Содержание
Русь — Есенин. Полный текст стихотворения — Русь
1
Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избенки леса.
Только видно на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.
Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.
Как совиные глазки за ветками,
Смотрят в шали пурги огоньки.
И стоят за дубровными сетками,
Словно нечисть лесная, пеньки.
Запугала нас сила нечистая,
Что ни прорубь — везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На березках висят галуны.
2
Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что — разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
Я люблю над покосной стоянкою
Слушать вечером гуд комаров.
А как гаркнут ребята тальянкою,
Выйдут девки плясать у костров.
Загорятся, как черна смородина,
Угли-очи в подковах бровей.
Ой ты, Русь моя, милая родина,
Сладкий отдых в шелку купырей.
3
Понакаркали черные вороны
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озер.
Грянул гром, чашка неба расколота,
Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небес.
Повестили под окнами сотские
Ополченцам идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские,
Плач прорезал кругом тишину.
Собиралися мирные пахари
Без печали, без жалоб и слез,
Клали в сумочки пышки на сахаре
И пихали на кряжистый воз.
По селу до высокой околицы
Провожал их огулом народ.
Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
Вся опора в годину невзгод.
4
Затомилась деревня невесточкой —
Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой, —
Не погибли ли в жарком бою?
В роще чудились запахи ладана,
В ветре бластились стуки костей.
И пришли к ним нежданно-негаданно
С дальней волости груды вестей.
Сберегли по ним пахари памятку,
С потом вывели всем по письму.
Подхватили тут ро́дные грамотку,
За ветловую сели тесьму.
Собралися над четницей Лушею
Допытаться любимых речей.
И на корточках плакали, слушая,
На успехи родных силачей.
5
Ах, поля мои, борозды милые,
Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые
С поджиданьем седых матерей.
Припаду к лапоточкам берестяным,
Мир вам, грабли, коса и соха!
Я гадаю по взорам невестиным
На войне о судьбе жениха.
Помирился я с мыслями слабыми,
Хоть бы стать мне кустом у воды.
Я хочу верить в лучшее с бабами,
Тепля свечку вечерней звезды.
Разгадал я их думы несметные,
Не спугнет их ни гром и ни тьма.
За сохою под песни заветные
Не причудится смерть и тюрьма.
Они верили в эти каракули,
Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали,
Как в засуху над первым дождем.
А за думой разлуки с родимыми
В мягких травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за дымами
Над лугами веселый покос.
Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
1914 г.
Сергей Есенин. Стихи о любви к родине — России ~ Оллам
Дымом половодье
Дымом половодье
Зализало ил.
Желтые поводья
Месяц уронил.
Еду на баркасе,
Тычусь в берега.
Церквами у прясел
Рыжие стога.
Заунывным карком
В тишину болот
Черная глухарка
К всенощной зовет.
Роща синим мраком
Кроет голытьбу…
Помолюсь украдкой
За твою судьбу.
1910
16632
Голос за!
Гой ты, Русь, моя родная
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты – в ризах образа…
Не видать конца и края –
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.
Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
1914
10093
Голос за!
Край ты мой заброшенный
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь.
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.
Избы забоченились,
А и всех‑то пять.
Крыши их запенились
В заревую гать.
Под соломой‑ризою
Выструги стропил,
Ветер плесень сизую
Солнцем окропил.
В окна бьют без промаха
Вороны крылом,
Как метель, черемуха
Машет рукавом.
Уж не сказ ли в прутнике
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?
1914
9579
Голос за!
Гляну в поле, гляну в небо
Гляну в поле, гляну в небо,
И в полях и в небе рай.
Снова тонет в копнах хлеба
Незапаханный мой край.
Снова в рощах непасеных
Неизбывные стада,
И струится с гор зеленых
Златоструйная вода.
О, я верю – знать, за муки
Над пропащим мужиком
Кто‑то ласковые руки
Проливает молоком.
15 августа 1917
11093
Голос за!
Я покинул родимый дом
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь.
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге,
И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого что тот старый клен
Головой на меня похож.
1918
4494
Голос за!
Снова пьют здесь, дерутся и плачут
Снова пьют здесь, дерутся и плачут
Под гармоники желтую грусть.
Проклинают свои неудачи,
Вспоминают московскую Русь.
И я сам, опустясь головою,
Заливаю глаза вином,
Чтоб не видеть в лицо роковое,
Чтоб подумать хоть миг об ином.
Что‑то всеми навек утрачено.
Май мой синий! Июнь голубой!
Не с того ль так чадит мертвячиной
Над пропащею этой гульбой.
Ах, сегодня так весело россам,
Самогонного спирта – река.
Гармонист с провалившимся носом
Им про Волгу поет и про Чека.
Что‑то злое во взорах безумных,
Непокорное в громких речах.
Жалко им тех дурашливых, юных,
Что сгубили свою жизнь сгоряча.
Жалко им, что октябрь суровый
Обманул их в своей пурге.
И уж удалью точится новой
Крепко спрятанный нож в сапоге.
Где ж…
Читать далее…
4587
Голос за!
Спит ковыль. Равнина дорогая
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь.
И, пожалуй, всякого спроси –
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревёнчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
Июль…
Читать далее…
5738
Голос за!
В этом мире я только прохожий
Сестре Шуре
В этом мире я только прохожий,
Ты махни мне веселой рукой.
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой.
В первый раз я от месяца греюсь,
В первый раз от прохлады согрет,
И опять и живу и надеюсь
На любовь, которой уж нет.
Это сделала наша равнинность,
Посоленная белью песка,
И измятая чья‑то невинность,
И кому‑то родная тоска.
Потому и навеки не скрою,
Что любить не отдельно, не врозь,
Нам одною любовью с тобою
Эту родину привелось.
13 сентября 1925
4455
Голос за!
Я иду долиной…
Я иду долиной. На затылке кепи,
В лайковой перчатке смуглая рука.
Далеко сияют розовые степи,
Широко синеет тихая река.
Я — беспечный парень. Ничего не надо.
Только б слушать песни — сердцем подпевать,
Только бы струилась легкая прохлада,
Только б не сгибалась молодая стать.
Выйду за дорогу, выйду под откосы,-
Сколько там нарядных мужиков и баб!
Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы.
«Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб?
На земле милее.
Полно плавать в небо.
Как ты любишь долы, так бы труд любил.
Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не был?
Размахнись косою, покажи свой пыл».
Ах, перо не грабли, ах, коса не ручка —
Но косой выводят строчки хоть куда.
Под весенним солнцем, под весенней тучкой
Их читают люди всякие года.
… Читать далее…
6473
Голос за!
Руси
Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся — далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветет болотная купель,
Куга зовет к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты — смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.
‹1915›
Читать далее.
..
4452
Голос за!
Четыре новых перевода Сергея Есенина — перевод Антона Яковлева — Антон Яковлев — Поэзия
Пожалуйста, наслаждайтесь этими четырьмя стихотворениями из Последний поэт села: Избранные стихи Сергея Есенина в переводе Антона Яковлева , теперь доступны в печатном виде и на Kindle формат с амазона. Или попросите его в местном книжном магазине или библиотеке.
Хулиган
Дождь чистит ивовый навоз
С лугов своими мокрыми вениками.
Давай, ветер, сплюнь свои листья.
Я такой же хулиган, как и ты.
Люблю, когда твои синие леса,
Словно быки тяжелыми шагами,
Пачкают колени стволов
Своими лиственными пузами.
Вот оно, мое рыжее стадо!
Кому лучше петь ему дифирамбы?
Да, да, я вижу, как сумерки
Слизывают человеческие следы.
Россия! Моя деревянная Россия!
Я один твой бард и городской глашатай.
Я накормил грусть своих звериных стихов
Резедой и мятой.
Зашуметь, полночь, кувшин луны
Зачерпнуть березового молока!
Как будто погост хочет задушить
Кого-то с руками из крестов!
Чёрный ужас бродит по холмам,
Разжигая гнев воровской в наш сад.
Только я сам хам и бандит
С кровью степного конокрада.
Кто из вас видел хозяина
Вишневых деревьев, закипающих в ночи?
Все, что я хочу ночью, это стоять с дубинкой
Где-то в синей степи.
Ах, куст моей головы завял,
Засосало меня рабство песен.
Осужден я точить жернов
Стихов в цепи чувств.
Но не волнуйся, сумасшедший ветер,
Сохраняй спокойствие и продолжай плевать листьями на луга.
Этот ярлык «поэт» меня не убьет.
Я такой же хулиган, как и ты.
* * *
Для Мариенгофа
Я последний поэт деревни.
Деревянный мост скромен в моих песнях.
Я иду на прощальную всенощную
О березах с кровоточащей листвой.
Восковая свеча плоти
Зажжет свой последний золотой огонек,
И лунные деревянные часы
Прохрипят мой двенадцатый час.
Скоро появится железный гость
На пути через синее поле.
Его черная ладонь соберет
Пшеницу, рассыпанную рассветом.
Мертвые, чужие руки, эти песни
Не выживут, когда ты появишься!
Только стебли пшеницы, как лошади,
Будут оплакивать своего старого хозяина.
Ветер засосет их ржание,
Танцуя свой жуткий танец.
Скоро, очень скоро деревянные часы
Прохрипят мой двенадцатый час!
* * *
С древних времен существовала особая мера
для всего живого.
Если бы я не был поэтом, я, наверное, был бы
вором и аферистом.
Худенькая и короткая,
Всегда герой среди мальчишек,
Как часто я приходил домой
С разбитым носом.
Моей испуганной матери
Я прошипел своим окровавленным ртом,
«Это ничего! Я споткнулся о камень.
Это заживет к завтрашнему дню.
Теперь, когда остыла обжигающая хватка
Дней тех,
Бурная, дерзкая сила
Разливается по всем моим стихам.
Золотой ворох слов —
И каждая строчка, непременно,
Отражает былую браваду
Подлеца и смутьяна.
Я по-прежнему смел и горд,
Но что-то новое в моей походке.
Меня били по лицу;
Теперь моя душа истекает кровью.
И в эти дни не маме
А недружелюбному смеющемуся сброду
Что я говорю: «Это пустяки! Я споткнулся о камень.
Это заживет к завтрашнему дню!»
* * *
Гори, моя звезда, не падай,
Пролей свои холодные лучи.
Ведь живое сердце не бьется
За кладбищенской оградой.
Ты пылаешь августом и пшеницей
И наполняешь тени полей
Таким слезным трепетом
Цапли, что никогда не улетали.
И, все выше поднимая голову,
Из-за рощи или холма,
Я снова слышу чью-то песню
О родине и доме.
И осень золотая,
В берёзах соки убавляя,
Плачет листвой на песок
За всех, кого я любил и бросил.
Знаю, знаю. Скоро, очень скоро
Ни по моей, ни по чьей вине,
Мне тоже придется лежать
Под низким скорбным забором.
Ласковое пламя догорит,
И сердце обратится в пепел.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах.
Но, вняв погребальную грусть,
Вот что я напишу про себя:
Он любил свою землю и эту землю
Как пьяница любит кабачок.
–Сергей Есенин, перевод Антона Яковлева
Поэзия
чем живет сейчас деревня Федякино, откуда фамилия поэта
Новости
На родине Есениных: чем живет сейчас деревня Федякино, откуда фамилия поэта
17 сентября 2021, 12:59Культура
Мало кто знает, что родиной фамилии Есениной является не знаменитое село Константиново, где родился поэт, а соседнее село
Сергей Баймухаметов
16 сентября в Москве в Институте мировой литературы открылась международная научная конференция «Есенин и литературный процесс первой трети ХХ века». В нем принимают участие филологи из многих стран мира. Конференция продолжится в Рязани и завершится у С.
А.Есенина в селе Константиново.
Скорее всего, его участники не посетят близлежащее село Федякино. И напрасно. Федякино – родина семьи Есениных. Осенью 19В 95 году, когда отмечалось 100-летие со дня рождения поэта, я снял там фильм для межгосударственной (СНГ) телерадиокомпании «Мир». С тех пор эти записи сохранились.
Сережа Есенин
Дедушка Марины Есениной — китаец из Харбина, рванувшийся в Россию по зову революции, которая вскоре заточила его в лагеря, как и тысячи других интернационалистов. Мать — полька, потомок тех поляков, которые были сосланы в Сибирь после польского восстания 1863 года. Марина естественно русская.
Красноярск в советские годы был особенным городом, в нем самом и вокруг него — воинские части, много солдат. За одного из них, Сашу Есенина, Марина вышла замуж. Вскоре, еще служив, родила. Когда в первое утро няни принесли ей ребенка и сказали: «А вот и Сережа», она удивилась: «Почему Сережа?» Сына она хотела назвать Женя.
Медсестры тоже удивлялись: «Как же так? Если отец Александр Есенин, то и сын должен быть Сергей Александрович Есенин!
Так Сережа стал Сережей Есениным. Когда отца демобилизовали, они уехали на его родину, в село Федякино под Рязанью. Там никого не удивляют его имя и фамилия. Потому что семей Есениных пять-шесть. И все — пусть и очень далекие, но родственники друг другу, в том числе и семья поэта, конечно.
Мы ленивы, нелюбознательны, к тому же мы рабы привычки. Как столкнемся с чем-то известным, так и не сдвинемся ни на шаг. Нам сказали, что родина Сергея Есенина — село Константиново, поэтому мы туда только идем и принимаем меры.
Дом Есениных в Константиново.
Кстати, вывеска «Здесь родился и жил великий русский поэт Сергей Александрович Есенин (1895 — 1925)» не совсем точна. Дом, где он родился, сгорел в 1922 году. А этот уже новый.
Ну да ладно, суть в том, что в Константинове больше нет Есениных — одноименных родственников. А так в старых русских деревнях — не бывает.
Там они живут по своим фамилиям. Но в том-то и дело, что Есенины у Константинова новички. Здесь купил дом прадед поэта Осип Есенин, переехав сюда из Федякина. Дед, Никита Осипович, в 1871 году построил дом, в котором родился поэт. И имя Есениных осталось там, в Федякине. Есенинские механизаторы, есенинские скотоводы, есенинские приказчики, доярки, учителя… Самое главное: чтобы о них узнать, далеко ходить не надо, ведь Федякино и Константиново в трех-четырех километрах друг от друга, они как говаривали, переплетаются, то есть сопряжения в поле сходятся.
Река Ока в районе д. Федякино и г. Константиново.
Но только в 1995 году я стал таким умным. Потому что рязанский журналист Валентин Карпушкин привез меня в Федякино к своему брату Геннадию, который тогда был там учителем. В этой школе, открытой в 1881 году, в ее новом здании, построенном в 1915 году, Сергей Есенин в 1918 году читал землякам свои стихи. Увы, в 2012 году школу закрыли — учеников не стало. Прежние выросли, новые еще не родились.
В 1906 в Федякино было 2000 человек, в 2010 году — 377. Сейчас еще меньше.
Бывшая школа в Федякино.
Мы тогда с Геннадием поселились со всей съемочной группой, познакомились с его коллегами, друзьями, односельчанами. А поскольку живешь в таком тесном контакте, многому учишься изнутри. Как свой собственный. В общем, не будь такого случая, я, как и другие, затоптал бы только следы Константина.
О Федякино мало кто знает. Деревня осталась нетронутой. Как и в обычной жизни. И если здесь поют стихи Есенина, то не по официальной наводке, а просто так. Кстати, в 19В 95 Федякино тоже была своя самодеятельность. Здесь, в старом клубе, можно было услышать, например, песни в исполнении трех поколений Федякиных из рода Паскалей. (Откуда такая французская фамилия в русской деревне, которой почти 400 лет?). Здесь соединилось все: и старые песни, которые помнила только бабушка, и послевоенный репертуар отца, и рок-баллады, которые сочинил внук. И все они сходились, конечно же, на песенных стихах Есенина.
д. Федякино.
Все дни, что мы работали над фильмом, с нами был Сережа Есенин. Самому, конечно, интересно: не каждый день и не каждому мальчишке выпадает участие в съемках для ТВ Содружества Независимых Государств, будет что рассказать и показать друзьям в школе. Там же, в райцентре Рыбном, Сережа освоил профессию слесаря, ведь автомобили — его страсть с детства. К десяти годам он умел водить все, что фыркает и движется. И, в конце концов, он стал механиком. Точнее, как слесарь-офицер, совмещающий уже в зрелом возрасте две мальчишеские страсти — к военной службе и к технике.
Мы, конечно, были рады Сереже, эксплуатировали его, как могли. Снимали его с отцом и матерью (Саша пастух, Марина бухгалтер), водили всюду, уговаривали подарить многочисленным гостям есенинского праздника в Константинове книги о Есенине, путеводители по Рязанской области, буклеты о Есенине. музей — с его автографом. В кадре крупным планом показали, что мальчик развил для себя картину — точь-в-точь как у великого тезки.
Понтий Пилат как приворотное зелье
Есенин остался в памяти, в восприятии многих как уникальный самородок, весь из своего нутра, нескончаемых академий, «звонкий бомж, подмастерье среди языкотворца, — писал о нем Владимир Маяковский в своей поэме-эпитафии.
Да, Есенин старался. Он изобразил Ванечку в красной рубахе, при встрече с Блоком сказал что-то вроде: мы с вами не понимаем… Потом надел шелковый цилиндр, лайковые перчатки, стал похож на европейского щеголя. Наверное, не только потому, что ездил за границу, и не просто так, а с намеком: я другая, не то, что вы думаете! Но было слишком поздно. Так и остался в сознании многих соловей-самородок.
пополам с городским хулиганом-пьяным. А за всем посторонним, за хромированными сапогами или цилиндром, за тусовками пьяных или попытками стряхнуть наваждение, мало кто заметил, когда, где, как Есенину удалось стать образованным человеком.
Понятно, когда Блок пишет отдельное исследование о поэзии заклинаний и заклинаний.
Что «вся область народной магии и обрядов… оказалась той рудой, где блестит золото подлинной поэзии; то золото, что дает книги… поэзии — до наших дней».
А когда стихийная, туземная поэзия сочетается с религиозной книжностью, да еще и с черной книгой, то грозный пятый прокуратор Иудеи игемон Понтий Пилат используется как приворот в привороте-привороте восемнадцатого века. В самой обыкновенной русской жизни начала восемнадцатого века! Вдумайтесь, представьте: 1714 год, село Изосимовка, курная изба, влюбленный человек, страдалец и старая ведьма, которая учит его добавлять себе сладости — во имя … пятого прокурора Иудея, римский всадник Понтий Пилат! Правда, он там превращается в «беса» и «Пилатата», и пишется с маленькой буквы, но добрый молодец, колдующий, не думает о нем:
«Именем Сатаны, и судия его демона, преподобного демона Пилатата игемона… Не могла она без меня жить, быть, есть, или пить, как белая рыба без воды, мертвое тело без душа, младенец без матери…
»
Могу сказать одно слово: любовь…
И еще заметьте: в русском заговоре игемон Пилат превратился в судью Сатаны (!), в почтенный (!) Демон.
«Поэзия заговоров и заклинаний» Блока впервые опубликована в 1908, когда Есенин еще учился в школе, в Спас-Клепиках. И не в заметном журнально-газетном тираже, а в академическом издании, наверное, «скучном» для богемно-декадентско-истеричной атмосферы тех времен. Через пять лет Есенин появился в Петербурге. Первое признание, книги, революция — многое уместилось в следующие семь лет. Всего семь лет, за которые седовласый деревенский парень стал признанным поэтом. И вот он, как эхо блоковских размышлений о поэзии заговоров и заклинаний, отзывается «Ключами Марии».
«Конь и в греческой, и в египетской, и в римской, и в русской мифологии есть знак стремления, но только один русский крестьянин догадался поставить его на свою крышу, уподобляя избу под ним колеснице… Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на княжеском крыльце, цветы.
.. носят не простой орнаментальный характер, это великая знаменательная эпопея о исходе мира и назначении человека».
Итак дворянский сын Блок и крестьянский сын Есенин сошлись во мнении, что истинная поэзия берет свое начало в недрах народных образов мира и представлений о мире, в недрах языка, мрачных преданий.
Чтобы осознать эту простую истину, сформулировать ее в виде теории, поэтики, надо пройти долгий путь в становлении разума и души.
Без вины виноватые Криуши
Еще одна загадка Есенина — вроде бы понятное стихотворение «Анна Снегина». Мне это странно: почему Есенин разбил действие поэмы на две деревни — Радово и Криуши? С вывесками, расставленными достаточно четко: Радово богато и красиво, а в Криушах люди бедны и злобны.
Деревня, значит, наша — Радово,
Дворов, читай, двести.
Тому, кто огляделся,
Наши места приятные.
Мы богаты лесом и водой,
Есть пастбища, есть поля.
И по всей земле
Посажены тополя…
Но люди все души грешные.
У многих глаза похожи на клыки.
Из соседнего села Криуши
Мужчины косо на нас посмотрели.
Плохо им жилось,
Почти вся деревня скачет
И пахала одним плугом
На паре заезженных кляч.
А тем временем именно крестьяне Крюшины расспрашивают о Ленине и делают справедливое, по тогдашним революционным понятиям, дело — отбирают дом и землю у помещицы Анны Снегиной.
Здесь много вопросов. Во-первых, собственно деревня называется не Криуши, а Криуша — по имени извилистой реки. Криуша. Во-вторых, он был не последним тогда, да и сейчас уже не тот. По переписи 2010 года населения там в три раза больше, чем в Константинове или Федякине.
Церковь Александра Невского в деревне Криуши.
Мы специально туда приехали, снимали поселок, общались с людьми.
Они до сих пор обижаются на поэта. Одна из бабушек сказала, что у них что-то лучше, чем в Константиново, потому что земля песчаная, а в Константиново, как дождь, так грязь. И самое главное, Криушинцы ни в чем не виноваты. Не отняли дом и землю у Анны Снегиной — отроческой, юношеской любви поэта.
И сделали это крестьяне Константина, односельчане и соседи Есенина. (То есть Рада, если по поэме.) Причем хотели отобрать не только землю, но и сжечь дом последней помещицы Константина, Лидии Ивановны Кашиной (прототип Анны Снегиной). Тот самый дом, где мальчиком был Есенин и где сейчас находится музей поэмы «Анна Снегина». Сестра поэта рассказывала, что Сергей был на том бурном деревенском сходе, и именно он уговорил мстительных крестьян не разорять усадьбу.
Музей стихов Анны Снегиной.
Так почему же Есенин разделил действие на две деревни? Специально заштриховывать черное и белое? Скажем так, хотя на самом деле он только запутал ситуацию, так как «хорошее», по тогдашним советским меркам, делают «плохие» крюшинские крестьяне.
Предположим, что эта путаница есть отражение противоречивых взглядов и симпатий поэта.
Но писать такое стихотворение тоже очень неудобно — сюжет развивается со скрипом. Рассказ ведется от первого лица, действие происходит — в двух местах. Точнее — в три. Сам рассказчик живет не там и не здесь — на мельнице. Вот и приходится автору-герою-сказочнику сводить концы с концами, то ходить, то ехать на подводе в Криуши, в Радово и обратно. И как-то объяснять их движения.
Есенин, почувствовав это, омрачает сюжет. Ведь в стихотворении нигде прямо, не указано, где именно находится дом Анны Снегиной — в Радове или в Криушах? В Криуши нельзя. Возникает вопрос: зачем помещики построили свое имение, поселившись в самой захудалой деревне? И поэтому по сюжету поэмы получается, что он как бы в Радове: Крюшинский смутьян-бунтарь Пронь Оглоблин запрягает коня и едет к Анне Снегиной в телеге. Если бы Снегины жили в Криушах, то никуда ходить не надо, можно ходить пешком. Однако точно не сказано, что имение помещика находится в Радове.
Потому что опять-таки у читателя возникнет вопрос: почему крестьяне-криушинцы пытаются отобрать землю у радовского помещика, и вообще, что делают и думают в это время радские крестьяне? И радовцев в поэме как таковых нет. Вообще.
В общем туман. Хотя, казалось бы, зачем страдать? Совместите действие в одной деревне, как это было на самом деле — и все точки расставлены. Но нет. Есенин с непостижимым упорством придерживается не естественного хода событий, а искусственного, выдуманного сюжета. Почему?
Возможно, потому что сопротивляется душа. Не позволяет. У Есенина ведь нигде нет стихов о своей нехорошей деревне. Потому что деревня — это детство. И это было гармонично. Особенный теплый и уютный мир, где нет места крови и грязи. И душа, несмотря на все причины, не позволяла поэту написать то, что было на самом деле. В деревне детства и отрочества, где была первая любовь, где была «девица в белом плаще» (Анна Снегина), не может быть смятения, зла и разрухи. Не должно быть.
Он не позволит. И потому, вольно или невольно, он выносит все плохое за пределы своего мира, за пределы Радова-Константинова. Туда, в злосчастный «ваш» классовый хаос! В … Криуши!
И учтем, кстати, что настоящая Криуша для Радова-Константинова вовсе не «соседняя деревня», как написано в стихотворении. Собственно деревня Криуша находится не только далеко от Константинова, но и за рекой. За широкой Окой. Тоже надо ехать и ехать от Оки. То есть Константиново-Радово почти ничего общего с Криушами не имеет. И получается, что Есенин взял название деревни для обозначения «плохой деревни», с которой у него не связаны золотые воспоминания детства и отрочества.
Так что прости поэт, Криуши настоящие.
И еще: река, по знакам сознания и подсознания людей, есть пограничная черта, рубеж, за которым скрывается что-то неведомое и манящее, а чаще всего и угроза.
Свиные уши
Сказали, что наш фильм, который шел по Первому каналу в программе межгосударственной телерадиокомпании «МИР» — получился.
(Операторы — Игорь Чесноков и Александр Терентьев, автор, режиссер и ведущий — я.) Звонили многие московские знакомые, говорили всякие слова: мол, трогает до слез, в самом прямом смысле. Одна поэтесса с Алтая не только позвонила в московскую телестудию, но даже узнала мой домашний телефон, чтобы рассказать, что она думает и чувствует.
Мы постарались не натыкаться на сентиментальную, штампованную «есенинскую лирику», а показать будни родного края поэта на фоне его судьбы. Они показали его землякам, которые сейчас здесь живут. Например, тетя Рая и дядя Ваня Анастасьины рассказывают в фильме, что у Федякина до сих пор в ходу уличные прозвища, а некоторые из них восходят к 19 веку! Та же тетка Рая прозвана Водянушкой, потому что ее дедушка (!) работал на водяной мельнице. (Кстати, тот мельник из Анны Снегиной не был дедушкой тети Раи?) А дядя Ваня — молочник, потому что после войны его отец был уполномоченным по сбору молока. О Есенине говорят, что его одно время как будто звали Монахом, потому что, — смеется тетя Рая, — «дамы и девицы стеснялись».
В общем как то легло на душу — и снято, и в эфир пошло. Кроме одного кадра — двадцать секунд.
За кадром звучит песня на стихи Есенина, по экрану проплывают сцены из повседневной жизни Федякина. Раннее утро:
— женщина с подносом молока обнимает корову;
— человек бросает сено из стога, а нетерпеливый теленок подбирает его на лету;
— из тумана медленно появляется серая пятнистая лошадь;
— старик идет по дороге по зеленой зиме, с котомкой на плечах, как бродяга или странник из прежних времен;
— петух ходит вокруг курятника, властно подбоченившись;
— бабушка и кот у окна встречают день;
— седовласый мальчик щурится на солнышке…
И еще один кадр: хозяйка в свинарнике вывалила корм в корыто, но свинья не ест, отворачивается. Так хозяйка схватила ее за уши и потянула, повернула к корыту, а заодно и к видеокамере. Свинья здорова, матка беременна, уши большие и крепкие. И вот он, этот кадр, кто-то в последний момент, при подгоне к эфирной кассете — вырезал.