Содержание
Стихи про город Вологда — ЛЮБИМАЯ РОДИНА
Дорогие читатели! Сайт «Любимая Родина» рад представить вам стихи о городе Вологда (Вологодская область, Россия), которые написали современные поэты. Мы благодарим авторов за творческое вдохновение, чуткость, доброту и любовь к Родине.
Вологда
Ната Адлер
В тени особнячков полузабытых
Ты, город мой, хранитель старины;
Ты быль и явь, и все еще видны
Следы твоих увечий неизжитых!
Ты все еще тишайший скопидом,
Свое добро хранишь по переулкам,
Стараясь уберечь в столетье гулком
Все то, что наживал с таким трудом.
Тебе милы родные лопухи,
Деревьев сень, холмы под изголовьем
Да звон синиц! Печали и грехи
Смываешь ты речной прозрачной кровью.
Пусть «светлая вода» не так светла,
Не едут сани с «волока на волок»…
Но слово прозвенело, как стрела,
Чей легкий путь стремителен и долог…
Незримой тьмой столетия прошли,
Теснили поколения друг друга,
Но сила этой северной земли
Была неизменяемо упруга.
Славянский и угорский колорит
Расцвечивают твой орнамент древний,
И до сих пор душа твоя хранит,
Наивную доверчивость деревни.
Куранты бьют. Идут года, века.
Жизнь движется ни медленно, ни споро…
Но неизменны город и река,
И купола Софийского собора.
Вологда моя
Вячеслав Марченко
Город в России есть светлый такой,
Гордо стоит он над быстрой рекой.
Добрые люди здесь дружно живут,
Вологдой город тот милый зовут.
Вологда, Вологда, город родной,
Сердцу для счастья не нужен иной.
Здесь моя родина, дом и семья,
Нежной мелодией песня моя,
Рвётся из сердца, как птица опять,
Чтобы над Вологдой вновь полетать,
Чтобы спасибо, мой город сказать.
Счастлив я жить в этом светлом краю,
Здесь я любимую встретил свою.
Здесь я мечтаю, творю и тружусь,
Город родной я тобою горжусь.
Вологда, Вологда город родной,
Сердцу не нужен для счастья иной.
Здесь моя родина, дом и семья,
Нежной мелодией песня моя,
Рвётся из сердца, как птица опять,
Чтобы над Вологдой вновь полетать,
Чтобы спасибо, мой город сказать.
Ты лишь один в моём сердце такой,
Здесь я с любимой гулял над рекой.
То, что мечтал я в душе затая,
Первая песня родилась моя.
Вологда, Вологда город родной,
Сердцу не нужен для счастья иной.
Здесь моя родина, дом и семья,
Нежной мелодией песня моя,
Рвётся из сердце, как птица опять,
Чтобы над Вологдой вновь полетать,
Чтобы спасибо мой город сказать.
Город в прекрасный в сиянье огней,
Нет тебя сердцу на свете родней.
Пусть пролетают, проходят года,
Я не расстанусь с тобой никогда.
Вологда
Татьяна Пороскова
Кружится Вологда в осеннем вальсе:
проспекты, улицы, дома и купола,
и ясеней и клёнов реверансы,
и белых голубей раскинуты крыла.
Заденет пышным кружевом о берег,
взмахнёт над речкой золотистым рукавом.
Как древний талисман или оберег,
звенит над нею колокольный звон.
Ещё стоят цветные палисады.
Ещё наличников резных жива канва.
Но новых зданий поднялись фасады.
И новых ясеней закружится листва.
И новое уже родилось племя,
летящее со скоростью машин.
Но что-то в них от нас немного дремлет,
от этих прошлых женщин и мужчин.
Вологда
Анастасия Комелькова
Я живу в центре славного города,
Далеко от южных морей.
Этот сказочный город –
ВОЛОГДА,
Верный стражник монастырей.
Все что связано с ним, мне дорого,
Все знакомы его черты.
Ты позволь мне, родная Вологда,
Обращаться к тебе на ты.
Я люблю голубое небо
Твоей северной широты,
И березы, что солнцем одеты,
И церквей золотые кресты.
Я брожу по старинным улицам,
Красотой, любуясь твоей,
И резной палисад чередуется
С чистым воздухом площадей.
Ты порою пугаешь холодом,
Иногда удивляешь судьбой.
Но скажу по секрету, я:
ВОЛОГДА!
Породнились навеки с тобой!!!
Вологда
Ольга Худякова
Люблю свой край: березки, клены,
Дождем умытую листву…
И колокольный звон Софии,
Спасо-Прилуцкий монастырь!
Люблю я Вологду родную,
Провинциальный городок…
Здесь каждый миг прожитый дорог,
И дорог каждый уголок…
Есть драмтеатры, кинозалы,
Библиотеки и дворцы…
Про наше масло поют песни,
Про кружево — пишут стихи…
А сколько величавых храмов
Стоят вдоль Вологда реки,
Гостей приветливо встречают,
Со всех концов большой земли!
Пусть наша речка небольшая,
Как здесь трезвонят соловьи!
Весну-подружку привечая,
Поют ей трели до зари…
Кто в гости к нам хоть раз приедет,
Запомнит Вологду навек…
Я влюблена в мой милый город!
Здесь я счастливый человек!
Вологда
Александр Евгеньевич Гаврюшкин
Город, Вологда, как ты красив!
Вижу я, словно сладостный сон:
Ива крону стоит опустив,
Шепчет ей что-то листьями клён.
..
Берег Вологды крут и высок.
Будто Богом Софийский собор
Здесь поставлен всем нам, как урок:
Вера вечна, безверие – вздор!
Воды белые здесь лишь плывут,
А над ними малиновый звон.
Колокольцы собора поют
И восходит Россия на трон.
В троне сила былая Руси
С её мудростью вечной видны.
Город этот, кого не спроси —
Бриллиант на короне страны.
Всем врагам своим будто назло,
Хорошеет Россия-страна.
Нам с Отчизною всем повезло!
Жаль, в ней Вологда только одна…
Жизни нашей ажур кружевной
Вяжешь ты каждый день, каждый час.
Век двенадцатый, век непростой,
Смотрит в Вологде всюду на нас.
Кружева и Софийский собор,
Это город мой, Вологда, всё.
Увидал я её и с тех пор
Что ни ночь, вижу облик её.
Вологда
Иван Тимченко
Летом зеленый, зимами вьюжный
Тихий, старинный, с северной грустью
Город мой Вологда добрый и дружный
Благословленный Матушкой — Русью!
Частица России — Вологда славная
Средь чистых озер и берез белизны
Кружев Столица и льна, Вседержавная
Жемчужина — город России, Страны!
Нам уберечь бы раздолье лесов
Речь Вологодскую певную, окая
Мало осталось таких адресов
Ты их храни, сторона синеокая!
Вологда
Эльвира Челнокова
Город милый мой – Вологда:
Парки, храмы, мосты.
Не встречала я города
Благодатней, чем ты.
Утопающий в зелени
Тополиных аллей,
Не подвластен ты времени –
Город древних церквей.
Я люблю твои улочки
И резной палисад,
По аллеям прогулочки
Под цветной листопад
И летящий над Вологдой
Колокольный трезвон.
Я горжусь своим городом,
Душу радует он.
Пишут песни о Вологде
И слагают стихи
О моём чудном городе,
Что стоит у реки,
О сверкающих в золоте
Куполах у Кремля.
Я живу в этом городе.
Этим счастлива я!
Чудо-град Вологда
Евгения Жабчикова
Не велик, да и не мал наш городок,
Слух ласкает вологодский говорок.
Был построен он на Вологде-реке,
Песню знают все о нашем городке.
Люди добрые в град-Вологде живут,
Славу дивную руками создают,
Кружевами, маслом, льном известен он,
Заповедными лесами окружён.
Храмы древние, домов резной узор
Сердце радуют, гостей чаруют взор,
Сотни вёрст проехать можешь и пройти,
Краше города в России не найти!
Здравствуй,чудо-град,и дальше процветай,
Хлебом-солью всех друзей своих встречай!
Наша Вологда — ровесница Москвы,
Вологжане в этот город влюблены.
Вологда
Светлана Букреева
В паутине улочек недлинных,
Средь резных окошек и домов
Я пройдусь по Вологде старинной —
В сердце кружева и северных лесов.
С колокольни площади соборной
Раздается мелодичный звон,
И плывя над Вологдой-рекою,
Нежно обнимает душу он.
С куполов Софийского собора
Реют стаи белых голубей.
Всюду деревянные узоры,
Маковки диковинных церквей.
Белые загадочные ночи
Летом ткут здесь сонный свой покров,
А зимой, из снежных кружев точно,
Шали сверху гордых куполов.
Быль, а может небылица —
Этот городок волшебных грёз.
В эту новогоднюю столицу
Каждый год спешит сам Дед Мороз!
В Вологде красивой древнерусской
Так легко и вольно, не спеша,
Окрыленная глубоким чувством,
Оживает русская душа.
Вологда
Анита Чмир
Нет на свете города красивей,
Чем родная Вологда моя.
Этот скромный уголок России
Самый лучший в мире для меня.
Кто-то славит Вологду за храмы,
Кто за кружева и бересту.
Ну, а я вот, догадайтесь сами,
Просто эту Вологду люблю.
Если обойдешь ты всю планету,
То красивей в мире не найдешь
Вологды, на целом белом свете
Города, в котором ты живешь.
Вологда
автор: Влюбленное Солнышко Вологды
Издревле здесь плетут кружева
И одежду шьют изо льна
Вологодское масло на заводах изготовляют
И резной палисад на домах вырезают
Город- чудо из чудес
Голубой здесь цвет небес
Много здесь Лесов и рек
Любой добр здесь человек
ВологдА — особая красота
Владимир Игнатьевых
Где над плавной рекой —
монастырь.
В нем музей. И покой
в этом городе. Слышишь?
Перелетные птицы к лету гнезда здесь
вьют.
И поют
соловьи. За стрехой
под соломенной крышей
прилепилось гнездо черных ласточек. Весь
лесной этот край населяет народ с древней мудростью к жизни.
Далеко, где-то там в городах, чудит бес,
меряв новый мундир нашей старой Отчизне.
Вологодских девчат ты заметишь легко — по «гда-гда»
в их словесном узоре.
В их словах кружева, в их делах доброта
и любовь. В диком северном море
деды плавали их, научили добру,
что дает им поддержку и силы.
В вологодских краях каждый гость ко двору,
И дечонкам красивым парни смелые милы.
Вологда летом
Елена Коротаева
Купола парят в вышине,
Совершенен ажур крестов.
Солнца блик на белой стене,
Перезвоны колоколов…
Флюгера на башнях Кремля,
Под ногами — чеканность плит.
Солнце сыплет искры огня,
Пробиваясь сквозь кроны лип.
Так свежа прохлада реки,
Так сочна трава берегов,
Так пейзажи сердцу близки,
Так нежны головки цветов!
Я вдыхаю запах хмельной,
Я, пьянея, пью терпкий дух
Старины, вековой покой
Стройных звонниц, земли в цвету.
Чужеродным кажется здесь
Шум моторов и пьяный смех,
И высотных ансамблей спесь,
И неона кричащий свет.
Но над этим всем в вышине
Сквозь века летят купола.
Духи предков спят в тишине
Среди древних палат Кремля.
Вологда
автор: Чесакова
Дай мне влаги, Вологда!
Дай живой воды..
Жажда пуще голода,
Очи щиплет дым
От кострищ безрадостных,
Что пылали зря.
Не бывает радуги
В сердце января.
На бетонных надолбах
Не построить рай.
В Вологду мне надобно,
К медленным ветрам,
К тихим и неспешным
Заводям, а там
Суетных и грешных
Пустят в белый храм.
Слепленный из золота,
Вместо свеч — лучи..
Мне бы надо в Вологду,
Душу подлечить..
Вологда
Мария Гостева
На Кремлевской площади
Нас катают лошади
Клубы снега вьются,
Дети все смеются.
От кремля в сторонке
Парни мчатся с горки.
Слышны визги с криком
Время мчится мигом.
Дед мороз с Снегурочкой
шествуют по улице
Снежинки водят хоровод
Новый год идет!
Утром елку наряжали
Вечером легли в кровать
За день мы устали
Как бы праздник не проспать.
Вологда
Марат М.В.
Я из града златых куполов,
Я из Вологды белокаменной,
Где под пение колоколов
Жизнь казалась такой неизменной.
Город старых потертых страниц,
Город русских забытых преданий,
Длиннокосых девиц-кружевниц,
Шумных плясок и песен-страданий.
Все неспешно, обдуманно, ладно,
Всюду чувствуешь здесь старину.
Здесь частушки слагаются складно,
А дороги в песочном плену.
Я здесь не был, а сколько – не меряно
И нахлынет тоска как беда,
Словно все безвозвратно потеряно –
Вологда, Вологда, Вологда.
Вологда…
Дмитрий Известный
Мы песню эту знаем с ранних пор,
Дворовой той ограды узнаём узор,
И каждый представляет по своему тебя,
Ты- Вологда жалеешь мне кажется меня.
Что раньше не встречались ,
В том нет твоей вины,
Влюбленные венчались,
Они с тобой на ты…
Постройки небольшие по улицам стоят,
Церквушки приютили заброшенных котят,
Степенный милый город,- доволен ты судьбой?
Мне, кажется, доволен, доволен сам собой….
Приоткрывая двери гостям , что приютишь,
Подаришь наслажденье и благодать, и тишь,
Тот кто сроднен с тобою , тот знает с детских лет,
Что красотой зовется, храня в себе завет.
…
Прогулка по Вологде
Евгения Жабчикова
Погуляю по милому городу,
Повстречаю знакомых, друзей,
Молодая и древняя Вологда,
Город мой — настоящий музей!
Центр её исторический — диво!
Вот Софийский Собор у реки,
Здесь гуляет народ, так красиво,
Знают много о нём земляки,
Ведь на стройку Собора отчаянный
Иван Грозный с Москвы приезжал,
Да кирпичик ему нечаянно
Прямо в голову сверху упал.
Это в давние было всё лЕта,
Быстро прочь удалился царь,
Знак судьбы — то плохая примета,
Суеверным был наш Государь.
Дальше — дом-особняк есть старинный,
Здесь поэт-земляк Батюшков жил,
Страстно любящий, даже былинный,
Свои оды, стихи он творил.
Бюст правее Беляеву Павлу,
Космонавт, с Вологодчины он,
Где заканчивал среднюю школу
И был в звёздное небо влюблён.
Много мест,где известные люди
Жили, славили город, страну,
И всегда о них помнить мы будем,
На Советский проспект сверну.
Там река по названию Вологда,
Всех людей она память хранит:
Пётр Великий,Рубцов жили в городе,
Дом-палата Петра здесь стоит.
Царь проездом был в городе нашем,
Мёд да квас с наслажденьем вкушал,
Был Великий новатор не страшен
И по Вологде славной шагал.
Рядом с домом Петра, у палаты,
(Устремив вдаль задумчивый взор,
Здесь с друзьями бродил когда-то,
Задушевный ведя разговор),
Стоит гордо земляк всем известный,
Не имевший при жизни венцов,
Но талантливый, интересный,
Величайший поэт наш Рубцов,
Воспевающий поле и речку,
Свою тихую Родину-мать…
Зайду в церковь, поставлю там свечку,
Ему в жизни досталось страдать.
Я сегодня гуляла по городу,
Рассказала немного о нём,
Всё,что сердцу и мило,и дорого,
Где мы памятью нашей живём!
Вологда
автор: Охантесса
О, хвала тебе Вологда, Вологда!
Ты прекрасна в своих кружевах!
В деревянных резных наличниках
Предстаёшь вновь в моих глазах.
Ты милей мне столицы Москвы
И гордого города Питера.
Слышу звон с колокольни Кремля
Хорошо мне в твоей обители!
Здесь чудесными нитей сплетениями
Кружевницы творят волшебство
Для Вологодской красавицы
Наряда лучшего не дано.
И струится северным шёлком
Дивной осенью выбитый лён.
Станет русской простою рубашкою
Для плечистого молодца он.
О, хвала тебе Вологда , Вологда!
Ты и в песнях воспета не раз.
Я молюсь за тебя, в пояс кланяясь
Процветай часть России, часть нас!!!
Вологда, улица Яшина
Александр Токарев
Вологда. Улица Яшина.
Дом в многоцветье имён,
Всполохом небо украшено,
Замер безлиственный клён.
К дому табличка пришпилена,
Так, мол, и так, в январе,
Кончил поэт обессиленный
Срок свой, в квартирной норе.
Шарфиком шея замотана,
В давешней жизни, не здесь,
Дом с комнатушками- сотами
Держит и память, и спесь.
Тихо на улице Яшина,
В спячке река, тонкий лёд,
Кран растопырился башенный,
Ветер позёмку несёт.
Вот и поэт серокаменный,
В холоде вечном застыл,
Вижу я в спичечном пламени
Холмики дальних могил.
Кто там заляжет, оплаканный
Поздним ноябрьским дождём?
Все мы, под звёздными знаками,
К Богу покорно идём.
Вологда, улица Яшина,
Путь безнадёжен и прост,
Всё провиденьем отлажено,
Взлёт, высота, и погост.
Речи читаются бражные,
Песни поются навзрыд,
Вологда, улица Яшина,
Дом благодушен и сыт…
Вологда
Николай Бушенев
Средь пути большого, долгого
Ты одна из светлых вех,
Рассусаленная Вологда —
Странный говор, нежный смех.
Мало было здесь весёлого,
Но спасала в тяжесть дней
Добродушнейшая Вологда,
Что Москвы ещё древней.
Избежишь судьбы уколов-то?
Нет, конечно.
Но не трусь!
Терпеливейшая Вологда,
Ты сама святая Русь.
Положу кулак под голову
И забудусь тяжким сном.
Не забуду только Вологду
С снегом, брызжущим огнём.
Сквозь столетья звонкий колокол
Дозвенел к моей душе.
Удивительная Вологда!
Жаль, что ты не та уже…
Вологда
Яна Гаврилова
Здесь церквушек шеломы и главки
Так же светлы, как в прежние дни.
Так же прямы кресты и лопатки,
И оконца в покойной тени.
Так же своды легки и воздушны,
Хоть давно облупился фасад,
Кирпичи обнажились снаружи,
И с икон лики строже глядят.
И в излучине речки равнинной,
Что течет, словно тихая грусть,
Отражается древней картиной
Бесконечно любимая Русь.
Белый Кремль, колокольня, березки.
Супротив — берег ивой порос.
По мощеной дорожке в повозке
Свадьбу резвый мальчишка повез.
Между ясеней, лип и рябинок,
Между елей и кленов резных
Вьются светлые ленты тропинок
С легкой патинкой тени на них.
Деревянной резной кружевниной
Как морозным узором, расшит
Светлый домик. Он образ любимой
В подвенечном наряде хранит.
Никакой уголок на планете,
Будь от трижды красой знаменит,
Не заменит мне улочки эти.
Мое сердце лишь здесь говорит.
И Россия с Мессией созвучны,
Грусть и Русь, как единая суть.
Будем, братья, опять нерзлучны.
Русский — узкий по Библии путь
Вологда
Антон Хлебников
Воспоминания о Вологде
Теперь неясны и размыты.
У речки, что течет под городом,
Гранитные ступени врыты.
И памятник любви поэту
Как веры столп под небом северным,
И ясно — окончанье лета,
И низкий гуд над полем клеверным.
Дух свежий, набирая силу,
Играет с серыми волнами.
Где предки жили и любили,
И что теперь осталось с нами?
Прощальный вензель на клеенке
Начертишь оловянной ложкой,
И забегающей девчонке
Подаришь круглые сережки.
Навек покинешь полки с книгами
И странный, незабытый вечер,
И чаек с медленными криками,
И влаги полный, дикий ветер.
А древнего кремля подклети
Хранят секреты иоанновы.
Но на платформе на рассвете
Ты будешь поезда ждать раннего.
И зная, что не воротиться,
Услышишь щелканье от рельсов.
А сердце будет, будет биться
Ночами в лабиринтах лестниц.
О, несвершенная столица,
И в башнях темное забвенье!
Но даст тебе во сне напиться
Она прохлады изумленья.
Вологде
автор: Сокол
Манит в даль палисад чуть усталых домов,
Незатейливый сад, тишина тех дворов
В коих детство прошло – не заметил когда,
Лишь осталось тепло и порой иногда
Грусть легонько сожмёт моё сердце в груди —
Уж не Родины ль клич, что б не сбился с пути.
Вологда, Вологда – чайки плач над рекой,
Пусть далека – сердцем вечно с Тобой.
Зажимают в тиски уходяще года,
Ты ж меня, веря, жди и вернусь навсегда.
Мне б прижаться на миг к материнской груди,
И прекраснейший Лик, солнца ль луч на пути,
Улыбнувшись, согреет, коснувшись слегка –
Сердце тотчас сомлеет – путь-дорожка легка
Станет разом, пусть мчаться неизбежно года,
Мне бы вновь повстречаться, милый град, как тогда…
Вологда, Вологда – чайки плач над рекой,
Пусть далека – сердцем вечно с Тобой.
Зажимают в тиски уходяще года,
Ты ж меня, веря, жди и вернусь навсегда.
Вологда моя…
Саша Тюрик
Мои бурные года,
незаметно в даль умчались.
Пронеслася жизнь река,
лишь мгновения остались.
Вологда,Вологда,
в моём сердце навсегда.
Каждый миг день из-за дня,
я с тобою Вологда.
В моей памяти Апрель,
Вечная Весна.
В тебя Вологда моя,
Душа влюбленна.
Помню старые дворы,
где росли все вместе мы.
Незабыть мне никогда,
тебя Вологда моя.
Помнишь красоту аллей,
где гоняли голубей…
Да ещё с руки кормили,
как же счастливы мы были.
Вологда,Вологда,
в моём сердце навсегда.
Каждый миг день из-за дня,
я с тобою Вологда.
«Вологда»
Пепелов Вячеслав Сергеевич
Я люблю тебя моя Вологда,
Я люблю твой резной палисад,
Купола с переливами золота,
Лип цветущих весной аромат.
Твоих жителей добрые лица,
Твоих двориков теплый уют.
Как сверкает в небе зарница,
Как здесь певчие птицы поют.
Как разносится по округе,
Звон кремлевских колоколов.
Я люблю тебя в каждом звуке,
В каждой нотке твоих голосов.
Смотрите и другие материалы по теме:
Стихи про Вологду | Стихи
Вологда купается в снегу
Самой первом — непривычно чистом
У Софии на высоком берегу
Хорошо и местным и туристам
Побродить от храма до моста
Вспоминать истории и лица
Эти вот родимые места
Запросто могли бы стать столицей!
Примеряют снежный свой наряд
Луковки поруганных церквей
Даже черный ворон снегу рад
С ним и зимовать-то веселей.
Отступает злая темнота
И совсем недолго до весны…
Вологда проснется ото сна?
Или будут долго продолжаться сны?
—
Мне часто как будто снится,
И это из года в год,
Как Вологда — светлая птица —
Крутой набирает взлет.
Сквозь марево ночи белой,
И холод крещенских вьюг,
Вольно парит и смело,
Чертит за кругом круг.
Пусть грозы и ливни потоком,
И ветер в лицо штормовой,
Только в полете высоком
Можно гордиться собой.
И это не сон-небылица,
Не чудо, что в сказке живет,
Вологда — гордая птица —
Во всем набирает взлет!
Мишуста Николай
*****
В Петровское время великое
Храм вырос Иоанна Предтечи
Иконы старинными ликами
Встречают меня в этот вечер.
Напротив театр драматический,
А рядом Владимир Ленин.
О, Вологда, край исторический,
Здесь был и Сергей Есенин.
Пусть кто-то за далями дяльними
Чужими любуется пальмами,
Пропитан березовым соком
Я с Вологдой не одинокий.
Кудреванов Виктор
*****
На соборной горке
Отдыхают зорьки,
На соборной горке —
Тишь и благодать,
Колоколен звоны,
Светлые иконы…
Как люблю все это —
Мне не передать.
Вологда родная
Все я принимаю
Из твоих березовых
Материнских рук:
Школы и заводы,
Стройки, пароходы.
И твою улыбку,
Мой надежный друг.
Жуковский Рома
*****
Вологодские дворики милые,
Что стоите вы нынче унылые
Под осенним неласковым солнышком?
Скрип калитки простуженным горлышком…
Под ногами хрустят ноткой звонкою
Лужи стылые корочкой тонкою,
Осень легкая вальсами венскими
Над качелями кружится детскими.
Как родитель к ребенку склонившийся,
Старый тополь, к домам покосившийся,
Ветки тянет над тихою улицей,
Обещает — все к лучшему сбудется.
В палисадах последними красками
Астры белые, синие, красные
Загрустили по лету звеневшему,
Обещавшему, да онемевшему.
На ступеньках крыльца, утомившийся,
Мужичонка, винишком упившийся.
Он с утра никуда не торопится,
В голове у него беззаботица.
Посижу с земляком — я не брезгую.
Расскажу, что здесь жил по-соседству я,
И спрошу, бросив тему шутливую:
«А мою ты не помнишь фамилию?»
Помнит все мой земляк, сердце вздрогнуло,
Информацию выдал подробную,
Про дома деревянные, старые,
Про березки над ними кудрявые.
А потом, как чума, новоселия,
Закружили хмельной каруселию.
Побросали все доброе, старое,
Была память хорошему малая.
Годы минули, жизнь продолжается,
И земля под ногами вращается.
За обиды я каюсь за прежние,
Ты прости меня, улица, грешного!
Под снегами лежать будешь сонная,
За сиренями прятаться, скромная,
Через все расстоянья далекие
Я приду. Ты качни ветку тополя.
Алексеев Андрей
*****
Я не забуду тебя, город Вологда
И сохраню в себе то, что мне дорого —
Храмы кремлёвские в белом обличье,
Домики, в каждом — особый наличник,
В тонкой резьбе все окошки, балкончики,
И в галерее с картин – колокольчики,
Да васильков синеокую грусть,
Всё, что зовётся так коротко – Русь.
Русскую Вологду с русскими лицами
Солнце пронзило блестящими спицами.
Город в осколках сверкающих радуг,
А за цветным и резным палисадом
Вьётся тропинка к реке белым ужиком,
Тень на снегу — вологодское кружево.
Стрелкова Надежда
*****
Спасибо Вологде моей,
что от тоски меня хранила.
И что душа моя ранима —
я благодарен тоже ей.
Спасибо этой стороне,
что от беды оберегает,
что, хоть и хает и ругает, —
но все же помнит обо мне!
Спасибо Вологде моей,
что от тоски меня хранила.
Какая б даль ни заманила —
тоска извечная по ней…
Швецов Александр
*****
Храмы, церкви, купола,
Вся природа зелена,
Здесь чудесная река
Под названьем Вологда.
Весело она бежит,
Город на реке стоит.
И красив-то и белён,
Вологдой зовётся он.
Город, хоть и небольшой,
Но с открытой он душой.
Посетить его все рады:
Край наш щедрый и богатый.
Масло, лён и кружева,
Мёд и лес – полно добра.
Русский север угостит,
Нарядит и наградит.
Радость Вологда несёт,
Добрый в городе народ.
Будет он красив всегда,
Не страшны ему года.
Юбилей мы отмечаем,
Всех друзей мы приглашаем.
Праздник, город у тебя.
Поздравляем мы любя.
Восемьсот шестьдесят лет
Ты стоишь без всяких бед,
Украшаешь ты Россию.
Вологда, тебе спасибо!
*****
Город старый, город милый
Я пишу тебе письмо.
Вспоминаю всё, что было
В нашей Вологде со мной.
Здесь гуляли я и мама,
папа за руку водил,
а левее театра Драмы
жил любимый друг Вадим.
У окошка расцветают
гроздья яблонь и цветы,
и пушистенькая кошка
промурлычет песню мне.
И шумы широких улиц
не забыть мне никогда.
Вологда — любимый город,
Вологда — душа моя!
—
О Вологда, мой край любимый!
Произволеньем Высших Сил
Святой угодник в дни былые
Тебе начало положил.
Балакшин Р.
*****
Вологда — город цвета,
Гордо хранящий и свято
Нежный пурпур рассвета,
Звонкий краток заката
И сотни оттенков лета,
От изумрудно-темной,
До травянисто-звучной
Краски в палитре этой
Будто простой и скромный,
Но никогда не скучной!
Гамма палитры снежной
Тоньше, светлей и мягче,
Цвет розовато-нежный
Рядышком с голубоватым,
С кобальтом синим средним
Тени живей и ярче,
Но не сравниться с летней,
Тенью, густой и богатой.
Осени цвет, как скрипка,
Жалобно-резкий, жгучий.
То серовато-хлипкий,
Сумрачный и колючий.
Как дождевая туча,
То золотой, приветный,
Вспыхнет лилово-красным,
Словно костер рассветный.
Север дыханьем властным
Тут же пригасит краски,
Грустный в мечтах напрасных,
Чахнет судьбе покорный
В сумерках дней ненастных,
Осени цвет — минорный.
Мишуста Николай
—
С детства часто слушал я, в Русь святую веруя,
Повести былинные, песни до зари.
Земли вологодские — Фиваида севера,
Города старинные и монастыри.
Припев:
Вологда, моя Вологда, купола из золота,
Звоны колокольные над рекой плывут.
Приезжайте в Вологду, нет красивей города,
В Вологде не окают…
В Вологде поют!
Масло вологодское нежным вкусом нравится.
С деревенской плюшкою в мире нет вкусней.
Кружево волшебное вам сплетут красавицы
Звонкими коклюшками в Вологде моей.
Припев:
Вологда, моя Вологда, купола из золота,
Трели соловьиные ночи напролёт.
Приезжайте в Вологду, познакомьтесь с городом,
Будет ждать у пристани
белый теплоход.
Область Вологодская льном и лесом славится,
Оптика, подшипники, и на всё есть спрос.
Серебро и химия, сталь булатна плавится…
А ещё есть в Устюге добрый Дед Мороз!
Припев:
Вологда, моя Вологда, купола из золота,
Звоны колокольные над рекой плывут.
Приезжайте в Вологду, нет красивей города,
В Вологде не окают…
В Вологде поют!
Колычев Владимир
*****
Печальная Вологда дремлет
На темной печальной земле,
И люди окраины древней
Тревожно проходят во мгле.
Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя.
Замолкли веселые трубы
И танцы на всем этаже,
И дверь опустевшего клуба
Печально закрылась уже.
Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя.
И сдержанный говор печален
На темном печальное крыльце.
Все было веселым вначале,
Все стало печальным в конце.
На темном разъезде разлуки
И в темном прощальном авто
Я слышу печальные звуки,
Которых не слышит никто…
Рубцов Николай
*****
Мне, наверное, Вологда вспомнится:
Мост понтонный над сонной рекой
И высокие звонницы
Над студеной водой.
И какая кручина неясная
Клонит головы в самую глубь,
Завораживает и властвует,
И мешает вздохнуть?
С чем ты всё же рифмуешься, Вологда? –
С снежным холодом или с бедой,
Или с бьющимся колоколом
Под студеной водой…
*****
Пролетели гуси-лебеди,
Уронили по перу.
Поселились вьюги белые
В нашем северном бору.
Пусть ровней дорога стелется,
Я приду к тебе сама.
Ты мети, мети, метелица —
Вологодская зима!
Ничего, что окна в инее,
Мне тепло от добрых лиц.
А мороз узоры дивные
Взял у наших кружевниц.
Горячей заря от холода
Разгорится поутру,
И в снегах сияет Вологда,
Словно чернь по серебру.
Пусть ровней дорога стелется,
Я приду к тебе сама.
Ты мети, мети, метелица —
Вологодская зима!
Сидорова Наталья
*****
Вологда любимая —
Церкви, купола,
Красотою северной
Сердцу ты мила.
Золотая шапочка
На твоей главе.
Осень листь сбросила —
Золото в траве.
Новостройки радуют,
Всюду детвора.
Вологда веселая —
Школьная пора.
Вологда — ты родина
Добрая моя.
Душу берегу свою
Только для тебя.
Груничева Катя
Зеркальный песок: Антология русских стихотворений
Геннадий Айги (1934–2006) родился в Чувашии, жил в Москве. Его переводы французской поэзии на чувашский язык принесли ему признание в начале писательской карьеры. Однако его необычная работа не была встречена в российских периодических изданиях и издательствах. После перестройки он опубликовал много признанных критиками сборников своих стихов на русском и чувашском языках, а также многочисленные очерки и переводы.
Его стихи были переведены на многие языки. Без преувеличения, он был самым знаменитым русским поэтом того времени. Книга его стихов во французском переводе под названием Записная книжка Вероники была опубликована в Париже в 1984 году. Питер Франс из Эдинбурга опубликовал две книги своих переводов с Айги на английский язык, получив высокую оценку. Айги был награжден Золотым венком Струги (Македония), премией Французской академии переводчиков и премией Андрея Белого в области поэзии (1987). В 2000 году он был удостоен первой в истории премии Бориса Патернака в области поэзии.
Иван Ахметьев родился в Москве в 1950 году. Получил образование в МГУ, где изучал физику, начал писать в конце 1960-е годы. До 1989 года в России было опубликовано только одно его стихотворение. С тех пор многие его стихи появились в литературных журналах в России и за рубежом. Критики определяли его как минималиста и миниатюриста. Он опубликовал четыре поэтических сборника под названием « стихотворений», только «Стихотворения » (1993 г.
), « девять лет» (2001 г.), « Amores: Poems 1966-2002», (2002 г.) . Некоторые из его миниатюр переведены на немецкий и английский языки.
Маргарита Ал (псевдоним Маргарита Альмухаметова) родилась в 1959 году в Алма-Ате, Казахстан, сейчас живет в Москве. Поэт, художник и графический дизайнер, она руководит издательством DOOS Books, которое издает The PO Journal и поэтические сборники. Она является членом группы поэтов ДООС и ассоциации поэтов-футуристов «Академия Заум» и опубликовала два сборника своих стихов: « Констатация » «Отрицание» (совместно с Константином Кедровым, 2009) и «9».0005 Миражи Zn (2014). Маргарита Эл была удостоена премии Давида Бурлука за пожизненную приверженность экспериментальной поэзии.
Мария Алехина родилась в 1988 году в Москве. Выпускница Института журналистики и литературного творчества в Москве, поэт и музыкант, одна из основателей группы Pussy Riot , экоактивистка Гринпис России и правозащитница.
17 августа 2012 года она была осуждена за «хулиганство на почве религиозной ненависти» за выступление в московском храме Христа Спасителя и приговорена к двум годам лишения свободы. Amnesty International назвала ее узницей совести из-за «суровости реакции российских властей». Ее коллекция под названием Стихи и очерки появился в Москве в 2012 году; она также опубликовала мемуары Riot Days (2017 г.; английский перевод ожидается в Allen Lane / Penguin Books). В 2013 году она была номинирована на премию Политпросвет в области журналистики, а в 2014 году стала лауреатом премии Ханны Арендт за политическую мысль.
Геннадий Алексеев (1932–1987) жил в Санкт-Петербурге, читал лекции по истории искусств в Санкт-Петербургском университете. Он первым ввел верлибр в Петербурге. Писать в таком стиле уже в 19В 53 года он опубликовал свое первое стихотворение в 1962 году, но после этого у него возникли трудности с публикацией стихов, поскольку они были сочтены слишком «другими».
При жизни в России вышло четыре сборника его стихов. Еще две были опубликованы после его смерти, последняя — « Я и город » (1991). Два тома его сборников стихов также были изданы в Санкт-Петербурге. Петербург посмертно. Несомненно, он был одним из самых важных св. петербургские поэты второй половины прошлого века; пожалуй, самый недооцененный.
Владимир Аристов родился в 1950 году в Москве, где и проживает до сих пор. Получив образование в Московском физико-технологическом институте, он начал писать стихи в конце 1970-х годов. Он был членом так называемого кружка Поэтического клуба, куда входили преимущественно поэты-ироники. Его стихи, очерки и рассказы оставались неопубликованными вплоть до перестроечных лет. С тех пор десять сборников его стихов получили признание критиков, в том числе « Уходя от этой зимы» (1992), Частные безумства вещей (1997), а также его роман Пророчество свидетеля (2004), Имена и лица в метро (2011), Открытые дворы ( 2016).
Его рассказы были опубликованы в антологии русских рассказов и прозаических миниатюр второй половины прошлого века (2000) « Жужукины дети ». Его работы переведены на несколько европейских языков.
Бирюков Сергей родился в 1950 году в Тамбове. Жил в Москве, в настоящее время живет в Галле, Германия. Начав писать стихи в конце 1960-х годов, первое стихотворение он увидел в литературном журнале только в 1989 году. С тех пор он издал множество сборников своих стихов; первый из них, The Muse of Zaum (1980 г.) и самые последние The Run of Books и Calling (оба 2015 г.). Он также опубликовал монографию под названием Зевгма: русская поэзия, маньеризм к постмодернизму (1994), а также ряд книг по истории и теоретическим аспектам русского авангарда. Он был основателем и президентом Академии Заума, в которую входят поэты-футуристы со всей России. Его работы переведены на несколько европейских языков. Он получил первую премию на Берлинском международном поэтическом конкурсе и был лауреатом поэтической премии Алексея Крученых.
Он читал свои стихи на нескольких международных поэтических фестивалях.
Владимир Бурич (1932–1994) родился в Шахтах, Россия, вырос в Харькове, Украина. В 1955 году он окончил Московский государственный университет, где изучал журналистику. Позже жил в Москве, работал редактором в издательстве «Молодая гвардия». Его стихи были впервые опубликованы в 1961 году, но получили известность только в 1980-х и 90-х годах, когда были опубликованы несколько антологий русской поэзии свободного стиха: White Square (1988) , Time X (1989) и Антология русского Vers Libre (1991). Бурич также писал очерки о поэзии свободного стиха в то время, когда он был относительно неизвестен в СССР. Он переводил современную польскую, чешскую и сербскую поэзию на русский язык. Он умер в Струге, Македония, во время фестиваля «Вечера поэзии», на который его пригласили прочитать его стихи.
Владимир Эрл (псевдоним Владимир Горбунов) родился в Санкт-Петербурге в 1947 году.
Поработав кочегаром, лаборантом и сторожем, сейчас работает библиотекарем. Стихи начал писать в 1962 в пятнадцатилетнем возрасте. Через несколько лет он стал членом так называемой группы молодых поэтов «Геленоокта», существовавшей с 1966 по 1971 год. Его стихи широко публиковались в Самиздате и в западных русскоязычных журналах. За годы перестройки он опубликовал три сборника своей довольно экспериментальной поэзии: Геленоктизм (1993), Трава, Трава (1995), Книга Короля (2009), Вчера и Послезавтра (2012), а также книгу научно-популярной литературы In Search the Lost Xeif (1999), а также множество очерков о русской литературе ХХ века. В 2015 году в Санкт-Петербурге вышел том из его сборников стихов . Среди авторов, которых он переводил на русский язык, — Сэмюэл Беккет и Франц Кафка. Награжден премией Андрея Белого в области поэзии (1986) и премией Давида Бурлюка за пожизненную приверженность экспериментальной поэзии (1991).
Михаил Финерман (1946–2003) родился в Москве. Окончив Московский государственный университет печати, работал инженером, экскурсоводом, переводчиком. В начале 1980-х он присоединился к поэтическому движению Personae. Он называл себя дзен-буддистом. Большинство его стихов были собраны вместе и опубликованы посмертно в его единственном сборнике «Зяблик в полете » (Москва, 1995), получившем признание критиков. Он также перевел словацкую поэзию на русский язык и опубликовал эссе о русском верлибре.
Руслан Галимов (1946–1982) — татарский поэт, родился в Чистополе, получил образование в Москве. При жизни лишь несколько его стихотворений появились в русских литературных журналах и сборниках. Он умер от лейкемии в 1982 году. Три сборника его стихов и рассказов были опубликованы посмертно и получили признание критиков. Он считается выдающимся писателем русскоязычного свободного стиха.
Татьяна Грауз (псевдоним Татьяна Грилооз) родилась в Челябинске в 1964.
Получила образование в Московской медицинской академии и Российской академии театрального искусства, работала в Москве театральным режиссером, эпизодически появляясь на сцене и в художественных фильмах как актриса. Она опубликовала три сборника своих текстовых и визуальных стихов: « Слишком много места» (2004 г.), « Прозрачнее неба» (2005 г.) и « Лес-Озеро-Сад» (2014 г.). Ее стихи переведены на английский, шведский, японский и чувашский языки. Она получила премию Давида Бурлюка за пожизненную приверженность экспериментальной поэзии.
Дмитрий Григорьев родился в 1960 году в Санкт-Петербурге, где и живет до сих пор. Выпускник Ленинградского государственного университета, он много путешествовал по миру, писал стихи, однако до перестройки ему ничего не разрешали публиковать. Однако некоторые из его стихов попали на страницы нескольких американских русскоязычных журналов. В начале 1990-х в Петербурге вышли три сборника его стихов. Сейчас он считается одним из самых значительных петербургских поэтов своего поколения.
Том его Избранные неопубликованные стихи вышел в 1992 году. С тех пор он опубликовал три романа, книгу своих рассказов, книгу путешествий и семь сборников стихов, в том числе Перекресток (1995), Огненный дворник ( 2005), Другой фотограф (2009) и Новые сказки (2011).
Кацуба Елена родилась в 1946 году в г. Каменск под Ростовом, окончила Казанский государственный университет. Она много лет живет в Москве, работает журналистом. Ее первое стихотворение было опубликовано в 1963. С тех пор ее стихи и рассказы появлялись только в неофициальных периодических изданиях в России (самиздат) и за рубежом. С 1999 года она опубликовала три сборника стихов, в том числе « eR-eL » (2002 г.), « Igr Rai » (2003 г.), « The Testimony of the Moon» (2008 г.) и « The Who Stare at the Flame» (2014 г.). ), а также словарь палиндромов. Она была одним из основателей группы поэтов ДООС (с Константином Кедровым).
Константин Кедров родился в 1942 году в Москве, получил образование в Московском университете. Поэт, эссеист и философ, он начал писать стихи в конце 1950-х годов. В 1984 году основал группу поэтов ДООС (совместно с Еленой Кацубой). Редактор московского Журнала Поэтов/The Po Journal . С начала перестройки издал множество сборников своих стихов, в том числе Компьютер любви (1990), Вруцелет (1993), Гамлет Гамлетовы тела (1994), Улисс и Навсикая (1997), Самист Дата (2003) и Проводник Молчания (2009). Сборник его стихов под названием « Или » вышел в Москве в 2002 году. Он также опубликовал три книги своих эссе по литературе и философии, в том числе « Поэтический космос » (1989). В 2003 году стал лауреатом премии GRAMMY.ru «Поэт года».
Игорь Холин (1920–1999) родился и жил в Москве. В молодости он работал официантом, затем вступил в русскую армию, участвовал во Второй мировой войне, был ранен и вышел в отставку, когда война закончилась.
В начале 19В 50-х годах он стал участником знаменитой ныне Лианозовской группы поэтов и художников. При коммунистах его стихи печатались только в эмигрантских журналах, таких как «Стрелец»/»Стрелец» и « Третья волна/Третья волна» . В 1989 году в Париже на русском языке вышла первая книга его стихов «Стихи с посвящениями», впоследствии переизданная в Москве. Следующий его сборник появился в 1995 году. В конце 1990-х он опубликовал ряд своих рассказов. После его смерти в 1999, в Москве вышел объемистый том его сборников стихов , за которым последовал еще один большой том, на этот раз его сборников рассказов .
Виктор Кривулин (1944–2001) родился в Краснодоне, Украина. С 1947 года жил в Петербурге. Он получил образование в Ленинградском государственном университете, где изучал русскую и итальянскую литературу. В 1970-х он был тесно связан с двумя российскими самиздатскими журналами, 37 и «Северной почтой», где публиковал свои стихи и эссе.
Он принадлежал к так называемой Новой ленинградской поэтической школе, в которую входили также Иосиф Бродский, Елена Шварц и Сергей Стратановский. После перестройки занялся политикой, возглавил петербургское отделение демократической политической партии «Демократическая Россия». Среди его коллекций, получивших признание критиков, Концерт просьб (1993), Пограничье (1994), Купание в Иордане (1998) и Стихи юбилейного года (2001). Его стихи переведены на многие европейские языки. В 1978 году ему была присуждена первая в истории премия имени Андрея Белого в области поэзии.
Анатолий Кудрявицкий родился в 1954 году в Москве в семье поляка по отцу и наполовину ирландки. Пожив в России и Германии, он с начала века живет в Дублине. Получив образование в Московском медицинском университете, он впоследствии работал научным сотрудником в области иммунологии, журналистом и литературным переводчиком. С 1989 он опубликовал три романа, ряд рассказов, семь сборников своих русских стихов, последним из которых является « Книга трюков: Сборник стихов в прозе» (издательство Евгения Степанова, 2017), а также сборник его английских стихов.
стихотворения под названием Shadow of Time (Goldsmith Press, 2005) и три сборника его англоязычных хайку. В 2015 году издательством Dedalus Press была опубликована антология современной немецкоязычной поэзии в его переводах на английский язык под названием Colored Handprints ; антологию современной украинской поэзии в его переводе на английский язык под названием Граница был опубликован Glagoslav Publications в 2017 году. Он получил премию Давида Бурлюка за пожизненную приверженность экспериментальной поэзии (2010).
Александр Макаров-Кротков (псевдоним Александр Макаров) родился в 1959 году в Тюмени. Сейчас он живет в Москве и работает журналистом. Он начал писать стихи в 1980-х годах, а его первое стихотворение появилось в литературном журнале в 1989 году. С тех пор он опубликовал три сборника своих поэтических миниатюр, в том числе Дезертир (1995), Тем не менее (2002), Бетонный сонет (2004), А потом везде (2007).
Он читал свои стихи на литературных фестивалях в Германии и Италии. Его произведения переведены на несколько европейских языков, и он получил Гран-при на Международном фестивале поэзии в Салерно, Италия (1992).
Арво Мец (1937–1997) родился в Эстонии, получил образование в Санкт-Петербургском университете и Литературном институте в Москве. Большую часть своей жизни он прожил в Москве, где редактировал несколько литературных журналов, в том числе «Новый мир». Стихи начал писать в начале 1960-х, а также переводил эстонскую поэзию на русский язык. В Москве и Таллинне были изданы три сборника его поэтических миниатюр, получившие признание критиков. Его « избранных стихотворений » появились в Москве в 1992 году. С тех пор его стихи переведены на восемь европейских языков.
Юрий Милорава родился в 1952 году в Тбилиси, Грузия. Выпускник Тбилисского университета иностранных языков, в 1990-е годы жил в Москве, сейчас живет в США.
С 19В 80-е годы его стихи появились в эмигрантской русской и украинской периодике, в т.ч. в Континент, Черновик и Крещатик, и позже в Антология русского Верс Либра (1991) . Опубликовал три сборника своих стихов: Вместо (1996), Прялка Ангел (2003) и Овехо (2016), а также мемуары о Викторе Шкловском. Он также переводил французскую и грузинскую поэзию на русский язык.
Всеволод Некрасов (1934–2009) родился и жил в Москве. Он был членом известной ныне Лианозовской группы поэтов и художников. При коммунистах он был самиздатовским поэтом, без разрешения открыто публиковать свои произведения. Его стихи появлялись в неофициальных российских журналах, в том числе 37 . С 1989 года в Москве вышли три сборника его стихов, получивших высокую оценку. Эти книги под названием « Стихи из журнала » (1989 г.), « Расследование » (1991 г.) и «9За «0005 Fair and Under than Fair » (1996) последовало новосибирское издание его « Избранных стихотворений » (2002) и « Poems 1956–1983» (Вологда, 2012).
Ein Deutsche Buch , книга его эссе, переведенная на немецкий язык, вышла в Бохуме в 2002 году. Его стихи были переведены на несколько других европейских языков.
Рея Никонова (псевдоним Анны Таршис, 1942–2014) родилась в Свердловске, много лет жила в Ейске на юге России, а затем в Киле, Германия. Стихи начала писать в конце 19 века.50-х, а позже редактировал несколько самиздатовских журналов. Ее довольно экспериментальная работа была сначала опубликована в самиздате и в западных русскоязычных журналах, прежде чем она стала появляться в российской периодике в 1990-х годах. Ее первый сборник текстов под названием «Эпиграф к пустоте » был опубликован в Москве в 1997 году. Позже у нее были сборники стихов, изданные в Германии, Канаде и США. , был опубликован в 2002 году в Испании. Джеральд Дженечек из Кентукки перевел ряд ее стихов на английский язык, и его переводы вошли в антологию. Она получила премию Андрея Белого в области поэзии и премию Давида Бурлюка за пожизненную приверженность экспериментальной поэзии.
Генрих Сапгир (1928–1999) родился в Бийске, с раннего детства жил в Москве. Он был членом известной ныне Лианозовской группы поэтов и художников. С 1959 издавал стихи для детей. Что касается других его стихов, то они появились только в эмигрантских журналах, таких как Континент и Стрелец/Стрелец . С 1989 года его стихи, рассказы, пьесы и романы широко публикуются в России. Три тома его сборников стихов появился в конце 1990-х годов. Он представлял Россию на многочисленных международных поэтических фестивалях, а его произведения публиковались в переводах по всему миру. Английские переводы его псалмов Джима Кейтса из Нью-Гэмпшира были широко включены в антологию и высоко оценены. Сапгир был лауреатом различных наград, в том числе Пушкинской премии в области поэзии. Многие считают его самым значительным русским поэтом второй половины двадцатого века.
Ян Сатуновский (псевдоним Яков Сатуновский, 1913–1982) родился в Днепре, Украина, подростком переехал в Москву, чтобы учиться в колледже.
В 1931 г. вернулся в Днепр, чтобы изучать физическую химию в Днепропетровском государственном университете, который окончил в 1938 г. С 1939 г. до конца Великой Отечественной войны служил в русской армии. Вернувшись с войны, поселился в подмосковной Электростали, где работал инженером. Он был близок к поэтам Лианозовской группы и издал четырнадцать сборников своих стихов для детей. С середины 1970-е годы публиковал свои поэтические миниатюры в эмигрантских изданиях. Он напечатал семь экземпляров своего « избранных стихотворений» на своей домашней пишущей машинке; они были переплетены в три тома. Четыре сборника его стихов, получившие признание критиков, были изданы в Москве посмертно, последний из которых — « стихов и проза к ним — » (2012).
Ася Шнейдерман родилась в 1968 году в Санкт-Петербурге, единственная дочь известного российского художника и скульптора Любови Добашиной. После изучения английского языка и искусства в Университете Герцена в Санкт-Петербурге она работала учителем английского языка, а сейчас работает библиотекарем.
С конца 19В 90-е годы ее стихи и рассказы публиковались в различных российских журналах и сборниках. В 1998 году в Москве вышла ее первая книга стихов « Отметив тишину словом »; ее второй, The Other, в Санкт-Петербурге в 2007 году. Ее переводы ирландского поэта Десмонда Игана появились в его двуязычном англо-русском Selected Poems .
Михаил Соковнин (1938–1975) родился и жил в Москве. Выпускник факультета русской литературы МПГУ, работал экскурсоводом в ряде московских художественных музеев. Его стихи, проза и переводы Альфреда Теннисона не были опубликованы при его жизни. Первая посмертная публикация произошла в 1978 в Париже. В 1990-е годы его стихи стали появляться в российской периодике. Его первая посмертная коллекция, Discomposed Type, , появилась в 1995 году; его второй, Проза и поэзия, в 2012 году.
Сергей Стратановский родился в 1944 году в Санкт-Петербурге. Изучив филологию в Санкт-Петербургском университете, он с тех пор работает библиотекарем.
Стихи начал писать в конце 1960-х; его стихи были опубликованы сначала в самиздате и в западных русскоязычных журналах. Он принадлежал к так называемой Новой ленинградской поэтической школе, в которую входили также Иосиф Бродский, Елена Шварц и Виктор Кривулин. Его первая коллекция называлась просто Стихи были опубликованы в Санкт-Петербурге в 1993 году. Недавно последовали девять сборников его стихов, получивших признание критиков, последним из которых является Диссонантная полифония (2016). Многие считают Стратановского самым выдающимся св. Петербургский поэт своего поколения.
Аркадий Тюрин (1952–1996) жил в Москве. Окончил Горьковский Литературный институт, позже работал редактором в издательстве «Советский писатель». Тюрин начал писать стихи в 1970-х годов, но добился определенной степени признания только в 1980-х и 90-х годах, когда было опубликовано несколько антологий русской поэзии свободного стиха: White Square (1988) , Time X (1989) и Антология русского Vers Libre (1991).
Он издал два сборника своих стихов « Я видел » (1988 г.) и « Цвет земли» (1989 г.), а затем совместный сборник « Белый квадрат «Двое» » (совместно с Кареном Джангировым в 1919 г.).92). Два его рассказа появились в литературной периодике. Его стихи были также опубликованы в переводе на болгарский язык.
Алина Витухновская родилась в 1973 году в Москве, с юности работала журналистом. Начав писать стихи в конце 1980-х годов, она опубликовала несколько сборников своих стихов, в том числе « Аномализм » (1993 г.), «Детская книга мертвых » (1994 г.), «Роман с Фенамином » (1999 г.) и Предбытие (2015). В 1990 году российские власти посадили ее в тюрьму — якобы за торговлю наркотиками, но, по сообщениям газет, за отказ стать осведомителем ФСБ/КГБ. В то время ее поддержало большинство русской интеллигенции, протестовавшей против ее несправедливого заключения и ратовавшей за ее освобождение.
Книга избранных ею стихов в немецком переводе под названием « Schwarze Ikone » была издана в Германии в 2002 году. Многие считают ее одним из самых сильных «протестных» голосов в современной России, и в настоящее время она является координатором политического движения «Республиканская альтернатива».
ЕВГЕНИЙ РЕЙН | Уилсон ежеквартально
Выбрано и представлено Иосифом Бродским
Четверть века назад во время случайной беседы за кухонным столом в бывшем Ленинграде кто-то — возможно, это был даже я — окрестил Евгения Рейна «элегическим урбанистом». Эта характеристика кажется мне сейчас довольно неадекватной, может быть, потому, что это был скорее беглый набросок личности поэта, чем определение, действительно соответствующее метафорическому радиусу или метафизическому вектору его творчества.
Тем не менее, по жанру и по доминирующему тону большей части его стихов Рейн, несомненно, поэт-элегик. Его главная тема — конец вещей, конец, шире, дорогого — или, по крайней мере, приемлемого — мироустройства.
Воплощением этого порядка в его поэзии является город, в котором он вырос, город Ленинград. Это героиня любовной лирики, написанной им в 1960-х и 70-х годах. Это круг друзей того же периода, составивший, по выражению известной русской поэтессы Анны Ахматовой, «магический хор» и утративший свой купол, когда она умерла в 19 г.66.
Но в отличие от драматического эффекта, сопровождающего крушение мира или мифа, обычно встречающегося у элегических поэтов, в отличие от Элиота «Так кончается мир» («Так кончается мир/ Не взрывом, а всхлип»), смерть миропорядка в Рейне сопровождается пошлой песенкой 30-х или 40-х годов. Действительно, на творчество Рейна — а в метрическом отношении он, на мой взгляд, является самым одаренным русским поэтом второй половины XX века, — каденции советской популярной музыки той эпохи, вероятно, оказали большее влияние, чем технические достижения лучших из Русские футуристы и конструктивисты.
Более того, смерть миропорядка для Рейна — не единичное событие, а постепенный процесс.
Рейн — поэт эрозии, распада — человеческих отношений, нравственных категорий, исторических связей и зависимостей любой природы, биномиальной или многополярной. И его стих, как крутящаяся черная пластинка, есть единственная доступная ему форма мутации, о чем свидетельствуют прежде всего его созвучные рифмы. Вдобавок ко всему, этот поэт необычайно конкретен, содержателен. Восемьдесят процентов стихотворения Рейна обычно состоят из существительных и имен собственных. Остальные 20 процентов — это глаголы, наречия и, как минимум, прилагательные. В результате у читателя часто создается впечатление, что предметом элегии является сам язык, части речи, освещенные закатом прошедшего времени, который отбрасывает свою длинную тень в настоящее и даже касается будущего.
Но то, что может показаться читателю сознательной выдумкой или, по крайней мере, продуктом ретроспективы, таковым не является. Ибо избыточная материальность, перенасыщенность именами присутствовала в поэзии Рейна с самого начала.
В его ранних стихах конца 1950-х годов, в частности в его первом стихотворении «Артур Рембо», отмечается своего рода «адамизм», склонность к наименованию вещей, к перечислению предметов этого мира, почти младенческая жажда слов. Для этого поэта открытие мира сопровождалось развитием дикции. Впереди у него была если не жизнь, то по крайней мере огромный словарь.
Рейн не только радикально расширил поэтическую лексику и звуковую палитру русской поэзии; он также расширил и встряхнул психологический размах русской лирики. Он элегист, но трагического толка. Мало кто из его соотечественников станет оспаривать глубину отчаяния и истощения, омрачающих эти стихи. За четверть века лирический герой Рейна, этот «беспокойный житель двух столиц», который является «сам себе командиром», совершил довольно ужасающую эволюцию, вылившуюся в обращение к Творцу: «Или верни мою душу, / или назначь это никому». А затем — поскольку мы говорим об эволюции — герой скатывается до «я — серая бульварная птица».
Пение этой бульварной птицы поистине душераздирающее не столько своим тембром, сколько тем, что в нем слышится не жалоба, а полнейшее равнодушие к собственному щебетанию.
В настоящее время Рейн опубликовал три сборника стихов; первая из них появилась, когда ему было 50 лет, в 1988 году. Издание двух следующих книг с интервалом примерно в два года, по-видимому, следует рассматривать как торжество справедливости. Проблема торжеств справедливости в том, что они по определению всегда приходят с опозданием: в данном случае на 25 лет. И даже эти три сборника не передают в должной мере размаха и значения этого поэта для русской литературы.
У каждого известного поэта есть свой любимый, своеобразный пейзаж. У Рейна два. Один — вид на город, уходящий в анилин, скорее всего, Каменностровский проспект в Ленинграде, с его fin de siscle винегретом модерна, приправленным московским конструктивизмом, с обязательным мостом и сморщенным листом свинцовой воды. Другой — смесь Балтики и Черного моря, «залив с Кронштадтом на боку, / с маневрами безмолвных флотов», с пальмами, балюстрадами, входящим в залив пассажирским катером, новыми линкорами, транслирующими фокстрот как они плывут строем, люди гуляют по набережной.
Если первое представляет собой утраченный или, по крайней мере, сильно скомпрометированный рай, то второе — возможный обретенный рай.
Я хотел бы, прежде всего, усадить Евгения Рейна за стол на какой-нибудь веранде этого рая, положить перед ним перо и листок бумаги и оставить его на время — чем дольше, тем лучше — в покое. Для вдохновения я дал бы ему Вергилия — лучше Буколиков или Георгиков , чем Энеид , а еще лучше том Проперция. Нечто, иначе говоря, лишенное амбиций и созданное без видимой спешки. Примерно через месяц я зашел посмотреть, что случилось. Русской поэзии никогда не хватало времени (или места, если уж на то пошло). Это объясняет его интенсивность и мучительность, если не сказать истеричность. То, что создано в существующих параметрах за последние сто лет — под дамокловым мечом — необыкновенно, но слишком часто окрашено ощущением «сейчас или никогда!»
Деформация поэтического рока для нас такая же норма, как и его усечение, и поэт — даже начинающий поэт — видит себя и воспринимается зрителем в драматическом ключе.
От него ждут не сдержанности, а фальцета, не мудрости, а иронии или, в лучшем случае, искренности. Это немного, и хочется надеяться, что это положение вещей изменится — и что изменение начнется немедленно, с Рейна. Вот почему ему хочется дать Вергилия или Проперция. Он уже был Овидием, да и Катуллом тоже. Ведь человек, живущий в империи, особенно разваливающейся, мало что теряет, отождествляя себя с теми, кто в сходных обстоятельствах 2000 лет назад не позволил себе попасть в зависимость от окружающих событий, чья речь оставалась твердой. Надо сказать, что в эпоху имперского окаменения Рейн сделал то же самое.
Вологда
В незнакомом, провинциальном городке
, сидя покурить над рекой,
навострите уши и оглянитесь вокруг
— вам воздастся за все ваше горе дважды.
Там вы услышите голоса, гудки автомобилей
, лай собак и обрывки музыки танцевальной группы.
Не умирай: небеса достижимы
без этого. И ты в сознании.
На дорогу
Словно флюгер твой ангел закружил
крыло анфас, косо — ты не задерживался
в той комнате; как если бы уголь, который разожгли,
ваши собственные заботы теперь сверкают и клинкер.
Вы наливаете чай, сладкий и мутный самогон
с карамелью и вино, которое вы состряпали.
Месяц воскресений с тех пор, как мы встретились-прощай,
это старческое похмелье не лечится;
полуосуществимых мечтаний, неудачных попыток —
единственный шанс, лицо которого было особенным.
Какой бы ни был повод для нашего свидания —
мы разошлись, как разводы на пороге.
В коммунальной квартире нет звука,
сквозняк в задней части барской кухни.
Существование уже раскручено,
испорчено криптографическим пиджином
миллионов из Азии, вершины
крутились часовым механизмом, как вращалась бы сама земля.
Чтобы бежать от их натиска, куда бы вы бежали,
в каком переводе доставлена их правда?
Звон исходит из глубины ведра времени, тропические зоны давно сравнялись с тундрами.
Умереть до того, как Аттила выстрелит из пушки Стена
в полете с Александром было бы чудесно.
Время пришло, мы переполнены беззвучием
, нивелированным глазом какого-то колосса.
А эти переходы? Чисто вовне, 90 387 следов, по которым никогда больше не пересекаются шаги.
На Фонтанке
На Фонтанке разруха и разруха,
И здание на улице Троицкого снесено,
Из люка выползает какой-то дикарь —
Небрит и гол по пояс.
На его груди переплелись лазурные линии—
Молот, серп, две головы орла,
Годы самогона раздули его мешки под глазами,
«Вокруг его лба раскинулся золотой ореол.
Его целью сегодня вечером является собор.
И он плюет на истертую бронзу
Тогда он поет ненавистные песни о том, что
Он близок к своему месту.
Идет крупное обновление и разорение,
Вся ерунда и хлам предвоенных лет,
ГПУ*, агитпроп, люди убраны —
Все положено под лежавшие разбитые кирпичи.
Тогда мой народ зажил своим существованием
На развалинах, как прах сгорят —
Так летит вдаль эскадрилья
До рассвета в крови боя.
Так и рухни, многоэтажный
Дом наглости, воровства, всего фальшивого,
Оттого, что бесстрашно и сыро на твоем полу,
Невская серость вечерней ползет.
Возвращайся домой, перелетная птица и еж,
Туда, где гниют цистерны, под воротами.
В эту ночь ты хорошо знаешь, что срочно—
К мужеству и к судьбам.
Там, где здание на Троицком разрушено,
Темные штандарты и трепещут, и колышутся,
Под воротами ветры сыплют
Бумажные листы, твоя очередная книга черных заклинаний.
*ГПУ-Государственное политическое управление. Тайная полиция, пришедшая на смену ЧК в 1922 году.
Музыка жизни
Блеск и мрак — расколотый домен
Когда с дерева произошло яблоко,
человек захватил дизайн небосвода!
Дикий импорт Пророка необычайно расширяется на
для нас в таком знаке.
—Э. А. Баратынский (1800-1844)
Музыка жизни — нефтяные воды,
катков в Ялте, сложенные высоко на берегу.
Музыка жизни — чужая квартира. . .
Тогда дай мне свое обещание, скажи мне точно, что я
чтобы не остаться здесь, в одиночестве у моего причала,
губ, опущенных с решающим словом.
За моими плечами пусть звонят кабели —
импорт забран, ты не будешь эксклюзивом.
Звучат трубы и флейты над тёмным разумом
Чёрного моря и падением завесы —
ясно, время для начала встало
в эти последние двадцать четыре часа, чреватые болью.
Белые лучи морских лучей освещают лица;
те, кто сегодня погибнет под водой,
музыка жизни, всякая птица знает твою сущность,
ты непокорен в полночной Ялте.
Падают лестницы и разлетаются снифферы,
из «Ореанды» звучат тембры танго,
музыка жизни, дай мне воздушный аппарат,
кислородные баллоны, держи меня крепко в своих клубках.
Что нам «Титаникр» или «Нахимов»?
Как только выбросим оба спасательных жилета,
на отмель, вместе уплывем,
кто-то в пути, а мы к нему на службу придем.
Наполнив уста струей чистого ликера,
наполняя душу «Прощаньем славянки»,
музыкой жизни — обиженный, победитель,
заставь меня забыться на панихиде.
Слышно, как Бетховен закатывает мне бочку,
Скрябин на окраине города и стучит по клавиатуре,
плывет на спасательном плоту, построенном из бревен и
старомодных органов, уничтоженных на берегу.
Снова и снова ты будешь оплакивать свои лайнеры,
под полные оркестры, гроты грохнутся,
сейчас, как и тогда, пошли мне свою песню через злейшие
морские воды, как прежде, приди со страстью.
************
Ночной пособник разорения
Пронзает ложь и правду по-черному,
Сродни охотничьему ножу, рубящему
Путь сквозь стационарный рюкзак.
Измученный тайными писаниями,
С косо поднятыми кончиками крыльев,
Ты падаешь на города излишеств,
Из-за их буйного пламени.
Существуют коррективы для ваших чисток,
Независимо от того, какой рейс прошел.
Ты на пятьдесят процентов женских добродетелей—
И это спасительный бросок твоей души.
Лежа на кровати шанса,
Движение в зелени твоего глаза,
И теперь, кто на самом деле предполагается,
Русалка или младенец? Машина?
Я бы стал твоим собственным батраком,
Заранее, когда бы я знал
, Я умру в твоих красных эмпиреях,
Похожий на первого прилетевшего.