Об осени стихи маленькие: 100 лучших детских стихов про осень: красивые стихи

Яркие и эмоциональные короткие стихи про осень, поиск по стихам ~ Beesona.Ru

Из-за домов, из-за лесов

Из-за домов, из-за лесов,
Длинней товарных поездов,
Гуди, помощник и моих трудов,
Садко заводов и садов.

Исполню дымчатый обряд

Исполню дымчатый обряд:
В опале предо мной лежат
Морского лета земляники —
Двуискренние сердолики

Не мучнистой бабочкою белой

Не мучнистой бабочкою белой
В землю я заемный прах верну —
Я хочу, чтоб мыслящее тело
Превратилось в улицу, в страну:

СТРИЖКА ДЕТЕЙ

Еще мы жизнью полны в высшей мере,
Еще гуляют в городах Союза
Из мотыльковых, лапчатых материй
Китайчатые платьица и блузы.

От сырой простыни говорящая

От сырой простыни говорящая —
Знать, нашелся на рыб звукопас —
Надвигалась картина звучащая
На меня и на всех, и на вас…

СКРИПАЧКА

За Паганини длиннопалым
Бегут цыганскою гурьбой —
Кто с чохом чех, кто с польским балом,
А кто с венгерской чемчурой.

Я живу на важных огородах

Я живу на важных огородах.
Ванька-ключник мог бы здесь гулять.
Ветер служит даром на заводах,
И далеко убегает гать.

ЧЕРНОЗЕМ

Переуважена, перечерна, вся в холе,
Вся в холках маленьких, вся воздух и призор,
Вся рассыпаючись, вся образуя хор, —
Комочки влажные моей земли и воли…

Он дирижировал кавказскими горами

Он дирижировал кавказскими горами
И машучи вступал на тесных Альп тропы,
И, озираючись, пугливыми шагами
Шел через разговор бесчисленной толпы.

Ему кавказские кричали горы

Ему кавказские кричали горы
И нежных Альп стесненная толпа,
На звуковых громад крутые всхоры
Его вступала зрячая стопа.

Когда душе и торопкой и робкой

Когда душе и торопкой и робкой
Предстанет вдруг событий глубина,
Она бежит виющеюся тропкой,
Но смерти ей тропина не ясна.

Голубые глаза и горячая лобная кость…

Памяти Андрея Белого.
Голубые глаза и горячая лобная кость —
Мировая манила тебя молодящая злость.
И за то, что тебе суждена была чудная…

Квартира тиха как бумага

Квартира тиха как бумага —
Пустая, без всяких затей, —
И слышно, как булькает влага
По трубам внутри батарей.

АРИОСТ

Во всей Италии приятнейший, умнейший,
Любезный Ариост немножечко охрип.
Он наслаждается перечисленьем рыб
И перчит все моря нелепицею злейшей.

К НЕМЕЦКОЙ РЕЧИ

Б. С. Кузину.
Себя губя, себе противореча,
Как моль летит на огонек полночный,
Мне хочется уйти из нашей речи

СТИХИ О РУССКОЙ ПОЭЗИИ

I
Сядь, Державин, развалися, —
Ты у нас хитрее лиса,
И татарского кумыса

Дайте Тютчеву стрекозу

Дайте Тютчеву стрекозу —
Догадайтесь почему!
Веневитинову — розу.
Ну, а перстень — никому.

ИМПРЕССИОНИЗМ

Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья, положил.

НОВЕЛЛИНО

Вы помните, как бегуны
У Данта Алигьери
Соревновались в честь весны
В своей зеленой вере.

Когда в далекую Корею

Когда в далекую Корею
Катился русский золотой,
Я убегал в оранжерею,
Держа ириску за щекой.

ЛАМАРК

Был старик, застенчивый как мальчик,
Неуклюжий, робкий патриарх…
Кто за честь природы фехтовальщик?
Ну, конечно, пламенный Ламарк.

О, как мы любим лицемерить

О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
О том, что в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.

Как народная громада

Как народная громада,
Прошибая землю в пот,
Многоярусное стадо
Пропыленной армадой

ФАЭТОНЩИК

На высоком перевале
В мусульманской стороне
Мы со смертью пировали —
Было страшно, как во сне.

Сегодня можно снять декалькомани

Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:

Еще далеко мне до патриарха

Еще далеко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,

ПОЛНОЧЬ В МОСКВЕ

Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах. ..
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров…
Нет на Москву и ночью угомону,

Я с дымящей лучиной вхожу

Я с дымящей лучиной вхожу
К шестипалой неправде в избу:
— Дай-ка я на тебя погляжу,
Ведь лежать мне в сосновом гробу.

Нет, не спрятаться мне от великой муры

Нет, не спрятаться мне от великой муры
За извозчичью спину — Москву,
Я трамвайная вишенка страшной поры
И не знаю, зачем я живу.

Ночь на дворе. Барская лжа

Ночь на дворе. Барская лжа:
После меня хоть потоп.
Что же потом? Храп горожан
И толкотня в гардероб.

После полуночи сердце ворует

После полуночи сердце ворует
Прямо из рук запрещенную тишь.
Тихо живет — хорошо озорует,
Любишь — не любишь: ни с чем не сравнишь…

Мы с тобой на кухне посидим

Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин;
Острый нож да хлеба каравай…
Хочешь, примус туго накачай,

И по-звериному воет людьё

И по-звериному воет людьё
И по-людски куролесит зверьё.
Чудный чиновник без подорожной,
Командированный к тачке острожной,

Дикая кошка — армянская речь

Дикая кошка — армянская речь —
Мучит меня и царапает ухо.
Хоть на постели горбатой прилечь:
О, лихорадка, о, злая моруха!

На полицейской бумаге верже

На полицейской бумаге верже
Ночь наглоталась колючих ершей —
Звезды поют, канцелярские птички,
Пишут и пишут свои рапортички.

Колючая речь араратской долины

Колючая речь араратской долины,
Дикая кошка — армянская речь,
Хищный язык городов глинобитных,
Речь голодающих кирпичей.

Не говори никому

Не говори никому,
Все, что ты видел, забудь —
Птицу, старуху, тюрьму
Или еще что-нибудь.

Как люб мне натугой живущий

Как люб мне натугой живущий,
Столетьем считающий год,
Рожающий, спящий, орущий,
К земле пригвожденный народ.

Заблудился я в небе — что делать

Заблудился я в небе — что делать?
Тот, кому оно близко, — ответь!
Легче было вам, Дантовых девять
Атлетических дисков, звенеть.

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

Небо вечери в стену влюбилось, —
Все изранено светом рубцов —
Провалилось в нее, осветилось,
Превратилось в тринадцать голов.

На доске малиновой, червонной

На доске малиновой, червонной,
На кону горы крутопоклонной, —
Втридорога снегом занесенной,
Высоко занесся санный, сонный

Я видел озеро, стоящее отвесно

Я видел озеро, стоящее отвесно, —
С разрезанною розой в колесе
Играли рыбы, дом построив пресный.
Лиса и лев боролись в челноке.

Я прошу, как жалости и милости

Я прошу, как жалости и милости,
Франция, твоей земли и жимолости,
Правды горлинок твоих и кривды карликовых
Виноградарей в их разгородках марлевых.

СТИХИ О НЕИЗВЕСТНОМ СОЛДАТЕ

1
Этот воздух пусть будет свидетелем,
Дальнобойное сердце его,
И в землянках всеядный и деятельный

Я в львиный ров и в крепость погружен

Я в львиный ров и в крепость погружен
И опускаюсь ниже, ниже, ниже
Под этих звуков ливень дрожжевой —
Сильнее льва, мощнее Пятикнижья.

Как дерево и медь — Фаворского полет

Как дерево и медь — Фаворского полет, —
В дощатом воздухе мы с временем соседи,
И вместе нас ведет слоистый флот
Распиленных дубов и яворовой меди.

Пою, когда гортань сыра, душа — суха

Пою, когда гортань сыра, душа — суха,
И в меру влажен взор, и не хитрит сознанье:
Здорово ли вино? Здоровы ли меха?
Здорово ли в крови Колхиды колыханье?

Еще он помнит башмаков износ

Еще он помнит башмаков износ —
Моих подметок стертое величье,
А я — его: как он разноголос,
Черноволос, с Давид-горой гранича.

Обороняет сон мою донскую сонь

Обороняет сон мою донскую сонь,
И разворачиваются черепах маневры —
Их быстроходная, взволнованная бронь
И любопытные ковры людского говора…

Куда мне деться в этом январе

Куда мне деться в этом январе?
Открытый город сумасбродно цепок…
От замкнутых я, что ли, пьян дверей? —
И хочется мычать от всех замков и скрепок.

Если б меня наши враги взяли

Если б меня наши враги взяли
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери

Средь народного шума и спеха

Средь народного шума и спеха
На вокзалах и площадях
Смотрит века могучая веха
И бровей начинается взмах.

Люблю морозное дыханье

Люблю морозное дыханье
И пара зимнего признанье:
Я — это я, явь — это явь…
И мальчик, красный как фонарик,

Слышу, слышу ранний лед

Слышу, слышу ранний лед,
Шелестящий под мостами,
Вспоминаю, как плывет
Светлый хмель над головами.

Я нынче в паутине световой

Я нынче в паутине световой —
Черноволосой, светло-русой, —
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.

Не сравнивай: живущий несравним

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Что делать нам с убитостью равнин

Что делать нам с убитостью равнин,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытостью в них мним,
Мы сами видим, засыпая, зрим,

О, этот медленный, одышливый простор!

О, этот медленный, одышливый простор! —
Я им пресыщен до отказа, —
И отдышавшийся распахнут кругозор —
Повязку бы на оба глаза!

В лицо морозу я гляжу один

В лицо морозу я гляжу один:
Он — никуда, я — ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.

Еще не умер я, еще я не один

Еще не умер я, еще я не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Я наслаждаюся величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.

Влез бесенок в мокрой шёрстке

Влез бесенок в мокрой шёрстке —
Ну, куда ему, куды? —
В подкопытные наперстки,
В торопливые следы:

Дрожжи мира дорогие

Дрожжи мира дорогие —
Звуки, слезы и труды
Словно вмятины, впервые
Певчей полные воды.

Я около Кольцова

Я около Кольцова
Как сокол закольцован,
И нет ко мне гонца,
И дом мой без крыльца.

Клейкой клятвой пахнут почки

Клейкой клятвой пахнут почки,
Вот звезда скатилась:
Это мать сказала дочке,
Чтоб не торопилась.

Я к губам подношу эту зелень

Я к губам подношу эту зелень —
Эту клейкую клятву листов —
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, кленов, дубков.

Как по улицам Киева—Вия

Как по улицам Киева—Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.

Флейты греческой тэта и йота

Флейты греческой тэта и йота —
Словно ей не хватало молвы —
Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.

Гончарами велик остров синий

Гончарами велик остров синий —
Крит веселый, — запекся их дар
В землю звонкую: слышишь дельфиньих
Плавников их подземный удар?

О, как же я хочу

Не чуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем.
А ты в кругу лучись —

КУВШИН

Длинной жажды должник виноватый,
Мудрый сводник вина и воды, —
На боках твоих пляшут козлята
И под музыку зреют плоды.

Чтоб, приятель и ветра и капел

Чтоб, приятель и ветра и капель,
Сохранил их песчаник внутри,
Нацарапали множество цапель
И бутылок в бутылках зари.

Может быть, это точка безумия

Может быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя —
Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия.

Улыбнись, ягненок гневный, с рафаэлева холста

Улыбнись, ягненок гневный, с рафаэлева…
На холсте уста вселенной, но она уже не та:
В легком воздухе свирели раствори жемчужин…
В синий, синий цвет синели океана въелась. ..

Твой зрачок в небесной корке

Твой зрачок в небесной корке,
Обращенной вдаль и ниц,
Защищают оговорки
Слабых, чующих ресниц.

Оттого все неудачи

Оттого все неудачи,
Что я вижу пред собой
Ростовщичий глаз кошачий —
Внук он зелени стоячей

Как подарок запоздалый

Как подарок запоздалый
Ощутима мной зима:
Я люблю ее сначала
Неуверенный размах.

Вехи дальнего обоза

Вехи дальнего обоза
Сквозь стекло особняка.
От тепла и от мороза
Близкой кажется река.

Эта область в темноводье

Эта область в темноводье —
Хляби хлеба, гроз ведро —
Не дворянское угодье —
Океанское ядро.

Сосновой рощицы закон

Сосновой рощицы закон:
Виол и арф семейный звон.
Стволы извилисты и голы,
Но все же — арфы и виолы

Пластинкой тоненькой жиллета

Пластинкой тоненькой жиллета
Легко щетину спячки снять:
Полуукраинское лето
Давай с тобою вспоминать.

Внутри горы бездействует кумир

Внутри горы бездействует кумир
В покоях бережных, безбрежных и хранимых,
А с шеи каплет ожерелий жир,
Оберегая сна приливы и отливы.

Когда щегол в воздушной сдобе

Когда щегол в воздушной сдобе
Вдруг затрясется, сердцевит, —
Ученый плащик перчит злоба,
А чепчик — черным красовит.

Мой щегол, я голову закину

Мой щегол, я голову закину —
Поглядим на мир вдвоем:
Зимний день, колючий, как мякина,
Так ли жестк в зрачке твоем?

Детский рот жует свою мякину

Детский рот жует свою мякину,
Улыбается, жуя,
Словно щеголь, голову закину
И щегла увижу я.

Морская тишь

С корабля, в бездне прилива
Мой открывает взгляд
Предгорья и всходы нивы,
И позабытый сад.

Ночной разговор

Уж скоро ночь, падёт роса
Куда мчит конь тебя краса
Скачи за мной, здесь лес кругом
Невестой ты войдешь в мой дом.

Лесная дева

Я — огонь костра, что светит
У кольца зелёных скал.
Мой любимый — с моря ветер
Танцевать меня зазвал.

Лунная ночь

Уста небес украдкой
Коснулись уст земли,
И в поцелуе сладком
Виденья расцвели.

Возвращение

Зачем ночь-ворожея
Своё колдуешь мне!
На страже звёзды алеют
В бездонной тишине.

Солдат

И вечер вдруг грянет,
И тверди не рад.
В закате в вдруг встанет,
Вспыхнет сказочный град.

О, мой застенчивый герой — [Белла Ахмадулина]
По улице моей который год — [Белла Ахмадулина]
Сон (О опрометчивость моя!..) — [Белла Ахмадулина]
Так и живем — напрасно маясь — [Белла Ахмадулина]
Из глубины моих невзгод — [Белла Ахмадулина]
Заклинание — [Белла Ахмадулина]
Я вас люблю, красавицы столетий — [Белла Ахмадулина]
Черный ручей — [Белла Ахмадулина]
Прощание — [Белла Ахмадулина]
Я думала, что ты мой враг — [Белла Ахмадулина]
Я думаю: как я была глупа — [Белла Ахмадулина]
Не уделяй мне много времени — [Белла Ахмадулина]
Так дурно жить, как я вчера жила — [Белла Ахмадулина]
Свеча — [Белла Ахмадулина]
Молитва — [Белла Ахмадулина]
Снимок — [Белла Ахмадулина]
Цветы — [Белла Ахмадулина]
Случилось так, что двадцати семи — [Белла Ахмадулина]
Приключение в антикварном магазине — [Белла Ахмадулина]
Зимняя замкнутость — [Белла Ахмадулина]

Нельзя не любить золотую пору года.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *