Стих о музыке для 5 класса: Стихи о музыке для 5 класса

Содержание

Стихи о музыке для 5 класса

Музыкант

Музыкант играл на скрипке,

Я в глаза ему глядел.

Я не то, чтоб любопытствовал,

Я по небу летел.

Я не то, чтобы от скуки,

Я надеялся понять,

Как умеют эти руки

Эти звуки извлекать.

Из какой-то деревяшки,

Из каких-то грубых жил,

Из какой-то там фантазии,

Которой он служил.

А еще ведь надо в душу

К нам проникнуть и поджечь.

Отчего ж с ней церемониться,

Чего ее беречь.

***

Я помню вальса звук прелестный

Я помню вальса звук прелестный—

Весенней ночью, в поздний час,

Его пел голос неизвестный,

И песня чудная лилась.

Да, то был вальс, прелестный, томный,

Да, то был дивный вальс.

Теперь зима, и те же ели,

Покрыты сумраком, стоят,

А под окном шумят метели,

И звуки вальса не звучат. ..

Где ж этот вальс, старинный, томный,

Где ж этот дивный вальс?!

***

Баллада о пианисте

Когда его били фашисты

в концлагере

и ухмылялись:

«Попался…» —

он прятал одно —

свои руки костлявые,

только бы не по пальцам.

Потом его вызвал

к себе вертухай —

фашистик розовый,

чистый:

«Дадим инструмент…

для начальства сыграй…» —

а он процедил:

«Разучился…».

***

Музыка 

Когда и правая и левая рука

Чрез волшебство поют на клавишах двухцветных,

И звездною росой обрызгана тоска,

И колокольчики журчат в мечтах рассветных, —

Тогда священна ты,-ты не одна из нас,

А ты, как солнца луч в движении тумана,

И голос сердца ты, и листьев ты рассказ,

И в роще дремлющей идущая Диана.

Всего острей поет в тебе одна струна —

Чрез грёзу Шумана и зыбкий стон Шопена.

Безумие луны! И вся ты — как луна,

Когда вскипит волна, но падает, как пена.

***

Смычок и струны 

Какой тяжелый, темный бред!

Как эти выси мутно-лунны!

Касаться скрипки столько лет

И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег

Два желтых лика, два унылых…

И вдруг почувствовал смычок,

Что кто-то взял и кто-то слил их.

«О, как давно! Сквозь эту тьму

Скажи одно: ты та ли, та ли?»

И струны ластились к нему,

Звеня, но, ластясь, трепетали.

«Не правда ль, больше никогда

Мы не расстанемся? довольно?..»

И скрипка отвечала да,

Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,

А в скрипке эхо все держалось…

И было мукою для них,

Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил

До утра свеч.. . И струны пели…

Лишь солнце их нашло без сил

На черном бархате постели.

***

Мандельштам 

За Паганини длиннопалым

Бегут цыганскою гурьбой —

Кто с чохом чех, кто с польским балом,

А кто с венгерской немчурой.

Девчонка, выскочка, гордячка,

Чей звук широк, как Енисей,-

Утешь меня игрой своей:

На голове твоей, полячка,

Марины Мнишек холм кудрей,

Смычок твой мнителен, скрипачка.

Утешь меня Шопеном чалым,

Серьезным Брамсом, нет, постой:

Парижем мощно-одичалым,

Мучным и потным карнавалом

Иль брагой Вены молодой —

Вертлявой, в дирижерских фрачках.

В дунайских фейерверках, скачках

И вальс из гроба в колыбель

Переливающей, как хмель.

Играй же на разрыв аорты

С кошачьей головой во рту,

Три чорта было — ты четвертый,

Последний чудный чорт в цвету.

***

Сумасшедший шарманщик

Каждый день под окошком он заводит шарманку.

Монотонно и сонно он поет об одном.

Плачет старое небо, мочит дождь обезьянку,

Пожилую актрису с утомленным лицом.

Ты усталый паяц, ты смешной балаганщик,

С обнаженной душой ты не знаешь стыда.

Замолчи, замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,

Мои песни мне надо забыть навсегда, навсегда!

Мчится бешеный шар и летит в бесконечность,

И смешные букашки облепили его,

Бьются, вьются, жужжат, и с расчетом на вечность

Исчезают, как дым, не узнав ничего.

А высоко вверху Время—старый обманщик,

Как пылинки с цветов, с них сдувает года…

Замолчи, замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,

Этой песни нам лучше не знать никогда, никогда!

Мы—осенние листья, нас бурей сорвало.

Нас всё гонят и гонят ветров табуны.

Кто же нас успокоит, бесконечно усталых,

Кто укажет нам путь в это царство весны?

Будет это пророк или просто обманщик,

И в какой только рай нас погонят тогда?. .

Замолчи, замолчи, замолчи, сумасшедший шарманщик,

Эту песнь мы не сможем забыть никогда, никогда!

***

Закат ударил в окна красные

Закат ударил в окна красные

И, как по клавишам стуча,

Запел свои напевы страстные;

А ветер с буйством скрипача

Уже мелодии ненастные

Готовил, ветвями стуча.

Симфония тоски и золота,

Огней и звуков слитый хор,

Казалась в миг иной расколота:

И такт, с певцом вступая в спор,

Выстукивал ударом молота

Незримый мощный дирижер.

То вал стучал в углы прибрежные,

Ломая скалы, дик и пьян;

И всё: заката звуки нежные,

Сверканье ветра, и фонтан,

Лепечущий рассказы снежные,

Крыл гулким стуком Океан!

***

Музыка

Я в музыку порой иду, как и океан,

Пленительный, опасный—

Чтоб устремить ладью сквозь морок и туман

К звезде своей неясной.

И парус и меня толкает ветер в грудь…

Я в темноте ненастной

Через горбы валов прокладываю путь,

Влекомый силой властной.

Я чувствую себя ристалищем страстей

Громады корабельной,

Смешением стихий, просторов и снастей,

Могучей колыбельной…

Но никнут паруса, и в зеркале воды—

Ты, лик моей беды.

***

Мазурка Шопена

Какая участь нас постигла,

как повезло нам в этот час,

когда бегущая пластинка

одна лишь разделяла нас!

Сначала тоненько шипела,

как уж, изъятый из камней,

но очертания Шопена

приобретала всё слышней.

И забирала круче, круче,

и обещала: быть беде,

и расходились эти круги,

как будто круги по воде.

И тоненькая, как мензурка

внутри с водицей голубой,

стояла девочка-мазурка,

покачивая головой.

Как эта, с бедными плечами,

по-польски личиком бела,

разведала мои печали

и на себя их приняла?

Она протягивала руки

и исчезала вдалеке,

сосредоточив эти звуки

в иглой исчерченном кружке.

***

Как начинал Вивальди

Малыш Вивальди к папе подошел,

Взглянул на скрипку мастера игры,

Взял за руку и в класс его повел,

— Хочу учиться я, играть как ты!

Но песню я смогу придумать сам,

Такую, что взлетит до облаков,

И медом потечет по небесам,

Не будет ей преград, границ, оков!

Ее сыграют ангелы в раю,

И примадонн почивших славный хор,

Легко-легко подхватит песнь мою,

Всем нотным правилам наперекор.

Под музыку закружится балет,

Из балерин, котят и голубей…

Я точно знаю, лучше песни нет,

Той песни, непридуманной моей!

Отец, послушав сына, так решил:

Фантазии ему не занимать,

Талантов Бог парнишку не лишил,

Пойду-ка, научу его играть!

***

Виртуоз

Царил на сцене виртуоз, 

Струился хАос разных звуков, 

По коже пробегал мороз, 

От скорби тягостной и мУки.  

Вмиг ропот тАинства зловещий, 

растрогал зал своей мольбой, 

и пел смычок о чем то вечном , 

с любовью трепетной,тоской. 

Смеялась скрипка чуть визжа, 

пчелы послышалось жужжанье 

аккорды в воздухе кружась, 

рождали тайные желанья… 

Под впечатл автобиогр повести 

о Никколо Паганини.

***

Контрабас

Контрабас позабытый и старый,

Что пылился в потертом футляре

Приглашен был без тени улыбки

Молодою красивою скрипкой

В «Сказки Венского леса»,

В чуднозвучный экстаз.

«Сказки Венского леса»

Исполнял симфоджаз.

Он проникся мелодией сладкой,

Но минуты блаженства так кратки…

Так подчас серость дней и ненастье

Нас влекут в сказку в поисках счастья.

Скрипка с юным красивым кларнетом

Зазвучала единым дуэтом,

А затем, равнодушно, без боя

Уступила в «piano» гобою.

Контрабасово сердце стучало,

Но начнешь разве сказку сначала?

Не найти в этой теме веселой

Места блюзу басового соло.

Он с надеждой взирал на пюпитр.

Все же им пренебрег композитор,

Отобравший чудесные краски

У его несвершившейся сказки.

Проживает в потертом футляре

Контрабас позабытый и старый,

Симфоджаз без басового звука,

Жизнь без сказки…несносная скука.

***

Что такое песня?

Что такое ноты?

Это семь птенцов.

Что такое ноты?

Это трель скворцов,

Это до рассвета соловьи в садах…

Ничего нет в мире

Музыки чудесней,

Потому что музыка у нас в сердцах!

Что такое звуки?

За окном метель…

Что такое звуки?

По весне капель,

Это струны ливня, это первый гром!

Ничего нет в мире

Музыки чудесней,

Потому что музыка живёт во всём.

Что такое песня?

Это верный друг.

Песня – это радость,

Звонкий смех вокруг,

Тысяча мелодий, голосов прибой…

Ничего нет в мире

Музыки чудесней,

Потому что музыка – всегда с тобой!

***

Ура! На тропке узенькой

Встречаются порой

Стихотворенье с музыкой,

Как парочка весной…

И той порой, сердечные,

Сливаются тогда

Они в понятья вечные,

Как – воздух, хлеб, вода.

Поют они чудеснее,

Звучат ещё светлей

И, став хорошей песнею –

Порадуют людей!

***

Нет на свете лучше инструмента:

Голоса, что музыкой живёт.

Нет для сердца лучшего момента,

Если хор возвышенно поёт…

Будто бы звучат органа трубы –

Тело так людей напряжено,

О святом о чём-то шепчут губы,

Что с молитвою сопряжено.

Вознесётся голос, в небе тая,

Словно это ангелы поют,

И летает звук, не улетая,

Да и сам ты будто уж не тут!

Голос, голос, кто тебя не слышит,

Тот без крыльев на земле живёт:

Кажется, что это небо дышит,

Кажется, что даль тебя зовёт.

Звуки всё просторней, всё согласней,

Будто наполняют паруса…

Я не знаю музыки прекрасней,

Чем людские эти голоса! 




Стих о музыке для 5 класса

Славься, единственный – ныне и присно –
Славься, таинственный мир закулисный!..
Ночи бессонные, запахи сцены…
Славься, бездомное племя Богемы!..

Славим поэта – Шекспира и Данта,
Славим художника и музыканта –
Вновь о любви мы слагаем поэмы…
Неистребимы вы, гены Богемы!..

Славим, умеющих петь и смеяться,
Женщин, способных мгновенно меняться,
И неизменны – лишь ваши измены… —
Как вы прекрасны, богини Богемы!..

Славим напиток в богемских бокалах!..
Славим удачи, премьеры… провалы!
И превращения сплетен – в легенды…

***

В ресторане было от электричества рыжО.
Кресла облиты в дамскую мякоть.
Когда обиженный выбежал дирижер,
приказал музыкантам плакать.

И сразу тому, который в бороду
толстую семгу вкусно нес,
труба — изловчившись — в сытую морду
ударила горстью медных слез.

Еще не успел он, между икотами,
выпихнуть крик в золотую челюсть,
его избитые тромбонами и фаготами
смяли и скакали через.

Когда последний не дополз до двери,
умер щекою в соусе,
приказав музыкантам выть по-зверьи —
дирижер обезумел вовсе!

В самые зубы туше опоенной
втиснул трубу, как медный калач,
дул и слушал — раздутым удвоенный,
мечется в брюхе плач.

Когда наутро, от злобы не евший,
хозяин принес расчет,
дирижер на люстре уже посиневший
висел и синел еще.

***

Вошел он в комнату ко мне
и сел к роялю.
и с гор потоками камней
прелюд роняет.

Вот на басах зеленый тон
проснулся в роще.
и стал пейзаж со всех сторон
ясной и проще.

Кузнечиками быстрых нот
под солнцем скачет.
В речной волне водоворот
звенит и плачет.

И вот на княжеских балах
летит под крышу.
И в золотых колоколах
я песню слышу.

Ее как яблоню трясут
с веселым свистом.
Осенний сад шумит, как суд
над пианистом.

Но поздно, поздно! Белый зал
Былой столицы…
Аккорды, словно красный залп
по белым лицам.

И снова полудремный лес —
ромашки, маки,
и звон косы и синь небес,
и лай собаки.

И темнота, и в темноте
огонь от спички,
в далекой, черной тишине
шум электрички.

От ветра занавески шелк
заколыхался.
Он встал, закрыл рояль, ушел,
а я остался…

***

Томится музыка в неволе,
в решетке струн на чуткой деке.
Представь себе, что некий поляк
все знал о нас. . . И в прошлом веке!
И за тебя он все сказал,
и за меня решил, конечно.
Вот так, полузакрыв глаза,
он волю дал лишь пальцам грешным.
С большого пальца до мизинца
расписан самый мелкий звук.
Представь себе — такой вот принцип
анализа сердечных мук.
Пусть это вальс или прелюд —
какая чистая палитра!
С его гармонией и ритмом
отождествляю Божий суд.

***

Шопену нынче нужен пульс,
синкоп каскады, крутизна их,
тарелки, контрабас. . . Ну пусть,
играй, играй, Шопен не знает.
А в торопливости культур
и в ритмах новых поколений
смешон наив фиоритур
и первозданность кантилены.
И классик превращен в пунктир. . .
Так дождь стучит по старым крышам,
не зная духоты квартир.
Играй, играй, Шопен не слышит!
Так вертит лопасти вода,
размеренно, неторопливо.
Аккордов тонкая слюда
дрожит в ажурных переливах.
И в интегралах амплитуд
рассчитаны любовь и горе.
И мысль, и сердце бьются тут,
искусство с алгеброй не спорят.
Так педантичен каждый звук,
но как свободно пьеса дышит!
Да, радость не познать без мук,
играй, как жаль, Шопен не слышит!

***

Звучала музыка во мне.
Звала, пьянила, волновала
И пела мне о той весне,
Где на ромашке я гадала.

Звучала музыка, как стон,
Молила, плакала, ласкала…
Ее хрустальный перезвон
Откликнулся рассветом алым.

Пытаюсь удержать ее
Капелью нот на нотном стане.
Пускай для всех она живет
И, может, чьей-то песней станет.

***

Под сенью звёзд, под вальс Шопена,
В прозрачном мире тишины,
Взлететь с мелодией за стены,
Коснувшись неба и луны.

Ловить комету жадным взглядом
И слушать дальние миры,
И ощутить бескрайность рядом,
Под звук божественной игры…

***

Пора сбежать из яркого наряда
И в платье элегантное нырнуть.
Пусть поздний вечер ласковой прохладой
Целует нежно шею, плечи, грудь.

Пусть белый жемчуг кромкою прибоя
О чем-то шепчет в устье декольте…
Быть женственной – богинею земною –
Помогут туфельки на тонком каблуке.

Щелчок! Резной браслет пленил запястье,
Духи на кожу выпали росой.
Я к выходу готова. Боже, счастье
Идти на встречу, Музыка, с тобой!

***

Обнажённой музыкой задождила осень,
Небо – бело-синее, тёмных клавиш просинь.
Солнца лик – под шляпою, за вуалью тучи.
Обнажённой девою, с голосом певучим,
Осень разыгралась, нотами дождинки.
До чего же странная – инеем слезинки.
Талия – как скрипка, у осенней девы…
Хоть и музыкальна, но грустны напевы.

…Обнажённой музыкой задождила осень.

***

Не удивляйся мне, что исчезаю,
Что я безмолвна стала, как трава.
Я отвыкаю жить. Я отвыкаю.
И только музыка во мне ещё жива.
Вновь незнакомку в зеркале встречаю –
Ни имени, ни знаков, ни примет.
Как эта гладь спокойно отражает
То, в чём, быть может, больше смысла нет.
Она уже и плакать не умеет.
Стоит — немая, как твои слова.
И только музыка, и только музыка
Ещё жива  во мне. Ещё жива.
Спокойно спится и спокойно дышится.
Что эти птицы там, что синева!
И только музыка, и только музыка
Ещё жива во мне. Ещё жива.
Зачем ты, музыка, все стены вдребезги?
Я не хочу в ту боль вернуться вновь.
Корзины сладостей, вино из радости
Ты на погибель мне не уготовь…
Давно всё выжжено. Давно пресытилась.
А ты трепещешь, как
в дожде листва…
Какая музыка, какая музыка
Ещё жива во мне. Ещё жива…

***

«Ах, он талант! Ах, он талант!» –
Кричали, хлопая в ладоши.
И усмехался Музыкант,
Когда к ногам летели гроши.
В то время, как весь мир бурлил
И накалялся до предела,
К себе в каморку уходил,
И скрипка плакала и пела.

***

Ты слышишь музыку в любом движенье дня.
Она бежит навстречу лёгкими шагами
Или  течёт, тихонечко звеня,
Перекликаясь с небом голосами.

Ты слышишь музыку в гудении осы
И в шорохе опавшего листочка.
Пусть капают минуты и часы
И разбивают время на кусочки,

Но музыку разъять нельзя никак,
Она течет единою волною,
И, как морской прилив, за тактом такт,
Всё заполняет музыка собою.

И я в ее  волнах  тону, тону, тону
И, вынырнув, так сладко удивиться,
Как музыку, услышав тишину
И взмах крыла с куста вспорхнувшей птицы

***

Игры упоительной звуки текли.
‎Мы в нежном восторге внимали.
Все радости неба, всё горе земли
‎Те звуки в себе отражали.

Пленять нас и трогать им было дано:
‎Пред ними стихали сомненья,
И было так много обид прощено
‎И пролито слёз умиленья!

***

ома, который… Что иное
Сказать о нём, как не — Тома!..
Кто онебесил всё земное
И кто — поэзия сама!

Тома — «водица»!.. Как хотите,
Подсуден даже модернист,
Сказавший, — вы меня простите,
Что композитор… «водянист»!..

Тома, озвучивший Миньону,
Созданье Гёттевской мечты,
Кому весь мир воздал корону
За звуки чистой красоты!

Каким же нужно быть чурбаном,
Бездушным, чёрствым и сухим
И непробивным барабаном
И просто гадким и плохим,

Чтобы назвать «Миньону» «нотным
Кваском», её не ощутив
И не поняв, о чём поёт нам
За лейт-мотивом лейт-мотив!

***

Нет на свете лучше инструмента:

Голоса, что музыкой живёт.

Нет для сердца лучшего момента,

Если хор возвышенно поёт…

Будто бы звучат органа трубы –

Тело так людей напряжено,

О святом о чём-то шепчут губы,

Что с молитвою сопряжено.

Вознесётся голос, в небе тая,

Словно это ангелы поют,

И летает звук, не улетая,

Да и сам ты будто уж не тут!

Голос, голос, кто тебя не слышит,

Тот без крыльев на земле живёт:

Кажется, что это небо дышит,

Кажется, что даль тебя зовёт.

Звуки всё просторней, всё согласней,

Будто наполняют паруса…

Я не знаю музыки прекрасней,

Чем людские эти голоса!

***

Кто в кружева вспененные Шопена,
Благоуханные, не погружал
Своей души? Кто слаже не дрожал,
Когда кипит в отливе лунном пена?

Кто не склонял колени — и колена! —
Пред той, кто выглядит как идеал,
Чей непостижный облик трепетал
В сетях его приманчивого плена?

То воздуха не самого ли вздох?
Из всех богов наибожайший бог —
Бог музыки — в его вселился opus,

Где все и вся почти из ничего,
Где всеобъемны промельки его,
Как на оси вращающийся глобус!

***

Шопен, ты словно море выплаканных слёз,
Круженье, виражи и игры над волной
Воздушных бабочек, стремительных стрекоз.
Мечтай, люби, чаруй, баюкай, успокой.

***

Пластинок стареньких шипенье.
Круженье листьев. Треск костра.
И снова детства ощущенье,
(Как будто было всё вчера)…

Картинки яркой каруселью
Промчатся, взор мой увлажня,
И отзовутся в Сердце трелью,
Слегка дыханье затрудня.

Умчались те дни с журавлями,
Лишь память пледом греет руки,
В Душе сверкая янтарями,
Когда «винила» слышу звуки.

***

В мрачной темноте поёт пианино.
Любая оплошность здесь не простима.
Глухой музыкант сыграет свой лад,
И забудется навеки, что скоро закат.

Он слышит больше, чем способен ты.
Прошу, не торопись, немного подожди.
Увидь прекрасное в танце клавиш.
О чём хоть играет, ты понимаешь?

О последних сороках, остановится сердце.
Кричит ветерок: «Никому вы не верьте!».
Что мешает оставить душу в пианино?
Считать его слабым — слишком уж мнимо.

Да, он не услышит твои возраженья.
Не услышит последние жизни мгновения.
Он понимает, почему не дан ему слух.
Видно гораздо больше, злости лишний стук.

Смысл останется в бедных нотах.
Затеряется ритм в мятых блокнотах.
Звучит последняя его мелодия…
Мрака и пианино одинокая рапсодия.

В тиши услышишь ты пляс пианино,
Глухой музыкант на ладони у мира

***

Луна – бездонная.
И ночь – бессонная.
Сижу — бездельница,
А мысль – затейница:
То как подбросит вверх,
То как опустит вниз,
А я ловлю её –
Вот весь каприз…

Мечты – заветные.
Аккорд – сонетный мой.
Хожу сомнамбулой
И спорю с Шамбалой:
То на диезах вверх,
То на бемолях вниз,
Она мне терцией –
На мой каприз…

Звезда – под градусом
От Север — Полюса.
Тогда Полярной я
Пою в три голоса:
Сопрано звёздное,
Сопрано страстное,
Она мне вторит в тон,
Голубоглазая…

А утро – ласково
Закроет глазки мне.
И отключаюсь я
Под соло соловья:
Он пропоёт – «Привет!»
Он закричит – «Рассвет!»
В мажоре, ну и пусть –
Я – не проснусь…

***

Спасибо, музыка, тебе,
Что стала ты моим началом.
Ты в имени моём звучала
С того заветного причала,
Ты — поводырь в моей судьбе.

Спасибо, музыка, за то,
Что ты меня не оставляешь,
Меня всегда ты вдохновляешь,
По жизни рядышком шагаешь
И озаряешь ты мечтой.

Спасибо, музыка, за то,
Что стала ты души целитель,
Ты Ангел мой, ты мой Хранитель,
Мой Божий дар, мой избавитель,
Не верю в смерть — она ничто.

Спасибо, музыка за всё!
Ведь ты единственное чудо,
Тебя любить всегда я буду.
В тебе — душа, а ты — повсюду
Поёшь стремительным ручьём.

Спасибо, музыка, тебе,
Что стала ты души целитель,
Ты Ангел мой, ты мой Хранитель,
Мой Божий дар, мой избавитель,
Ты — поводырь в моей судьбе.

***

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна — любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь.
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

***

небо одно на всех — бирюза.
от края до края. пойдем,
выплачем наши глаза
на пару с лиловым дождем.

будущее бело. туман. порошок.
и один на всех бог.
тот самый отче наш. наш отче.
я кричу : будет все хорошо

я кричу .
ты делаешь музыку громче.

***

Сердца — города / артерии — улицы.
не боясь заблудиться, не бросал крошки хлеба,
научился не щуриться,
глядя на небо.

я устал от скитаний.
впусти меня в свой водоем.
в воздухе витают миллиарды дыханий,
одно из них — твое.

и от этого мне не уснуть.
и от этого — следующий шаг.
набираю воздуха полную грудь.
я обожаю дышать.

***

Ветер чуть слышно поёт,
Липа вздыхает у сада…
Чуткая музыка всюду живёт –
В шелесте трав,
В шуме дубрав –
Только прислушаться надо.
Звонко струится ручей,
Падает гром с небосвода –
Это мелодией вечной своей
Мир наполняет природа!

Тихие слёзы свои
Ива роняет у брода…
Трелью приветствуют ночь соловьи.
Звоном ветвей, песней дождей
Мир наполняет природа.
Птицы встречают восход,
Ласточка солнышку рада!
Чуткая музыка всюду живёт, —
Только прислушаться надо.

***

Так было: весна голубела,
И женщина древних веков
Огонь разводила и пела
Под щёлканье шустрых щеглов.

Была у забавы – синицы
Подслушана дробная трель, —
Петь так же искусно, как птицы,
Заставили люди свирель…

Я понял: из голоса ветра,
Где плещется в берег волна,
Возникла та музыка щедро,
Что в залах концертных слышна!

Уж с музыкой нам не проститься…
А в том и её красота,
Что в музыке – ветер, и птица,
И волны, и женщина та…

***

Немного дней таких в году
В начале самом лета,
Когда играет нам в саду
Соловушкина флейта.

Пускай не видели певца,
Хотя кругом смотрели,
Но льются, льются без конца
Соловушкины трели!

И каждый вечер при луне
Звучит напев чудесный…
Но вдруг замолкнут в тишине
Соловушкины песни.

Придётся нам с тобою ждать
До будущего лета,
Когда вернётся к нам опять
Соловушкина флейта

***

Берёзовая роща – это арфа:
На ней играет набежавший ветер
Простую, незатейливую песню…
К дороге подошедший перелесок,
Как парень, растянул свою гармонь –
Широкую мелодию Руси!
А лес сосновый – золотой орган,
И музыка его почти что зрима:
Она взлетает вверх с движеньем кроны.
И вижу я в орешнике – рожок,
И слышу я в осине – балалайку,
И клён звенит,
Как бубен настоящий!
И я теперь совсем не удивляюсь,
Как много музыкальных инструментов
Подметил у природы человек…

***

Кто продырявил барабан, барабан?
Кто продырявил старый барабан?
Барабанил в барабан барабанщик наш,
Барабанил в барабан тарабарский марш.
Барабанил в барабан барабанщик Адриан.
Барабанил, барабанил, бросил барабан.
Пришёл баран, прибежал баран,
Прободал барабан, и пропал барабан.
Сел барабанщик на шарабан,
Торопился в Ленинград поправлять барабан.
— Вот, гражданин, с барабаном несчастье.
Где тут проживает барабанный мастер?
— Мастер барабанный —
На углу Караванной.
— Здравствуй, здравствуй, барабанный мастер!
Вот с барабаном — посмотри — несчастье.
Я Адриан — барабанщик Адриан,
Я барабанил в старый барабан,
Барабанил, барабанил, бросил барабан.
Пришёл баран, прибежал баран,
Прободал барабан, и пропал барабан.
Мастер барабанный сел на чурбан,
Мастер барабанный поправлял барабан.
Поправлял барабан, драный барабан,
И поправил барабан, старый барабан.
Барабанщик Адриан забрал барабан,
Забрал Адриан барабан в шарабан.
Пo дороге — шарабан,
В шарабане — Адриан.
Барабанит в шарабане барабанщик наш,
Барабанит, барабанит тарабарский марш!

***

Как в сумерки красив весенний синий снег!
Стальные облака краснеют по краям…
Ты, Время, не спеши, останови свой бег,
из дальнего окна доносится рояль…

И пальцы, спотыкаясь в музыке своей,
не вытянут никак логическую нить.
Прекрасней всех поет бездушный соловей…
А сколько нужно мук, чтоб руки с сердцем слить!

Все ближе, все точней мелодии канва,
наверно от повторов клавиши болят…
А мне все веселей, светлеет голова,
и музыка цветет, как вешние поля.

Вот тремоло дрожит, как жаворонка трель,
качаются леса аккордами ветров.
А вот капелью нот запричитал апрель,
и стелются дымы в низинах от костров.

У каждой жизни есть мелодия одна —
ее берут у тех, кто музыкой богат,
и учат много лет без отдыха и сна,
но сочинить свою труднее во сто крат.

***

Шуберт Франц не сочиняет —
Как поется, так поет.
Он себя не подчиняет,
Он себя не продает.

Не кричит о нем газета,
И молчит о нем печать.
Жалко Шуберту, что это
Тоже может огорчать.

Знает Франц, что он кургузый
И развязности лишен,
И, наверно, рядом с музой
Он немножечко смешон.

Жаль, что дорог каждый талер,
Жаль, что дома неуют.
Впрочем — это все детали,
Жаль, что песен не поют!. .

Но печали неуместны!
И тоска не для него!..
Был бы голос! Ну а песни
Запоются! Ничего!

Хочется мирного мира
И счастливого счастья,
Чтобы ничто не томило,
Чтобы грустилось не часто.

***

Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант, —
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.

И всласть, с утра до вечера,
Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть…

Что, Александр Герцевич,
На улице темно?
Брось, Александр Сердцевич, —
Чего там? Все равно!

Пускай там итальяночка,
Покуда снег хрустит,
На узеньких на саночках
За Шубертом летит:

Нам с музыкой-голубою
Не страшно умереть,
Там хоть вороньей шубою
На вешалке висеть…

Все, Александр Герцевич,
Заверчено давно.
Брось, Александр Скерцевич.
Чего там! Все равно!

***

Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.

Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом
Соседней рейтарской квартал.

Весь день внимают клены детям,
Когда ж мы ночью лампу жжем
И листья, как салфетки, метим,
Крошатся огненным дождем.

Тогда, насквозь проколобродив
Штыками белых пирамид,
В шатрах каштановых напротив
Из окон музыка гремит.

Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век.

Как бьют тогда в его сонате,
Качая маятник громад,
Часы разъездов и занятий,
И снов без смерти, и фермат!

Итак, опять из-под акаций
Под экипажи парижан?
Опять бежать и спотыкаться,
Как жизни тряский дилижанс?

Опять трубить, и гнать, и звякать,
И, мякоть в кровь поря, опять
Рождать рыданье, но не плакать,
Не умирать, не умирать?

Опять в сырую ночь в мальпосте
Проездом в гости из гостей
Подслушать пенье на погосте
Колес, и листьев, и костей?

В конце ж, как женщина, отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть?

А век спустя, в самозащите
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.

Опять? И, посвятив соцветьям
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.

16 музыкальных стихов — мощные стихи о музыке

Говорят, что все маршируют под бой барабана. Есть саундтрек, что люди тоже живут своей жизнью. Для подростков музыка часто бывает чрезвычайно интенсивной. Вы можете танцевать под гневный звук хэви-метала, страстную песню о любви или пустые аккорды депрессии. Звук меняется изо дня в день и даже от момента к моменту. Не стоит недооценивать силу музыки.

Стихи с тактом и ритмом

Сортировать по