешь стихотворение и будто слышишь журчание ручья, чувствуешь аромат черёмухи. Всё в природе сияет, сверкает, переливается. Это прекрасное стихотворение не может оставить равнодушным. Оно светлое и жизнерадостное, весёлое и праздничное. Поэту удалось передать расцвет природы, её богатство и красоту.
Сергей Есенин стал знаменитым благодаря своей удивительной способности создавать неповторимый мир чувств, переживаний, красоты природы и животных. Автор рисует перед читателями яркие картины, пишет легко и понятно. А у читателей перед глазами возникаю живые образы растений, природы, животных.
В стихотворении «Черёмуха » поэту удаётся не просто изобразить растение, окружающую природу, как это мог бы сделать художник. Сергей Есенин использует все богатые средства языка. Поэт отлично понимает, что только словом можно рассказать обо всём: заставить читателей увидеть черёмуху, услышать звук струящейся воды, почувствовать тонкий аромат, ощутить прикосновение горячей зелени и бегущей волны ручья.
Стихотворение было написано Сергеем Есениным в 1915-м году, в том же году произведение опубликовали в журнале «Мирок». Мартовский номер познакомил читателей, поклонников творчества поэта с его новым стихотворением о природе.
Окружающий мир передан здесь во всех оттенках, в красках и звуках, запахах, в движении. Произведение относят к «деревенскому» направлению. У Сергея Есенина достаточно много стихотворений, которые рассказывают читателям именно о природе, животных, неуловимой жизни чудесного многогранного окружающего мира, который чаще всего мы просто не замечаем.
Сюжет, композиция, рифма
В стихотворении «Черёмуха» поэт делится собственными впечатлениями о природе. Однако образ лирического героя здесь не выписан. Стоит отметить, что в подобных стихотворениях, представляющих скорее лирические монологи Есенина о природе, животных, окружающем мире, чаще всего нет лирического героя. На нём автор не делает акцент, поскольку мы, читая такие произведения, должны сами ощутить себя частью окружающего мира. Читатель переносится в конкретное пространство: здесь бежит ручей, пахнет черёмуха, нагревается на солнце зелень, скатывается по коре роса. Сергей Есенин создаёт настолько яркую, многогранную картину, что добивается настоящего эффекта присутствия.
Сюжета как такового в произведении нет, однако поэт с логической последовательностью рассказывает о природе, использует рефрены. Очень оригинальное решение, характерное для творчества поэта, – олицетворение растений, природных объектов. Если внимательно прочесть стихотворение, можно смело сказать, что здесь Есенин раскрыл нам тайну зарождающейся любви прекрасной цветущей черёмухи и энергичного ручья, который вкрадчиво поёт ей песни, подобные серенадам.
Композиция произведения линейная, есть и элемент кольцевого построения, рефрен первой строчки. Написано произведение двустопным ямбом. Рифма перекрёстная: рифмуются вторая и четвёртая строчки, первая и третья. Стихотворение не разделено на строфы, хотя условно его можно поделить на пять строф по четыре строчки. Всего в произведении двадцать строчек средней длины.
Художественные средства в стихотворении «Черёмуха»
В небольшом стихотворении богатый калейдоскоп художественных средств, которые мастерски использует Сергей Есенин. В первых четырёх строках используются красочные эпитеты (душистая, золотистая ), сравнение (ветки, что кудри ), олицетворение (черёмуха завила ). Деревце предстаёт юной девушкой с золотистыми душистыми ветками, которые она сама завивает. Это черёмуха в период её расцвета, когда наступает долгожданная весна.
В следующих четырёх строках Есенин рисует картину окружающего мира. В нём, точно в прекрасной раме, сияет черёмуха. Здесь используются красочные эпитеты (медвяная, пряная, сияет в серебре ), сравнение (в серебре – в росе ), олицетворение (сползает. будто роса намеренно медленно сползает по коре, а не просто стекает по ней). Ощущается природу, пряный запах зелени.
Далее поэт рассказывает о ручье – прекрасном соседе черёмухи. Всё происходит около дерева, черёмуха остаётся главной героиней, хотя о ней прямо и не говорится. Зелень была под черёмухой, ручей бежит рядом с ней. В этих строках видно проталинку, траву и корни дерева, между которыми струится ручей. Он маленький, серебряный. Тут вновь используется эпитет. красочное прилагательное.
В следующих строках автор возвращается к главной героине стихотворения и вновь повторяет первую строку. Черёмуха стоит «развесившись». золотистая зелень горит, нагревается на солнышке. Завершается стихотворение описанием ручья, который обдаёт волной ветки черёмухи, поёт ей песни. Здесь мы видим экспрессивные определения (волной гремучею, вкрадчиво ), олицетворение (ручей поёт песенки ).
Так Сергей Есенин рассказал читателям о красоте ручья, весенней зелени, прекрасной черёмухи. В стихотворении слышен звук бегущей воды, чувствуется аромат зелени и черёмуховых веток, ощущается горение нагретой солнцем травы. Богатство языка Есенина, его умение мастерски использовать художественные средства, создавать запоминающиеся образы проявились здесь в полной мере.
В раннем творчестве Сергея Есенина очень много произведений, которые посвящены красоте родной природы. В этом нет ничего удивительного, так как детство и юность поэта прошли в живописном селе Константиново, где автор научился не только понимать и ценить окружающий мир, но и подмечать любые мелочи, характеризующие его преображение.
Есенин часто говорил о том, что весна является его любимым временем года, так как он может наблюдать, как после зимней спячки пробуждается природа. В творчестве поэта этот период символизирует новые надежды и мечты, а также нередко отображает тот душевный подъем, который испытывает автор. Именно таким по своей эмоциональной окраске является стихотворение «Черемуха». созданное поэтом в 1915 году.
Используя образность и гибкость русского языка, Есенин наделяет обычное дерево человеческими качествами, представляя черемуху в образе юной девушки, которая «ветки золотистые, что кудри, завила». Удивительная гармония окружающего мира не может оставить поэта равнодушным, и он отмечает, как по стволу черемухи сползает «медвяная роса», а возле ее корней струится «маленький серебряный ручей».
Весеннее пробуждение природы навевает на поэта романтические мысли, поэтому образ ручья в стихотворении символизирует влюбленного юношу, который только-только начинает открывать для себя это нежное и волнующее чувство. Поэтому Есенин проводит параллель между миром людей и природой, акцентируя внимание на том, что черемуха и ручей напоминают ему молодых влюбленных, которые не решаются признаться друг другу в своих чувствах. Трепетная черемуха прекрасна в своей робкой красоте, и ее «зелень золотистая на солнышке горит». Что до ручья, то он нежно орошает ее ветки талой водой и «вкрадчиво под кручею ей песенку поет».
Образное восприятие мира свойственно всем без исключения произведениям пейзажной лирики Есенина. Он умел видеть то, что в повседневной суете не замечали другие, и находил настолько точные и восхитительные слова, чтобы передать красоту обычных природных явлений, что мало кто мог остаться равнодушным к его стихам. В более поздних лирических произведениях автор все чаще и чаще изображал снежную вьюгу и холодный осенний дождь, которые по своей сути были созвучны с настроением поэта. Однако пейзажная лирика начального этапа творчества Есенина окрашена в нежные и сочные тона, наполнена чистотой, радостью и умиротворением.
©"" .
Сергей Есенин стал знаменитым благодаря своей удивительной способности создавать неповторимый мир чувств, переживаний, красоты природы и животных. Автор рисует перед читателями яркие картины, пишет легко и понятно. А у читателей перед глазами возникаю живые образы растений, природы, животных.
В стихотворении «Черёмуха» поэту удаётся не просто изобразить растение, окружающую природу, как это мог бы сделать художник. Сергей Есенин использует все богатые средства языка. Поэт отлично понимает, что только словом можно рассказать обо всём: заставить читателей увидеть черёмуху, услышать звук струящейся воды, почувствовать тонкий аромат, ощутить прикосновение горячей зелени и бегущей волны ручья.
Стихотворение было написано Сергеем Есениным в 1915-м году, в том же году произведение опубликовали в журнале «Мирок». Мартовский номер познакомил читателей, поклонников творчества поэта с его новым стихотворением о природе.
Окружающий мир передан здесь во всех оттенках, в красках и звуках, запахах, в движении. Произведение относят к «деревенскому» направлению. У Сергея Есенина достаточно много стихотворений, которые рассказывают читателям именно о природе, животных, неуловимой жизни чудесного многогранного окружающего мира, который чаще всего мы просто не замечаем.
В стихотворении «Черёмуха» поэт делится собственными впечатлениями о природе. Однако образ лирического героя здесь не выписан. Стоит отметить, что в подобных стихотворениях, представляющих скорее лирические монологи Есенина о природе, животных, окружающем мире, чаще всего нет лирического героя. На нём автор не делает акцент, поскольку мы, читая такие произведения, должны сами ощутить себя частью окружающего мира. Читатель переносится в конкретное пространство: здесь бежит ручей, пахнет черёмуха, нагревается на солнце зелень, скатывается по коре роса. Сергей Есенин создаёт настолько яркую, многогранную картину, что добивается настоящего эффекта присутствия.
Сюжета как такового в произведении нет, однако поэт с логической последовательностью рассказывает о природе, использует рефрены. Очень оригинальное решение, характерное для творчества поэта, – олицетворение растений, природных объектов. Если внимательно прочесть стихотворение, можно смело сказать, что здесь Есенин раскрыл нам тайну зарождающейся любви прекрасной цветущей черёмухи и энергичного ручья, который вкрадчиво поёт ей песни, подобные серенадам.
Композиция произведения линейная, есть и элемент кольцевого построения, рефрен первой строчки. Написано произведение двустопным ямбом. Рифма перекрёстная: рифмуются вторая и четвёртая строчки, первая и третья. Стихотворение не разделено на строфы, хотя условно его можно поделить на пять строф по четыре строчки. Всего в произведении двадцать строчек средней длины.
В небольшом стихотворении богатый калейдоскоп художественных средств, которые мастерски использует Сергей Есенин. В первых четырёх строках используются красочные эпитеты (душистая, золотистая ), сравнение (ветки, что кудри ), олицетворение (черёмуха завила ). Деревце предстаёт юной девушкой с золотистыми душистыми ветками, которые она сама завивает. Это черёмуха в период её расцвета, когда наступает долгожданная весна.
В следующих четырёх строках Есенин рисует картину окружающего мира. В нём, точно в прекрасной раме, сияет черёмуха. Здесь используются красочные эпитеты (медвяная, пряная, сияет в серебре ), сравнение (в серебре – в росе ), олицетворение (сползает. будто роса намеренно медленно сползает по коре, а не просто стекает по ней). Ощущается природу, пряный запах зелени.
Далее поэт рассказывает о ручье – прекрасном соседе черёмухи. Всё происходит около дерева, черёмуха остаётся главной героиней, хотя о ней прямо и не говорится. Зелень была под черёмухой, ручей бежит рядом с ней. В этих строках видно проталинку, траву и корни дерева, между которыми струится ручей. Он маленький, серебряный. Тут вновь используется эпитет. красочное прилагательное.
В следующих строках автор возвращается к главной героине стихотворения и вновь повторяет первую строку. Черёмуха стоит «развесившись». золотистая зелень горит, нагревается на солнышке. Завершается стихотворение описанием ручья, который обдаёт волной ветки черёмухи, поёт ей песни. Здесь мы видим экспрессивные определения (волной гремучею, вкрадчиво ), олицетворение (ручей поёт песенки ).
Так Сергей Есенин рассказал читателям о красоте ручья, весенней зелени, прекрасной черёмухи. В стихотворении слышен звук бегущей воды, чувствуется аромат зелени и черёмуховых веток, ощущается горение нагретой солнцем травы. Богатство языка Есенина, его умение мастерски использовать художественные средства, создавать запоминающиеся образы проявились здесь в полной мере.
«Черемуха» Сергей Есенин
Черемуха душистаяС весною расцвелаИ ветки золотистые,Что кудри, завила.Кругом роса медвянаяСползает по коре,Под нею зелень прянаяСияет в серебре.А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,Бежит, струится маленькийСеребряный ручей.Черемуха душистаяРазвесившись, стоит,А зелень золотистаяНа солнышке горит.Ручей волной гремучеюВсе ветки обдаетИ вкрадчиво под кручеюЕй песенки поет.
В раннем творчестве Сергея Есенина очень много произведений, которые посвящены красоте родной природы. В этом нет ничего удивительного, так как детство и юность поэта прошли в живописном селе Константиново, где автор научился не только понимать и ценить окружающий мир, но и подмечать любые мелочи, характеризующие его преображение.Есенин часто говорил о том, что весна является его любимым временем года, так как он может наблюдать, как после зимней спячки пробуждается природа. В творчестве поэта этот период символизирует новые надежды и мечты, а также нередко отображает тот душевный подъем, который испытывает автор. Именно таким по своей эмоциональной окраске является стихотворение «Черемуха», созданное поэтом в 1915 году.
Используя образность и гибкость русского языка, Есенин наделяет обычное дерево человеческими качествами, представляя черемуху в образе юной девушки, которая «ветки золотистые, что кудри, завила». Удивительная гармония окружающего мира не может оставить поэта равнодушным, и он отмечает, как по стволу черемухи сползает «медвяная роса», а возле ее корней струится «маленький серебряный ручей».
Весеннее пробуждение природы навевает на поэта романтические мысли, поэтому образ ручья в стихотворении символизирует влюбленного юношу, который только-только начинает открывать для себя это нежное и волнующее чувство. Поэтому Есенин проводит параллель между миром людей и природой, акцентируя внимание на том, что черемуха и ручей напоминают ему молодых влюбленных, которые не решаются признаться друг другу в своих чувствах. Трепетная черемуха прекрасна в своей робкой красоте, и ее «зелень золотистая на солнышке горит». Что до ручья, то он нежно орошает ее ветки талой водой и «вкрадчиво под кручею ей песенку поет».
Образное восприятие мира свойственно всем без исключения произведениям пейзажной лирики Есенина. Он умел видеть то, что в повседневной суете не замечали другие, и находил настолько точные и восхитительные слова, чтобы передать красоту обычных природных явлений, что мало кто мог остаться равнодушным к его стихам. В более поздних лирических произведениях автор все чаще и чаще изображал снежную вьюгу и холодный осенний дождь, которые по своей сути были созвучны с настроением поэта. Однако пейзажная лирика начального этапа творчества Есенина окрашена в нежные и сочные тона, наполнена чистотой, радостью и умиротворением.
ostihe.ru
|
|
|
|
|
|
