Расул гамзатов стихи о матери: Слово о матери — Гамзатов. Полный текст стихотворения — Слово о матери

Расул Гамзатов — Берегите матерей! читать онлайн

12 3 4 5 6 7 …12

Расул Гамзатов

Берегите матерей

Воспеваю то, что вечно ново.
И хотя совсем не гимн пою,
Но в душе родившееся слово
Обретает музыку свою.

И, моей не подчиняясь воле,
Рвется к звездам, ширится окрест…
Музыкою радости и боли
Он гремит — души моей оркестр.

Но когда скажу я, как впервые,
Это Слово-Чудо, Слово-Свет, —
Встаньте, люди!
Павшие, живые!
Встаньте, дети бурных наших лет!

Встаньте, сосны векового бора!
Встаньте, распрямитесь, стебли трав!
Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы,
Небо на плечах своих подняв!

Встаньте все и выслушайте стоя
Сохраненное во всей красе
Слово это — древнее, святое!
Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все!

Как леса встают с зарею новой,
Как травинки рвутся к солнцу ввысь,
Встаньте все, заслышав это слово,
Потому что в слове этом — жизнь.

Слово это — зов и заклинанье,
В этом слове — сущего душа.
Это — искра первая сознанья,
Первая улыбка малыша.

Слово это пусть всегда пребудет
И, пробившись сквозь любой затор,
Даже в сердце каменном пробудит
Заглушенной совести укор.

Слово это сроду не обманет,
В нем сокрыто жизни существо.
В нем — исток всего. Ему конца нет.
Встаньте!..
Я произношу его:
«Мама!»

Часть первая

ЧЕРНЫЕ ШАЛИ НАШИХ МАТЕРЕЙ

«Берегите маму».

Из завещания отца

1

Вызвали домой.
Сказали позже
Родичи, смотря печально:
— Друг!
Твой отец лежит на смертном ложе.
Приготовься к худшей из разлук.

Встал я у отцовского порога,
Сдерживая тяжкий стон в груди.
Старшая сестра взглянула строго:
— Мама у отца… Ты обожди…

Счет вели часы. И ночь густела.
В дверь гляжу, открытую слегка…
На руке отцовской пожелтевшей —
Сморщенная мамина рука.

Я поверил: всех сильней на свете
Смерть —
Она способна оторвать
Друг от друга тех,
                     кто полстолетья
Об руку прошли, —
                     отца и мать!

А часы минуту за минутой
Медленно роняли в черноту…
Тихо притворил я дверь, как будто
Опустил могильную плиту.

Я расслышал слово расставанья.
— Хандулай, — отец привстал слегка,
Близится конец повествованья,
Пишется последняя строка.

В голосе отца и боль и жалость.
— Хандулай, не избежать судьбы.
Показалось мне, что поломалось
Средь дороги колесо арбы.

Средь дороги?! Кончились дороги!
Пресеклись пути любви, забот…
Что в итоге? Подведем итоги,
Прожитых годов окончен счет.

…Дверь внезапно подалась скрипуче:
Растворилась тихо. Это мать
В старом платье, черном, точно туча,
Вышла, шепчет что-то… Не понять…

Вижу, лоб ее покрылся потом,
Плачет мама, муки не тая…
— Подойди к отцу. Тебя зовет он… —
Меркнет лампа.
— Папа, это я…

— Ты, сынок? —
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд чуть-чуть зажегся — и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
— Вот и наступил прощанья час.

Смерти угодил я под копыта,
Видно, в стремя встал не с той ноги.
Душу дома, маму, береги ты;
Слышишь, сын мой, маму береги!

И замолк навек. Отца не стало…
Но звучаньем прерванной строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
— Маму береги!

Хлынул дождь — и все в горах намокло,
Разбежались по воде круги…
Слышу: через крышу, через стекла
Молят капли:
— Маму береги!

Слышу: листья шепчут за стеною:
«Мама, — это дерево родное!»
Голосом отца твердит земля:
«Мать — весь мир, и рощи, и поля».

Яростно бушует непогода,
В черном небе не видать ни зги…
Грохот грома — голос твой, природа,
Просит каждый час любого года:
«Душу мира, маму, береги!»

Мать теперь одна. Остались маме
Лишь воспоминанья да печаль.
Горлица с подбитыми крылами,
Черную надела мама шаль.

2

ЧЕРНАЯ ШАЛЬ ГОРЯНОК

Мама, и ты в свой час
                черную шаль надела,
Шаль, у которой концы
                от горьких слез солоны,
Кос молодых черноту
                укутала тканью белой,
Черной прикрыть пришлось
                белый блеск седины.
Точно волокна туч,
                точно дымов волокна
Сбросил на белый снег
                буйного ветра порыв,
Словно бы лампы свет,
                льющийся тихо в окна,
Злой потушили рукой,
                наглухо ставни закрыв,
Черная, черная шаль,
                древняя шаль горянок!
Вас, отошедших в вечность,
                длящийся век наказ.
Нет у ней бахромы,
                вышивок нет багряных…
Носят ее живые —
                значит, помнят о вас!..

Движутся черные тени
Весны, осени, зимы.
Длится, не убывая,
Траурный их черед.

И — мне теперь сдается —
Колокол Хиросимы,
Колокол поминальный,
Он и над ними поет.

Движутся черные шали.
Все же их что-то много!..
Слышится мне над ними
Мерный, тяжелый звон.

Словно гора Ахульго
Все еще бьет тревогу
И насыщает воздух
Музыкой похорон.

Черная горская шаль,
                с детства ты мне известна,
Издавна почитаю
                тихую скорбь твою.
Песни твоей печаль,
                хотя она бессловесна,
Я до конца понимаю,
                вместе с тобой пою.

Песня черной шали

Я — черная шаль,
И черна потому,
Что ныне печаль
У кого-то в дому.

Средь ночи беззвездной,
Средь белого дня
Нет в мире покрова
Печальней меня.

Я — черная туча
Над вешней долиной,
Воронье перо
На груди голубиной.

Гроза, что затмила
Сияющий день,
Загубленной радости
Черная тень.

Я — черная шаль,
Я черна оттого,
Что носит сиротство меня
И вдовство.

В сердцах матерей
Я живу неустанно.
В груди дочерей
Я — как черная рана.

Черна, как печаль,
Моя чернота.
Я — черная шаль,
Я — поминок фата.

Я горе храню
Под своей чернотой,
Меня надевают
Полночной порой.

Меня не снимают
Средь белого дня.
Нет в мире покрова
Печальней меня.

3

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …12

Читать «Целую руки матерей (сборник)» — Гамзатов Расул Гамзатович — Страница 4

Вспоминая Расула Гамзатова: народный поэт

3 ноября ^-й не за горами. Этот день в году может что-то значить для вас, а может и не иметь. Я считаю, что это печальный день для поэзии. В этот день 13 лет назад наш мир покинул поэт Дагестана Расул Гамзатов. Родившийся 8 сентября 1923 года Гамзатов не только «народный поэт Дагестана», он поэт народа, любящего поэзию, природу, дом, язык, красоту. В своих многочисленных трудах Гамзатов показал, что если мы хорошо знаем место, откуда мы родом, у нас будет достаточно историй, чтобы рассказать их на всю оставшуюся жизнь. Он учил нас, что только рассказывая истории и обращая внимание на истории других, мы действительно живем. Из глухих деревень и коварных гор Дагестана Гамзатов писал стихи и рассказы, слова которых подобны буханкам хлеба, чтобы накормить голодного. Его ритмы, как капли дождя, падающие на бескрайние пустыни обездоленных душ. Его глубина и ясность подобны чистейшим родниковым водам тающих снегов горных вершин Дагестана. Некоторые из его стихов превращают меня в кровоточащую красную розу, в поющий ветер долгой одинокой ночи, в гром, громко возражающий всем формам угнетения на этой планете. Другие затыкают мои голосовые связки и выпускают упрямую слезу, висевшую в уголке глаза. С его рассказами я превращаюсь в птицу, в недолговечный полевой цветок на склоне горной скалы, в блестящую далекую звезду в безмолвную и холодную зимнюю ночь. Случайно ли, что Гамзатов умер в 2003 году, в том же году, когда Ирак, страна поэзии и красоты, был оккупирован и превращен в руины и пепел?

Поэт прибыл в этот мир в аварском селении Цада на северо-востоке Кавказа. Название деревни означает «огонь» на аварском языке, что отражает его собственный поэтический огонь, который не был ни приручен, ни приручен, ни потушен на протяжении 80 лет его жизни. В его стихах запечатлена человеческая душа, подобная природе: сильная, но в то же время хрупкая и нежная в других отношениях. Будучи детьми природы, мы способны на многое, но Мать-природа может сокрушить наше высокомерие в мгновение ока. Гамзатов понял наше тонкое существование, которое легко раздавить жестокими скалами реальности. И все же наша единственная ставка — на наши души, которые позволяют нам летать высоко и далеко. Напоминая нам о наших сильных и слабых сторонах, он писал: «Ударь птицу камнем, птица умрет. Ударь птицу о камень, и птица умрет».

Сын известного барда Гамзата Цадаса, Гамзатов с ранних лет своей юности проявлял необыкновенную страсть к аварским сказаниям, мифам, устным преданиям, деревенским песням и ко всему, что лелеяли и чем дорожили горцы. священный. Его интеллектуальный характер лучше всего отражает версия старой поговорки, которую повторяют многие горцы по всему миру: «На колени следует вставать только в двух случаях: пить чистую воду из родника или нюхать полевой цветок». Это глубокое выражение напоминает нам о роли интеллектуала в мире, где все и все выставлено на продажу. Интеллектуалы могут только встать на колени, чтобы испить родниковой воды знания; или понюхать полевой цветок, чей запах освободит их воображение. Если мы преклоним колени перед какой-либо угнетающей силой хотя бы раз, мы можем навсегда остаться проклятыми, искалеченными, парализованными и, возможно, никогда больше не сможем встать на ноги. Гамзатов рассказывает нам, что первые семена поэзии он почерпнул из маминых песен еще в колыбели. Он перенял огонь стихов у своего отца, который любил читать и писать стихи, помимо долгих и тяжелых часов работы в поле. С раннего возраста он был полон решимости запечатлеть истории своего народа, чтобы показать миру, что поэзия выходит за пределы языков, человеческих различий и всех искусственных границ. Однажды он вспомнил, как его отец, Цадаса, реагировал на одно из своих ранних стихотворений: «Если порыться в пепле, можно найти хотя бы светящийся янтарь».

С прискорбием сообщаю, что досадное отсутствие переводов произведений Гамзатова, особенно на английский язык. Эта небрежность сама по себе является формой цензуры произведений, которые потенциально могут очеловечить и изменить то, как мы думаем о других людях и культурах, населяющих нашу планету. Великие произведения литературы из других мест подвергают цензуре не только путем их запрета, но еще больше, заставляя их замолчать, прежде всего отказываясь переводить их. Маргинализация — худшая форма цензуры и интеллектуального убийства. Точно так же выбор того, что будет переведено на определенный язык, а что будет маргинализировано, является формой формирования и конструирования исторической памяти места в соответствии с прихотями тех, кто владеет деньгами и средствами производства знаний. Но поскольку «политика перевода» не является предметом этой статьи, я избавлю вас от подробностей, чтобы не исказить эту поэтическую атмосферу. В память о 13 ^-й -й годовщины смерти Гамзатова, я хотел бы провести вас в путешествие по одной из самых поэтичных его книг всех времен под названием Мой Дагестан . Книга, изначально написанная на аварском языке, впервые была переведена на русский язык в 1967 году. С тех пор книга была переведена на многие языки. Для тех, кому интересно, единственный английский перевод, который мне удалось найти, — это перевод 1970 года, опубликованный издательством «Прогресс» в Москве. В этой статье я буду использовать арабский перевод, впервые опубликованный в Дамаске, Сирия, в 19 г.84, чтобы поделиться с вами некоторыми из бесчисленных жемчужин, которые Гамзатов оставил нам в этом шедевре.

С самого начала книги Гамзатов обращается с читателем как с «гостем», который, войдя в его дом, надеюсь, оставит его верным другом. Он открывает его тем, что называет «Вместо введения». С первых страниц поэт создает гармонию между письмом и любимым Дагестаном. Он пишет, что идеи и эмоции подобны горным гостям: они приходят без приглашения, без предварительного уведомления, и у нас нет возможности спрятаться или убежать от них, когда они придут. В горах не бывает «важных» или «неважных» гостей. Самые младшие из гостей не менее важны и почитаемы даже больше, чем самые старые в доме, просто потому, что им 9 лет.0013 гостей . Мы принимаем гостей на пороге, не спрашивая их «откуда вы?» Относим их в центр дома и сажаем на подушки, возле камина. Гамзатов добавляет, что гости в горах появляются внезапно и неожиданно, но они никогда не удивляют нас, потому что мы всегда их ждем. Мы ждем их каждый день, каждый час и каждую минуту. И «подобно горному гостю пришла ко мне идея этой книги». В другом месте он пишет: «Я хочу написать книгу, в которой не язык следует за грамматикой, а грамматика следует за языком».

Цитируя свою записную книжку, поэт рассказывает нам, как в Калькутте (бывшая Калькутта) Индия, во время посещения дома Рабиндраната Тагора, он увидел рисунок несуществующей в реальности птицы. Эта птица была впервые нарисована в воображении Тагора. И все же, если бы Тагор не видел и не наблюдал так много разных птиц, которые существуют, он никогда не смог бы нарисовать свою собственную птицу. Гамзатов называет ее «птицей Тагора». Для него это то, как писать о себе, о любимом месте и о других. На самом деле оригинальность и оригинальность мышления в некотором смысле подобны птице Тагора: они уникальны и не встречались прежде. Тем не менее, их можно создать, только увидев и понаблюдав за множеством различных видов птиц, которые существуют в действительности. Вот почему Гамзатов настоял на том, чтобы его книга называлась Мой Дагестан , потому что как птица, которую он видел в доме Тагора, была «птицей Тагора», так и Дагестан в книге «Гамзатовский Дагестан». Не потому, добавляет он, что Дагестан принадлежит только ему, а потому, что он видит, представляет и воспринимает Дагестан иначе, чем любой другой человек на земле, особенно если смотреть глазами приезжих и туристов. В этом смысле Гамзатов напоминает нам, что наши дома, наши языки, наши горы и все, что мы очень любим, требуют целой жизни, чтобы быть познанными, и целой жизни, чтобы быть забытыми.

Позже он напишет, что все вокруг нас потенциально является куском золота или серебра. Но серебро и золото сами по себе ничего не значат. Важно, чтобы у мастера были умелые руки, чтобы превратить их во что-то значимое и красивое. Именно так истории, которые мы слышим, видим и переживаем в этом мире, могут быть превращены в осмысленные произведения. Здесь он цитирует фразу, которую он однажды увидел выгравированной на старом кувшине, которая гласила: «самые красивые кувшины сделаны из глины. Самые красивые стихи пишутся простыми словами».

На другой странице он напоминает молодым писателям, что писательство требует терпения и настойчивости. Затем он приводит фразу, которую однажды прочитал на старой двери в одном из дагестанских аулов: «Не ломай дверь! Его можно открыть своим ключом!» Это, по его мнению, тот тип терпения, который нужен молодому писателю, чтобы научиться открывать разные двери с помощью разных слов, разных стилей письма и терпения. Он советует молодым писателям вместо того, чтобы просить конкретную тему для написания, они должны попросить набор глаз, которые могут распознавать и улавливать темы, о которых стоит писать. Таким образом, поэт говорит писателям, что вместо того, чтобы думать о себе как о «волшебниках», которые могут изменить мир одним произведением, они на самом деле больше похожи на фермеров, которые сеют семена своего алфавита, не зная, в какие сердца и умы они падут и вырастут в новые дикие жизни. Затем Гамзатов напоминает нам, что так же трудно определить, чувства порождают музыку или музыка порождает чувства; столь же трудно определить, является ли писатель автором произведения или наоборот.

Высокое отношение Гамзатова к поэзии и письму, возникающее из глубочайшей точки познания себя после разрушения всех стен с другими , глубоко связано с аварской культурой и мифами. Он рассказывает, что у аварцев есть старый миф о том, что поэт был создан за 100 лет до сотворения мира, как будто они говорят, что если бы поэт не участвовал в творении, наша планета не была бы такой великолепной, как она есть. Вот почему поэты и писатели никогда не должны идти на компромиссы. Единственный способ сделать это, пишет он, «всегда быть самим собой в каждом слове, которое вы пишете». Как обычно, поэт обращается к деревенской традиции, чтобы проиллюстрировать это. Он цитирует традицию жителей горных деревень, которые перед свадьбой обычно спрашивают: «Это собрание завершено или у вас еще есть место для меня?» Организаторы свадьбы обычно отвечают: «Заходи, если тебе 9».0013 ты !» И «в этой книге, — пишет Гамзатов, — я хочу доказать, что я меня !»

В разделе под названием «Гений» поэт пишет, что даже если люди узнают все тайны этой земли, никто никогда не узнает, что такое «гений» на самом деле, каков его источник, как он формируется и как растет ли он со временем. Гениальные люди тоже отличаются друг от друга, ибо если бы они были похожи, то перестали бы так называться: «Я видел столько лиц, подобных лицу моего отца, но никогда не узнавал ни в одном из них такой гениальности, как у моего отца». отец», — пишет он. Затем он добавляет, что, к счастью, гениальность не передается по наследству, ибо если бы это было так, то это было бы похоже на королевскую власть, переходившую от одной королевской семьи к другой, от одной богатой семьи к другой. В самом деле, «нет ничего необычного в том, что идиот родился от мудрого человека, а ребенок идиота оказался мудрым».

Во второй части книги Гамзатов начинает новое путешествие, чтобы познакомить нас со своей любовью и привязанностью к своему малоизвестному родному языку, аварскому языку. Для него эта глубокая любовь и связь с этим языком — именно то, что позволяет ему ценить любой другой язык, землю, гору, равнину и долину на этой планете. Он разделяет, что поэт может и должен говорить со всеми людьми, независимо от их языков. Для Гамзатова судьбы, мечты и боли всех людей могут быть унесены в едином сердце — сердце поэта. И все же поэты на самом деле не пишут стихи для каждого сердца на планете, и они не пишут для каждой отдельной любви, каждой отдельной улыбки или каждой слезинки. Поэты пишут только о себе. Но только когда рушатся границы между собой и другим, поэт сможет сразу писать ни для кого и для всех.

Пожалуй, неудивительно, что после длинной главы о «родном языке», когда Мой Дагестан подходит к концу, Гамзатов посвящает значительную часть книги матерям и тому, как первые колыбельные и песни, которые они нам поют, формируют и дают нам достаточно любви и вдохновения, чтобы противостоять суровости этого мира до конца наших дней. Он задается вопросом, не являются ли «трусами» те люди, чьи матери не пели для них в колыбели. Возможно, те, кто предает других, — это люди, которые забыли песни, которые их матери пели для них в колыбели. Поэт глубоко понимает, что значит, когда мать — или любая любящая женщина на ее месте — поет для нас наши самые ранние песни и наигрыши. Он пишет: «Песня матери есть начало и источник всех человеческих песен. Это первая улыбка и последняя слеза». Учитывая то, как ранние напевы и ранние песни формируют наш интеллект, познавательные способности, литературно-поэтическую личность, знаменательно, что Гамзатов подчеркивал роль песен матерей, которые учат нас любить все прекрасное вокруг нас. Он пишет, что есть песни, которые матери поют, когда ребенок рождается, другие, которые они поют, когда теряют ребенка, а третьи продолжают петь еще долго после того, как их любимые дети ушли. Таким образом, поэзия для Гамзатова — это не слова, не музыка и не воспринимающие их человеческие чувства. это встреча языка, музыки и чувств. Рассказав множество историй о силе пения, которая для него намного превосходит силу меча и оружия, он настаивает на том, что песни могут изменить мир и спасти бесчисленное количество жизней. Его слова в этом разделе напоминают мне очень старую поговорку с Аравийского полуострова, которая просит нас остерегаться общения с людьми, которые не любят музыку; остерегаться людей, которые не любят и не умеют петь.

Гамзатов ушел от нас в 2003 году, но оставил после себя сокровище в виде стихов. Он оставил нам прозу еще более поэтичную, чем его поэзия. Из волшебных и суровых гор Дагестана он писал на аварском языке и распространял столько любви и поэзии для стольких людей, которые прежде всего стремятся быть людьми. Ведь одна из его любимых надписей, которую он увидел на надгробии, гласила:

Он не был мудрецом,

Нет супермена.

Но поклонись ему:

Он был мужчиной.

В Мой Дагестан Гамзатов пишет, что горцев спрашивали, почему они строили свои села так далеко, отгораживаясь от других и уединяясь всеми этими горами. Жителям деревни сказали, что, живя в этих горах, невозможно добраться до них из-за опасностей дороги. Жители деревни ответили: «Хорошие друзья придут к нам, не беспокоясь об этих опасностях. Что касается плохих друзей, то они нам все равно не нужны!» Гамзатов на протяжении всей своей жизни стремился зафиксировать множество надписей, которые он встречал на старых дверях, воротах, надгробиях и горных скалах в дагестанских аулах. В двух памятных надписях о «гостях» он пишет:

Приходите, горцы, стучите!

Отдыхайте здесь с уверенностью!

Мы в порядке. Если нет,

Ваш приход исцелит нас!

*

Не стучать, домочадцев не будить,

Вы, кто проходит этот путь!

Если ты принесешь нам добро, заходи!

Если проказничаешь, уходи!

Заканчивать статью о Гамзатове так же трудно, как и начинать. Впервые я прочитал « Мой Дагестан », когда был студентом бакалавриата Багдадского университета. В этом году мне пришлось перечитать его 550 страниц, чтобы поделиться с вами некоторыми яркими образами и поэтическими жемчужинами. Как только я закончил перечитывать книгу, мне стало грустно и пусто, потому что поэт действительно выполнил свое обещание: я вошел в книгу, как проходящий горный гость, и здесь я покидаю ее, как дорогой друг поэта и всех далеких деревни и люди, о которых он пишет. Горы и волшебные сцены Гамзатова напоминают северный Ирак и напоминают мне обо всем и всех, кого я любил и любил. Это напоминает мне обо всех письмах, которые я получил за эти годы от друзей, которые заботились обо мне, друзей, которые предали меня, и других, которые каждый день возобновляют свои клятвы любви и дружбы в моей жизни.

Я закрываю книгу с великой грустью, потому что странным образом она заставляет меня задавать одни и те же старые вопросы, всегда тайно таящиеся в затылке или циркулирующие в моей крови, как неизлечимый вирус: только ли мы осознаем значение всех вещей, людей и мест, которые мы любим после того, как их больше нет? Всегда ли мы откладываем в сторону людей, вещи и мечты, которые действительно важны для нас, как храним драгоценную вещь в шкафу, наивно надеясь однажды вернуться и найти их такими, какими мы их оставили? Большой парадокс жизни в том, что мы не овладеваем искусством жизни, пока не наступает время уходить? В конце концов, сам Гамзатов сказал незадолго до своей смерти: «Моя жизнь — это черновик, который я хотел бы пересмотреть». О, друзья мои, я знаю, что не должен заканчивать на этой грустной ноте. Возможно, чтобы по-настоящему прославить поэзию и жизнь Гамзатова, я должен закончить так же, как он закончил Мой Дагестан в переводе Держу сейчас в руках: «Нам конец. Пора расставаться. И, как говорится, еще встретимся. Божий промысел.»

Луи Яко — иракско-американский поэт, писатель и кандидат культурной антропологии, исследующий иракское высшее образование и интеллектуалов в Университете Дьюка.

Луис Яко, доктор философии, — независимый иракско-американский антрополог, писатель, поэт и журналист.

Быть поэтом. Шесть цитат Расула Гамзатова | Натан Эйр

Шесть цитат Расула Гамзатова

На мой двадцать первый день рождения мне подарили книгу Расула Гамзатова «Избранные стихи». Я был в Москве и был в России чуть больше года. Многие российские квартиры заполнены или, по крайней мере, раньше были заполнены многочисленными книгами, которые, кажется, служат скорее для украшения, чем для чего-либо еще. Дело не в том, что книги никогда не читались. Россияне гордятся тем, что они заядлые читатели.

Однако прочитанная однажды книга обычно годами, если не десятилетиями, пылится на полке. Если бы у меня была возможность и разрешение, я бы часто с большим любопытством просматривал такие книжные полки. Несколько моих друзей заметили мой интерес именно к этой книге, хотя я никогда раньше не слышал об авторе. На самом деле, большинство американцев, с которыми я разговаривал, никогда о нем не слышали. Мои друзья уговорили владельца отдать книгу. Он до сих пор хранится у меня вместе с подписями всех тех, кто был достаточно внимателен, чтобы удивить меня в тот день.

Это книга, которую я получил на свой двадцать первый день рождения.

Medium полон полезных советов для начинающих писателей и поэтов, которые хотят усовершенствовать свое мастерство. Я подумал, что было бы уместно добавить к этому несколько цитат из введения к этой книге. Я выскажу некоторые свои мысли между цитатами, но постараюсь воздержаться от избыточных комментариев. Его слова без проблем стоят сами по себе без моей помощи.

«Я думаю, что когда поэту удается выразить личное чувство, оно каким-то непостижимым образом становится чувством, общим для всех людей. Но когда поэт берется выразить чувства, общие для всех людей, он оказывается раздавленным той самой скалой, которую не может поднять, ибо без личных чувств не может быть и общих для всех людей чувств». Расул Гамзатов

Сколько писателей садились за дело, говоря словами Хемингуэя, «вечность или ее отсутствие» и обнаруживали, что не могут написать ни одной вещи? Вихрь идей, стиль потока сознания, о том, что все это значит, — завораживающее состояние души, но не всегда полезное для того, чтобы что-то сделать. Иногда нам нужно упростить и сосредоточиться на том, что мы знаем и чувствуем.

«В моей жизни было если не целый час, то пять минут поэзии. Это очень много. Я дорожу этими пятью минутами. Если бы в жизни каждого из нас было пять минут поэзии, то можно было бы сказать, что поэзия — это жизнь, а жизнь — это поэзия». Расул Гамзатов

Я нахожу эту цитату особенно познавательной. Гамзатов был автором многочисленных сборников стихов, изданных в разные годы. Всего пять минут стихов? Что он делал в остальное время? Его точка зрения, кажется, согласуется с тем, что сказал Эйнштейн о том, что гений — это «один процент вдохновения и девяносто девять процентов упорства». Писателям повезло, что они иногда вдохновляются, но самые успешные и плодовитые писатели не ждут прозрения. Иногда выполнение самой работы приводит к такому прозрению.

«Поэты не перелетные птицы. Поэзия без родины и почвы, без очага и дома — дерево без корней, птица без гнезда». Расул Гамзатов

Поэтам необходимо ощущение себя и места. Мы все откуда-то пришли. Мы все существуем и живем в месте, которое сильно на нас влияет, со всеми экологическими и социальными факторами, о которых мы можем осознавать или не осознавать. Великие писатели умеют уловить время, место и атмосферу, чтобы мы, читатели, могли почувствовать, что побывали там. В современном мире люди могут путешествовать гораздо больше, чем когда-либо прежде, и часто в конечном итоге живут в местах, далеких от своего рождения. Я вырос в горах. Теперь я живу в месте, как бы прекрасно оно ни было, где нет гор. Иногда я скучаю по ним почти так же сильно, как по своей семье.

Это вид на горы из окна моих родителей в доме, где я вырос.

«Некоторые говорят, что перевод подобен изнанке ковра. Но мне повезло с переводчиками. Взяв дословные переводы моих стихов — моего разбитого кувшина гор — они так прочно сложили осколки, что если из кувшина вытечет вода, то это не их вина, а моя». Расул Гамзатов

На протяжении многих лет меня часто нанимали для выполнения переводов, хотя это не является моей основной профессией. (Примечание: я непреднамеренно написал немного о своей работе, когда ответил на одну из статей, которые я прочитал на Medium.) Работа по переводу, которую я выполнял, обычно касалась веб-сайтов, резюме и финансовых отчетов. Я уверен, что смогу сделать свою работу так же хорошо, как и любой другой, кроме Мишель А. Берди (она лучшая!), но только с русского на английский, а не наоборот. Русский язык сложный! Прошлым летом я был с группой студентов во Флориде, и у нас была возможность посетить НАСА на мысе Канаверал. У них есть очень хороший кинотеатр IMAX, где показывают фильмы о космосе. Я до сих пор помню, что сказал американский астронавт на Международной космической станции в окружении пары русских. «Самое сложное в изучении русского языка — это первые десять лет!» Я могу рассказать. Следующие десять лет не намного легче.

Многие говорят, что вы не сможете по-настоящему выучить свой родной язык, пока не выучите другой. Это может быть правдой. Хотел бы я знать и говорить на большем количестве языков. Невозможно знать все языки, а значит, всегда найдется писатель, которого вы никогда не сможете оценить без переводчиков. Я очень благодарен бесчисленным, забытым переводчикам, которые никогда не будут так знамениты, как авторы, чьи работы они доносят до нас. Мне нравится думать, что мои более глубокие идеи, как бы неловко я ни пытался их сформулировать, были бы красивы, ритмичны и мелодичны, если бы были переведены на правильный язык.

«Если бы у меня была возможность начать все заново, я бы сделал больше, что-то сделал бы по-другому, а что-то не сделал бы вообще. Зрелость иногда приходит к человеку, как плащ после ливня». Расул Гамзатов

Эта цитата говорит сама за себя. Мне нравится метафора, которую он использует: «зрелость приходит, как плащ после ливня». Я думаю, что это верно для большинства людей, которые честны с собой. Когда дело доходит до того, чтобы стать поэтом или писателем, часть пути от неопытности к зрелости включает в себя запись различных этапов, через которые мы проходим, и обмен ими с другими. Ясность приходит через сравнение и размышление.

«Поэты, наверное, самые щедрые люди на земле. Они отдают то, что ценят и ценят больше всего». Расул Гамзатов

Мне никогда не платили ни за что из того, что я написал, хотя однажды я пытался выиграть дополнительные деньги на поэтическом конкурсе, пока учился в колледже.