Содержание
Возвращение на родину — Есенин. Полный текст стихотворения — Возвращение на родину
Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.
Отцовский дом
Не мог я распознать:
Приметный клен уж под окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупитчатою кашей.
Стара, должно быть, стала…
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность:
Какая незнакомая мне местность!
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.
Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
«Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?»
«Татьяна… Гм…
Да вон за той избой.
А ты ей что?
Сродни?
Аль, может, сын пропащий?»
«Да, сын.
Но что, старик, с тобой?
Скажи мне,
Отчего ты так глядишь скорбяще?»
«Добро, мой внук,
Добро, что не узнал ты деда!..»
«Ах, дедушка, ужели это ты?»
И полилась печальная беседа
Слезами теплыми на пыльные цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Тебе, пожалуй, скоро будет тридцать…
А мне уж девяносто…
Скоро в гроб.
Давно пора бы было воротиться».
Он говорит, а сам все морщит лоб.
«Да!.. Время!..
Ты не коммунист?»
«Нет!..»
«А сестры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам…
Может, пригодится…
Пойдем домой —
Ты все увидишь сам».
И мы идем, топча межой кукольни.
Я улыбаюсь пашням и лесам,
А дед с тоской глядит на колокольню.
. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Здорово, мать! Здорово!» —
И я опять тяну к глазам платок.
Тут разрыдаться может и корова,
Глядя на этот бедный уголок.
На стенке календарный Ленин.
Здесь жизнь сестер,
Сестер, а не моя, —
Но все ж готов упасть я на колени,
Увидев вас, любимые края.
Пришли соседи…
Женщина с ребенком.
Уже никто меня не узнает.
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
Ах, милый край!
Не тот ты стал,
Не тот.
Да уж и я, конечно, стал не прежний.
Чем мать и дед грустней и безнадежней,
Тем веселей сестры смеется рот.
Конечно, мне и Ленин не икона,
Я знаю мир…
Люблю мою семью…
Но отчего-то все-таки с поклоном
Сажусь на деревянную скамью.
«Ну, говори, сестра!»
И вот сестра разводит,
Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал»,
О Марксе,
Энгельсе…
Ни при какой погоде
Я этих книг, конечно, не читал.
И мне смешно,
Как шустрая девчонка
Меня во всем за шиворот берет…
.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
1924 г.
Сергей Есенин — Возвращение на Родину: читать стих, текст стихотворения полностью
Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.
Отцовский дом
Не мог я распознать:
Приметный клен уж под окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупитчатою кашей.
Стара, должно быть, стала…
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность:
Какая незнакомая мне местность!
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.
Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
«Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?»
«Татьяна… Гм…
Да вон за той избой.
А ты ей что?
Сродни?
Аль, может, сын пропащий?»
«Да, сын.
Но что, старик, с тобой?
Скажи мне,
Отчего ты так глядишь скорбяще?»
«Добро, мой внук,
Добро, что не узнал ты деда!..»
«Ах, дедушка, ужели это ты?»
И полилась печальная беседа
Слезами теплыми на пыльные цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Тебе, пожалуй, скоро будет тридцать…
А мне уж девяносто…
Скоро в гроб.
Давно пора бы было воротиться».
Он говорит, а сам все морщит лоб.
«Да!.. Время!..
Ты не коммунист?»
«Нет!..»
«А сестры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам…
Может, пригодится…
Пойдем домой —
Ты все увидишь сам».
И мы идем, топча межой кукольни.
Я улыбаюсь пашням и лесам,
А дед с тоской глядит на колокольню.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Здорово, мать! Здорово!» —
И я опять тяну к глазам платок.
Тут разрыдаться может и корова,
Глядя на этот бедный уголок.
На стенке календарный Ленин.
Здесь жизнь сестер,
Сестер, а не моя, —
Но все ж готов упасть я на колени,
Увидев вас, любимые края.
Пришли соседи…
Женщина с ребенком.
Уже никто меня не узнает.
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
Ах, милый край!
Не тот ты стал,
Не тот.
Да уж и я, конечно, стал не прежний.
Чем мать и дед грустней и безнадежней,
Тем веселей сестры смеется рот.
Конечно, мне и Ленин не икона,
Я знаю мир…
Люблю мою семью…
Но отчего-то все-таки с поклоном
Сажусь на деревянную скамью.
«Ну, говори, сестра!»
И вот сестра разводит,
Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал»,
О Марксе,
Энгельсе…
Ни при какой погоде
Я этих книг, конечно, не читал.
И мне смешно,
Как шустрая девчонка
Меня во всем за шиворот берёт…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
Возвращение на малую родину для каждого человека — это событие, особенно после долгого пребывания где-то далеко. В своих стихах Есенин часто уделяет место селу Константиново, из которого он родом. Возвращаясь домой после десяти лет в Москве, поэт оказывается удивлен переменам и тому, как все становится чуждо. Этому путешествию Сергей Александрович посвятил немало стихов, среди которых в том числе – «Возвращение на родину», написанное в 1924 году. Ключевым событием произведения, вокруг которого разворачивается повествование, стало рефлексивное восприятие героем изменений, как в жизни природы, так и в жизни людей, их быте.
По дороге к дому поэт рассматривает малую родину и вспоминает, насколько хорошо ему было в детстве, юности.
Есенин не может даже найти собственный дом, не узнает собственного дедушку, от которого с грустью узнает, что его отец умер, а в живых осталась лишь мать и сестры — но и те изменились до неузнаваемости. Мать постарела, а сестры стали приверженцами нового режима. Подходя к дому, он замечает, что тот изрядно потрепан, а ведь раньше с крыльца мать кормила цыплят. В деревне власть коммунистов, они закрыли церковь и повалили крест. Местным верующим людям негде помолиться и его дед ходит на своего рода исповедь в лес, к деревьям, что бы помолиться хотя бы им.
Узнает он и о том, как изменились сестры. Вместо веры в Бога они теперь верят в Энгельса и Маркса, а вместо настольной Библии их книгой стал «Капитал». Они выбросили с полки иконы — то, что дорого деду и матери поэта, вместо них — портрет Ленина. Они пытаются навязать Есенину свои идеалы, которые чужды, ибо он не читал новых книг и не признает новой «веры» в коммунизм.
Увы, поэта в родном селе уже не узнают — ни соседи, ни старые друзья, ни даже собачонка, которая начала гавкать на нежданного гостя.
Он много времени потерял в столице, и жалеет об этом. Есенин очень хотел бы повернуть время вспять, и тогда он, точно поступил бы иначе. Он понимает, что упустил что-то очень важное, он уже не вписывается в это общество, которое живет по иным законам.
Произведение можно отнести к жанру элегия. Стихотворный размер в большей части произведения — ямб, рифмовка кольцевая и перекрестная. Основные литературные приемы — эпитеты (неприглядный быт, родимые места, приметный клен, подгнившие кресты), встречаются и метафоры — «клен машет», «подгнившие кресты застыли с распростертыми руками», «беседа полилась слезами».
Подборка стихов Сергея Есенина в переводе Антона Яковлева — Да, поэзия
Примечание переводчика: эта подборка содержит ряд стихотворений, охватывающих всю его литературную деятельность, с 1910 года, когда ему было 15 лет, до последнего года его жизни. (1925).
Как вы увидите, многие стихотворения не имеют названий, что необычно для русских стихов, и отмечены стандартными тремя звездочками (и обозначены первой строкой в оглавлении, беседе или исследовании).
Я включил годы написания под каждым стихотворением, так как это может помочь добавить некоторый исторический контекст (который, конечно же, включает Первую мировую войну и большевистскую революцию 19-го века).17).
* * *
Половодье слизало
Ил с дымом.
Луна опустилась
Ее желтые поводья.
Гребля на плоскодонке,
Я натыкаюсь на берега.
Красные стога у ограды
Похожи на церкви.
С горестным карканьем
В тишине болот
Тетерев
На вечерню зовет.
В голубом мраке роща
Окутывает нужду…
Тайно буду молиться
За твое будущее.
<1910>
* * *
Разве я виноват, что я поэт
Тяжелых страданий и горькой судьбы?
В конце концов, это был не мой выбор —
Я просто так появился на свет.
Разве я виноват, что не дорожу жизнью,
Что я всех люблю и одновременно ненавижу,
И знаю о себе то, чего пока не вижу—
Это мой подарок от музы.
Я знаю, что нет в жизни счастья,
Жизнь — сумасшествие, мечта больной души,
И я знаю, мои мрачные напевы всем наскучили,
Но я не виноват — такой поэт Я.
<1911—1912>
Береза
Белая береза
Под моим окном
Закуталась в снег
Как будто в серебро.
Словно снежные бордюры
На пушистых ветках,
Белые бахромы кистей
Расцвели.
И стоит береза
В апатичной тишине,
И горят снежинки
В огне золотом.
И рассвет, лениво
Прогулка,
Опрыскивает ветки
Новым серебром.
<1913>
* * *
Вышел Господь, чтобы испытать человеческую любовь,
Вышел в поле в бегах.
Старик сидел на пне в дубовой роще
Беззубым ртом жевал сухую лепешку.
Старик увидел идущего нищего
По дорожке с железной тростью
И подумал: «Какой бедняга, больной —
Бьюсь об заклад, это голод заставляет его шататься».
Господь подошел к нему, скрывая свою печаль и боль,
Думая, что он не может разбудить чье-либо сердце…
И старик протянул руку,
«Вот, пожуйте это.. Вы почувствуете себя немного сильнее.
<1914>
* * *
В стране желтой крапивы
И засохшего плетня
Деревенские избы, как сироты,
Цепляются за ивы.
В полях, за синей чащей оврага,
Среди зеленых озер,
Песчаная дорога тянется до
Сибирские горы.
Заблудился где-то в Мордове и Чуде,
Россия не знает страха,
И народ, народ в кандалах
Иди по этой дороге.
Все они убийцы или воры,
Судьбой велено.
Я влюбился в их грустные глаза
И в их впалые щеки.
В убийцах столько зла и радости.
Их сердца просты.
Но их синие рты ухмыляются
На почерневших лицах.
Втайне я лелею одну мечту:
Что я чист сердцем.
Но я тоже кого-нибудь зарежу ножом
Одна свистящая осень.
И по ветреной дороге,
Быть может, по этому самому песку,
Меня поведут, веревку на шею,
Влюбиться в тоску.
И когда я мимоходом улыбнусь,
Растянув грудь,
Непогода лизнет дорогу моей жизни
Языком.
<1915>
* * *
Устал я жить в родной земле,
Тоска по бескрайним полям гречихи.
Я покину свою лачугу
Чтобы быть бродягой и вором.
Я пойду по белым кудрям дня
Искать какой-нибудь убогий ночлег.
И, увидев меня, мой лучший друг
Наточит свой сапожный нож.
Желтая дорога переплетается
Весной и луговым солнцем,
И та, чье имя мне дорого
Прогонит меня от своего порога.
Снова вернусь я в дом своего рождения,
Радостью чужой утешаюсь,
И в какой-нибудь зеленый вечер повешусь
На рукаве под окном.
Седые ивы у плетня
Нежнее склонят головы.
Меня закопают, немытого,
Под лай собак.
И будет плыть луна,
Опуская весла в озера…
И будет жить Россия,
Танцевать и плакать у забора.
<1916>
* * *
Плавание в синей пыли,
Луна бодает тучу рогом.
Этой ночью никто не догадается
Почему кричали цапли.
Этой ночью она бежала через камыши
К зеленой заводи.
Ее белая рука провела взлохмаченными волосами
По тунике.
Она подбежала, взглянула на быструю пружину
И села на пенек от боли.
В ее глазах увяли ромашки
Как гаснет болотный свет.
На рассвете, сквозь клубящийся туман,
Она уплыла и исчезла вдали…
И луна, купаясь в синей пыли,
Кивнул ей из-за холма.
<1916>
* * *
Ваш задумчивый вздох меняет.
В ожидании энергичного внука в возрасте подсолнуха.
Их внук стройный и белый, как берёза,
С медовыми волосами и бархатными руками.
Только, друг мой, я вижу по его голубым глазам —
Они только мечтают о его мирской жизни.
Светлая Богородица в иконостасе
Светит радостью в их мраке.
С тихой улыбкой на тонких губах
Она держит их внука на руках.
<1917>
* * *
Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами, выходящими в сад.
Закат тихо плывет
В пруду красным лебедем.
Здравствуй, золотая тишина
С твоей тенью березы в воде.
Стая ворон на крыше
Держит вечерню для звезды.
Где-то за садом, робко,
Там, где цветет калина,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.
В сизом тумане ночь прохладная
Проносится с поля.
Глупое, сладкое счастье.
Свежий румянец щек.
<1918>
* * *
Страна, о моя страна!
Осенняя дождливая жесть.
Дрожащий уличный фонарь отражает
Свою безгубую голову в черной луже.
Нет, лучше не смотреть,
А то похуже увижу.
Я буду продолжать щуриться
На всю эту ржавую дымку.
Так теплее и менее болезненно.
Смотри: между остовами домов
Колокольня, как мельник, несет
Мешки медные с колокольчиками.
Если вы голодны, вас накормят.
Если ты несчастен, ты обретешь радость.
Только не смотри на меня слишком открыто,
Мой неведомый земной брат.
Как я думал, так и делал. Но увы!
Каждый раз одно и то же!
Похоже, мое тело слишком привыкло к
Ощущению этого пронизывающего холода.
Ну и что! Есть много других,
Я не единственный живой в мире!
Что касается уличного фонаря, то он мигает,
В следующий миг смеется безгубой головой.
Только сердце, под поношенной одеждой,
Шепчет мне, побывавшему на твердой земле:
«Мой друг, мой друг, глаза, видевшие
Только смерть может закрыть».
<1921>
* * *
Не мучайте меня своим ледяным видом
‘
И не спрашивайте меня, как я стар.
У меня тяжелая форма падучей болезни;
Моя душа — желтый скелет.
Было время, когда родом с окраины
В дыму моих мальчишеских грез,
Я мечтал о богатстве и славе,
И быть всеми любимым.
Да! Я богат, я богат без слов.
У меня был цилиндр; теперь нет.
У меня осталась только одна манишка
И пара стоптанных модных туфель.
И слава моя не хуже:
Из Москвы в Париж
Мое имя внушает ужас
Как громкое ругательство, нарисованное на заборе.
Что касается любви — разве это не смешно?
Ты целуешь меня, но губы как олово.
Знаю, мое чувство перезрело
А твое не сможет расцвести.
Ну ладно, я слишком молод, чтобы размышлять,
А если мне грустно — что с того?
Свежая трава, покрывающая холмы
Шуршит золотом больше, чем твои косы.
Я бы хотел вернуться в то место
Где, слушая шелест золотой травы,
Я мог бы навсегда уйти в небытие
В дыму моих мальчишеских снов.
Но на этот раз я мечтаю о чем-то новом,
Что-то, чего земля и трава не могут понять,
Что-то, что сердце не может выразить словами
И ни один человек не может назвать.
<1923>
* * *
Синий Май. Вечернее тепло.
Кольцо у ворот беззвучно.
От полыни исходит липкий запах.
Вишневое дерево спит в белом платье.
Сквозь деревянные створки окна,
Луна причудливая плетется
Кружевной узор тонких занавесок
И оконные рамы на пол.
Наша гостиная может быть маленькой,
Но она чистая. Я здесь на досуге…
Этой ночью я наслаждаюсь жизнью
Как приятная мысль о друге.
Сад пылает, как пенный огонь,
И луна, напрягая все свои силы,
Хочет, чтобы все дрожали
От пронзительного слова «милая».
В этом цветении, в этой глади,
Слыша майскую веселую гармошку,
Я единственный, кто ничего не желает,
Кто принимает все как есть.
Принимаю — приходи и появляйся,
Все, что приносит боль и облегчение.
..
Мир тебе, пронесшаяся жизнь.
Мир тебе, голубой холодок.
<1925>
Последний поэт деревни , книга переводов Антона Яковлева избранных стихов Сергея Есенина, издана в 2019 г. издательством Sensitive Skin Books (http:// senseskinmagazine.com/books/the-last-poet-of-the-village). Последний сборник стихов Яковлева « Chronos Dines Alone » (SurVision Books, 2018) получил премию Джеймса Тейта в области поэзии. Он также является автором Ordinary Impalers (Kelsay Books, 2017) и две предыдущие главы: The Ghost of Grant Wood (Finishing Line Press, 2015) и Neptune Court (The Operating System, 2015). Его стихи появились в The New Yorker, The Hopkins Review, Prelude, Measure, Narrative Northeast и других изданиях. Родился в Москве, Россия, окончил Гарвардский университет и директор по образованию Bowery Poetry Club.
Один из самых значительных русских поэтов всех времен, Сергей Есенин.
Родом из деревни Константиново Рязанской области, Есенин провел большую часть своей взрослой жизни в Петрограде (позже Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге), но большая часть его поэзии по-прежнему была сосредоточена на природе и традиционной сельской жизни. В 1922 году он женился на американской танцовщице Айседоре Дункан, но их брак был недолгим. Хотя изначально он поддерживал большевистский режим, поэт разочаровался в нем, осознав посягательство и разрушительное воздействие советской индустриализации на крестьянское население. По официальной версии, в ночь с 27 на 19 декабря25 декабря он повесился после того, как написал свое последнее стихотворение собственной кровью, хотя многие эксперты, родственники и друзья поэта оспаривают официальную версию.
Три стихотворения | Бар КГБ Лит
Песня о хлебе
Вот она, суровая жестокость,
Полный смысл человеческих страданий!
Серп режет тяжелые колосья пшеницы
Так же, как перерезают глотки лебедям.
С незапамятных времен наше поле
Познал утренний трепет августа.
Солома связана в связки,
Каждый пучок лежит как желтый труп.
Телеги, как катафалки, возят
В склеп: амбар.
Как дьякон, возница,
На кобылу лает, похоронный обряд соблюдает.
После этого осторожно, без злости,
Их головы кладут на землю
И косточки долбят
Из их тонких тел с цепями.
Никто никогда не думает
Что солома тоже плоть.
Кости засовывают в пасть мельницы каннибалов
Которая перемалывает их своими зубами.
А потом, заквашивая тесто,
Пекут горки вкусных яств…
Вот когда беловатый яд попадает в кувшин
Из желудка откладывать яйца назло.
Собрать все побои в буханку,
Перегонка жестокости жнецов в ароматное зелье,
Отравляет жернова кишок
Тех, кто ест эту соломку.
И шарлатан, и убийца, и злодей
Свистите, как осень, на всю страну…
Все потому, что серп режет колосья
Так, как перерезали глотки лебедям.
<1921>
* * *
Не жалею, не звоню, не плачу.
Все пройдет, как дым от белых яблонь.
Побежденный золотом увядания,
Я больше не буду молодым.
Холодом тронутый, больше не будешь
Так же биться, сердце,
И земля березовая ситцевая
Не соблазнит меня бродить босиком.
Кочевой дух! Все меньше и меньше
Ты разжигаешь пламя моих губ.
О моя утраченная свежесть,
Беспредел очей и потоп чувств!
В эти дни я скупее в своих желаниях,
Моя жизнь — или я приснилась тебе?
С тем же успехом я мог скакать на розовом коне
Звонким ранним весенним утром.
Все мы, все мы погибнем;
Тихо медные листья сыплются с клёнов.
..
Потому благословенно, навеки,
Всё, что пришло расцвести и умереть.
<1921>
Письмо Моей Матери
Ты еще жива, моя дорогая старушка?
Я тоже жив. Привет привет!
Пусть этот невыразимый вечерний свет
Продолжает струиться над твоей хижиной.
Мне пишут, что, едва скрывая свой страх,
Ты ужасно загрустил обо мне,
Что ты часто бродишь по дороге
В своем старомодном рваном пальто.
В синей вечерней тьме,
Часто видишь одно и то же:
В драке в баре кто-то ударил меня ножом
В сердце финским ножом.
Ничего, дорогая! Пожалуйста, успокойся.
Просто жуткая галлюцинация.
Я не такой безнадежный пьяница
Чтобы умереть, не увидев тебя.
Я такой же нежный, как прежде,
И мечтаю только об одном:
Вернуться от мятежной тоски
В наш приземистый дом.
Я вернусь, когда наш сад,
Белый от весны, раскинет свои ветви.
Но на этот раз не буди меня на рассвете
Как восемь лет назад.
Не будите старые ожидания;
Не тревожь все, что не сбылось —
Я терпел утрату и истощение
Слишком рано в жизни.
И не учите меня молиться. Пожалуйста, не надо!
К старому пути нет.
Только ты моя помощь и моя радость.
Только ты мой неизреченный свет.
Так что забудь о своей тревоге,
Не грусти так ужасно обо мне.
Не броди так часто по дороге
В своем рваном старомодном пальто.
<1924>
Один из самых значительных русских поэтов всех времен, Сергей Есенин (1895-1925) был одним из основателей недолговечного, но влиятельного движения имажинистов, которое противостояло футуризму и было связано с имажинизмом на английском языке. Родом из деревни Константиново Рязанской области, Есенин провел большую часть своей взрослой жизни в Петрограде (позже Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге), но большая часть его поэзии по-прежнему была сосредоточена на природе и традиционной сельской жизни.