Стихи барто про осень: Осень в стихах Агнии Барто

Золотая осень ~ стихотворение Агнии Барто ~ Beesona.Ru

Лучшие стихи классиков
Детские стихи, стихи о любви

Регистрация
Войти

• Плейкасты

• Фотографии

• Книги

• Поздравления

• Тосты

• Блоги

• Авторы

• Конкурсы

• Афиша

• Радио

• Чат

Блоги
Тосты
Афиша
Радио
Фотоальбомы
Популярные тексты песен
Стихи писателей 18-20 века
Поздравления с днем рождения
Книга предложений
О нас
Контакты

Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Агния Барто ~ Золотая осень

Найти писателя или стихотворение:

На этой странице читайте стихотворение «Золотая осень. ..» русского писателя Агнии Барто.

Стихотворение Агнии Барто

Осень листья рассыпает —

Золотую стаю.

Не простые, золотые

Я листы листаю.

Залетело на крыльцо

Золотое письмецо.

Я сижу, читаю…

Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0
Количество просмотров: 336
Темы: Детские стихи

© Агния Барто

Мама или я?

358

Непонятно, кто из нас
Поступает в первый класс:
Мама или я —
Новиков Илья?

Как Вовка стал старшим братом

413

— У меня есть старший брат,
Очень умный парень! —
Уверяет всех ребят
Таня на бульваре. —

Девочка-рёвушка

457

Что за вой? Что за рёв?
Там не стадо ли коров?
Нет, там не коровушка -
Это Ганя-рёвушка

Жарко

280

У солнышка есть правило:
Оно лучи расправило,
Раскинуло с утра —
И на земле жара.

Ёлка

968

Купили мне матроску,
И папа мне сказал:
— Сегодня мы на елку
Пойдем в огромный зал.

Игра в слова

521

Скажи погромче
Слово «Гром» —
Грохочет слово,
Словно гром.

Жил на свете самосвал

310

Жил на свете самосвал,
Он на стройке побывал,
Подкатил с утра к воротам,
Сторожа спросили: — Кто там?

Я расту

923

А я не знал, что я расту
Все время, каждый час.
Я сел на стул —
Но я расту,

Буква Р

425

Пять лет Сереже в январе,
Пока — четыре, пятый,
Но с ним играют во дворе
И взрослые ребята.

По дороге в класс

1048

Спешил Никита на урок,
Шел не сбавляя шага,
Вдруг на него рычит щенок,
Кудлатая дворняга.

1
1

Ярослав Воробьёв

стихи об осени | Материал по развитию речи (старшая группа) по теме:

Лучшая американская поэзия: перевод

(из книги «Новая орфография » Сергея Жадана)

Три года мы говорим о войне (часть первая)

+

Мой друг вызвался добровольцем.

Он вернулся через полгода.

Кто знает, где он был.

Он не скажет, чего боится.

Но он чего-то боится.

Иногда кажется

он всего боится.

Он ушел обычным человеком.

Но он слишком много болтал.

Обо всем на свете.

Обо всем, с чем он столкнулся.

И он вернулся

совсем другим, как будто

кто-то взял его старый язык

и не оставил ему новый.

Итак, он каждый день сидит в своей постели

и слушает демонов в своей голове.

Первый демон свиреп,

изливает белое пламя, требует

наказания для всего живого.

Второй бес покорный,

говорит о прощении,

говорит тихо,

касается его сердца руками

покрытыми черной землей.

Но хуже всего третий демон.

Он согласен с двумя другими.

Согласен, не возражает.

Как только он говорит

начинаются головные боли.

— переведены с украинского Джона Хеннесси и Ostap Kin

Прошло девять лет с тех пор, как я в последний раз пошел в блог на Bap, открываясь с моими приветствиями из Сифно, Греция, мой прежний дом вдали от дома, в разгар экономического кризиса в стране. Я представил три документа, посвященных дилемме, стоявшей перед Грецией в то время: принимать ли введенные ЕС меры жесткой экономии, или выйти из союза, или, по крайней мере, отказаться от евро в пользу возврата к драхме. Ни одного из этих радикальных изменений не произошло, как и предсказывал один из моих самых сообразительных информаторов, несмотря на общенациональный референдум спустя три года (июль 2015 года, когда люди проголосовали за отказ от мер жесткой экономии). Но так как мы все знали, что произойдет, Греция выжила. Если все пойдет хорошо, этим летом они также останутся в числе первых стран ЕС, которые будут приветствовать иностранных гостей с небольшими ограничениями.

В дополнение к паре личных медитаций, на той неделе я много писал о работе редактором стихов для The Common . Тогда мы только что закончили свой первый год публикации, и все было новым, от предварительных до спекулятивных, всегда скрещивая пальцы; мы отпраздновали наши 10 ^-й -й юбилей с прекрасным новым выпуском и большой вечеринкой в ​​​​Zoom в прошлом году. Да, я немного сух и резок, как тот греческий остров, насчет вечеринки. Но на самом деле, если серьезно, у нас были мероприятия Zoom, на которых участники читали свои работы из своих домов в США, Европе и на Ближнем Востоке. Мы собрали всех вместе с меньшим углеродным следом. И — по крайней мере, я ждал абзаца, чтобы сказать это — мы сделали все возможное, чтобы собрать наше широкое сообщество лицом к лицу в реальном времени во время пандемии.

На этой неделе я сфокусируюсь на этих сообщениях немного уже, придерживаясь цели предложить лучшую современную американскую поэзию, выросшую в основном из работы, которую я делаю в The Common , а также из моего недавнего опыта в качестве судья Национальной книжной премии в области поэзии. Меня забавляет мысль о том, что раньше я брал то, что называл «субботой без экрана», своим выходным днем. Во время пандемии (и с семьей за границей, еще не привитой, я знаю, что это еще не конец, и я не пишу в прошедшем времени) я отказался от этой практики. Обсуждения NBA были сосредоточены на экране, как через встречи Zoom, так и через чтение 250 книг на Kindle. Да, верно, мы читаем практически все 250 введенных заголовков на Kindle размером меньше моей руки. Но мне повезло, что в этот период я ​​был с прекрасной группой судей, людей, которые вели с добротой, любопытством и щедростью от начала до конца. Директора и сотрудники Национального книжного фонда встретили беспрецедентные препятствия, возникшие в первые месяцы пандемии, с изяществом, юмором и изобретательностью. Был великий дух товарищества, и работа со всеми ними значительно облегчила пережить 2020 год.

В то время как я спокойно следил за своей собственной книгой стихов, над которой я работал в течение последнего «года и», большая часть моей энергии ушла на чтение на огромных экранах новой американской поэзии — и довольно много украинской поэзии. Вместе с Остапом Киным я перевел « Новая орфография » Сергея Жадана, самого значимого представителя постсоветской украинской литературы и одного из самых признанных критиками авторов Восточной Европы. Книга, которую мы перевели , не существует на украинском языке , и теперь, когда у меня больше опыта переводов, я понимаю, что это важно отметить.

Поясню: мы собирались сделать сборник «Избранных стихов» о карьере Жадана, но быстро передумали. Во-первых, Остап был в тесном контакте с Жаданом, и поэт дал ему доступ к совершенно новым стихам, стихам, которые еще даже не публиковались на украинском языке, в том числе ко всем произведениям Каталога кораблей тома Жадана 2020 года. . С самого начала мы решили проследить за тем, что Жадан много раз говорил о том, что его карьеру можно разделить на период до и после вторжения России в Украину в 2014 году. Новая орфография — это подборка стихов, написанных с начала российско-украинской войны (с 2014 г. по настоящее время) и посвященных жизни мирных жителей, солдат и ветеранов военного времени. Жадан даже написал предисловие к этой книге, в дополнение к предисловию переводчиков, о своих поездках в США и знакомстве с американскими поэтами и поэзией; введения и стихи представлены в двуязычном издании.

Новая орфография 9«0004» вышла в первый месяц пандемии, еще до того, как мы все поняли, как проводить вечеринки в честь запуска и бронировать туры онлайн — было грустно видеть, как эта книга выходит в свет в такое время. Что нам нужно, так это читатель, несколько читателей, как можно больше хороших читателей, и с этой целью мы публиковали отдельные стихи Жадана в журналах по всей территории США и даже в New Statesman в Великобритании с самых первых дней нашего существования. процесс перевода. Пресса (Lost Horse Press, Contemporary Ukrainian Poetry Series, распространяемая University of Washington Press) и мы старались изо всех сил, и было несколько небольших обзоров, но по крайней мере один большой ожидаемый обзор так и не состоялся, и мы действительно были в растерянности. о том, что делать, кроме как довести до конца пару статей и самоинтервью, которые нам предложили опубликовать в журналах.

Все еще пытались понять, что означает пандемия и как ее пережить. Все было неопределенно, особенно для больных и тех, кто находился на передовой, медицинских работников и персонала больниц, и даже для многонациональных крупных фармацевтических компаний и их усилий по вакцинации. Что это значило для поэтов и писателей, для книг и журналов, что это значило для издателей, библиотекарей и книготорговцев, которые делали все, что могли, удаленно или даже лично, в масках и «на расстоянии», что ж, теперь у нас есть лучшее представление , но дым не рассеялся и изменения в экономике и наших практиках не просчитаны.

(Похоронили сына прошлой зимой), Сергей Жадан

+ + +

Прошлой зимой похоронили сына.

Странная для зимы погода — дождь, гроза.

Тихо похоронили — все заняты.

За кого он сражался? Я попросил. Мы не знаем, говорят они.

За кого-то воевал, говорят, но за кого — кто его знает?

Это что-то изменит, мол, какой теперь смысл?

Я бы и сам спросил, но теперь — незачем.

А он не ответил — его похоронили без головы.

Третий год войны; они ремонтируют мосты.

Я так много о тебе знаю, но кто будет слушать?

Я знаю, например, песню, которую вы пели.

Я знаю твою сестру. У меня всегда было что-то для нее.

Я знаю, чего ты боялся и даже почему.

Кого ты встретил той зимой, что ты ему рассказал.

Теперь каждую ночь небо сияет, полное пепла.

Ты всегда играл за соседнюю школу.

Но за кого ты сражался?

Приходить сюда каждый год, пропалывать сухую траву.

Каждый год копать землю — тяжелую, безжизненную.

Каждый год видеть затишье после трагедии.

Настаивать, что ты не стрелял в нас, в своих людей.

Птицы исчезают за волнами дождя.

Чтобы попросить прощения за свои грехи.

Но что я знаю о твоих грехах?

Умолять дождь наконец прекратиться.

Легче птицам, которые ничего не знают о спасении, душе.

            — перевод с украинского Джон Хеннесси и Остап Кин Яр, резня Холокоста, унесшая жизни от 100 000 до 150 000 человек в Киеве (1941-1943), которую он редактировал. Чтобы быть яснее, чем советские цензоры, которые настаивали на том, что убитые были «советскими гражданами», и преследовали поэтов, которые писали о Бабьем Яру как о резне еврейского народа, подавляющее большинство убитых были евреями. Фактически, за два дня, в начале оккупации Киева, с 29 по 30 сентября 1941 года, нацистские солдаты расстреляли на месте оврага 33 771 еврея. (Бабий Яр означает «бабушкин овраг». ) Погромы продолжались в течение следующих двух лет, а поэты писали о Бабьем Яру с осени 1941 по настоящее время.

Бабий Яр: ответ украинских поэтов — тоже несуществующая книга. Другими словами, мы не переводили украинский сборник; вместо этого Остап сам собрал книгу. Он архивариус, и он демонстрирует свои навыки в этом проекте, выбрав стихи последних восьми десятилетий, многие из которых можно найти в газетах и ​​других периодических изданиях. Он аннотирует и предлагает историю публикации для каждого стихотворения и написал обширное введение, библиографию, биографии поэтов и географическую заметку. Мы начали этот проект в июне прошлого года и только что закончили. Это по контракту, но я не знаю, могу ли я говорить что-то еще.

Пока мы работали над этой антологией, мы получили потрясающую новость: Новая орфография вошла в лонг-лист премии ПЕН-клуба за поэзию в переводе. Мы праздновали по FaceTime и продолжали работать. Иногда я благословляю экран. Книгу «Жадан» стали замечать в социальных сетях, а стихи доступны как онлайн, так и в печатном виде. В конечном итоге книга стала финалистом премии ПЕН-клуба и в настоящее время входит в шорт-лист премии Дерека Уолкотта. Как показал мой судейский опыт, просто быть в беседе — это здорово, и я благодарен, как и Остап. Я также благодарен за возможность представить здесь несколько стихотворений Жадана в переводе.

Три года говорим о войне (часть четвертая), Сергей Жадан

+ + + +

Его нет уже два года,

она колебалась.

Сменить замок?

Или нет?

Вернется ли он?

Или нет?

В конце концов, она не сменила замок.

Вероятно, она неосознанно ожидала

его возвращения.

Он вернется, и она все ему расскажет.

О ее отношении к нему,

о ее отношении ко всему этому—

она обязательно ему расскажет.

И о прерванной беременности.

О котором он ничего не знал последние два года.

А когда он вернулся

(без ключей, вообще-то, он их где-то потерял),

она ничего не сказала.

И он тоже.

В общем решили поменьше болтать.

Особенно о политике.

Говорить о политике в нашей ситуации

все равно, что говорить о смерти в туберкулезной палате —

кому-то там это точно не понравится.

А тут что ни говори — все политика.

Хлеб на столе — политика.

Школа за углом — политика.

Ранняя весна, наполняющая небо сладким дымом—

тоже политика.

Политика в жестах, политика в дыхании,

политика в голосовых связках

которым нужен отдых.

Подрались на третий день,

подрались из-за душа.

Утром он снова собирает свои вещи.

Она смотрит на небо, как молоко

, которое вот-вот закипит.

Поздно нам учиться радости и утешению.

Слишком поздно чинить шлюзы, когда уже прошло столько воды.

Жизнь подобна дому, где нашли повешенным человека.

Слишком поздно выбирать правильные слова.