Тувим стихи: Юлиан Тувим: Овощи. Читать стих, текст

Я патриот под мухой / / Независимая газета

Тэги: поэзия, польша, евреи, лирика, сатира, фашизм, антифашизм, вторая мировая война, бразилия, сша, португалия, рэмбо, уитмен, детская литература, алкоголь, маршак, ахматова, давид самойлов, сергей михалков

Юлиан Тувим: еврей по крови, поляк по духу. Фото с сайта www.culture.pl

Еще перед знакомством с великой русской литературой была когорта детских поэтов, мимо произведений которых не прошел ни один советский ребенок. Конечно, Самуил Маршак, Борис Заходер, Сергей Михалков, Агния Барто, Эмма Мошковская… Но всплывает из глубин детской памяти чудная фамилия Тувим. Стихи этого поэта публиковали в детских книжках в переводах тех же Маршака, Заходера и Михалкова. Нерусский автор (я тогда не знала, что польский, думала – может, из союзных республик), но в то же время какой‑то все‑таки русский, совсем наш. Легкий, задорный, радостный. Многие стихи прямо‑таки впечатались в память. Запомнилось про Янека, который все на свете перепутал, про тетю Валю, которая очки искала, а «они на самом деле у нее на лбу сидели», про овощи («Картошка, капуста, морковка, горох, петрушка и свекла. Ох!..»). А еще ведь были про слона пана Яна Топотало, который все забывал, и про артиста Тратислава Трулялинского («Кто не слышал об артисте Тралиславе Трулялинском! А живет он в Припевайске, В переулке Веселинском. С ним и тетка – Трулялетка, И дочурка – Трулялюрка, И сынишка – Трулялишка, И собачка – Трулялячка»). Между прочим, знатоки польского языка утверждают: как бы ни были хороши переводы на русский, они не передают потрясающую звукопись и игру слов в стихах Юлиана Тувима. Скажем, в популярном стихотворении «Паровозик» («Lokomotywa») с помощью слов поэт передает шум трогающегося и набирающего ход паровоза. Оценить это можно, послушав стишок в исполнении актеров Даниэля Ольбрыхского, Войцеха Пшоняка и Петра Фрончевского.

Однако, как известно, детские стихи поэта, прозаика, переводчика Юлиана Тувима (1894–1953), 125‑летие которого отмечаем 13 сентября, – лишь верхушка айсберга. Или даже можно сказать – короткий, но гениальный всплеск его многогранной творческой натуры. В 1938 году, когда Тувиму было уже 44 года, он неожиданно выпустил сразу три книжки, которые сразу поставили его в ряд с великими детскими авторами. После он уже к детской теме не возвращался. Есть мнение, что детская поэзия Тувима, яростного антифашиста, была своего рода реакцией на идеологию нацизма – на фоне страшной игры взрослых поэт решил обратиться к чистым и неиспорченным существам – к детям. Спустя шесть лет, будучи в эмиграции в Нью‑Йорке, он напишет страстный публицистический, но и поэтический текст «Мы, польские евреи», в котором объяснит, с одной стороны, свою национальную и культурную принадлежность, а с другой – общность с евреями по крови и единение с ними против фашистской чумы. Вот пара цитат: «Я – поляк, потому что мне так нравится. Это мое личное дело, и я не подумаю по этому поводу ни перед кем отчитываться, объяснять, обосновывать. Я не вздумаю делить поляков на «чистокровных» и «нечистокровных», оставляя это чистокровным расистам, родимым и неродимым гитлеровцам. Я разделяю поляков, как и евреев, как и другие народы, на умных и глупых, порядочных и жуликов, интеллигентных и занудливых, унижающих и униженных, джентльменов и неджентльменов etc».

«Мы – польские евреи… Мы вечно живые – это значит те, кто погиб в гетто и в лагерях, и мы, призраки, то есть те, которые из‑за морей и океанов вернемся в страну и будем пугать среди руин целостью сохраненных тел и призрачностью как будто бы сохраненных душ.

Мы – правда гробов и призрак существования, мы – миллионы трупов и несколько тысяч, может быть, десятков тысяч как будто бы не трупов, мы – братская могила, конец которой теряется где‑то за горизонтом, и мы – кровавый обрубок, какого еще не видела и не увидит история».

Вообще‑то про Юлиана Тувима поляки в каком‑то смысле могут сказать, как мы про Пушкина – «наше все». Трудно найти гуманитарную область, в которой бы не проявил себя Тувим. Во‑первых, что для нас особенно важно, он обожал русскую литературу – кроме Пушкина любил Гоголя, особенно  «Петербургские повести», и даже создал свою инсценировку повести «Шинель», которая была поставлена в 1924 году в Варшаве. И, обожая русскую литературу, переводил. Перевел ни много ни мало «Слово о полку Игореве», «Горе от ума» Александра Грибоедова, стихи Владимира Маяковского (с которым, кстати, дружил), Бориса Пастернака, Валерия Брюсова и др. Сборник его переводов пушкинских стихов «Лютня Пушкина» высоко оценил Владислав Ходасевич. Был Тувим также дружен и с Ильей Эренбургом, который написал позже в мемуарах: «Почти всю жизнь мы прожили в разных мирах и встречались редко, случайно. А вот мало кого я любил так нежно, суеверно, безотчетно, как Юлиана Тувима».

Родился Тувим в Лодзи, в мелкобуржуазной интеллигентной еврейской семье. Отец работал банковским служащим, был человеком сухим, замкнутым, методичным, мать – наоборот, натурой чувственной, артистической. В таком вот «единстве и борьбе противоположностей», учитывая еще и неуютную, недружную атмосферу в семье, воспитывался поэт. Вначале было увлечение наукой – Юлиан хотел быть химиком, однако увлечение закончилось опасным взрывом в домашней лаборатории. Завязав с химическими реактивами, Тувим переключился на «вещества» словесные. Он увлекался стихами Леопольда Стаффа, Артюра Рембо, Яна Кохановского, Юлиуша Словацкого, Уолта Уитмена, как уже упоминалось – Пушкина, Маяковского, еще Блока. В 1916 году поступил на правовой факультет Варшавского университета, перевелся на филологический, но курса не окончил: затянула бурная литературная жизнь. Первые стихи вышли в студенческом журнале «Pro Arte et Studio», не замедлила появиться первая книга «Подстерегаю Б‑га», вскоре вышла и вторая – «Плящущий Сократ» и третья – «Седьмая осень».

В общем, жизнь подхватила и понесла. Юлиан много переводил с русского, ради заработка писал сатирические и юмористические куплеты для кабаре, смешные зарисовки и сатирические сценарии. А время было очень бурное и плодотворное. После Октябрьской революции, которая взорвала многие польские умы, литературная жизнь в Варшаве и Лодзи забила ключом – появилось множество литературных кафе и кабаре, где Тувим проявил себя как эстрадный поэт. В 1918 году Тувим и поэты Антоний Слонимский, Ярослав Ивашкевич, Казимеж Вежиньский и Ян Лехонь основали поэтическую группу «Скамандр» (название в честь мифологической реки, согласно «Илиаде», обтекавшей древнюю Трою). Она действовала до 1928 года, издавала ежемесячный журнал и, кстати, сотрудничала с русской литературной эмигрантской группой «Таверна поэтов», в которую в числе прочих входили историк литературы, критик, достоевист Альфред Бём и поэт, историк, педагог Борис Евреинов. Члены группы «Скамандр» отрицали восприятие поэта как провидца, пророка, стремились соединить поэзию с повседневностью, считали, что поэт – ремесленник слова, он не должен возвышаться над толпой и должен принимать участие в политической и общественной жизни. Когда Юлиан Тувим был уже необычайно популярен, разразилась Вторая мировая война, и он с семьей был вынужден эмигрировать в Париж, затем в Португалию, затем в Рио‑де‑Жанейро и в Нью‑Йорк, вернулся в Польшу только в 1947 году.

Недетский поэт, известный нас с детства, — Юлиан Тувим.   Станислав Виткевич. Портрет Юлиана Тувима, 1929. Музей литературы, Варшава

Дар Юлиана Тувима блестяще раскрылся в поэзии, эссеистике, короткой иронической прозе, которая известна нам в замечательных переводах Асара Эппеля («Интервью», «Городской проказник», «Слесарь», «О знакомых», «Несколько слов касательно оперетты», «Чудо с налоговым инспектором» и др.), сценарной работе, переводах с многих языков, в теоретических работах на тему перевода. И это еще не все. Тувим был литературоведом, библиофилом, собирал редкие литературные явления, издал антологию польской фрашки (польск. fraszka, итал. frasche – пустяки, вздор, франц. frasque – шалость, проказы; литературный жанр сродни эпиграмме,  получивший распространение в польской литературе с XVI века), коллекцию необычных стиховых форм «Пегас дыбом». Широко известен он и как мастер афоризма, изречения которого вполне могут потягаться с остроумием Оскара Уайльда и Марка Твена: «Не говори гоп, даже прыгнув. Сперва погляди, во что вляпался», «Мозг – устройство, с помощью которого мы думаем, что думаем», «Говорят, осторожность – мать успеха. Неправда. Остерегаясь, не станешь матерью», «Птица, увидав на вершине дуба слизняка, удивилась: «Как ты сюда залетел?» – «Ползком, пташечка, ползком», «Честный политик: если подкупить, не надует», «Не откладывай на завтра то, что можешь выпить сегодня».

Тувим соединил дар тонкого поэта‑лирика с даром едкого сатирика, обличителя социальных язв. Его стихи переводили Анна Ахматова, Давид Самойлов, Леонид Мартынов, Анатолий Гелескул. Вот, например, социальное стихотворение 1929 года в переводе Самойлова: «Когда опять листки, плакаты/ Расклеят по столбам заборным,/ И слово «Граждане, солдаты!»/ В глаза ударит шрифтом черным,/ И вновь щенок придурковатый/ Поверит их призывам вздорным,/ Что нужно вновь идти и биться,/ Жечь, грабить, рушить, навалиться  Когда наглеющие хамы/ Газетные заполнят строчки/ И побегут стадами дамы/ Дарить «солдатикам» цветочки,  Знай, если эта вражья сила/ На бой зовет в порыве яром,/ То значит – где‑то нефть забила,/ Запахло где‑нибудь доллАром  За их дела не стоит биться!/ Эй, в землю штык – и будь таков!/ И от столицы до столицы/ Кричи, что крови не пролиться!/ Паны! Ищите дураков!»

А вот строки в переводе Гелескула: «Возьмите коньяк, полбутылки разбавьте портвейном,/ а пять неразбавленных рюмок запейте портвейном,/ три виски (без соды) и крепкого рома хватив,/ залейте перцовкой. / Получится аперитив.  Заварите войну. А продув ее, передохните./ Слейте кровь, подождите чуть‑чуть. Заварите опять./ Заготовьте диктатора, лучше троих. Или пять./ Вздуйте цены, снимите навар. И без лишних хлопот/ получайте дефолт». Не правда ли, весьма и весьма актуально звучит и для нашего времени? Но помимо такой едкой иронии есть в стихах Тувима и ирония грустная, осмысляющая нелегкую роль на этом «празднике» жизни: «Наше житье земное/ В нас отдает сивухой./ Я окрылен пивною,/ Я патриот под мухой./ Польской судьбой великой/ Впору дурить ребенка./ Горе в корчме размыкай,/ Буйная головенка.  Смолоду кто позлее/ Рад войсковым потехам./ Польше в лицо, хмелея,/ Добрым смеюсь я смехом./ В лад и не в лад подольше,/ Скрипка в корчме, пиликай./ Нам, непутевым, Польши/ Хватит и невеликой.  Нынче с возницей в Кутно/ Мы надрались что надо./ Эх ты, мой рай беспутный,/ Пьяное Эльдорадо!»

Сатириков часто не любят, ведь они язвят, наступают на больные мозоли. Но Тувим – особенный. Его любили, любят и очень почитают в Польше. И, наверно, правильно будет закончить словами Анны Герман, сказавшей о нем так: «У Юлиана Тувима внешность строгого профессора и душа ребенка, ему одинаково хорошо удавались озорные детские стихи и философские строчки. Он многое дал моей измученной душе». Это ли не самая лучшая награда для поэта? 

Lobster LM: Читайте Тувима!

«Дорогие мои дети! / Я
пишу вам письмецо: / Я прошу вас, мойте чаще / Ваши руки и лицо…» — кто не
знает этих стихов Юлиана Тувима (в переводе Сергея Михалкова). Тувим вообще
известен широким, читающим на русском языке, массам как автор детских стихов.
Вернее, был известен – вряд ли сейчас найдется много людей, которые читают его
детские стихи. С взрослыми, думаю, дела обстоят еще хуже. Между тем, Тувим в
первую очередь взрослый поэт, причем один из главных в Польше.

Знаток языков (например,
он переводил свои стихи на эсперанто), Тувим дебютировал в 1913 году (ему было
19 лет), а спустя два года стал зарабатывать переводами с русского (в
результате перевел на польский много русской классики). К концу 1910-х он был
известным в Польше литератором, основателем литературного кабаре Pikador, создателем поэтических групп, сотрудничал с ведущими
литературными журналами, некоторые даже возглавлял. После начала Второй Мировой
войны Тувим скитался по Европе – жил в Румынии, Франции, Португалии, Бразилии,
в 1942-м переехал в Нью-Йорк, в сороковые сотрудничал с левой прессой, в 1946-м
вернулся на родину, поселился в Варшаве. И все время активно писал.

Его ранние стихи – это (в
противовес модному в те годы декадансу) оптимистичный гимн молодости, главный
герой Тувима – молодой городской житель, счастливый и влюбленный. Но, чем
дальше, тем сильнее тексты наполняет пессимизм, кроме того, Тувим обращается к
сатире. Но все равно до конца своих дней остается лириком.

Однако, когда читаешь
большой корпус текстов Тувима (на русский его переводили Анна Ахматова, Давид
Самойлов, Николай Чуковский и другие) в хронологическом порядке, очень
интересно наблюдать, как сквозь лирику – то академическую, то едва ли не
простонародную – вдруг прорывается неожиданный футуризм.

А в мае

Я кататься привык,
господа,

На передней площадке
трамвая!

Город меня прошивает
насквозь!

Я в голове что творится
тогда:

Огни, огнива, беги,
побеги.

И весело отчего-то,

Особенно у поворота.

На поворотах

Расправляю плечи
самозабвенно,

А деревья шумят
вдохновенно,

И пахнет весной

Шалеющий сад,

И ликует вода,

А улицы напропалую звенят:

В мае! в мае! –

Вот так и катаюсь на
передней площадке трамвая,

Многоуважаемые господа.

Называется, между прочим, «Критикам».
И еще стихотворение, одно из моих любимых, «Обыск»:

Трое – вежливо,
спокойно и с улыбкой:

«Так-с… А здесь?.. А тут?..»

Учтиво в душу лезли.

(На губах – усмешка юркой рыбкой,

А в зрачках – угроза скрытых лезвий. )

Этот, скучный, дряблый, будто весь поблеклый,

Притворяется. Другой, лощеный, в каске,

Шарит в книгах. Третий из-за стекол

Зорко щурит сыщицкие глазки.

«Что? Подвинуть? Можно».

(Там, под сердцем, что-то

Будто оборвалось и со стоном – в бездну.)

Липкий страх… А тот, рукой прикрыв зевоту:

«Ну-с… Пойдемте. Будьте столь любезны».

Вот такой поэт – разный, прекрасный и, кажется, сейчас в
России, к сожалению, почти забытый. А зря. Читайте Тувима!

«Не подам руки грязнулям, / Не поеду в гости к ним! / Сам
я моюсь очень часто. / До свиданья! Ваш Тувим».

Программы на 1–30 июня — The Franklin Inn Club

2 июня, четверг Круглый стол за обедом — с 12:30 до 13:45.
Говорит соседка по гостинице Алина Макнил. Ее тема — Тревожный и занимательный Джулиан Тувим в переводе.

Алина с детства любила творчество известного польского поэта Юлиана Тувима. Его живые, увлекательные стихи для детей были всегда популярны на его родине, очаровывая поколения с тех пор, как он начал публиковать их в конце XIX века.30 с. Теперь другая сторона его творчества обрела вторую жизнь. Его мрачные политические стихи вновь приобрели большую популярность в печати и исполнении в последнее десятилетие. В конце 1930-х годов Тувим озвучил предчувствие катастрофы, которое испытывали многие в Европе. Он наблюдал за подъемом фашизма за границей, терпел преследования националистов и антисемитов в  Польше и писал в ловком, изобретательном стиле, который принес ему признание в его более ранних работах как сатирик и иконоборец. Алина расскажет о некоторых его стихах и о том, почему они универсальны и актуальны сейчас, а также о трудностях перевода Тувима на английский язык.

Родившаяся в Варшаве, Алина Макнил прибыла в США со своей семьей в качестве беженца в возрасте девяти лет и достигла совершеннолетия, говоря на двух языках, в одноязычном пригороде Сент-Луиса. Переводя стихи Тувим, она надеется передать английским читателям немного колорита и остроумия оригиналов. Алина является соведущей ежемесячной серии стихов в пабе Fergie’s, а ее собственные стихи публиковались в различных изданиях . Она имеет степень бакалавра в Йельском университете, степень MArch и MLA в Пенсильвании, преподает архитектурный дизайн и историю города в Drexel.

6 июня, понедельник Обед полузащитника – с 12:30 до 13:45.
Мэтью Макговерн — наш защитник.

9 июня, четверг Обеденный круглый стол – с 12:30 до 13:45.
Говорит сосед по гостинице Ховард Каллауэй. Его тема— Линкольн Стеффенс звонит: он хочет, чтобы мы сейчас серьезно задумались о позолоченном веке.

Ховард опирается на свою недавнюю книгу «Позор городов и философия коррупции и реформ» Линкольна Стеффенса, , чтобы привлечь наше внимание к коррупции Золотого века и к соответствующим параллелям с нашей собственной эпохой великого и растущего экономического неравенства. Стеффенс писал о разгаре политической коррупции в наших крупных городах после Гражданской войны, опубликовав серию статей в журнале McClure’s Magazine. Его точка зрения была ясной: транзакционное самодеятельность коррупции имеет тенденцию «менять форму нашего правительства с той, которая представляет народ, на олигархическую, представляющую особые интересы». Его 19Книга 04, Позор городов, представляла собой сборник статей, направленных на документирование муниципальной коррупции и продвижение реформ, и, в частности, на призыв общественности к ответу за соучастие через безразличие. Он назвал все муниципальные органы власти, которые исследовал, «более или менее плохими», но особо выделил Филадельфию. Это был «просто самый продажный и самый довольный». Книга Говарда расширяет фокус Филадельфии, рассказывая о том, как республиканская политическая машина правила в городе после Гражданской войны и в XIX веке.50-е годы.

Ховард Каллауэй имеет степень доктора философии и магистра философии в Университете Темпл и степень бакалавра философии с отличием в Университете штата Пенсильвания. Его преподавательские задания привели его в университеты США, Европы и Африки, и он получил несколько исследовательских стипендий в Германии. Обширная библиография Ховарда включает его книгу о Стеффенсе (Cambridge Scholars Publishing, 2020) и самую последнюю книгу William James: Essays in Radical Empiricism (Lexington Books, 2022). Копии книги Стеффенса будут доступны для покупки и подписания в четверг.

13 июня, понедельник Обед полузащитника – с 12:30 до 13:45.
Рут Морелли — наш защитник.

17 июня, пятница, клубный ужин, , начало с коктейлей в 17:30.
Спикер Кермит Рузвельт. Его тема — Соединенные Штаты против одной книги под названием «Улисс: взгляд на цензуру в 1920-х и сейчас, в 2020-х».

В год столетия романа Джеймса Джойса « Улисс» Кермит Рузвельт расскажет о знаменательном решении в Соединенные Штаты против одной книги под названием «Улисс » и комментарии о цензуре 21 века. Публикация в 1920 году эпизода Навсикаи из Улисс, в The Little Review, привела к постановлению о непристойности, и последующие судебные разбирательства заблокировали публикацию самого романа в США до решения 1933 года One Book . Эта сага о цензуре началась с жалобы родителя-адвоката, действовавшего потому, что его дочь была шокирована сценами в «Навсикае». Он заканчивался мнением, содержащим нотки юмора, которые, как говорят, ценил Джойс. Судья Джон М. Вулси писал: «Но хотя во многих местах «Улисс» действует на читателя, несомненно, несколько рвотно, нигде он не является афродизиаком».

Кермит Рузвельт преподает конституционное право, коллизионное право и писательское мастерство на юридическом факультете Пенсильванского университета. Он опубликовал несколько книг в этих областях. Миф о судебной деятельности устанавливает стандарты, по которым граждане могут определить, злоупотребляет ли Верховный суд своими полномочиями при толковании Конституции. В его последней документальной книге « Нация, которой никогда не было, » исследуется источник американских идеалов и идентичности, чтобы предложить радикальную переработку американской истории. Он также является автором двух романов, В тени закона и Верность. Рузвельт был выбран Американским юридическим институтом в качестве докладчика для Третьего пересмотра коллизионного права, и он работал в Президентской комиссии по Верховному суду. Прежде чем поступить на факультет Пенсильвании, он работал клерком у судьи Верховного суда Дэвида Саутера и практиковал апелляционные судебные процессы в Чикаго.

Видео: Чтобы просмотреть запись этой презентации, нажмите Play Event . Нажмите кнопку воспроизведения в левом нижнем углу появившегося экрана, чтобы просмотреть презентацию. Чтобы увидеть скрытые субтитры, переместите курсор в правый нижний угол видео, чтобы увидеть доступные параметры, щелкните значок «cc», а затем выберите параметр «English (auto-generated) cc» во всплывающем меню. .

20 июня, понедельник Обед полузащитника – с 12:30 до 13:45.
Грешам Райли — наш защитник.

23 июня, четверг Обеденный круглый стол — с 12:30 до 13:45.
Говорит Эдвард Петтит. Его тема — Дракула на 125 .

Книге Брэма Стокера Дракула исполнилось 125 лет, и она до сих пор восхищает читателей во всем мире. Эдвард Дж. Петтит поделится подробностями происхождения романа — из собственных исследовательских заметок Стокера, вампирского фольклора и ранней литературы о вампирах — чтобы продемонстрировать, как Дракула породил своего рода таксономию для всех вампиров. (И чтобы добавить дрожь предвкушения, у Стокера есть история с FIC, которая будет раскрыта в этом случае.)

Эдвард Дж. Петтит — старший менеджер общественных программ Санстейн в Розенбахе. В 2020 году он вел «Воскресенье с Дракулой », еженедельную виртуальную программу, анализирующую все 27 глав романа Стокера. С тех пор он ведет программы о Франкенштейне и Джейн Эйр. А в сентябре он запустит еженедельную серию «Понедельники Остина», посвященную «Гордости и предубеждению» . Когда он не посещает марафонские чтения Moby-Dick , его часто можно увидеть устраивающим коктейльные вечеринки на литературную тематику. Подробнее о Дракула  на 125, см. его блог по этой ссылке: https://rosenbach.org/blog/dracula-at-125/

Видео: Чтобы просмотреть запись этой презентации, нажмите Воспроизвести событие . Нажмите кнопку воспроизведения в левом нижнем углу появившегося экрана, чтобы просмотреть презентацию. Чтобы увидеть скрытые субтитры, переместите курсор в правый нижний угол видео, чтобы увидеть доступные параметры, щелкните значок «cc», а затем выберите параметр «English (auto-generated) cc» во всплывающем меню. .

27 июня, понедельник Обед защитника – с 12:30 до 13:45.
Алан Пензинер — наш защитник.

30 июня, четверг Круглый стол за обедом — с 12:30 до 13:45.
Говорит сосед по гостинице Джо Джордан. Его тема — Tales of Cape May Point, необычный курорт на берегу Джерси .

Джо только что отпраздновал свое 99-летие, разделив торт и тост с соседями по гостинице в начале мая. Когда его спросили, расскажет ли он о своей жизни на этом круглом столе, он решил сосредоточиться на Кейп-Мэй-Пойнт, месте, имеющем для него огромное значение. (Его дед купил дачу на 309Кейп-авеню, который оставался в семье до тех пор, пока Джо и его жена Сара не продали его четыре года назад.) Теперь мы можем знать Кейп-Мей-Пойнт как крупный центр «орнитологии» в Среднеатлантическом регионе — и, возможно, как знаменитый засушливый город, пользующийся популярностью среди летняя резиденция филадельфийского приверженца розничной торговли Джона Д. Ванамакера. Но рассказы о его истории как о соседстве с некогда сомнительным Кейп-Мей одновременно и праведны, и забавны, как нам расскажет и покажет Джо с картинками из двух своих книг о Кейп-Мей-Пойнт.

Джо Дж. Джордан, EFAIA, пятнадцать лет возглавлял архитектурный факультет Дрекселя и почти двадцать лет преподавал там. В 1958 году он основал свою собственную фирму, а затем в 1982 году стал партнером Джеймса Э. Митчелла, AIA. За свою тридцатилетнюю жизнь фирма обслуживала корпоративных, государственных и институциональных клиентов в Пенсильвании, Нью-Джерси, Делавэре и Мэриленде. Джо является автором двух книг по дизайну центров для пожилых людей, опубликованных Национальным советом по проблемам старения: Проект центра для пожилых людей: оценка архитектором проектирования зданий, оборудования и мебели (1975) и Дизайн центра для пожилых людей: обсуждение архитектором планирования помещений (1978). Выйдя на пенсию, он написал Кейп-Мей-Пойнт: иллюстрированная история с 1875 г. по настоящее время (Schiffer Books, 2003) и Кейп-Мэй-Пойнт: три пешеходных экскурсии по историческим коттеджам (Schiffer Books, 2004).

Видео: Чтобы просмотреть запись этой презентации, нажмите Воспроизвести событие . Нажмите кнопку воспроизведения в левом нижнем углу появившегося экрана, чтобы просмотреть презентацию. Чтобы увидеть скрытые субтитры, переместите курсор в правый нижний угол видео, чтобы увидеть доступные параметры, щелкните значок «cc», а затем выберите параметр «English (auto-generated) cc» во всплывающем меню. .

Книга со стихами Очки Джулиан Тувим KS0519

Бесплатный возврат

Купите товар и проверьте его в удобное время, дома.
Вы можете вернуть товар без объяснения причин в течение
14
дней.

Показать детали

14 дней, чтобы отказаться от договора

Ваше удовлетворение очень важно для нас, поэтому вы можете сделать возврат без объяснения причин в течение
14
дней.

Без стресса и забот

Мы заботимся о вашем комфорте, поэтому наш магазин предлагает возврат на выгодных условиях.

Бесплатный возврат

Выберите возврат на баланс вашего клиента , и мы покроем расходы по доставке

Этот продукт доступен в наших магазинах

магазинов в вашем районе. Проверьте, где товар находится на складе.

Проверить наличие свободных мест

Описание и характеристикиFAQОтзывы(0)

 Книга со стихами Джулиана Тувима Очки - классика из классики. Самые читаемые и самые известные стихи для детей, т.е. обязательные к прочтению каждым ребенком. 
 Приглашаем читать и смотреть вместе!
Огромный выбор самых разных книг: стихи, сказки, рассказы, раскраски, загадки и ребусы и т. д. для детей можно найти в магазине Jokomisiada! 

Tech specs:

На игрушки предоставляется гарантия 12 месяцев со дня покупки. Гарантия не распространяется на механические повреждения, вызванные ошибками в использовании и естественным износом изделия.

Спросите об этом продукте

Если этого описания недостаточно, отправьте нам вопрос по этому продукту.