Понимаешь мама я учитель видишь я вхожу бледнея в класс: Владимир Трошин: Понимаешь, мама, я

Содержание

Текст песни Владимир Трошин — Понимаешь, мама, я

Кто круче?

Владимир Трошин

или

Марк Бернес

«Учитель»
музыка А.Долуханяна, слова Л.Ошанина.

1.Понимаешь, мама, я – учитель!
Видишь: я вхожу, бледнея, в класс.
Это мне решили поручить их —
Сорок душ и восемьдесят глаз.
Припев:
Учитель, сколько надо любви и огня,
Чтобы слушали, чтобы верили,
Чтобы помнили люди меня.
Припев тот же.
2. С детства правду узнавать о мире
Люди начинают по складам ,
Всё равно — в Москве или в Сибири —
Школьный день равняется годам.
Припев тот же.
3. Может, будет трудно, небогато,
Буду жить, свой выбор не браня.
Понимаешь, ведь мои ребята —
Это продолжение меня.

1.Понимаешь, мама, я – учитель!
Видишь: я вхожу, бледнея в класс.
Это мне решили поручить их.
Сорок душ и восемьдесят глаз.
Припев:
Учитель, сколько надо любви и огня,
Чтобы слушали, чтобы верили,
Чтобы помнили люди тебя.
2. Может, будет трудно, не богато,
Буду жить свой выбор не броня.
Понимаешь ведь мои ребята,
Это продолжения меня?
Припев тот же.
3. С детства правду узнавать о мире
Люди начинают по складам
Всё равно в Москве или в Сибири
Школьный день равняется годам.
Припев тот же. «Teacher»
A.Doluhanyana music , words L.Oshanin .

1.Ponimaesh , Mom, I — a teacher !
You see : I go , paling in class .
This I decided to charge them —
Forty shower and eighty eyes.
Chorus:
Teacher , how much to love and fire ,
To listen , to believe ,
To people remembered me.
Chorus is the same.
2 . Since childhood to learn about the world the truth
People are beginning to spell out,
Anyway — in Moscow or Siberia —
The school day is equal to years.
Chorus is the same.
3 . Maybe it will be difficult , not rich ,
I live, my choice is not scolding .
You know , because my guys —
This is a continuation of me.

1.Ponimaesh , Mom, I — a teacher !
You see : I walk into the classroom pale .
This I decided to charge them .
Forty shower and eighty eyes.
Chorus:
Teacher , how much to love and fire ,
To listen , to believe ,
To remember the people you.
2 . Maybe it will be difficult , not rich ,
I will live my choice not armor .
Because you know my guys ,
It keep me ?
Chorus is the same.
3 . Since childhood, the truth about the world to know
People are beginning to spell
Still in Moscow or Siberia
The school day is equal to years.
Chorus is the same.

Скачать

Смотрите также:

Владимир Трошин — 14 минут до старта
Владимир Трошин — Помнишь, мама моя, как девчонку чужую…
Владимир Трошин — Я хочу, чтоб ты стала моею женой
Владимир Трошин — Четырнадцать минут до старта
Владимир Трошин — Люди в белых халатах

Эссе- «Я — учитель»

Эссе «Я – учитель».

Каждая профессия особенна по
своему. У учителей даже летоисчисление не такое, как у других людей:
учительский год не календарный, а учебный. И новогодний праздник у нас свой – 1
сентября. Но, конечно, главное своеобразие педагогической профессии создают
дети, дети от семи до семнадцати… и старше.

Много лет назад, накануне окончания
Пятигорского государственного института иностранных языков, я услышала песню,
которая тронула меня до глубины души и стала моим гимном:

Понимаешь, мама, я
учитель!

Видишь, я вхожу, бледнея, в
класс,

Это мне решили поручить их,

Сорок душ и восемьдесят глаз.

Учитель! Сколько надо любви и
огня!

Чтобы слушали, чтобы верили,

Чтобы помнили люди меня!

Бывают такие минуты, когда смотрю
я на своих учеников, и на меня будто озарение находит: какие они уже большие!
Когда успели вырасти? Такое чувство удивления я испытываю каждый раз, когда на
выпускном вечере мы им вручаем аттестаты о среднем образовании. В одной некогда
популярной песне поется: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он
называется жизнь». Выпускной вечер – это миг между прошлым и будущим, это 11
школьных лет, спрессованных в одно мгновение.

Люблю сравнивать свою профессию
учителя, воспитателя с другими профессиями. Это дает мне возможность
углубляться в суть педагогической жизни. Я люблю сравнивать свою профессию с
профессией врача. Тогда и сформулировала я тест для самовнушения: «Будь
осторожна! Не ошибись! Не навреди! Будь надеждой для школьника!».

У детских врачей есть непреложное
правило: «Прежде чем подойти к ребенку, согрей руки!». У учителя, воспитателя
обязательно должно быть свое правило. «Согрей свою душу, прежде чем
прикоснуться к внутреннему миру ребенка». Эти слова я повторяю каждое утро,
когда иду в школу, каждый раз, когда передо мной возникает сложная
педагогическая ситуация.

Удивительная это должность —
сельский учитель! Есть ли на свете другая профессия, в которой личность
человека, его характер, убеждения, умение общаться с людьми приобретали бы
такое решающие значение, как в этой профессии? А какой запас знаний, умений,
мастерства, нужно иметь сельскому учителю, ведь каждую минуту он должен быть
готов ответить на самые неожиданные, совсем « не по предмету» вопросы ребят,
дать совет, помочь делом взрослым односельчанам, родителям. Непросто стать таким
необходимым, нужным на селе человеком. Любовь, доверие односельчан приходят не
сразу и приходят лишь к тем, кто по-настоящему любит людей, кто терпелив и
добр, кто все свои душевные и физические силы отдает детям.

Почему я решила стать учителем? В
течении всей своей жизни я много раз задавала себе этот вопрос. По-моему, этому
много причин. Прежде всего потому, что учитель может сделать из себя источник
радостного перерождения для детишек, живущих рядом с ним. А мне всегда хотелось
быть таким источником. Все то, что получила я от своих замечательных родителей,
затем учителей, я всегда старалась передать своим любимым ученикам: озорным,
непослушным, талантливым, добрым, внимательным, неповторимым. Эта
всепоглощающая любовь к детям, к своему делу породила во мне великое чувство
ответственности за каждого из моих учеников, за их детство, обучение,
воспитание. Это чувство ответственности стало безграничным в моей жизни, потому
что я учитель:

Я подтянута, весела и здорова.

Потому-то мне нельзя болеть.

Ко всему обязана быть готова:

И стихи писать, и песни петь.

Каждый день в любую погоду, в любое время
года я вхожу в свою родную школу, в свой любимый класс с радостным ожиданием
встречи со своими любимыми учениками с улыбкой говорю: «Здравствуйте, дети!».
Они тоже ждут: каким будет новый урок, целых сорок пять минут ежедневной
школьной жизни?». Ожидания их не обманывают: каждый урок я стараюсь сделать
неповторимым, потому что я – учитель. Я должна увлечь своих питомцев учением,
потому что я – учитель. Я могу Радость поставить во главу угла в своей жизни и
учу этому своих воспитанников, потому что я – учитель. Для меня нет сомнения в
том, что каждый ребенок – это факел, который надо зажечь. У меня это
получается, потому что я – учитель. И сама я должна быть словно факел в этой
непростой жизни, потому что я – учитель.

В чем я вижу свои самые большие
радости? В любимых глазах моих учеников, в понимающем взгляде родителей,
коллег. В стремлении неустанно искать, никогда не останавливаться, вечно
побеждать, потому что я – учитель.

Ежедневно выйду за порог,

Пусть зима иль бегут ручейки,

Есть святое право на урок;

Ждут меня мои ученики!

Давным-давно великий Ушинский точно
определил педагогическую аксиому: «Если мы хотим воспитать ребенка всесторонне,
так же всесторонне нужно его изучать». Такое сравнение моей профессии с
профессией врача помогло мне глубже осознать, как необходимо владеть педагогическим
мастерством.

Ставя точный диагноз, врач может
выписать больному уже известные лекарства, способствующие излечению от этой
болезни. Я же – учитель и воспитатель – обязана изучить ребенка всесторонне,
то есть его индивидуальную жизнь, среду, в которой формируется его характер, и
одновременно строить правильный учебный и воспитательный процесс. Я каждое утро
говорю себе:

1. Будь осторожна!

2. Не ошибись!

3. Не навреди!

4. Будь надеждой для школьника!

5. Дари себя детям!

6. Знай, к чему стремишься!

7. Постоянно ищи в ребенке
богатство его души!

8. Будь терпелива в ожидании чуда
и будь готова для встречи с ним в ребенке!

Не станем в сотый раз проводить
статистику – и без нее давным-давно ясно, что «главная движущая сила» в образовании
– жемчужина. И не только потому. Что наш труд — один из самых
низкооплачиваемых, оттого и не идут в школу мужчины. Совсем нет! Ни один труд
(кроме медицины) не требует от человека такой самоотверженности, самоотдачи,
таких душевных затрат, терпения, эмоциональной наполненности. Все эти качества
присущи женскому, сердцу, женской натуре с ее безграничной способностью быть
всецело с детьми, забывать о своих горестях и невзгодах, а порой и о себе. Все
это может только учитель, особенно женщина – учитель. Какой же запас энергии,
тепла и внимания к людям должно быть в учителе, в женщине особенно!

«Что такое стандарт?» — спросите
вы. Вадим Леденев ответил: «Это стандарт, к которому надо стремиться». Мой
стандарт – быть профессионалом высокого класса, любимым учителем и классным
руководителем, всегда готовым ответить на любые вопросы своих неповторимых
учеников. А во всем остальном… не каждому мужчине под силу это: нескончаемый
детский поток в школе во время перемен, рабочий шум на уроках, бесконечные стопки
школьных тетрадок, родительские собрания, школьные вечера, праздники,
экскурсии. В своей практике я стремлюсь к тому, чтобы знания были и конечной
целью, и средством, инструментом для овладения новыми знаниями. А в школе я
практически живу, потому что я – учитель.

Я глубоко убеждена: проблема
общения на уроках русского языка и литературы – одна из самых важных на
сегодняшний день, ведь любая человеческая деятельность, так или иначе,
основанная на общении, и учебная – не исключение. А для школьников обучение и
общение являются ведущими видами деятельности. «В чем состоит эта задача как
учителя?». Помочь ребенку освоить то, что действительно является содержанием
(программой) гуманитарного образования. Я следую этой задаче всю свою жизнь,
потому что я – учитель.

Я считаю, что учитель должен быть
энциклопедически образованным человеком. Сегодня, когда так много
неблагополучных семей, когда растет детская преступность, а интерес к
образованию снижается, очень важно, чтобы обучение воспринималось ребенком не
только как необходимость, но вызывало позитивные чувства, проходило в условиях
психологического комфорта. Именно поэтому мои ученики участвуют и побеждают во
многих олимпиадах, занимаются научно-исследовательской деятельностью, пишут
стихи, побеждают во многих конкурсах.

Что значит гуманный человек?
Гуманитарно образованный человек? Много знающий? Умеющий красиво говорить? Я
считаю, что гуманитарное развитие выражается прежде всего в жгучем интересе к
окружающему миру: к человеку, природе, искусству, культуре; в способности к
страстному, эмоциональному переживанию, в стремлении понять этот мир. Именно
поэтому жизнь детей, моих учеников, существует нераздельно с моей жизнью, будь
это экскурсия в лес, в музей или театр, соревнования, походы, встречи. Переплетение
наших жизней дает им ключ от двери, ведущей в мир счастья и радости. Мое
счастье – в счастье моих питомцев, потому что я – учитель.

Вот уже 35 лет я чутко
прислушиваюсь то к безропотному детскому лепету, то к их первым тревожным
раздумьям о добре и зле, чести и бесчестии, справедливости и несправедливости.

Участвуя в жизни каждого ребенка
и коллектива в целом, стараюсь вдумываться в каждое движение души, стараюсь
увидеть, что определяет отношение человеческой личности к другому человеку.
Потому что я – учитель.

Чтобы твои ученики жили в
постоянном умственном труде, в богатой духовной жизни коллектива, в добрых
взаимоотношениях между учениками, в том стремительном, постоянном, беспрерывном
обмене духовными ценностями, без которого нельзя представить полноценное
интеллектуальное, моральное, эмоциональное, эстетическое развитие, надо
трудиться день и ночь. Всегда сожалею о том, что в сутках 24 часа, всего 24! В
своей повседневной практике я стремлюсь к тому, чтобы занятия были и конечной
целью, и средством, и инструментом для овладения новыми знаниями.

«Не хлебом единым сыт человек», —
гласит народная мудрость. В этом старинном изречении, по-разному звучащем на
разных языках народов мира, выражена очень глубокая мысль: у детей должна быть
богатая и многогранная духовная жизнь, широкий и многообразный круг их мыслей,
чувств, интересов. Потребностей, увлечений. Всю жизнь стремлюсь к этому, потому
что я – учитель.

Я стремлюсь передать своим
воспитанникам свое умение наполнять жизнь интересным содержанием. Я считаю,
что ни один урок не должен быть скучным. Чтобы в твоей жизни не случилось,
каким бы скверным не было твое настроение, какая бы строгая комиссия нагрянула
к тебе на урок – веди его так, чтобы было интересно и тебе, и детям. И еще:
считай, что ты готова к уроку тогда, когда у тебя в запасе есть несколько его
вариантов. Используй тот, который, ты чувствуешь, сегодня лучше всего обеспечит
успех уроку. Вот поэтому мое главное внимание – не к преподаваемому предмету, а
к ученику, к личности, потому что я – учитель.

В наше такое сложное время для
нас очень важно, чтобы учитель был самым универсальным и самым прекрасным
человеком в государстве, ни смотря ни на что, потому что учитель должен сделать
из себя источник радостного перерождения для маленьких людей, которые живут в
процессе постоянного развития своих сил. Я думаю. Никто не станет со мной
спорить, что никакая другая профессия, как учитель, не ставит таких требований
к человеку. Учитель обязан осуществлять в себе человеческий идеал. Человеческий
идеал… Трудно это, но, оказывается, возможно, даже в селе:

В селе ты не просто обыденный
житель.

У всех на виду – твое имя
учитель,

И спрос с тебя строгий, и цель
высока,

И ноша твоя на миру не легка.

Учитель всегда должен помнить
следующие слова: нравственность в педагогике была и остается основной для
творческого поиска, направленного на совершенствование человеческой личности. Обогащать
духовный мир ребенка ежедневно и ежечасно – долг каждого учителя.

Детская непосредственность и
доверчивость налагают на учителя огромную ответственность. Учитель должен
сознавать, всем сердцем всегда чувствовать: каждое слово учителя должно быть
правдиво, справедливо, продуманно до конца. Зеркалом для учителя должны стать
детские глаза.

Я – учитель, и этим все сказано.
Я учу своих питомцев видеть прекрасное в самых обыкновенных вещах. Я открываю
перед ними интересные, увлекательные дороги. Я учу их жить в этом огромном
мире, радуясь, любя людей дорожа дружбой друг друга.

В своем классе я строю все
отношения на доверии. Доброжелательности к товарищам, учителям, родителям, к
каждому приходит в школу, ведя я – учитель.

Стараюсь дарить тепло, освещать
дорогу тем, кто только начинает жить, стараюсь отдавать себя всю без остатка
детям, своим ученикам, поскольку я – учитель.

Каждый день напоминаю своим
питомцам: «Пусть добрым будет ум у вас, а сердце умным будет».

Всю жизнь стремлюсь научить своих
детей тонко чувствовать слово, его красоту, значение, уместность, ведь я –
учитель.

Я стараюсь сделать так, чтобы мои
ученики изо дня в день трудились умственно и духовно, изо дня в день познавали
истины, накопленные многовековой историей существования человечества.

Дети, как ни кто другой, тонко
чувствуют, честен, искренен ли учитель, верит ли он сам в то, что говорит. А
потому прежде всего пример для подражания – учитель, человек, являющий собой
образец нравственности, духовности, справедливости. Нравственности научить
невозможно, ее необходимо воспитывать всей системой обучения. И это одна из
важнейших задач, стоящих перед каждым учителем, воспитателем.

Я как учитель стремлюсь в первую
очередь вырастить Человека, а уже потом математика, химика, писателя, потому
что только Человек способен достичь вершин мастерства, профессионализма, потому
что живет он не просто среди людей, а это обязывает ко многому.

Учитель сколько бы лет он ни
работал в школе, не должен переставать задавать вопросы: какова
результативность моих уроков? На этот вопрос отвечает сама жизнь.

Радость давно стала доминантной
всей моей педагогической системы, но всем давно известно, что по-настоящему
творчески можно трудиться лишь тогда, когда процесс труда приносит радость. Я
помогаю ребенку проявлять себя с положительной стороны, потому что я – учитель.
Тогда, увидев, что добивается результатов, он будет стремиться к более высоким
рубежам. А это ли не учительское счастье? Важно только вовремя его поддержать,
направить.

Пускай во всем, что совершаешь
ты,

Проступит след душевной чистоты,

Ведь сила не во внешности твоей,

А только в человечности твоей.

Я обязана, как учитель, дать
надежду каждому своему воспитаннику, что он единственный и неповторимый, что он
может состояться как Человек. Он должен в это поверить в это только с моей
помощью, ведь я – учитель.

Я нахожу искорку таланта, любого,
пусть самого малого и необычного. Это так здорово: присутствовать при рождении
таланта, и не просто присутствовать, а участвовать в этом!

Я не просто учитель, я –
воспитатель! Я всегда помню, что ребенок – это не пустой сосуд, который
необходимо наполнить знаниями по русскому языку или физике. Мой воспитанник –
это Человек. Пусть и маленький, которого я должна научить думать, жить,
бороться, сопротивляться, падать и снова вставать.

Я научу его идти по жизни
уверенной поступью, широко расправив плечи и гордо подняв голову, ведя я –
учитель.

Я должна подготовить ученика к
жизни современной, нелегкой, порой лишенной роз, в которой иногда преобладают
шипы. Но все-таки эта жизнь и прекрасна, и удивительна, и многогранна, и
неповторима.

Стремлюсь научить детей любить
Родину, ведь это так важно сегодня. Экскурсии, походы, встречи – как это
здорово! И это делаю я – учитель!

Я требовательна и щедра, чутка и
ответственна, строга и способна к переживанию, но главное удивительно скромна,
потому что я – учитель.

Строю свою работу в тесном
контакте, сотрудничестве с родителями. Помогаю родителям найти ответы не только
на общие вопросы, но и на те, которые волнуют отдельные семьи. Я всегда вместе
детьми и родителями, потому что я – учитель. Я стараюсь учить не только детей,
но и родителей.

Раскрытая душа ребенка
превращается в благодатную почву, способную взрастить семена знаний, добра,
нравственности. И тогда можно сеять «разумное, доброе, вечное…». Надо, чтобы
нашим результатом был Человек, которого мы сумели воспитать.

Есть в школе уроки русского
языка, химии, биологии. Не значатся в расписании уроки великодушия,
благородства, уважения и внимания к достоинству и чести людей. Но я – учитель и
обязана всему этому своих питомцев ежеминутно, ежечасно, повседневно, каждой
своей мыслью, жестом, манерой говорить, слушать, одеваться, тем, какая ты в
гневе и покое, в радости и печали. И последнее. Настоятельно советую всем
учителям взять на вооружение для своей жизни и работы философское завещание
матери Терезы:

Жизнь – это возможность.
Воспользуйся ею.

Жизнь – это красота.
Увлекайся ею.

Жизнь – это мечта.
Осуществи ее.

Жизнь – это вызов. Прими
его.

Жизнь – это обязанность
твоя насущная. Исполни ее.

Жизнь – это игра. Стань
игроком.

Жизнь – это богатство. Не
разбазаривай его.

Жизнь – это приобретение.
Насладись им сполна.

Жизнь – это тайна. Познай
ее.

Жизнь – это долина слез.
Преодолей все.

Жизнь – это песня. Допой
ее до конца.

Жизнь – это борьба. Стань
борцом.

Жизнь – это бездна
неизвестного. Входи в нее без страха.

Жизнь – это удача. Ищи это
мгновение.

Жизнь такая интересная –
не растрать ее.

Это твоя жизнь.
Завоюй ее:

Я – учитель. Я – воспитатель.
Я – Человек.

Знала раньше, знаю и теперь,

И сомненья нет в моей груди:

Если ты попал не в эту дверь,

В школу лучше ты не приходи!

Т. Д. Садченко
Учитель русского языка и литературы
МКОУ «СОШ №22»,
с. Обильное, Георгиевский район,
Ставропольский край

Выступление президента Байдена на мероприятии «Учителя года в стране и штате 2022»

Восточная комната

16:35 EDT

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Спасибо. Спасибо, Курт. Спасибо Спасибо спасибо.

Секретарь — Секретарь Кардона, спасибо. И — и я хочу поблагодарить Джилл. Джилл — первая первая леди страны, работающая полный рабочий день профессором — учителем. Она преподавала в средней школе и уже долгое время преподает в местном колледже.

Мы договорились, что — она была такой — преподавание — это не то, чем занимается Джилл, а то, кто она, как и большинство из вас, — кто вы, во что вы верите. И поэтому, когда нас избрали — президентом и вице-президентом, — я предложил, и она полностью согласилась, что она должна продолжать преподавать. И люди сказали: «Что?» (Смех.)

Ну, она преподает 14 кредитов в семестр в общественном колледже полный рабочий день, и она делает свою работу. (Аплодисменты.)

И, знаете, я очень, очень поддерживаю учителей по ряду причин — некоторые из них личные. Но если бы я не поддерживал учителей, я бы спал один в одной из этих спален наверху. (Смех.)

Вы знаете, прежде чем я начну формальные комментарии, одна из вещей, о которых Джилл напомнила мне, когда она говорила — и я уверен, что вы все можете привести примеры — мне — мне — мне повезло. Я выиграл — я выиграл в лотерею, с точки зрения родителей; мои мать и отец были замечательными людьми. У меня была одна из тех мам, которые все хотели бы быть их мамой, по-настоящему. Все зависали у меня дома.

Но я также был немного низкорослым, если говорить о моем росте. А я раньше та—та—та— говорила вот так. Я сильно заикался. А когда ты заикаешься, все думают, что ты либо глуп, либо совершенно некомпетентен.

И если вы заметили, это единственный недуг, о котором может говорить ребенок — взрослый может говорить о том, что у него были такие люди — у вас не было, потому что вы учителя — думаете, что они могут смеяться, думаете, что это смешно.

Если вы смотрели фильм «Король говорит», то поняли. Ты понимаешь.

Мы пошли посмотреть на это, Джилл и я, и как только Король стоял на ипподроме, произнося речь, она протянула руку — думаю, я как-то напряглась; это вернуло все — все воспоминания.

И я оглядываюсь на это сейчас и удивляюсь, кроме того, мне действительно повезло с родителями — моя мама говорила: «Посмотри на меня, Джоуи. Посмотри на меня. Ты умнее всех. Ты это. Ты это. Итак, стоп. Ты можешь это сделать.»

Я хочу сказать следующее: у меня были учителя — я могу назвать тех, кто учился в начальной школе, старшей школе и даже в колледже. На самом деле я так и не поборол свое заикание, и до сих пор иногда побеждаю, пока не стал ходить на уроки ораторского искусства и дебатов в колледже, просто чтобы заставить себя встать.

Когда мне прислали копию — парень, написавший «Король говорит», нашел оригинал речи, сделал копию и прислал мне — нет, я имею в виду, из фильма.

И произносит свои речи точно так же, как я, чему меня научила монахиня. Если вы взглянете на мою речь, вы увидите, что в ней есть все эти косые черты. Потому что, знаете ли, ужасно много людей, которые — я ни черта не умею петь, но люди — артисты и певцы могут петь, как соловей, но не могут говорить, не могут говорить.

Я оглядываюсь на свою жизнь и думаю, что помимо моей семьи — сестры, брата, мамы, папы — люди, которые в корне изменили мою жизнь, были учителями.

Помню — по дороге разговаривал. Это — мои сотрудники говорят: «Почему вы не произносите речь, которую мы написали?» (Смех.)

Но я помню — я действительно помню — и мы говорили об этом по пути — что привело меня в политику. Я занялся политикой — ввязался в политику, потому что считаю, что величайший грех, который может совершить человек, — это злоупотребление властью, какой бы ни была эта власть — властью учителя, властью врача, властью лидера. Когда кто-то на тебя полагается или ты не можешь — просто злоупотребление властью.

И я вмешался, потому что мой штат был единственным штатом в Союзе, когда был убит доктор Кинг, который был оккупирован Национальной гвардией в течение 10 месяцев со штыками на каждом углу, потому что у нас был очень консервативный губернатор, который приказал Национальная гвардия и — потому что мой штат занимает восьмое место среди чернокожих в Америке в процентах от населения.

И я работал в одной из старейших юридических фирм в штате. И я уволился и стал общественным защитником; это то, что привлекло меня.

Но опять же, в дело вступают учителя: я был… я не собирался баллотироваться на государственную должность. Все думали, что Байден знал, что хочет стать президентом, когда он был в шестом классе или около того. Я люблю эти биографии. (Смех.)

Но вот в чем дело: Что я и сделал — я хотел обручиться. Итак, у нас в штате была очень, очень консервативная Демократическая партия. И я думал, что это… я думал, что это неправильно в отношении гражданских прав. Чем больше — тем более прогрессивной партией была Республиканская партия, потому что мы были южной Демократической партией. Мы рабы своего великого позора с самого начала. Мы воевали на стороне Севера, как и Мэриленд, и четыре — два других штата, но мы были пограничным штатом.

Вот что меня зацепило. Итак, группа старших юристов спросила меня, присоединюсь ли я к так называемой «Новой демократической коалиции». И причина, по которой я потрудился рассказать вам об этом, заключалась в том, как реформировать партию, как привести ее в — в — вы знаете, 21-й век — 20-й век, в то время.

И — и через день после того, как меня попросили посмотреть, могу ли я помочь вербовать кого-то для участия в выборах в Сенат Соединенных Штатов против очень популярного сенатора-республиканца — Демократии — сенатора-республиканца, группы сенаторов — бывшего сенатора, бывшего конгрессмена , и ко мне подошли два бывших губернатора и сказали: «Мы хотим, чтобы вы баллотировались». И я даже не был достаточно взрослым. мне было 29лет.

И я подумал: «Это сумасшествие». Но я помню, как возвращался домой с этого конгресса, и первая остановка, которую я сделал, состояла в том, чтобы поговорить с профессором доктора Ингерсолла, который был одним из тех профессоров, которые были моим — моим — моим профессором философии в области политологии. Я остановил его и рассказал ему, что происходит. И он посмотрел на меня, и я никогда не забуду, что он сказал. Он сказал: «Ты должен это сделать». Я сказал: «Я не могу этого сделать». Я никогда даже не знал никого, кто был в Сенате.

И он посмотрел на меня; он сказал: «Помните, что сказал Платон. И я перефразирую», — сказал он. «Наказание, которое хорошие люди платят за то, что не участвуют в политике, заключается в том, что они управляются людьми хуже, чем они сами».

Но моя общая точка зрения такова: Он дал мне уверенность,

как 29-летнему парню без денег, чтобы бежать. Он дал мне уверенность. Точно так же монахиня говорила мне: «Джоуи, Джоуи, ты можешь это сделать». Это придало мне уверенности.

И я думаю об этом. Через 20 лет вы будете думать о том, как вы оказались на подиуме в Белом доме? (Смех.) Нет, этого вы никак не ожидали.

Интересно, как я сюда попал. Я попал сюда благодаря своим родителям и учителям. Мои учителя.

Итак, ребята, вы знаете, эта идея воплощена в Национальном учителе года.

Курт, но у нас с тобой есть кое-что общее. Я… я был адъюнкт-профессором в юридической школе в течение многих лет, читая продвинутый курс по разделению властей. И я учил добывать — добывать деньги, когда учился в юридической школе Сиракуз. Чтобы закончить юридическую школу, я подрабатывал учителем. Вы должны быть добрее к ним. (Смех и аплодисменты.)

Но это не то, что объединяет нас с Куртом. Что у нас общего, так это то, что мы оба женаты на женщинах, которые умнее нас. (Смех.)

Это помощник декана Оберлинского колледжа, одного из лучших колледжей страны. (Аплодисменты.)

Курт преподает историю; он преподавал 25 лет. На самом деле, он преподает в том же городе, в том же районе, где вырос.

И, кстати, когда я ушел с поста вице-президента, мне довелось заниматься рядом вещей. Но я стал профессором Пенсильванского университета и — президентской политики. И мне — было — понравилось, но тяжело. Это еще одна вещь, которую люди не осознают: это тяжело. Сколько готовишь.

У меня был трехкредитный курс, который я преподавал в юридической школе. Я бы буквально, каждый раз — я не хотел делать это в течение недели, потому что я не хотел, чтобы люди говорили, что я отказываюсь от своей работы в качестве сенатора, поэтому я делал это по субботам в юридической школе Делавэра.

Я готовилась — Джилл скажет вам — по три-четыре часа каждый раз — перед каждым занятием. И это было то, чему я не только учил, но и то, что я делал как председатель Судебного комитета. Я учил о разделении властей. Это было то, чем я занимался всю свою жизнь. И это заняло у меня все это время.

Но дело в том, что это действительно имело значение.

Знаешь — знаешь, мне нравится то, что этот парень сказал в своем классе — он сказал свой класс — он сказал: «Мы слушаем друг друга и уважаем мнение людей».

Ну, отчасти это касается обучения уважению. Хотя мы можем быть на противоположных сторонах горячих тем, мы на одной стороне с точки зрения уважения друг к другу.

Хорошо, Курт, я так понимаю, ты хотел вернуться домой, чтобы стать учителем, потому что твои учителя вдохновляли тебя. Держу пари, что каждый из вас может назвать одного или двух учителей, которые коренным образом повлияли на вашу жизнь.

Ну, знаешь, я думаю, ты много раз заплатил вперед, старый приятель, и изменил жизни своих учеников в Оберлине, штат Огайо, помогая ученикам увидеть себя в тебе. Вот что бывает, я думаю. И помогать всем вашим ученикам не только изучать историю, но и видеть — видеть, что они — что они играют роль в формировании истории — я имею в виду в буквальном смысле.

И учителю года Делавэра, где — где ты был, Джаша? Где учитель года в штате Делавэр? (Аплодисменты. )

Должен признать, что мы второй по величине штат, но я немного предвзято отношусь к штату Делавэр. (Смех.)

Я знаю, что многие восьмиклассники Брендивайн чувствуют себя уверенно и комфортно благодаря вашей помощи. Джилл преподавала в той же школе, когда училась в Делавэре, в Brandywine school — старшей школе.

И хотя Неделя признательности учителям официально начинается на следующей неделе, я хотел, чтобы мы начали раньше.

Для меня и для первой леди и госсекретаря Кардоны большая честь признавать учителей года из 50 разных штатов. И это действительно то, чего мы с нетерпением ждем.

У меня было — сегодня я произнес панегирик блестящей женщине, бывшему госсекретарю. И я сидел в первом ряду с двумя другими президентами, которые тоже были там, чтобы почтить ее память. И я рассказал им, что делаю. И все они говорили о том, как им понравились годы, проведенные здесь на мероприятии «Учитель года».

За последние два года вся страна стала свидетелем необычайной самоотверженности и решимости учителей нашей страны.

В начале пандемии учителя и помощники учителей должны были — должны были быть — не просто педагогами, вы должны были быть технической поддержкой, вы должны были оказывать моральную поддержку, вы должны были быть — вы должны были поддерживать здоровье. Я имею в виду, вы должны были заботиться о своих собственных детях вдобавок.

И я смотрел, как это тяжело — как действительно тяжело. Было проделано так много героической работы, чтобы помочь детям наладить связь, подключиться к школам и просто социализироваться, чего им так долго не хватало во многих местах. По оценкам, сейчас они отстают в своем образовании на пять-семь месяцев.

Американцы это видели. Потому что знаете что? Когда тебя обучают удаленно из дома, мамы и папы понимают, что ты делаешь. (Смех.) А это — нет, и они знают, что поняли, как это чертовски тяжело. (Смех.) Нет, я серьезно.

Я думаю, что это было — знаете, моя мама говорила: «Из всего плохого случится что-то хорошее, если ты будешь достаточно усердно искать». Я думаю, что это было преимуществом. Американцы стали: «Вау. Боже мой.» И они понимают, что вы говорите годами. Что вы профессионалы — все вы. Все вы несете ответственность за то, чтобы у вас было то, что вам нужно, а мы несем ответственность за то, чтобы у нас было то, что вам нужно для безопасного обучения наших детей, чтобы у них был шанс — шанс осуществить свои мечты — мечты, которые они не реализуют. даже не знают, что они есть — они даже не знают, что они есть.

Вот почему я поставил перед собой задачу вакцинировать педагогов и быстро открыть наши школы. (Аплодисменты.)

Мы взяли на себя историческое обязательство перед нашими школами — 130 миллиардов долларов в плане спасения — 130 миллиардов долларов. (Аплодисменты.)

Это помогло нам перейти от 50 процентов закрытых школ к 99 процентам школ, открытых и безопасных — улучшенные системы отопления, кондиционирования и вентиляции, более безопасные здания. Однако это не процветающее здание, пока оно не оживает вместе с учителями и учениками.

С помощью Американского плана спасения местные органы власти смогли — как вам могут сказать государственные чиновники — в сфере образования — смогли добавить рекордные 279 000 новых преподавателей в 2021 году — двести семь- — 50 000 — еще 50 000 рабочих мест — преподавательские рабочие места в первые месяцы 2022 года.

В январе, по сравнению с периодом до пандемии, школы увеличили количество социальных работников на 65 процентов и вожатых на 17 процентов. Ожидается, что вы сделаете все. От вас ожидают, что вы будете не только учить, вы сами должны быть консультантом, но также должны решать проблемы, которые возникают у них дома.

Вот видишь. Это видно по их лицам, когда они входят в школу, и, как сказала Джилл, по тому, как они отвечают на вопросы — и вопросы о том, как у них дела, как они себя чувствуют. И вам нужна помощь. Вам нужны социальные работники. Вам нужны школьные психологи и психиатры. Вам нужна такая помощь.

И средства Американского плана спасения особенно важны сейчас, когда мы видим последствия, которые эта пандемия оказала на наших детей. Как я уже говорил, студенты потеряли месяцы обучения, особенно чтения и математики. Они отстают не только в академических навыках, учителя видят, как маленькие дети изо всех сил пытаются взаимодействовать в групповых условиях, справляться с конфликтами, по очереди. У них есть чему поучиться — многому научиться, чтобы помириться. И мы делаем все возможное, чтобы помочь вам. Я хочу знать — мне также нужен ваш вклад, потому что у нас много учителей, и мы ищем их мнения.

Используя средства Американского плана спасения, школы предоставляют и расширяют летнее обучение — летние программы обучения и репетиторства, чтобы дать учащимся дополнительное время и внимание, которые им необходимы, чтобы наверстать упущенное и развить основные навыки математики и чтения.

Вы все знаете, если вы сильно отстаете в первом, втором, третьем, четвертом, пятом, шестом, седьмом классе, вам нужно много времени, чтобы наверстать упущенное. А если вы потеряете уверенность, будет еще тяжелее.

Итак, я призываю больше штатов, округов, городов и поселков использовать финансирование Американского плана спасения, которое исчисляется миллиардами долларов, чтобы нанять больше учителей, больше репетиторов, больше ответственного персонала в наших школах.

Теперь у нас есть возможность сделать еще больше революционных инвестиций для преподавателей, учащихся и семей.

Мы участвуем в соревновании за лидерство в 21 веке. Не шутка. Это то, что мы есть — это то, где мы находимся прямо сейчас.

Вы знаете, в скобках, если подумать: по какой причине мы лидировали в мире — начиная с девятнадцатого пятого, -шестого, и -семи, и -восьмого? Потому что мы стали первой страной в мире, где есть всеобщее образование от 1 до 12 лет для всех — несмотря ни на что, бесплатно.

Ну, знаешь что? Если бы мы сегодня сидели и решали, что собираемся создать систему образования, поднимите руку, если кто-то из вас считает, что 12 лет достаточно в 21 веке? Всего 12 лет. События развиваются слишком быстро. Они меняются экспоненциально.

И, как сказала Джилл, любая страна, которая превосходит нас в образовании, превзойдет нас в конкуренции. Это основное. Итак, мы должны построить 21 век, потому что остальной мир не ждет. Мы должны строить для этого.

Одним из сложных образов пандемии были дети, сидящие в своих машинах с мамой, папой, старшим братом или сестрой на парковке McDonald’s, потому что это был единственный способ подключиться к Wi-Fi, чтобы сделать уроки. Это Соединенные Штаты Америки, ради всего святого. Соединенные Штаты Америки.

Если мы не знали этого раньше, то теперь знаем: высокоскоростной Интернет необходим. Вот почему мы тратим десятки миллиардов долларов на то, чтобы обеспечить доступ к высокоскоростному Интернету для всех — жителей сельских районов Америки, городских районов Америки, пригородов Америки — во всех школах Америки. Это часть всего законодательства, которое мы приняли в отношении инфраструктуры.

Это начинается сейчас — это также создаст миллионы рабочих мест. Серьезно. Но опять же, мы должны попасть в 21-й век. Мы должны двигаться.

И я — бюджет, который я предложил, поддерживает школы, поддерживает студентов и поддерживает вас.

Мост — чтобы сократить разрыв между школами с ограниченными ресурсами и их более богатыми коллегами, мы предлагаем увеличить на 19 миллиардов долларов школы Title I — исторически самые запущенные и недостаточно финансируемые школы в нашей стране. Мы должны получить — мы должны позволить им наверстать упущенное. Эти инвестиции более чем удвоят текущее финансирование школ Title I.

А также — также предлагает самое большое увеличение финансирования специального образования за два десятилетия. Мы дали обещание; мы никогда не заполняли — выполняли. Мы должны его выполнить. Мы должны добавить еще одно обязательство на миллиард долларов с целью удвоить количество социальных работников, школьных консультантов и школьных медсестер в школах от K до 129.0003

И, кстати, благодаря Американскому плану спасения мы действительно продвигаемся к этой цели.

И чтобы поддержать вас, педагогов, мой бюджет включает 610 миллионов долларов, чтобы увеличить разнообразие, эффективность и удержание учителей. (Аплодисменты.) Это ключевой момент.

Потому что все вы знаете, что нужно время, чтобы стать учителем — учителями, которыми вы являетесь сегодня. Но почти 1 из 10 учителей уходит из профессии каждый год, причем самые молодые учителя чаще всего уходят первыми. Таким образом, мы должны инвестировать в способы, чтобы сохранить их в профессии.

В этом году моя администрация помогла более чем 150 государственным служащим, в том числе учителям, получить — 150 000 — получить школьные прощения — ссуды прощения для кредитов колледжа посредством изменений, которые мы внесли в Программу прощения ссуд государственной службы.

Последняя команда немного напортачила. Мы прояснили это. (Смех.) Нет, но я серьезно. Потому что, если ты пойдешь — если ты — все равно, ну, я не буду вдаваться в это. (Смех.)

Просто зайдите на этот сайт. Чтобы узнать, как эти изменения могут принести вам пользу, и — я призываю вас зайти на StudentAid.gov, и вы обнаружите, что во многих случаях вы можете списать весь свой студенческий долг, потому что вы преподаете и это считается жизненно важной профессией.

Еще кое-что. Недостаточно хвалить учителей. Мы должны дать вам повышение. (Аплодисменты.)

Итак, я действительно должен выслушать вас, что, как я знаю, и делает сенатор Кардона. И мы должны заступиться за вас. Мы должны прикрыть твою спину. Преподавание — одна из самых трудных работ в этой стране, если уметь делать ее хорошо, и одна из самых важных.

Сегодня слишком много политиков пытаются набрать политические очки, пытаются запретить книги — даже книги по математике. Я имею в виду, вы когда-нибудь думали — даже вы, молодые учителя — вы когда-нибудь думали, когда будете преподавать, что будете беспокоиться о сожжении и запрете книг только потому, что это не соответствует чьей-то политической программе?

Американские учителя посвятили свою жизнь обучению и воспитанию наших детей. Мы должны перестать делать их целью культурных войн. Вот к чему это идет.

Позвольте мне закончить на этом, потому что я знаю — если я что-то знаю об учителях, я знаю, что некоторые из вас, вероятно, проверяли работы по пути сюда. (Смех.)

Кстати, Джилл путешествовала со мной по миру. Я говорил: «Джилл, оставь папку. Оставь сумку». (Смех.)

И, кстати, сколько учителей математики? Подними свою руку.

Она чертовски вам завидует. Она думает, что твоя работа легче. Вам просто нужно проверить, знают ли они ответ. (Смех.)

Она учит писать. (Смех.)

Но она выходит из самолета — я шучу? — с 50, 60 работами, которые она оценивает по Air Force One. (Смех.) Я имею в виду, я сказал: «Джилл» — она идет вниз, вы знаете — (смех) — вы думаете, я шучу? Я не шучу. Я — это смертельно серьезно.

Так что — и многие из вас пытаются понять, как вы собираетесь — если у вас завтра занятия, вы можете не прийти и быть здесь для — завтра. Но в понедельник ты готов к уроку? Вы готовы? У вас есть совместный план урока?

Потому что вы знаете — смотрите, это не так — мы всегда говорим об «этих детях». Они не чьи-то дети. Они наши дети. И они являются ниточками воздушного змея, которые в прямом смысле слова поднимают наши национальные амбиции ввысь. Подумай об этом.

Если бы вам нужно было сделать что-то одно, чтобы нация преуспела в следующих двух поколениях, что бы вы сделали? Вы бы хотели — я бы сказал буквально — иметь самую образованную публику в мире. Добейтесь, чтобы наши ученики обрели достаточную уверенность, чтобы знать, на что они способны, чтобы достичь цели. У нас есть обязательства. Мы обязаны помочь им обучать и раскрывать свой потенциал.

Вы много раз слышали, как я говорил о наших детях, но это правда: все они наши дети.

И причина, по которой вы являетесь Учителями года, в том, что вы это признаете. Они не чьи-то дети; они такие же, как ваши, когда они в классе. Вы представляете профессию, которая помогает им обрести уверенность — уверенность, которую они считают, что могут сделать все, что угодно.

Опять же, подумайте о своей жизни. Подумайте о том, где вы приобрели уверенность помимо своей семьи, если Бог даст вам возможность.

И знаете, что еще мы узнаем? У нас сейчас большая ссора из-за этого, но в конце концов я собираюсь это сделать, или кто-то другой. И это то, что мы узнали сейчас — вы все знаете тех, кто — из вас, учителей, знает, что если вы родом из неполной семьи или семьи, в которой есть один родитель — и могут быть проблемы с наркотиками или что-то в этом роде, из очень бедной семьи — вы в конечном итоге услышите миллион слов — меньше слов, произнесенных к тому времени, когда вы перейдете в первый класс, чем от ребенка из средней семьи среднего класса. Не разные слова, просто произнесенные слова, потому что они этим не занимаются.

Кроме того, мы узнали, что если ваши дети будут ходить в школу в возрасте трех, четырех и пяти лет, вы экспоненциально увеличите — на 57 процентов — вероятность того, что они не поступят в школу. неважно, какой у них опыт, на протяжении 12 лет обучения в школе и, возможно, дольше. Это важно. Это важно.

И за то — за то и многое другое, что вы делаете, вы верите в этих детей. И я знаю, что некоторые из них действительно трудны. (Смех.) Я понимаю. Но ты веришь в них. И вы знаете: когда они знают, что вы верите в них, они верят в вас.

Спасибо вам за то, что вы делаете. Вы — если я получу одну лучшую профессию в мире — не шутка — именно вас я хочу назвать лучшей профессией в мире, потому что вы влияете на то, как выглядит эта страна, как она будет вести себя , каким он будет, его успех или неудача, больше, чем у любой другой группы американцев, и точка.

Спасибо вам за то, что вы делаете. Продолжай.

И я обещаю вам, Джилл прикроет вашу — (смех) — и мою. (Смех.)

Большое спасибо. (Аплодисменты.)

В Господин Президент, как произошло освобождение, учитывая вторжение и происходящее?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Повторить?

В Вы удивлены, что Тревор Рид был освобожден Россией, учитывая вторжение?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я сделал это.

В Как?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я поднял его.

В Как?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Это было три месяца назад.

17:02 ЕДТ

Где все учителя цвета?

Все учителя белые. Вот во что верила Эстефания Родригес, когда шла в школу в Хартфорде, штат Коннектикут.

Когда ей было четыре года, она и ее семья бежали от насилия в родной Колумбии и переехали в Соединенные Штаты. «Практически жизнь или смерть», — говорит она. Ее отец, слесарь-ювелир («Мой папа чинит украшения, у меня их нет»), и мать-экономка поселились в Хартфорде. «Жилищные проекты, очень опасные районы. Я знаю, как звучат выстрелы», — говорит Родригес, которая получает степень магистра в рамках Программы обучения и преподавания. Больше всего ей нравилось ходить в библиотеку с мамой. «У нас было немного, — говорит Родригес, — но у меня всегда были книги».

Единственное, чего у нее никогда не было, насколько она себя помнит, так это белого одноклассника. «Я не хочу преувеличивать, — говорит она, — но я не думаю, что в школах, в которые я ходила, были спонжи». С учителями было почти наоборот. Ее воспитательницей в детском саду была пуэрториканка, которая говорила по-испански и по-английски, но «помимо этого, все учителя были белыми в начальной школе, все они были белыми в средней школе, за исключением, кажется, моего учителя физкультуры. В старших классах та же тенденция», — говорит Родригес.

Сегодня в государственных школах учащиеся из числа меньшинств — что ж, наверное, пора перестать называть их меньшинством. По данным Министерства образования США, около 50 процентов учащихся государственных школ не являются белыми (ожидается, что в ближайшие годы этот процент будет расти). Статистика, которая волнует многих, от федерального правительства до штатов, округов, школ и отдельных учителей, заключается в том, что 80 процентов учителей государственных школ белые. Почему это имеет значение, если у большинства учащихся из числа меньшинств есть белые учителя? Во-первых, исследование Центра американского прогресса под названием «Дырявый трубопровод для учителей цветных в Америке» сообщает, что учителя из числа меньшинств предъявляют более высокие требования к учащимся из числа меньшинств, проводят обучение с учетом культурных особенностей, развивают доверительные отношения со студентами, противостоят проблемам расизма посредством обучения и становятся защитниками и сторонниками. культурные посредники.

Преподаватель Сара Лейбель, главный преподаватель, отвечающий за направление английского языка/искусства и общий набор сотрудников для новой программы Гарвардских стипендий для учителей (HTF) школы Эда, упоминает, что в литературе учащимся нужны «зеркала и окна», имея в виду, что они могут увидеть их самих в историях, а также испытать незнакомые миры. «Я вижу людей похожими», — говорит она, отмечая, что при ее наборе для ХТФ они активно ищут разнообразную группу студентов, которые затем станут учителями. «Очень важно, чтобы у студентов были люди, которые отражают их язык, культуру, этническую принадлежность, религию. Это не означает, что все люди в своей жизни должны делать это отражение, но некоторые из них должны быть. И мы знаем, что в профессии учителя действительно не хватает зеркал».

Другими словами, недостаточно образцов для подражания. «Когда я был учителем в Бронксе, я выходил из поезда в галстуке и хаки и шел по окрестностям, чтобы пойти в школу», — говорит лектор Эрик Шед, директор HTF. «Все остальные в костюмах и галстуках шли в противоположном направлении, чтобы сесть на поезд и отправиться в центр Манхэттена, чтобы заработать немного денег. Этот образ цветного человека, идущего по этому району, чтобы служить обществу, имеет тонкое, но невероятно глубокое воздействие».

Эдверетт Брюстер, также учащийся магистратуры в рамках Программы обучения и преподавания, имеет свою собственную историю, когда он работал учителем английского языка в средней школе в Бостоне. Во время одного «переменного дня» ученики пришли в школу, одетые как их учителя. «Было так много детей, носивших галстуки-бабочки, как у меня», — смеется он. «Даже если они даже не осознают этого в то время, ваши ученики всегда следят за вашими движениями. Я очень хорошо это понимаю и всегда слежу за тем, что делаю», — до такой степени, что он никогда не купил бы бутылку вина по соседству. «Если бы я это сделал, это должна была бы быть тайная операция; Мне приходилось носить толстовку, чтобы дети не видели, как мистер Брюстер заходит в винный магазин», — говорит он.

Родригес сосредоточилась на преподавании социальных наук в Бостонском университете в качестве бакалавра, а в последнее время преподавала социальные науки в средней школе в школе переподготовки, которую она описывает как «школу с самой низкой успеваемостью за более чем 25 лет в Хартфорде», где 100 процентов студентов были чернокожими или латиноамериканцами и имели право на бесплатный обед или обед по сниженной цене. «Я действительно хотел сделать это для своего сообщества. Это мой дом», — говорит она. «Какими бы преданными и страстными ни были мои белые учителя, всегда был тот последний слой, который они никогда не понимали, который приходит с жизненным опытом и культурным фоном. Я никогда не утверждаю, что только преподаватели цвета могут обучать студентов цвету. Нисколько. Но в конце концов вы понимаете, ничего себе, есть много вещей, которым меня никогда не учили. Вы начинаете понимать, что у вашего народа есть история и история в этой стране, как и у чернокожих, и азиатов, и практически у всех этнических меньшинств».

Будучи ученицей школы Эда, она хотела узнать, как «решить проблему отсутствия цветных учителей». Она знает о некоторых проблемах, например о том, что чернокожие и латиноамериканские учащиеся гораздо реже заканчивают среднюю школу или колледж или сдают экзамены на получение сертификата учителя, чем их белые коллеги, что приводит к меньшему числу кандидатов. Тем не менее, она задается вопросом: как вы набираете учителей? И когда вы это сделаете, как вы их поддержите, чтобы они не ушли из профессии?

Как и во многих округах , в Бостонских государственных школах (BPS) есть инициативы, направленные на то, чтобы поощрить меньшинства становиться учителями (14 процентов учащихся bps белые по сравнению с более чем 60 процентами учителей bps). Помощник суперинтенданта отдела кадров Эмили Калейс Казылбаш, ED.M.’97, ED.D.’09, упоминает о рекрутских поездках в исторически сложившиеся колледжи и университеты для чернокожих, программу «от сообщества к учителю», которая предлагает выпускникам колледжей с четырьмя- годовая степень — путь к тому, чтобы стать учителями, побудить успешных старшеклассников задуматься о карьере в классе и нанять учителей, начиная с марта, а не летом, как во многих других округах. «Это не совсем курица и яйцо, но это цикл», — говорит она. «Вы чернокожий студент или вы латиноамериканский студент, вы на самом деле не видите черных или латиноамериканских учителей, поэтому на самом деле вы не думаете идти преподавать. Мы произносим содержательное утверждение: «Вы не можете быть тем, чего не видите»9.0003

Профессор Сьюзан Мур Джонсон, MAT’69, Ed.D.’81, и ее коллеги по проекту «Следующее поколение учителей», в том числе Николь Саймон, Ed.M.’12, Ed.D.’15, и Стефани Рейнхорн, Ed.M.’13, Ed.D.’15, взяла интервью у 142 учителей и администраторов в шести успешных, но бедных школах в Массачусетсе. «В одной школе были проблемы с набором цветных учителей, потому что цветные учителя уходили, поэтому оставшиеся учителя чувствовали себя изолированными и тоже уходили», — говорит она. «В школах, где очень мало учителей цветных, к ним относятся — слово жетон действительно многих настораживает, поэтому я осторожно его использую. Но это означает, что отдельных учителей просят говорить за всю расу». (Один из опрошенных сказал, что, будучи единственным чернокожим учителем-мужчиной, «почти кажется, что я нахожусь в чужом доме и вторгаюсь». Другой, говоря о стратегиях найма, упомянул поиск подсказок в резюме. «Мы бы сказали: «О, Боже мой, я думаю, что это человек, который… посмотрите на ее фамилию! Она говорит по-испански! Давайте попробуем ее немедленно сюда затащить».0003

Исследование, опубликованное в сентябре прошлого года, Состояние разнообразия учителей в американском образовании , проведенное Институтом Альберта Шанкера, изучило девять городов по всей стране и показало, что только в Лос-Анджелесе учителя из числа меньшинств составляют большинство. Исторически пропасть не всегда была такой огромной. До дела Браун против Совета по образованию чернокожие учителя обучали чернокожих учеников. Однако после постановления 1954 года о десегрегации государственных школ многие школы, обслуживающие чернокожих учащихся, закрылись, и эти учащиеся начали посещать школы, в которых учились только белые. Десятки тысяч чернокожих учителей и директоров остались без работы.

К концу 1980-х годов Фонд Форда в партнерстве с фондом DeWitt Wallace-Reader’s Digest Fund взял на себя широко известное обязательство выделить более 60 миллионов долларов на набор учителей из числа меньшинств. И это немного помогло: сегодня федеральное правительство и более половины всех штатов реализуют инициативы по привлечению представителей меньшинств к преподаванию в государственных школах. Задача состоит в том, чтобы удержать их в профессии. Согласно одной оценке, в 2003–2004 годах учителями стали около 47 600 представителей меньшинств. К сожалению, к концу учебного года более 56 000 учителей из числа меньшинств в целом покинули профессию. И это, по мнению многих, является большой частью проблемы.

Как отмечается в исследовании Института Шанкера, «нет смысла прилагать значительные усилия для набора кандидатов из числа меньшинств для преподавания в школах, обслуживающих учащихся из неблагополучных семей, если через несколько лет эти школы покинет большое количество тех же самых учителей».

Джонсон соглашается. «За последние 15 лет мы добились прогресса в найме большего количества учителей цвета, но я думаю, что реальная история заключается в том, что текучесть кадров становится большой проблемой», — говорит она. «Практически все приходят к выводу, что это связано с тем фактом, что школы, принадлежащие к меньшинствам — а именно там хотят быть цветные учителя — в среднем более нефункциональны как организации». Джонсон говорит, что меньшинства, которые недовольны своими школами, с большей вероятностью покинут профессию, чем белые учителя, которые более склонны переходить в более богатые школы. «Я думаю, очень важно четко понимать, что есть действительно успешные школы, обслуживающие учащихся из бедных слоев населения, которые на самом деле являются поддерживающими рабочими местами», — говорит Джонсон. — Вот только их не хватает.

Выросший в Мемфисе, штат Теннесси, Брюстер всегда представлял себя учителем начальной школы, как и его мама, а его фигурки Могучих рейнджеров превращаются в его учеников. «Странно, я знаю», — смеется 25-летний парень. И все же для проекта шестого класса о карьере он выбрал… право. «Обычно, когда люди называют вас умным, вы выбираете карьеру юриста, врача или инженера», — говорит он.

Брюстер изучал государственную политику в Вандербильте, а затем планировал пройти двухлетнюю стажировку в программе Teach For America (TFA), прежде чем поступить на юридический факультет. TFA отвезла его в Бостон. Он так и не добрался до всей этой истории с юридической школой. «Да, я хочу, чтобы мои ученики писали лучше, — говорит Брюстер, — но во многом я стал учителем, чтобы показать им, что некоторые вещи, с которыми они имеют дело, существуют в альтернативной реальности.

«Я думаю, что ученикам важно видеть людей, похожих на них. Им будет легче слушать или понимать, откуда идет человек, в определенной степени. Но любой учитель — независимо от расы или возраста — должен строить отношения и узнавать своих учеников. Думаю, именно поэтому я добился успеха. Не только потому, что я черный».

Родригес говорит, что она была скорее «второй мамой», чем «учителем истории» в своей школе в Хартфорде. «Хотела бы я сказать, что продолжала преподавать, но мне приходилось помогать ученикам пережить действительно травмирующие переживания, просто давая им любовь и внимание, которые им нужны в данный момент», — говорит она. «И когда я преподавал, я действительно не преподавал историю, потому что мои ученики не умели читать. Мне пришлось включить в свои уроки навыки грамотности, а также математические и научные навыки, потому что ученики терпели неудачу в самых разных областях». Выбор образования в качестве карьеры озадачил ее родителей. «Мой папа всегда говорил, что преподавание — важная работа, но его ожидания были выше: «Ты собираешься стать учителем? Ты мог бы стать космонавтом!», — говорит она.

«Люди думают о медицине и инженерии как о высокопрофессиональной карьере, требующей большого количества обучения, большого количества знаний, большого количества интеллекта, большой честности, — говорит Лейбель, — но люди не всегда думают об обучении туда. Чем больше мы сможем сделать, чтобы показать людям, что преподавание сложно, что оно достойно восхищения и что это действительно профессия, требующая большого количества навыков и знаний, тем больше мы сможем поднять стандарт того, как выглядит преподавание и кого оно привлекает. ». Или, как выразился Брюстер: «Я думаю, что если платить учителям больше денег, это может привлечь больше людей в эту профессию, но я не думаю, что кто-то решит эту проблему до тех пор, пока в глобальном масштабе не будет признано ремесло учителя». Родригес говорит, что слишком часто «одного исключительного ребенка называют тем, кто выберется из квартала. Почему этот человек стал учителем? Должно быть понимание, что это профессия, которая вовлекает вас в сообщество, чтобы делать хорошую работу. К сожалению, успех обычно зависит от того, какая работа может вывести вас из общества.

«Существует такой оттенок, что как цветной человек вы уже менее умны, поэтому, конечно, вы пойдете на работу, которую люди считают не такой сложной, как работа врачом или юристом», — говорит Родригес. «Я боролся с этим. Мне приходилось доказывать или спорить, что я занимаюсь образованием, потому что я цветная женщина, а не потому, что я остановилась на образовании. На самом деле я выбрал образование».

В рамках новой программы HTF, после интенсивной летней программы обучения, 20 выпускников Гарвардского колледжа в первом классе стипендиатов пройдут преподавательскую ординатуру в городских государственных школах Бруклина, Нью-Йорк; Денвер; и Окленд, штат Калифорния, а затем берут на себя обязательство оставаться в классе на срок от четырех до семи лет. «Сделав эту высококлассную программу, в рамках которой студенты Гарвардского колледжа — «лучшие из лучших» — посвящают себя этой карьере, мы думаем, что это может иметь глубокий волновой эффект и влияние на то, что значит быть учителем», — Шед. говорит.

Проведя последний год в Гарварде в качестве студента, Брюстер говорит: «Это намного проще, чем преподавать, потому что я беспокоюсь только о себе в течение года, а не о 50 студентах».

Учитель «выгорание», говорит он, «реально».

Легко понять почему, поскольку Брюстер описывает свою должность в средней школе: «Учитель английского языка, консультант, наставник, отец, духовный наставник». (Шед упомянул аналогичный список из одного из чтений курса, который он вел прошлой весной: «Один из авторов говорит: «Учителя должны быть опытными психологами, полицейскими, раввинами, священниками, судьями, гуру и, как это ни парадоксально, студентами наших учеников». Брюстер стучал в двери после того, как отвечал на телефонный звонок родителя и говорил: «Я не знаю, где мой ребенок. Не могли бы вы помочь?» Возил учеников в школу и из школы, давал им деньги на еду, наставлял мальчиков, которых никогда не было в его классе. «Я не их родитель, но я чувствую ответственность», — говорит Брюстер. Одного бывшего студента он называет своим сыном. «Он ходит со мной в церковь по воскресеньям. В прошлом году он крестился», — говорит он. Но «были дни, когда я стоял на парковке [школы] и думал: «Я не могу этого сделать». Но я говорил: «Если я не сделаю этого, то кто?»

Родригес говорит, что готовила еду, покупала зимние пальто, помогала родителям заполнить заявления о приеме на работу, посещала центры содержания под стражей для несовершеннолетних, присутствовала на похоронах. «Я не думаю, что такие вещи происходят в более богатых школах, но это было похоже на повседневную вещь», — говорит она. Когда она попала в школу Эда, она поняла: «У меня нет никаких сбережений. Куда все это делось? О, мои ученики».

Она отмечает, что, хотя все ученики в ее школе в Хартфорде были чернокожими или латиноамериканцами, по ее оценкам, она была одной из пяти учителей из числа представителей меньшинств. «Пяти учителей на все здание недостаточно, — говорит она. «Если вы единственный цветной учитель в школе, вы становитесь домохозяйкой для всех цветных учеников. Это неустойчиво, если один из вас удовлетворяет потребности столь многих». Кроме того, ярлык «латинского учителя» дал ей ощущение, что ей нужно превзойти своих коллег, которые в основном были белыми женщинами из среднего класса. Родрикес был спортивным директором, тренировал баскетбол и волейбол, руководил студенческим советом и составлял учебную программу для округа.

Уильям Хейс, Ed.M.’08, директор чартерной средней школы в Камдене, штат Нью-Джерси, и он понимает проблемы, с которыми сталкиваются учителя в городских школах с высоким уровнем бедности. Некоторые из его учеников состоят в бандах или являются жертвами сексуального насилия или стали свидетелями употребления наркотиков. «Любое убийство, которое происходит в городе Камден, вероятно, происходит от того, что наши ученики находятся на расстоянии одной-двух степеней от человека, который стал жертвой», — говорит он.

По словам Хейса, один из способов предотвратить выгорание учителей из числа меньшинств — убедиться, что один или два человека не берут на себя бремя социальной справедливости. В его школе белые, черные и латиноамериканские/двуязычные учителя составляют по трети штата. Работники фронт-офиса — латиноамериканцы. Помощники директора черные, белые, мужчины, женщины. «Я думаю, что важно, чтобы у сотрудников была личная связь со студентами, — говорит Хейс. «Будучи чернокожим мужчиной, я испытал на себе, что значит выходить в общество, и никого не волнует, что ты знаешь, поступать в колледж, и предполагается, что ты мало что знаешь, или когда люди делают стереотипные комментарии. Это вещи, которые не будут записаны в учебниках по литературе или математике, но они должны быть частью разговора. Мы не боимся сформулировать: ты черный, ты латиноамериканец; это будет нелегко для вас, но мы хотим, чтобы вы добились успеха, несмотря на то, что живете в обществе, которое не обязательно уважает это».

Джонсон говорит, что в целом вопросы рабочего места, имеющие значение для учителей всех рас, во многом одинаковы: сильный директор, автономия преподавателя, влияние на принятие решений. «Я не думаю, что округа по большей части успешны, потому что они решают проблему разнообразия как таковую, помимо других задач, связанных с обеспечением того, чтобы все их школы работали хорошо для всех детей», — говорит она.

В декабре Хейс и его коллеги в Детройте и Вашингтоне, округ Колумбия, учредили базирующуюся в Филадельфии стипендию, союз чернокожих педагогов, который будет организовывать собрания четыре раза в год. На первый, состоявшийся в прошлом году, зарегистрировалось более 120 участников. Некоторые обсуждали, каково это, по словам Хейса, «быть единственным защитником цветных учеников в своей школе. Это была возможность подумать, поделиться и выразить. А также мотивировать и поощрять». По всей стране есть и другие группы. Один из них в Бостоне назывался meoc, или Цветные преподаватели-мужчины. Есть мистер Инициатива (Наставники обучают студентов созданию эффективных образцов для подражания) в Южной Каролине, Программа выявления и повышения квалификации учителей из числа меньшинств в Иллинойсе, Teach Tomorrow в Окленде и многие другие. Кампания федерального правительства по обучению, которая включала визиты кинорежиссера Спайка Ли в университетские городки, такие как Морхауз, направлена на набор 1 миллиона учителей в течение следующих 10 лет с упором на разнообразие. В ноябре прошлого года Хейс даже встречался с министром образования Джоном Кингом, чтобы обсудить, как лучше нанимать и удерживать учителей из числа меньшинств. «В некоторых случаях, — говорит Хейс, — это движение находится на начальном этапе. Но все студенты, белые студенты — я думаю, что эта страна — могут извлечь пользу, увидев цветных людей на руководящих должностях, которым они доверяют, уважают и начинают любить».

Именно по этой причине Глория Ладсон-Биллингс, темнокожий профессор Университета Висконсин-Мэдисон, пишет в недавнем эссе в Ed Week : «Есть нечто, что может быть даже более важным, чем чернокожие студенты, имеющие черных учителей. , и это белые ученики с черными учителями. Для белых студентов важно встретить знающих чернокожих. Какие возможности есть у белых студентов, чтобы увидеть и испытать компетентность черных?»
И белые студенты, говорит Родригес, готовы. Она упоминает друга, учителя меньшинства из богатого района, который рассказывает своим белым ученикам о расовом неравенстве и институциональном расизме. «Я говорю: «Подождите, вы сделали урок по чему?» Но белые студенты хотят поговорить об этих проблемах».

Забегая вперед, Брюстер недавно согласился вернуться в свою школу в Дорчестере как минимум на год после выпуска. Это все, что он знает сейчас. Но есть эта тяга. Он упоминает друга из меньшинства, который преподает в пригороде. Она рассказала ему о вине, с которой сталкивается, потому что бросила школу с высоким уровнем бедности в более богатую. «Я бросила своих детей, и иногда мне это не нравится», — скажет она ему. Думал ли он о подобном переезде в пригородную школу? «Честно? Я не знаю, смогу ли я. Я действительно не знаю». Но думал ли он об этом? «Возможно, я об этом думал, да».

Джонсон, профессор Гарварда, делает паузу, когда его спрашивают, будут ли меньшинства составлять больший процент учителей государственных школ через 10 лет. «Даже не знаю, что на это ответить. Честно говоря, нет», — говорит она. «В последнее время все идет не в лучшую сторону. И я совсем не уверен, что государственное образование будет привлекать и удерживать цветных учителей, если только школы, в которых они хотят преподавать, не станут лучшим местом для их работы».