Был у майора ДееваТоварищ — майор Петров,Дружили еще с гражданской,Еще с двадцатых годов.Вместе рубали белыхШашками на скаку,Вместе потом служилиВ артиллерийском полку.
А у майора ПетроваБыл Ленька, любимый сын,Без матери, при казарме,Рос мальчишка один.И если Петров в отъезде,—Бывало, вместо отцаДруг его оставалсяДля этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:— А ну, поедем гулять:Сыну артиллеристаПора к коню привыкать!—С Ленькой вдвоем поедетВ рысь, а потом в карьер.Бывало, Ленька спасует,Взять не сможет барьер,Свалится и захнычет.— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,Словно второй отец.Подсадит снова на лошадь:— Учись, брат, барьеры брать!Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
Прошло еще два-три года,И в стороны унеслоДеева и ПетроваВоенное ремесло.Уехал Деев на СеверИ даже адрес забыл.Увидеться — это б здорово!А писем он не любил.Но оттого, должно быть,Что сам уж детей не ждал,О Леньке с какой-то грустьюЧасто он вспоминал.
Десять лет пролетело.Кончилась тишина,Громом загрохоталаНад родиною война.Деев дрался на Севере;В полярной глуши своейИногда по газетамИскал имена друзей.Однажды нашел Петрова:«Значит, жив и здоров!»В газете его хвалили,На Юге дрался Петров.Потом, приехавши с Юга,Кто-то сказал ему,Что Петров, Николай Егорыч,Геройски погиб в Крыму.Деев вынул газету,Спросил: «Какого числа?»—И с грустью понял, что почтаСюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурныхСеверных вечеровК Дееву в полк назначенБыл лейтенант Петров.Деев сидел над картойПри двух чадящих свечах.Вошел высокий военный,Косая сажень в плечах.В первые две минутыМайор его не узнал.Лишь басок лейтенантаО чем-то напоминал.— А ну, повернитесь к свету,—И свечку к нему поднес.Все те же детские губы,Тот же курносый нос.А что усы — так ведь этоСбрить!— и весь разговор.— Ленька?— Так точно, Ленька,Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,Будем вместе служить.Жаль, до такого счастьяОтцу не пришлось дожить.—У Леньки в глазах блеснулаНепрошеная слеза.Он, скрипнув зубами, молчаОтер рукавом глаза.И снова пришлось майору,Как в детстве, ему сказать:— Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
А через две неделиШел в скалах тяжелый бой,Чтоб выручить всех, обязанКто-то рискнуть собой.Майор к себе вызвал Леньку,Взглянул на него в упор.— По вашему приказаньюЯвился, товарищ майор.— Ну что ж, хорошо, что явился.Оставь документы мне.Пойдешь один, без радиста,Рация на спине.И через фронт, по скалам,Ночью в немецкий тылПройдешь по такой тропинке,Где никто не ходил.Будешь оттуда по радиоВести огонь батарей.Ясно?— Так точно, ясно.— Ну, так иди скорей.Нет, погоди немножко.—Майор на секунду встал,Как в детстве, двумя рукамиЛеньку к себе прижал:—Идешь на такое дело,Что трудно прийти назад.Как командир, тебя яТуда посылать не рад.Но как отец… Ответь мне:Отец я тебе иль нет?— Отец,— сказал ему ЛенькаИ обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышлоНа жизнь и смерть воевать,Отцовский мой долг и правоСыном своим рисковать,Раньше других я долженСына вперед посылать.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.— Понял меня?— Все понял.Разрешите идти?— Иди!—Майор остался в землянке,Снаряды рвались впереди.Где-то гремело и ухало.Майор следил по часам.В сто раз ему было б легче,Если бы шел он сам.Двенадцать… Сейчас, наверно,Прошел он через посты.Час… Сейчас он добралсяК подножию высоты.Два… Он теперь, должно быть,Ползет на самый хребет.Три… Поскорей бы, чтобыЕго не застал рассвет.Деев вышел на воздух —Как ярко светит луна,Не могла подождать до завтра,Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,Глаз майор не смыкал,Пока по радио утромДонесся первый сигнал:— Все в порядке, добрался.Немцы левей меня,Координаты три, десять,Скорей давайте огня!—Орудия зарядили,Майор рассчитал все сам,И с ревом первые залпыУдарили по горам.И снова сигнал по радио:— Немцы правей меня,Координаты пять, десять,Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,Столбом поднимался дым,Казалось, теперь оттудаНикто не уйдет живым.Третий сигнал по радио:— Немцы вокруг меня,Бейте четыре, десять,Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:Четыре, десять — как разТо место, где его ЛенькаДолжен сидеть сейчас.Но, не подавши виду,Забыв, что он был отцом,Майор продолжал командоватьСо спокойным лицом:«Огонь!»— летели снаряды.«Огонь!»— заряжай скорей!По квадрату четыре, десятьБило шесть батарей.Радио час молчало,Потом донесся сигнал:— Молчал: оглушило взрывом.Бейте, как я сказал.Я верю, свои снарядыНе могут тронуть меня.Немцы бегут, нажмите,Дайте море огня!
И на командном пункте,Приняв последний сигнал,Майор в оглохшее радио,Не выдержав, закричал:— Ты слышишь меня, я верю:Смертью таких не взять.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Никто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
В атаку пошла пехота —К полудню была чистаОт убегавших немцевСкалистая высота.Всюду валялись трупы,Раненый, но живойБыл найден в ущелье ЛенькаС обвязанной головой.Когда размотали повязку,Что наспех он завязал,Майор поглядел на ЛенькуИ вдруг его не узнал:Был он как будто прежний,Спокойный и молодой,Все те же глаза мальчишки,Но только… совсем седой.
Он обнял майора, преждеЧем в госпиталь уезжать:— Держись, отец: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаТеперь у Леньки была…
Вот какая историяПро славные эти делаНа полуострове СреднемРассказана мне была.А вверху, над горами,Все так же плыла луна,Близко грохали взрывы,Продолжалась война.Трещал телефон, и, волнуясь,Командир по землянке ходил,И кто-то так же, как Ленька,Шел к немцам сегодня в тыл.
Стихотворение «Сын артиллериста» (1941 г.) было написано Симоновым по специальному заданию командования, с целью поднять боевой дух солдат. Но искреннему от природы поэту было несвойственно писать под чью-то диктовку даже во имя благородной цели. Поэтому в основу сюжета он положил реальный рассказ, услышанный от одного офицера.
В стихотворении описана давняя дружба двух советских офицеров (Деев и Петров), сражавшихся бок о бок еще во времена Гражданской войны. У Петрова был единственный сын Ленька, выросший без матери. Дружба офицеров была настолько крепка, что Ленька считал Деева своим вторым отцом. Он проводил с ним очень много времени и в трудных ситуациях повторял свою любимую поговорку: «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла!». Деев очень любил Леньку еще и потому, что сам так и не успел завести детей.
Годы разлучили верных друзей, но в минуты одиночества самым ярким воспоминанием Деева был сын лучшего друга. Во время начавшейся войны Деев случайно узнал о Петрове и был рад тому, что тот находится на фронте и с честью защищает Родину. Но вскоре последовало известие о его смерти.
Через некоторое время в распоряжение Деева прибыл молодой лейтенант Петров, в котором офицер не сразу распознал сына давнего друга. Он радостно приветствует Леньку и повторяет свою неизменную поговорку.
Кульминацией стихотворения становится эпизод, в котором один человек должен был рискнуть своей жизнью ради спасения остальных. Деев отправляет на задание Леньку. Такой поступок выглядит странно. Многие бы постарались воспользоваться своим положением и избавить близкого человека от опасности. Симонов же подчеркивает, что в условиях смертельной опасности офицер готов принести в жертву даже своего названного сына. К тому же Ленька был человеком, которому Деев доверял и мог на него положиться. Очень трогательна сцена прощания, когда напутствием становится та же самая поговорка.
Деев, отправив Леньку, не находит себе покоя. Он мысленно представляет себе путь и все действия лейтенанта. Ленька благополучно добирается до цели и начинает направлять огонь артиллерии. Его внезапный вызов огня на себя заставляет Деева побледнеть. Но он переламывает свои отцовские чувства и отдает приказ об ударе. Ленька и Деев верят, что советские снаряды не смогут причинить вред своему солдату. Герой остается в живых и уже на правах повзрослевшего за один день человека произносит перед Деевым легендарную поговорку.
В конце стихотворения Симонов представляет себе общую картину фронта и всех тех людей, которые ежедневными подвигами повторяют судьбы героев произведения.
Стихотворение может показаться слишком пафосным. Но не стоит забывать о тяжелых условиях, в которых оно было создано. В Великую Отечественную войну вызов огня на себя был распространенным явлением. Люди пренебрегали собственными жизнями ради общей победы, а родственные связи вообще не имели значения.
Читать стих поэта Константин Симонов — Сын артиллериста на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
Был у майора ДееваТоварищ — майор Петров,Дружили еще с гражданской,Еще с двадцатых годов.Вместе рубали белыхШашками на скаку,Вместе потом служилиВ артиллерийском полку.
А у майора ПетроваБыл Ленька, любимый сын,Без матери, при казарме,Рос мальчишка один.И если Петров в отъезде,—Бывало, вместо отцаДруг его оставалсяДля этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:— А ну, поедем гулять:Сыну артиллеристаПора к коню привыкать!—С Ленькой вдвоем поедетВ рысь, а потом в карьер.Бывало, Ленька спасует,Взять не сможет барьер,Свалится и захнычет.— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,Словно второй отец.Подсадит снова на лошадь:— Учись, брат, барьеры брать!Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
Прошло еще два-три года,И в стороны унеслоДеева и ПетроваВоенное ремесло.Уехал Деев на СеверИ даже адрес забыл.Увидеться — это б здорово!А писем он не любил.Но оттого, должно быть,Что сам уж детей не ждал,О Леньке с какой-то грустьюЧасто он вспоминал.
Десять лет пролетело.Кончилась тишина,Громом загрохоталаНад родиною война.Деев дрался на Севере;В полярной глуши своейИногда по газетамИскал имена друзей.Однажды нашел Петрова:«Значит, жив и здоров!»В газете его хвалили,На Юге дрался Петров.Потом, приехавши с Юга,Кто-то сказал ему,Что Петров, Николай Егорыч,Геройски погиб в Крыму.Деев вынул газету,Спросил: «Какого числа?»—И с грустью понял, что почтаСюда слишком долго шла...
А вскоре в один из пасмурныхСеверных вечеровК Дееву в полк назначенБыл лейтенант Петров.Деев сидел над картойПри двух чадящих свечах.Вошел высокий военный,Косая сажень в плечах.В первые две минутыМайор его не узнал.Лишь басок лейтенантаО чем-то напоминал.— А ну, повернитесь к свету,—И свечку к нему поднес.Все те же детские губы,Тот же курносый нос.А что усы — так ведь этоСбрить!— и весь разговор.— Ленька?— Так точно, Ленька,Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,Будем вместе служить.Жаль, до такого счастьяОтцу не пришлось дожить.—У Леньки в глазах блеснулаНепрошеная слеза.Он, скрипнув зубами, молчаОтер рукавом глаза.И снова пришлось майору,Как в детстве, ему сказать:— Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
А через две неделиШел в скалах тяжелый бой,Чтоб выручить всех, обязанКто-то рискнуть собой.Майор к себе вызвал Леньку,Взглянул на него в упор.— По вашему приказаньюЯвился, товарищ майор.— Ну что ж, хорошо, что явился.Оставь документы мне.Пойдешь один, без радиста,Рация на спине.И через фронт, по скалам,Ночью в немецкий тылПройдешь по такой тропинке,Где никто не ходил.Будешь оттуда по радиоВести огонь батарей.Ясно?— Так точно, ясно.— Ну, так иди скорей.Нет, погоди немножко.—Майор на секунду встал,Как в детстве, двумя рукамиЛеньку к себе прижал:—Идешь на такое дело,Что трудно прийти назад.Как командир, тебя яТуда посылать не рад.Но как отец... Ответь мне:Отец я тебе иль нет?— Отец,— сказал ему ЛенькаИ обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышлоНа жизнь и смерть воевать,Отцовский мой долг и правоСыном своим рисковать,Раньше других я долженСына вперед посылать.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.— Понял меня?— Все понял.Разрешите идти?— Иди!—Майор остался в землянке,Снаряды рвались впереди.Где-то гремело и ухало.Майор следил по часам.В сто раз ему было б легче,Если бы шел он сам.Двенадцать... Сейчас, наверно,Прошел он через посты.Час... Сейчас он добралсяК подножию высоты.Два... Он теперь, должно быть,Ползет на самый хребет.Три... Поскорей бы, чтобыЕго не застал рассвет.Деев вышел на воздух —Как ярко светит луна,Не могла подождать до завтра,Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,Глаз майор не смыкал,Пока по радио утромДонесся первый сигнал:— Все в порядке, добрался.Немцы левей меня,Координаты три, десять,Скорей давайте огня!—Орудия зарядили,Майор рассчитал все сам,И с ревом первые залпыУдарили по горам.И снова сигнал по радио:— Немцы правей меня,Координаты пять, десять,Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,Столбом поднимался дым,Казалось, теперь оттудаНикто не уйдет живым.Третий сигнал по радио:— Немцы вокруг меня,Бейте четыре, десять,Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:Четыре, десять — как разТо место, где его ЛенькаДолжен сидеть сейчас.Но, не подавши виду,Забыв, что он был отцом,Майор продолжал командоватьСо спокойным лицом:«Огонь!»— летели снаряды.«Огонь!»— заряжай скорей!По квадрату четыре, десятьБило шесть батарей.Радио час молчало,Потом донесся сигнал:— Молчал: оглушило взрывом.Бейте, как я сказал.Я верю, свои снарядыНе могут тронуть меня.Немцы бегут, нажмите,Дайте море огня!
И на командном пункте,Приняв последний сигнал,Майор в оглохшее радио,Не выдержав, закричал:— Ты слышишь меня, я верю:Смертью таких не взять.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Никто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
В атаку пошла пехота —К полудню была чистаОт убегавших немцевСкалистая высота.Всюду валялись трупы,Раненый, но живойБыл найден в ущелье ЛенькаС обвязанной головой.Когда размотали повязку,Что наспех он завязал,Майор поглядел на ЛенькуИ вдруг его не узнал:Был он как будто прежний,Спокойный и молодой,Все те же глаза мальчишки,Но только... совсем седой.
Он обнял майора, преждеЧем в госпиталь уезжать:— Держись, отец: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаТеперь у Леньки была...
Вот какая историяПро славные эти делаНа полуострове СреднемРассказана мне была.А вверху, над горами,Все так же плыла луна,Близко грохали взрывы,Продолжалась война.Трещал телефон, и, волнуясь,Командир по землянке ходил,И кто-то так же, как Ленька,Шел к немцам сегодня в тыл.
scanpoetry.ru
Сын артеллериста
Был у майора ДееваТоварищ — майор Петров,Дружили еще с гражданской,Еще с двадцатых годов.Вместе рубали белыхШашками на скаку,Вместе потом служилиВ артиллерийском полку.
А у майора ПетроваБыл Ленька, любимый сын,Без матери, при казарме,Рос мальчишка один.И если Петров в отъезде, —Бывало, вместо отцаДруг его оставалсяДля этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:— А ну, поедем гулять:Сыну артиллеристаПора к коню привыкать!—С Ленькой вдвоем поедетВ рысь, а потом в карьер.Бывало, Ленька спасует,Взять не сможет барьер,Свалится и захнычет.— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,Словно второй отец.Подсадит снова на лошадь:— Учись, брат, барьеры брать!Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
Прошло еще два-три года,И в стороны унеслоДеева и ПетроваВоенное ремесло.Уехал Деев на СеверИ даже адрес забыл.Увидеться — это б здорово!А писем он не любил.Но оттого, должно быть,Что сам уж детей не ждал,О Леньке с какой-то грустьюЧасто он вспоминал.
Десять лет пролетело.Кончилась тишина,Громом загрохоталаНад родиною война.Деев дрался на Севере;В полярной глуши своейИногда по газетамИскал имена друзей.Однажды нашел Петрова:«Значит, жив и здоров!»В газете его хвалили,На Юге дрался Петров.Потом, приехавши с Юга,Кто-то сказал ему,Что Петров, Николай Егорыч,Геройски погиб в Крыму.Деев вынул газету,Спросил: «Какого числа?" —И с грустью понял, что почтаСюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурныхСеверных вечеровК Дееву в полк назначенБыл лейтенант Петров.Деев сидел над картойПри двух чадящих свечах.Вошел высокий военный,Косая сажень в плечах.В первые две минутыМайор его не узнал.Лишь басок лейтенантаО чем-то напоминал.— А ну, повернитесь к свету, —И свечку к нему поднес.Все те же детские губы,Тот же курносый нос.А что усы — так ведь этоСбрить!— и весь разговор.— Ленька?— Так точно, Ленька,Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,Будем вместе служить.Жаль, до такого счастьяОтцу не пришлось дожить.—У Леньки в глазах блеснулаНепрошеная слеза.Он, скрипнув зубами, молчаОтер рукавом глаза.И снова пришлось майору,Как в детстве, ему сказать:— Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
А через две неделиШел в скалах тяжелый бой,Чтоб выручить всех, обязанКто-то рискнуть собой.Майор к себе вызвал Леньку,Взглянул на него в упор.— По вашему приказаньюЯвился, товарищ майор.— Ну что ж, хорошо, что явился.Оставь документы мне.Пойдешь один, без радиста,Рация на спине.И через фронт, по скалам,Ночью в немецкий тылПройдешь по такой тропинке,Где никто не ходил.Будешь оттуда по радиоВести огонь батарей.Ясно?— Так точно, ясно.— Ну, так иди скорей.Нет, погоди немножко.—Майор на секунду встал,Как в детстве, двумя рукамиЛеньку к себе прижал: —Идешь на такое дело,Что трудно прийти назад.Как командир, тебя я Туда посылать не рад.Но как отец… Ответь мне:Отец я тебе иль нет?— Отец, — сказал ему ЛенькаИ обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышлоНа жизнь и смерть воевать,Отцовский мой долг и правоСыном своим рисковать,Раньше других я долженСына вперед посылать.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.— Понял меня?— Все понял.Разрешите идти?— Иди!—Майор остался в землянке,Снаряды рвались впереди.Где-то гремело и ухало.Майор следил по часам.В сто раз ему было б легче,Если бы шел он сам.Двенадцать… Сейчас, наверно,Прошел он через посты.Час… Сейчас он добралсяК подножию высоты.Два… Он теперь, должно быть,Ползет на самый хребет.Три… Поскорей бы, чтобыЕго не застал рассвет.Деев вышел на воздух —Как ярко светит луна,Не могла подождать до завтра,Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,Глаз майор не смыкал,Пока по радио утромДонесся первый сигнал:— Все в порядке, добрался.Немцы левей меня,Координаты три, десять,Скорей давайте огня!—Орудия зарядили,Майор рассчитал все сам,И с ревом первые залпыУдарили по горам.И снова сигнал по радио:— Немцы правей меня,Координаты пять, десять,Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,Столбом поднимался дым,Казалось, теперь оттудаНикто не уйдет живым.Третий сигнал по радио:— Немцы вокруг меня,Бейте четыре, десять,Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:Четыре, десять — как разТо место, где его ЛенькаДолжен сидеть сейчас.Но, не подавши виду,Забыв, что он был отцом,Майор продолжал командоватьСо спокойным лицом:«Огонь!" — летели снаряды.«Огонь!" — заряжай скорей!По квадрату четыре, десятьБило шесть батарей.Радио час молчало,Потом донесся сигнал:— Молчал: оглушило взрывом.Бейте, как я сказал.Я верю, свои снарядыНе могут тронуть меня.Немцы бегут, нажмите,Дайте море огня!
И на командном пункте,Приняв последний сигнал,Майор в оглохшее радио,Не выдержав, закричал:— Ты слышишь меня, я верю:Смертью таких не взять.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Никто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
В атаку пошла пехота —К полудню была чистаОт убегавших немцевСкалистая высота.Всюду валялись трупы,Раненый, но живойБыл найден в ущелье ЛенькаС обвязанной головой.Когда размотали повязку,Что наспех он завязал,Майор поглядел на ЛенькуИ вдруг его не узнал:Был он как будто прежний,Спокойный и молодой,Все те же глаза мальчишки,Но только… совсем седой.
Он обнял майора, преждеЧем в госпиталь уезжать:— Держись, отец: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаТеперь у Леньки была…
Вот какая историяПро славные эти делаНа полуострове СреднемРассказана мне была.А вверху, над горами,Все так же плыла луна,Близко грохали взрывы,Продолжалась война.Трещал телефон, и, волнуясь,Командир по землянке ходил,И кто-то так же, как Ленька,Шел к немцам сегодня в тыл.
www.inpearls.ru
Константин Симонов
Сын артиллериста:
Был у майора ДееваТоварищ — майор Петров,Дружили еще с гражданской,Еще с двадцатых годов.Вместе рубали белыхШашками на скаку,Вместе потом служилиВ артиллерийском полку.
А у майора ПетроваБыл Ленька, любимый сын,Без матери, при казарме,Рос мальчишка один.И если Петров в отъезде,—Бывало, вместо отцаДруг его оставалсяДля этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:— А ну, поедем гулять:Сыну артиллеристаПора к коню привыкать!—С Ленькой вдвоем поедетВ рысь, а потом в карьер.Бывало, Ленька спасует,Взять не сможет барьер,Свалится и захнычет.— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,Словно второй отец.Подсадит снова на лошадь:— Учись, брат, барьеры брать!Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
Прошло еще два-три года,И в стороны унеслоДеева и ПетроваВоенное ремесло.Уехал Деев на СеверИ даже адрес забыл.Увидеться — это б здорово!А писем он не любил.Но оттого, должно быть,Что сам уж детей не ждал,О Леньке с какой-то грустьюЧасто он вспоминал.
Десять лет пролетело.Кончилась тишина,Громом загрохоталаНад родиною война.Деев дрался на Севере;В полярной глуши своейИногда по газетамИскал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:«Значит, жив и здоров!»В газете его хвалили,На Юге дрался Петров.Потом, приехавши с Юга,Кто-то сказал ему,Что Петров, Николай Егорыч,Геройски погиб в Крыму.Деев вынул газету,Спросил: «Какого числа?»—И с грустью понял, что почтаСюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурныхСеверных вечеровК Дееву в полк назначенБыл лейтенант Петров.Деев сидел над картойПри двух чадящих свечах.Вошел высокий военный,Косая сажень в плечах.В первые две минутыМайор его не узнал.Лишь басок лейтенантаО чем-то напоминал.— А ну, повернитесь к свету,—И свечку к нему поднес.Все те же детские губы,Тот же курносый нос.А что усы — так ведь этоСбрить!— и весь разговор.— Ленька?— Так точно, Ленька,Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,Будем вместе служить.Жаль, до такого счастьяОтцу не пришлось дожить.—У Леньки в глазах блеснулаНепрошеная слеза.Он, скрипнув зубами, молчаОтер рукавом глаза.И снова пришлось майору,Как в детстве, ему сказать:— Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
А через две неделиШел в скалах тяжелый бой,Чтоб выручить всех, обязанКто-то рискнуть собой.Майор к себе вызвал Леньку,Взглянул на него в упор.— По вашему приказаньюЯвился, товарищ майор.— Ну что ж, хорошо, что явился.Оставь документы мне.Пойдешь один, без радиста,Рация на спине.И через фронт, по скалам,Ночью в немецкий тылПройдешь по такой тропинке,Где никто не ходил.Будешь оттуда по радиоВести огонь батарей.Ясно?— Так точно, ясно.— Ну, так иди скорей.Нет, погоди немножко.—Майор на секунду встал,Как в детстве, двумя рукамиЛеньку к себе прижал:—Идешь на такое дело,Что трудно прийти назад.Как командир, тебя яТуда посылать не рад.Но как отец… Ответь мне:Отец я тебе иль нет?— Отец,— сказал ему ЛенькаИ обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышлоНа жизнь и смерть воевать,Отцовский мой долг и правоСыном своим рисковать,Раньше других я долженСына вперед посылать.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.— Понял меня?— Все понял.Разрешите идти?— Иди!—Майор остался в землянке,Снаряды рвались впереди.Где-то гремело и ухало.Майор следил по часам.В сто раз ему было б легче,Если бы шел он сам.Двенадцать… Сейчас, наверно,Прошел он через посты.Час… Сейчас он добралсяК подножию высоты.Два… Он теперь, должно быть,Ползет на самый хребет.Три… Поскорей бы, чтобыЕго не застал рассвет.Деев вышел на воздух —Как ярко светит луна,Не могла подождать до завтра,Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,Глаз майор не смыкал,Пока по радио утромДонесся первый сигнал:— Все в порядке, добрался.Немцы левей меня,Координаты три, десять,Скорей давайте огня!—Орудия зарядили,Майор рассчитал все сам,И с ревом первые залпыУдарили по горам.И снова сигнал по радио:— Немцы правей меня,Координаты пять, десять,Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,Столбом поднимался дым,Казалось, теперь оттудаНикто не уйдет живым.Третий сигнал по радио:— Немцы вокруг меня,Бейте четыре, десять,Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:Четыре, десять — как разТо место, где его ЛенькаДолжен сидеть сейчас.Но, не подавши виду,Забыв, что он был отцом,Майор продолжал командоватьСо спокойным лицом:«Огонь!»— летели снаряды.«Огонь!»— заряжай скорей!По квадрату четыре, десятьБило шесть батарей.Радио час молчало,Потом донесся сигнал:— Молчал: оглушило взрывом.Бейте, как я сказал.Я верю, свои снарядыНе могут тронуть меня.Немцы бегут, нажмите,Дайте море огня!
И на командном пункте,Приняв последний сигнал,Майор в оглохшее радио,Не выдержав, закричал:— Ты слышишь меня, я верю:Смертью таких не взять.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.Никто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаУ майора была.
В атаку пошла пехота —К полудню была чистаОт убегавших немцевСкалистая высота.Всюду валялись трупы,Раненый, но живойБыл найден в ущелье ЛенькаС обвязанной головой.Когда размотали повязку,Что наспех он завязал,Майор поглядел на ЛенькуИ вдруг его не узнал:Был он как будто прежний,Спокойный и молодой,Все те же глаза мальчишки,Но только… совсем седой.
Он обнял майора, преждеЧем в госпиталь уезжать:— Держись, отец: на светеДва раза не умирать.Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла!—Такая уж поговоркаТеперь у Леньки была…
Вот какая историяПро славные эти делаНа полуострове СреднемРассказана мне была.А вверху, над горами,Все так же плыла луна,Близко грохали взрывы,Продолжалась война.Трещал телефон, и, волнуясь,Командир по землянке ходил,И кто-то так же, как Ленька,Шел к немцам сегодня в тыл.
Песня из к/ф "Офицеры"Слова Леонида Аграновича.Муз. Рафаила ХозакаИсп. Владимир Златоустовский
www.chitalnya.ru
Был у майора Деева Товарищ — майор Петров, Дружили ещё с гражданской, Ещё с двадцатых годов. Вместе рубали белых Шашками на скаку, Вместе потом служили В артиллерийском полку.
А у майора Петрова Был Лёнька, любимый сын, Без матери, при казарме, Рос мальчишка один. И если Петров в отъезде, — Бывало, вместо отца Друг его оставался Для этого сорванца.
Вызовет Деев Лёньку: — А ну, поедем гулять: Сыну артиллериста Пора к коню привыкать! — С Лёнькой вдвоём поедет В рысь, а потом в карьер. Бывало, Лёнька спасует, Взять не сможет барьер, Свалится и захнычет. — Понятно, ещё малец! —
Деев его поднимет, Словно второй отец. Подсадит снова на лошадь: — Учись, брат, барьеры брать! Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! — Такая уж поговорка У майора была.
Прошло ещё два-три года, И в стороны унесло Деева и Петрова Военное ремесло. Уехал Деев на Север И даже адрес забыл. Увидеться — это б здорово! А писем он не любил. Но оттого, должно быть, Что сам уж детей не ждал, О Лёньке с какой-то грустью Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело. Кончилась тишина, Громом загрохотала Над родиною война. Деев дрался на Севере; В полярной глуши своей Иногда по газетам Искал имена друзей. Однажды нашёл Петрова: «Значит, жив и здоров!» В газете его хвалили, На Юге дрался Петров. Потом, приехавши с Юга, Кто-то сказал ему, Что Петров, Николай Егорыч, Геройски погиб в Крыму. Деев вынул газету, Спросил: «Какого числа?» — И с грустью понял, что почта Сюда слишком долго шла...
А вскоре в один из пасмурных Северных вечеров К Дееву в полк назначен Был лейтенант Петров. Деев сидел над картой При двух чадящих свечах. Вошёл высокий военный, Косая сажень в плечах. В первые две минуты Майор его не узнал. Лишь басок лейтенанта О чём-то напоминал. — А ну, повернитесь к свету, — И свечку к нему поднёс. Всё те же детские губы, Тот же курносый нос. А что усы — так ведь это Сбрить! — и весь разговор. — Лёнька? — Так точно, Лёнька, Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу, Будем вместе служить. Жаль, до такого счастья Отцу не пришлось дожить. — У Лёньки в глазах блеснула Непрошеная слеза. Он, скрипнув зубами, молча Отёр рукавом глаза. И снова пришлось майору, Как в детстве, ему сказать: — Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! — Такая уж поговорка У майора была.
А через две недели Шёл в скалах тяжёлый бой, Чтоб выручить всех, обязан Кто-то рискнуть собой. Майор к себе вызвал Лёньку, Взглянул на него в упор. — По вашему приказанью Явился, товарищ майор. — Ну что ж, хорошо, что явился. Оставь документы мне. Пойдёшь один, без радиста, Рация на спине. И через фронт, по скалам, Ночью в немецкий тыл Пройдёшь по такой тропинке, Где никто не ходил. Будешь оттуда по радио Вести огонь батарей. Ясно? — Так точно, ясно. — Ну, так иди скорей. Нет, погоди немножко. — Майор на секунду встал, Как в детстве, двумя руками Леньку к себе прижал: — Идёшь на такое дело, Что трудно прийти назад. Как командир, тебя я Туда посылать не рад. Но как отец... Ответь мне: Отец я тебе иль нет? — Отец, — сказал ему Лёнька И обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышло На жизнь и смерть воевать, Отцовский мой долг и право Сыном своим рисковать, Раньше других я должен Сына вперёд посылать. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! — Такая уж поговорка У майора была. — Понял меня? — Всё понял. Разрешите идти? — Иди! — Майор остался в землянке, Снаряды рвались впереди. Где-то гремело и ухало. Майор следил по часам. В сто раз ему было б легче, Если бы шёл он сам. Двенадцать... Сейчас, наверно, Прошёл он через посты. Час... Сейчас он добрался К подножию высоты. Два... Он теперь, должно быть, Ползёт на самый хребет. Три... Поскорей бы, чтобы Его не застал рассвет. Деев вышел на воздух — Как ярко светит луна, Не могла подождать до завтра, Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник, Глаз майор не смыкал, Пока по радио утром Донёсся первый сигнал: — Всё в порядке, добрался. Немцы левей меня, Координаты три, десять, Скорей давайте огня! — Орудия зарядили, Майор рассчитал всё сам, И с рёвом первые залпы Ударили по горам. И снова сигнал по радио: — Немцы правей меня, Координаты пять, десять, Скорее ещё огня!
Летели земля и скалы, Столбом поднимался дым, Казалось, теперь оттуда Никто не уйдёт живым. Третий сигнал по радио: — Немцы вокруг меня, Бейте четыре, десять, Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав: Четыре, десять — как раз То место, где его Лёнька Должен сидеть сейчас. Но, не подавши виду, Забыв, что он был отцом, Майор продолжал командовать Со спокойным лицом: «Огонь!» — летели снаряды. «Огонь!» — заряжай скорей! По квадрату четыре, десять Било шесть батарей. Радио час молчало, Потом донёсся сигнал: — Молчал: оглушило взрывом. Бейте, как я сказал. Я верю, свои снаряды Не могут тронуть меня. Немцы бегут, нажмите, Дайте море огня!
И на командном пункте, Приняв последний сигнал, Майор в оглохшее радио, Не выдержав, закричал: — Ты слышишь меня, я верю: Смертью таких не взять. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Никто нас в жизни не может Вышибить из седла! — Такая уж поговорка У майора была.
В атаку пошла пехота — К полудню была чиста От убегавших немцев Скалистая высота. Всюду валялись трупы, Раненый, но живой Был найден в ущелье Лёнька С обвязанной головой. Когда размотали повязку, Что наспех он завязал, Майор поглядел на Леньку И вдруг его не узнал: Был он как будто прежний, Спокойный и молодой, Всё те же глаза мальчишки, Но только... совсем седой.
Он обнял майора, прежде Чем в госпиталь уезжать: — Держись, отец: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! — Такая уж поговорка Теперь у Леньки была...
Вот какая история Про славные эти дела На полуострове Среднем Рассказана мне была. А вверху, над горами, Всё так же плыла луна, Близко грохали взрывы, Продолжалась война. Трещал телефон, и, волнуясь, Командир по землянке ходил, И кто-то так же, как Лёнька, Шёл к немцам сегодня в тыл.
philosofiya.ru
Был у майора ДееваТоварищ – майор Петров,Дружили еще с гражданской,Еще с двадцатых годов.Вместе рубали белыхШашками на скаку,Вместе потом служилиВ артиллерийском полку.
А у майора ПетроваБыл Ленька, любимый сын,Без матери, при казарме,Рос мальчишка один.И если Петров в отъезде, –Бывало, вместо отцаДруг его оставалсяДля этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:– А ну, поедем гулять:Сыну артиллеристаПора к коню привыкать! –С Ленькой вдвоем поедетВ рысь, а потом в карьер.Бывало, Ленька спасует,Взять не сможет барьер,Свалится и захнычет.
– Понятно, еще малец! –Деев его поднимет,Словно второй отец.Подсадит снова на лошадь:– Учись, брат, барьеры брать!Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.
Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла! –Такая уж поговоркаУ майора была.
Прошло еще два-три года,И в стороны унеслоДеева и ПетроваВоенное ремесло.
Уехал Деев на СеверИ даже адрес забыл.Увидеться – это б здорово!А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,Что сам уж детей не ждал,О Леньке с какой-то грустьюЧасто он вспоминал.
Десять лет пролетело.Кончилась тишина,Громом загрохоталаНад Родиною война.
Деев дрался на Севере;В полярной глуши своейИногда по газетамИскал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:«Значит, жив и здоров!»В газете его хвалили,На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,Кто-то сказал ему,Что Петров, Николай Егорыч,Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,Спросил: «Какого числа?» –И с грустью понял, что почтаСюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурныхСеверных вечеровК Дееву в полк назначенБыл лейтенант Петров.
Деев сидел над картойПри двух чадящих свечах.Вошел высокий военный,Косая сажень в плечах.
В первые две минутыМайор его не узнал.Лишь басок лейтенантаО чем-то напоминал.
– А ну, повернитесь к свету, –И свечку к нему поднес.Все те же детские губы,Тот же курносый нос.
А что усы – так ведь этоСбрить! – и весь разговор.– Ленька? – Так точно, Ленька,Он самый, товарищ майор!
– Значит, окончил школу,Будем вместе служить.Жаль, до такого счастьяОтцу не пришлось дожить.
У Леньки в глазах блеснулаНепрошеная слеза.Он, скрипнув зубами, молчаОтер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,Как в детстве, ему сказать:– Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.
Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла! –Такая уж поговоркаУ майора была.
А через две недолиШел в скалах тяжелый бой,Чтоб выручить всех, обязанКто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,Взглянул на него в упор.– По вашему приказаньюЯвился, товарищ майор.
– Ну что ж, хорошо, что явился.Оставь документы мне.Пойдешь один, без радиста,Рация на спине.
И через фронт, по скалам,Ночью в немецкий тылПройдешь по такой тропинке,Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радиоВести огонь батарей.Ясно? – Так точно, ясно.– Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко, –Майор на секунду встал,Как в детстве, двумя рукамиЛеньку к себе прижал.
– Идешь на такое дело,Что трудно прийти назад.Как командир, тебя яТуда посылать не рад.
Но как отец… Ответь мне:Отец я тебе иль нет?– Отец, – сказал ему ЛенькаИ обнял его в ответ.
– Так вот, как отец, раз вышлоНа жизнь и смерть воевать,Отцовский мой долг и правоСыном своим рисковать.
Раньше других я долженСына вперед послать.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.
Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла! –Такая уж поговоркаУ майора была.
– Понял меня? – Все понял.Разрешите идти? – Иди! –Майор остался в землянке,Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.Майор следил по часам.В сто раз ему было б легче,Если бы шел он сам.
Двенадцать… Сейчас, наверно,Прошел он через посты.Час… Сейчас он добралсяК подножию высоты.
Два… Он теперь, должно быть,Ползет на самый хребет.Три… Поскорей бы, чтобыЕго не застал рассвет.
Деев вышел на воздух –Как ярко светит луна,Не могла подождать до завтра,Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник,Глаз майор не смыкал,Пока по радио утромДонесся первый сигнал:
– Все в порядке, добрался.Немцы левей меня,Координаты три, десять,Скорей давайте огня!
Орудия зарядили,Майор рассчитал все сам,И с ревом первые залпыУдарили по горам.
И снова сигнал по радио:– Немцы правей меня,Координаты пять, десять,Скорее еще огня!
Летели земля и скалы,Столбом поднимался дым,Казалось, теперь оттудаНикто не уйдет живым.
Третий сигнал по радио:– Немцы вокруг меня,Бейте четыре, десять,Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав:Четыре, десять – как разТо место, где его ЛенькаДолжен сидеть сейчас.
Но, не подавши виду,Забыв, что он был отцом,Майор продолжал командоватьСо спокойным лицом:
«Огонь!» – летели снаряды.«Огонь!» – заряжай скорей!По квадрату четыре, десятьБило шесть батарей.
Радио час молчало,Потом донесся сигнал:– Молчал: оглушило взрывом.Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снарядыНе могут тронуть меня.Немцы бегут, нажмите,Дайте море огня!
И на командном пункте,Приняв последний сигнал,Майор в оглохшее радио,Не выдержав, закричал:
– Ты слышишь меня, я верю:Смертью таких не взять.Держись, мой мальчик: на светеДва раза не умирать.
Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла! –Такая уж поговоркаУ майора была.
В атаку пошла пехота –К полудню была чистаОт убегавших немцевСкалистая высота.
Всюду валялись трупы,Раненый, но живойБыл найден в ущелье ЛенькаС обвязанной головой.
Когда размотали повязку,Что наспех он завязал,Майор поглядел на ЛенькуИ вдруг его не узнал:
Был он как будто прежний,Спокойный и молодой,Все те же глаза мальчишки,Но только… совсем седой.
Он обнял майора, преждеЧем в госпиталь уезжать:– Держись, отец: на светеДва раза не умирать.
Ничто нас в жизни не можетВышибить из седла! –Такая уж поговоркаТеперь у Леньки была…
Вот какая историяПро славные эти делаНа полуострове СреднемРассказана мне была.
А вверху, над горами,Все так же плыла луна,Близко грохали взрывы,Продолжалась война.
Трещал телефон, и, волнуясь,Командир по землянке ходил,И кто-то так же, как Ленька,Шел к немцам сегодня в тыл.
1941
ollam.ru
Был у майора Деева Товарищ — майор Петров, Дружили еще с гражданской, Еще с двадцатых годов. Вместе рубали белых Шашками на скаку, Вместе потом служили В артиллерийском полку.
А у майора Петрова Был Ленька, любимый сын, Без матери, при казарме, Рос мальчишка один. И если Петров в отъезде,— Бывало, вместо отца Друг его оставался Для этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку: — А ну, поедем гулять: Сыну артиллериста Пора к коню привыкать!— С Ленькой вдвоем поедет В рысь, а потом в карьер. Бывало, Ленька спасует, Взять не сможет барьер, Свалится и захнычет. — Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет, Словно второй отец. Подсадит снова на лошадь: — Учись, брат, барьеры брать! Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла!— Такая уж поговорка У майора была.
Прошло еще два-три года, И в стороны унесло Деева и Петрова Военное ремесло. Уехал Деев на Север И даже адрес забыл. Увидеться — это б здорово! А писем он не любил. Но оттого, должно быть, Что сам уж детей не ждал, О Леньке с какой-то грустью Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело. Кончилась тишина, Громом загрохотала Над родиною война. Деев дрался на Севере; В полярной глуши своей Иногда по газетам Искал имена друзей. Однажды нашел Петрова: «Значит, жив и здоров!» В газете его хвалили, На Юге дрался Петров. Потом, приехавши с Юга, Кто-то сказал ему, Что Петров, Николай Егорыч, Геройски погиб в Крыму. Деев вынул газету, Спросил: «Какого числа?»— И с грустью понял, что почта Сюда слишком долго шла...
А вскоре в один из пасмурных Северных вечеров К Дееву в полк назначен Был лейтенант Петров. Деев сидел над картой При двух чадящих свечах. Вошел высокий военный, Косая сажень в плечах. В первые две минуты Майор его не узнал. Лишь басок лейтенанта О чем-то напоминал. — А ну, повернитесь к свету,— И свечку к нему поднес. Все те же детские губы, Тот же курносый нос. А что усы — так ведь это Сбрить!— и весь разговор. — Ленька?— Так точно, Ленька, Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу, Будем вместе служить. Жаль, до такого счастья Отцу не пришлось дожить.— У Леньки в глазах блеснула Непрошеная слеза. Он, скрипнув зубами, молча Отер рукавом глаза. И снова пришлось майору, Как в детстве, ему сказать: — Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла!— Такая уж поговорка У майора была.
А через две недели Шел в скалах тяжелый бой, Чтоб выручить всех, обязан Кто-то рискнуть собой. Майор к себе вызвал Леньку, Взглянул на него в упор. — По вашему приказанью Явился, товарищ майор. — Ну что ж, хорошо, что явился. Оставь документы мне. Пойдешь один, без радиста, Рация на спине. И через фронт, по скалам, Ночью в немецкий тыл Пройдешь по такой тропинке, Где никто не ходил. Будешь оттуда по радио Вести огонь батарей. Ясно?— Так точно, ясно. — Ну, так иди скорей. Нет, погоди немножко.— Майор на секунду встал, Как в детстве, двумя руками Леньку к себе прижал:— Идешь на такое дело, Что трудно прийти назад. Как командир, тебя я Туда посылать не рад. Но как отец... Ответь мне: Отец я тебе иль нет? — Отец,— сказал ему Ленька И обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышло На жизнь и смерть воевать, Отцовский мой долг и право Сыном своим рисковать, Раньше других я должен Сына вперед посылать. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла!— Такая уж поговорка У майора была. — Понял меня?— Все понял. Разрешите идти?— Иди!— Майор остался в землянке, Снаряды рвались впереди. Где-то гремело и ухало. Майор следил по часам. В сто раз ему было б легче, Если бы шел он сам. Двенадцать... Сейчас, наверно, Прошел он через посты. Час... Сейчас он добрался К подножию высоты. Два... Он теперь, должно быть, Ползет на самый хребет. Три... Поскорей бы, чтобы Его не застал рассвет. Деев вышел на воздух — Как ярко светит луна, Не могла подождать до завтра, Проклята будь она!
Всю ночь, шагая как маятник, Глаз майор не смыкал, Пока по радио утром Донесся первый сигнал: — Все в порядке, добрался. Немцы левей меня, Координаты три, десять, Скорей давайте огня!— Орудия зарядили, Майор рассчитал все сам, И с ревом первые залпы Ударили по горам. И снова сигнал по радио: — Немцы правей меня, Координаты пять, десять, Скорее еще огня!
Летели земля и скалы, Столбом поднимался дым, Казалось, теперь оттуда Никто не уйдет живым. Третий сигнал по радио: — Немцы вокруг меня, Бейте четыре, десять, Не жалейте огня!
Майор побледнел, услышав: Четыре, десять — как раз То место, где его Ленька Должен сидеть сейчас. Но, не подавши виду, Забыв, что он был отцом, Майор продолжал командовать Со спокойным лицом: «Огонь!»— летели снаряды. «Огонь!»— заряжай скорей! По квадрату четыре, десять Било шесть батарей. Радио час молчало, Потом донесся сигнал: — Молчал: оглушило взрывом. Бейте, как я сказал. Я верю, свои снаряды Не могут тронуть меня. Немцы бегут, нажмите, Дайте море огня!
И на командном пункте, Приняв последний сигнал, Майор в оглохшее радио, Не выдержав, закричал: — Ты слышишь меня, я верю: Смертью таких не взять. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать. Никто нас в жизни не может Вышибить из седла!— Такая уж поговорка У майора была.
В атаку пошла пехота — К полудню была чиста От убегавших немцев Скалистая высота. Всюду валялись трупы, Раненый, но живой Был найден в ущелье Ленька С обвязанной головой. Когда размотали повязку, Что наспех он завязал, Майор поглядел на Леньку И вдруг его не узнал: Был он как будто прежний, Спокойный и молодой, Все те же глаза мальчишки, Но только... совсем седой.
Он обнял майора, прежде Чем в госпиталь уезжать: — Держись, отец: на свете Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла!— Такая уж поговорка Теперь у Леньки была...
Вот какая история Про славные эти дела На полуострове Среднем Рассказана мне была. А вверху, над горами, Все так же плыла луна, Близко грохали взрывы, Продолжалась война. Трещал телефон, и, волнуясь, Командир по землянке ходил, И кто-то так же, как Ленька, Шел к немцам сегодня в тыл. 1941
avs75.ru
|
|
|
|
|
|
