Содержание
31 августа… / Поэзия / Независимая газета
Тэги: поэзия, память, марина цветаева, александр блок, максимилиан волошин, саша чрный, роберт рождественский, константин симонов, бродский, могила, смерть, рождение, анастасия цветаева, песня, иоанн богослов
|
Герману Гецевичу имя Марины Цветаевой было дорого. Фото автора |
«Август – астры,/ Август – звезды,/ Август – грозди/ Винограда и рябины/ Ржавой – август!» – писала Марина Цветаева…
И – месяц уходов.
«Величественный, мудрейший, светлейший» (в переводе с латинского) август унес жизни многих. Только ХХ век в России: Николая Гумилева расстреляли в августе, в августе ушли из жизни поэты Александр Блок, Максимилиан Волошин, Саша Черный, Роберт Рождественский, Константин Симонов, Денис Коротаев и Лев Болдов, философ Владимир Соловьев. Пусть не в августе, но «Августом», горьким стихотворением, написанным в январе 1996 года, за несколько дней до смерти, завершился путь Иосифа Бродского.
Последний день августа – время ухода Марины Цветаевой (31 августа 1941 года). На кладбище Елабуги – ее не-могила. Надпись на памятнике: «В этой стороне кладбища находится могила Марины Цветаевой». На косогоре над Окой, возле Тарусы – камень с завещанным: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева»…
Цветаевские августы…
«27-го в ночь, к утру, арест Али. (Записная книжка, 5 сентября 1940 года)/… / Аля уходит не прощаясь! Я – Что ж ты, Аля, так, ни с кем не простившись? Она, в слезах, через плечо – отмахивается…»
31 августа (!!!) 1940 года – письмо поэтессе Вере Меркурьевой, вся горечь обиды – на Москву, на судьбу: «Моя жизнь очень плохая. Моя нежизнь./… / Москва меня не вмещает./… / она меня вышвыривает, извергает./… / Я свое написала. Могла бы, конечно, еще, но свободно могу не. Кстати, уже больше месяца не перевожу ничего, просто не притрагиваюсь к тетради/… / Мне – совестно: что я еще жива.
/… / Моя беда в том, что для меня нет ни одной внешней вещи, все – сердце и судьба».
…Как ладонью гладишь сердце
Именем своим имперским:
Август! – Сердце!
В нынешнем октябре – 130-летие поэта: «День был субботний – Иоанн Богослов…» – 26 сентября 1892 года. По старому стилю. По новому – стали отмечать 8 октября. На столетие Цветаевой сестра ее Анастасия возмутилась: «…Я не понимаю, каким образом могли назначить (!!!) днем ее рождения 8 октября! ОНА РОДИЛАСЬ В ДЕНЬ ИОАННА БОГОСЛОВА – 26 СЕНТЯБРЯ ПО СТАРОМУ СТИЛЮ, 9 ОКТЯБРЯ ПО НОВОМУ. Так записано и в церковном православном календаре, который печатает две даты: 26 сентября (9 октября) – день Иоанна Богослова. И Марина всегда в этот день отмечала свое рождение…» Дело в том, что 13 дней разницы были актуальны к моменту перехода России на григорианский календарь, в феврале-марте 1918 года. Но в год рождения Цветаевой – 1892-й – расхождение составляло еще 12 дней, и это было 8 октября! Вот они – «две даты» рождения Марины Цветаевой.
Еще строки цветаевского письма: «Меня все считают мужественной. Я не знаю человека робче, чем я. Боюсь всего. Глаз, черноты, шага, а больше всего – себя, своей головы/… / Никто не видит, не знает, что я год уже (приблизительно) ищу глазами – крюк, но их нет, потому что везде электричество. Никаких «люстр»./… / Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Вздор. Пока я нужна… но, Господи, как я мала, как ничего не могу! Доживать – дожевывать. Горькую полынь».
Эхом – строки Германа Гецевича, поэта, ушедшего тоже 31 августа, год назад (в документах, правда, стоит 1 сентября: умер ночью, между):
Но в судьбу мою
подмешала горечи
С грустью о былом –
горькая полынь
Судьбы поэтов вообще исполнены мистических совпадений. Иногда – надуманных и придуманных. Чаще – загадочно реальных. Среди них этот уход с двойной датой (вспомним «двойную» дату рождения Цветаевой).
Гецевичу имя Марины Цветаевой было дорого, поэзия ее – бесконечно и глубоко им любима, уход ее – неизбывно трагичен.
Он писал: «…именно Цветаева оказала огромное влияние не на одно поколение людей, пишущих стихи».
Написал много стихов, посвященных Цветаевой, обращенных к ней, памяти ее. Одно из них – «Морская» – стало песней (музыка Владимира Аграновича):
Морская знала столько горя,
Что ей чужда тоска мирская,
Морская не любила моря –
Морская.
Хоть в ней была такая сила
И воля твердая, мужская…
И письма писал Цветаевой. В стихах:
Вновь замешкался месяц
восьмой
На пороге дальнего
следования,
Я отправил вчера письмо –
Заказное письмо
до востребования.
/… /
Слепок боли, а не слезу
В никуда я послал
безрадостно.
И поставил дату внизу,
Как всегда: 31 августа.
Пять лет назад в передаче «Народного радио» Герман Гецевич сказал: «В августе нет игривости мая и ожидания расцвета… Скорее наоборот – грусть, обреченность… Лето закончилось, впереди осень с дождями. Если вдуматься, август неимоверно трагичный месяц».
Есть у Гецевича свой «Август» – предосенний месяц. И «Астры», конечно:
Осень
Вновь стоит у порога,
Но в былое дорога
Не изменит судьбу.
Где-то
К свету тянутся слепо
Дни прошедшего лета,
Словно астры в саду.
И такие есть строки:
.
..Нет могилы Гумилева,
Нет могилы Мандельштама,
И вдвойне вольней Марина
В безмогильности своей.
Могилы Марины Цветаевой – нет. Есть – стихи. Среди них – об ушедших (1940 год, голицынское, недописанное):
…Смертные мои! Бессмертные
Вы, по кладбищам!
Вы, в кучистом
Небе – стаей журавлей…
О, в рассеянии участи
Сущие – души моей!
Вы, по гульбищам –
по кладбищам –
По узилищам – …
Вспомните – ушедших
в августе…
Могила Германа Гецевича – на зеленом холме подмосковного кладбища «Куприяниха», в окружении берез («Когда-нибудь все слезы я им сполна верну»).
Его стихи «Уходящим друзьям» завершаются так:
И мы в свой срок тенями
станем.
Звезда с звездой молчат
в пути…
Друзья уходят незаметно,
Чтоб в нишах памяти
найти
Никем не занятое место.
В нишах нашей памяти – их августы и октябри (месяц рождения Германа Гецевича – тоже октябрь). Их стихи: «…Август! – Месяц/ Ливней звездных! n
31 августа… ~ Песни (Песни (разное))
[Анатолий Канарский]
Версия для печати
Последний день, последний
взгляд
В окне пурпурного заката
И лес горит бесценным златом,
Весь мир молчанием объят…
Промчалось лето, его нет,
Мы пребываем в дивной лени,
Нам август дарит день
последний
И летних дум беспечный свет…
Мы не успели с тобой, нет,
Не долюбили, не допели…
Я был наивным и не смелым
В плену своих прошедших лет…
Как хриплый старый саксофон
Ревел прибой душевно-грозно
И по щекам текли как слёзы
Большие капли пенных волн…
Последний день, последний
взгляд…
В окне пурпурного заката
И лес горит бесценным златом,
Весь мир молчанием объят…
—
Фото из интернет
Рейтинг работы: 24
Количество отзывов: 5
Количество сообщений: 4
Количество просмотров: 515
© 30.
08.2015г. Анатолий Канарский
Свидетельство о публикации: izba-2015-1417755
Метки: 31 августа, конец лета, не долюбили, не допели, Анатолий Канарский,
Рубрика произведения: Песни -> Песни (разное)
Нина Севостьянова 28.08.2016 00:14:52
Отзыв: положительный
Очень красиво, Толечка! *:)
Потихоньку восполняю свои пробелы за 2015 год…
Жду твоего возвращения…
Людмила Клёнова 05.09.2015 16:51:02
Отзыв: положительный
Начало (как и завершение) — ну, прямо классика, Толя!
И вообще — замечательное стихотворение!
Ну, лето завершилось — ничего не изменить в течении времён…
Пусть пришедшая Осень будет тёплой и ласковой!
И подарит тебе вдохновение и новые чудесные стихи!
С тёплышком — Лю
Анатолий Канарский 02.10.2015 22:35:36
Люша, спасибо, согрела.
..
фаина мухамадеева 01.09.2015 08:48:16
Отзыв: положительный
…»Мы не успели с тобой, нет,
Не долюбили, не допели…»
Толя… именно так…
или лето так коротко… или…
но… НЕ долюбили…
СПАСИБО за стихоТворение… предОсеннее… с грустинкой…
обнимаю
с любовью
Анатолий Канарский 02.10.2015 22:34:56
Фаюшка, спасибо, обнимаю…
Агаларов Зээв 31.08.2015 07:30:20
Отзыв: положительный
Как красиво, Толя» такая ласковая и нежная грусть об уходящем лете.
Анатолий Канарский 02.10.2015 22:33:20
Володя, спасибо.
Вера Соколова (Рига) 31.08.2015 00:58:19
Отзыв: положительный
Отлично!
Анатолий Канарский 02.
10.2015 22:27:41
О, Веруша, ты как бабочка на моём сердце!
Спасибо.
Добавить отзыв
0 / 500
Представьтесь: (*)
| Введите число: (*) |
31 поэт рекомендует читать 31 поэтическую книгу каждый день в августе
Списки для чтения
Поэт Николь Сили призывает вас читать по одной книге стихов в день в этом месяце, а Оушен Выонг, Ханиф Абдурракиб и другие здесь, чтобы рассказать вам, с чего начать
Фото Loozrboy
Поделиться артикул
Еще летом 2017 года Николь Сили начала чувствовать, что читает не так много, как обычно. Это было понятно, учитывая, что она работала исполнительным директором Cave Canem — организации, посвященной чернокожим поэтам и поэзии, — и продвигала свой дебютный сборник 9.0009 Обыкновенный Зверь , заодно. И поэтому она поставила перед собой задачу: читать целый сборник стихов каждый день в течение августа месяца.
Тридцать один день, 31 книга.
«Сначала Sealey Challenge был просто сознательной попыткой вернуться к привычке читать стихи», — говорит Сили, который с тех пор ушел с поста редактора Cave Canem. «Я написал в социальных сетях, чтобы спросить, не хочет ли кто-нибудь присоединиться ко мне и читать книгу в день в августе. Люди так и сделали, и задача была принята. Сейчас ему третий год. Теперь это традиция». Сили не новичок в построении сообщества — программа Cave Canem направлена на создание наследия черной поэзии посредством семинаров, наставничества, чтения и поддержки. Так что неудивительно, что вызов стал популярным, как лесной пожар. И поэты, и читатели поэзии используют хэштег #TheSealeyChallenge и публикуют фотографии книг, которые они читают в течение месяца, создавая бурю поэзии в социальных сетях.
Но читать по одной книге каждый день нелегко. Предназначены ли они для чтения по отдельности, чтобы читатели позволили им впитаться, или мы просматриваем сборник стихов, как роман? Сили рекомендует: «Стихи следует воспринимать так, как отдельные читатели считают нужным.
Как поэт, я читаю для удовольствия и/или для совершенствования своего мастерства. Однако во время Sealey Challenge я читал для удовольствия. Нет жесткого и быстрого правила. На самом деле, я в восторге от того, что люди читают больше сборников стихов, многие из которых являются книжками, и делают это вместе».
Она добавляет, что книги, которые она выбирает, это те, которые она давно собиралась прочитать, но пока не решалась. У нее есть несколько предложений, чтобы помочь тем, кто участвует в испытании:
- НЕОБХОДИМО выбирать сборники, которые можно прочитать за один день (я читаю медленно, поэтому обычно выбираю книги объемом не более 100 страниц).
- Используйте свое время с умом (читайте в поезде, во время обеда, перед сном и т. д.).
- Не торопитесь — поэзия заслуживает нашего полного внимания (если чтение отрывка переносится на следующий день или послезавтра, так тому и быть).
- ОБЯЗАТЕЛЬНО читайте книжки — для каждого полнометражного фильма читайте книжку (книгам тоже нужна аудитория, и это поможет нам идти в ногу со временем).
- Наконец, НЕОБХОДИМО вернуться к этим книгам и изучить их в период с 1 сентября st до #TheSealeyChallenge следующего года.
- Мы можем СДЕЛАТЬ!
Однако, если вы новичок в мире поэзии, поиск книг и сборников коротких стихов сам по себе может стать проблемой. Существует много замечательных работ, и поэзия не часто получает такую широкую огласку, как другие произведения. Чтобы помочь вам, я попросил (читай: прямо в личку) 31 поэта порекомендовать хотя бы одну книгу стихов, которая им понравилась. 31 поэт, 31 сборник. Возможно, среди них вы найдете свой новый фаворит.
Блин, всего один, а. Pardon My Heart поэта из Огайо Маркуса Джексона.
— Николь Сили, автор книги Обыкновенный зверь
Я бы порекомендовал « Джазовые похороны дяди Тома » Harmony Holiday за то, как в нем сочетаются лирика, образы и история, чтобы сформулировать ясное и яркое повествование.
— Ханиф Абдурракиб, автор книги «Удача для вашего бедствия» (сентябрь 2019 г.
)
Сара Гамбито любит тебя — замечательная народная песня и юбилей сердца и желудка. Связи еды, любви и ландшафта бурлят и пенятся вместе в потрясающе оригинальной компиляции.
— Эйми Нежукумататил, автор Oceanic
Сара Борхас Сердце как окно, рот как скала.
— Денис Фроман, соорганизатор #PoetsforPuertoRico
Медленная молния Эдуардо К. Коррала . Эта книга использует неугомонность в форме, лексике, языках и стилях, чтобы определить новый образ жизни и мышления в инаковости, который одновременно является данью уважения литературным предшественникам, а также трактатом об исцелении и будущем для цветных писателей.
— Океан Вуонг, автор книги «Ночное небо с выходными ранами»
Я люблю песню Бриджит Пегин Келли . В этой книге столько красоты. В книге тоже тишина. Ты слышишь тишину между строк. А еще в этой книге столько боли.
Но красота перевешивает все. Это одна из моих любимых книг всех времен.
— Виктория Чанг, автор книги Барби Чанг
Если вы не читали 9 Дж. Майкла Мартинеса0009 Музей Америки , вы многое упускаете; это один из моих любимых сборников последних лет за его лирическое исследование мексиканского наследия и империализма, а также латиноамериканского тела, которое возникает из этой истории угнетения и потребления.
— Бутон розы Бен-Они, автор поворота, BRXGHT XYXS (ожидается)
Я бы порекомендовал книгу Джона Аллена Тейлора Unmonstrous (Книги YesYes). Он душераздирающий и элегантный, тихий и громкий, повествующий о прегрешениях, исцелении и красоте, которую мы находим на пути.
— Дайаннели Антигуа, автор книги Ugly Music
Olio от Tyehimba Jess. Olio заставляет меня задуматься о будущем поэзии и подумать о том, как она может процветать как на странице, так и вне ее.
Театральность, в которой представлены стихи Олио и сам физический текст, противостоит институту и убеждает меня в том, что современная поэзия стоит на пороге очередного захватывающего возрождения!
— Файлита Хикс, автор Худвич (октябрь 2019 г.)
Обыкновенный зверь Николь Сили. Невероятный эксперимент в тишине и заботливости.
— Камонгн Феликс, автор книги «Построй себе лодку»
Последней книгой стихов, которую я прочитал с большим интересом, была книга Джея Бернарда « Всплеск ». и нарратив сливаются воедино, чтобы создать истинно политическую поэзию (во всех смыслах политической)!
— Билли-Рэй Белкорт, автор книги This Wound is a World
Ракель Салас Ривера пока они спят (под кроватью другая страна) видит и перегоняет века. Поскольку последствия насильственной реакции США на Пуэрто-Рико после урагана «Мария» нарастают, эта книга, ее подробный анализ и использование языка, становится инструментом для выживания в будущем.
— Андрес Серпа, автор книги «Велосипед в разграбленном городе: элегия»
Фрэнни Чой Soft Science . Эта книга читается как нечто среднее между лирическими эротическими мемуарами и рассказом Айзека Азимова. В этих формально изобретательных стихах Чой исследует сложный беспорядок, который представляет собой человеческая психика, и находит нас всех (Америку и за ее пределами) одновременно чудовищными и прекрасными. Тебе действительно стоит прочитать эту книгу.
— Джеффри Томсон, автор книги Half/Life: New & Selected Poems (октябрь 2019 г.)
Джо Хименес Аллегория гремучей змеи : Лирические отголоски и причудливая тоска Джо Хименеса « Аллегория гремучей змеи » ловко деконструируют пространство между телом и окружающей средой, в которой оно перемещается. Для Хименеса само тело принимает форму «гнезда, сплетенного в тишине» и желания змеи, которая свивается внутри и остается.
— Мэтти Лейн Глазго, автор книги Deciduous Qween
Всем рекомендую прочитать Зубы Араселиса Гирмая. Первая книга стихов Жирме полна бальзамов и воодушевляющих криков. Это книга, которую нужно всегда носить с собой. Если вы можете прочитать стихотворение ДЛЯ ЭСТЕФАНИ ЛОРЫ, ТРЕТЬЕГО КЛАССА, КОТОРАЯ СДЕЛАЛА МНЕ ОТКРЫТКУ, и не хихикать про себя от радости, то, возможно, вам стоит проверить свой пульс.
— Хосе Оливарес, автор книги Citizen Inlegal
Я рекомендую Mend (The University Press of Kentucky) от Kwoya Fagin Maples. Здесь так много вещей, которые нужно любить и изучать, а именно то, как Мэйплс прекрасно использует как личные, так и личные стихи, чтобы исследовать, что значит для чернокожих женщин (буквально) войти в историю, но не быть в стороне от нее.
— Малкольм Тарик, автор книги «Внимание лощине»
Этель Аднан Море и Туман : Цитата из книги: «Лес страшно трясет.
Волны воют и разбиваются о струи воды. Какая красота, эта ярость! Море: Это потому, что она есть мы, и когда она исчезнет, мы перестанем быть. Только по отношению к ней мы находим ценность нашего существования».
— Грейс Шуйи Лью, автор книги Careen
Габриэль Охеда-Саге «Джазерсис — это язык»: Друг сунул мне в руки эту книгу, зная, что она со мной сделает, и теперь я вручаю ее вам. Эта книга думает, она потеет, она предлагает намокшие от пота трико и лейтмотивы обливания сельтерской водой, она считает в такт (раз, два, два, тела ударяются об пол) и населяет/взрывает смешанное — расовое, гендерное, дикое. — язык FITNESS DANCE и его знаменитостей/практиков/инструкторов — «когда ты улыбаешься, я знаю, что ты дышишь». Это чертовски отличная книга. Пропустите этот жестокий подкаст Ричарда Симмонса и вместо этого прочитайте это.
— Ханна Энсор, автор книги Love Dream with Television
Доменика Мартинелло « Весь день я мечтаю о сиренах» (Coach House Books, 2019): Весь день я мечтаю о сиренах Доменики Мартинелло — опьяняющий дебют.
Она переплетает дикцию мифологии и капитализма поздней стадии с живым и скользким языком. Различные лингвистические регистры и тональность меняют как критику, так и воплощение нашего века мерцающих промежутков внимания. Ее стихи завораживают, волнуют.
— Эдуардо К. Коррал, автор книги «Медленная молния»
Альберто Риос использует магический реализм, чтобы наполнить наш мир, полный таких систематизированных понятий, как национальность и пол, часто непризнаваемыми тайнами нашей собственной меняющейся и изменчивой идентичности. Каждая из его книг — урок колдовства, но Самая маленькая мышца в человеческом теле убивает меня в эти дни: «То, чего я не мог иметь, / Вот чем я был / Внутри, боль / Приходя, когда я стоял / Слишком много мест».
— Китье Куйперс, автор книги «Все прелести»
Jay Wright’s The Prime Anniversary (Flood Editions, 2019): С несравненным поэтическим видением Джей Райт снова напоминает нам о нашем праве на звук.
На месте встречи Гонгоры и Оготеммелли его строки полностью перестраивают восприятие времени и географии. С поразительной лирической точностью — музыка, составленная из дробей, бесконечности, собственных имен — The Prime Anniversary вызывает желание обитать в необъятности за пределами «этой исчисляемой, именуемой вещи, которую мы называем индивидуумом». Пример Райта позволяет нам радоваться справедливости, царящей в настоящем времени того, что знают числа: «Ничто не побеждает лучезарный ямб; / никто не забывает геометрию лирики».
— Роберто Техада, автор книги Все еще нигде в пустом пространстве
Я рекомендую что-нибудь Марозы ди Джорджио (издание Гадким утенком История фиалок было моим первым знакомством). Поэзия в прозе Ди Джорджио находит, а затем часто отождествляет с опасной красотой мира природы, поскольку она применима к самости, тоске, происхождению и эросу. В ее голосе я чувствую расцвет свернутой кольцами лилии, запертой в клетке из-за своей истории убийств, даже когда она хвалит ее духи.
— Джастин Ваймер, автор Дело
Листопадная Квин Мэтти Лейн Глазго: Стихи Лиственной Квин выкапывают тело и говорят о нем бесстрашно, с точным вниманием. Они шумят честными утверждениями, которые падают, когда становятся частью большей природы. Они существуют в пустыне, где потеря и беспокойство пришли играть и существовать. Вы окажетесь привязаны к этим забавным, задумчивым и нежным стихам. Они будут следовать за вами повсюду, помогая вам назвать то, что вы на самом деле чувствовали, а не то, что, по вашему мнению, вы должны чувствовать, потому что так сказали другие. Прочтите это, когда захотите почувствовать себя свободным.
— Аналисия Сотело, автор Virgin
«Год голубой воды » Яньи — я постоянно возвращаюсь к этой книге, и она продолжает возвращать меня к себе, всеми этими невероятно неожиданными способами. На этих страницах память, мечта, дружба и повседневность являются местами тщательной медитации и воображаемой реконфигурации.
— Чен Чен, автор книги Когда я вырасту, я хочу быть в списке дополнительных возможностей
Взгляд с песчинкой: Избранные стихи Виславы Шимборской — лауреата Нобелевской премии, похитителя гостиничного мыла, любимого ученого, поэта-философа и покровительницы Вечного Замечания, Шимборская освещает парадокс и чудо жизни, как никто другой. Она тоже чертовски смешная.
— Шира Эрлихман, автор Од Литию
Каталог беззастенчивой благодарности , Росс Гей (2015): одна из самых полезных книг, которые я когда-либо читал, Росс Гей Каталог беззастенчивой благодарности перезарядил мои собственные обязательства по изучению / исследованию радикальных наблюдений и критических проблем радости.
— Джеффри Дэвис, автор книги Night Angler
Несмотря на то, что книга Лили Хоанг, бросающая вызов жанру, Бестиарий, указана как сборник эссе, она является абсолютно новаторским проявлением силы, от которого у меня перехватило дыхание и которое заставило меня прочитать ее за один присест до поздней ночи, а затем много раз.
поскольку. С его объектами, утверждениями, стихами, движениями, жестами, эссе, воспоминаниями, сказками или как бы вы их ни определяли, одно можно сказать наверняка: я не думаю, что когда-либо буду прежним писателем после прочтения этой прекрасной книги.
— Марсело Эрнандес Кастильо, автор Cenzontle
Из Миссис Дэллоуэй Майкл Каннингем говорит, что это «первый роман, расщепляющий атом». Afterland Май Дер Ванг продолжает в том же ядерном духе: разрывы строк, образы и синтаксис растягиваются до амбициозных пределов. Эти стихи — свидетельство памяти, войны, изгнания и травмы; они никогда не забывают напоминать нам, почему поэзия — мощное средство выживания.
— Рой Гусман, 2017 Рут Лилли и Дороти Сарджент Розенберг, научный сотрудник поэзии
Сейчас август, и ваша поэзия должна быть такой же яростной, как платформа нью-йоркского метро в жару, поэтому я рекомендую Beshrew (Dusie, 2019) Даниэль Пафунда.
Эта дикая поэма размером с книгу размером с снимок (4 × 6) с эпиграфом к 133-му сонету Шекспира представляет собой любовь как место преступления, дуэнде, удовольствие и катастрофу. Мы все в огне, и эти двустишия проносятся сквозь то, как мы пытаемся вселиться друг в друга — литания и экстаз.
— Эрика Мейтнер, автор книги Holy Moly Carry Me
Hard Child Натали Шаперо (Copper Canyon, 2017) дерзкий, пронзительный, веселый и расстраивающий. Будучи новоиспеченным родителем и мизантропом, я никогда не чувствовала себя так увиденной сборником стихов. Читать это было все равно, что слышать, как кто-то говорит неуместную вещь, о которой вы всегда знали, что это правда, но не могли сформулировать, и вы такие: ООООООО, ДА ГОВОРИТЕ ЭТО ГРОМКЕ. Моя копия потрепана, а поля сильно заглажены. Рядом со строкой «Ужасно быть человеком» я написал «привет, да». Вы тоже можете.
— Клэр Вахманхольм, автор книги Уайлдер
Я хотел бы порекомендовать Зайны Алсус Теория птиц.
Это глубоко мятежная, дикая книга, которая, как и работа Дионн Брэнд, пытается отобразить радикальное видение мира на теле девушки, вернуть арабской девушке ее способность давать имена существам, отомстить за вымерших, путешествовать во времени. Я в восторге от формальных экспериментов и референтного характера работы, используя цитирование как духовный акт для объяснения всех радикальных мыслителей, которые сделали этот дебют возможным.
— Ванесса Анжелика Вильярреал, автор книги Звериный меридиан
Мы публикуем ваших любимых авторов — даже тех, которых вы еще не читали. Получайте новую художественную литературу, эссе и стихи на свой почтовый ящик.
Поэма Дэниела Уолдо Линкольна, 31 августа 1803 г.
—————«Homo sum.
Nil humani a me Alienum puto».
Благожелательность
Прежде чем началось какое-либо общение,
Прежде чем искусство покорилось или культура смоделировала человека;
Прежде чем закон научился сдерживать свою ярость;
Прежде чем грубый дикарь наклонился, чтобы носить цепь;
Он бродил по пустыне, бродил по бездорожью дикому,
И природа позаботилась о своем простом чаде.
С павшими тиграми делил он логово скалистое,
Или со змеями дружил в сумрачной топи;
В постоянной опасности от полчищ врагов,
Где полуночные завывания усыпляли его.
Человек в таком состоянии не мог знать счастья,
Чужая радость, которая исходит от общения,
Всем нежным милостям жизни;
Изнашивается в непрекращающейся борьбе.
Чувство слабости и страх перед болезнью,
Нежность, которую не может убить пустыня,
Врожденная склонность к себе подобным,
Пробудил его дремлющие способности ума.
Очарование красоты сделало работу завершенной.
Прекрасная женщина цивилизовала своего супруга,
Стремила гениальный поток его души,
И научил свою дикость терпеть контроль.
Все люди были равны, равные права обладали,
Слабые не подчинялись, а сильные не угнетали.
Созданы равные законы для общей выгоды,
Кроткие были усилены, а жестокие приручены.
Великая хартия природы гарантирует все их права.
Повиновение их договору было обеспечено.—
Счастливое состояние, свободное от коррупции,
Когда человечество было единым братством;
Когда каждый сверстник мог испытать сладости жизни,
Когда все было свободой, счастьем и любовью:
Когда широко ощущались единичные обиды,
И каждый с другими, как поступали его братья:
Когда не было гордости Лордлинг мог узурпировать государство,
Ленты и подвязки не могли сделать мужчин великими!!
Ещё не взобралась Беллона на свой железный вагон,
Ни малиновой резней отмечены шаги войны.
Еще не отомстила ее зловещее прикосновение.
В крови жертв не купалась злоба.
Человек не оказал помощь седой разрухе;
Нор Вайс задрал добычу, которую он сделал.
Обманчивое величие не научилось искусству,
Завуалировать гнусную низость сердца.
Амбициозная гордость еще не воздвигла трон.
Был известен не правитель, а доброжелательность.
Будь проклята политика наших дней,
И все тонкое безумие их путей!
Чудовищные пороки современности
Раздули ужасный список преступлений.
Беспорядки, беспорядки, насилие и ярость,
Глубоко запятнали анналы века.
О прежних, лучших, счастливых временах:
Совершенный в утонченном варварстве:
Бессердечный в чувствах, нищий и в смысле,
Объявленный банкротом в моральном превосходстве.
И это факт? Печальному опыту доверяй.
Правда жестока, а сказка справедлива.—
Европа отвлеклась, своих потерянных героев скорбит,
Как Рэйчел, оплакивающая своих убитых сыновей.
Отметьте ее арендованное облачение, залитое кровью!
Вот, лагеря возникают там, где раньше стояли ее храмы!
Услышьте с ее равнин рев голодной битвы!
Смотрите, ее красные поля залиты кровью!
В то время как объеденный стервятник, бдительный, парящий на высоте,
Впитывает пурпурный поток своим глазом.
С берегов Африки наблюдайте за развевающимся парусом!
Прислушайся к стонам, которые несут ураган!
Вот пленник из своей страны, вырванный из своей страны,
Его бешеные манеры и несчастный вид!
Он в отчаянии прыгает в соленую волну:
Нет сердца, чтобы жалеть, и нет руки, чтобы спасти.
Размягченные чудовища отлива,
Чтобы облегчить его страдания вокруг корабельной толпы,
С добрым отрешением освободил его дух.
Э’эн Оушен покраснел за потерянное человечество.
Преследуйте испанцев по западной магистрали!
Считайте там горы безвинно убитых туземцев!
Следуй за ищейками в яростной погоне,
Опытные охотники рода человеческого!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Захваченные их имущество, их жизни они жаждут,
Безжалостные, как скалы, ненасытные, как могила.
Мир провозгласили, а себя жезлом показали.
Они грабили и убивали во имя Бога.
Они опубликовали правду, но доказали прибыль потерей,
Они сделали виселицу из христианского креста.
Немногие есть, твердая и верная группа,
Уровень фантастического великолепия, который выдерживает,
Некоторые, что перед Ваалом не преклонили колени,
Стойкие, непоколебимые в своей целостности:
Некоторые , что на человеческое горе не наживались;
Некоторые, что с пути добродетели никогда не сбивались;
Некоторые, внимательно следившие за пламенем весталок,
Их жизнь — сатира на позор соседей.
Они дарят игрушку удачи у своих ворот
Безопасное убежище от невзгод судьбы.
Несчастный страдалец, которого они никогда не избегают,
Поклоняется ли он «двадцати богам или одному:»
Права других никогда не будут2 воздерживаться,
Кто думает с Уотсоном или согласен с Пейном.