Тахистова марина стихи для детей: Марина Тахистова — Стихи для детей: читать лучшие детские стихотворения

Марина Тахистова | Стихи

Мы с Володькой после драки
Стали красными как раки!
И когда, не знаем сами,
Обменялись синяками…
И фотограф для газеты —

Составить предложение
со словом «МОЛОТОК»
Дошкольник даже может,
а Сидоров не смог!
Он весь урок вертелся,
измучился и взмок,

Я для крема сбиваю белок,
Под окошком Володька продрог…
Мама ждёт – не дождется гостей.
Ну, сбивайся же, крем, поскорей!
Пена облаком белым встаёт,

Мне бабушка сказку расскажет,
И сделает сладкий пирог,
И даст мне немножечко пряжи,
Чтоб с кошкой побегать я мог!

Хорошо, чтоб дома ждали,
На звонок спешили к двери,
Открывали, целовали,
Согревали руки, верно?

Я на нижней полке
окружён вниманием:
Мама всё в дорогу
собрала заранее —
Свёрточки, пакетики,
в целлофане курица.
Мама очень в поезде

Подняться бы на крышу,
На мост, на шар земной!
Цветущий мир увидеть,
Лежащий предо мной!
Увидеть дом родимый,
И маму, и друзей,

Я знаю, что Вовке обиду
Вчера нанесла сгоряча!
Из дома я вечером выйду
На поле, где возле мяча,
Уже соберется ватага,
Послышатся крики и гам

Проталинки, проталинки —
Веснушки на снегу!
На них подснежник маленький
Проклюнется: ку-ку!
И в роще, за околицей,
Откликнутся грачи,

Неделя перед школой
Была такой тяжелой!
На класс — одних тетрадок нам
Пришлось купить пять килограмм!
И авторучек — прямо воз!

Они никогда в одиночку
По лесу не ходят гулять:
Груздь-папа, груздь-мама,
Груздь дочка
И чёрненьких мальчиков – пять!

Сначала до танцев мне не было дела:
Мое обожанье достигло предела!
Учитель… Я жесты его повторяла
И снова, и снова кружилась вдоль зала.

Любить — это счастье! Полюбишь и ты,
И станешь не спать, и мечтать до рассвета…
Ждать встречи с любимой, дарить ей цветы…
Напишешь картины, сонаты, сонеты!

Художник март нарисовал
Простым карандашом:
Замёрзшей лужицы овал,
Деревья нагишом…
Промокших серых воробьев
И веточек канву,

К будильнику, к будильнику,
К будильнику в придачу
Вставальник обязательно
Купите мне на сдачу!
Иначе толку нету
В будильнике одном,

Страницы

• 1
• 2
• ›
• »

Марина Тахистова. После драки. В гостях у дедушки Мокея. Веселые страницы. Стихи для детей.

Доброе утро!

Звезда удачи — звезда талантов

В основе Мира — тайна и чудо

Снегодед

После драки

Сто скрывается на дне Фонтанки?

Как вернуться в сказку

Почему отворачивается Нефертити?

Невозможное возможно

Чувство радости «Индиго»

Острое железо

Викторина о Голландии

Вслед за героями Жюля Верна

Звезда Снегурка. Золушка

Драконовкие законы

«Оставь имущество и спаси жизнь!»

Аллея славы и побед

Змей года

Гром победы раздавайся!

Вы говорите на лидепла?

Мы с Володькой после драки Стали красными как раки! И когда, не знаем сами, Обменялись синяками… И фотограф для газеты — Для стенной и для смешной — Наши делает портреты. Повезло еще при этом — Снимок будет не цветной!

Во вторник я с бортика в воду сползала… Над этим смеялось почти что ползала. И Вовка кричал, ухватясь за живот, Что я полукамбала и полуплот! А в среду я прыгнула, словно солдат, И Вовка был этому здорово рад, Ведь в эти минуты другая часть зала На дне вертикальное тело искала… Я в пятницу с бортика прыгнула ловко И вдруг поплыла, как моторная лодка, И мне аплодировал сразу весь зал, А Вовка… он мне ничего не сказал!

Стартует новый этап традиционного конкурса юных юмористов имени Леонида Каминского — Учителя смеха. Ждем
от вас, юные юмористы:

     — самый веселый рассказ;
     — самое смешное стихотворение;
     — самый забавный рисунок.

Списывание категорически запрещается! Победителя
ждет ДЕТСКАЯ ПРЕМИЯ «ВАШ ВЕСЕЛЫЙ ЗВОНОК»
имени Леонида КАМИНСКОГО — Учителя смеха. Лауреаты получат поощрительные призы и дипломы.
Присылать свои произведения можно прямо сейчас и до
15 апреля 2013 года. Наш адрес: 191024, Санкт-Петербург,
ул. Мытнинская, 1/20, журнал «Костер», конкурс «ВАШ
ВЕСЕЛЫЙ ЗВОНОК». Электронная почта: [email protected]
Итоги жюри подведет 27 апреля, в день рождения Леонида
Каминского. Удачи!

Следующая страница

Конкурсы в 2022 году

«Дело было в январе. ..»

Стихи о зиме

Стихи к Новому году

C Новым годом! Стихи и рассказы

Цветаева, Марина (1892–1941) — Еще двадцать стихотворений

«Марина Цветаева. Макс Волошин, 1911 год» — Wikimedia Commons

Переведено А. С. Клайном © Copyright 2021 Все права защищены

Эта работа может быть свободно воспроизведена, храниться и передаваться в электронном или ином виде в любых некоммерческих целях .
Применяются условия и исключения.

Содержание

• Трехпрудный переулок (Трехпрудный переулок).
• Такие Женщины.
• Разлука с Софи Парнок.
• Для Софи.
• Для Осипа Мандельштама.
• Осип в Петрограде.
• Осип в Москве.
• Александру Блоку.
• После визита
• Меня зовут Марина.
• Последний призыв.
• Орфический.
• Отъезд в Берлин.
• Эвридика – Орфею ( Цветаевой – Пастернаку ).
• Моряк
• Встреча умов ( За Пастернака ).
• Поэма для моего сына.
• Аресты.
• Последнее стихотворение ( О встрече с Тарковским в тюрьме линия ).
• Индекс по первой строке.

Трехпрудный переулок (Трехпрудный переулок)

Ты, кто еще глубоко мечтает,

Чьи шаги звучат тихо,

Приходи в Трехпрудный переулок,

Если ты любишь мои стихи.

О, как солнечно и как звездно,

Начался первый том жизни.

Умоляю вас, пока не поздно,

Немедленно посмотрите наш дом!

Мир, который будет разрушен,

Взгляни на него тайком,

Пока дом еще не продан,

Тополь не срублен.

Наш тополь! Вечером

Мы, дети, ютимся там;

Среди акаций, восходящая,

Цвета пепла и серебра.

Мир, безвозвратно прекрасный.

Быстро! Сделай наш дом своей целью,

Приходи на Три Пондс-лейн,

К этой душе из моей души.

1913

Такие Женщины

Имена у них, как удушающие цветы,

Взгляды их, как пляшущие языки пламени…

Есть женщины – их волосы шлем,

Они окутаны тонким роковым запахом.

Зачем, ну зачем – в тридцать лет –

Желать мою душу, душу спартанского ребенка?

День вознесения, четверг, 13 мая 1915 года

Разлука с Софи Парнок

Никаких мыслей, никаких жалоб, никаких споров.

Не спать.

Нет тоски по солнцу, луне, морю.

Ни паруса.

Нет ощущения тепла этих четырех стен,

Зелень сада.

Нет желания получить желанный подарок,

Нет ожидания.

Утром никакого удовольствия, в трамвае

Звенящий курс.

Не видя дня, забывчивый, я живу,

Ни числа, ни века.

Я словно хожу по изнашивающемуся канату,

Я – маленькая танцовщица,

Я – тень, чужой тени,

Я – лунатик,

Под двумя темными лунами.

13 июля 1914 г.

Для Софи

Разлука цыганской страсти!

Встретились — уже порвались.

Я опускаю голову на руки,

И размышляю: глядя в ночь.

Никто, листая наши письма,

Не мог постичь их глубину,

Как мы были вероломны, то есть –

Как мы были верны себе.

Октябрь 1915 года

Осипу Мандельштаму

У нас ничего не взяли!

Мне сладко, что мы врозь.

Целую тебя – через сотню

Мили разлуки.

Я знаю, что наши дары — неравны.

Впервые мой голос стал тише.

Чего хотеть — юный Державин,

С моим бесхитростным стихом!

Ты доверяешь страшному полету:

Пари, молодой орел!

Неспеша, солнце ты несешь –

Так тяжел мой юный взор?

Нежно и непоколебимо,

Никто так не смотрел тебе вслед…

Целую тебя – через сотню

Годы разлуки.

12 февраля 1916 года

Осип в Петрограде

Откуда такая нежность?

Не первая — гладить те

Кудри — Я знала губы

Темнее твоих.

Звезды взошли и погасли,

Откуда такая нежность?

Глаза поднялись и погасли,

Перед моими глазами.

Никогда еще не слышал таких гимнов

Во мраке ночном,

Брак – О нежность! –

На грудь певице.

Откуда такая нежность,

Что с ней делать, мой мальчик,

Хитрый, менестрель гость,

С ресницами — уже нет?

18 февраля 1916 года

Осип в Москве

Болезнь странная его одолевала,

И сладостью овладевала им,

Стоял, на все глядел,

Не видя ни звезд, ни рассвета

С зоркими глазами – ребенка.

И во сне – к нему прилетели орлы,

Громкокрылая стая,

Спорили над ним чудно.

И один – властелин скал –

Взъерошил клювом его кудри.

Еще, с зажмуренными глазами,

И ртом полуоткрытым – он спал:

Не видя тех ночных гостей,

Не слыша как, остроклювый,

Закричала златоглазая птица.

20 марта 1916 года

Александру Блоку

Ваше имя — синица в руке,

Ваше имя — лед на языке.

Одно быстрое движение губ.

Ваше имя – четыре буквы.

Мяч – пойманный в полете,

Во рту звенит серебро.

Камень, брошенный в тихий пруд,

Ни вздоха, ни имени твоего никогда.

Ночью легкий стук копыт,

Твое имя шумный гул.

Мы назовем твое благородное чело

Этим громким щелчком курка.

Тебя зовут — о, невозможно!

Поцелуй в глаза – твое имя,

В это нежное, холодное, застывшее время.

Твое имя — поцелуй в снегу.

В основе лежит голубая глотка льда.

Спи спокойно – с твоим именем.

15 апреля 1916 года

После визита

После бессонной ночи, ослабленная плоть

Родная, но ничья — не своя,

Стрелы еще живут в вялых жилах,

И ты улыбаешься людям — серафим.

После бессонной ночи ослабевшие руки

Глубоко равнодушны к врагам, друзьям.

В каждом случайном звуке радуга,

И внезапный запах холодной Флоренции.

Твои губы имеют более яркий блеск, тени

Золото возле запавших глаз. Ночь осветила

Это благородное лицо – и с ночной тьмой

Одно только темнеет, но – наши глаза.

19 июля 1916 года

Меня зовут Марина

Некоторые сделаны из камня; некоторые из глины –

Но я сделан из серебра и солнечного света!

Измена – моя профессия; мое имя – Марина,

Я смертная пена морская.

Некоторые из глины; некоторые из плоти –

Их гроб и надгробие…

В морской купели крестился – и

В полете – вечно ломаюсь!

Через каждое сердце, через каждую сеть,

Моя упрямая воля должна проникнуть.

От меня – видишь эти своевольные кудри?

Никакая земная соль никогда не будет получена.

Сильно стучать по твоим гранитным коленям,

С каждой волной — воскресать!

Да здравствует пена – игривая пена –

Высокая, поднимающаяся пена моря!

23 мая 1920

Последний призыв

Я знаю, я умру в полумраке! В каком из двух,

В каком из двух, не будет в моей команде!

О, если бы мой факел погас дважды!

Чтобы я мог уйти с рассветом и закатом.

Ушел, танцуя над землей! – Дочь небес!

Ее юбка усыпана розами! Не ломая ствол!

Я знаю, что умру в полумраке! Ястребиной ночью,

Бог не захочет призвать душу моего лебедя.

Моей нежной рукой оттолкнув нецелованный крест,

Я устремлюсь в щедрое небо, на тот последний привет.

В ранних сумерках – с ломаной улыбкой в ​​ответ…

– До последнего хрипа я остаюсь поэтом!

Декабрь 1920

Орфический

Как спящий, пьяный,

Неосознанный и неподготовленный.

Бездна времени:

Угрызения совести.

Свободные розетки:

Мертвые и блестящие.

Мечтательный, всевидящий,

Пустой стакан.

Разве это не ты,

Не выдержал

Шорох ее платья –

Обратные витки Аида?

Не это ли,

Эта голова, полная серебристого звука,

Плывущий вниз

Сонный Хебрус?

25 ноября 1921 г.

Выезд в Берлин

Я ничуть не похорошела за эти годы разлуки!

Ты не рассердишься? Грубыми руками,

Что ухватились за черный хлеб да соль?

– Товарищество общего труда?

О, не будем прихорашиваться к встрече

Любовников! – Не пренебрегайте моим общим

Языком – опрометчивым и забытым:

Хроника моей речи из дробовика.

Разочарование? Скажи это, бесстрашно!

— Оторванные от друзей, от ласковых

Духи – в хаосе, питающие надежду,

Моя ясная хватка безвозвратно сломана!

23 января 1922

Эвридика – Орфею (

Цветаева – Пастернаку )

Оставившие свои последние лохмотья ,

Орфей, нисходящий в Аид?

Те, кто отказывается от своего последнего земного

Галстуки… на ложе лжи они лежат

И созерцать великую ложь –

На виду – встреча с ножом.

Я заплатил – за все эти кровавые розы,

За это бессмертие свободно сидящее…

До пределов Летейских,

Возлюбленный – мне нужен покой,

Забвение…ибо в доме духов,

Вот – твой призрак существует, но реален –

Я умер… что я могу тебе сказать, но:

«Теперь ты должен уйти и забыть!»

Не буду мешать! Не тянись к тебе,

Без рук, сюда! – Ни рта, ни губ

Встреча. Укушенный змеей, бессмертие

Покончил с женской страстью.

Я заплатил – помни мои стоны! –

За этот окончательный простор.

Незачем Орфею следовать за Эвридикой,

И брату не тревожить сестру.

23 января 1922

Моряк

Укачай меня, звездная ладья!

Моя голова устала от волн.

Слишком долго я искал причал –

Мой ум устал от чувств:

Гимны – лавры – герои – гидры –

Моя голова устала от этих игр.

Позвольте мне полежать на хвойной траве –

Мой разум устал от этих войн. ( Пастернаку )0003

Отрази меня.

В мире, где так много

Хочешь,

Я знаю – ты один

Мне ровня.

В мире, где все –

Слизь и слюна,

Я знаю: только ты –

Мне ровня.

3 июля 1924

Поэма сыну

Наша совесть – не твоя!

Хватит! — Буть свободен! – Забыть все;

Дети, напишите свою собственную историю

О своих увлечениях и своем дне.

Здесь семья Лота –

В семейном альбоме!

Дети! – Вы должны свести счеты

с Содомом –

Радуйся. Не воюю с братьями,

Тебе решать, мой кудрявый мальчик!

Твоя земля, век, день, час,

Наш грех, крест, ссора, наша –

Ярость. Одеться в изгнание

Тряпье от рождения –

Перестать совершать погребальные обряды

В том Эдеме, в котором ты

Никогда не жил! Среди фруктов – и просмотров

Такого вы еще не видели! Слепые, те

Кто ведет вас на такие обряды,

За народ, который ест

Хлеб, который вам дадут – раз

Вы вышли из Медона – на Кубань.

Наши ссоры – не ваши ссоры!

Дети! Устраните беды –

В свой день.

Январь 1932

Я не мстил и никогда не буду –

И не простил, и не прощу –

С того дня, как открылись глаза – до дуба

Гроб, я не опущусь – Бог знает,

Я не буду дальше гибельного спуска века…

– И все же некоторые этого заслуживают? …

Нет: Я напрасно боролся: ни с кем.

И я не простил: ни одной вещи.

26 января 1935

Аресты

Его нет — я не ем.

Черствый – вкус хлеба.

Всё – как мел.

Чего бы я ни достиг.

…Мой был хлеб,

И мой снег.

Снег не белый.

Хлеб неприятный.

23 января 1940

Последнее стихотворение (

О встрече с Тарковским в тюремной очереди )

‘Я накрыл стол на шестерых…’ Арсений Тарковский 9003 90 первая строка

Все повторяют передает слово:

‘Я накрыл стол на шестерых…’

Но вы забыли одно – седьмое.

Безрадостные шестеро из вас.

По лицам – струи дождя…

Как же ты мог за таким столом

Забыть седьмой – седьмой?

Безрадостные гости,

Хрустальный графин простаивает.

Безутешны — они, безутешны — я.

Безымянный самый безутешный из всех.

Безрадостный и еще раз нерадостный.

Ах, они не едят и не пьют!

– Как ты мог забыть их номер?

Как ты мог ошибиться в сумме?

Как ты, смеешь, не знать

Что шестеро (два брата, третий –

Ты сам, жена, отец, мать)

Семь – раз я здесь, на земле?

Ты накрыл стол на шестерых,

Хотя шестой еще не умер.

Как пугало среди живых,

Я жажду быть призраком – с тобой,

(С ними) …робкий, как вор

Ой – души не тронет! –

Как некстати орудие,

Сижу, незваный седьмой.

6 марта 1941

Указатель First Line

• Вы, кто еще глубоко мечтаете,
• У них есть имена, как удушающие цветы,
• Ни мысли, ни жалобы, ни спора.
• Разлука цыганской страсти!
• У нас ничего не забрали!
• Откуда такая нежность?.
• Его охватило странное недомогание,
• Ваше имя – синица в руке,
• После бессонной ночи ослабла плоть.
• Некоторые сделаны из камня; некоторые из глины –.
• Знаю, умру в полумраке! В каком из двух
• Как спящий, пьяный,
• Я ничуть не похорошела за эти годы разлуки!
• Те, кто бросает свои последние лохмотья.
• Укачай меня, звездная ладья!
• В мире, где все
• Наша совесть – не твоя!
• Я не мстил и никогда не буду –
• Он ушел — я не ем.
• Все повторяют первую строчку,

О «Письме к амазонке» Марины Цветаевой

«ЛЮБОВЬ В СЕБЕ – это детство. Любовники — дети. У детей детей не бывает», — пишет русская поэтесса Марина Цветаева в своем Письме к амазонке . «Нельзя жить за счет любви, — продолжает она. «Единственное, что переживает любовь, — это ребенок».

В то время как взрослая жизнь Цветаевой была разорвана трагедиями, она сохранила детскую способность любить. У нее были страстные эпистолярные романы с двумя другими легендарными поэтами своего времени, Борисом Пастернаком и Райнером Марией Рильке. Она также вела оживленную, часто откровенную переписку с товарищами по изгнанию, покровителями, литературными протеже, учеными, интеллектуалами и потенциальными любовниками. В качестве примера можно привести письмо от 1932, адресованное из Парижа, где Цветаева жила обедневшей эмигранткой, Натали Барни, очаровательной наследнице состояния американских железнодорожников. Переведенное А’Дорой Филлипс и Гаэль Коган как «Письмо к амазонке », оно является образцом напряженного эпистолярного стиля Цветаевой. Колебаясь между конфронтацией и соблазнением, он бросает вызов Барни, поборнику романтических и сексуальных отношений между женщинами. Женщины-любовники не могут иметь детей вместе, говорит Цветаева, — это «единственное слабое место, единственное уязвимое место, единственная брешь в совершенном единстве двух любящих друг друга женщин».

Тема однополых отношений была в центре внимания самого известного диалога Платона о любви, Symposium , в котором комик Аристофан рассказывает миф о первобытных людях, расколотых пополам разгневанными богами. Первоначальное сильное разделение заставляет каждого из нас искать вторую половину, чтобы снова сделать нас целыми. В то время как большинство первых людей были андрогинными (мужчина-женщина), некоторые состояли из двух женщин, а другие — из двух мужчин. По мнению Аристофана, это объясняет, почему некоторые из нас могут восстановить свою первоначальную целостность только в однополых союзах. Сократ, как обычно, делает более радикальное заявление. Он считает, что наши эротические занятия движимы фундаментальным человеческим желанием — всегда обладать добром. В то время как большинство гетеросексуальных союзов имеют тенденцию удовлетворять это желание биологически — производя уменьшенные копии нас, смертных существ с ограниченной продолжительностью жизни, — лучшие формы союза приводят к более прочному и красивому потомству, такому как акты героизма, произведения искусства и законы. Эти дети более ценны, говорит Сократ, потому что они более полно удовлетворяют стремление своих родителей к бессмертию, и они делают это независимо от пола или возраста своих родителей. Разве каждый из нас не предпочел бы отца или мать Илиада или Конституция США, а не обычное человеческое дитя? Нет ли чего-то пассивного в том, чтобы позволить нашим эротическим импульсам направить свои эротические импульсы на секс и рождение детей, что по умолчанию установлено нашей животной природой?

Аргумент Цветаевой в ее эссе о том, что любовные отношения между двумя партнерами могут быть доведены до конца только ребенком, должен удивить бывалых читателей ее сочинений. В других своих произведениях Цветаева всегда настаивала на том, что, поскольку она поэт, она имеет право «стряхнуть» с себя природные данные, в том числе и собственное женское тело. У природы нет абсолютной власти: ее претензии на нас следует подвергать сомнению, сопротивляться им. И все же в заключении Письмо к амазонке , Цветаева приводит в подтверждение своего аргумента природу: «Природа говорит: нет. Запрещая нам это, она защищает себя. Бог, запрещая нам что-либо, делает это из любви; природа, запрещая нам, делает это из любви к себе, из ненависти ко всему, что не ее».

Грубо говоря, природа эгоистична. Ему нет дела до нас, наших причин и побуждений, нашей любви и нашей целостности. Она предполагает, что человеческая природа предвосхищает « Эгоистичный ген» Ричарда Докинза.0006 (1976) на четыре десятилетия заботится только о воспроизведении большего количества экземпляров самого себя. Но если это так, то почему мы должны прислушиваться к природе? Ответ Цветаевой состоит в том, что молодые женщины делают это «неосознанно, по чистому и тройственному жизненному инстинкту — молодости, увековечения, чрева». Другими словами, наши инстинкты достаточно сильны, чтобы разрушить некоторые из наших самых заветных проектов и самых глубоких обязательств. Поэтому Цветаева позиционирует однополую любовь как оскорбление природы.

Странно Цветаевой писать. У нее были открытые интимные отношения с женщинами. Ее «Подруга», цикл из 17 стихотворений, посвященных ее возлюбленной, коллеге-поэтесе Софье Парнок, содержит одни из самых захватывающих любовных стихов на русском языке. Но здесь, в ее Письмо , она отвергает любовь между женщинами, и ее аргументы убедительны. Что делает его убедительным, так это психологическая мини-драма Цветаевой, поставленная между двумя влюбленными — Младшим и Старшим. Она позволяет нам увидеть серию эпизодов, словно через щель в двери, в ходе которых Старшая Любовница распознает все более отчетливо выражающееся желание Младшей иметь ребенка, «маленького тебя, чтобы любить», и дистанцируется от нее. беспокойный возлюбленный, подталкивающий ее к отъезду. Из правдоподобного описания той или иной мини-драмы Цветаева делает обобщающий вывод: подобное напряжение характерно для всех случаев романтической и эротической любви между женщинами. Однако этот шаг может быть просто провокацией. Барни был богат и имел хорошие связи, потенциальный покровитель. Тонко завуалированный исповедальный тон Цветаевой вовсе не хочет оттолкнуть ее, он предполагает, что она намеревалась подразнить женщину, которую называла «амазонкой» и «моим братом». Она хотела, чтобы Барни ответил.

Представление о том, что аргумент Цветаевой — это соблазн, а мини-драма — форма приманки, подтверждается вступительными абзацами письма . Способность противостоять природе Цветаева описывает как форму достижения:

Отречение — мотивация? Да, потому что для управления силой требуется гораздо более ожесточенное усилие, чем для ее высвобождения, которое не требует вообще никаких усилий. В этом смысле всякая природная деятельность пассивна, а всякая волевая пассивность активна (излияние — выносливость, вытеснение — действие). Что труднее: удержать лошадь или дать ей побежать? А, учитывая, что мы сдерживаемая лошадь — что тяжелее: быть сдерживаемой или дать волю своей силе? […] Каждый раз, когда я сдаюсь, я чувствую дрожь внутри. Это я — земля дрожит. Отречение? Борьба окаменела.

Природу нельзя полностью дисциплинировать — она будет прорываться, а иногда и побеждать. Вместо того, чтобы соглашаться с его контролирующей силой, мы должны стремиться развивать самообладание. В конце концов, это наша собственная природа восстает против целей, которые мы ставим перед собой.

В своем проницательном и богатом предисловии ученый Екатерина Чепела пишет, что «восторженно изложенное Цветаевой дело теперь может вызвать сочувствие к гомосексуальным и лесбийским парам, которые борются во всем мире за законное право рожать детей и строить семьи вместе». Определив стремление к биологическому воспроизводству как исходящее от «эгоистичной природы», власти которой над нами у нас есть причины сопротивляться, эссе Цветаевой также побуждает нас пересмотреть наши представления о браке и семье и продолжать думать о других способах совместного существования — и иметь и заботиться о детях.